Текст книги "Концепция развития судебной системы и системы добровольного и принудительного исполнения решений Конституционного Суда РФ, судов общей юрисдикции, арбитражных, третейских судов и Европейского суда по правам человека"

К. М. Кострова[8]8
  Доктор юридических наук, профессор, заведующая кафедрой гражданского процесса Дагестанского государственного университета.


[Закрыть]
Специализация судоустройства в России и за рубежом: состояние и перспективы развития

Реформы политической, экономической и правовой систем в России потребовали проведения судебной реформы, которая существенно изменила судебную систему и правила судопроизводства. Судебная реформа ведет отсчет с начала 1990‑х гг., но до сих пор не завершена.

* * *

Идея специализации судоустройства заложена в ст. 118 Конституции РФ, где сказано, что судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства.

Конституционное правосудие успешно развивается, вторгаясь в самые сложные, разнообразные правовые отношения и внося свою лепту в совершенствование всей правовой системы России. Есть все основания для утверждения, что конституционная юстиция в России состоялась как самостоятельная ветвь судебной власти.

Федеральный конституционный закон о судебной системе Российской Федерации, принятый 31 декабря 1996 г., предусматривает учреждение специализированных федеральных судов по рассмотрению гражданских и административных дел, полномочия, порядок образования и деятельности которых должны быть установлены федеральным конституционным законом (ст. 26).

Проблема специализации судебных учреждений актуальна не только для России, но и многих других стран. Для судебных систем большинства стран характерно наличие не только судов общей юрисдикции, но и специализированных судов.

При исследовании проблем зарубежного судоустройства отмечается, что множественность (плюрализм) судебных систем проявляется в том, что в каждой стране, как правило, действуют суды:

– общей юрисдикции (гражданской и уголовной), обладающие наиболее широкой компетенцией; на них возложено разбирательство любых дел, если они не отнесены к компетенции иных органов юстиции;

– специальной юрисдикции, например, административной, трудовой, обращение куда допустимо лишь в случаях, прямо предусмотренных нормативными актами [1].

Отмечается также, что юрисдикция специальных судов ограничена делами, которые они рассматривают в соответствии со специальными правовыми нормами, в то время как общие суды рассматривают любые дела, которые не исключены из их юрисдикции [2].

Специализация судебных учреждений в России, как и в большинстве стран СНГ, наиболее активно стала развиваться в направлении создания системы арбитражных судов, которые в отдельных странах называются экономическими (Молдавия, Таджикистан), хозяйственными (Белоруссия, Украина), торговыми и др.

Система арбитражных судов в Российской Федерации развивается весьма динамично. Созданная первоначально как двухзвенная, с июля 1995 г. она стала трехзвенной после образования федеральных арбитражных судов округов, на которые было возложено кассационное разбирательство жалоб на решения арбитражных судов. В настоящее время система арбитражных судов постепенно превращается в четырехзвенную путем образования апелляционных судов. В целях усиления гарантий законности решение арбитражного суда может быть обжаловано не только в апелляционном, но и в кассационном порядке, причем апелляционные и кассационные суды создаются для обслуживания нескольких субъектов РФ. Такой подход призван усилить независимость суда, провозглашенную Конституцией Российской Федерации.

Создание системы арбитражных судов в РФ способствовало проведению судебной реформы в сфере гражданской юрисдикции, развитию процессуального законодательства и права, повышению уровня разбирательства и разрешения экономических споров. Количество обращений в арбитражные суды постоянно растет в связи с развитием рыночной экономики и ростом доверия к судебной власти.

Надо отметить, что с развитием гражданского и арбитражного судопроизводства заметно активизировались научные исследования по проблемам процессуального права, в которых дается сравнительно-правовой анализ обновленного арбитражного и гражданского процессуального законодательства.

Бурное развитие системы арбитражных судов, как, впрочем, и арбитражного судопроизводства, привело к тому, что арбитражные суды сформировались в самостоятельную ветвь судебной власти, обособившись от конституционных судов и судов общей юрисдикции.

В литературе справедливо утверждается, что арбитражные суды России вершат экономическое правосудие, что позволяет говорить о специализированном экономическом правосудии [3].

