Текст книги "Варварство. Эксклюзивные свидетельства о вторжении США и Великобритании в Ирак и его оккупации"

САЛЯМ МУСАФИР: Вам удалось избежать физического устранения, что не миновало других.

ФАДЕЛЬ АЛЬ-ДЖАНАБИ: Да, мне удалось спастись.

САЛЯМ МУСАФИР: Велась ли кампания по ликвидации ученых непосредственно американцами?

ФАДЕЛЬ АЛЬ-ДЖАНАБИ: Именно американцы оккупировали Ирак, действуя согласно резолюции Совета Безопасности, поэтому ответственность за убийства лежит главным образом на них. Если же говорить о тех, кто явился непосредственным исполнителем ликвидации иракских ученых и, в частности, атомщиков, то, какими бы ни были механизмы и методы исполнения убийств, это израильские и иранские спецслужбы.

САЛЯМ МУСАФИР: Спасибо вам, доктор Фадель, за предоставленные разъяснения. С нами был Фадель Аль-Джанаби, руководитель иракского Агентства по атомной энергии с 1996 по 2003 год.

Что Москва предложила Саддаму и почему эмиссар Кремля вызвал гнев иракского президента?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО,

российский дипломат 04.04.2017

САЛЯМ МУСАФИР: Представляем Владимира Титоренко, российского дипломата, находившегося в Ираке в годы экономической блокады этой страны – едва ли не с самого начала и до самого конца. Он стал последним иностранным дипломатом, покинувшим Багдад практически за день до его захвата оккупантами. Господин Титоренко прибыл в Ирак в середине девяностых годов в качестве советника-посланника, затем исполнял обязанности полномочного министра, а впоследствии находился в стране в ранге посла. Он был последним российским послом в Ираке перед оккупацией страны. Его дипломатические усилия хорошо известны. Он предпринимал активные попытки облегчить страдания простых иракцев во время блокады, старался добиться снятия блокады, а также урегулирования проблем, с которыми столкнулось иракское правительство накануне войны. Однако его деятельность не ограничивалась этими направлениями. Он также сопровождал инспекционные группы и часто выступал в роли инспектора – как лицо, на которое российское государство полагалось в своих контактах с инспекционными группами. Деятельности таких групп мы посвящаем наш материал, подготовленный к 14-летней годовщине оккупации Ирака. Напоминаем, что в качестве предлога для оккупации использовались заявления о наличии у страны ядерного, биологического и химического оружия.

САЛЯМ МУСАФИР: Вы – объективный и беспристрастный свидетель, отслеживавший все этапы работы инспекторов, да и, наверное, всё, что происходило тогда в Ираке. Ведь ваша роль не сводилась исключительно к роли наблюдателя. Вы были, что называется, в гуще событий, стали их непосредственным участником. Хотел бы спросить об инспекционных командах, которые подразделялись на группы, создававшие время от времени некие подчиненные структуры. Вели ли эти команды объективную инспекционную работу во исполнение резолюций ООН, или им нужно было выискивать и документально оформлять оправдания для нанесения удара по Ираку и для его последующей оккупации?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Я целиком и полностью убежден в наличии двух идей, вокруг которых была выстроена работа специальной комиссии, созданной в соответствии с резолюцией Совбеза № 687, которая предусматривала лишение Ирака трех видов оружия массового уничтожения: ядерного, химического и биологического. Наконец, четвертый вид оружия, включенный в приложение к указанной резолюции, – это ракетное вооружение с дальностью действия свыше 150 км. Всего было четыре направления деятельности. Лично я считаю, что специальная комиссия на начальном этапе работы смогла сделать даже нечто позитивное и для Ирака, и для мирового сообщества, предприняв ряд очень серьезных усилий в области разоружения и утилизации всего того, что из вооружений можно было утилизировать, в том числе того, что было включено в программы вооружения или в некоторые из них, если так можно выразиться. Ядерного оружия у Ирака не имелось.

