Текст книги "Корни зла"

Можно ли быстро добраться до коридора и незаметно выбежать через парадную дверь? Майкл как раз раздумывал над этим, когда раздался леденящий кровь звук. Кто-то медленно и очень аккуратно поворачивал ключ в замке двери, выходящей в сад. Пока Майкл стоял, в ужасе уставившись на дверь и не в силах в это поверить, она начала медленно открываться.

О побеге через парадную дверь можно было забыть; Майкл попятился в кабинет и встал за дверью.

На боковом столике стояла тяжелая керамическая ваза. Если дело дойдет до драки, то, наверное, можно будет ею воспользоваться. А может быть, повезет, и взломщик увидит свет от электрического камина, поймет, что в доме кто-то есть, и удерет.

В маленькой комнате было жарко и тесно, и от электрического камина чувствовался запах горелой пыли. Сердце Майкла так неистово билось, что ему в голову пришла безумная мысль, что грабитель может его услышать. Прямо как в новелле Эдгара Аллана По, где сердце убийцы стучало так громко, что выдало его.

Майкл ждал, что незваный гость выйдет в коридор, и все мышцы его тела были напряжены от этого ожидания. Но человек не вышел в коридор. Несколько секунд он ходил по кухне, а затем Майкл услышал, как открывается и закрывается дверь, выходящая в сад, как поворачивается ключ в замке, и услышал тихий звук шагов по гравиевой дорожке.

Майкл вздохнул с облегчением, подошел к окну и чуть-чуть отодвинул занавеску, чтобы посмотреть на улицу. Направился ли этот человек к главной дороге? Майкл не слышал, подъезжала к дому машина или нет. Радио было включено, а дом такой старый, и звукоизоляция у стен хорошая.

Видимо, незваный гость приехал не на машине. Или, может быть, он оставил ее у дороги. Взломщик как раз шел вдоль дома по направлению к дороге, ведя себя так, как будто только что выполнил очень важное задание. Но, выйдя из тени, отбрасываемой старыми буковыми деревьями, взломщик остановился и оглянулся. Майкл застыл на месте, молясь, чтобы его не заметили.

Человек не заметил Майкла, но Майкл разглядел его. Тот, кто открыл дверь своим ключом и провел в доме добрых пять минут, был Эдмундом Фэйном. Но это был не чопорный зануда Эдмунд Фэйн, а человек с таким холодным злобным блеском в глазах, что если бы не куртка, то Майкл принял бы его за незнакомца.

Он смотрел, как Эдмунд удаляется от дома, и, когда решил, что тот уже дошел до главной дороги, опустил занавеску и сел. Майкл был в полном замешательстве. Зачем Эдмунду Фэйну понадобилось тайно влезать в дом, пробыть три или четыре минуты на кухне, а затем выскользнуть из дома, закрыв за собой дверь?

Может быть, Эдмунд нашел мобильный телефон Майкла и захотел вернуть его? Он решил тихо проскользнуть в дом, чтобы не разбудить Майкла, если тот уже заснул, приняв таблетки? Такое поведение казалось очень странным, но эта была единственная версия. В этом случае мобильник должен лежать где-нибудь на видном месте, возможно, с какой-нибудь запиской, которая все объясняет. Было бы неплохо!

Но едва Майкл вышел в коридор, как сильный удушающий запах ударил ему в нос, заставив вернуться в кабинет. В первую секунду он не мог понять, что это такое, но, что бы это ни было, в его сознании сразу появилась мысль об опасности. Что-то, связанное с огнем? Нет, не огонь – но что-то такое же опасное, как огонь...

И вдруг Майкл понял, что это. Сильный запах газа. Из кухни шел газ и распространялся по всему дому.

Майкл ни на секунду не переставал думать. Он вытащил руку из повязки и приложил повязку ко рту, как импровизированную маску. Затем он вбежал в кухню, настежь распахнув двери. Даже за эти несколько минут в помещении скопилось так много газа, что он мгновенно проник Майклу в горло и легкие, и сразу стало тяжело дышать. У него слезились глаза, но он увидел, что из старой газовой плиты возле двери идет газ, что все четыре конфорки включены на полную мощность, а дверца духовки широко открыта. Этот сукин сын Эдмунд Фэйн тайно пробрался в дом и включил газ!

