Текст книги "Непрерывное восхождение. Том 2, часть 2. Сборник, посвященный 90-летию со дня рождения П. Ф. Беликова. Письма (1976-1981)"

Теперь я коротко разъясню и вопрос с «комментариями». Е. И. многое предвидела. Приведу еще одну выписку из Ее неопубликованного письма: «Не обременяйтесь слишком большим чтением теософической литературы. Если можно, придерживайтесь книг Блаватской, Писем Махатм и даваемого Учения. В них дано широко и нет заблуждений. К прискорбию, нельзя сказать того же об обильной теософической литературе. Очень опасны комментарии <sub>на Учение»<sup>[86]86
  Там же.


[Закрыть]</sup>.</sub>

В прошлом письме, еще не зная, что этот вопрос Вами будет затронут, я Вам кое-что уже сообщил. Сначала появились комментарии на «Мир Огн[енный]», потом на «Беспред[ельность]». Источник один и тот же. Я привел Вам пример, как неправильно было расшифровано имя «Ур[усвати]». Приведу из этих «комментариев» еще один пример. Автор комментариев, претендующий на прямую связь с Уч[ителем], имел на руках не оригинал книги (печатный) – машинописную копию. При перепечатке машинистка ошиблась (эту опечатку я и имел в виду в своем письме). В одном из абзацев была фраза: «Мы можем ручаться», машинистка написала: «Мы можем ругаться» – и комментатор от Имени Учит[еля] поясняет: Учител[ям] не чуждо ничто человеческое, и они, видя человеческие неблаговидности, могут ругаться. Во-первых – это просто кощунство, а во вторых, если бы комментатор имел дело действительно с Учит[елем], а не с персонификатором, то Уч[итель] исправил бы допущенную опечатку, а не стал бы ее комментировать вообще. Понятно, что если бы комментатор имел на руках оригинал книги с правильным текстом, то такой бы грубой и даже кощунственной ошибки не допустил бы. Подобных несуразностей в комментариях насчитывается много. Кроме того, зачем вообще Учит[елю] комментировать Свои собственные тексты? Можно также задать вопрос, почему никаких комментариев ран[ее] не выходило? Ответ простой: комментарии – это простое подражание структуре книг Учения. В Книгах дается нечто новое, нужное и всегда – исчерпывающее. Нужно претворять в жизнь то, что в Книгах дано, и расширять свое сознание, а не переиначивать Великие Слова.

Я хорошо знал того друга Х[ейдока], о котором он мог сказать, но этот друг несколько лет тому назад скончался. Он делал записи по утрам, и Е. И. хвалила его за это. Вообще это полезно делать каждому, чтобы проверять свои ночные полеты в тонкий мир. Однако между такими записями и прямой связью с Вел[иким] Уч[ителем] – громадная разница. Прямая связь возможна лишь при открытии всех центров, и их открытие достигается при непосредственном соприкосновении с Уч[ителем] на земном плане. Только в таких случаях налаживается прямая и безошибочная связь между Вел[иким] Уч[ителем] и учеником. Случаи эти чрезвычайно редки, как сказано, в столетие один или два таких ученика посещают Землю с определенным эволюционным заданием. Эти ученики обязательно имеют Встречи на земном плане. Из всех теософов такую связь имела только Блават[ская], почему ее книги так и рекомендуются. Значит ли это, что все, что приходит к нам через тонкий мир, через астрал, ложно? Отнюдь нет. Как я уже упомянул, – пространство, а значит и тонкий мир, насыщено потоком Мыслей Вел[иких] Уч[ителей]. Эти мысли не прекращаются, и даются они для всей массы человечества, а не для каких-то отдельных лиц. Каждый из нас, путем самоусовершенствования, может и должен черпать из этого океана пространственных Знаний, но никто из нас не может почерпнуть из него нечто нашему сознанию недоступное. Поэтому все знания, получаемые таким путем, обладают чисто индивидуальным характером и требуют в каждом случае тщательной проверки. Проверять же самого себя – очень трудно. Отсюда так много ошибок и противоречий в источниках, которые находятся на каналах тонкого мира. Эти каналы – индивидуальны, то, что хорошо и правильно для одного, может оказаться плохим для другого. Отсюда столько предупреждений относительно астрального мира и медиумизма. Устремляясь к Учит[елю], можно получить от Него через тонкий мир очень много, но никогда не больше, чем может вместить твое собственное сознание. Между тем человеческое несовершенство рвется все к новому и новому, не претворяя в жизнь то, что дано раньше, а такое «новое» получается из астрала только от «персонификаторов», т. е. развоплощенных «миссионеров», фанатически проповедовавших при жизни выдуманные ими самими «истины», которые являются не чем иным, как их собственной фантазией, получившей в тонком мире обильную пищу и новые возможности для дальнейшего развития. К великому моему сожалению, о X[ейдоке] у меня сложилось мнение, что он болен таким «миссионерством». Это мнение подтверждено и некоторыми высказываниями в письмах Е. И. Совсем недавно ко мне приезжал его хороший знакомый, который много с ним встречался в тридцатых годах. Уже тогда у Х[ейдока] был девиз: «Все и для всех». Именно поэтому далеко не все ему доверялось. Переубеждать его – бесполезно. Человеческая натура меняется не скоро, иногда нужно несколько воплощений для изжития каких-то своих несовершенств, особенно же в тех случаях, когда сам считаешь их своими достоинствами.