САЛЯМ МУСАФИР: То есть этого оружия не имелось изначально?!

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Да, его не было изначально. Но имелось химическое оружие и ракеты. Что касается биологического оружия, то его наличие ограничивалось лишь программами. «На земле» этого оружия не существовало. Хотя соответствующие программы были разработаны и доведены до стадии превращения в вооружения. Начальный период работы специальной комиссии продолжался, насколько я помню, с 1991 года, то есть с момента принятия указанной резолюции и введения против Ирака санкций, до 1994 года. В течение этих трех лет работа специальной инспекционной комиссии велась силами ее членов, а во главе нее стоял Рольф Экеус, шведский дипломат, ранее служивший постоянным представителем Швеции при ООН. В состав инспекторских групп входило множество инспекторов разных национальностей; там были американцы, англичане, русские, французы, китайцы, представители некоторых арабских стран и даже индийцы, было по двое инспекторов от Австралии и Голландии, были и выходцы из многих других государств. У всех этих инспекторов имелся опыт решения проблем, связанных с оружием массового уничтожения всех видов, в особенности ракет. Инспекторы занимались уничтожением всей инфраструктуры, связанной с таким оружием, то есть, помимо прочего, производственными мощностями и лабораториями, не говоря уже о самих ракетах и документации к ним. В частности, я имею в виду научные исследования, которые были исключительно важны. Считалось, что после уничтожения оружия и снятия санкций у Саддама Хусейна потенциально могла остаться возможность вновь вернуться к этим исследованиям и возобновить производство оружия массового уничтожения, то есть довести до ума то, что имелось тогда в распоряжении иракцев. Поэтому инспектора уничтожили всё: химические боеприпасы, биологические лаборатории, ядерный реактор и ядерное сырье, которое находилось в Ираке. Также они уничтожили все баллистические ракеты «Окад» с дальностью действия до 600 км, которые могли применяться по целям в Иране, Израиле или Саудовской Аравии и даже в Катаре во время второй войны в Персидском заливе. Была уничтожена и соответствующая документация. Вкратце можно сказать, что их миссия завершилась в 1994 году, после того как им удалось уничтожить всё оружие. Тогда настал момент объявить, что у Ирака больше нет никаких видов оружия массового уничтожения и ракет дальнего радиуса действия. Однако в дополнение к ранее упомянутой Резолюции Совбеза № 687 имелась и другая резолюция, за номером 715, предусматривавшая создание в Ираке долгосрочной системы мониторинга для гарантии недопущения возобновления в стране производства оружия массового уничтожения. Рольф Экеус совместно с американцами принял решение о продолжении работы специальной комиссии. У меня есть свое объяснение того, чем они руководствовались, принимая такое решение. Дело в следующем. Под предлогом наличия у Ирака оружия массового уничтожения Америка заключила крупные сделки на продажу вооружений в страны Персидского залива, в том числе в Саудовскую Аравию, Кувейт, Эмираты, Катар и т. п. В рамках таких сделок эти государства получали самолеты, комплексы ПВО, танки и т. д. И всё это оправдывалось наличием у Ирака огромного оружейного арсенала, который он мог бы использовать против государств Персидского залива. Общая стоимость оружейных сделок превысила 120 млрд долларов; при поставках оговаривалось условие, что это оружие может применяться государствами Персидского залива для самообороны в случае нападения на них Саддама Хусейна.