Самостоятельность системы арбитражных судов оценивается положительно далеко не всеми учеными. Такие видные процессуалисты, как М. С. Шакарян, В. М. Жуйков, Г. А. Жилин, полагают, что арбитражные суды должны быть включены в единую судебную систему, поскольку в Конституции РФ ничего не говорится об арбитражном судопроизводстве и эти суды не имеют теоретических предпосылок для своего самостоятельного существования [4].

Более правильной представляется противоположная позиция, согласно которой развитие системы арбитражных судов и арбитражного процесса способствовало развитию судебной реформы в сфере гражданской юрисдикции в РФ. Можно согласиться с В. В. Ярковым, что Верховный Суд в существующем виде как с точки зрения соотношения численности судей и его сотрудников, так и приоритетов деятельности является больше органом уголовной, чем гражданской юрисдикции [5].

Действительно, численность судей в Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ почти в три раза превышает численный состав судебной коллегии по гражданским делам [6].

В то же время основные перемены в сфере судебной деятельности происходят именно в гражданской юрисдикции, что предъявляет совершенно новые требования к высшему органу судов общей юрисдикции.

В системе судов общей юрисдикции весьма успешно функционируют военные суды, юрисдикция которых была значительно расширена на основании Федерального конституционного закона от 23 июня 1999 г. № 1‑ФКЗ «О военных судах Российской Федерации» [7]. Эти суды являются специализированными и состоят из трех звеньев.

Необходимо отметить, что суды общей юрисдикции действуют во всех странах, в то время как проблема специализации судебных учреждений во всех странах решается по-разному. Одни из специальных судов организованы на самостоятельной основе, другие – являются составной частью общих судов. В отличие от судов общей юрисдикции, системы специальных судебных учреждений весьма разнообразны.

Так, во Франции к судам специальной юрисдикции относятся:

– торговые суды;

– суды по трудовым делам;

– суды по делам сельскохозяйственной аренды и найма;

– суды по делам социального страхования.

Кроме того, во Франции имеется автономная система административных судов, осуществляющих судебный контроль над функционированием аппарата государственного управления. Эта система состоит из трех звеньев, вследствие чего обеспечивается рассмотрение дел в трех инстанциях (первой, апелляционной и кассационной).

В Федеральной Республике Германии действует несколько самостоятельных систем судебных органов специальной юрисдикции. К ним относятся:

1) суды административной юрисдикции, которым подведомственны публично-правовые споры, возникающие в сфере государственного управления; они состоят из трех звеньев, соответствующих трем инстанциям;

2) суды финансовой юрисдикции, состоящие из двух звеньев;

3) суды по рассмотрению трудовых споров, в которых разрешаются споры, вытекающие из коллективных и индивидуальных соглашений; эти суды имеют трехзвенную систему;

4) суды по рассмотрению споров в сфере социальных правоотношений, имеющие трехзвенную систему;

5) федеральный патентный суд, рассматривающий жалобы на решения патентного ведомства, иски о признании патента недействительным, о выдаче принудительной лицензии [8].

Весьма своеобразно судоустройство в Швейцарской Конфедерации, где в каждом кантоне имеется завершенная многозвенная судебная система. Разбирательство дел по частным вопросам осуществляется обычно в кантональных судах общей или специальной юрисдикции.

Так, в кантоне Цюрих, кроме судов общей юрисдикции, действуют суды специальной юрисдикции:

1) суды по трудовым спорам;

2) суды по арендным делам;

3) суд по торговым делам при Высшем суде кантона;

4) суд по делам социального страхования.

В Швеции существуют общие и специальные суды, причем последние далеко не всегда организационно обособлены. К организационно обособленным специальным судам относятся:

1) суд по трудовым конфликтам, учрежденный в 1928 г.;

2) коммерческий суд, учрежденный в 1971 г.;

3) суд по жилищным вопросам, учрежденный в 1975 г.

В общие суды первой инстанции входят специальные суды:

1) земельные суды;

2) водные суды [9].

В Финляндии нет конституционного суда. Однако, кроме судов общей юрисдикции, там функционируют суды специализированной юрисдикции и административные суды. К специализированным судам относятся суды по земельным спорам, по вопросам водопользования, торговый суд, суд по трудовым спорам, страховой суд, пенитенциарный суд. Административная юстиция обособлена от судов общей юрисдикции во главе с Верховным административным судом, решения которого обжалованию не подлежат [10].

