Текст книги "Роковая весна"

Глава 10

По небу над Сеной скользили легкие облака. Еще не успевшая загустеть сиреневая вечерняя тень легкой дымкой лежала на реке. Солнце, нежаркое к вечеру, ровным светом заливало баржу, притулившуюся у берега. Женщина в яркой косынке развешивала белье на веревке, протянутой через палубу. Горшки с геранью и ноготками на крыше рубки свидетельствовали о стремлении хозяйки к домашнему уюту. Кошка, рыжая и пушистая, развалясь среди цветов, помахивала хвостом, лениво следя за шустрой собачонкой, носившейся по палубе за хозяйкой.

Этюд был почти готов. «Немножко приглушить краски у рубки, добавить блики на воде и…»

– Мадемуазель, не могу пройти мимо. Ваш носик в краске, – Дэниел обнял Миранду за талию.

– Дэниел, пожалуйста, подожди немного, – попросила она.

– Мадемуазель знает, как меня зовут? Польщен, – улыбнулся он.

– Ну, правда, Дэниел, ты всегда появляешься неожиданно, – говорила Миранда, тоже улыбаясь. – Подожди, я нанесу последние мазки.

– Я потому мешаю, что вы совсем забыли меня, дорогая. Вот уже ровно час я стою в надежде, что вы вспомните обо мне и пошлете к дьяволу все остальное, – сказал Дэниел.

– Если я скажу, что не забывала тебя ни на минуту, это не вскружит тебе голову? – пошутила Миранда.

– Мою – нет, – он поцеловал ее в щеку, вымазанную зеленой краской.

– Что будет завтра, когда месье Ранфре посмотрит мои работы? – забеспокоилась девушка.

– Твои работы в полном порядке. Поверь мне. Старик будет рад получить такую ученицу, – успокоил ее Дэниел.

– Твоя уверенность обезоруживает, но я подозреваю, что он захочет посмотреть и мои последние работы. Две недели в Париже, а мне ему нечего показать, – Миранда ласково провела ладонью по его щеке.

– Ты две недели со мной в Париже. Будь даже Ранфре столетним старцем, но он ведь – настоящий француз. Думаешь, он забыл, что такое молодость и весна в этом городе вечной любви? – пошутил Дэниел.

– Он прежде всего – художник, а потом уже француз, – засмеялась Миранда, ответив на его шутку. – Правда, Дэниел! У него острый глаз, и если я увижу, что он сомневается в моих способностях, виноват в этом будешь ты. Не могу понять, как тебе удалось расшевелить его. Просто такое представить себе невозможно. Ранфре назначил мне встречу! – ликовала Миранда.

– Я тебе говорил – у меня есть связи, – сказал он, целуя ее в ушко. – Смотри, солнце садится. Заканчивай скорей.

– Еще минуту – и все, – она склонилась над этюдником.

– Миранда, – сказал он, помолчав. – Ты скучаешь по Амстердаму?

– Скучаю? Что ты имеешь в виду? – изумилась девушка.

– Вспоминать о своих друзьях? Те полгода, что жила там?

«Совсем не вспоминаю», – подумала Миранда, а ответила так:

– Мы переписываемся с Майной. Так что я в курсе всех событий, – уклонилась она от прямого ответа.

«Не стоит говорить, что друзей забыла… Войдя в ее жизнь, он заслонил и их, и прошлое, но ни разу не сказал то, чего она ждала от него, мечтала услышать. Обнажать свою душу дело опасное…»

– Понятно, – Дэниел внимательно посмотрел на нее. – Заканчивай и пойдем ужинать.

Миранда проводила его взглядом. Дэниел, не спеша, поднялся по ступеням лестницы, помахал ей с набережной.

Солнце спряталось за дома. Тени сгустились, и Миранда решила закончить работу над этюдом дома. Не трудно будет припомнить настроение, охватившее ее у реки, несущей свои воды плавно и величественно, как сто и двести, и пятьсот лет назад. «Жизнь продолжается. Обыкновенная – то бурная, то размеренная, как течение воды, – думала она, вытирая кисти. – Много труднее передать чувства и мысли человека, отражающиеся на его лице.

