Текст книги "Корни зла"

– С кем вы хотите познакомить меня? – У Люси появилось странное предчувствие.

– С моим отцом, – ответил Майкл. – С Альрауне. Альрауне. Легенда. Ребенок-призрак, названный по имени мифического корня мандрагоры.

Они вошли в большую комнату, и Люси была рада, что Майкл рядом. Ее сердце бешено стучало, как будто она очень быстро бежала. Сейчас я увижу легенду, думала она. Монстра из моего детства.

«Детство, такое трагичное, что о нем и рассказывать не стоило, – когда-то сказала тетя Деб. – Альрауне, живого или мертвого, лучше оставить в покое...»

Живого или мертвого...

Комната, в которую они вошли, казалась нежилой. В ней витал больничный дух, несмотря на удобную обстановку и большой букет хризантем на маленьком столе. Но это похоже на преддверие смерти, подумала Люси и подошла к кровати.

В течение долгого времени она молчала. Люси знала, что Майкл стоит где-то рядом, она слышала, как в соседней комнате открывали дверцы шкафов и доставали посуду. Но весь мир сжался в этой комнате, где в кровати лежал этот человек...

В конце концов ребенок-призрак оказался умирающим мужчиной, который находился в бессознательном состоянии. Вокруг его глаз виднелись морщины и старые шрамы, его волосы были тонкими и белыми, возможно, когда-то они были черными, как у Майкла... Грустно. Как невозможно грустно.

Люси сказала еле слышно, почти шепотом, как будто боялась нарушить покой:

– Значит, Альрауне действительно существует.

– Да.

– Эти шрамы вокруг его глаз...

– Он слеп, – спокойно сказал Майкл. – Моя мать напала на него, когда я был ребенком, и ослепила его. Той ночью отец ее убил. Я думал, что он тоже умер. Я и представить себе не мог, что он сумел выжить после такого тяжелого ранения. Но он выжил. Он всегда выживал.

– Мне почему-то кажется, что я всегда знала о том, что Альрауне был больше чем рекламный трюк. Но я думала, что Альрауне – это девочка. Все так думали. Недавно я нашла старую кинохронику, и в ней есть кадр с Альрауне, но невозможно понять, мальчик это или девочка. Если хотите, я могу показать вам эту кинохронику.

– Если вы читали газетные статьи, то знаете, что журналисты тоже считали Альрауне девочкой, – сказал Майкл. – Он родился в Освенциме.

– Как ужасно. – Люси поколебалась, а затем спросила: – И он действительно – сын Лукреции?

– Да. – Майкл улыбнулся ей. – Мы с вами – кузены.

– Мне нравится эта новость.

– Мне тоже.

Люси оглянулась на кровать:

– Майкл, мне так жаль.

– Я много знаю о нем, – сказал Майкл. – И это действительно очень плохая история. По-видимому, Эдмунд Фэйн как-то выяснил, что я – сын Альрауне, и испугался того, что я могу знать правду об Ашвуде и Криспине. Именно поэтому он и пытался убить меня.

– Эдмунд полагал, будто вы знаете, что Криспин убил Конрада Кляйна?

– Да. Но на самом деле Альрауне ничего не рассказывал мне об Ашвуде. А я сбежал из дома, когда мне было восемь.

Люси оглянулась на фигуру человека, лежащего в кровати:

– Он умирает?

– Да, – ответил Майкл. – У него рак, последняя стадия. Он провел все эти годы в тюрьме за убийство моей матери, его освободили в прошлом году из-за болезни. Тогда мы устроили так, чтобы он приехал доживать последние месяцы сюда. Эльза просто замечательная. И время от времени к Альрауне приезжает местный доктор.

– Они знают, кто он?

– Эльза знает, конечно. Но местные жители – нет. Он известен как Алан Солсбери. – Майкл поколебался немного, а потом сказал: – Так как мы кузены, Люси, я не хочу, чтобы между нами осталось что-то недоговоренное. Поэтому я скажу тебе, что Альрауне фон Вольф был сильным мужчиной, и он был порочным ребенком.

– Ты сказал, что он убил твою мать?

– Да. Воспоминания моей матери – одни из самых приятных воспоминаний детства. – Он посмотрел на человека, лежащего в кровати. – Но моя бабушка – твоя бабушка – как-то раз сказала мне, что я должен попробовать простить Альрауне, поскольку в том, что он сделал, была не только его вина. Люси повернулась и посмотрела на Майкла.