САЛЯМ МУСАФИР: Та кое разъяснение представляется вполне четким, логичным, разумным и конкретным, учитывая объемы вооружений, которые были закуплены под предлогом противостояния мнимой иракской угрозе. Затраченные на вооружения суммы действительно составили миллиарды, даже сотни миллиардов. Выступая в 2013 году на форуме, организованном американским Стэнфордским университетом в рамках одной из исследовательских программ при Центре международной безопасности и сотрудничества (CISAC), господин Экеус утверждал следующее: «Мною был подготовлен отчет для Совета Безопасности, суть которого сводилась к тому, что в Ираке отсутствует оружие массового уничтожения; на основании отчета следовало принять решение о снятии с Ирака санкций. Но некий российский представитель, назвавшийся заместителем или помощником руководителя некой спецслужбы или одного из ведомств, занимавшихся проблемами безопасности в России, заявил, что у них имеется информация, подтверждающая, что Саддам Хусейн всё еще обладает секретным оружием, и данную деятельность необходимо пресечь». Вполне возможно, всё выглядело иначе; вместе с тем нельзя исключать, что некоторая толика правды в этом утверждении присутствует. Ведь Россия 1995 года кардинально отличалась от России сегодняшней. Тогдашний министр иностранных дел Андрей Козырев был хорошо известен своими теплыми отношениями с Западом. Кстати, сейчас он трудится представителем одной американской фармацевтической компании. В те времена уже другой бизнесмен – или «жулик», как его характеризует российская пресса сегодня, – Борис Березовский, занимал пост секретаря Совета безопасности России. Кстати, несколько лет назад, проживая в Англии, он ушел из жизни при загадочных обстоятельствах. В свете этого весьма возможно, что такой представитель действительно выступал с подобными заявлениями в интересах своих друзей в США. Что бы вы сказали о подобной версии?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Не соглашусь. Это ложь, большая ложь господина Рольфа Экеуса. Мне довелось знать его лично. Впервые я встретился с ним в Багдаде. В иракскую столицу я прибыл в декабре 1994 года, тогда-то и состоялась первая встреча с Рольфом Экеусом. Я познакомился с ним и с членами группы, которую он возглавлял. В нее входили американец Чарльз Дулфер, заместитель главы специальной комиссии, который являлся агентом ЦРУ, россиянин Никита Смидович, международный чиновник от ООН, а также еще один американец, эксперт-биолог Ричард Спертцель. Члены этой группы несколько раз посещали российское посольство в Багдаде с 12 по 14 февраля. Одна из встреч с их участием длилась более трех часов в обеденное время. Мы обсудили повестку дня, и Рольф Экеус сказал мне, что тема завершена и он почти готов закрыть все досье Совета Безопасности, касающиеся наличия у Ирака оружия массового уничтожения, за исключением биологического. Однако он заявил мне буквально следующее: «Вам следует знать, что, к моему глубокому сожалению, есть государства, не заинтересованные в закрытии данного досье, – по причинам, вам известным». Поэтому он обратился к нам с просьбой о помощи, чтобы мы со своей стороны надавили на иракцев с целью окончательного урегулирования вопроса с биологическим оружием, которого у страны не было кактакового, физически, а которое имелось лишь в виде программы на бумаге. Экеус не был в полной мере готов окончательно закрыть досье, поскольку ему нужно было сохранить в подвешенном состоянии досье о мнимом биологическом оружии.

Что же до заявления о заместителе главы ведомства по национальной безопасности Борисе Березовском, то в тот момент Березовский не занимал должность секретаря Совета безопасности, он занял ее впоследствии. В указанное же время он не был секретарем, а являлся лишь заместителем секретаря по экономическим вопросам. А это означает, что он не имел отношения к вопросам, связанным с Ираком или с безопасностью в целом.

САЛЯМ МУСАФИР: Но ведь в тот период он был лицом влиятельным…

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Нет-нет. Не в 1994 году.

САЛЯМ МУСАФИР: Он входил в окружение президента.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: В 1 994 году Березовский не оказывал сильного влияния на российскую внешнюю политику. Что же касается Андрея Козырева, то это уже другой вопрос.