Прижимая повязку ко рту, Майкл выключил конфорки и захлопнул дверцу духовки. И тут же он вспомнил про электропроводку в доме и про неутешительное заключение инспектора по поводу ее состояния. В этом заключении говорилось, что проводка очень старая и что ее нужно менять по всему дому.

Майкл не был электриком, но совсем необязательно быть кандидатом наук, чтобы понять: газ и плохая электропроводка – это смертельное сочетание. Если пары газа достигнут поврежденной электросети – или, не дай бог, электрического камина, который все еще горел в кабинете, – то...

Майкл потратил несколько драгоценных секунд, пытаясь открыть дверь в сад, прежде чем вспомнил, что Эдмунд Фэйн запер ее на замок. Тогда Майкл схватил большую супницу и бросил ее в кухонное окно. Стекло разбилось вдребезги, и в кухню ворвался холодный ночной воздух. Майкл, все еще прижимая самодельную маску к носу и рту, побежал обратно в кабинет, выключил электрический камин, а затем бросился через коридор, схватив по пути свою куртку. Выбегая через парадную дверь, он каждую секунду ожидал, что газ вот-вот достигнет какого-нибудь неисправного участка электропроводки, и дом взлетит на воздух.

Но этого не произошло. Глубоко вдыхая леденяще холодный свежий воздух, он добежал до машины и с радостью залез внутрь. Мотор сразу же завелся, и он нащупал коробку передач. Это было чертовски трудно; он чувствовал пульсирующую боль в левой руке, и было бы чудом, если бы ему удалось переключить скорость. Но Майклу было наплевать. В крови бурлил адреналин, и он был готов, если понадобится, проехать всю дорогу до «Белого оленя» на первой скорости с включенными аварийными фарами. Он выжал сцепление, правой рукой переключился на первую скорость и повернул руль. Сначала руль не поддался, но затем повернулся, а откуда-то сзади послышался скрежещущий звук. Майкл попробовал снова – опять тот же режущий звук. Как будто чем-то стальным по камню. Стальным – О боже!

Он вышел из машины, не спуская глаз с дома и внимательно глядя на темную дорожку. Здесь было сколько угодно мест, где мог бы спрятаться Фэйн. Но нигде не слышалось ни шороха, и к тому же больше не было того неопределенного ощущения, что здесь есть кто-то еще. Он обошел машину, ожидая увидеть выхлопную трубу лежащей на земле. Выхлопная труба была на месте, но сразу стало понятно, почему машина не едет: шина со стороны водителя была полностью спущена, она фактически висела на ободе колеса. Возможно, Майкл проколол ее, наехав на один из этих острых камней, которые валяются на не особенно ухоженной дорожке, ведущей к дому. Или – и это кажется более вероятным – Эдмунд Фэйн чем-то острым проткнул шину, претворяя в жизнь свой дьявольский план.

– Но я ничего не могу сделать, – сказал Майкл машине. – Ты должна поехать: ты – мой единственный способ добраться до телефона. И, конечно, я не собираюсь оставаться здесь и дожидаться, когда Фэйн вернется, чтобы проверить, задохнулся ли я от газа. Может быть, он предпримет еще одну попытку убить меня, если обнаружит, что я выжил.

Машина вся скрипела под тяжестью спущенной шины, но Майклу удалось вывернуть колеса так, что машина начала двигаться в нужном направлении. Обод колеса визжал, как душа грешника в аду, но это не должно долго продлиться – всего четыре или пять миль. Зато благодаря этому Майкл доберется до деревни или хотя бы до какого-нибудь дома, где есть телефон. Ему было все равно, даже если он протрет машину до дыр.

Майкл включил фары дальнего света и аварийные фары и повел машину в сторону главной дороги по направлению к деревне.

