Текст книги "Непрерывное восхождение. Том 2, часть 2. Сборник, посвященный 90-летию со дня рождения П. Ф. Беликова. Письма (1976-1981)"

Я, конечно, обо всем сразу же информировал С. Н. и послал ему «проект» письма к П. Н., которое как бы явилось детализацией оставленной «памятной записки». Основные предложенные мной положения предусматривают на первых шагах: взятие на учет всех ценностей на квартире Ю. Н.; контроль над использованием всех архивных материалов, а следовательно, и возможных на их основе публикаций; контроль над использованием картин, как на выставках, так и при показе их на месте; официальный протест С. Н. против пользования Богдановой двойной фамили[ей].

Я не знаю – откуда появились версии об отказе Стиббе от подарка и о том, чтобы Богданову «не трогать». В «памятной записке» уже было предложено взять ценности квартиры Ю. Н. на учет. Трудно, конечно, сейчас сказать, как точно С. Н. примет мои предложения и как их оформит. Однако, судя по его последним письмам, а также письмам З. Г., ввиду того, что после его отъезда дела на квартире Ю. Н. «активизировались» в нежелательном направлении, сам С. Н. занял в отношении к И. М. более жесткую позицию. У него был даже разговор по этому поводу с нашим послом. Не исключаю, что он и в дальнейшем будет действовать через посольство, но уже с учетом заново сложившейся обстановки. Трудно предрешать, насколько хватит «запала» в Министерстве культуры, а также какие «контрмеры» юридического характера будут приняты Богдановой-Васильчик. Ведь уже сам факт взятия «на учет» означает непризнание ее претензий на право наследования имущества Ю. Н. Поэтому, конечно, очень важно знать, как все это прошло и как было принято. Однако никаких «естественных» контактов с Богдановой-Васильчик у меня сейчас нет, да ведь и трудно наладить что-то «естественное» там, где все в высшей степени «противоестественно». На всякий случай я написал Борису Алексеевичу и еще одному знакомому в Москве, чтобы сообщили мне, если услышат о каких-то переменах на квартире Ю. Н. Но, само собой разумеется, абсолютно никаких подробностей я никому не сообщал, так же как и стимулов, которыми перемены могут быть вызваны. Как, когда и чем все это кончится, – сказать сейчас трудно. Поэтому обо всем этом пишу только Вам. В своих предложениях к С. Н. я выдвинул идею о создании комитета на общественных началах, который взял бы под контроль архив Ю. Н. и использование его для публикаций. В дальнейшем могут быть найдены и другие, более эффективные «формы», но, как мне представляется, на первых шагах необходимо создать что-то, что незамедлительно могло бы действовать в направлении полного контроля над фирмой «Богданова-Васильчик» в направлении ее ликвидации как юридически-правовой единицы. С этой стороны можно ожидать и наибольшего противодействия. Во всяком случае, все это получило сейчас какой-то новый ход, за которым необходимо следить и, в меру возможности, который нужно регулировать. Вместе с тем, все это еще находится на той начальной стадии, на которой необходима сугубая осторожность. Поэтому и более широкая информация вряд ли сейчас будет полезна. Сообщите, пожалуйста, Людмила Васильевна, о Вашем отношении к сложившейся новой ситуации, а также о малейших новостях, которые станут Вам известны. Со С. Н. у меня по этому вопросу продолжатся контакты. В самом конце апреля или в начале мая я приеду в Москву, тогда можно будет все обсудить подробнее, но и до этого хотелось бы иметь от Вас известия.

Всего самого светлого.

Ваш П. Беликов

П. Ф. Беликов – В. А. Росову

6 апреля 1976 г

Дорогой Володя,

Получил Ваше письмо. У нас с поездкой на юг ничего не получилось. У Галины Васильевны обнаружился редидив с расстройством щитовидной железы, и врачи противопоказали ей южное солнце. Так что сидим дома. Правда, работы хватает и дома. Не знаю – откуда подбегает, но чувствую, что со всем, что надо, не очень-то справляюсь. Я полагал, что после Юбилея схлынет переписка, но вышло совсем наоборот. Интерес к Н. К. все больше, и подошло много новых корреспондентов, среди них и очень перспективны[е] и интересны[е].