САЛЯМ МУСАФИР: Козырев был министром.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Он был министром. Но всё дело…

САЛЯМ МУСАФИР: Он из той же самой шайки, если так можно выразиться.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Верно. Но в 1996 году пост министра иностранных дел вместо Андрея Козырева занял Евгений Примаков. На тот момент дни Андрея Козырева в политике были сочтены. Кроме того, в указанный период никто из российских официальных лиц с визитом не приезжал. Ответственность за ведение досье по разоружению была возложена на меня.

САЛЯМ МУСАФИР: То есть, если бы какой-то представитель действительно был командирован для встречи с Рольфом Экеусом, то вам об этом было бы известно.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Я точно знал бы от этом.

САЛЯМ МУСАФИР: Или уж, как минимум, да и по логике вещей, если бы такое произошло и между ними состоялась бы встреча, то Экеус задал бы вам вопрос о человеке в такой ипостаси.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Разумеется. Не говоря уже о том, что это явно не метод российских спецслужб. Командировать заместителя руководителя разведслужбы России в Нью-Йорк на встречу с Экеусом?! Да и кто он такой, этот Экеус? Он всего лишь посол, тогда как заместитель руководителя разведслужбы имеет ранг замминистра. К тому же для проведения подобной встречи вовсе не требовалось выезжать в Нью-Йорк, поскольку можно было пригласить Рольфа Экеуса, которому часто доводилось в то время посещать Москву, к себе. Встречу можно было провести в Москве, не было необходимости ехать в Нью-Йорк.

Да, есть еще один немаловажный момент, господин Салям. Такую встречу просто невозможно себе представить с точки зрения российской логики и в соответствии с тогдашним распоряжением президента Бориса Ельцина. В 1994 году прошла секретная встреча в иорданском порту Акаба между иракским вице-премьером Тариком Азизом и господином Евгением Примаковым, который тогда занимал пост главы Службы внешней разведки РФ. Они договорились о координации усилий, нацеленных на снятие блокады Ирака путем закрытия всех досье по оружию массового уничтожения. Багдад обязался компенсировать ущерб, понесенный Россией из-за экономической блокады, введенной в отношении Ирака, блокады, в результате которой российское государство потеряло всё, что им было инвестировано в экономику Ирака после войны. Компенсацию предусматривалось обеспечивать за счет нефтяного экспорта. К сожалению, я не могу затронуть подробности этой сделки или договоренности, но благодаря ей перед Россией открывалась бы возможность получать ежегодно миллиарды долларов. Поэтому-то она и была согласована президентом Борисом Ельциным. Евгений Примаков убыл в город Акабу с инструкциями от президента Ельцина, но не от Козырева. Более того, выглядит нелогичным, чтобы глава государства и руководитель спецслужбы занимали одну позицию, а министр иностранных дел – противоположную. Это, скорее всего, ложь. Вымысел.

САЛЯМ МУСАФИР: Да, ложь, однако…

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Рольф Экеус постарел. То, что он заявил, выглядит странным.

САЛЯМ МУСАФИР: Скорее всего, вы правы. Это еще предстоит узнать. Да и, как вам известно, в любом государстве есть люди, радеющие за интересы не своей страны, а других стран.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Рольф Экеус пытался обелить свои действия, поскольку тысячи иракцев умерли из-за того, что сделанное им привело к экономической блокаде. Вероятно, наконец в нем заговорила совесть. Если совесть вообще была у него изначально.

САЛЯМ МУСАФИР: Кстати, это важное замечание. Форум, на котором Экеус выступил со своим спорным утверждением, проходил под лозунгом «Сосуществование между иракцами, Западом и США», – и это после уничтожения Ирака руками Запада и США и убийства сотен тысяч иракцев!

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Они продолжают убивать в Мосуле.

САЛЯМ МУСАФИР: Продолжая убивать, они призывают к примирению с иракским народом на таких вот форумах. Но, как бы то ни было, господин Экеус мог использовать вышеприведенное утверждение как удобный аргумент, чтобы обелить себя. К этой теме на днях мы уже возвращались…

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Чтобы он мог снова и снова солгать. Какие проблемы?