Весьма своеобразна судебная система Австралии, она включает в себя федеральные суды, суды отдельных штатов, а также специальные судебные учреждения с четко определенными функциями.

Как утверждают австралийские авторы Д. Д. Джиффорд и К. Ф. Джиффорд, в Австралии существует множество специальных судов и трибуналов, список которых постоянно расширяется парламентом. Среди этих судебных учреждений видное место занимает Семейный суд Австралии, в составе которого действует консультативная служба, выполняющая две основные функции:

1) предоставление необходимых консультаций;

2) подготовка сообщений для судей, рассматривающих соответствующие дела [11].

Огромный опыт специализации судебных учреждений пристально изучается российскими учеными-юристами, предлагающими развивать зарубежный опыт в целях совершенствования судебной защиты субъективных прав и повышения профессионального уровня всей судебной деятельности.

В отечественной юридической и периодической печати наиболее активно обсуждается проблема создания административных судов. Эту идею поддерживает и продвигает Верховный Суд РФ, который еще в 2000 г. внес в Федеральное Собрание проект Федерального конституционного закона «О федеральных административных судах в РФ», в котором предлагалось сформировать 21 федеральный округ и федеральные межрайонные административные суды с юрисдикцией в отношении нескольких районов субъекта РФ.

Кроме того, предлагалось учредить Судебную коллегию по административным делам Верховного Суда РФ, а при необходимости – соответствующие коллегии в судах уровня субъектов РФ.

Принципиально новым в этом предложении является создание таких судов, которые не будут связаны с существующим административно-территориальным делением страны, чтобы в большей степени гарантировать независимость судей при вынесении судебных решений.

В компетенцию административных судов войдут споры, возникающие из публично-правовых отношений. К ним относятся дела о признании недействительными нормативных правовых актов, оспаривании решений и действий органов государственной власти, местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих, о защите избирательных прав и др. Эти категории дел весьма актуальны в судебной практике и свидетельствуют об утверждении судебной власти в России.

Разработан проект Кодекса об административном судопроизводстве, который передан в Государственную Думу и опубликован в печати.

Как показывает сравнительный анализ, административные суды действуют во многих странах. Представляется, что их создание должно способствовать более полной реализации конституционных прав граждан, становлению гражданского общества в России и укреплению судебной власти.

Выдвигаются идеи о создании и таких специализированных судов, как семейные, трудовые, патентные.

Судебная статистика свидетельствует, что брачно-семейные дела являются лидерами среди всех категорий гражданских дел, рассматриваемых в судах. Такая статистика приводит многих ученых к выводам о кризисе семьи в современном обществе, которая нуждается в государственной и общественной поддержке.

Действительно, в России растет число разводов, увеличивается количество детей, оставшихся без родительского попечения, а также родившихся вне брака. Поскольку в соответствии со ст. 38 Конституции РФ материнство и детство, семья находятся под защитой государства, оно должно уделять больше внимания социальной и правовой защите семьи.

При решении этих задач может быть востребован опыт других стран, сталкивающихся с аналогичными проблемами.

Либерализация семейного законодательства России, в частности, процедуры развода, не должна исключать профилактической, предупредительной работы в судах по сохранению семьи и оздоровлению в ней обстановки.

В семейных судах других стран огромное значение придается именно консультативным службам, действующим в составе семейных судов. В их работе делается упор на то, чтобы помешать супругам передать дело в суд и сохранить семью.

В России в настоящее время активно обсуждается проблема ювенальной юстиции [12], и создание семейных судов находится в русле этой проблемы. Если к компетенции семейных судов относятся в основном гражданские дела, связанные с защитой семьи, то в ювенальной юстиции суд по делам несовершеннолетних рассматривает дела преимущественно уголовно-правового и административно-правового характера.

Защита прав несовершеннолетних – одна из острых проблем современной России, поскольку массовым явлением стало социальное сиротство, беспризорность, безнадзорность детей. Детей нередко приходится защищать от собственных родителей, ведущих аморальный образ жизни. Для решения этих проблем правовые средства используются явно недостаточно, в том числе для судебной защиты прав детей, которые в этом нуждаются.