На этом должен письмо кончить. Времени больше нет. С перепечаткой «Надз[емного]» просто повремените. В посторонние руки и перепечатывать давать не следует. Сейчас просто берегите Доверенное. Я очень советую Вам и К. перечитать том «Писем Е. И.» и отметить все страницы, где говорится о Вел[иких] Учит[елях] и ученичестве. Когда это сделаете, то прочтите подряд только отмеченные страницы, и мног[ое] для Вас станет более ясным.

Всего самого светлого.

Душевно.

П. Ф. Беликов – Л. В. Шапошниковой

17 июня 1977 г

Дорогая Людмила Васильевна,

Я надеялся в середине июня быть в Москве, но до сей поры не имею известий от редактора Савицкой относительно готовности верстки сборника, а поэтому не знаю, когда выеду. Сегодня мы с Галиной Васильевной решили податься на берег Чудского озера дней на 10–12, чтобы отдохнуть. Правда, у нас самих прекрасное место и все возможности для летнего отдыха, но… наличие дома письменного стола полностью исключает использование этих возможностей. Необходимо отключиться мне от письменного стола, а Г. В. – от сада-огорода и прочего домашнего обихода (даже рифма получилась).

Сейчас меня сильно озаботило одно дело: в Москву должна приехать, а возможно, уже приехала m-me Стиббе со своей подругой m-me Фритч (она, кажется, из Швейцарии и говорит по-французски). С. Н. просил меня встретиться с m-me Стиббе, но когда она точно будет – не знаю. Принимать ее будет Генрих Павлович Попов (дир[ектор] Музея искусств народов Востока) и, полагаю, кто-либо из Министерства культуры.

Возможно, что у Вас намерений встретиться с m-me Стиббе нет, но, может быть, Вы будете в курсе – кто будет встречаться. До этих людей (конечно, не всех, а имеющих определенное значение) хорошо бы в деликатной форме довести некоторую информацию в той пропорции, в которой Вы сами сочтете нужным и полезным. Вам я передаю эту информацию без дипломатических деликатностей, а поэтому конфиденциально. Что, кому и в какой форме можно передать – Вы решайте сами.

1. M-me Стиббе была одним из ближайших сотрудников Е. И., в том числе по мировоззрению. Характер у m-me Стиббе иной, чем у З. Г. Последняя – общительный человек, человек «трибуны», m-me Стиббе больше уходит в себя и многие идеи принимает глубже. Хотя она и числится президентом, но непосредственно делами занимается меньше. В какой-то мере именно m-me Стиббе была «доверенной» Е. И. в Штатах.

2. Разность характеров и поля деятельности Стиббе и З. Г. привели к тому, что между ними особой близости нет. В чем-то даже антагонизм. Поэтому встречи З. Г. и m-me Стиббе происходят в основном на «официальном уровне», и на этом уровне разногласий между ними не возникает.