Вы сообщаете, что готовитесь к Циолковским чтениям. Есть ли у Вас книга Циолковского «Монизм Вселенной», Калуга, 1931 г.? Если нет и Вам нужна, то сообщите. У меня есть перепечатка.

Философия, конечно, значительно сложнее, чем наше понятие о мировоззрении как таковом. Кроме всего прочего, это еще и наука о мышлении. И именно в гносеологической сфере философии как науки у нас мало что сделано. Правда, мы признали, что научные открытия XIX–XX вв. нанесли неотразимый удар по т. н. метафизическому материализму (это достаточно хорошо раскрыл Энгельс и сформулировал Ленин), однако и диалектический материализм – во всяком случае некоторые его ортодоксальные основные положения – получил рикошетом удар, парировать который не в состоянии тем оружием, которым считает себя вправе пользоваться. Процитирую Вам из выступления Д. И. Блохинцева на Всесоюзн[ом] совещании по вопросам естествознания (1958 г.): «…Прогресс был бы гораздо большим, если бы не спотыкались в течение многих лет на очень простых вещах. Эти простые вещи сводились к тому, что достаточно было кому-то заметить, что тот или иной факт или теория могут быть связаны или истолкованы в духе идеализма или позитивизма, как полностью отвергалось все содержание, связанное с этими фактами или теориями. Можно сказать так: если имелся котел с хорошим материалистическим борщом, то достаточн[о] было кому-то сказать: а там есть идеалистический таракан, – то этот котел немедленно опрокидывался, и потом очень трудно было разобрать, каков был борщ и был ли в нем таракан». Академик прав. К сожалению, охота за тараканами до сей поры не ослабевает и методы этой охоты не меняются.

Есть ли у Солимана Ивановича телефон? В конце апреля или в начале мая я должен быть в Москве. Может быть, и с Вами повидаемся?

Большой привет от нас Наташе.

Всего самого светлого. Пишите.

Душевно Ваш.

П. Ф. Беликов – А. Н. Анненко

14 апреля 1976 г

Дорогой Алеша,

Совсем забыл в прошлом письме поблагодарить Вас за слайд и прекрасный комплект открыток.

Послал Вам ценной бандеролью переснимок книги «Напутствие Вождю».[20]20
  Книга «Напутствие вождю» была собрана Е. И. Рерих в 1933 г.


[Закрыть] Это редчайшая книга, отпечатанная шапирографским способом всего в 50 экземплярах. Большинство вошедших в нее параграфов включено в другие книги Ж[ивой] Э[тики], однако есть и такие, которые в других книгах не повторены. Книга в свое время, по Указанию Е. И. и Н. К., не распространялась, т. к. многие могут ее не правильно понять. В каждом общественном организме, начиная от государства и кончая любым учреждением, должно образоваться «средоточие», выработаться принцип Иерархии. Каждое иерархическое звено несет свою нагрузку и должно чувствовать ответственность за нерушимость связи Высшего с низшим. Бесценным руководством к этому является «Напутствие Вождю». Уверен, что это руководство не раз пригодится Вам в жизни. Держите книгу в основном для себя. Слабое сознание может сделать из нее ложные выводы.

Душевно Ваш.

П. Ф. Беликов – Е. П. Маточкину

19 апреля 1976 г

Дорогой Женя,

Рад был Вашим хорошим новостям. Действуйте так и дальше. С установками *** считайтесь меньше всего. Сфера ее деятельности и понимания ограничивается очень популярными, даже примитивными с научно-философских позиций «объяснениями» Н. К. и его творческого наследия. Делает это она все «от чистого сердца» и на своем месте – хорошо. Но ведь даже самый лучший преподаватель первого класса начальной школы не может быть допущен на университетскую кафедру. Беда *** в том, что она этого понять не может. Поэтому и действовать нужно самостоятельно <…>.

Посылаю некоторые материалы о Тагоре. Если будут конкретные вопросы – задавайте.

Теперь относительно «Урусвати». На эту тему у меня были беседы со С. Н. Юридические трудности ему хорошо известны. Но ведь дело сейчас и не в формальной передаче «Урусвати» нам. Этого вообще в планах нет. «Урусвати», как Место, где пребывали Е. И. и Н. К., должно остаться в неприкосновенности. Там будет Музей, который сосредоточит Основные Материалы для будущего.

