Текст книги "Королевство гнева и тумана"

Глава 27

Я тяжело дышала. Риз распластался на снегу, а я распласталась на нем и молотила по его каменным плечам, мои ногти, превратившиеся в когти, царапали кожу его доспехов.

– Больше… никогда… не смей… делать меня… приманкой, – рычала я.

Он перестал смеяться.

Я надавила сильнее. Мои когти впились в его доспехи, угрожая их порвать.

– Ты говорил, что я могу быть оружием. Так научи, как им стать. Только не делай из меня пешку. А если моя работа с тобой заключалась в том, чтобы быть пешкой… с меня хватит. Кончено.

Даже на холодном снегу тело Риза ощущалось удивительно теплым. Только сейчас, распластавшись на нем, я вдруг поняла, насколько он больше меня. Теперь Риз казался мне настоящей громадиной. Никогда еще наши тела не соприкасались так тесно.

Риз приподнял голову и сдул комочек снега, прилепившийся к его волосам.

– Что ж, достаточно честно.

Я подалась назад и встала. Когти исчезли.

– Повтори, – попросил меня Риз, приподнимаясь на локтях. – Покажи, как ты это сделала.

– Нет.

Из снега торчали куски огарка, который Риз принес для моих упражнений.

– Я хочу вернуться в дом.

Мне стало зябко. Навалилась усталость. А Риз…

– Прости меня, – пробормотал Риз.

Интересно, часто ли он произносил такие слова? Впрочем, какая разница?

Я ждала, пока Риз поднимется на ноги, отряхнет снег и протянет мне руку.

– А ведь ты забыла, – сказал он.

Я действительно забыла.

– Забыла, зачем я понадобилась правителю Сонного королевства? Он знает, что с помощью Книги Дуновений я могу погасить силу Котла?

Вокруг лица Ризанда вспыхнуло облачко тьмы. Единственный намек на то, что творилось у него в душе.

– Это я как раз и пытаюсь выяснить, – сказал он.

«Ты перестала сражаться».

Он по-прежнему протягивал мне руку.

– Прости меня, – повторил Риз. – Давай позавтракаем и отправимся домой.

– Веларис – не мой дом.

Я чувствовала, мои слова больно задели его. Через мгновение он перебросил нас в дом моих сестер.

Глава 28

Завтракали мы вчетвером. Азриель так и не появился, а Кассиан, дождавшись нас, отправился к нему. Похоже, они решили вплотную заняться пленным аттором. На прощание Кассиан отвесил Несте шутовской поклон, она ответила неприличным жестом. Я и представить не могла, что моя старшая сестра способна на такое.

Кассиан ничуть не обиделся. Его глаза хищно скользнули по фигуре Несты, одетой сегодня в платье цвета ледяной голубизны. Он знал, что этим вызовет ее злобное шипение. И вызвал. После чего исчез, а Неста осталась на пороге. Холодный ветер, поднятый могучими крыльями Кассиана, разметал ее золотисто-каштановые волосы.

Затем мы вчетвером отправились в деревню – отослать письмо. Риз сделал нас с ним невидимыми на время, пока Неста и Элайна заходили в лавочку, хозяин которой работал и местным почтальоном. После этого мы проводили моих сестер до дома и быстро простились. Я понимала: Ризу не терпелось вернуться в Веларис, чтобы выяснить, какие еще сведения удалось вытрясти из аттора.

Поскольку сведения эти напрямую касались меня, мне тоже хотелось узнать, с каким заданием явился бывший прихвостень Амаранты. Я так и сказала Ризу, пока мы пересекали стену, возвращаясь в тепло Притиании. Затем последовал переброс в Веларис.

Над городом и окрестными горами еще висел утренний туман. Было свежо, но не так зверски холодно, как в смертном мире. Риз оставил меня в передней – дыхнул жарким воздухом на мои озябшие ладони, после чего исчез, даже не простившись.

Я почувствовала, что снова проголодалась. Разыскав Нуалу и Серридвену, я попросила приготовить их чего-нибудь «на зубок». Уписывая пшеничные лепешки с сыром и луком, я обдумывала все, что произошло за это утро. В том числе – и собственные действия.