Наконец, весьма актуальны предложения об организации в России трудовых судов, функционирующих во многих странах.

Многочисленные нарушения трудовых прав граждан ведут к тому, что трудовые споры в судах имеют постоянную тенденцию к росту.

Кроме того, при нарушении трудовых прав граждане далеко не всегда обращаются в суд, т. е. велика латентность этих правонарушений. Создание трудовых судов поможет более полноценно защитить права работников, чьи интересы нарушаются.

Безусловно, углубление специализации судебных учреждений – весьма сложная задача, но опыт других стран, а также весьма успешный опыт создания системы арбитражных судов в Российской Федерации может быть использован для дальнейшего развития судебной системы.

Следует согласиться с М. И. Клеандровым, что с развитием российского общества, его государственных институтов более сложными, более специализированными станут и судебная система, и структура российских судебных органов, и процессуальный регламент, которым суды в своей деятельности руководствуются [13].

Поскольку государственная и правовая системы взаимосвязаны, развитие судебной системы неизбежно потребует и дальнейшего совершенствования процессуального законодательства в направлении дифференциации процессуальной формы для достижения более полного соответствия защищаемым в судебном порядке материальным правам. Динамичное развитие судебной системы будет способствовать дальнейшему совершенствованию судебной защиты субъективных прав и интересов, а следовательно, и становлению в России правового государства.

Примечания

1. Елисеев Н. Г. Гражданское процессуальное право зарубежных стран. М., 2004. С. 91.

2. Линдблом П. Х. Судебный процесс // Введение в шведское право. М., 1986. С. 86, 87.

3. Клеандров М. И. Экономическое правосудие в России: прошлое, настоящее, будущее. М., 2006. С. XII.

4. Гражданское процессуальное право / Под ред. М. С. Шакарян. М., 2004. С. 10 (автор главы – М. С. Шакарян); Жуйков В. М. Судебная защита прав граждан и юридических лиц. М., 1997. С. 193, 194; Жилин Г. А. Защита прав человека в гражданском судопроизводстве // Российская юстиция. 1998. № 1. С. 6.

5. Яркое В. В. Современные проблемы доступа к правосудию в Российской Федерации // СНГ: реформа гражданского процессуального права: Матер. Междунар. конф. М., 2002. С. 67.

6. 80 лет Верховному Суду Российской Федерации. М., 2002.

7. СЗ РФ. 1999. № 26. Ст. 3170.

8. Елисеев КГ. Цит. соч. С. 118–120.

9. Линдблом П. X. Цит. соч. С. 89–91.

10. Яровая М. В. Судебная система Финляндии // Российская юстиция. 2006. № 4. С. 70, 71.

11. Джиффорд Д. Д., Джиффорд К. Х. Правовая система Австралии. М., 1988. С. 118–120, 268–271.

12. См., например: Мельникова Э. Б. Ювенальная юстиция: проблемы уголовного права, уголовного процесса и криминологии. М., 2001.

13. Клеандров М. И. Цит. соч. С. 6.

М. И. Клеандров[9]9
  Доктор юридических наук, профессор, член-корреспондент РАН, судья Конституционного Суда Российской Федерации.


[Закрыть]
Негативные проявления в судейской среде и способы борьбы с ними: общие подходы

Хорошо, издавна и широко известно, что всякое дело делается людьми. Применительно к обсуждаемой проблеме это означает, что даже идеально структурированная судебная система и великолепные, идеально сбалансированные процессуально-процедурные нормы еще не гарантируют доброкачественного правосудия, если его осуществляют судьи с низким профессионализмом и/или невысокими морально-нравственными устоями. И, наоборот, высокопрофессиональный судейский корпус, состоящий из судей высокой нравственности, способен нивелировать даже значительные огрехи судоустройственного и судопроизводственного плана.

Таким образом, высококачественное наполнение судейского корпуса нашей страны должно стать приоритетным делом и главной задачей Концепции развития судебной системы России, совершенствования организационно-правового механизма российского правосудия.