Глава 35

Эдмунд был рад оказаться наконец дома. Чистота и порядок действовали на него успокаивающе. Он включил свет, забрал почту, которую доставили после его отъезда. Одним из недостатков проживания в небольшом торговом городке было то, что почту доставляли очень поздно. Эдмунд получал корреспонденцию только поздно вечером. Он не раз писал жалобы по этому поводу, но его действия не улучшили ситуацию.

Эдмунд никак не мог решить: стоит ли ему сейчас вернуться в дом Деборы и удостовериться в том, что его план сработал и что Соллис действительно мертв. Но может быть, стоит съездить туда рано утром, а не сейчас вечером? Если он поедет сейчас, поздно ночью, это будет выглядеть немного странно, даже не учитывая его извинительный предлог – возвращение мобильного телефона. Будет лучше отложить поездку до утра. Возможно, он заедет к Соллису по дороге в офис. Ему лучше не откладывать поездку на более длительный срок, потому что скорее всего в доме нет системы автоматического отключения газа, так что газ будет продолжать поступать. Эдмунд, конечно же, не хотел оставить без газа полграфства!

Эдмунд был уверен, что Соллис не слышал, как он пробрался в дом Деборы и пустил газ. Если то постукивание в кухонное окно и привлекло внимание Соллиса, то у Эдмунда наготове был предлог. Он возвратился, чтобы вернуть мобильный телефон, который только что нашел. Он постучал в окно на тот случай, если Соллис спал. Стук был достаточно тихим, чтобы не разбудить спящего, но достаточно громким, чтобы привлечь внимание бодрствующего.

Но Соллис ничего не слышал. Вероятно, он принял успокоительное, прописанное ему в больнице, и заснул или в спальне наверху, или на мягкой старой кушетке в кабинете. Эдмунд видел отсвет электрического камина из этой комнаты. На самом деле то, где находился Соллис, не имело большого значения, поскольку газ должен был быстро заполнить собой весь дом. Мог ли газ повлиять на старую электропроводку и вызвать пожар? Эдмунд полагал, что такое возможно.

Он включил духовку и, пока остатки запеканки разогревались, сел в комнате, чтобы изучить мобильник Соллиса. Эдмунд не врал, когда говорил, что плохо умеет пользоваться мобильными телефонами. Но было достаточно легко понять, как звонить по ним, как принимать звонки и как посмотреть записную книжку. С кем же общался Соллис? Чем занимались его друзья и какого рода деловые контакты он имел? Все это следовало узнать, чтобы быть готовым к вопросам, которые могли возникнуть после смерти Соллиса из его неизвестного прошлого. Эдмунду было необходимо знать, была ли у Майкла семья, которая, возможно, знала правду об Ашвуде, до сих пор говорила об этом или хранила записи.

Но когда он тщательно просмотрел список имен и номеров телефонов, он не обнаружил ничего интересного, и, конечно же, не было ни одного номера телефона, похожего на номер родственника. А найти его было главной заботой Эдмунда. Были номера гостиниц, кризисных центров, ночлежек, которые могли быть связаны с ЧАРТ, и было несколько номеров, написанных под именами без фамилий. Эдмунд предположил, что это должно быть друзья. Многие из них имели лондонские номера, некоторые – нет. Номер Франчески Холланд был особенно выделен. Эдмунда это удивило, он на минуту нахмурился, а потом двинулся дальше. Доктор, дантист, банк. Один или два номера ресторанов, службы такси в северной части Лондона. Очень интересно воссоздавать картину чьей-то жизни на основе телефонной книжки.

Таймер духовки пропищал, и Эдмунд вернулся на кухню и наложил себе еду на тарелку. Он любил плотно ужинать и обычно выпивал бокал вина или немного виски, но сегодня Эдмунд решил этого не делать, так как собирался вернуться в дом Деборы чуть позднее. Он никогда не пил перед тем как сесть за руль.

Был восьмой час, когда телефон в доме Трикси зазвонил. Сердце Франчески замерло. Майкл не придет. Возможно, он предложил поужинать просто потому, что у него не было других, более заманчивых, планов на вечер, и тот поцелуй на кухне не имел для него большого значения. Наверное, появилось что-то более интересное и он сейчас звонит, чтобы вежливо отказаться.

