Текст книги "Корни зла"

Он не сказал вслух: «Это было сделано за счет двух дочерей», – но Люси подумала, что именно это Майкл имел в виду.

– На самом деле у меня не было выбора, – сказала Алиса. – Альрауне поместили бы в страшное место. Помни, что все это случилось пятьдесят лет назад, и тогда психиатрические учреждения были мрачными неприступными крепостями. Я не могла допустить этого. Большую часть своей жизни он провел в концлагере. У Альрауне не было нормального детства, он жил в страхе, питался отбросами и видел ужасные зверства. В конце концов, он убил злого человека.

Майкл спросил:

– А как же Рейнард Штульц?

– Убийство Штульца так и не раскрыли, – ответила Алиса. – Он был нацистом, у него могло быть много врагов. Один из них, возможно, разыскал его – Альрауне, быть может, даже стал свидетелем этого убийства... – Снова она сделала быстрый нетерпеливый жест. – Вероятно, то, что я сделала в тот день, было неправильно. Конечно, это было несправедливо по отношению к Деборе и Марианне. Но именно такое решение я приняла тогда, в течение нескольких секунд.

Майкл спросил:

– Но как тебе удалось инсценировать свою смерть?

– Это было не трудно. Большую часть своей жизни я создавала иллюзии. И в тот день в Ашвуде я создала самую большую иллюзию.

Глава 41

Алиса, возможно, не сумела бы справиться с этой ситуацией, если бы в тот день на студии не было Илены, если бы она не заметила Лео Драйера и не последовала бы за Альрауне в гримерную.

Илена сразу все поняла. Позже Алиса думала, что любая женщина на месте Илены закричала бы, но Илена была ее самой близкой подругой, она все помнила и не нуждалась в каких-либо объяснениях. Илена не закричала. Она увидела, что Лео Драйер лежал в луже крови, все еще шевелясь и хватая ртом воздух. Альрауне держал стилет, с которого капала кровь.

Алиса оперлась на стену и зажала рот рукой, чтобы не закричать. Илена подбежала к Альрауне и выхватила у него из рук стилет. Потом она склонилась над телом Драйера. Алиса подумала, что она пыталась услышать сердцебиение.

Алиса потеряла ощущение времени; она понятия не имела, как долго Илена сидела над Драйером. Потом Илена схватила Алису за руки и легонько встряхнула:

– Послушай, Лукреция, у нас есть несколько минут – возможно, секунд, – чтобы решить, что сделать.

– Драйер мертв?

– Умирает, – сказала Илена, и Алиса с глубокой благодарностью вспомнила, что ее подруга – врач. – Лезвие глубоко вошло ему в мозг, и я ничего не могу сделать для него, никто не может. Ему осталось жить минут десять, – сказала Илена. – После этого я надеюсь, он пойдет прямо к черту и, может, услышит, как я желаю ему этого.

«Я уже пришла в себя и смогу справиться с этим, – подумала Алиса. – Я пережила много страшных моментов в жизни». Она встала, выпрямилась и сказала:

– Илена, вот что мы сейчас сделаем...

Женщины настолько хорошо знали друг друга, что им было достаточно обменяться несколькими предложениями, чтобы понять, как действовать дальше.

Илена забрала Альрауне из комнаты, и Алиса заперла дверь и начала рыться в ящике с косметикой. Ее мозг стремительно работал, она планировала, задавалась вопросами, искала на них ответы и продумывала шаги вперед.

К счастью, Алиса нашла все очень быстро. Ей понадобилась зеленоватая пудра, которую она наносила перед съемкой сцены, в которой ее героиня узнавала о смерти мужа. Алиса села у зеркала и попудрилась, стараясь не смотреть на то, что лежало в углу в луже крови.

Когда она убирала коробочку пудры, раздался стук в дверь. Илена? Алиса осторожно приоткрыла дверь, и Илена скользнула внутрь, закрывая за собой дверь и поворачивая ключ в замке.

– Все в порядке?

– Да, – ответила Илена. – Альрауне с Деборой едут прямо домой. Я попросила, чтобы один из служащих вызвал такси, по-моему, нам тоже понадобится автомобиль. Я сказала Деб, что вы задержитесь.