Сейчас конкретно С. Н. готов был предоставить «Урусвати» и научные коллекции, собранные в экспедициях, как базу для экспедиции наших ученых. Экспедиция может иметь постоянный характер, т. е. члены ее могут выезжать туда на определенное время, меняться в зависимости от профиля работы и т. д. Передача Института как такового в ведомство каких-то наших учреждений сейчас, по крайней мере, обсуждаться вообще не может. Земля сейчас оформлена на С. Н., однако земли гораздо больше, чем предусмотрено новым земельным законом. Поэтому она объявлена нечто вроде «заповедной». Что С. Н. в дальнейшем хочет закрепить, дабы не нарушать целостности Знаменательного Места. Так что в этом отношении предпринимать сейчас ничего нельзя. Вопрос в том, чтобы оформить пребывание в «Урусвати» групп наших ученых, о чем и были у С. Н. беседы с нашими официальными лицами. Только в этом направлении и можно сейчас действовать.

Относительно Музея Н. К. в Новосибирске[21]21
  См.: Пивкин В. М., Лосева Е. И. К вопросу о проектировании Института востоковедения и Музея Н. К. Рериха в Новосибирске / Рериховские чтения. Новосибирск, 1976.


[Закрыть] тоже необходимо действовать местными силами и средствами. Все свои свободные средства (а они далеко не безграничны) С. Н. употребляет именно на укрепление «Урусвати» для будущего. Там ведется даже возведение новых построек. Сейчас трудно предположить, что деньги на постройку отдельного Музея имени Н. К. в Новосибирске можно будет исходатайствовать. Нельзя ли поставить вопрос о кооптации со строящимся Музеем Института истории. Если бы можно было бы получить там несколько зал[ов] для постоянной экспозиции картин Н. К. и экспозиции собранных материалов (хотя бы в копиях, снимках, списках, если оригиналы останутся в Кулу), – то все это было бы уже прекрасным началом. Не подумайте, что я «против музея», как это, возможно, В. Я. считает. Я просто за реальный подход, тот самый, который Н. К. применил в США, начав дело Музея с одной комнаты. Необходимо сначала показать жизнеспособность каждого начинания. И вот такое жизнеспособное начинание при Музее Института истории могло бы послужить основой для будущего тесного контакта между «Урусвати» и Новосибирском. Старайтесь действовать по принципу «Алтай-Гималаи». Гималаи незачем «привозить» на Алтай. То и другое должно существовать и процветать на почве взаимообогащения. С. Н. взял уже на себя ответственность и заботу за «Гималаи». Он также предпринял и первые шаги в смысле готовности сотрудничать. Нам необходимо делать то же самое. Поэтому слова Мар[чук]: «Давайте привезите из Индии наследие Рериха к нам сюда» – девиз односторонний, ограничивающий задачи Н. К., имевшие международные масштабы. На семье Н. К. нам был показан «план» будущей работы: Ю. Н. приехал к нам, С. Н. остался в Индии. Так должно произойти и с «Урусвати», и тем новым центром Н. К., который нашими собственными руками должен быть воздвигнут и в понятии, и в регионе «Алтай». Таково мое заключение, основанное на разговорах со С. Н. и на его действиях, которые он счел нужным предпринять на первых шагах.

Сердечный привет от нас Наташе, Наталье Дмитриевне и всем друзьям. Пишите и спрашивайте, что Вам для предстоящей сессии понадобится. Вы, вероятно, уже знаете, что картины С. Н. у нас задержали и сейчас выставку показывают в Туле. То, что выставка пошла по новому маршруту – прекрасно. Это может послужить предлогом новому визиту.

Всего самого светлого.

Душевно Ваш.

П. Ф. Беликов – А. Н. Анненко

16 мая 1976 г

Дорогой Алеша,

Большое спасибо за письмо, стихи, открытку и будущие фото. Девика будет ими обрадована. Сейчас С. Н. и Девика в Гималаях. Часть выставки С. Н. (только маленькие произведения) показали в Туле (я туда из Москвы заезжал), а в июне собираются уже все картины вернуть С. Н. в Бангалор.

Я пробыл в поездке две недели. В Москве в Доме кино состоялась премьера фильма.[22]22
  Документальный фильм «Николай Рерих» («Киевнаучфильм», 1975).