Сказать, что нынешний состав российского судейского корпуса, состоящий более чем из 30 тыс. судей, целиком дефектен, коррумпирован, зависим от кого-то, подлежит замене (на кого?) и пр., как это делают иногда СМИ, в том числе со ссылками на проводимые опросы, нельзя в принципе. Да и с опросами дело обстоит неоднозначно. Если к десяти, например, среднестатистическим дееспособным обывателям подойти с вопросом, сформулированным следующим образом: «Правда ли, что наши судьи коррумпированы, берут взятки от сторон в деле и зависимы от властей и олигархов?», почти все с энтузиазмом ответят: «Да, конечно, разумеется». Если дальше спросить: «А сами Вы встречались со случаями проявления коррумпированности судей и отчетливого проявления ими зависимости от властей или олигархов при осуществлении ими правосудия?», восемь (минимум) из десяти опрашиваемых ответят: «Нет». И на следующий вопрос: «А откуда же Вы знаете о коррумпированности и зависимости наших судей?», ответ будет растерянно лаконичным: «Так ведь об этом в газетах пишут…». И это значит, что наши СМИ, наверняка не все осознанно, сами формируют негативное общественное мнение (каков вопрос, таков и ответ), потом сами же на него ссылаются и удивленно ужасаются. По-видимому, верен афоризм Зигмунда Графа: «Общественное мнение похоже на привидение в старинном замке: никто его не видел, но всех им пугают». Но о чем может объективно свидетельствовать такой факт, точнее, тенденция, как наличие длительного, неуклонного, подчас лавинообразного роста числа обращений российских граждан в российские суды за защитой своих нарушенных прав и/или законных интересов? Может быть, о росте доверия российских граждан к российской судебной системе, к российскому судейскому корпусу? Без сомнений, дело обстоит именно так.

Ситуация, конечно же, не столь безнадежна, как это представляют наши СМИ. Судейский корпус в России в целом профессионален, не коррумпирован, независим и т. д. Есть, разумеется, и печальные исключения. Но достаточно лишь прочитать несколько номеров Вестника Высшей квалификационной коллегии судей России, чтобы уверенно сделать однозначный, безапелляционный вывод – с этими исключениями само судейское сообщество борется, причем борется целеустремленно, напористо и эффективно, вплоть до прекращения полномочий судей и дачи санкций на возбуждение уголовных дел. Известны и случаи осуждения судей судами на немалые и отнюдь не условные сроки.

Таким образом, можно отметить, что судейский корпус нашей страны способен и склонен к самоочищению своих рядов, данный вывод полностью соответствует реальному положению вещей. И делается это в самых разных формах, в том числе (что представляется наиболее эффективным средством) на бытовом уровне, когда, например, в суде, где «проявился» нечистоплотный судья, непроизвольно создается атмосфера непринятия этого судьи, морально-этического его отторжения. Правда, не всегда, не везде, а есть, к сожалению, суды, где сам моральный климат не столь уж недоброжелателен по отношению к нечистоплотным судьям. Словом, и идеализировать наш нынешний судейский корпус не стоит.

Что это, собственно говоря, такое – негативные проявления в судейской среде? Ведь для того, чтобы лечить (и вылечить) болезнь, необходимо установить диагноз, определить – что это за болезнь, чем она вызвана; а для установления диагноза необходим, как говорят врачи, анамнез. Буквальное понимание негативного проявления в судейской среде будет чрезвычайно широким, оно, видимо, включает в себя все плохое, совершаемое судьей и выходящее за рамки, которые общество снисходительно способно простить судье как человеку. Ведь судья – не инопланетянин и не андроид, он – человек со всеми человеческими качествами, включая человеческие слабости, но – плюс – он наделен судейскими полномочиями. И если судья-мужчина в состоянии опьянения избивает жену, это, конечно, плохо, это выходит за названные рамки, но ведь это действие не связано с функцией именно судьи – с осуществлением правосудия. При таком подходе мы можем, по принципу дихотомии, все варианты негативных проявлений в судейской среде разделить надвое: связанные с осуществлением правосудия и не связанные с ним (т. е. – то, что именуют просто: «бытовуха»). Бороться с «бытовухой» со стороны судей нужно, это делается эффективно и особых проблем на данном поприще не усматривается, во всяком случае, глубокая научная проработка проблемы здесь вряд ли нужна.