Дэниела, например… Проще простого написать его красивое лицо, чувственный рот, мощный разворот плеч, атлетическое телосложение… Но попробуй-ка схвати и передай всю его суть со всеми взрывами темперамента и противоречиями в характере. Его уверенность в себе она раньше считала лишь высокомерием. Что казалось косностью, негибкостью – всего лишь принципиальность и бескомпромиссная убежденность в своей правоте. Он порой бывает непредсказуем, но зато все понимает. Если бы не понимал, давно бы добился своего, то есть попытался бы довести их отношения до крайних пределов. Понимает, что ей нужно время, чтобы перестать сомневаться в нем, поверить ему».

Миранда взглянула на лестницу, где он ожидал ее. Она верила ему. И странным казалось, что раньше было иначе. Дэниел дорожил ею, стремился к ней, но не к выдуманной, а к реальной. Он принял ее такой, какая она есть, и это его удовлетворяло.

«Удовлетворяло»… Какое глупое слово! Она ему нравится, волнует его. Вечерами все труднее расставаться. Если бы он всегда был рядом, смотрел бы на нее, целовал…»

– Скажи, ты обо мне сейчас думала? Я угадал? – раздался голос Дэниела.

– Все время. Я же мечтательница! – улыбнулась Миранда в ответ.

– Судя по твоим глазам, это было что-то очаровательное. Надеюсь, в твоих мечтах я занимаю главное место? – сказал он.

– Я проголодалась, – засмеялась Миранда и обвила руками его шею. – Давай пойдем в то бистро, о котором ты говорил в прошлый раз. Где не бывает туристов.

– Теперь буду знать: если твои прекрасные глаза затуманились, значит ты проголодалась, – пошутил Дэниел и поцеловал ее в голову. – Миранда, скажи, ты счастлива?

– Да. Сегодня был удивительный день, – радостно произнесла она.

– Он еще не закончился, – сказал Дэниел, обнял ее и притянул к себе.

«Казалось бы, что особенного сказал, а сердце ее встрепенулось».

Миранда и Дэниел брели по мощеным улицам и все никак не могли отыскать это кафе. Зажглись уличные фонари, и в их свете старинные дома казались загадочными, как бы сошедшими со страниц милой детской книжки.

– Вот сейчас завернем за угол – и наше бистро тут как тут, – сказал он и увлек ее в узкий проулок.

«Ни одной живой души и ни одной автомашины!» – подумала Миранда.

– Куда ты меня завел? Жаль, что мы не захватили с собой клубок ниток, боюсь, без них не найдем обратной дороги. И тогда прости-прощай цивилизация.

– Ну и что? – засмеялся он, сплетая ее пальцы со своими. – Кому нужна эта цивилизация, если мы вместе.

– Никакой цивилизации? – согласилась Миранда.

– Никакой! – повторил он.

– А автомашины? Самолеты? – спросила она.

– Обойдемся без них, – улыбнулся Дэниел.

– А электричество, телевизор? – настаивала девушка.

– Телевизор пусть будет! Уговорила… – согласившись с ней, он засмеялся.

– Значит, телевизор все-таки нужен?.. – удивилась Миранда.

– Ты же любишь смотреть старые фильмы! – продолжал шутить Дэниел.

– Это какие же? – спросила она.

– Ну, скажем, Альфреда Хичкока, – продолжал он свой шутливый разговор.

– Ты шутишь… – воскликнула она.

– Вовсе нет! Сидим вечером, слушаем завывание ветра, хрумкаем попкорны и, затаив дыхание вместе с Джимми Стюартом, наблюдаем, как Грейс Келли проникает в квартиру убийцы, – изобразив страшную гримасу на лице, сказал он.

В ответ Миранда изобразила деланный испуг, но на самом же деле ей хотелось закружиться в радостном танце. «Сидим вечером, сидим вечером… – повторяла она про себя. – Значит, он думает об их будущем, значит, они будут вместе!..»

Кафе нашлось за вторым углом. Внутри полумрак и всего шесть столов. Столики маленькие – Миранда и Дэниел сидели, касаясь друг друга коленями. Пламя свечи неярким светом освещало темно-красную скатерку и плетеную корзиночку с ломтями деревенского хлеба.