Но Майкл и не думал искать что-то лучше и звонил не для того, чтобы отказываться. Он объяснил, что остановился в доме Деборы сегодня рано утром и что сильно поранил руку, а это означало, что он не мог вести машину. И даже если бы он мог вести машину, это ничего не изменило было, потому что кто-то сломал его автомобиль.

– Мне так жаль, Франческа. Я думал, у меня будет куча времени в Лондоне, чтобы повидать тебя. Но я просто заперт здесь до утра, и нет никакой возможности выбраться отсюда до завтрашнего утра. Но даже утром...

Фран неожиданно почувствовала, что Майкл очень осторожно подбирает слова. Она спросила:

– Майкл, что-то случилось? Я хочу спросить, у тебя ведь все в порядке?

– Я просто в ярости, оттого что застрял здесь с разбитой машиной и искалеченной рукой. И еще больше я злюсь, поскольку не могу повидаться с тобой.

Мысль о том, что Майкле в беде, так расстроила Фран, что она спросила не задумываясь:

– Как ты собираешься возвращаться? На поезде? Или мне стоит заехать за тобой утром?

В трубке замолчали. "Черт, – подумала Фран, – я не хотела этого говорить. Я все испортила. Сейчас он скажет: «Нет, спасибо, все в полном порядке».

Но Майкл ответил:

– Франческа, ты не представляешь, как я хочу, чтобы ты приехала. Но как же твои уроки?

– Ничего нет до полудня четверга. Так что все в порядке. Я могу забрать тебя. – Фран была рада, что оставила свою машину и вернулась в Лондон с помощью услужливого местного проката машин. – Ведь долг платежом красен, если ты помнишь, что подвез меня в Лондон тогда.

– Конечно, я помню, – мягко ответил Майкл, и его голос неожиданно стал бархатно-ласковым.

Так, не стоит из-за этого терять голову, резонно подумала Фран.

– Если я выеду рано, скажем, в половину восьмого или в восемь утра, я буду у тебя около десяти-одиннадцати часов. Где именно ты находишься? Все еще в доме миссис Фэйн?

– Нет, я в «Белом олене», в деревне, хотя бог знает, как мне удалось забраться так далеко, потому что... Ты действительно хочешь заехать за мной? Я очень хочу, чтобы ты была здесь, рядом... но тебе придется проехать через холм, через долину...

– Через кусты, через вереск, через реки.

– Красиво сказано. Хорошо, сдаюсь. Мы могли бы пообедать где-нибудь и не возвращаться до вечера. Или если ты захватишь с собой зубную щетку и пижаму, то я закажу для тебя здесь комнату, и мы вернемся на следующий день. Если, конечно, ты хочешь. Ты вернулась бы в течение дня в четверг, и у меня останется время починить автомобиль.

Дело не только в автомобиле, подумала Фран. Что-то случилось. Но он не хочет говорить мне, по крайней мере по телефону.

Майкл сказал:

– Я должен объяснить тебе, как добраться до «Белого оленя». Есть поблизости ручка? Да, я продиктую и номер телефона на тот случай, если ты где-нибудь застрянешь.

– Хорошо, я взяла ручку, – сказала Фран мгновение спустя.

Майкл объяснил ей дорогу.

– Будь осторожна, дорогая Франческа. Я буду ждать тебя.

Ужиная, Эдмунд просмотрел почту. Прислали ежеквартальный счет за электроэнергию – ужасно, как много они требовали теперь за электричество, – и рекламный листок доставщиков пиццы, который раздражал Эдмунда, относившемуся неодобрительно к неряшливой практике доставки готовой пищи.

Определить сразу, от кого было третье письмо, было невозможно. Но, несомненно, оно было официальное. Эдмунд разрезал конверт и с радостью обнаружил, что это письмо было из Ведомства по правам собственности на землю. Ему прислали ответ на запрос, который он сделал после смерти мисс Смит. Имя владельца «Ашвуда». И адрес в Линкольне.