3. С. Н. не уверен, что З. Г. полностью посвятила m-me Стиббе в положение, царящее на квартире Ю. Н. Похоже, что сам он информировал тоже в общей форме. Поэтому если со стороны Вас[ильчика] будут предприняты попытки вовлечь m-me Стиббе в орбиту своей неутомимой «деятельности», то было бы полезно сразу их пресечь, пояснив Стиббе все обстоятельства. Впрочем, мне думается, что она знает достаточно, дабы не попасть на удочку и не скомпрометировать себя. Но можно считаться и с тем, что Вас[ильчик] отыщет камуфлированную «наживку» (Комитет Мира или нечто иное), чтобы контактом с m-me Стиббе укрепить «авторитет» Раи, тем более что с З. Г. все контакты порваны.

4. Я слышал, что Попов хочет организовать на базе дара Стиббе постоянную экспозицию. Он, конечно, воспользуется приездом Стиббе, чтобы оставить все картины за собой, в это же время Русский музей хлопочет, чтобы серия русских этюдов перешла к ним. Последнее, между прочим, было обещано С. Н. и зафиксировано в первой дарственной, которую С. Н. передал в Министерство культуры. Но тогда еще не было речи о возможности постоянной экспозиции в Москве. Последнее – очень важно! Я лично предложил бы заменить русские этюды картинами из запасника Русского музея, таким образом можно было бы, не уменьшая экспозиции в Москве, добиться увеличения постоянной экспозиции в Ленинграде. Кроме того, был бы соблюден «профиль» Музея народов Востока. Ведь в будущем могут сказать, что картины русской тематики и русского художника там ни к чему, и они опять попадут в запасник. Но это, конечно, мое мнение. Я не исключаю, что Попов будет «играть» на том, что весь дар должен быть в комплекте и что он всегда будет фигурировать именно как подарок m-me Стиббе.

Все это я пишу Вам, Людмила Васильевна, для информации, а не для того, чтобы обременять Вас какими-либо поручениями. Если Вы сочтете нужным и полезным передать в подходящей форме эту информацию лицам, которые будут со Стиббе иметь дело, то так и действуйте. Если сами встретитесь, то, думаю, Вам полезно кое-что из сообщенного мной знать.

За это время я не имел никаких известий от москвичей. Сильно опасаюсь, что дело с Комиссией по наследию где-то затормозилось. Между тем со стороны С. Н. были предприняты некоторые шаги в этом направлении. Я боюсь, что Вал[ентин] Митроф[анович], питая антипатию к Шевелевой, повел дело за ее спиной, дабы от нее «оторваться», а это может печально кончиться. Но это – строго между нами. Думаю, что в конце июня или в начале июля я в Москве буду и смогу с Вами подробнее побеседовать.

Всего самого светлого.

Ваш П. Беликов

П. Ф. Беликов – Е. П. Маточкину

12 июля 1977 г

Дорогой Женя,

Я больше трех недель был в отъезде, но в Москву не ездил и хочу отложить поездку на осень, сейчас многие в разъездах, а мне нужно встретиться со всеми нужными людьми. Верстку сборника статей о Н. К., которая уже готова, редактор обещал выслать на проверку мне домой в Козе-Ууэмыйза, т[ак] что прямая необходимость поездки у меня отпала.

Я сейчас не имею сведений о том, что за прошедший месяц делал С. Н. Весь вопрос упирается в то – был ли он в Дели и каковы результаты его встреч. В самом последнем письме оттуда опять был вопрос о судьбе Комиссии. Мне думается, что С. Н. намерен придерживаться определенной последовательности. В отношении «Урусвати» ясно одно – С. Н. прилагает все усилия к тому, чтобы «Урусвати» получил статус заповедника и мог бы в дальнейшем функционировать не только как музей, но и база для активной исследовательской работы. Новая ситуация в Индии с центральными и местными выборами вызвала изменения в обстановке и, похоже, требует переориентации, которая потребует известного времени. Я не исключаю, что С. Н. сейчас сам не может еще твердо знать – пользу или вред принесет делу немедленная поездка наших представителей в Кулу, ведь местные выборы только что закончились, а президентские – еще впереди. Так или иначе, но можно быть уверенным, что свою идею заповедника С. Н. реализует. Сотрудничество с нами – непременная часть этой идеи, и в этом направлении многое зависит больше от нас, чем от С. Н.; ведь до сей поры у нас не создано ничего стабильного, что было бы непосредственно связано с именем Н. К. Стыдно признаться, но факт остается фактом – С. Н. имеет с нашей стороны лишь множество невыполненных обещаний, ни один вопрос, поставленный им перед нашими инстанциями, не получил своевременного позитивного решения, о монографии, высокое качество которой ему было обещано директором издательства, почему С. Н. и дал согласие на ее выпуск, Девика отозвалась очень огорчительно. Обещанный выпуск открыток так и не состоялся. С квартирой на Ленинском проспекте и новоявленной «Богдановой-Рерих» – полный конфуз. Даже о подарке Стиббе, который был предпринят целиком по инициативе С. Н., сейчас умалчивают, а в Музее пустили версию, что С. Н. вообще к этому делу никакого отношения не имеет. Перечислять все нет ни охоты, ни надобности, но исправить – надобность есть, т. к. доверие к нам сильно подорвано. Я уверен, что именно в Новосибирске многое делается и еще больше будет сделано именно в этом направлении. Поэтому предстоящая конференция и подготовительная работа к ней будут иметь громадное значение.