К негативным проявлениям в судейской среде, связанным с осуществлением правосудия, вполне применим принцип дихотомии. Эти проявления можно разделить на: 1) имеющие прямое отношение к осуществлению правосудия – при рассмотрении конкретных судебных дел; 2) имеющие лишь косвенное отношение к осуществлению правосудия и связанные прежде всего с нарушениями судьей ограничений, установленных правоположениями о статусе судьи. Во втором случае это ведение судьей предпринимательской деятельности, участие в органах управления коммерческих организаций, участие в политической деятельности и пр., что категорически запрещено судье, хотя обычно не запрещено лицам, не наделенным полномочиями судьи. В этом втором случае борьба с негативными проявлениями в судейской среде также особых сложностей не представляет и также не требует научной проработки проблемы.

Остается главное – негативные проявления в судейской среде, связанные с (вызванные…) непосредственным осуществлением правосудия по конкретным судебным делам. По сути, ядром таких проявлений служат так называемые неправосудные, причем заведомо неправосудные решения (иногда сами судьи такие решения вежливо, толерантно, но многозначительно называют «странными»).

Не будем пока говорить о сложностях (подчас очень серьезных) определения самого факта наличия именно заведомо неправосудного («странного») решения, ибо здесь фигурирует понятие судейского усмотрения. То есть иногда невозможно, во всяком случае официально, провозгласить: данное судебное решение заведомо неправосудно, хотя оснований для отмены таких решений обычно хватает. Но профессиональный судья (прежде всего коллеги судьи – автора такого решения, знающие его уровень профессионализма, методы ведения им процесса, стиль изложения им судебных документов и пр.) обычно видит «выходящее» за рамки судейского усмотрения такое решение, особенно если ознакомится с материалами дела. В самой общей форме заведомо неправосудное («странное») решение – это такое решение: а) резолютивная часть которого не соответствует обстоятельствам и материалам дела и обычно противоречит мотивировочной части решения; б) которое не вписывается не только в судебную практику, «освященную» постановлениями Пленума ВС (ВАС) РФ, но и в сложившуюся практику того суда, где трудится данный судья (такое решение может противоречить и стабильно сложившейся за долгие годы практике самого данного судьи по этой категории дел); в) которое заведомо выгодно одной стороне в процессе и явно невыгодно другой.

Судьи, которые сознательно по тем или иным причинам выносят заведомо неправосудные решения, редко делают это вследствие собственной юридической малограмотности. Чаще такие судьи – профессионалы, хорошо разбирающиеся как в материальном, так и в процессуальном законодательстве и весьма эффективно пользующиеся их недостатками. И судебный акт, составленный таким судьей, сам по себе далеко не всегда явственен как заведомо неправосудный. Поэтому ожидания того, что все судебные акты, когда их начнут размещать на сайте суда, будут безукоризненными, завышены – заведомая неправосудность акта обычно может быть обнаружена лишь в связке этого акта со всеми материалами дела, а эти материалы на судебных сайтах никто не предполагает размещать.

И тут возникает одна острая проблема, наглядно иллюстрируемая двумя делами, рассмотренными в январе 2007 г. Конституционным Судом РФ, из материалов которых следовало, что в отношении каждого из заявителей арбитражными судами были вынесены обременяющие их решения, при этом ни о привлечении их к участию в деле, ни о времени рассмотрения дел, ни о вынесенных в отношении их решений заявители не подозревали, до тех пор, пока не стали приводиться в исполнение вынесенные в отношении их решения – за пределами не только сроков на обжалование решений, но и за пределами шестимесячного срока, в течение которого можно ходатайствовать о восстановлении пропущенного (по любым основаниям!) срока на обжалование решений. При этом все вышестоящие судебные инстанции ограничились лишь констатацией невозможности восстановления пропущенного срока на обжалование судебных решений, вынесенных по результатам рассмотрения дел без лиц, не участвующих в процессах по независящим от них обстоятельствам, тех лиц, о правах и обязанностях которых приняты решения (что прямо запрещено и АПК РФ, и международными актами, и Постановлением КС РФ от 2 июля 1998 г. № 20‑П).