Эдмунд уставился на лист бумаги. Совсем недавно он уже видел это имя. И видел его в записной книжке в телефоне Майкла Соллиса всего полчаса назад. Эдмунд взял мобильный, чтобы удостовериться. Да, вот это имя вместе с номером телефона и кодом города. Но, конечно же, это было просто совпадение. Конечно же, не могло быть никакой связи между владельцем студии «Ашвуд» и Соллисом. Или связь все существовала? •

Эдмунд взял телефонный справочник и открыл его на странице, на которой указывались коды всех городов страны. Потребовалось несколько минут, чтобы найти код, записанный в мобильном телефоне Соллиса. Это был код Линкольна.

Эдмунд задумался на мгновение, а затем набрал номер одной из многочисленных справочных. Он назвал имя, которое было указано в документах, присланных из Ведомства по правам собственности на землю, и, когда его попросили назвать адрес, просто сказал, что человек живет в Линкольне. Через несколько секунд электронный голос назвал ему телефонный номер. Этот номер совпадал с тем, что был записан у Соллиса в мобильнике.

Чем это могло грозить Эдмунду? Он не знал, но ему не понравилось то, что Соллис был как-то связан с Ашвудом. Эдмунд задумался над тем, что ему следовало предпринять. Может быть, стоит позвонить в Линкольн и послушать, кто ответит? Эдмунд мог заранее набрать 141, чтобы его собственный номер не определился на противоположном конце, а потом, если что, назвать неправильный номер. Но мало было услышать только голос. Эдмунду нужно было увидеть всю обстановку: он должен убедиться в том, что это была некая безликая компания и что не было никакой угрозы.

Как много времени потребуется, чтобы добраться до Линкольна? Эдмунд взял дорожный атлас и изучил дорогу. Если он поедет по новому шоссе вокруг Донкастера, то на все про все у него уйдет не больше часа. Получится ли у него съездить в Линкольн завтра? Выехать надо будет очень рано, ведь еще нужно обнаружить тело Соллиса. По крайней мере Эдмунд надеялся не выходить за рамки раннее составленного плана.

Но если он выедет раньше семи часов утра, то будет в Линкольне примерно полдевятого; если принимать во внимание час пик, то в девять часов. Вокруг будет много людей, и он сумеет осмотреться на месте и решить, что делать. Вероятно, он ничего не будет делать, но ему необходимо знать. Он должен знать точно, кто владел «Ашвудом».

Если не случится ничего непредвиденного, то Эдмунд вернется к одиннадцати или к половине двенадцатого. Конечно, он хотел обнаружить тело Соллиса раньше. Однако утром рядом с домом Деборы никого быть не должно: молоко ей уже не доставляли, а почтальон придет не раньше полудня. И даже если все пошло не так, как надо – даже если Соллис выжил или сбежал, – не было все еще ничего, что бросило бы подозрение на Эдмунда. Да, это должно быть в порядке.

Он вымыл посуду после ужина и потом набрал номер собственного офиса. Конечно, там никого не было, но Эдмунд оставил сообщение на автоответчик и сказал, что завтра утром он сперва займется делом фермера, а потом заедет в дом миссис Фэйн. Это означало, что он задержится. Дело фермера было великолепным предлогом, как раз над ним Эдмунд работал в тот день, когда ему позвонила Дебора Фэйн и рассказала о Трикси Смит. Распланировав день, Эдмунд выпил виски и пошел спать.

Однако, несмотря на виски и на то, что его план был безупречен, Эдмунд никак не мог уснуть. Он несколько раз все обдумал и взвесил, постарался предусмотреть все, что ему, возможно, придется сделать завтра. Кажется, он не упустил из виду ни одной детали?

Эдмунд встал в шесть, принял душ, оделся и заварил чай, не открывая занавесок и не включая свет на тот случай, если мимо его дома пройдет случайный прохожий. Никогда не знаешь, кто за тобой может наблюдать. Несколько раз Эдмунду казалось, что за ним кто-то следит.