САЛЯМ МУСАФИР: Он достиг преклонных лет, ведь он 1935 года рождения. Хотя обычно, чем старше человек, тем он правдивее. Вернемся к господину Примакову и выгодной для России сделке, побудившей ее к действиям, направленным на снятие блокады с Ирака. Известно, что последней попыткой, на которую пошла Россия для отсрочки войны, а возможно, и для ее недопущения, стало командирование господина Примакова в качестве российского эмиссара на встречу с Саддамом Хусейном.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: С посланием от Путина, которое господин Примаков и доставил.

САЛЯМ МУСАФИР: Да, господин Примаков передал послание Владимира Путина иракскому президенту в ходе встречи с ним. Вы, возможно, были ее единственным свидетелем.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Я был не только свидетелем этой встречи, но и ее участником.

САЛЯМ МУСАФИР: Кроме Саддама Хусейна и Евгения Примакова, который также ушел из жизни, возможно, живы и другие участники той встречи, хотя я так и не думаю.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Все уже ушли из жизни.

САЛЯМ МУСАФИР: Встреча была трехсторонней.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: С иракской стороны сначала присутствовали Тарик Азиз и глава парламента Саадун Хаммади. Затем, минут через десять или пятнадцать после начала встречи, пришел Саддам Хусейн. С российской стороны на встрече были лишь господин Примаков и я.

САЛЯМ МУСАФИР: Знач ит, вы – единственный оставшийся в живых свидетель?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Из пяти присутствовавших четверо предстали перед Создателем, я – единственный, кто…

САЛЯМ МУСАФИР: Четверо ушли из жизни. Пожелаю вам долгих лет, инша-Алла.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Инша-Алла. Та встреча состоялась всего за несколько дней до начала боевых действий, развязанных против Ирака международной коалицией во главе с США. Рано утром со мной по спутниковому телефону связался российский министр иностранных дел Игорь Иванов и сообщил, что в Багдаде ожидается высокий гость с посланием от президента Путина. Он добавил: «Его имя должно быть вам известно». Я сразу понял, что речь идет о господине Евгении Примакове; он должен встретиться с президентом, но его имя не упоминается. Иванов сказал мне: «Вам следует встретить его в аэропорту, а затем организовать встречу. У вас еще есть время, поскольку сейчас этот человек на совещании у президента здесь, готовится забрать его послание. Подробности вам будут направлены. Вам надлежит сопровождать гостя в качестве переводчика, но не в качестве посла, поскольку вы останетесь в Ираке даже в ходе войны. Чтобы избежать проблем с иракской стороной или с другой стороной, ваша роль на встрече будет сводиться к переводу, но не к высказыванию какого-либо мнения или комментария». Господин Примаков очень хорошо владел арабским языком, понимал устную речь, но не разговаривал свободно, не говоря уже о том, что он подзабыл язык, ввиду того что не общался на нем, когда занимал научные должности, а также посты министра иностранных дел и премьер-министра. Я присутствовал на той встрече, которая продлилась всего 25 минут. Евгений Примаков прибыл в Багдад вечером того же дня. В числе встречающих был также министр высшего образования и научных исследований Ирака; он присутствовал в качестве сопровождающего лица. Из зала для официальных лиц и делегаций международного аэропорта Багдада мы направились в мою официальную резиденцию, где нас ждал легкий ужин. Через пару часов ожидания прибыл министр высшего образования и научных исследований, чтобы препроводить нас на встречу, куда мы направились на машине, предоставленной иракской стороной, а не на автомобиле с российским дипломатическим номером, – то есть без российского флага и т. п. Мы прибыли в президентский дворец, расположенный неподалеку от багдадского международного аэропорта. В Багдаде я неплохо ориентировался. Мы вошли в просторный зал, где нас встречали только Тарик Азиз и Саадун Хаммади. Они между собой что-то эмоционально обсуждали. Примаков сообщил, что у него устное послание, не в бумажном виде, и добавил: «Президент связался со мной рано утром и попросил меня немедленно выехать к нему, чтобы довести до меня суть послания и основные тезисы, которые я должен передать». Это была последняя попытка России спасти Ирак от американского вторжения. В своей книге Евгений Примаков затронул ряд основных положений послания, важнейшее из которых состояло в отречении Саддама Хусейна от власти, но…