– Она видела что-нибудь, как ты думаешь?

– Уверена, она ничего не видела. Дебора уходила в другой павильон, чтобы поболтать с гримерами. Она была далеко от этой комнаты.

– Слава богу. – Алиса заколебалась, а потом спросила: – А как Альрауне?

– Он абсолютно спокоен. Кажется, он даже не понял, что совершил. И он настолько тихо себя вел, что люди, вероятно, даже не вспомнят его. – Илена встала на колени перед Драйером.

– Он действительно мертв? – спросила Алиса.

– Да, – ответила Илена.

На какую-то долю секунды Алисе показалось так странно, что человек, которого она ненавидела больше всего в мире, умер на полу, пока она гримировалась.

Илена встала:

– Лукреция, ты уверена, что хочешь так поступить?

– Да.

Алиса последний раз посмотрела на себя в зеркало. Мраморно-белая кожа, синяки под глазами. На плечи она накинула черный шелковый палантин, который был красиво драпирован, потому что у нее не было времени, чтобы загримировать руки.

– Илена, ты сможешь дать мне пятнадцать минут до того, как позволишь людям ворваться в комнату?

– Думаю, что да. Дверь будет заперта на ключ, поэтому они будут вынуждены выломать ее, а это займет время. Лукреция, что ты собираешься делать?

– Лучше тебе этого не знать, – сказала Алиса. – Будет лучше, если ты будешь выглядеть искренне потрясенной, как все ворвавшиеся в эту комнату. И Илена...

– Что?

– Ты моя самая лучшая подруга. Какое счастье, что ты у меня есть, – сказала Алиса.

– О, перестань, – сказала Илена и вышла из комнаты.

Иллюзия, думала Алиса, ты собираешься создать иллюзию. Хочешь убедить всех в том, что ты обезумела, столкнувшись с Лео Драйером – мужчиной, который держал тебя в заточении в течение нескольких лет, который устроил групповое изнасилование. Воспоминания об этом кого угодно могли свести с ума.

В углу стоял старый стул с высокой спинкой и зеленым сиденьем. Алиса вытащила его из угла, потом приподняла Лео Драйера и потянула к стулу. Это было труднее, чем она предполагала. Потом Алиса усадила Драйера на стуле. Его голова была наклонена в сторону, и кровь все еще медленно сочилась из его глаз. Алиса с трудом подавила приступ тошноты. Не думай о том, что делаешь, просто делай. Она посмотрела на часы и с ужасом обнаружила, что шесть минут из пятнадцати уже пролетели.

Алиса действовала стремительно: она зажгла две свечи, предназначенные для тех случаев, когда отключали электричество, и установила их на полке у зеркала с двух сторон от стула. Небольшое пламя отбрасывало жуткие тени, освещая лицо Драйера, создавалось впечатление, будто он еще был жив. Ужасная картина. Но это добавило последний штрих, так что, когда люди ворвутся в комнату, они увидят Лео Драйера, сидящего на стуле, по его бокам будут гореть две свечи, как будто для религиозного ритуала. У него выколоты глаза. А у его ног будет лежать баронесса. Все будет говорить о том, что она совершила самоубийство.

Вероятно, у людей возникнет ассоциация с последней сценой из очень старого фильма... Фильма, который сделал Лукрецию фон Вольф известной.

Альрауне выколола глаза мужчине, которого ненавидела, а затем усадила его тело в жуткой жертвенной позе.

Осталось восемь минут. Алиса должна была сосредоточиться на инсценировке собственной смерти. Она предпочла использовать поддельную кровь. Можно было найти что-нибудь в соседней костюмерной, но у Алисы не было времени, чтобы проверять эту комнатушку, кроме того, она боялась обнаружить себя. Она нашла два флакона кроваво-красного лака для ногтей. В комнате стоял стойкий запах крови Драейра и горящих свечей, поэтому запах лака не должен будет привлечь внимание. Она открыла флаконы и приготовилась.