Он вымыл чайную чашку и убрал ее. Все должно было выглядеть так, как обычно, чтобы уборщица не могла сказать: «Боже мой, как это не похоже на мистера Фэйна». После этого Эдмунд надел свой привычный деловой костюм и чистую рубашку. Надевая жилет, он мельком увидел Криспина, наблюдавшего за ним из глубин зеркала. «Ты делаешь все очень хорошо, – сказал Криспин. – Но есть одна вещь...»

Одна вещь...

Эдмунд поднялся наверх и открыл ящик комода, в котором хранился шприц. Он собирался избавиться от него после смерти Деборы: хотел бросить в реку или похоронить в мусорной куче. Но сегодня, возможно, этот шприц понадобится ему, в зависимости от того, что он обнаружит в результате поездки.

Было почти семь часов утра, когда Эдмунд ушел из дому. И было семь пятнадцать, когда он ехал по шоссе вокруг Донкастера. Шприц лежал у него в кармане пиджака.

Пробок в этот час еще не было. На пассажирском сиденье лежала развернутая карта местности, и Криспин был вместе с ним. Несколько раз Эдмунд думал, что слышал голос Альрауне, но он отогнал от себя эти мысли, потому что больше не хотел видеть ее. «Уйди, – сказал Эдмунд Альрауне. – Ты двуличная. Такая же, как Лукреция, которую так сильно любил Криспин. Эта любовь убила его! И как Марианна Трент, эта хитрая обманщица». «Нам так жаль Эдмунда, – сказала она той ночью. – Мы подговорили нескольких девушек, чтобы они пофлиртовали с ним. Пусть повеселится...» Марианна получила то, что заслужила. Можно сказать, что он вершил правосудие. Он сурово наказал дочерей Лукреции, сначала Марианну, а потом Дебору. Это мысль понравилась Эдмунду.

Дорога бежала дальше, и годы проносились перед мысленным взором Эдмунда. Он вернулся в ту ночь, когда умер его отец. «Я не мог позволить тебе жить, – тихо сказал он призраку Криспина. – Понимаешь? После того как ты рассказал мне правду, я не мог рисковать, разговаривая с тобой. Ты поступил бы так же на моем месте. Ты очень быстро терял возможность здраво мыслить».

«Хаотичные мысли безумного старика, дорогой мальчик, – послышался печальный голос Криспина. – Меня считали сумасшедшим, всем было наплевать на меня... Кто бы стал слушать меня? Кто бы поверил?»

«Но я не мог рисковать! – беззвучно кричал Эдмунд. – Я не был уверен! Я должен был убить прошлое! Ты понимаешь?»

«Конечно, я понимаю, Эдмунд», – раздался голос Криспина.

Это был тот самый голос, который Эдмунд помнил с самого детства. Неожиданно Эдмунд нахмурился, и какая-то пелена застлала ему глаза. Он нетерпеливо потер их и сосредоточился на незнакомой дороге.

«Ты боялся, что я проболтаюсь? Это стало причиной, это?»

«Да, – сказал Эдмунд с облегчением. – Потому что ты все рассказал мне. Тебя невозможно было остановить». («Я много-много раз ударил его ножом, – говорил Криспин. – Я должен был уничтожить слова, которые он сказал; я вонзал и вонзал нож в его лицо, в его рот. Много раз. И было так много крови...»)

Так много крови. Эти слова под тиканье старых часов глубоко въелись в память Эдмунда. Так много крови. Тик-так тик-так... Как несильные удары. Так: много крови...

Эти слова снова и снова мучили Эдмунда. Он встал и повел отца в ванную. «Хорошая и теплая ванна поможет тебе. Я пущу воду, а потом ты сможешь принять ванну. Я помогу тебе, чтобы ты не поскользнулся. Тебе станет намного лучше».

«Да, именно так я и сделал», – вспоминал Эдмунд. Но я сделал это для тебя, Криспин. Пока ты принимал ванну, я вошел к тебе и бритвой перерезал тебе горло. Ты умер в заполненной паром ванной, и было так много крови. Ты был прав насчет этого, Криспин...