– Ты знал мою бабушку? – спросила она, и в ее голосе были слышны нотки сомнения. Она увидела, как улыбка осветила его лицо.

– Да, – ответил Майкл.

Эдмунд был счастлив поговорить с двумя мужчинами, которые поднялись в дом и оказались настолько заинтересованными в Криспине.

Он действительно нисколько не возражал против того, чтобы поговорить о Криспине. Он очень устал после напряженного дня и длинной дороги, и из-за этого его ощущения притупились. Два незнакомца, казалось, хотели как можно больше разузнать о депрессии Криспина и просили Эдмунда помочь им. Но у Эдмунда сразу же появилось ощущение, будто эти вопросы были уловкой, чтобы узнать правду о Криспине. Нужно всегда быть начеку, нельзя расслабиться даже на секунду. Он хранил тайну Криспина в течение двадцати лет и не собирался ее открывать. Если эти мужчины думают, что смогут легко его одурачить, то они ошибаются. Эдмунд был достойным противником.

Надо было только снова взять Криспина под контроль. Если у него получится это сделать, то он легко справится с любой ситуацией.

Но Криспин невозможно было угомонить. Слова Криспина продолжали сочиться изо рта Эдмунда. И Эдмунд с ужасом слышал, что Криспин рассказывал этим мужчинам все, все... Лукреция и их постыдная любовная связь, грязный атласный диван в костюмерной, потому что Криспин был не в состоянии сдержать себя, видя невозмутимость Конрада Кляйна. «Он смеялся надо мной! – кричал Криспин. – Я не мог перенести, чтобы видеть, что он смеется надо мной».

А потом нож... Он лежал там и был готов к тому, чтобы его взяли... Очень острый нож. И Криспина неожиданно осенило, что существовал только один способ заставить Конрада замолчать. И этот способ сработал. Кровь забила струей, и Конрад отступил, в его глазах читалось удивление. Он жадно вдыхал воздух и испускал страшные крики через кровь, которая заполняла его рот...

Какой позор. Эдмунд не мог больше никого слушать, он не мог представить себе, как Криспин в панике бежал из студии, оставляя Конрада умирать на полу.

Он посоветовал Криспину сохранять спокойствие. Было жутко после всех лет тишины, после всех рисков и планирования услышать все это. Голос Эдмунда оказался очень громким, но все было в порядке, потому что голос Криспина наконец-то исчез. «В конце концов, я все это сделал ради тебя! – кричал Эдмунд на Криспина. – После того, как я убил всех тех людей ради тебя – Марианну и Брюса, и Трикси Смит, и тетю Дебору... Ты не должен был заставлять меня убивать тетю Дебору». И, к своему удивлению, он вдруг разрыдался.

Слегка запахло каким-то лекарством, и игла кольнула его руку. Затем кто-то начал считать, а затем сказал: «Он засыпает».

Голос исчез. Эдмунд погрузился в глубокую мягкую темноту, где больше не мог слышать Криспина.

Солнце садилось. Фран вела машину, Майкл сидел рядом с ней, на пассажирском сиденье, а Люси – на заднем.

– Это недалеко, – сказал Майкл, и Люси показалось, что его голос прозвучал расслабленно, как будто после долгого трудного дня он возвращался домой.

Они проехали мимо дорожных знаков, которые много лет назад казались одному напуганному мальчугану подсказками добрых болотных духов, приглашавших его в новый мир.

– Момбрей-Фэн, – сказала Фран, кивая в сторону указателя.

– Хорошо, мы почти на месте.

Деревенская улица была ярко освещена последними лучами солнца. Деревья рядом с каменной церковью, казалось, купались в пламенном сиянии. Здания и магазины будто бы и не изменились за прошедшие пятьдесят лет.

Голова Люси гудела от того, что она узнала за прошедшие двадцать четыре часа. Но так как Фран вела машину, у Люси была возможность успокоиться и привыкнуть к новой, обрушившейся на нее водопадом информации. Наверное, люди, живущие здесь, находят время, для того чтобы помолчать или поговорить. Франческа сказала:

– Кажется, будто время остановилось и никогда больше не сдвинется с места.

– Я только что об этом думала, – откликнулась Люси.

Дом стоял в конце небольшого переулка, немного поодаль от других зданий. Он был построен из серого камня. На белых воротах висела табличка: «Дом священника».

Фран заглушила мотор, и Майкл сказал:

– Этому дому намного больше лет, чем кажется на первый взгляд. Он был построен еще в те времена, когда людей преследовали по религиозным причинам. В этом доме прятались священники, которые хотели тайно перебраться в Голландию.