Миранда взяла меню, посмотрела и сказала:

– Закажи что-нибудь сам. Хорошо?

– Помнишь, у «Фукетса» ты в первый раз попросила меня об этом? – напомнил Дэниел.

– Ужасный был вечер. Правда? – ответила ему Миранда вопросом на вопрос.

– Отвратительный был вечер, – согласился он и поцеловал ее руку. – Я тогда подумал, что навсегда потерял тебя.

– Почти потерял. Утром я уже складывала вещи… – печально произнесла Миранда.

– Я знаю. Софи мне все рассказала.

– Софи? – удивилась Миранда. – Но она подумала, что я просто убираю зимние вещи на хранение.

– В то утро она выдала мне: «Красивая умная девочка, она убежит от тебя, если ты не изменишь своего поведения». В общем, пришлось выслушать дьявольски неприятную нотацию.

– Выходит, она знала, что я собралась уезжать?

– Ты недооцениваешь Софи. Последние два года она здорово сдала, но хватка у нее осталась все та же.

– Дэниел, скажи мне, что случилось с ее Ароном? Он заболел и умер, но я чувствую, что это еще не все… Никогда не спрашивала об этом у Софи, боялась ее расстроить, – спросила его Миранда.

– Арон покончил жизнь самоубийством, – сказал Дэниел, и Миранда увидела, как у него нервно дернулся мускул на щеке.

– Самоубийством? Ужасно! – она даже откинулась на спинку стула, приняв близко к сердцу это сообщение.

– Действительно, ужасно… – согласился он.

– Но почему? И никто не мог?.. – пролепетала Миранда.

– Я не знаю деталей. Это случилось перед самым моим возвращением из Бразилии.

– Бедняжка Софи. Такое горе! – печально произнесла Миранда.

– Да. Он был не только ее сыном, он был и управляющим в ее имении.

– Но ей повезло, что у нее есть ты, – попыталась успокоить его Миранда.

– Будем считать, что повезло нам обоим. Каждый извлекает свою пользу из этих отношений, – вздохнув, произнес Дэниел.

Подошел гарсон и поставил перед ними по глиняной миске с ароматным луковым супом. Миранда взяла ложку и продавила хрустящую корочку.

– Дэниел, я давно хочу тебя спросить, как ты оказался в Бразилии? – спросила его Миранда.

– Я тебе говорил. Поехал туда, чтобы… чтобы поймать жар-птицу, как говорится, схватить ее за хвост. Идиотские мечты молодости – найти себя. Так, кажется, это называется… – сказал он задумчиво.

– Но почему в Бразилию? Почему не в… Канаду, Мексику? Бразилия так далеко от Штатов, – поинтересовалась девушка.

– А я и хотел уехать подальше от дома, – мрачно произнес он.

– Подальше? Почему? – удивилась Миранда.

– У меня были сложные отношения с матерью. Мы серьезно поссорились в день похорон отца. Я обвинил ее во всем, сказал, что это она свела его в могилу, – поделился с ней самым сокровенным Дэниел.

– Прости, Дэниел, – Миранда положила ладонь на его руку.

– За что? Все это было давно, и незачем вспоминать, – сказал он, махнув другой рукой.

Дэниел отставил миску с супом. Миранда подумала и отодвинула свою. Гарсон принес новое блюдо. Она попробовала, но и оно ей не понравилось. Сидела и задумчиво смотрела в тарелку. Взглянула на Дэниела. Лицо его было хмурым, и сердце ее запело. «Такой чудесный день, зачем она разбудила недобрые воспоминания?»

– Дэниел! Это очень вкусно, – Миранда пыталась исправить положение.

– Я рад, что тебе нравится, – улыбнулся Дэниел.

– Ты сказал, что это… – начала было она, но не завершила фразу.

– Я ничего не говорил, – сказал Дэниел.

– Разве? Ну так скажи, что я ем. Или секрет? – улыбнулась Миранда.

– Это угорь, – произнес он.

– Угорь? – она поперхнулась. Дэниел рассмеялся:

– Можно было заказать либо angrilles, либо lapin, я выбрал первое.