Риз вернулся достаточно скоро – где-то через час. Я сидела с книгой в гостиной, забравшись с ногами на диван. От полешек в очаге шло приятное тепло, на столике стояла большая чашка чая из лепестков роз. Едва Риз вошел, я вскочила: не знаю почему, но я боялась увидеть его раненым. Однако Риз вернулся целехоньким, разве что в слегка помятой одежде.

– Вот и все, – сказал он, проводя рукой по иссиня-черным волосам. – Мы узнали все, что требовалось.

Я сжалась, приготовившись услышать, что меня окружат дополнительной защитой и будут всячески заботиться о моей безопасности. Но Риз сказал совсем другое:

– Фейра, тебе самой решать, хочешь ли ты узнать о наших методах добывать сведения и в какой степени. Насколько ты способна это выдержать. Пока лишь скажу, что с аттором мы не церемонились.

– Я хочу знать все, – ответила я. – Перебрось меня туда.

– Мы не стали рисковать безопасностью Велариса. Азриель притащил тварь в Каменный город, чтобы допросить с пристрастием.

Я ждала дальнейших его слов, словно решала, сумею ли выдержать жуткий рассказ. Риз подошел ближе. Только сейчас я заметила на его безупречно начищенных сапогах множество застывших капелек серебристой крови. Я подняла глаза на него.

– Сейчас покажу, – сказал Риз.

Я собралась, усилием воли отодвинула уютно потрескивающее пламя в очаге, забрызганные сапоги и холод, сжимающий сердце.

Через мгновение я уже была в «передней» его разума. В «кармане» памяти, который Риз создал для меня.

Меня окутали волны мягкой, соблазнительной темноты. Они исходили из бездонной пропасти магической силы, настолько мощной, что сила эта не имела ни начала, ни конца.

– Расскажи, как ты ее выследил, – потребовал Азриель.

Он говорил очень спокойно, но спокойствие было мнимым. Я не знала, скольким врагам оно сокрушило волю.

Я… точнее, Риз… стоял у дальней стены камеры, скрестив руки на груди. Азриель сидел на корточках перед аттором, прикованным к стулу посередине. Несколькими этажами выше Двор кошмаров что-то праздновал, даже не догадываясь о внезапном визите верховного правителя.

Придется нанести им еще один визит. Явный. Напомнить, в чьих руках находятся бразды правления.

Вскоре. Но не сегодня. Не после того, как у Фейры получился переброс.

Она ужасно разозлилась на меня. Возможно, злится до сих пор.

Если быть с собой честным, она права. Но Азриель узнал, что пару дней назад небольшой вражеский отряд проник на север. Мои подозрения подтвердились: они охотились за Фейрой, разыскивали ее у Тамлина и у меня. Зачем им Фейра? Возможно, для собственных опытов с ее силами.

Аттор негромко рассмеялся:

– Я получил от короля известие, что она там. Как он узнал – меня не касается. Я получил приказ и со всех крыльев поспешил к стене.

На колене Азриеля замер кинжал. На ножнах серебристыми иллирианскими рунами было выведено имя оружия: «Правдорубец». Азриель уже знал, что аттор с приспешниками некоторое время прятались близ иллирианских земель. Меня так и подмывало схватить аттора за шиворот, зашвырнуть его в иллирианский военный лагерь и посмотреть, как тамошние воины обойдутся с неожиданным гостем.

Глаза аттора уставились на меня. Они сверкали ненавистью, к которой я давно привык.

– Удачи тебе, верховный правитель, в твоих попытках спрятать ее.

– Почему? – тихо спросил Азриель.

Многие часто ошибаются, считая Кассиана наиболее диким и неуправляемым. Очень ошибаются. Кассиан горяч, но его характер сродни горячему металлу. Умелый кузнец выкует из такого характера то, что нужно. А чего недостает – приварит. Зато мне никогда не удавалось растопить ледяной гнев Азриеля. За все века, что мы знакомы, он мало рассказывал о своей жизни; особенно о годах, проведенных в отцовской крепости, где его держали как узника. Возможно, там, в темной клетушке, у него и развился дар «певца теней». Возможно, он самостоятельно научился языку теней, ветра и камня. Его сводные братья тоже не отличались откровенностью. Мне довелось их встретить. Наш разговор ничего не дал, но когда они стали говорить гадости про Азриеля, я переломал им ноги.