[Закрыть] Когда пустят на общий экран – еще не решено. У сценариста и режиссера есть идея показать фильм в некоторых городах в конце мая и в начале июня. Это будут показы «по приглашению». Поскольку Маточкин ездил со съемкой на Алтай, он обязательно будет знать о дне и часе показа. Вы можете узнать от него. Познакомьтесь обязательно с режиссером Ролланом Петровичем Сергеенко и со сценаристом Ренитой Андреевной Григорьевой. Они прекрасные люди. Сошлитесь на меня, скажите, что именно я просил Вас познакомиться с ними и попасть на просмотр фильма. Маточкин их знает и поспособствует Вам во всем. На этих днях я постараюсь ему написать.

В скором времени смогу Вам послать два тома «Писем Е. И.». Я пошлю их посылкой, т. к. они довольно тяжелые для бандероли. Коля Речкин перешел на новую работу и очень сейчас занят, поэтому, полагаю, и молчит. Ко мне он собирался на следующей неделе.

Трудно сказать сейчас – хорошо или плохо, что Вас направили в сельскую школу. Есть разные периоды жизни: просто накопления, сознательного накопления, творческого освоения, сосредоточенности, работы над собой, реализации полученного. Конечно, эти периоды как-то совмещаются, друг от друга они не изолированы. Каждое получение должно сопровождаться и отдачей, а каждая отдача неизменно влечет за собой и получение нового. Однако в отдельных периодах что-то превалирует над остальным и требует соответствующего окружения, соответствующей обстановки. Часто сама Карма ставит нас в нужную обстановку, а мы противимся ей, не умеем ее использовать именно в тех целях, которым она больше всего благоприятствует. Бывает и хуже – благоприятная в одних отношениях обстановка оказывается очень неблагоприятной в других, а мы, вместо того чтобы пользоваться ее благоприятной стороной, ударяемся в противоположную. Любое испытание (а жизнь земная всегда какое-то испытание) всегда выдвигает перед нами не только возможность продвинуться вперед, но и ставит перед нами жесткие требования избавиться от каких-то наших несовершенств, предъявляет к оплате старые кармические долги. И наши колебания, наши переходы из одной крайности в другую далеко не всегда обусловлены законами диалектики Жизни. Диалектика – это Основа Жизни. Наши же колебания подчас не больше чем наша собственная слабость или неумение распознать ближайшие ступени восхождения. Тезис и антитеза – это не положительные и отрицательные моменты нашей жизни. Синтез может быть построен и из положительных величин нравственного, интеллектуального и духовного характера. Поэтому так важно поверх своих колебаний ощущать основное направление духовной эволюции и не изменять ему. Уверен, что именно это в Вас превалирует над всем другим. Что же касается семейной жизни, то советы со стороны тут малодейственны и почти всегда неуместны. Не знаю, но у меня почему-то было ощущение, что у Вас не все благополучно в этом отношении. Ранние браки часто соединяют очень неподходящих друг для друга людей, и случается, что им так и не найти точек соприкосновения своей духовной сущности. А без этого, конечно, семья не может состояться. Жизнь, очевидно, поставила здесь перед Вами трудную задачу. И только Вы сами сможете решить ее достойным образом.

На этом, дорогой Алеша, сейчас должен кончить. Привез с собой из Москвы срочную работу по редактированию сборника статей о Н. К. «Аврора» выпустила альбом репродукций Н. К.,[23]23
  Рерих Николай. Альбом / Вступ. ст. и сост. Л. В. Короткиной. Л.: Аврора, 1976.


[Закрыть] но я его еще не видел. Обещали из Ленинграда послать. К осени должен выйти альбом с репродукциями картин С. Н. Сейчас он уже в типографии.

Галина Васильевна шлет Вам привет. От всей души желаю Вам успешной защиты диплома. Пишите, буду ждать от Вас известий.

Всего Вам самого, самого светлого.

Душевно Ваш.

П. Ф. Беликов – Е. П. Маточкину

20 мая 1976 г

Дорогой Женя,

После долгого отсутствия из дому не могу расправиться с самыми срочными делами и написать Вам подробное письмо. Сейчас у меня на руках очень спешная работа для редакции по сборнику статей о Н. К. Копии писем Вавилова и ответы по другим вопросам вышлю через недельку.

