Текст книги "Тёмные улицы"

Цвет крови

Красная-красная кровь.

Через час уже просто земля,

Через два на ней цветы и трава,

Через три она снова жива.

(Виктор Цой – Звезда по имени Солнце).

Утро нового дня принесёт всем новые тревоги и печали. Чиновники всех мастей в спешке покинули пределы города, сопровождаемые военными. Безусловно, это маленькая, но победа. Передышка перед решающим действием. Ведь глупо думать, что власти так просто уступят и уйдут со сцены. Каким бы не был город, он остаётся лакомым кусочком для загребущих рук и алчных глаз. Пока он может приносить прибыль; пока стар и млад в состоянии гнуть спины на тяжёлых работах, обогащая незнакомых дядечек и тёть; пока матери рождают на свет новую порцию рабочей силы – город будет стоять и жить по законам, написанным власть имущими.

Еще большее количество танков заполонит город, окружит его со всех сторон, чтобы никто не покинул каменные громады живым. Бронированные машины выпустят на улицы следующую партию цепных псов, охраняющих покой богачей. Всё это обязательно будет. И кровь, что сейчас отражает скупые солнечные лучи восходящего солнца, ещё не скоро смоется дождями с земли и каменных плит, с крыш и стен. Да и прольёт ли небо слёзы по ушедшим, оплачет ли их Души, по воле зверей в человеческом обличье покинувшие тела? Не отомстит ли природа засухами и катаклизмами?

Поседевший Змей стеклянными глазами смотрит за горизонт. Обескровленные губы шевелятся, шепча змеиные слова, что говорят, провожая умерших в иной мир. Сколько их ушло за один день и ночь. Сколько не вернулось домой. Всем им беззвучно нашёптывал Повелитель погребальную песню, пока огонь костра жёг, превращал в пепел их сосуды-тела.

А Душа рвалась к ним. Сбросить опостылевшую оболочку и вздохнуть полной грудью ветер свободы. Обнять родных и близких. Прижать к груди погибших детей. Встретить жён.

– Зачем вы оставили меня…

Оставили да не по своей воле. Та задача, с которой не могли справиться вирусы и разнообразные болезни, оказалась по силам человеческой руке, сжимавшей оружие и пульт управления. Справедливо? Среднестатистический человек скажет, что вполне. Мол, нужно же как-то этих исчадий уничтожать. И позабудет главный закон мироздания. Но не будем об этом.

Слёз не осталось. Ни одной маленькой капельки. Воспалённые от бессонной ночи глаза разъедает дым от разожжённых костров. Всех примет огонь, никого не забудет. Взметнётся пламя до небес, целуя холодную синеву. Переплетутся горячие языки с плотью облаков.

И летят, летят с ветром молитвы и напевы, заговоры и песни. Для смерти не важна религия и национальность. Для неё не имеет роли в какую одежду облекут ваш труп. Искренние чувства, не прикрытые масками, вот что главное, вот что ценное.

Лазурь, осторожно переступая через обломки, подойдёт к Змею и положит ладошки ему на плечи. По собственной воле, без какого-либо постороннего принуждения, заговорит с ним.

– Твои дети не умерли, Царь.

Змей вздрогнул. Нечеловеческая боль исказила красивое лицо мужчины. Ему не нужны слова утешения. Ему не нужна чья-то жалость и сочувствие. Крылатые, у них свои законы и верования. А в чужой монастырь лучше не лезть, даже с благими намерениями.

– Лазурь… не сейчас. Уходи.

– Твои дети не умерли, Царь. – Лазурные глаза смотрят в упор, без страха и лжи. – Твой ребёнок, он живёт во мне, растёт во мне, дышит через меня. Как ты мог забыть?

Змей смотрит и не понимает. Слова девушки долетают до него как сквозь вату. Вот она, стоит рядом и чего-то ждёт от него. Не прогнать, не оттолкнуть.

– Ну же, Змей, не бойся.

Мужские руки в ладошках девушки кажутся такими большими. Зачем она кладёт их себе на живот? О чём хочет напомнить?

Готовые сорваться с языка злые слова замирают на кончике языка. Там, в животе, пинаются чьи-то маленькие ножки, почувствовав прикосновения Змея. Ребёнок, что приветствует своего отца. Ребёнок, про которого Царь по глупости забыл в круговерти сумасшедших дней.