Фран посмотрела на Майкла, ожидая его инструкций.

– Люси, иди вперед, – сказал Майкл. – Франческа и я придем чуть попозже. – И поскольку Люси посмотрела на него вопросительно, он добавил: – Все будет в порядке. Я обещаю.

Идя по дорожке, Люси еще раз подумала, что она совершает путешествие в прошлое. Или все дело было в том, что это место казалось Зазеркальем? Дверь с хорошо отполированным медным дверным молоточком. Но прежде чем Люси дотронулась до молоточка, дверь открылась, как будто сама по себе. Сердце Люси начало биться очень быстро... Этого просто не могло быть...

В дверном проеме стояла стройная леди. У нее была тонкая, буквально прозрачная кожа, глубокие темные глаза и самая красивая улыбка, которую Люси когда-либо видела.

– Привет, моя дорогая, – сказала она. – Мы никогда не встречались, и, пожалуйста, давай не будем демонстрировать свои эмоции. Это несколько вульгарно. По-моему, ты моя внучка, Люси. Я действительно рада познакомиться с тобой.

Глава 38

После долгой-долгой паузы Люси спросила:

– Это происходит на самом деле? Или все это сон, и вы мне снитесь?

– Нет, я реальна, – сказала леди с темными глазами, в них промелькнуло удивление. – Я всегда была реальна, Люси. И с тех пор, как полчаса назад Майкл позвонил мне, я тебя жду. Но мне кажется, что нам стоит поговорить обо всем в более цивилизованном месте. Входи и скажи Майклу, чтобы он пригласил и свою подругу.

Интерьер дома был оформлен в спокойных тонах, и леди, которую Люси никак не могла назвать ни бабушкой, ни Лукрецией фон Вольф, вошла в гостиную. В комнате был низкий потолок и старый кирпичный камин, в котором горели вкусно пахнущие дрова, а в середине стояли глубокие удобные кресла. Занавески были немного отдернуты, и в окно был виден большой сад с лужайками, цветами и старомодными шезлонгами, в которых можно было сидеть летними днями. Дом и сад очень подходили этой старой леди. Они были самыми обычными. Но если это действительно была Лукреция фон Вольф, то она никогда не была обычной или предсказуемой.

Лукреция фон Вольф. Люси не могла перестать смотреть на нее. Майкл и Франческа тоже были в комнате, но Люси не могла думать ни о ком, кроме стройной женщины, сидевшей в кресле около очага. Она сказала:

– Я ничего не понимаю... Вы ведь мертвы... – и затем сразу добавила: – Простите, наверное, это звучит грубо. Только... Вас считают умершей в течение более чем пятидесяти лет. Все говорят, что вы умерли в студии «Ашвуд» в тот день – вы убили себя. Были свидетели.

Это было сказано смущенным и раздраженным голосом, в котором тем не менее слышались нотки восхищения, потому что эта женщина была легендой. Это была властная баронесса, авантюристка, у ног которой лежало все венское общество, она была участницей самых громких скандалов в Европе. И я познакомлюсь с ней, думала Люси. Сейчас я приду в себя и смогу поговорить с ней. Это как будто коснуться прошлого. О, только бы это все не оказалось сном.

– Моя дорогая Люси, – сказал темноглазая леди, – большую часть жизни я создавала иллюзии. Ты действительно думаешь, что я не могла создать ту последнюю иллюзию в студии «Ашвуд» в тот день?

Майкл включился в разговор:

– Мы все объясним, Люси. Алиса все тебе расскажет. Она лучше всех рассказывает истории. Уж я-то это знаю. А еще она любит общество, даже после всех этих лет.

Они улыбнулись друг другу, и Люси почувствовала острый и довольно неприятный укол ревности. Но рука в кольцах протянулась к ней.

– Надеюсь, Люси, ты будешь называть меня Алисой, как Майкл, – произнесла леди, которая любила общество. – Я действительно не имею права называться бабушкой.

Впервые Люси ясно услышала голос баронессы. Он был наполовину властный, наполовину игривый. Казалось, что эта взрослая женщина до сих пор была несносным ребенком. "И она впускает меня в тот мир очарования и теплоты, который делит с Майклом, – думала Люси. – Она хочет, чтобы я называла ее Алисой. Это хорошо. Теннисон и Зазеркалье – я знала, что это владения Льюиса Кэрролла!"