Вчера была у меня Евдокия Ивановна Гостеева. Мы имели с нею хороший разговор, в котором конкретизировалась тема ее доклада. Случилось так, что как раз по теме, которая ее интересует в аспекте «Рерих и Тагор», у меня нашелся интересный для нее материал, которым я ее и снабдил.

Я уже написал в двух словах Наталье Дмитриевне, что Ренита Андреевна собиралась приехать с показом фильма в Новосибирск, однако это отнюдь не от нее полностью зависит. Если этот вопрос будет разрешен положительно в соответствующих инстанциях, то вскоре Вы фильм увидите. Об этом Вам сообщат. Если фильм будут показывать, то мне хотелось бы, чтобы его посмотрел Алексей Николаевич Анненко. Он кончает работу над дипломной, вероятно, скоро будет диплом защищать. Его всегда можно застать по адресу: Пирогова, 10, <…> (общежитие). Выход фильма на общий экран еще не решен, раньше осени вряд ли он появится. Государственная комиссия приняла фильм с очень хорошей оценкой.

Все Ваши сведения о подготовке к конференции очень радуют. Всем, чем могу, конечно, буду помогать. Неужели в Новосибирске ни у кого нет «Священного Дозора»?[24]24
  1 Рерих Н. К. Священный Дозор. Харбин, 1934.


[Закрыть] Нельзя ли получить от Леопольда? Я постараюсь сделать со своей книги копию, но это возьмет несколько времени. Между прочим, книгу эту не особенно желательно давать людям неподготовленным. В силу разных обстоятельств по месту и времени издания этой книги она имеет религиозный акцент, что может привести к нежелательным последствиям. Однако отдельные статьи из книги очень подошли бы к некоторым темам конференции (напр[имер], «Да процветут пустыни»).

Вопрос с «Урусвати» – очень сложен и серьезен. К тому же Академия наук СССР на уровне, предложенном С. Н., никакой инициативы не проявила. Поэтому и новосибирская инициатива последствий иметь не могла. Все имущество «Урусвати» и дома, где жили Р[ерихи], объединено теперь в один комплекс, который не может быть нарушен, все это оформлено в единый «заповедник», который должен быть сохранен для будущего. С этим необходимо считаться.

Всего самого светлого.

Скоро напишу дополнительно.

Душевно

П. Беликов

P.S. В какой-то бандероли Вы ошибочно упаковали новосибирские билеты. Давно собирался их вернуть, да все забывал.

П. Б.

П. Ф. Беликов – Л. В. Шапошниковой

21 мая 1976 г

Дорогая Людмила Васильевна,

Похоже, что мой «демарш» через Е. В. Шев[елеву] дал весьма положительные результаты. Дело в том, что после первого же ее визита к П. Н. Д. я немедленно написал письмо С. Н., в котором сообщил, что без инициативы с его стороны вряд ли что будет сделано. В этом письме я предложил также некоторые конкретные меры на усмотрение С. Н. От С. Н. я получил только телеграмму, в которой говорилось, что им приняты меры, но какие именно – я не знал. Думаю, что на этих днях будет от С. Н. подробное письмо, но вчера я получил письмо от Т. Л. Ш., в котором она пишет: «Как сообщила мне вчера матушка, получено очень четкое, деловое письмо от С. Н., ставящее все точки над “и”. Разъяснения даны в высшей степени убедительные, так что надобность в дальнейших наших “подталкиваниях” отпала, наоборот, как говорит матушка, теперь нужно даже сдерживать, ибо П. Н. сразу запустил всю машину “по пресечению”. Ну и есть решение о комиссии».

Судя по этому письму, С. Н. принял некоторые мои предложения, которые сводились к следующему: взятие на учет всех художественных ценностей, взятие на учет архива Ю. Н., создание комиссии на общественных началах, в ведении которой находилось бы: использование архивных материалов Ю. Н., выдача картин на выставки, посещение квартиры экскурсиями и т. д. И. Богд[анова], как лицо некомпетентное, от распоряжения наследием Ю. Н. полностью устраняется.

Я не знаю, какую окончательную формулировку мои предложения приняли и как все это формально будет реализовано. Если пойдет по «заданному курсу», то, полагаю, Вам и мне нужно быть готовыми к участию в комиссии. Поэтому спешно Вас обо всем ставлю в известность. Бандеролью посылаю обещанные материалы.

Всего самого светлого.