САЛЯМ МУСАФИР: Временного.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Временного отречения, при том, что он должен был оставаться главнокомандующим вооруженными силами. Тем временем в ходе нескольких месяцев должна была осуществляться подготовка к проведению честных выборов под контролем ООН в качестве гаранта честного избирательного процесса. Не исключалась возможность участия в выборах партии Баас и любой другой партии или политической силы Ирака, включая Саддама Хусейна, в случае избрания которого вопрос считался бы решенным. Так всё выглядело в общем и целом, кроме некоторых других подробностей, известных мне до сих пор.

САЛЯМ МУСАФИР: В ы имеете в виду подробности послания? Это те же подробности, которых коснулся Примаков?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Я пока не в состоянии пролить больше света на все эти подробности, поскольку тема по-прежнему остается крайне деликатной, а информация – конфиденциальной. Я дал вам кончик основной нити, не более.

САЛЯМ МУСАФИР: Вы понимаете, что сейчас этот вопрос встал еще острее, чем прежде, ведь теперь он – часть истории. Иракцам и арабам в целом крайне важно узнать причину, по которой Саддам Хусейн отверг инициативу, призванную спасти Ирак от нависших над ним катастроф, а, возможно, и тех катастроф, которые стране еще предстоит пережить, не приведи Господь.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Мой уважаемый брат Салям… Через пятнадцать минут после начала беседы между Евгением Примаковым, с одной стороны, и Тариком Азизом и Саадуном Хаммади, – с другой, беседы, проходившей в моем присутствии в качестве переводчика, в переговорный зал вошел Саддам Хусейн, одетый также, как и Тарик Азиз. Это была не военная форма, а одежда, принятая у иракского руководства, ведь он имел высшее в стране воинское звание. Саддам Хусейн – а я думаю, он слышал нашу беседу, находясь в другом месте, – сразу же направился к Евгению Примакову и, поговорив с ним примерно пять-семь минут, сказал: «Вы не правы, Евгений. С позволения Аллаха, вы поймете через десять лет, что прав был я. Это не лучшее предложение, поскольку оно означает капитуляцию перед американцами. Это недопустимо. Вам следует вспомнить, Евгений, что вам уже приходилось быть в Багдаде 15 января 1990 года с таким же посланием от Михаила Горбачева вскоре после встречи между госсекретарем США Джеймсом Бейкером и его советским коллегой Эдуардом Шеварднадзе в Женеве (Швейцария) в тот же день. Вы привезли тогда послание Горбачева о таких же гарантиях того, что Америка не нанесет военный удар по Ираку при условии его выхода из Кувейта. Мы начали вывод войск, однако американцы, подняв штурмовую авиацию, принялись добивать иракские силы, выводимые на территорию Ирака, полностью уничтожив две дивизии Республиканской гвардии. Было уничтожено около 600 танков Т-72. Обе эти дивизии составляли военную элиту Ирака».

САЛЯМ МУСАФИР: Это была страшная картина. Я имею в виду беспорядочное отступление иракских войск из Кувейта.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Нет и еще раз нет! Их вывод был организованным. Ведь танки даже не перемещались своим ходом, а следовали на специальных тяжелых трейлерах в рамках хорошо организованной операции по отступлению. Однако американцы не преминули атаковать эту военную колонну.

САЛЯМ МУСАФИР: Некоторые журналисты видели тогдашнюю обстановку своими глазами, поскольку находились в непосредственной близости от места событий. Они описывали мне картины отступления, танковые колонны, вспоминали удушливый смрад от сгоревших в танках тел…

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Всё так и было.