– Нам надо выпить. На самом деле я думаю, что мы должны открыть шампанское, – радостно сказала Алиса. – Надеюсь, вы останетесь на ужин. Конечно, если у вас другие планы, я все пойму. Однако я вас приглашаю. Всех вас, – сказала Алиса, обращаясь к Франческе. – Оставайтесь. Франческа. Мне будет очень приятно.

– Хорошо, – смущенно согласилась Франческа. – На самом деле я думала, что оставлю вас. Ведь, наверное, вам хочется поговорить о семейных делах без посторонних. Я собиралась остановиться в деревне. Она показалась мне очень милой. Я могла бы перекусить в пабе и вернуться позже.

– Вам совершенно не нужно уезжать, – твердо сказала Алиса. – Я надеюсь, вы не серьезно думали об этом. В любом случае, насколько я понимаю, вы вовлечены в нашу историю и поэтому имеете право знать правду. – Алиса секунду изучала Франческу и затем кивнула самой себе, как будто ей понравилось то, что она увидела. – Большинство семей нуждаются в некоем катализаторе, и я думаю, вы будете очень хорошим «катализатором» для нас сегодня вечером, моя дорогая. На самом деле вы...

Алиса замолчала и повернула голову. Люси услышала, как к дому подъехала машина и остановилась. Новости об Эдмунде? Паника охватила ее. Но Алиса спокойно восприняла прибытие еще одного гостя.

– Майкл, будь добр, открой дверь.

– Еще один гость? – спросила Люси, когда Майкл вышел.

– Да. После того как Майкл позвонил мне этим утром – он был в панике, дорогой мой мальчик, – как будто я не справилась бы с сыном Криспина Фэйна... Хорошо, так или иначе, я приняла решение и позвонила...

– Мне. Она позвонила мне, – раздался голос.

Люси резко повернулась и увидела в дверном проеме взъерошенного Лайама Дэвлина, как будто он, а не Майкл стал жертвой вчерашнего нападения.

* * *

В течение нескольких минут Люси была так рада видеть Лайама, что почти забыла об остальных.

Он казался абсолютно спокойным, столкнувшись с незнакомыми людьми. Лайам просто огляделся, как кот, попавший на новую территорию. Заметив Алису, он улыбнулся ей.

– Баронесса, – сказал он мягко и пересек комнату, чтобы поцеловать ей руку.

Алиса с одобрением посмотрела на него и спросила:

– Значит, вы догадались, кто я?

– Да, догадался. Посмотрев фильм «Альрауне», я действительно догадался, – ответил Лайам. – Это замечательный фильм, и, конечно, Лукреция фон Вольф великолепна в нем. Как только я увидел ее, я все понял. Эти глаза и черты лица.

– Серебряный язык ирландцев, – произнесла Алиса, и Люси показалось, что втайне она была довольна. – Вы приехали как раз к ужину. Проходите в столовую, как только будете готовы. История, которую я должна вам рассказать, и трагична, и скандальна, – сказала Алиса. – По-моему, пришло время расставить все точки над "i". Как говорят, скандал кажется не таким позорным, если к нему предлагают ужин, а трагедия не такой горькой, если ее запивают вином. Не помню, кто это сказал. Так раздражает, когда что-то забываешь. Казалось бы, все должно происходить наоборот – наши воспоминания в старости должны сохраняться в целости...

– Но с твоей памятью все в порядке, Алиса, – сказал Майкл.

– Да, Майкл.

Ужин был очень легким: салат, копченый лосось с лимоном, несколько видов сыра и теплый хлеб.

– Это простая пища, – сказала Алиса, рассматривая стол. – У меня не было времени, чтобы приготовить что-нибудь более существенное. Но надеюсь, вам понравится.

Ужин действительно был вкусным, и Люси с удивлением обнаружила, что очень голодна. Ей только было интересно, кто все это приготовил. И Алиса, словно в ответ на ее незаданный вопрос, сказала:

– Я больше не такая скрытная, как раньше, Люси. К счастью, в деревне есть две очень хорошие девочки, которые приходят ко мне раза два в неделю и помогают с готовкой и уборкой. Поэтому, когда Майкл позвонил во второй раз и сказал, что привезет тебя и Франческу, я связалась с одной из них. Бери то, что хочешь, не жди, когда тебе предложат.

Люси подумала: эта женщина обедала с коронованными и богатыми особами, голодала в Освенциме вместе со всеми узниками, а теперь хозяйничает за этим столом. Посмотрев на Алису, она задалась вопросом: делали ли эта женщина что-нибудь так же, как все?