– Lapin? Что это такое lapin? Я даже боюсь спрашивать…

– Кролик. Эти два блюда – фирменные в этом кафе. Что с тобой? – спросил он, увидев, как она резко отодвинула тарелку.

– Я больше не хочу есть, – на ее лице появилась брезгливая гримаска.

– А десерт? – улыбнулся Дэниел.

– Ничего не хочу! – испуганно отказалась Миранда.

– Здесь лучшие в мире marrons Mont Blanc, но если ты не можешь, – он начал было предлагать неизвестные ей блюда, но передумал.

– Не могу, – повторила Миранда, но затем заинтересовалась. – А что это такое? Можно узнать?

– Зачем? Ты же не хочешь даже попробовать!

– Нет, ты скажи! – настаивала девушка.

– Это пюре из каштанов со взбитыми сливками, с бисквитом и ромом, – он изобразил гадливую гримасу. – Мерзость, правда?

– Правда, – улыбнулась Миранда, – но я сейчас съем сразу две порции.

Миранда видела, как ему было приятно угодить ей хоть чем-нибудь, и решила, что съест любую гадость. «Ах, Дэниел!.. Если бы он даже сказал, что ему для полного счастья нужно, чтобы она отказалась от уроков у Ранфре, она бы пошла на это, и причем без колебаний».

– Скажи, о чем ты сейчас думала? – спросил он.

Их взгляды встретились. Он заглянул ей в глаза с мягкой настойчивостью, не позволяющей ни увильнуть от прямого ответа, ни солгать.

– Я думала о том, что я счастлива, – ответила она просто.

«Да, она счастлива! И счастливее не была никогда в жизни. Мечтала стать художницей, известной на весь мир – это было раньше.

Теперь она мечтает никогда не расставаться с ним, никогда… Быть с ним всегда, кем угодно – любовницей, женой…»

Миранда выпрямилась, положила ложку на стол, сложила руки на коленях.

– Что с тобой? Только не говори, что ты не будешь есть десерт, – забеспокоился Дэниел.

– Я не могу проглотить ни крошки, Дэниел, – сказала она и улыбнулась. – Меня переполняет счастье.

– Меня тоже, – он посмотрел на нее так, что она в ту же секунду поняла, что он действительно любит ее.

Когда они выходили из кафе, накрапывал дождь. Дэниел посмотрел по сторонам, покачал головой:

– Как в Нью-Йорке! Начинается дождь и ни одного такси…

– Ну и что? – сказала Миранда. – Мы можем пойти пешком, поймаем такси на другой улице. Дэниел наклонился и поцеловал ее:

– Пойдем пешком, если ты не боишься дождя.

– Я люблю дождь, – сказала Миранда и склонила голову к нему на плечо. – Да это и не дождь вовсе, а так, моросит немного.

Но не прошли они и ста шагов, как дождь пошел сильнее. Загрохотал гром.

– Похоже, мы вымокнем до нитки, – сказал Дэниел.

И точно! Небеса разверзлись, и начался всемирный потоп. Платье Миранды мгновенно вымокло и прилипло к телу. Ноги в легких туфельках тонули по щиколотку в бурных потоках воды. Дэниел снял пиджак, набросил на нее, схватил за руку, и они припустились во весь дух в сторону бульвара.

– Мой отель рядом, в квартале отсюда. Бежим, пока не утонули! – засмеялся он, взглянув на ее мокрое лицо.

Когда они вбежали в отель, вода текла с них ручьями. Миранда с опаской шла к лифту по мягкому ковру. В лифте же с них натекла целая лужа… Войдя в номер, они долго смеялись.

– Дэниел, посмотри в зеркало на кого мы похожи! – Миранда с изумлением обвела взглядом гостиную. Вся стена, целиком, была сплошным зеркалом. – Мои туфли придется выбросить. А что делать с платьем? – спросила она Дэниела.

Он обнял ее за плечи и повел в спальню. Там распахнул дверь в ванную и сказал:

– Быстро горячий душ! Не хватало еще схватить воспаление легких. Вот мой халат, а я пока закажу кофе с коньяком.

– Но… – было застеснялась Миранда.