Теперь относительно Конференции.

1. Тему «Рерих-мыслитель» я постараюсь уложить в отведенные для выступлений рамки и отпечатать полный текст на машинке в объеме около 12 страниц с общепринятым двойным интервалом строк.

2. Основной доклад о Е. И. органически вберет в себя «Основы Буддизма» и «Е. И. о Пакте». Отдельные доклады на эти темы – излишни. Начнутся неизбежные и ненужные повторения. «Женские образы в творчестве Н. К.» – могут быть самостоятельной темой, в основной доклад о Е. И. эта тема входит специфическим аспектом. Я попытаюсь сделать доклад о Е. И. в объеме 10–12 [страниц] машинописного текста, т. е. в пределах отпущенного на доклады времени. Сейчас плохо себе представляю, что может получиться. Этапы примерно так[ие]: 1. Биографические данные и семейные связи. 2. Встреча с Н. К. 3. Сближение с Н. К. 4. Общность интересов. 5. Совместная творческая работа. 6. Семья и воспитание детей. 7. Общность мировоззрений и основанное на ней тесное сотрудничество во всех делах Н. К. Значение Е. И. для Н. К. и сыновей.

Это, конечно, очень предварительная наметка.

В дополнение к ранее предложенным темам мне хочется предложить еще одну, по моему мнению, весьма важную и актуальную для нашего времени. В данном случае хочу предложить не только тему, но и докладчика. Мне хочется ввести в работу Алексея Николаевича Анненко. Он владеет пером, может освоить и изложить материал, на который я ему укажу. Анненко имеет диплом историка, и тему я предлагаю, соответствующую его научной специальности. Формулировал бы я эту тему, примерно, так: «Становление национальных культур в аспекте исторических концепций Н. К. Рериха». Тему эту можно сделать в хороших научных традициях со ссылками на соответствие взглядов Рериха нашей современной национальной и интернациональной политике и с глубоким экскурсом в историю нашей страны. Я уверен, что Анненко с этой темой справится. До сей поры эта тема по-настоящему не разбиралась, между тем как у Н. К. она занимает большое место.

Ранее, до приезда к нам Наталии Дмитриевны, не зная об ее отъезде, я послал «карточку» для Вас на ее имя с адресом и темой Юрия Александровича Горбачева. На этого докладчика также обратите серьезное внимание. Очень важны доклады на «высоком научном уровне», т. е. конкретные, со знанием предмета и без общих слов и оценок, которыми, к сожалению, часто злоупотребляют. Горбачев и Анненко имеют научный фундамент и могут выступить солидно.

На этом сейчас кончаю, чтобы не задержаться с отправкой письма. После длительного отсутствия накопилось много работы.

Сердечный привет от нас Наташе и всем друзьям.

Всего самого светлого.

Душевно

П. Беликов

П. Ф. Беликов – Г. П. Орленко

18 июля 1977 г

Дорогой Геннадий Павлович,

За время моего отсутствия пришло от Вас два письма. Я уезжал и только несколько дней тому назад вернулся. Сейчас у меня накопилось очень много самой спешной работы и неотвеченных писем, а впереди предстоит еще одна поездка.