– Майкл, не думаю, что твоя травмированная рука позволит тебе размахивать штопором или открывать бутылки шампанского. Мистер Дэвлин, могу я возложить на вас эту святую обязанность?

– Баронесса, если вы предложите нам Клико, я открою для вас все винные бутылки, – сказал Лайам, и Люси увидела, что три бутылки благородного шампанского стояли в серебряном ведерке со льдом. На столе также были минеральная вода и фруктовый сок. «Как стильно все сервировано, – подумала Люси. – Алисе сейчас около девяноста, но она до сих пор заботится о стиле».

Лайам занялся шампанским и наполнил бокалы.

– Вам кажется, что все это напоминает действие готического произведения? – спросил он. – Неизвестные кузены и злые адвокаты?

– Я действительно думала, что все это похоже на фильм «Узник Зенды», – возразила Люси. – Но я не ожидала встретить злого адвоката.

– Когда этот особый клиент звонит, я бегу к нему со всех ног, – сказал Лайам и улыбнулся Алисе. – Она никогда не оплачивает мои счета, возможно, потому, что я забываю посылать их ей. Алиса – мой любимый клиент.

– Мистер Дэвлин, мой адвокат в Ашвуде, – сказала Алиса. – У нас с ним замечательные отношения. Он очень хороший адвокат.

– Я действительно очень хорош, – откликнулся Лайам, усмехаясь. – Но должен сказать, что до прошлого уик-энда я действительно думал, что работаю на леди по имени Алиса Уилсон.

– Вы владеете Ашвудом? – спросила Люси Алису. – Нет, вы не может быть, хотя... Майкл сказал... – Она остановилась. – А как же Альрауне в этом доме?

– Более пятидесяти лет назад, – сказала Алиса, – я купила весь Ашвуд: землю, здания, дома, поля – все. Я сделала это под своим настоящим именем Алисы Веры Уилсон... – Она прервалась, поскольку Люси смотрела на нее в удивлении, и улыбнулась. – Моя дорогая, никакая кинозвезда с чувством собственного достоинства не продвинется с таким именем, как Алиса Уилсон. Не поверите, как полезно иметь два имени. Это означало, что, когда я купила Ашвуд, никто не подозревал, что злая баронесса все еще жива и скупает земли под застройку. Объясните эту часть вы, мистер Дэвлин.

– Алиса действительно владелица Ашвуда, – сказал Лайам. – Но три года назад мы оформили бумаги на передачу этой собственности ее сыну, Алану Солсбери. Я официально заверил передачу имущества. А что, Эдмунд Фэйн действительно узнавал имена владельцев Ашвуда?

– Да, он это сделал.

– Ну, хорошо, тогда он получил краткое сообщение, в котором говорилось, что земля была передана А. В. Уилсон Алану Солсбери. Самые обычные имена, – сказал Лайам, вопросительно взглянув на Майкла.

– Верно, – ответил Майкл. – Но оба эти имени были внесены в записную книжку на моем мобильном телефоне, который взял Фэйн. Теперь мы знаем, что большую часть взрослой жизни он потратил на то, чтобы сберечь тайну своего отца. Когда Эдмунд получил информацию из Ведомства по правам собственности на землю, он уже знал, что я сын Альрауне. Увидев имена продавца и покупателя Ашвуда в записной книжке на моем телефоне, Эдмунд, должно быть, запаниковал. Он не знал, кем были Алан Солсбери и А. В. Уилсон, но он понял, что я связан с ними, поскольку хранил их телефонные номера.

– Майкл, твой отец был жестоким человеком, – сказала Алиса. – Но я привыкла винить в характере Альрауне те события, что произошли с ним в Освенциме. Я и до сих пор так думаю. Пока я только скажу следующее: то, что Альрауне видел в концлагере, травмировало его очень глубоко.

Алиса замолчала, и Люси поняла, что она вспомнила все годы, которые провела в Освенциме вместе с ребенком.

– Он был странно привлекательным ребенком, – сказала Алиса. – У него была темная и загадочная красота. Люди находили это интригующим. Особенно женщины. Но после свадьбы Альрауне очень жестоко обращался с матерью Майкла и в конце концов убил ее. – Алиса сделала паузу, чтобы выпить немного шампанского.

– Это случилось той ночью, когда я убежал, – сказал Майкл. – Мне было восемь лет, и всю свою жизнь я провел в тени Альрауне. Я был очень напутан. Тогда ночью он убил маму, и я думал, что он собирался убить и меня. Тогда я убежал к Алисе.