Прошло еще шесть минут. Алиса слышала голос Илены. Он был каким-то скрипучим, но в нем слышались нотки паники. Правильно выбранная интонация.

– Ссора, – говорила Илена. Ужасная ссора между баронессой и господином Драйером. Нет, Илена не знала детали. Но они заперли дверь... Ведь господин Драйер был начальником Освенцима. Они по-настоящему ссорились.

«Отлично!» – думала Алиса. Совершенно верно. Она быстро осмотрелась. Что еще нужно сделать? Ах да. Должны быть признаки борьбы, жестокой ссоры. Алиса бросила в зеркало настольную лампу. Зеркало разбилось, и множество осколков разлетелось по комнате, в них отражались блики пламени свечей, и теней стало больше. Что еще? Алиса схватила кисточки, коробочки из-под косметики побросала их на пол и в довершение всего опрокинула маленький стол. Из-за двери послышался крик Илены.

– Мы должны остановить их! – вопила Илена. – Они убьют друг друга...

Люди собирались около двери. Кто-то кричал, что нужно найти ключ, кто-то призывал всех успокоиться. Эта фон Вольф известна своими истериками.

Алиса истошно завопила и швырнула хрустальный пузырек с духами в дверь. Флакон разбился.

– Он убивает ее! – кричала Илена. – Я знаю это! Пожалуйста, поторопитесь...

– Мы должны ворваться, – послышался мужской голос. Алиса подумала, что это был помощник режиссера. – Там кто-то борется.

Алиса легла на пол, близко к стулу. Ее сердце билось так сильно, что ей казалось, будто бы оно стучит вне ее тела. Тук-тук... Тук-тук... Как будто кто-то стоял рядом, стуча ей назло. Тук-тук... "Впусти меня... "Наверно, это люди, которые пытались попасть в гримерную.

Но этот стук слышался не из-за двери, а из соседней комнаты – из маленькой костюмерной. Своего рода царапанье стены. Это могли быть мыши или даже крысы. Тук-тук... "Впусти меня..." Или было это – тук-тук... «Выпусти меня...»?

Подготавливая сцену Алиса старалась не смотреть на Драйера, но теперь она осторожно подняла голову и пригляделась к нему. Вдруг он не умер? Вдруг это он царапал, пытаясь встать со стула? Но Драйер не двигался, и свечи были на месте, отбрасывая странные зловещие тени. Дрожь прошла по телу Алисы при виде его лица, крови, которая наполняла то, что раньше было его глазами. Было ли у нее время, чтобы проверить его пульс? Ведь если Лео все еще жив, если он сможет протянуть еще несколько минут, чтобы сказать людям правду о Альрауне?..

Но у Алисы не было времени: люди пробовали открыть замок, и кто-то говорил, что все это бесполезно – необходимо выломать дверь.

Алиса снова легла и взяла флаконы лака для ногтей. Хватит ли лака? Должно было хватить. Кровь Драйера была разбрызгана повсюду. Ее руки тоже запачкались в его крови, когда она усаживала его на стул. При тусклом освещении все должно было выглядеть правдоподобно.

По крайней мере странные звуки, доносившиеся из-за стены, прекратились. Раздался новый голос: «Попробуйте толкнуть дверь. Будет достаточно несколько раз хорошо ударить по ней. Бог знает, что там сейчас происходит».

Когда в дверь ударили во второй раз, Алиса вылила содержимое флаконов на запястья: сначала на левое, потом на правое. Потом осторожно спрятала пустые флаконы в своем палантине. Она знала, что Илена обнаружит их раньше, чем кто-либо другой. Потом Алиса закрыла волосами лицо и вытянула вперед руки, чтобы все могли увидеть глянцевую темно-красную жидкость, стекавшую на пол.

В этот момент замок взломали, и дверь с грохотом открылась. Алиса услышала крики ужаса и затрудненное дыхание Илены, склонившейся над ней. Потом Илена выпрямилась и начала распоряжаться.

– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, – говорила она. Она врач, и она может осмотреть лежащих здесь людей. Господин Драйер мертв, и, конечно, нужно вызвать полицию.

Илена снова склонилась над Алисой. Алиса почувствовала теплые пальцы Илены, когда она проверяла пульс на ее горле.