Потом я сделал все, чтобы люди поверили в твое самоубийство. Я пощупал твой пульс и, убедившись в его отсутствии, позвонил доктору.

Ожидая его прихода, я сидел на лестнице и смотрел на человека, которого убил, и отца, которым восхищался. Постепенно ты холодел и костенел. Часы продолжали тикать. Так много крови... Через некоторое время вместо этих слов появились новые: «Никто не должен знать... Никто не должен знать...»

Чего бы это ни стоило, но никто не должен узнать, что ты был убийцей, Криспин.

Было достаточно проблематично найти адрес. Линкольн был большим городом, и Эдмунд не мог рисковать, расспрашивая прохожих. Поэтому, перед тем как покинуть автостраду, Эдмунд заехал на одну заправочную станцию с рестораном самообслуживания и маленьким магазином.

Побродив в магазине между полками, он наткнулся на карту Линкольна. Хорошо.

Эдмунд просмотрел ее с видом путешественника, у которого такой карты еще нет и, возможно, когда-нибудь она ему пригодится. Ведь никогда не знаешь, куда тебя может завести дорога. Эдмунд положил в корзину пакет бутербродов, банку лимонада, упаковку салфеток и несколько коробочек мятных леденцов, чтобы карта города не бросалась в глаза. Конечно же, он за все заплатил наличными.

Голос Люси по телефону звучал оживленно и по-деловому, хотя еще не было и восьми часов утра.

Люси готовила завтрак, перед тем как убежать на работу. Поэтому ответила на звонок на кухне. Она сказала, что для звонка самое подходящее время, и спросила, что случилось.

– Возможно, ничего не случилось. Но нам нужна ваша помощь, мисс Трент. Боюсь, мы сильно вас потревожим.

Люси поинтересовалась, в чем заключалась проблема.

– Я звоню по поводу вашего кузена, Эдмунда Фэйна, – сказала Флетчер, и у Люси появилось плохое предчувствие.

– С ним ведь все в порядке, правда?

– Не могу вам сказать. Но нам необходимо с ним переговорить.

– Почему?

Пауза, как будто инспектор решала, стоит ли отвечать на этот вопрос. Люси ждала, и затем Флетчер сказала:

– Вчера вечером Майкл Соллис звонил мне, чтобы сделать заявление. Он говорит, что Эдмунд попытался убить его.

Люси не сразу осознала, что значили эти слова. Эдмунд пытался убить Майкла Соллиса. Она повторила это предложение про себя еще раз. Эдмунд пытался убить Майкла Соллиса. На этот раз слова обрели смысл, но Люси не могла поверить в услышанное. Чтобы как-то прийти в себя, она медленно спросила:

– Говоря «пытался убить», вы имеете в виду дорожно-транспортное происшествие?

– Боюсь, что нет, – сказал инспектор. – Кажется, мистер Соллис собирался остановиться в доме вашей тети вчера вечером, в доме Деборы Фэйн...

– Да, я знаю об этом. – По крайней мере эта новость не ошарашивала. – Часть мебели была завещана ЧАРТ. Это место работы мистера Майкла Соллиса.

– Когда Эдмунд и мистер Соллис были в доме, мистер Соллис сильно поранил руку. Это означало, что он не мог вести машину и был вынужден остаться в доме миссис Фэйн на ночь. Майкл утверждает, что, пока он был в комнате в передней части дома, Эдмунд Фэйн спокойно вошел через черный ход и открыл газ. Потом Фэйн так же тихо покинул дом.

– Оставив газ открытым? И заперев Майкла?

– Да.

– Но это означает, что если бы Майкл не знал о происходящем, то умер бы от удушья, – проговорила Люси, желая убедиться в том, что она все правильно поняла. – Но это смешно. Эдмунд едва знал Майкла. С какой стати ему понадобилось убивать его?

– У нас нет улик против мистера Фэйна. Однако нет причины, по которой мы могли бы не доверять истории мистера Соллиса. На мой взгляд, он совершенно нормальный человек, работающий в благотворительной организации. И у него нет намерения навредить Эдмунду Фэйну.