Ваш П. Беликов

Конфиденциально

В общем письме я не затрагивал «персональных» вопросов. Они трудны и «деликатны». Пишу поэтому отдельно. В Комиссии мне хотелось бы видеть Вас (во главе), Рениту Андреевну, обязательно кого-то из искусствоведов, лучше всего Марину Тимофеевну Кузьмину, и, отбрасывая скромность, себя. Думаю, что достаточно. Можно, конечно, еще кого-то ввести по указанию Министерства. Боюсь, что лица, «гнущие свою линию» (напр[имер], Зелинский), могут в дальнейшем вызывать затруднения.

Труден вопрос с научным сотрудником. Если есть возможность по совместительству утвердить Вас, то это было бы идеальным. Но Вам тогда нужно будет найти очень деловитого «хранителя», на которого можно было бы возложить часть делопроизводства. Т. Л. Ш. много сделала для продвижения этого дела, и если ее можно «организовать» (а она очень слабо «организована» и разбрасывается), то можно было бы остановить выбор на ее кандидатуре. Полагаю, что это было бы приятно и Екатерине Васильевне и она в будущем не оставила бы квартиры без своего попечения.

Если Вы сами в научные сотрудники квартиры никак устроиться из-за своих других дел и должностей не можете, то я очень полагаюсь на Ваш выбор. Нужен серьезный и уравновешенный человек, без «загибов», с широкими возможностями самых разнообразных контактов с различными учреждениями и лицами. Подумайте хорошенько, Людмила Васильевна, на «эту тему». Поговорите с Ренитой Андреевной, возможно, с Кузьминой. Может быть, у нее есть кандидатура на «хранителя». Но очень важно, чтобы научный сотрудник и хранитель наилучшим образом «контактовались».

К осени должны кончить реставрацию Извары. Я не снимаю с повестки дня и мемориальную квартиру в Ленинграде с подчинением ее Русскому музею. Если все пойдет по-задуманному, то квартира Ю. Н. хорошо «впишется» в этот треугольник и можно будет наметить какие-то конкретные меры по связи с «Урусвати». З. Г. Фосдик намекала мне о возможности передачи нам переписки Н. К. с их Музеем. Вообще, работу можно развернуть интересную и плодотворную. Важно вначале не ошибиться и, главное, не ошибиться в выборе лиц, от которых дальнейшая работа во многом будет зависеть.

П. Б.

П. Ф. Беликов – А. Д. Алехину

23 мая 1976 г

Дорогой Александр Данилович,

Просмотрел главки к Вашей новой книге и постарался как-то представить ее в завершенном виде. Скажу, что мне очень нравится Ваша «задумка», метод подачи материала. Я сейчас не хочу «мельчиться», т. е. останавливать и Ваше и свое внимание на каких-то деталях. Так или иначе, над ними надо будет поработать, когда уже книга по первому разу будет написана полностью. Успех книги во многом будет зависеть от композиции и органической связи между главками. Зачастую эта связь достигается введением самомалейшей детали. Когда первый вариант книги будет готов, то такие детали сами будут «проситься», поэтому и искать их будет легче. Кроме того, неизбежны по первому разу и некоторые фактические ошибки. Они могут быть и очень незначительными, но лучше их убрать. Например: глава 1. «Извара». У Вас написано: «Экипаж катит по набережной Васильевского острова. Позади остался памятник Крузенштерну». Дело в том, что каждый, кто хорошо знает Ленинград, может указать Вам, что от дома, где жили Рерихи, к Балтийскому вокзалу (откуда шла дорога на Волосово) ездят через Николаевский мост, т. е. минуя памятник Крузенштерну (он остается в стороне). Это, конечно, мелочь, однако у читателя возникает подозрение: если мелочь не соответствует действительности, то и в крупном автор может быть не точен.

Между прочим, очень многие авторы пишут о картине «Помни!», как об одном из последних произведений Рериха, зачастую трактуя его в аспекте «прощания с Индией». Вы трактуете эту картину как прощание с родным домом. Я допускаю подобные трактовки и не возражаю авторам, хотя сам придерживаюсь иной. Картина «Помни!» была ведь создана в 1924 году и относится к серии «Его страна».[25]25
  В серию «Его страна» (1924) входят следующие картины Н. К. Рериха: «Помни!», «Книга мудрости», «Жемчуг исканий», «Тот, кто спешит», «Ведущая», «Выше, чем горы», «Ниже, чем глубины», «Огненный цветок», «Сокровище Мира. Чинтамани», «Сожжение тьмы», «Звезда Матери Мира», «Белый и небесный».