– Лазурь…

– Я же сказала, не бойся. Прикоснись к нему. Поговори с ним. Успокой его.

– Но… Разве ты… Разве тебе не противны мои прикосновения после всего случившегося?

– Во-первых, прикасаться ты будешь не ко мне, а к своему сыну. А во-вторых… – Светлые глаза темнеют, подёргиваются пеленой невыплаканных до конца слёз. – Давай забудем прошлое. Пусть оно умрёт сегодня. Сгорит в кострах.

– Да… Пусть умрёт… Пусть сгорит…

Не теряя больше ни минуты, Змей последовал совету девушки и прикоснулся, обнял своей силой ещё не родившегося малыша. Он купал его в нежности и любви, отдавал ему частичку себя, благословляя на жизнь. Придёт время и мудрость и знания змеиного народа перейдут к нему. И тогда на трон взойдёт новый Повелитель нагов.

– Я думал, что ты избавишься от ребёнка, – искренне признался Царь, заработав удивлённый взгляд девушки.

– Я не убийца, Змей. И не хочу брать на Душу этот грех. Старые бы отмолить, отмыться от них.

– Отмолим. Но сначала нужно найти Грая. И обеспечить тебе безопасность.

«И нашему сыну», – мысленно добавит Царь нагов. Единственному оставшемуся в живых. Вылупившийся из яйца ребёнок от второй жены погибнет во время зачистки города от нелюдей. Военные не побоятся нагрянуть в земли, куда уходят старики и слабые. Пепелища, оставшиеся от тех мест, ещё долго будут снится Змею в кошмарных снах.

Как не крути, но от Грая теперь многое зависит. И ему, Царю, придётся заняться поисками парня. И уже вместе с ним они продолжат то, что Грай не успел закончить. Они отомстят за смерть Гарпии. Они отомстят за смерть нелюдей. Они отомстят за смерть крылатых и людей.

Этот город уже никогда не будет прежним.

Приложение

Старая мудрость гласит: «Рукописи не горят». Я добавлю: «Они живут вечно». Живыми их делает любовь и сопереживание читателей.

Но иногда рукописи начинают жить своей жизнью. Так произошло и с героями «Тёмных улиц». Они не только живут и выживают, борются за любовь и место под солнцем, ненавидят и горят в огне внутренних эмоций. Они – творческие. И своим творчеством они делятся здесь, на страницах книги. Чтобы не засорять основной текст обилием стихов, я поместила их в отдельную главу и озаглавила её как «Приложение».

Песня Грая

 
Про нас забудут, вырвут из контекста.
Соврут, что были, но не сберегли.
Снимают мысли, разминают тесто.
И догорают красным угольки.
 
 
Про нас не помнят и кладут на полку
ненужный груз, забытые дела.
Какое дело, что случится с волком?
Какая скука: целый год ждала.
 
 
И если больно, если вперемешку
смешать законы, сводки, номера…
Я не хочу и не могу быть пешкой.
И вот сто лет как я гостям не рад.
 
 
Про нас забудут, зарастёт бурьяном
дорога в мир, в который не дошли.
Мне хорошо по вечерам быть пьяным.
Закройте дверь уж если вас тошнит.
 

Гадес мёртвый. Песня Про

 
Это значит: любовь Бога
насыщаешься до нутра.
Не смотри на него, не трогай.
Гадес мёртвый, а ты жива.
 
 
Позабудь что в подземном мире
три реки охраняют сон.
Не родные вы, не чужие.
Расцветает в душе бутон.
 
 
Расцветают пороком мысли.
Не спасает уже жара.
Головою да вниз повисли
беспокойные доктора.
 
 
Это значит: идти по краю.
Вены вспороты, ну и пусть.
Не нужна мне дорога к раю.
Я другому дарила грусть.
 

Лазурь

 
Как хорошо, как светло и уютно.
Синее небо над головой.
Без колебаний ищу по приютам.
Я за любимым. Мне не в первой.
 
 
Пахнет грозой, отдаёт перламутром.
В небе лиловом мерцают огни.
Мне беспокойно, тревожно и смутно.
Где мой любимый? Его мне верни.
 