Вряд ли эти вышестоящие судебные инстанции не замечали столь грубых нарушений норм арбитражного процессуального права (точнее, злоупотребления отдельными его императивными положениями) со стороны арбитражных судов, вынесших – по первой инстанции – заведомо неправосудные решения (в делах фигурирует и подделка подписи заявителя в КС РФ – ответчика по арбитражному делу, и другие «убойные» моменты). Проблема заключается именно в отсутствии механизма автоматического отслеживания заведомо неправосудных, криминальных судебных решений, вне возможности соответствующе реагировать на них и в ненаделении вышестоящих судебных инстанций свойствами этого механизма.

Причины вынесения тем или иным судьей заведомо неправосудного («странного») судебного решения при рассмотрении им конкретного судебного дела также необходимо поделить по принципу дихотомии на две группы.

Первую группу составляют причины, по которым конкретный судья вынес при рассмотрении конкретного дела заведомо неправосудное («странное») конкретное решение сознательно. Это взятка, угроза, давление с чьей бы то ни было стороны и т. п. Диапазон этих причин, по всей вероятности, велик, и он наверняка включает в себя крайние случаи, когда судья для того, чтобы не вынести заведомо неправосудное решение, должен совершить подвиг, например, в случае реальной угрозы жизни малолетней дочери судьи. Безусловно, государство обязано создать каждому судье условия, при которых объективное осуществление правосудия не происходило бы посредством совершения подвига. Но такие случаи – крайняя черта риска названного диапазона, обычно же причины здесь корыстные.

Вторую группу составляют причины неосознанного (или несознательного) вынесения конкретным судьей заведомо неправосудного («странного») решения по конкретному рассмотренному им делу, например, в результате гипнотического внушения, которому подвергся этот судья. Следует подчеркнуть, что нам не известно ни одного официально зарегистрированного случая гипнотического воздействия на судью, в результате которого этот судья вынес заведомо неправосудное решение. Однако не существует прибора, который смог бы такое воздействие зафиксировать. А о том, что подобное гипнотическое воздействие возможно и применялось с большой долей вероятности, свидетельствуют следующие соображения. Во-первых, цепь рассуждений: у определенных структур, располагающих большими материальными и организационными ресурсами (у ОПТ, например), иногда возникает острая необходимость в вынесении конкретным судьей при рассмотрении конкретного дела решения определенной направленности (к примеру, необходимо хоть на время заменить меру пресечения в отношении подсудимого – лидера этой ОПТ). В ходе предпринятых «мозговым центром» этой ОПГ мер стало ясно, что изменить меру пресечения на стадии предварительного следствия не удалось, дело передано в суд, находится у конкретного судьи, «подходов» к которому нет, подкупить или запугать этого судью невозможно, как и организовать на него давление. Существуют специалисты высокой квалификации, способные с помощью методов нейролингвистического программирования, гипнотического внушения и т. п. воздействовать на психику конкретного человека (кстати, не всякого, не всегда и не везде) до такой степени, что он совершит определенное действие. Организуется поиск такого специалиста, встреча с ним, оговариваются условия, в том числе размер гонорара; осуществляется непосредственное гипнотическое воздействие на данного судью (внушение необходимости совершения им отсроченного конкретного действия). В результате этот судья выносит «странный» приговор: «десять лет условно» или «пятнадцать лет лишения свободы с изменением меры пресечения на подписку о невыезде до вступления приговора в законную силу» и пр.

Известны случаи, когда после объявления подобного решения, где резолютивная часть никак не вяжется с мотивировочной, судья, вынесший и зачитавший такое решение (либо, если это возможно, лишь его резолютивную часть, как по делам арбитражного судопроизводства), не может пояснить, почему им вынесено такое решение, не только своим удивленным друзьям-коллегам, но и самому себе. Все же подозрения о том, что этот судья подкуплен или запуган, коллективом суда отметаются напрочь (вплоть до дачи «головы на отсечение») – в данном суде этот судья проработал 30 лет, он «прозрачен», имеет авторитет у судей и юридической общественности, ему 68 лет (т. е. до ухода в отставку по возрасту ему осталось работать судьей лишь 2 года), он одинок и пр., единственная его цель – уйти в отставку с незапятнанной репутацией.