– Но Эдмунд тоже совершенно нормальный человек. Его высоко ценят на работе, – сказала Люси. – Он – самый правильный, самый законопослушный. Все родственники шутят по поводу того, насколько он правильный. И он... он лишен почти всех эмоций! Тетя Деб обычно говорила, что Эдмунд абсолютно бесстрастен. – По крайней мере Деб была согласна с этим мнением. – Что же с ним случилось?

– Нам необходимо поговорить с мистером Фэйном как можно скорее, – сказала Флетчер. – Но мы не знаем, где он. Я была у него дома в начале восьмого, но его уже не было. Его автомобиль не стоял на месте, поэтому можно предположить, что мистер Фэйн или уехал очень рано, или отсутствовал всю ночь. Обычно в таких ситуациях мы разговариваем с соседями или коллегами. Но я решила сначала позвонить вам.

– Вы думаете, я могу знать, где Эдмунд? – спросила Люси. – Или где он мог бы быть? Но я не знаю, где он сейчас, и со мной его, конечно, нет.

– Возможно, он ночевал где-нибудь? Может быть, у друзей?

Но у Эдмунда никогда не было друзей, насколько знала Люси. Он еще никогда не ночевал не у себя дома.

– Эдмунд живет очень тихой жизнью. Кроме офиса и своих клиентов, он еще посещает юридические семинары или официальные приемы Адвокатского общества. Очень редко он выходит по вечерам, по-моему, он никогда нигде не задерживался после половины одиннадцатого.

– Вероятно, он очень рано встает?

– Я так не думаю. Он не производит впечатление человека, делающего утреннюю пробежку.

– А что вы знаете о друзьях мистера Фэйна? Может быть, вы знакомы с некоторыми из них?

– По-моему, у Эдмунда нет близких друзей, – сказала Люси, – только знакомые и деловые партнеры.

– Есть ли у него подруга?

– Нет. – Казалось, эти сведения говорили не в пользу Эдмунда, поэтому Люси попробовала рассказать о нем как об очень одиноком человеке.

– Нам необходимо найти мистера Фэйна как можно скорее, – сказала Флетчер. – Мы должны проверить историю мистера Соллиса, понимаете. Возможно, вся эта история просто недоразумение.

Конечно же, это недоразумение. Невозможно было представить себе, что Эдмунд, которого они обсуждали, мог прятаться в доме с целью убить, а потом убегать от полиции. Люси очень встревожилась и спросила:

– Инспектор, могу ли я подъехать к вам?

– Вы имеете в виду сейчас?

– Да. Я могу выехать через пару минут. На работе отпрошусь, скажу, что возникли семейные проблемы и что меня не будет в течение нескольких дней. У меня осталось несколько дней отпуска, и я только что сдала один проект, так что меня отпустят без проблем. Я смогу подъехать к вам через несколько часов, если не возникнет ничего непредвиденного. Я знаю дорогу. – Люси заколебалась и затем добавила: – Я не помешаю вам, тем более Эдмунд – мой кузен, мы росли вместе. Если он в беде, то я должна быть рядом с ним. Не думаю, что ему следует быть одному.

«Тем более у Эдмунда больше нет близких людей», – подумала Люси. Может быть, поэтому он странно вел себя тем вечером? «Ведь твое сердце свободно, Люси», – сказал он. И его рука обнимала ее... Его тело было так близко...

– Хорошо, – сказала инспектор, очевидно, обдумав слова Люси. – Вы должны приехать прямо в трактир «Белый олень». Я буду ждать вас здесь. Вы ведь знаете это место, не так ли? Мистер Соллис все еще в трактире, и менеджер разрешил нам занять небольшую комнату, так что это наш штаб. Конечно, мы не разглашали информацию, только сказали, что занимаемся расследованием.

– Эдмунд оценит ваши действия, когда все прояснится, – сказал Люси, надеясь, что все прояснится.

– Надеюсь, что он также оценит, какая хорошая у него кузина, – сухо заметила Дженни Флетчер.

– Он не оценит, – ответила Люси. – Он никого не ценит. Но я не могу его изменить.