Постепенно их кости срослись и зажили, калеками подлецы не остались.

– Думаешь, никто не знает, что ты забрал ее у Тамлина? – спросил аттор. – Да об этом известно сплошь и рядом.

Аттор не врал. Я уже знал это. Я дал Азриелю задание внимательно следить за положением дел при Дворе весны и готовиться к нападению на Сонное королевство.

Однако Тамлин закрыл границы своих земель. Запечатал их так крепко, что даже ночью проникнуть туда невозможно. Все глаза и уши, какие имелись у Азриеля при Дворе весны, вмиг ослепли и оглохли.

– Король разрешил бы оставить ее у тебя. Он пощадил бы тебя, согласись ты действовать на его стороне…

Пока аттор говорил, я проник в его разум. Каждая новая мысль была ужаснее и отвратительнее прежней. Он даже не подозревал, что я копаюсь у него в мозгу… Армия правителя Сонного королевства. Точная копия той, против которой я бился пятьсот лет назад… Берега Сонного королевства со множеством военных кораблей, готовящихся отплыть к берегам Притиании… Сам король, восседающий на троне в своем обветшалом замке. И нигде – ни намека на воскресшего Юриана и на Котел. Никаких мыслей о Книге Дуновений. Все, в чем признался аттор, было правдой. Но ценности эта правда уже не имела.

Аз обернулся ко мне. Аттор рассказал ему все, теперь же крылатая мерзость болтовней оттягивала время расплаты.

Я отодвинулся от стены.

– Сломай ему ноги, располосуй крылья и сбрось где-нибудь на побережье Сонного королевства. Посмотрим, сумеет ли он выжить.

Аттор забился всем телом, забормотал, умоляя его пощадить. Я подошел к двери.

– У меня хорошая память на прошлое. Я помню все. Каждую мелочь. Скажи спасибо, что я оставляю тебя в живых. Пока оставляю.

Я не позволил себе забраться в его воспоминания о Подгорье, связанные со мной и другими… Мне было бы невыносимо смотреть на то, что аттор сделал со смертной девчонкой, выданной мною Амаранте вместо Фейры. И смотреть на мучения и терзания Фейры тоже невыносимо.

Я мог бы пригвоздить эту тварь к стене и подвергнуть его самого такой же медленной и мучительной смерти. Но мне было гораздо важнее, чтобы он передал послание своему хозяину. Это перевешивало жажду мщения.

Когда я выходил из камеры, аттор уже вовсю вопил под острым лезвием Правдорубца.

Больше смотреть было нечего. Я вернулась в свое тело, меня шатало.

Значит, Тамлин накрепко закрыл границы своих владений.

– Что известно про Двор весны? – спросила я.

– Пока ничего. Но ты сама знаешь, как далеко способен зайти Тамлин ради… защиты того, что он считает своим. И как легко на этом сыграть.

Мне вспомнилась краска, стекающая по искореженной стене кабинета Тамлина.

– Напрасно я в тот день не послал Мор, – сказал Риз, и в его голосе я ощутила скрытую угрозу.

Я выставила все заслоны, на какие была способна, не желая об этом говорить.

– Спасибо за рассказ и… показ, – сказала я.

Взяв книгу и остывший чай, я направилась к двери. Мне отчаянно хотелось посидеть в тишине своей комнаты.

– Фейра! – окликнул меня Риз.

Я не остановилась.

– Ты прости меня за утренний обман.

Эти слова и допуск в собственный разум… Он предлагал мне мир.

– Я должна написать письмо.

Письмо было коротким и простым по содержанию. Однако каждое слово давалось мне с изрядным трудом.

И причиной тому – не моя недавняя безграмотность. Стараниями Риза я прекрасно научилась читать и писать.

Сложность была связана с получателем письма. Я не стала скрывать содержание от Риза – он прочел его, стоя в передней.

Я ушла по своей воле, без чьего-либо принуждения.

Я в безопасности. Обо мне надлежащим образом заботятся. Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал и что дал мне.

Прошу тебя, не пытайся меня искать. Назад я не вернусь.