– Слабый пульс! – кричала Илена. – Очень слабый. Дайте мне что-нибудь, что-то вроде жгута, чтобы остановить кровотечение. Дайте вон тот шелковый шарф. Быстро! – Алиса почувствовала, как ее запястья перевязывали шелковым шарфом, одновременно закрывая уже застывавший лак для ногтей. Потом Алиса услышала, как один из мужчин говорил о том, что вызвал карету «скорой помощи».

– У нас нет времени ждать ее, – резко отвечала Илена. – Баронесса потеряла очень много крови. Мой автомобиль стоит неподалеку; я сама отвезу ее в больницу, в которой работаю. Вы, – Алиса почувствовала, как Илена властным жестом указала на одного из мужчин, – понесете ее. Но я буду идти рядом, чтобы держать ее руки у нее над головой.

Когда Алису подняли (ей показалось, что это был оператор, который дал Альрауне апельсиновый сок), кто-то спросил:

– Но что же, спрашивается, случилось здесь?

– У меня нет времени на разговоры, – отрезала Илена. – Но, по-моему, все ясно. Баронесса убила мужчину, который мучил ее в Освенциме. Я была в Освенциме вместе с ней и знаю ее историю. А затем баронесса, раскаявшись, пыталась убить себя.

– Мы сообщили, что я умерла по пути в больницу, – сказала Алиса слушателям. – Нам каким-то чудом удалось пройти все формальности. Конечно, было трудно убежать из студии и от полиции.

– Детективы настояли бы на том, что место преступления должно оставаться без изменений, – сказал Лайам.

– Верно. И иллюзия была бы разрушена. Как бы там ни было, для полиции мы оставили тело Драйера. А позже Илена сумела подготовить в больнице, в которой работала, свидетельство о моей смерти. Она очень рисковала, ее сразу же уволили бы и лишили лицензии, если бы обман открылся.

– Но полиция должна была увидеть ваше тело, разве не так? – спросила Франческа.

– Да, но это было лишь формальностью. Детективы ни на минуту не усомнились в свидетельстве о моей смерти, которое им предъявила Илена. А мне она просто дала огромную дозу веронала. Это снотворное в те времена было достаточно трудно достать. Конечно, это была не смертельная доза, но ее хватило, чтобы я казалась мертвой. Пришел хирург, бросил на меня поверхностный взгляд, и бюрократия была удовлетворена. Чуть позже я села в инвалидное кресло, и Илена вывезла меня из больницы. Потом я выпила несколько литров черного кофе, чтобы избавиться от действия веронала.

– А как же вскрытие тела? – спросила Люси.

– Не было никакого вскрытия. Илена могла быть очень властной и требовательной. Она раскричалась, что я много лет провела в концлагерях, что никто не посмеет коснуться моего тела, кроме нее. Илена говорила, что была хорошим врачом и что, по ее мнению, у полиции Ашвуда было достаточно информации об убийствах. Поэтому все были рады отпустить ее восвояси. Илена подготовила ложное свидетельство о смерти для коронера, в котором говорилось, что смерть наступила из-за большой потери крови.

– А как же были проведены похороны? – спросила Люси.

– Когда коронер разрешил забрать тело для похорон, Илена сказала, что похороны будут проведены скромно, что баронесса не желала пышных церемоний. Никто не знал, откуда приехала баронесса, где живут ее родственники. Я провела те дни в маленькой гостинице, далеко от Ашвуда. Я не пользовалась косметикой и носила косынку на голове, чтобы никто не мог узнать меня. «Алиса Уилсон» вернулась, как видите. Скоро волосы отросли, и я стала обычной седой леди, приближающейся к среднему возрасту.

Люси внимательно слушала, но, когда Алиса замолчала, она сказала:

– Алиса...

– Что, Люси?

– Наверное, ты очень устала, вспоминая все это...

– Да, но это приятная усталость. Освобождение. Наверное, так чувствуют себя католики, когда исповедуются. Так что, если у тебя есть какие-то вопросы, задавай их.