САЛЯМ МУСАФИР: Американцы господствовали в воздухе. Это значит, что, если бы вывод был продуман…

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Но требование американской стороны действовало только двенадцать часов. В таких жестких временных рамках предпринять какой-либо продуманный шаг трудно. Поступили распоряжения Саддама Хусейна, который связался с командующим иракскими войсками в Кувейте и поручил ему незамедлительно начать их вывод. Танки стали грузить на трейлеры согласно приказу на отход. В подобных условиях сделать что-то лучше было невозможно.

САЛЯМ МУСАФИР: А американцы наносили удары…

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Били по всему, что движется, зная при этом, что примерно треть иракской армии уже ушла из Кувейта.

САЛЯМ МУСАФИР: Число жертв неизвестно до настоящего времени.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Они в любом случае уничтожили две дивизии, «Мекка аль-Мукаррама» и «Аднан Хейрулла», в полном составе. В этих двух дивизиях на вооружении состояли лучшие танки. Все были уничтожены…

САЛЯМ МУСАФИР: Это и техника, и люди.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Да, и люди тоже. Они убили много военнослужащих, поскольку выводились ведь не только танки, а много подразделений и частей вооруженных сил, в том числе пехоты.

САЛЯМ МУСАФИР: Итак, Саддам Хусейн заявил Евгению Примакову, специальному эмиссару, доставившему послание президента Владимира Путина, что ни доверия, ни гарантий нет.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Ни доверия, ни гарантий. Лично к Евгению Примакову это не относилось. Хусейн сказал Примакову: «Американцы всегда вам врут, обманывают вас, а вы считаете, что передача послания даст гарантию. Ничто не гарантирует искренность американцев». Поэтому Саддам Хусейн ограничился тем, что потрепал Примакова по плечу и удалился, даже не пожав ему руки. После этого нам оставалось только вернуться на борт самолета.

САЛЯМ МУСАФИР: Похоже, президент был встревожен. Кстати говоря, мы пытались, еще при жизни господина Примакова, узнать для истории больше подробностей об этом знаменательном визите, который определил дальнейшую судьбу Ирака. Пытались, но тщетно, поскольку Евгений Примаков стремился сохранить многое в тайне и даже в своей книге не пролил свет на деликатные подробности того визита.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Всё, о чем я рассказал, не выходит за пределы того, что он приводит в своей книге, поскольку эта тема всё еще остается щекотливой. С позволения Аллаха, со временем я сообщу вам больше информации, если позволит политическая конъюнктура или если российское Министерство иностранных дел разрешит мне раскрыть больше.

САЛЯМ МУСАФИР: Как мне известно, вы – поистине кладезь информации.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Я опасен как свидетель и непосредственный участник события. Я передал вам содержание – суть того, что произошло на встрече. Более того, я даже привел дословно часть сказанного в ходе нее.

САЛЯМ МУСАФИР: Хорошо. Вернемся к инспекции. Начало истории прекрасно известно. Об этом вы писали. И о том, что американцы наносили на головные части ракет какие-то вещества, чтобы обвинить Ирак в использовании нервно-паралитического газа. И тому подобное.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Газ «ви-экс» (VXJ.

САЛЯМ МУСАФИР: Именно. Вы обнаружили этот трюк. Сколько же раз американцы или их агенты из инспекционных групп устраивали подобное?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Да постоянно, ей-богу… Всякий раз, когда Рольф Экеус провозглашал, что всё завершено и мы вот-вот внесем последние штрихи в досье по разоружению, американцы вели себя подобно иллюзионисту, вытаскивающему из ящика очередного кролика.