– Не спорь! Горячий душ, и снимай все мокрое, – строго-настрого приказал он ей.

Миранда долго стояла под душем, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. Халат был велик, и она, завернувшись в него, туго затянула пояс. Когда, шлепая по ковру босиком, вошла в гостиную, сообразила, что и он вымок и продрог. Посмотрела на него виноватым взглядом. Он вынул у нее из рук мокрую одежду, положил в корзину и выставил в коридор.

– Я позвонил. Сейчас придут и заберут твои вещи. Кофе и коньяк на столике, – говорил он, расстегивая рубашку. – Буду готов через пару минут. Он снял рубашку, бросил на стул…

Миранда смотрела на свое и его отражение в зеркальной стене и чувствовала, как ее снова бросает в озноб.

– Иди, – сказала она и отвернулась. – Я… я выпью кофе и быстро согреюсь.

Услышала, как за ним закрылась дверь ванной, и только тогда смогла свободно вздохнуть.

«Что это с ней творится? Так хотела остаться с ним наедине. Почему так испугалась? Не Дэниела же она боится? Нет… Тогда в чем же дело?»

– Ну вот! Я снова человек! – сказал появившийся из ванны Дэниел.

Миранда обернулась. Он стоял в дверном проеме улыбающийся, одетый в спортивный костюм.

– Что случилось? – улыбка исчезла с его лица. – Ну-ка, взгляни на меня! – Подошел и положил руки ей на плечи. Она подняла глаза. – Горничная высушит и выгладит через час твою одежду. А мы пока выпьем по рюмке, поговорим, потом я провожу тебя домой. Садись в кресло и успокойся. А я сяду напротив. Согласна?

«Да», – подумала Миранда. Она обрадовалась, что он сел не совсем близко, чтобы нельзя было дотронуться до нее рукой, но и не так далеко – чтобы видеть, как улыбаются ее глаза, как глянцевеют мокрые волосы, как капельки влаги с шеи стекают на шелковистую грудь, откровенно прельстительную в полураспахнутом халате. Капли скатывались по желобку упруго-плоского живота и пропадали ниже пояса.

Коньячная рюмка жалобно звякнула, когда она поставила ее на столик. Поднявшись с кресла, Миранда сказала:

– Знаешь, о чем я подумала, – ее голос дрожал и был нервно звонок. – Все наброски, которые я сегодня сделала, погибли из-за дождя.

– Ну и что? – спросил Дэниел.

– Ничего. Просто придется сделать все заново, – огорченно произнесла она.

– Миранда, уверяю тебя, хватит и тех, что у тебя готовы. Ранфре будет доволен, увидев то, что… – он не успел договорить.

– Ты не будешь возражать, если я сейчас поработаю, – прервала она его фразу, стремительно подошла к письменному столу и взяла блокнот и карандаш.

– Я не буду возражать, – удрученно сказал Дэниел и внимательно посмотрел на нее, – если это действительно то, чем ты хочешь заняться.

Миранда села на прежнее место и улыбнулась. Теперь, когда ее руки были заняты, она почувствовала себя в полной безопасности. Именно теперь, именно здесь она вдруг испугалась назревавшей близости… «Почему? Почему? Я же так ждала его объятий, так мечтала об этом!..»

Миранда энергично работала карандашом. Нос, губы, волевой подбородок, шрам на виске. Линия, штрих, тень, линия… Прошло какое-то время, прежде чем Дэниел сказал:

– Миранда, послушай…

Она что-то буркнула, не поднимая головы. Под ее рукой рождался его портрет…

– Знаешь, чего бы я очень хотел? – спросил ее Дэниел.

– Чего же? – улыбнулась она, тщательно штрихуя виски.

– Я бы хотел тоже стать художником, – неожиданно заявил он.

– Было бы здорово! Мы бы вместе отправились завтра к Ранфре, – засмеялась Миранда.

– Я бы смог рисовать тебя, Миранда. Но если бы я был очень талантлив, то и тогда бы не сумел передать и сотой доли твоей красоты.

В наступившей тишине Миранда услышала биение своего сердца. Руки ее задрожали… Она подошла к письменному столу и положила блокнот и карандаш на прежнее место.