– Дебора знала правду, не так ли? – спросила Люси. – Она знала, что ты не умерла?

Алиса внимательно посмотрела на Люси:

– Почему ты так решила?

– Во-первых, иногда мне казалось, – начала Люси, надеясь, что она не переходит ни через какие границы, – что тетя Деб хочет сообщить мне что-то важное о нашей семье. Во-вторых, мне кажется, что ты не могла позволить ей жить с мыслью, будто тебя больше нет.

– Дорогая Люси, ты, конечно же, права, – улыбнулась Алиса. – Дебора действительно знала. Ей было четырнадцать лет, и она была очень умной девочкой. И независимой... Я ведь провела шесть лет в концентрационных лагерях, и Дебора вынуждена была стать самостоятельной. Илена привезла ее ко мне, и я ей все рассказала. – Алиса улыбнулась. – Дебора все поняла и поддержала меня. Моя дорогая Деб.

– А моя мама?

Казалось, Алиса пыталась подобрать нужные слова...

– Марианна очень сильно отличалась от своей сестры. Ей было только три года, когда произошли эти убийства в Ашвуде, и она, конечно, ничего не поняла. Таким образом, мы, то есть Дебора, Илена и я, решили, что Илена заберет всех троих детей – Деб, Марианну и Альрауне – в Польшу, к своим родственникам. Позже мы собирались все рассказать Марианне. Я хотела, чтобы она сперва повзрослела.

– Но ты так и не рассказала ей, – заметила Люси.

– Нет. Марианна никогда не была похожа на Дебору. Она была болтушкой, кокеткой. И, возможно, не поняла бы того, что понимала Деб. Дебора знала о том, что Альрауне видел в Освенциме, и снисходительно к нему относилась. Марианна так не смогла бы. Я хотела защитить всех троих детей. Понимаешь? И Деб настаивала на том, что мои усилия не должны пропасть даром. Ведь я взяла на себя вину за два убийства. Однажды мы придумали, что я могла бы появиться в жизни Деборы и Марианны как старшая сестра Лукреции. Это была не такая уж дикая идея, как вам кажется. В те годы люди возвращались домой из концентрационных лагерей. Тогда я могла бы снова участвовать в жизни детей.

– Почему же ты не вернулась? – спросила Люси.

– Я недооценила интерес прессы. Журналисты хватались за любой клочок информации. Они говорили с соседями, школьными друзьями Деборы, коллегами Илены. Они раскопали практически все о Лукреции. Сегодня за жизнью многих кинозвезд постоянно наблюдают фото– и кинокамеры. Поверьте мне, в течение многих месяцев пресса бесцеремонно вторгалась в жизнь моей семьи. Какое-то время я боялась, что журналисты докопаются до правды, но им это не удалось. – Алиса обвела взглядом своих слушателей. – Все считали меня убийцей, – сказала она мягко. – Возможно, меня также считали сумасшедшей. Но, конечно, все думали, что я убила двух мужчин. Это было приговором.

– Двое мужчин, – сказал Лайам. – Конрад был второй жертвой, не так ли? Вы слышали, как Конрад стучал в стену, отделявшую гримерку от костюмерной?

– Да, – ответила Алиса, и бесконечная печаль блеснула в ее глазах на мгновение. – Позже я узнала, что ничто не могло спасти его. Конрад умер от потери крови и болевого шока, и Илена уверила меня, что это была быстрая смерть.

– Итак, – сказал Лайам, – вы избежали неприятностей, создав иллюзию.

– Да. Возможно, сегодня нам не удалось бы провернуть такое дело. Детективы стали более дотошными, технологии – более совершенными. Но в те времен Ашвуд был маленькой деревней, которая не развивалась с тридцатых годов. У полиции было три трупа. Все умершие были известными людьми, и все они погибли при странных обстоятельствах, так что полицейские старались раскрыть убийства изо всех сил. Следствие решило, что я совершила оба убийства. Никто не мог и представить себе, что в Ашвуде в один день два убийцы совершили два разных преступления.

– Но если Криспин убил Конрада, разве вы не хотели отдать его под суд? – спросила Франческа.