САЛЯМ МУСАФИР: Извлекающему из своего цилиндра всё новых и новых кроликов.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Абсолютно так. Они пускали в дело то версию о документах на птицеферме Хусейна Камиля, где были обнаружены «секретные бумаги», то версию о российских баллистических ракетах ОС-22. Фабрикация не выдерживающих критики поводов продолжалась в виде реанимации биологического досье или «выявления» остатков газа VX на головных частях иракских ракет. Они пускались во все тяжкие всякий раз, когда на горизонте начинали брезжить перспективы урегулирования кризиса.

САЛЯМ МУСАФИР: И тут на сцену выходил американский волшебник со своим цилиндром, полным нескончаемых кроликов.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: И нам являют «нового кролика». И эти «кролики» сменяют друг друга по мере отработки роли, и запускают их ловкими руками то Скотта Риттера, то Чарльза Дулфера, то Ричарда Спертцеля или их помощников. В основном у всех этих «кроликов» были ярко выраженные англосаксонские ушки – американские, британские или австралийские, но не чьи-либо другие. При этом доступ в биохимические лаборатории был открыт только для граждан государств этого лагеря.

В департаменте химических лабораторий состояли специалисты-химики, не являвшиеся ни российскими, ни французскими гражданами, ни гражданами государств, для доступа которых в лабораторию требовалось разрешение. Чем они занимались? Они забирали остатки головных частей иракских ракет с кладбища ракет, уничтожением которых руководила специальная комиссия еще в давние времена. Некоторые головные части этих ракет были помещены на хранение в гостинице «Аль-Канат», где проживали члены специальной комиссии. Затем головные части ракет обрабатывались веществом VX американского происхождения, которое эти лица извлекали из упаковок, привезенных из США. Американцы признали этот факт. Так, когда в американскую лабораторию в Калифорнии были доставлены эти головные части, специалисты лаборатории, вполне естественно, выявили следы данного вещества, которое, правда, оказалось американского, а не иракского происхождения. Иракская сторона незамедлительно выступила с протестом в отношении результатов подобных лабораторных испытаний. Мы договорились, что французы и швейцарцы проведут забор уничтоженных головных частей из того же места, то есть с кладбища ракет, – при условии, что они не попадут в гостиницу «Аль-Канат», а будут отправлены в исследовательские лаборатории за рубежом в сопровождении специалистов из России. Испытания прошли в Бордо (Франция), а также в Швейцарии. Следов вещества VX обнаружено не было.

САЛЯМ МУСАФИР: Кстати, говоря об одном, невольно вспоминаешь другое. Сами средства производства химического и биологического оружия изготавливались явно не в Ираке. То же касается и материалов. Откуда Ирак получал их? В чем тут роль американских компаний?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Начнем с ядерного досье. Как я уже говорил в начале нашей беседы, всего имеется четыре досье.

САЛЯМ МУСАФИР: Да, четыре досье: ядерное, химическое, биологическое и ракетное.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Начало ядерного досье восходит еще к временам СССР. В 1959 году было подписано советско-иракское соглашение. Его целью являлось сооружение не реактора «Таммуз», а лишь очень небольшого реактора для научных исследований, который был построен в пустыне. Это я отмечал в одном из разделов своей книги. Данный реактор находился лишь на этапе подготовки к эксплуатации и располагался в районе Ат-Тувейса в предместьях иракской столицы, города Багдада. Строительство этого реактора завершилось в 1968 году, а его применение сводилось к научным исследованиям. Он был построен на основании соглашения от 1959 года. Мощность реактора не превышала 4 МВт. Позже, в 1975 году, во время визита в Москву Саддама Хусейна в качестве заместителя президента республики, иракцы обратились к СССР с просьбой о сооружении большого реактора. Для нас с самого начала было очевидно, что реализация подобного проекта может заложить основу для создания атомной бомбы, поэтому СССР отказался удовлетворить данную просьбу. Тогдашний генеральный секретарь Коммунистической партии Леонид Брежнев предложил осуществлять этот проект под контролем Международного агентства по атомной энергии, что было отвергнуто иракской стороной.