Риз сложил лист пополам, и тот исчез.

– Ты уверена?

Возможно, мое письмо облегчит положение, сложившееся при Дворе весны, каким бы оно ни было.

Туман над Веларисом полностью рассеялся, открыв безоблачное синее небо. В голове у меня тоже прояснилось – впервые за долгие дни. Нет, пожалуй, за месяцы.

За окнами лежал город, который я видела лишь мельком и который до сих пор не очень-то меня занимал.

Мне вдруг захотелось увидеть жизнь Велариса, присмотреться к его жителям, почувствовать их. И чтобы никаких границ, никаких запретов. Иди куда хочешь, делай что хочешь, не ожидая подвоха.

– Я не стану ничьей комнатной собачонкой, – сказала я.

Лицо Риза оставалось задумчивым. Не знаю, помнил ли он, как однажды сказал мне нечто похожее. Отчаяние и чувство вины, в которых я тогда тонула, мешали понять его слова.

– Что дальше? – спросила я.

– Ты мне не поверишь, но я действительно хотел устроить тебе выходной день.

– Не подлизывайся.

– Такое мне не свойственно. Правда, нашу утреннюю стычку можно назвать отдыхом. Но ты меня простишь, если я буду учитывать твое нынешнее телесное состояние.

– Это решу я сама. Что с Книгой Дуновений?

– Как только Азриель разберется с аттором, он пустит в ход другие свои дарования, проникнет в пределы дворов смертных королев и узнает, где хранится та половина Книги. Заодно выведает их замыслы. Что же касается притианской половины Книги… Через несколько дней мы отправимся ко Двору лета. Конечно, если получим разрешение на визит. Когда верховные правители посещают другие дворы, это настораживает всех. Но думаю, все пройдет благополучно. Тогда и разнюхаем, где спрятана здешняя половина Книги.

Риз умолк. Он наверняка ждал, что сейчас я отправлюсь наверх – копаться в своих мыслях и спать.

Хватит. Я вдоволь наспалась.

– Помнится, ты говорил, что Веларис гораздо красивее вечером. Это лишь слова или когда-нибудь ты соизволишь поводить меня по вечернему городу?

Риз смерил меня взглядом и негромко засмеялся. Я выдержала его взгляд. Зато он отвернулся, а когда повернулся снова… Редко кто видел у него такую улыбку. В его глазах читалось удивление, а возможно, даже счастье, граничащее с облегчением. Я увидела мужчину, скрывавшегося за маской верховного правителя.

– Обед, – произнес он. – Нынче вечером. Заодно и проверим, действительно ли наша дорогая Фейра готова позволить правителю Ночи поводить ее по городу, или это всего лишь слова.

Перед выходом ко мне зашла Амрена. Я думала, что мы отправимся на обед вдвоем с Ризандом, но он, похоже, решил устроить праздник для всего внутреннего круга.

Внизу Кассиан и Мор ожесточенно спорили. Кассиан утверждал, что при перемещениях на короткие расстояния он долетит быстрее, чем Мор совершит переброс. Наверняка и Азриель был где-то поблизости, прячась в тенях. Я надеялась, что после допроса аттора Риз даст ему отдохнуть. Отдых Азриелю был необходим вдвойне: совсем скоро ему предстояло отправиться на континент смертных и шпионить за королевами.

Амрена хотя бы постучалась в дверь. В это время Нуала и Серридвена заканчивали мою прическу. Осталось только украсить ее жемчужными гребнями, однако, увидев на пороге внешне хрупкую Амрену, обе исчезли в клубах теней.

– Легкомысленные и вертлявые девки, – сказала Амрена, презрительно кривя губы. – Что с них взять? Призраки и есть призраки.

– Призраки? – удивилась я, поворачиваясь к ней. – Я думала, они – фэйки.

– Наполовину, – ответила Амрена, разглядывая мой наряд, в котором сегодня сочеталось три цвета: бирюзовый, кобальтово-синий и белый. – Призраки бестелесны. В них нет ничего, кроме теней и тумана. Зато они способны проходить сквозь каменные стены. Камень для них – не преграда. Я уж не говорю про дерево и стекло. Даже не хочу знать, каким образом эти двойняшки появились на свет. Фэйские мужчины любят совать свои «штучки» куда попало.