[Закрыть] Поздний вариант, который находится теперь в ГРМ,[26]26
  ГРМ – Государственный Русский музей.


[Закрыть] – точное повторение картины 1924 г., только более интенсивен по краскам. Принимая во внимание дату создания картины и серию, в которую она автором включена, я трактую ее так: прикоснувшись к высокому «Горнему миру» (у Вас в тексте «недоступная мраку Канченджунга[27]27
  Канченджунга – вершина в Гималаях на границе Непала и Сиккима (8585 м).


[Закрыть]»), – не забывай о нем, когда спускаешься в «мирскую суету» долин, где тебя ждут обязательные «дела житейские». Вся серия «Его страна» (к ней относится и «Жемчуг исканий») имеет философский подтекст, «продиктованный» первой встречей с Индией, а отнюдь не расставанием с нею, скорее «обретения» новой высоты, на которую в дальнейшем следует равняться, чем расставания с родными местами. В 1924 году Рерих не думал расставаться с Индией и отодвигать ее в область воспоминаний.

Однако я задерживаюсь на деталях. Перехожу к тому, что считаю на первый случай главным. А именно – к композиции.

Я не стал бы вообще предпосылать книге «мотто»[28]28
  Мотто (итал.) – краткое остроумное изречение, эпиграф, девиз.


[Закрыть] в духе текста «Здравствуй, будущее», а также и «Введения». Я заменил бы это эпиграфом из самого Рериха (например, из его очерка «Будущее», стр. 209 «Из литературного наследия»). Но я дал бы «Послесловие», в котором можно было бы отразить значение Рериха в наши дни. Можно включить празднование 100-летнего Юбилея, сказать о признании Рериха Родиной и прогрессивной мировой общественностью, сказать об актуальности тех проблем, которые он поднял и за которые всю жизнь боролся.

Если редакция считает нужным что-то книге предпослать, то это можно сделать в нескольких словах до авторского текста, так, как это делается во многих книгах, в том числе и серии «Пионер – значит первый». Если за книгой остается название «Здравствуй, будущее», то эпиграф из самого Рериха даст самый лучший «ключ» к авторскому тексту. В «Заключении» же можно дать сильный завершающий «авторский аккорд». Текст из «Введения» хорошо ляжет в соответствующие главы.

Дальше мои соображения по композиции:

1. Первую главу дать о Петербурге, т. е. переставить 3 главу на первое место. Это позволит описать «атмосферу» дома, семьи, в которой появился будущий художник и ученый. Хорошо использовать очерк «Дедушка» из Сытинского издания. Рассказать о предках Н. К. и раннем интересе к своей родословной в связи с историей родной страны. Конечно, можно начать и так, как есть, но тогда потребуется логическая ретроспективная «увязка» третьей главы со второй.

2. После седьмой главы я дал бы 10-ю (можно и после 8-й). Это потому, что 9 главу («Археология») лучше поставить после «Гордиева узла». Серьезные мысли о связи науки и искусства появились уже в Университете. В этой главе можно также успешно использовать материалы из Сытинского издания, но они относятся именно уже к студенческим годам.

3. Главу 18 («Лада») я поместил бы после 15 («Стасов»), т. к. встреча произошла в Бологом в 1899 г.,[29]29
  См.: П. Ф. Беликов, В. П. Князева. Рерих. (ЖЗЛ). М., 1972. С. 52.


[Закрыть] до отъезда в Париж. Тогда же, по существу, было решено о браке, который просто отложили до приезда из Парижа. В таком случае можно использовать очень интересную переписку Н. К. с Е. И. до отъезда первого в Париж и из Парижа.

4. Кажется, что и главу 23 хорошо бы переместить ниже, т. к. фраза, взятая в заголовок, относится уже к периоду знакомства Н. К. с Блоком. Тем более что следующая глава «Злата Прага» окажется не совсем на месте, да и «Рерих и театр», как мне кажется, могут быть насыщены биографическим материалом более раннего периода.