Я очень рад, если мои письма помогли Вам в каких-то вопросах разобраться. Весь наш жизненный путь насыщен противоречиями, но противоречия эти – результат несовершенства нашего сознания, на самом же деле они являются всеобъемлемостью Жизни. Расширяя свое сознание, мы решаем в правильном направлении и противоречия, находя каждому явлению его надлежащее место. Будда испытывал своих учеников именно на противоречиях, т. к. приближение к Истине невозможно без сознательного вмещения многообразия Жизни. Уже во второй книге Уч[ения] дан Завет: «Господом твоим», т. е. при сношениях с людьми исходить следует не из того, что является наиболее Высоким для тебя, а из того, что является наиболее Высоким для другого. Лишь таким образом каждый из нас может и помочь другому, и получить что-то необходимое самому себе. Вы правильно пишете, что Истина одна и главное – стремление к Ней. Но в «Бхагават-гите» сказано: «На каком бы пути ни приблизился ко Мне человек, на том пути и благословлю его». Истина одна, но путей к ней много, ибо в течение миллионов лет стремятся познать ее и приблизиться миллиарды людей. Каждый из них может в чем-то преуспеть больше или меньше, чем мы с Вами, поэтому нет у нас единой меры оценок – кто ближе или дальше на пути к Истине продвинулся. И путь этот – не спортивная дорожка, на которой ставят рекорды в беге и стараются перегнать друг друга, а дорога Жизни, сотен перевоплощений и преодолений кармических последствий, в которых совершенствуется наша духовная сущность и должен один раз родиться Новый Человек. Безусловно, главное на этом пути – стремление к Истине, без этого мы с дороги собьемся, однако и мелочами пренебрегать нельзя. Зачастую какой-нибудь пустяк может задержать нас на пути и будет возвращать из воплощения в воплощение все на то же самое место. Мелочи не имеют значения, когда мы умеем от них отказываться, но если мы не изживем в самих себе таких «мелочей», как обидчивость, раздражение, тщеславие, упрямство и т. п. «человеческие» качества, проявляемые в каждодневном быту, то никакие книжные знания не подвинут нас ни на йоту на пути к Истине. Поэтому так важна работа над собой. Из Книг Вы лишь узнаете – куда и как нужно идти, все же Ваши реальные достижения должны быть сделаны, как образно сказано, – «руками и ногами человеческими».

На этом и пожелаю Вам удачи и всего самого светлого.

Искренне.

П. Ф. Беликов – А. Н. Андрееву

1 августа 1977 г

Дорогой Андрей!

Я внимательно прочел Ваше очень искреннее письмо и, поверьте, понимаю и принимаю Ваши устремления и побуждения написать С. Н. На все это мне хочется столь же искренне ответить Вам, ответить, опираясь на весь свой опыт изучения Востока и сношений с членами семьи Н. К. Р. Я начал переписываться с Н. К. Р. еще в середине тридцатых годов, причем первым написал не я ему, а он мне. Вскоре у меня завязалась переписка с Ю. Н., который в 1957 г. приехал в Москву и с которым я имел счастье общаться лично. В 1960 году я лично познакомился со С. Н. и поддерживаю с ним контакты. Очень много беседовал со С. Н. во время его пребывания у нас в 1974–75 гг. Все это помогло мне собрать богатейший архив о жизни и деятельности семьи Н. К. Р., в том числе и об Институте «Урусвати». Я в курсе многих обстоятельств, связанных с жизнью и деятельностью С. Н., который является неотъемлемой частью того необычного в истории сочетания Четырех, которое явили нам Н. К., Е. И., Ю. Н. и С. Н. Каждый из них выполнял свою задачу в полном согласовании со всеми другими, т. к. служили Единому Делу. Свою миссию закрепления всего, что оставили после себя уже ушедшие от нас члены семьи Н. К. Р., С. Н. несет с полной отдачей сил. Налаживание связей между Индией и нашей Страной – одна из основных задач С. Н. В прошлом году именно за эту деятельность ему была присуждена премия Дж. Неру.