Я засмеялась, скрыв смех под кашлем.

– В таком случае призраки – отличные шпионы.

– Согласна. Думаешь, эти красотки не нашептывают Азриелю, что я здесь?

– Я думала, они подчиняются Ризу.

– Они подчиняются тому и другому. Но их первым учителем был Азриель.

– Двойняшки и за мной шпионят?

– Нет. – Амрена увидела торчащую нитку на рукаве своей кофты цвета дождевой тучи, нахмурилась и качнула головой. – Риз постоянно говорит этим вертихвосткам, чтобы не шпионили за внутренним кругом. Но вряд ли Азриель полностью мне доверяет. И потому они доносят ему о каждом моем шаге. Думаю, не зря.

– Почему?

– А как же иначе? Я бы огорчилась, если бы главный шпион Ризанда не следил за мной. Даже вопреки приказам.

– Риз не наказывает его за своеволие?

Серебристые глаза Амрены вспыхнули.

– Двор мечтаний основан на трех принципах: защищать, уважать, заботиться. Неужто ты ожидала, что Риз будет опираться на грубую силу и требовать безоговорочного послушания? Многие из высших сановников Ризанда почти не имеют власти. Он ценит верность, сообразительность, сострадание. И Азриель, невзирая на свое, как ты говоришь, своеволие, действует в защиту своего двора и своих подданных. Так что Ризанд его не наказывает. У нас есть правила, но достаточно гибкие.

– А как насчет уплаты десятины?

– Какой еще десятины?

Я поднялась с низкого стульчика.

– Десятина – это что-то вроде налога. Ее платят дважды в год.

– Жители Велариса платят какие-то налоги, но про десятину здесь никто не слыхал. – Амрена прищелкнула языком. – А вот верховный правитель Двора весны, насколько я знаю, возродил этот дурацкий обычай.

Мне совсем не хотелось думать про Двор весны. Особенно сейчас, когда к Тамлину мчалось мое письмо, а возможно, уже достигло его.

Я вспомнила, что не вернула Амрене амулет. Выдвинув ящик туалетного столика, я достала ее вещицу:

– Вот. Возвращаю, как ты и просила.

Амрена удивленно посмотрела на меня, будто совсем забыла о своем грозном предостережении.

– Оставь себе.

– Я не знала, что это проверка.

Амрена положила амулет обратно в ящик:

– Говорю тебе, оставь. В нем нет ни капли магии.

Я заморгала, как обманутый ребенок:

– Значит, ты соврала…

Амрена пожала плечами и направилась к двери.

– Я нашла эту штучку на дне своей шкатулки с драгоценностями. Тебе требовалось вещественное подтверждение, что ты сумеешь выбраться из Тюрьмы.

– Но Риз все время посматривал на амулет.

– Потому что он мне эту висюльку и подарил двести лет назад. Наверное, удивился, увидев ее снова, да еще и на тебе. И скорее всего, насторожился, пытаясь понять, зачем я это сделала.

Я стиснула зубы.

– Носи на здоровье, – весело бросила мне Амрена и закрыла дверь.

Глава 29

Мы шли, а точнее, брели по вечернему Веларису. Холодный – по здешним меркам – вечер никак не сказался на многолюдности улиц. Все магазины и лавки были открыты. Во Дворце рукоделия и драгоценностей было не протолкнуться от обилия покупателей, а также от желающих поглазеть на уличных лицедеев и послушать уличных музыкантов. Музыка звучала с каждой площади. Я не замечала ни малейшей враждебности между фэйцами и фэйри. А наш путь лежал дальше, к реке. Сидра не замерзала. Речная гладь напоминала зеркало, в котором отражались звезды и городские огни, сливаясь в сверкающую ленту вечности.

Пятеро моих спутников никуда не торопились. Достигнув широкого мраморного моста, переброшенного через Сидру, мы двинулись на другой берег. Общались мы, то всей компанией обсуждая общую тему, то разбиваясь по двое-трое собеседников. Изысканно красивые фонари по обеим сторонам моста золотили крылья троих моих спутников, заставляя блестеть когти на верхушках крыльев.