– До сегодняшнего дня, пока Майкл не рассказал мне историю Эдмунда, я не знала, что Криспин убил Конрада, – объяснила Алиса. – Я никогда не думала, что Криспин способен на убийство. Он был очаровательным мальчиком. Наивным. В тот день он был немного раздражен. Я всегда думала, что Конрада убил Лео Драйер.

– А что случилось с Альрауне? – поинтересовалась Люси.

– Мои дочери вернулись в Англию, когда Марианне было пять лет, – сказала Алиса, – чтобы она могла пойти в английскую школу. Альрауне пошел в школу в Польше. Казалось, его душевное равновесие было восстановлено. Он вел себя очень хорошо, ему нравилось в новой стране, так что он остался жить с семьей Илены. Именно поэтому Марианна не помнила Альрауне. Возможно, она смутно помнила мальчика по имени Алан, который когда-то жил вместе с ней и Деборой. В те годы любой мог засвидетельствовать, что Альрауне был адекватен и нормален. Когда ему исполнилось семнадцать, он поступил в Лейпцигский университет, но бросил его после первого семестра, и я потеряла его из виду на несколько лет. Через какое-то время Альрауне приехал в Англию и наладил со мной контакт. Однако он никогда не навещал меня. Время от времени я посылала ему деньги, вот так Майкл и узнал, где я жила. Он нашел письмо с моим адресом.

– Деб всегда очень уклончиво отвечала на вопросы об Альрауне, – задумчиво произнесла Люси. – Она когда-то сказала, что его детство было очень трагичным и что не надо лишний раз вспоминать об этом.

– Конечно, со временем общественности стали известны некоторые детали этой истории, – сказала Алиса. – Но репортеры так и не смогли раскопать всю правду об Освенциме. Они не узнали, что именно Альрауне видел в лаборатории Менгеля, но они знали, что это было страшное, жуткое зрелище. Я не знаю, что именно журналисты узнали о смерти Рейнарда Штульца. Но факты они заменяли выдуманными историями.

– Итак, – сказала Люси глубокомысленно, – легенда была создана.

– Да. На самом деле все эти вымышленные истории об Альрауне, или Алане, помогли скрыть правду о его жизни. Тем более все считали, что Альрауне – это девочка, а не мальчик.

– А вы? – спросила Франческа. – Что делали вы?

– Я снова стала Алисой Уилсон. Самой обычной пожилой леди. У меня остались деньги, которые я заработала, снимаясь в фильмах. Также я унаследовала состояние Конрада. Он все оставил мне и даже позаботился о том, чтобы в завещании было указано два моих имени – «Алиса» и «Лукреция». Ему всегда нравилась моя игра в баронессу. Это забавляло его. Маскарад. Так что я была в состоянии купить дом в Момбрей-Фэн и вложить деньги в некоторые предприятия, чтобы обеспечить своих детей. Я стала типичной англичанкой, активной в деревенской жизни, в церкви, неутомимым участником многих благотворительных акций.

– В том числе акций ЧАРТ? – спросила Франческа.

– Да. Я знала то, что значит быть бездомным, и никогда не забывала этого. Я помогала там, где могла.

– Дебора тебя знала, ведь так? – спросила Люси, смотря на Майкла. – Именно поэтому она завещала дом ЧАРТ?

– Она не знала меня очень хорошо, – сказал Майкл. – Она всегда помнила, что я сын Альрауне, и это создало барьер между нами. Но иногда она приезжала в этот дом, и мы тепло общались.

– Столько всего происходило, а я ничего не знала, – сказала Люси. – И моя мама ничего не знала. – Она нахмурилась и затем добавила: – Мне не очень приятно признавать это, но думаю, ты была права, когда не посвятила Марианну в свою тайну. Наверное, она не сумела сохранить секрет. Но мне действительно жаль, что Дебора ничего мне не рассказала.

– Она всегда хотела, – улыбнулась Алиса. – Ждала, когда ты подрастешь. Но...

– Но она не смогла найти подходящего момента? – сказала Люси. – Нет, это не совсем так, не правда ли? Все дело было в Эдмунде.