Итак, опираясь на свой опыт и знание разных обстоятельств, я не посоветовал бы Вам в данное время обращаться с письмом к С. Н. по следующим причинам:

1. При всем своем желании С. Н. ничем не может помочь Вам в отношении «Урусвати» по той простой причине, что деятельность института сейчас законсервирована. С. Н. посещает Кулу, где находится «Урусвати», раз в году, а в этом году вообще не смог туда поехать. Если работа «Урусвати» сможет быть в ближайшие годы возобновлена (чего С. Н. очень хочет), то именно на основе сотрудничества наших и индийских ученых. Это большая и сложная проблема, которая будет решаться, как говорят, «на высоком уровне», и решение ее займет немало времени. Могу только сказать, что и с нашей стороны, и с индийской стороны предпринимались к этому шаги, о результатах же вообще говорить еще рано. Если Вы хотите узнать об «Урусвати» некоторые подробности, то рекомендую Вам прочитать мою и востоковеда Шапошниковой статью в только что вышедшем сборнике «Страны и народы Востока», вып[уск] XIX, изд. «Наука» (в продаже в магазинах или отделах «Академкниги»).

2. Из-за большой занятости С. Н. не имеет возможности расширять переписку. Вообще – вся корреспонденция лежит сейчас на его жене Девике. Я переписываюсь со С. Н. много лет, пишу ему регулярно, в меру возможностей выполняю некоторые его поручения, однако письма оттуда большею частью пишет Девика, С. Н. пишет редко, в нужных случаях шлет телеграмму или делает приписки к письмам Девики. С. Н. действительно очень и очень загружен работой, которая нужна для многих и на долгое время вперед. Следует иметь в виду, что Вы далеко не единственный, кто хотел бы воспользоваться помощью или советами С. Н. именно в той же области, [что] и Вы. Это, конечно, очень хорошо, и это радует С. Н., однако это же обстоятельство отнимает [у] него физическую возможность на все обращения отвечать. Он пытался это в свое время делать, но должен был оставить такие попытки. И это вполне понятно. Представьте себе, что какой-либо писатель, вместо того чтобы издать свое произведение, скажем, 100000 тиражом, попытался бы ответить своим потенциальным читателям в письмах на те вопросы, которые в книге затрагиваются. Примерно в аналогичном положении оказался бы и С. Н., ему пришлось бы забросить все дела и только отвечать на письма, при этом на все так или иначе ответить не успел бы.

3. По аналогичному с Вашим вопросом (поездка в Индию в целях изучения псих[ической] энергии) к С. Н. обращались лично и через меня во время его последнего пребывания у нас. В любых случаях С. Н. относился отрицательно к таким намерениям. И не только он. В свое время Н. К. также не поощрял подобные попытки, ибо они никогда позитивных результатов не давали. Поэтому на Ваш вопрос С. Н. также ответил бы только отрицательно.

В связи с этим у Вас может возникнуть большое «ПОЧЕМУ»?

Этому есть много серьезнейших причин. Вот некоторые из них:

1. В Индии много различных «йогических» школ, где в той или иной степени можно развить и действие психической энергии, однако они отнюдь не стимулируют прогресса даже в самой стране, не говоря уже о подготовке чужестранцев, условия жизни которых во многом от индийских отличаются.

2. Развить психическую энергию можно в любом месте и в любое время, но, как Вы правильно в своем письме замечаете, такое развитие может оказаться и пагубным. Могу к этому прибавить, что в большинстве случаев таковым оно и оказывается, потому что превращается в «главное», в самоцель, а психическая энергия лишь средство, вернее, одно из средств в достижении Высокой Цели многостороннего развития человеческой личности и совершенствования человечества в целом.

3. Первостепенной задачей все Рерихи считали – расширение сознания, именно на этой основе дает плодотворные результаты и развитие психической энергии. Процесс же расширения сознания не связан с пребыванием в той или иной стране.

4. Существуют два рода пробуждения и развития психической энергии. Один – «хатхайогического» порядка. В этом плане могут быть определенные достижения, однако никто из Рерихов не считал их особенно позитивными и не относил к области духовной эволюции. Я тоже не отношусь к поклонникам хатха-йоги и в этой области ничего никому не рекомендую.