Казалось, я иду не с внутренним кругом Ризанда, а с кучкой горожан, вышедших прогуляться. Разговор касался их знакомых, чьи имена я слышала впервые, и каких-то состязаний, тоже мне совершенно неизвестных. Оказалось, что Амрена очень любила такие зрелища и горячо спорила о результатах. Затем беседа перекинулась на музыку, театры, магазины и так далее… И ни слова о Сонном королевстве или недавних угрозах. С одной стороны, вполне понятное стремление хранить подобные сведения в тайне от посторонних ушей. Но была и другая причина, о которой я догадывалась. Они не хотели портить вечер зловещей действительностью. Сегодня им хотелось побыть обыкновенными горожанами. Даже Ризу. Самым могущественным… чуть по привычке не сказала «людям»… самым могущественным фэйцам Двора ночи, а то и всей Притиании, сегодня хотелось затеряться среди гуляющих. При их появлении никто из жителей Велариса, абсолютно никто, не бледнел, не старался перейти на другую сторону или убежать.

Восхищение – да, было. Возможно, легкая оторопь, но ни капли страха. Это казалось настолько необычным, что я молча наблюдала за моими спутниками и их миром. За их «обыкновенностью», которую они столь настойчиво пытались сохранять. За всем тем, что когда-то вызывало во мне бешенство и презрение.

Но больше нигде в мире не существовало места, подобного Веларису. Такого удивительно спокойного. Места, которое бы так любили правители Двора ночи и их подданные.

Эта часть Велариса оказалась еще оживленнее. Разодетые горожане торопились в многочисленные театры. Я никогда не бывала в театре и не представляла себе, что́ такое пьеса или концерт. В нашей забытой богами деревне мы в лучшем случае видели странствующих менестрелей и лицедеев, а в худшем – ватаги попрошаек, пиликающих на самодельных инструментах что-то несусветное.

Сойдя с моста, мы двинулись вдоль набережной. И здесь все таверны и магазинчики не жаловались на отсутствие посетителей. Отовсюду слышалась музыка. Я шла, засунув руки в карманы теплого синего пальто, и наслаждалась звуками. Не только музыкой, мне нравилось все: обрывки разговоров, звон посуды, поскрипывание стульев, крики уличных торговцев.

Как всего этого мне не хватало в долгие месяцы отчаяния и оцепенения.

Но довольно унылой жизни! Звуки Велариса наполняли мою кровь, заставляя сердце стучать быстрее. А в редкие мгновения тишины я была готова поклясться, что слышу морской прибой, удары волн о далекие утесы.

Мы остановились возле небольшой таверны на берегу реки. Она занимала нижний этаж двухэтажного здания. В отделке стен господствовали два цвета: зеленый разных оттенков и золотистый. Зальчик мог едва вместить нас и три пары иллирианских крыльев.

Чувствовалось, что хозяйка таверны не впервые принимает именитых гостей. Всех она радушно приветствовала и поцеловала в щеку. Даже Риза. Но не Амрену. Ей хозяйка поклонилась и поспешила на кухню, а нас попросила располагаться за большим столом, половина которого выходила на веранду. Пока мы гуляли, стало холоднее. В небе невозмутимо перемигивались звезды, ветер шуршал в листьях пальм, стоявших в кадках вдоль низкой ограды. Конечно, без магии не обошлось, иначе нежные пальмы не выдержали бы и дня на морозе. Однако пальмам было тепло, как и посетителям таверны, расположившимся на открытой веранде.

Затем на столе появились тарелки и бокалы с вином. Разговоры моих спутников продолжались и за обедом, под звездами, близ реки. Я еще никогда не пробовала таких кушаний – в меру горячих, необычайно вкусных, обильно приправленных специями. Мне казалось, что они заполняют не только мой желудок, но и зияющую дыру у меня в груди.

Хозяйка таверны – стройная темнокожая женщина с подвижными карими глазами – стояла возле моего стула, непринужденно болтая с Ризом. Разговор шел о новой партии специй и пряностей, недавно доставленных на городские рынки.

– Знаешь, верховный правитель, торговцы говорят, что цены могут подняться. В особенности если слухи о пробуждении Сонного королевства верны.