– Я думаю, что моя одежда уже высохла. Как позвонить горничной, Дэниел? – вдруг забеспокоилась она.

– Миранда, посмотри на меня! – настаивал Дэниел.

– Уже поздно. Софи будет беспокоиться, – произнесла она слабеющим голосом.

– Не будет. Я позвонил ей, пока ты принимала душ, – произнес он, не оставляя ей пути к отступлению.

– Дэниел, – взмолилась она уже совсем тихо, когда увидела, что он приближается к ней.

– Миранда, ты боишься меня? – сказал он, не сводя с нее глаз.

– Нет, – прошептала она.

– Тогда в чем же дело? – Дэниел ласково заглянул ей в глаза. – Ты знаешь, что я мечтаю любить тебя. Я надеялся, что и ты этого хочешь.

– Я… я… – Миранда безуспешно искала, что бы ему ответить.

– Можно я тебя поцелую? – он взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы. – Я мечтаю просто дотрагиваться до тебя. Но если ты скажешь, чтобы я этого не делал…

– Я этого не скажу… – прошептала она в ответ.

– В чем же дело, дорогая?

Она застонала, не разжимая губ. Сомнения, мучившие ее все это время, нахлынули с новой силой.

– Я не хочу, чтобы ты разочаровался, – шептала она. – Я не такая, как те женщины, которые… Я другая. И если ты поймешь, что ошибся…

– Ты маленькая глупышка, – нежно обнял он ее. – Ты же знаешь, мне никто не нужен, кроме тебя.

Он осыпал поцелуями ее лицо. Ловил губы.

– Я ночами лежу без сна. Мои губы помнят тебя. Запах твоей кожи, твоих волос тревожит меня, я сгораю от страсти. Милая! Моя дорогая! – страстно шептал он и обнимал ее все крепче.

– Дэниел, ты помнишь, как мы покупали платье? Помнишь, как ты посмотрел на меня в зеркале, будто заново увидел? – спросила Миранда.

– Взгляни на себя сейчас, – и он повернул ее лицом к зеркальной стене.

– Нет, это… – попыталась она что-то сказать.

– Миранда, взгляни! Посмотри на себя, – настаивал Дэниел.

Посмотрела. «Ну и что?.. Красавец Дэниел, который может осчастливить любую женщину, какую только пожелает, но не ее же, большеглазую, растрепанную, глуповатую какую-то в этом непомерном халате».

– Что ты видишь? Скажи мне, – спросил он.

– Себя и тебя, – произнесла Миранда.

– А я вижу другое, – сказал Дэниел, склоняясь и припадая губами к ее шее. – Я вижу самую прекрасную женщину. В жизни еще не встречал такую.

Она увидела, как его руки развязывают пояс халата, и сердце ее бешено забилось.

– Я любуюсь твоим милым лицом, – говорил он большеглазой девушке, отражающейся в зеркале. – Твои губы, дорогая, жаждут меня, – говорил он, обнажая ее плечи. – Твои колдовские глаза, милая, просто сводят меня с ума. – Миранда вздрогнула. – Твоя нежная, ласковая кожа такая желанная, а груди твои, какие они? Я хочу хотя бы прикоснуться к ним.

Миранда застонала, когда халат скользнул ниже талии, и она увидела в зеркале его любящие глаза.

– Ах, Миранда, какие у тебя прелестные груди! – Она не дышала, когда пальцы его коснулись их. Горячая волна нахлынула на нее, понеслась и вдруг остановилась где-то внизу живота…

– Дэниел, – рвался ее голос, – Дэниел…

– Что, дорогая? Скажи мне, чего ты хочешь? – шептал он нежным голосом.

«Она жаждет всего, что было… Он обнимает ее жаркими руками, он, содрогаясь, прикасается к ней всем своим мощным телом, он…

Халат, как белый сугроб! Ноги по колено в снегу, она сейчас потеряет сознание…»

Он все понял и не дал ей упасть. Прислонив к себе, поддержал своим телом, упругим и сильным. «Жива ли ты, Миранда?» Жаркие ладони ласкали ее груди, и она позвала его. – Дэниел, это ты? Ты рядом?