Путь духовного развития и совершенствования включает в себя много элементов, в том числе и реализацию психических сил человека, однако начинается этот путь отнюдь не с пробуждения и реализации этих сил. Духовное развитие – результат многих воплощений, это очень длительный процесс. То, что у Вас появилось устремление Высокого Плана, свидетельствует, что этим путем Вы начали идти не сегодня. А из этого следует, что Карма поставила Вас именно в те условия, в которых Вы обязаны преодолеть препятствия, которые на Вашем пути стоят (различные личные качества и свойства, кармическую задолженность, кармическую миссию), а также в условия, которые будут способствовать получению всех возможностей для дальнейшего духовного продвижения. Нужные знания, нужные Вам встречи – все у Вас состоится при непреложном духовном устремлении и систематическом расширении сознания, что всегда сопряжено и с усилиями, и с упорной работой над собой, и с большой и трудной наукой – использования именно тех условий, в которые, всегда безошибочно, ставит нас Карма.

По этому поводу я мог бы Вам написать и больше, но я недостаточно Вас знаю. Сколько Вам лет? Какая специальность и работа? С какой литературой по Востоку Вы знакомились? Попадались ли Вам книги серии «Агни Йога»? Знакомы ли Вы с книгами Н. К. Рериха? Приходилось ли Вам знакомиться с «Письмами Е. И. Р.», в которых трактуются подробно многие интересующие Вас вопросы? Предпринимали ли Вы какие-либо практические шаги по развитию психич[еской] энергии (медитация, самовнушение и т. п.)?

Если настоящее мое письмо не принесло Вам разочарования, и если Вы считаете, что я могу быть Вам чем-либо полезен, то прошу обращаться ко мне с интересующими Вас вопросами и более полной информацией о себе и в дальнейшем. Постараюсь быть Вам полезным всем, чем могу. Есть ли возможность найти Вас в Ленинграде по телефону? Я иногда в Ленинграде бываю, и мы могли бы с Вами встретиться и побеседовать по душам.

С искренними пожеланиями всего светлого.

П. Ф. Беликов – Л. В. Шапошниковой

5 августа 1977 г

Дорогая Людмила Васильевна,

Как Ваша поездка на Кавказ? Полагаю, что это письмо застанет Вас уже дома, хорошо отдохнувшей и, как всегда, полной энергии.

Случилось так, что я узнал о приезде в Москву m-me Стиббе с опозданием, а издательство пообещало послать мне верстку сборника для проверки домой. Все это изменило мои планы. Я решил побывать в Москве в начале сентября или, что мне не очень-то хочется, в конце августа. Зависеть будет от редактора сборника «Изобразительного искусства», т. к. по верстке имеются еще не решенные вопросы.

Слышал, что в № 7 «Вокруг света» появилась Ваша публикация.[87]87
  1 Шапошникова Л. В. Алтай: По пути Рериха // Вокруг света. 1977. № 7.


[Закрыть] Крепко надеюсь ознакомиться с нею при Вашем личном содействии. Мои попытки получить журнал в Таллинне оказались безуспешными.

Наша общая работа в «Странах и народах Востока» появилась в свет несколько раньше, чем я ожидал. У меня был выписан экземпляр из «Академкниги», но это сейчас единственный, которым я располагаю. Хотелось бы послать с автографами С. Н. Я выписал дополнительно, но не знаю, получу ли и когда. Есть ли возможность у Вас получить в Москве и надписать статью? В таком случае этот экземпляр можно было бы послать мне, а я, подписав его, в свою очередь, переслал бы его С. Н.

В альманахе «Памятники Отечества», кн. 3, который только что вышел, должна быть моя статья о деятельности Н. К. по охране памятников культуры.[88]88
  2 Беликов П. Ф. Пакт Рериха // Памятники Отечества. Кн. 3. М., 1977.


[Закрыть] Альманаха я еще не видел. Заказал, имея в виду экземпляр и на Вашу долю, но тоже не знаю, как будет с получением.

Будете ли Вы в сентябре в Москве? Назрело много вопросов, которые хотелось бы хорошенько с Вами обсудить. Надеюсь, что встретимся.

Прошу передать от меня приветы Нине Георгиевне и Юне Владимировне.