 
Я же за Граем пройду километры.
Ноги изранены, ранят слова.
Дуют мне в спину холодные ветры.
Кажется всё это было вчера.
 

Тихий омут. Грай

 
Тихий омут полон чертей.
Загляни в него, не вернись.
Я казался тебе странней,
чем сильнее ломала жизнь.
 
 
Я играл или жил, сполна
цену за дурь свою платил.
Огрызается в ночь Луна.
И кого-то я в дом пустил.
 
 
Черти плакали и дрались.
Ведьма плакала и клялась.
Выпиваю опять за жизнь.
Для чего ты мне отдалась?
 
 
…В тихом омуте ведьме два
приглянулись мои черта.
И плевать, что она вдова.
И забыть, что давно мертва.
 

Вольному – воля. Лазурь

 
Вольному-воля. А птицам – небо.
Птицы летят в свой край.
Шрамы замазываю я кремом.
Ты сумасшедший, Грай.
 
 
Вольному – воля. Волкам – свобода.
Ветер да в паруса.
Небо оттенка дурного Бога.
Полночь да на часах.
 
 
Ты ищешь волю, находишь – клетки.
Я не пойду за тобой.
Двое нас было. Один был меткий.
Я же звалась женой.
 
 
Двое нас, помнишь? Один – безумный.
Я же была больна.
Я раскидала по небу руны.
Грудью обнажена.
 
 
Вольному – воля. А птицам – небо.
Птицы летят в свой край.
Шрамы замазываю я кремом.
Я же твоя лишь, Грай.
 

Мы выбрали небо. Крылатые

Татьяне Куденчук от Грая.

 
Мы выбрали небо,
а небо ночами
вдыхало чужую грусть.
 
 
Мы красили белым
и птицы кричали.
Ты знала, что я вернусь.
 
 
Меня создавала
и прятала в теле
отчаянье и печаль.
 
 
Но ты же не знала:
вино и похмелье
и мне никого не жаль.
 
 
Кого ты искала? Зачем уходила?
К чёрту летят тормоза.
И первобытная дикая сила
тебя возвратит назад.
 

Песня Абигайль. Белые волки уходят на север

 
Белые волки уходят на север.
Там, где горит звезда
и сумасшедшее дикое племя.
Станет столбом вода.
 
 
Белой Волчице не нужно свободы.
Аби давно стара.
Волосы белым покрасили годы. З
начит, уже пора.
 
 
Как растеряла пожары да вьюги,
глянула: вот зима.
И не вздохнуть от тяжёлой кольчуги.
Давит на плечи Тьма.
 
 
– Ты же сама призывала ночами
крылья да два крыла.
 
 
Аби другие бога причащали.
Аби давно мертва.
 
 
Белые волки тоскуют и воют
всё о своей сестре…
Аби не помнит. И вслед за весною
я возвращусь к Тебе…
 

Песня Лазурь Граю. Помолюсь

 
Помолюсь, но не помню имя.
И забыла как долго шла.
Запорошил дороги иней.
Застелила овраги мгла.
 
 
Птицей оземь не бьюсь – летаю.
И змеёю кручусь в огне.
Мне бы к небу, но вместо Грая
смерть обнимет меня во сне.
 
 
Мне бы волю да вспомнить имя,
но таится в груди печаль:
если сердце руками выну
превратится оно ли в сталь?
 
 
Если в сердце вложу я звуки,
то смогу защитить мечту?
…И как Шива четверорукий
безмятежно в ночи молчу…
 
 
Помолюсь, но не помню имя
или тысячи из имён.
Вечер мой на дорогах стынет
и не видно моих знамён.
 

Песня Грая Лазурь. Вот моё небо

 
Вот моё небо и сердце разбито в кровь.
Вот моя вера: рассказывать и смеяться.
Ты, целясь в сердце, не попадаешь в бровь.
И не просил меня… за руку… не держаться.
 
 
Но отпускаю я… пальцы. Лечу по ветру.
Мне не страшны моря, что подо мной бурлят.
Я прожигаю жизнь… бешеную и эту,
эту больную жизнь больше не исцелят.
 
 
Это моё лишь небо: падать и не летать.
 

Пахнет измятой постелью

 
Пахнет грозой и измятой постелью.
Птицы не вьют гнездо.
Ты же ведь помнишь чего мы хотели?
Было ли это злом?
 