– Красавица моя, – целовал он ее волосы, – как я ждал тебя, желанная моя. Как мечтал прикоснуться к тебе, – говорил он, проводя ладонью по ее животу. Наконец его рука прикоснулась и к самому сокровенному…

И тогда волна, что притаилась внизу ее живота, всколыхнулась и понеслась, сметая все на своем пути…

Он повернул Миранду к себе, принимая на себя всю ее разрушительную силу.

– Миранда, Миранда! – шептал Дэниел ей. – Я с тобой. Я рядом. Скажи мне, чего ты хочешь?

– Тебя. Только тебя хочу, Дэниел. Люби меня, – ее слова потоком неслись на него, бурля и сбивая с ног.

И тогда он подхватил ее и понес прочь от зеркала.

– Да, дорогая, да, – говорил он, бережно укладывая ее на кровать. – Ты этого хочешь. Я знаю. Ты всегда этого хотела, я знаю.

Она открыла глаза. «Дэниел, любимый!» – буквально кричали они. Он снял куртку и переступил через упавшие брюки. Глаза застыли в изумлении, увидев необыкновенной силы мужскую стать.

– О, Дэниел! – страстно вскрикнула Миранда. Осторожно, словно боясь нарушить очарование их этой первой встречи, он склонился над ней и стал медленно покрывать поцелуями все ее тело. Его страстные жаркие губы пили по капле ее бурный восторг. Он целовал ее груди, живот. Она желала этого и не противилась, и лишь когда он медленно развел ноги, застонала и, забыв, что он сильнее ее, захотела свести колени, но не смогла и оттого выгнулась дугой.

– Милая, милая, – прошептал он и замолчал, глотнув, наконец, живительной влаги.

– Дэниел, – склонилась она над ним. И теперь он почти умирал, с ее именем на устах, а она страстно целовала его лицо, его грудь, его живот. От внезапно пришедшего блаженства он вскрикнул, и это наполнило ее сознанием собственной власти над ним и обрадовало…

– Миранда? – нежно спросил он и опрокинул ее навзничь.

– Да! – и тогда он осторожно заполнил собой все ее естество, и произошло то, о чем она мечтала. Навеки! Это случилось навсегда…

Миранда проснулась еще до рассвета и вначале не могла понять, где она находится. А когда прошедшая ночь радостным всплеском возникла в ее памяти, она закрыла глаза и долго лежала, не двигаясь, стараясь не расплескать чашу сладостного счастья.

Последние глухие раскаты грома прокатились за окном. Дождь почти утих, лишь редкие и звонкие капли срывались с крыши на жестяные карнизы.

«Я люблю дождь», – вспомнила она свои слова и улыбнулась. Понадобился ливень, чтобы ее мечта стала явью! Разве она могла предположить, что он ее любит? Что давно сама полюбила, в этом теперь не сомневалась. Значит, все это время она просто надеялась, верила, ждала, что он полюбит ее?

– Дэниел, – позвала Миранда и протянула руку. Его рядом не было.

Миранда вскочила с кровати, закуталась в плед и вышла в гостиную.

Он, обнаженный, стоял у окна и смотрел на улицу, опершись ладонями о подоконник.

– Дэниел? – снова позвала она.

– Миранда, – он обернулся к ней и раскрыл объятия. – Я не хотел тебя будить, дорогая. Она потерлась щекой о его грудь:

– И зря. В такую ночь нельзя спать…

Он засмеялся, а она, смущаясь, объяснила:

– Я не это хотела сказать. Я хотела…

– Знаю, дорогая. Я тоже счастлив, – нежно поцеловал он ее в губы.

– Нет. Я хотела сказать, хорошо бы эта ночь никогда не кончалась.

Дэниел посмотрел на нее и сказал:

– Если ты выйдешь за меня замуж, так и будет.

– Дэниел! О, Дэниел! – ее восторгу не было предела.

Он засмеялся и опять обнял ее.

– Надо понимать так, что ты сказала «да»?

– Да, – она обвила руками его шею. – Да, да, да, – смеялась и плакала от счастья Миранда.

Потом они, лежали в объятиях друг друга и вспоминали ту нелепую встречу под крышей, что соединила их в Амстердаме.