Разговоры за столом не прервались, но я чувствовала, все прислушивались к беседе Риза и хозяйки.

Риз непринужденно привалился к спинке стула. Он покачивал бокалом, наблюдая игру оттенков вина.

– Мы найдем способ сделать так, чтобы цены не взлетели до небес, – сказал он.

– Да вы не особенно беспокойтесь, – поторопилась добавить хозяйка. – Просто… так здорово, что эти пряности снова можно купить… когда события изменились к лучшему.

Риз учтиво ей улыбнулся. Он умел улыбаться по-разному. Эта улыбка делала его моложе.

– Я бы и не стал беспокоиться, но я так люблю твою кухню.

Хозяйка просияла и покраснела одновременно. Затем посмотрела на меня и спросила:

– Тебе тоже нравится?

Счастье на ее лице, удовлетворение, какое получаешь, занимаясь любимым делом, даже уставая от него, подействовали на меня словно удар камнем.

Когда-то я испытывала схожие чувства. Так бывало после целого дня, отданного живописи, тогда я ничего большего для себя не хотела. Взглянув на стол, уставленный тарелками, затем снова на нее, я сказала:

– Я жила в мире смертных. Потом жила… при других дворах, но еще никогда не пробовала такой еды, как эта. Нередко пища усыпляет. А от твоей я как будто проснулась.

Я понимала, что говорю глупости, но выразить чувства по-другому не могла. Однако хозяйка понимающе кивнула и дотронулась до моего плеча.

– Я принесу тебе особый десерт, – сказала она и поспешила в кухню.

Десерт десертом, но мне хотелось доесть то, что еще оставалось на тарелке. Неожиданно я поймала на себе взгляд Ризанда. Его лицо было непривычно мягким и задумчивым. Он слегка приоткрыл рот.

Я вопросительно изогнула брови.

Он лишь самоуверенно ухмыльнулся и наклонился, прислушиваясь к истории, которую рассказывала Мор.

Я тоже стала прислушиваться, однако утратила нить сюжета, когда хозяйка принесла большой металлический бокал, полный темной жидкости, и поставила перед Амреной.

Заместительница Риза и здесь не притрагивалась к еде, лишь размазала ее по тарелке, сделав вид, что пообедала. Амрена старалась вести себя учтиво. Увидев бокал, она удивленно посмотрела на хозяйку:

– Этого ты могла бы и не делать.

Та пожала худенькими плечами:

– Свежая. Еще теплая. Завтра все равно будем мясо жарить.

Я догадалась о содержимом бокала и вздрогнула.

Амрена слегка качнула бокал. Темная жидкость, словно вино, окрасила стенки. Затем она пригубила из бокала.

– Как замечательно ты приправила специями, – сказала Амрена.

У нее на зубах блестела кровь.

Хозяйка поклонилась.

– От меня никто не уходит голодным, – сказала она и вернулась в кухню.

Это была чистая правда. После обещанного десерта я с трудом поднялась из-за стола. Мор поглядывала на меня, готовая помочь. Невзирая на протесты хозяйки, Риз щедро расплатился с нею за угощение. Помимо туго набитого живота, у меня ныли все мышцы: потасовка с Ризом в «смертном» лесу запоздало отзывалась то тут, то там.

Выйдя на набережную, мы остановились. Мор лениво поглаживала живот.

– Теперь я хочу танцевать. Иначе просто не засну. Сама не заметила, сколько всего слопала. Кстати, здесь недалеко.

От слов про танцы мое тело заныло еще сильнее. Я оглядывалась по сторонам, опасаясь, что сейчас все пятеро отправятся на пляски.

– Я тоже пойду, – заявил Азриель, не сводя глаз с Мор.

– Конечно, тебе же больше нечем заняться, – хмуро проворчал Кассиан. – По-моему, тебя ранним утром ждет путешествие.

Теперь и Мор нахмурилась, словно вспомнив, куда и зачем завтра полетит Азриель.

– Мы ведь можем и…

– Я хочу потанцевать, – заявил Азриель, пристально глядя на Мор.

Не выдержав его взгляда, она повернулась к Кассиану:

– А ты соизволишь пойти с нами или займешься самолюбованием перед зеркалом?

Кассиан хмыкнул, взял Мор под руку и повел к танцевальному заведению.