 
Пахнет руками, любовью и страхом.
Ночью о ком звонят?
Мы поднимались, как люди, из праха.
Птицы куда летят?
 
 
Мы поднимались и падали
смело, бились за жизнь и смерть.
Мне безразлично кого я задела.
А под ногами твердь.
 
 
С пика Олимпа на голые камни:
вы бы смогли так жить?
Я Абигайль, но быть может и стану
как путеводная нить.
 
 
Пахнет грозой и измятой постелью.
Птицы не вьют гнездо.
Ты же ведь помнишь куда мы летели?
Было ли это злом?
 

Было ли, не было. Абигайль

 
Было ли, не было.
Вот и Другой* готов.
В поле за клевером
или за тайной снов
 
 
мы отправляемся.
Тень я или жена?
Где начинается
сказка где я нежна?
 
 
Аби уставшая.
И с серебром волос
кажется падшею.
– Кто в мою душу врос?
 
 
Кто за туманами/
за реку кто водил?
Старыми ранами,
рваными говорил.
 
 
Было ли, не было.
Я не запомню лиц.
И не потребую,
не попрошу я птиц.
 

Час пришёл1313
  Евгений Волконский, стихотворение «Час пришёл», https://vk.com/vihri_plameni_dushi


[Закрыть]

 
Час пришел, все дороги сошлись,
В этом городе, под пеленою,
Снова судьбы вершащих сплелись,
Свет кровавой луны, звуки боя.
 
 
Здесь у каждого правда своя,
И скелеты в шкафах есть у многих,
Лишь один раз ужалит змея,
Смертью боль оплатив на пороге.
 
 
Свет последней кровавой луны,
Боль, беспомощность – силу пробудят,
Не дождется грядущей весны,
Кто решил за других вершить судьбы.
 
 
Сети рвутся под легким рывком,
Силы, той, что была в заточении,
Снег покатится малым комком,
Но родится лавина в движении.
 
 
В бликах глаз, отблесках чешуи,
Те, кто выжили в горе и бедах,
Правосудье исполнят в ночи,
В стенах дома, канувшего в лету.
 

Ты не слушай меня, не слушай

 
Ты не слушай меня, не слушай.
Не смотри на меня, усталый.
Тёмных улиц дыханье душит.
А за окнами снег не тает.
 
 
Ты не мучай меня, не мучай.
И не трогай меня руками.
Тёмной улицы лес дремучий
обнимает холодный камень.
 
 
А на небе такие льдины!
Звёзды жгут, обжигают, плавят.
Не ищи ты во мне глубины.
И не трогай, не нужно, парень.
 

Благодарности

Любой труд, будь то строительство дома или написание книги, не возможен без помощи со стороны. Я, Сайра, Благо Дарю следующим людям за их нелёгкий труд выступать в роли моих помощников:

– Татьяна Куденчук. Редактор и ангел-хранител персонажей книги. Это именно та девушка, которая терпеливо, по сто и далее раз читала, перечитывала мои рукописи, производила корректуру текста.

– Анастасия Кумихо, автора картины, которую я поместила в главе «Безликий».

– Анастасия Кулагина и Тату Петросян – за чудесную фотографию на обложке книги.

– Макс Теребилов, Алиша Вальтер, Вера Душина, Татьяна Седова, Никита Алексеев – вам мои благодарности за предоставленные фотографии для оформления книги. Ваша незабываемая помощь сыграла решающую роль: благодаря ей на свет родилась не просто книга с чёрно-белыми буковками и бело-серыми листочками. Вы вложили в неё цвета, привнесли атмосферу тех мест, которые отображают ваши фотографии. Что может быть лучше?

– Евгений Волконский. Бард, автор стихов, консультант по мифологии и мистическим созданиям, кладезь непредсказуемых решений тупиковых ситуаций в книге. Поддержка и опора в трудную минуту.

Фото-галерея мира Улиц

Мой редактор предложил мне совершенно неожиданную идею: создать фото-галерею по миру книги. Немного подумав, я согласилась с ней. А что? Согласитесь, было бы интересно посмотреть на описываемый город. Надеюсь, подобранные фотографии создадут нужную атмосферу. С уважением, ваша Белая Волчица.