– Но как вы узнали о ней?

– Я не знал тогда, что Алиса, Лукреция и моя бабушка были одним и тем же человеком, – произнес Майкл. – Но мама рассказывала истории о молодой горничной и ее возлюбленном.

– Я рассказала Альрауне историю своей жизни, превратив ее в сказку. Горничная и богатый мужчина. Но я не знала, что именно из моих рассказов останется в его памяти.

– Он запомнил все. И пересказал моей матери, а она – мне. У мамы был дар рассказывать истории. Так что я рос, зная о волшебном романе между богатым мужчиной и горничной. И когда я убежал той ночью, мне казалось, что я должен направиться к леди из маминых сказок.

– Мать Майкла помогла ему убежать, – заметила Франческа.

– Да. Я всегда был благодарен ей за это.

– Но она не знала, кем действительно была Алиса? – вставила Люси.

– Нет. Мать Майкла знала о моих юношеских годах, – ответила Алиса. – Наверное, Альрауне рассказывал ей только об этом. В юности я служила горничной в одной очень богатой и известной венской семье. Но однажды ночью я убежала с молодым человеком, который предназначался в мужья дочери хозяина дома. – Глаза Алисы засветились. – Его звали Конрадом Кляйном, и он был талантлив и очарователен, и он был твоим дедушкой, Люси.

Люси наклонилась вперед:

– Вы расскажете мне о нем позже?

– Конечно. Ты очень похожа на него: тот же цвет волос, те же глаза, – сказала Алиса.

Люси, уставившись на нее, подумала: «Теперь я действительно знаю, что имею отношение к прошлому. Как странно». Вслух она сказала:

– Спасибо. Извините, я не хотела перебивать. Расскажи еще об Альрауне.

Она была рада тому, что сумела произнести это имя не вздрагивая.

– Альрауне должен был умереть той ночью, когда убежал Майкл, – сказала Алиса. – Он был очень тяжело ранен. Но...

– Но сумел выжить, – пробормотала Люси, вспомнив, что Майкл сказал ранее.

– Да. Но он не избежал правосудия. Его осудили и приговорили к пожизненному заключению. Однако три года назад у него обнаружили рак. В прошлом году доктора сказали, что сделали для него все что могли, и тюремные власти освободили Альрауне по состоянию здоровья. Мне казалось, что лучше всего будет обеспечить его деньгами, чтобы он мог умереть в комфорте. Тогда я передала Альрауне Ашвуд. – Алиса оглядела стол. – Ашвуд – это не только заросшие поля и полуразрушенные здания. Несколько домов сданы в аренду крупным предприятиям, а часть полей – фермерам. Это приносит неплохой доход. Но если бы его было недостаточно, то мистер Дэвлин, возможно, быстро договорился бы о продаже земли.

Лайам сказал:

– Любой, кто занимается собственностью, с радостью откликнется на это предложение. В этой земле очень заинтересованы застройщики, тем более что я добыл разрешение на строительство здесь домов.

– Скажите, пожалуйста, – попросила Франческа, – до тех пор, пока вы не увидели фильм «Альрауне», вы не знали, кто такие «А. В. Уилсон и Алан Солсбери»?

– Нет. Я вел дела вдовы, у которой очень болен сын.

– Эдмунд понял, кем был Алан Солсбери, когда увидел его, – сказала Люси. – Он понял, что это Альрауне. Получается, Эдмунд знал, что Альрауне действительно существовал. Но откуда?

– У Деборы было свидетельство о рождении Альрауне, – задумчиво произнесла Алиса. – Наверное, Эдмунд нашел его, после того как она умерла.

– Да, наверное.

– Мой отец был очень похож на Алису, – сказал Майкл. – И я очень похож на отца и на нее. Несмотря на обезображенные глаза, Эдмунд, должно быть, признал Альрауне.

На мгновение в комнате воцарилась тишина, и Люси почувствовала, что они приблизились к самой главной истории. До этого они точно знали, что случилось в тот день в Ашвуде. Тишину никто не нарушал, и Люси подумала, что она не сможет выдержать этого.

Алиса сказала:

– И конечно, прошлое всегда влияло на настоящее. – Она замолчала, как будто ждала чьей-то реплики.

«Я должна спросить», – подумала Люси и, глубоко вздохнув, сказала:

– Алиса, а что на самом деле произошло в Ашвуде?