С наилучшими пожеланиями, искренне Ваш

П. Беликов

П. Ф. Беликов – Г. Ф. Лукину

11 августа 1977 г

Дорогой Гаральд Феликсович,

Сердечно благодарю Тебя за письма. Прежде чем ответить на основной вопрос, отвечу на легкий, с которого Ты начал. В этом отношении абсолютно все в порядке. Ведь к Р[ените] А[ндреевне] у меня самое прекрасное и бережное отношение. Она сделала больше, чем кто-либо мог сделать, и сделала это именно на сердечном горении. Никогда ни малейших претензий у меня к ней не было. Полагаю, что и у нее ко мне. Но, конечно, хочется, чтобы она продолжила свою деятельность именно в присущей ей сфере. Она, между прочим, очень способный и талантливый сценарист. Относительно сценария у нее были переговоры с Киностудией (имею в виду новый сценарий фильма о Н. К.), был по этому поводу и разговор с С. Н.[Рерихом]. С. Н. не только «благословил» ее на эту работу, но и вообще оказал ей самое большое, чем кому-либо иному в Москве, доверие. Скажу, что и я больше всего в Москве полагаюсь на нее, но у нее есть и своя сфера, и свои методы деятельности, да и свои особенности характера. Всему этому очень важно найти закономерное место в Общем деле. Ведь, в конце концов, каждый из нас эффективен в какой-то области деятельности, универсалов среди нас нет.

Также и с В. М.[Сидоровым] мои отношения ничем не омрачались. Ведь он бывал у меня, жил, готовил материалы. Каждая наша встреча до сей поры была самой дружественной, даже и в тех случаях, когда мы в чем-то во взглядах не сходились. Надеюсь, что и дальше так будет. Ни малейших поводов, во всяком случае с моей стороны, для каких-то конфликтов у нас не было. Однако, скажу Тебе конфиденциально, некоторые вещи заставляют меня сильно опасаться за В. М. У меня обширные связи, и я все время сталкиваюсь с тем, что очень нужные и дельные люди «не приемлют» В. М., причем виноваты некоторые обстоятельства, зависящие не от них, а от самого В. М. Так, например, он встал против Поляковой, решительно отстранил ее от участия в подготовке Комиссии,[89]89
  Комиссия по культурно-художественному наследию семьи Рерих была утверждена приказом Министерства культуры СССР № 194 от 6 мая 1986 г. Состав Комиссии был объявлен в 1984 г. на Конференции, посвященной 110-ле-тию со дня рождения Н. К. Рериха и 80-летию со дня рождения С. Н. Рериха и прошедшей в Государственном музее искусств народов Востока.


[Закрыть] и исключительно по личным мотивам. То же самое еще с некоторыми лицами. Он уклонился от одного прямого указания С. Н., причем указания, абсолютно для него ни с какими сложностями не связанного. Кроме того, и это, возможно, основное, – он связан и слепо подчинен в своем мировоззрении клерикализму, а Ты знаешь лучше меня – какую опасность заключает в себе религ[иозный] догматизм. Все это и заставляет опасаться не самого В. М., а опасаться за него, а следовательно, и за дела, которые он ведет. Он трудно входил в литературу, связан с одним ее направлением и при малейшей ошибке может «покатиться под гору». Недавно в «Литер[атурной] газете» промелькнул о нем негативный отзыв. А ведь каждое его «спотыкание» – губительно для всего дела. Та «кружковщина», котор[ой] он увлечен по своей воле и своему мировоззрению в литературной сфере, неизменно сказывается и на его участии в делах Н. К. Поэтому многие нужные для дела контакты затрудняются при одном упоминании его имени. Скажу только для Тебя. Когда я обсуждал состав предполагаемой Комиссии, то от других предполагаемых членов самые сильные возражения были против В. М. С большим трудом я отстаивал и отстоял его участие перед другими и, когда уезжал из Москвы, то в основном положился на него. Он обещал меня информировать подробно о ходе дела, но я имел от него лишь одно письмо, да и то было больше нужно ему, чем мне для информации, и из этого единственного письма я понял лишь то, что прежде всего он стремится устранить из состава Комиссии нежелательных ему лиц и все дело начать сначала. Кажется, так и было сделано. Я, конечно, в данном случае на «лица не взираю». Если новое начинание даст положительный результат, то – благо этому делу и честь и хвала В. М. Но если такие маневры только помешают делу?? Ведь они всегда создают и каких-то новых врагов. Тем не менее я отнюдь не думаю с В. М. «конфликтовать», да это и вообще абсолютно не в моем характере. Наоборот, я всеми силами стараюсь поддержать его и изменить к лучшему отношение к нему других лиц, хотя, знаю по опыту, это трудно и далеко не всегда удается.