– Я пойду, чтобы выпить, понятно? Мне только танцев не хватало.

– В Котле я видала твои танцы, – заявила ему Мор. – Прошлый раз ты мне едва ступню не раздробил.

Мне было больно смотреть на Азриеля. Тот глядел им вслед, наблюдая за каждым их шагом вверх по крутой улице и слушая переругивание. Потом вокруг его плеч заклубились тени. Они что-то нашептывали ему, а может, защищали. Глубоко вздохнув, Азриель расправил грудь, отогнал тени и легкой, пружинистой походкой двинулся следом за Кассианом и Мор. Если Азриель отправился с ними, единственной моей союзницей могла оказаться…

Я умоляюще повернулась к Амрене, но она исчезла.

– Она пошла на задний двор. За кровью, – шепнул мне на ухо Риз.

От неожиданности я даже подпрыгнула. Он усмехнулся. Его дыхание приятно согревало мне шею.

– Не пропадать же добру. Потом Амрена вернется к себе и все это проглотит за один присест.

– А чья кровь? – спросила я, стараясь не морщиться.

– Было как-то неудобно спрашивать.

– Ты тоже собираешься танцевать?

Риз посмотрел в дальний конец улицы. Его соратники почти дошли до вершины холма. Их узнавали, к ним подходили, дружески приветствовали.

– Я бы лучше вернулся домой, – наконец ответил он. – У нас сегодня был слишком длинный день.

На вершине холма Мор повернулась в нашу сторону. Ветер развевал полы ее пурпурного плаща. Она махнула Ризу. Следом ему махнули Кассиан и Азриель. Риз покачал головой.

– Пройдемся пешком? – спросил он меня. – Или ты совсем замерзла?

Мое объевшееся и отяжелевшее тело не то что танцевать – двигаться не хотело. Об Амрене, получавшей новую порцию крови на заднем дворе, я вообще старалась не думать, чтобы не исторгнуть из себя великолепное угощение. Но я чувствовала, Ризу хочется пройтись, и потому в ответ на его вопрос я замотала головой и пошла рядом с ним к мосту.

Я впитывала в себя город с такой же жадностью, как Амрена поглощала кровь с пряностями. При виде разноцветного сияния над водой я едва не споткнулась, забыв обо всем.

Радуга Велариса сверкала, как горсть самоцветов, – словно краски, которыми покрывали стены домов, в лунном свете стали живыми.

– Это мой самый любимый вид на город, – сказал Риз, останавливаясь возле металлических перил ограды. Место, где жили художники, вечером было неописуемо красивым. – И сестра любила здесь стоять. Она так любила Веларис, что кричала и лягалась, когда отец уводил ее домой.

В его словах звучала тихая печаль. Я искала подобающие слова для ответа, но вместо этого, как последняя дура, выпалила:

– Тогда почему оба твоих дома стоят на другом берегу реки?

Огни Радуги отражались в темной воде, похожие на причудливых рыб, подплывших к поверхности.

– Потому что я хотел жить на тихой улице. Сюда можно прийти в любое время, когда захочется, а затем вернуться в тишину.

– Ты мог бы вообще перестроить город на свой вкус, – ляпнула очередную глупость я.

– С чего это я должен что-то менять в сложившемся, устоявшемся городе?

– А разве не этим занимаются верховные правители? – спросила я, шумно выдыхая облачка пара. – Делают то, что им вздумается.

Риз внимательно посмотрел на меня:

– Есть великое множество того, что я бы изменил и перестроил, но никогда на это не решусь.

Я даже не замечала, что мы стоим почти вплотную.

– Значит, когда ты покупаешь Амрене драгоценности, ты это делаешь, чтобы сохранить ее благосклонное отношение к тебе? Или потому, что вы вместе?

Риз захохотал:

– Когда я был молодым и глупым, я однажды пригласил ее разделить со мной постель. Она смеялась до хрипоты. Драгоценности… мне нравится делать подарки соратнице, которая безотказно помогает во всем. Когда надо – Амрена готова прикрыть мою спину. А ее благосклонное отношение – приятное дополнение.

Его ответ меня вовсе не удивил.

– Ты так ни на ком и не женился?