5. Главу «Держава Рериха» («Рерих и театр») я назвал бы иначе. Дело в том, что сам термин «Держава Рериха» появился с легкой руки Л. Андреева только в 1919 году,[30]30
  Статья Л. Андреева «Держава Рериха» была опубликована в журнале «Русская жизнь» за март 1919 г.


[Закрыть] кроме того, этот «термин» включает в себя более обширное содержание, чем театральная деятельность Н. К. Главе о театре можно было бы дать название «Народное действо». Это словосочетание Н. К. употреблял и, пожалуй, оно очень точно характеризует то значение, которое Рерих театру придавал.

6. Глава 35 «Цейлон» должна идти после «Сиккимского пути». Маршруты Рериха следующие: 1923 г.: Из Марселя 17 ноября, остановка корабля в Адене (без заезда в Египет) – 23 ноября, прибытие в Бомбей – 30 ноября. Затем следуют: Джайпур, Дели, Агра, Варанаси, Калькутта, Дарджилинг. 1924 г.: зима, весна и лето – путешествия по Сиккиму и Бутану. Осенью: через Калькутту и Бомбей в США, оттуда обратно через Францию с заездом в Берлин (декабрь), в декабре же из Марселя (теперь уже с заездом по пути в Египет) обратно в Индию через Цейлон, откуда по восточному побережью через Мадрас до Калькутты и из Калькутты в Дарджилинг. В марте 1925 г. переезд из Дарджилинга в Кашмир и далее с экспедицией по намеченному маршруту (см. серию ЖЗЛ, стр. 159–160 и 165–167).

Остальное по композиции, на мой взгляд, не вызывает трудностей в создании «связующих звеньев» между главами.

Конечно, существует еще проблема изложения материала, так сказать, «стиль» книги. На первых шагах трудно соблюсти его единство, тем более что учитывать нужно многое: восприятие читателя, которому серия «Пионер – значит первый» «адресуется», задача, поставленная автором перед собой, отношение к теме редактора, система использования материала, разные другие обстоятельства. Так, например, Марина Тимофеевна совершенно правильно заметила, что для читателя юношеского возраста большое значение имеют диалоги. Однако диалоги таят в себе и многие опасности. Первая из них – «бытовизм». Благоприятная для одних героев «бытовая» линия совершенно противопоказана для других. Например, можно дать интересную, живую, правдивую картину жизни Репина в «Пенатах», в которой застолье, меню, прогулки, игры – все будет отвечать «теме», нимало не «снижая» ее. Жизнь в Кулу, конечно же, также не лишенная «быта», требует иного повествовательного ключа. Несколько приподнятый, «эпический» тон взят Вами как в «Введении», так и в написанных главках. Это совершенно правильно. Однако в повествование нужно вводить и «каждодневность», которую подчас бывает трудно в «эпическом» ключе выдержать, да и незачем этого делать. Мне представляется, что книгу нужно будет обогащать интересными, живыми жизненными эпизодами, которых у Рерихов было много. Иногда их можно подавать очень «заостренно». Не забывайте, что все члены семьи Н. К. были очень остроумными людьми. Я не хочу быть «гречневой кашей», расхваливающей саму себя, но приведу Вам несколько примеров из книги ЖЗЛ, которые я лично считаю удачными как в смысле «занимательности», так и в смысле введения «прямой речи» или диалога: стр. 19 – Чистяков, стр. 31 – на раскопках, стр. 79 – Лысогорский, стр. 158 – девушка на выставке, стр. 143 – разговор на выставке в Стокгольме, стр. 203 – разговор в Лондоне. Секрет этих удач прост и принадлежит он не мне. Я просто использовал в максимальной возможности тексты самого Н. К. Думаю, что это самый верный путь. Тексты при «прямой речи» от героя можно компоновать по-разному, можно вводить их в повествовательный текст «от автора», можно допускать перефразировку и т. п. Попасть «в тон», вводя совершенно произвольные диалоги, – очень трудно. Например, я лично «не верю» в диалог между Н. К. и Е. И., который Вы даете на первой странице «Введения». Этот диалог дает определенную информацию читателю, чувствуется, что именно для читателя он и предназначен, а самим Н. К. и Е. И. – не нужен. Как биограф, я должен отметить еще одну «мелочь», которую рядовой читатель не заметит: Е. И. в Изварах никогда не была, поэтому вряд ли ассоциация с изварской картиной у нее возникла бы.