– Думаю, Деб не доверяла Эдмунду, – медленно произнесла Алиса. – А он всегда был рядом, не так ли? Мне кажется, Дебора чувствовала, что будет неправильно все рассказать Эдмунду. Возможно, потому что Ашвуд был связан с Криспином.

– Эдмунд всегда связывал Криспина с Ашвудом, – сказала Люси глубокомысленно. – И тетя Деб всегда считала, что он сильно переживал из-за болезни Криспина. Когда Криспин умер, Эдмунд был один в доме. Он должен был остаться на всю ночь, наедине с телом, до тех пор, пока кто-нибудь не приехал бы. Ему было около девятнадцати... Возможно, пережитое так сильно повлияло на его состояние?

– Да, наверное, – откликнулась Алиса. Люси наклонилась вперед и протянула ей руку.

– Я так сожалею, что ты потеряла много родных, Алиса, – сказала она. – Конрада, Дебору и мою мать.

– Я пережила много горестных минут в своей жизни, дорогая Люси, – сказала Алиса. – И много битв проиграла. Но я также познала великое счастье. Когда Майкл появился на моем пороге, я испытала большую радость. – Алиса улыбнулась ему. – Теперь у меня есть ты, Люси, дорогая. – Она посмотрела на Франческу. – Надеюсь, что скоро смогу назвать своим другом и вас, – сказала она.

– Расскажите нам об Ашвуде, – сказала Фран, избегая взгляда Майкла. – О земле, я имею в виду.

– Ах, об этом... – Это было сказано таким небрежным тоном, что Люси подумала: наверное, только Лукреция фон Вольф могла так беспечно отзываться о достаточно больших земельных владениях. – Кажется, уже стало притчей во языцех то, как мне удалось купить Ашвуд, – сказала Алиса. – Люди говорили, что это место часто посещали призраки. Но это все ерунда. У Лео Драйера никогда не было души, которая могла бы скитаться по земле, чтобы часто посещать что-нибудь, а Конрад, хоть и любил драматичные истории, никогда не смог бы никому причинить вреда.

– Почему ты купила Ашвуд? – спросила Люси.

– Чтобы не пустить людей, – ответила Алиса. – Чтобы остановить любознательных журналистов...

– И защитить Альрауне.

– Да.

– Но вы согласились впустить Трикси? – спросила Франческа.

– Да. К тому времени я уже знала, что Альрауне умирает, – ответила Алиса. – И я решила, что наступило время изгнать призраков из этого места. Я передала Ашвуд Альрауне, когда его выпустили из тюрьмы. Я подумала, что будет лучше, если он напрямую будет получать доход от земель, а не через меня. Тогда ведь я познакомилась с вами, не так ли? – спросила Алиса Лайама. – Я решила уйти на покой.

– Вы переигрываете, – улыбнулся Лайам.

– Всегда любила острый язык ирландцев, – отреагировала Алиса.

– Не думаю, что ты когда-либо бездействовала, – сказал Майкл.

Люси очень нерешительно спросила:

– Ты сказал, что Альрауне умирает?

– Да. Думаю, ему осталось жить неделю или две. Алиса посмотрела на Майкла.

– А потом наступит конец.

– А призраки?

– И Ашвуд непосредственно? – спросил Лайам.

– После смерти Альрауне Ашвуд перейдет к Майклу, – сказала Алиса. – Конечно, если он хочет этого.

– Нет, – быстро сказал Майкл, – по-моему, лучше отдать это место ЧАРТ. Они снесут все старые здания и построят что-нибудь новое.

– Избавиться от призраков раз и навсегда?

– Да.

– Это хорошая идея, – задумчиво произнесла Алиса. – Лайам, мы с вами позже поговорим об этом.

– Я весь в вашем распоряжении, баронесса.

– Мне кажется, – сказал Майкл после паузы, – что все не отказались бы от бокала бренди после всей этой мелодрамы, не так ли?

– Полностью с тобой согласна, Майкл, – улыбнулась Алиса. – Уверена, всем надо немного расслабиться.

Люси сделала глоток бренди и тихо произнесла:

– Интересно, что будет с Эдмундом...