Текст книги "Кошки и люди. Истории любви"

Она давно обошла его в личностном развитии, открыла для себя целый мир, а он по-прежнему живет в своей серой скучной оболочке.

– Нам нечего делать вместе, наши дороги давно разошлись, разве ты не видишь, милый? Я хочу жить и радоваться жизни! Я молодая и энергичная женщина. Мне не место в унылом болоте твоего закостенелого сознания.

Жена что-то еще долго и много говорила, в изобилии употребляя новые слова и термины, выученные на тренингах личностного роста. Сильный человек не понял и половины.

– Я ухожу от тебя! Мы разводимся, наш брак изжил себя. Я люблю другого!

Модного фотографа и стилиста. Или поэта и кинематографиста. Сильный человек не запомнил.

– Половина твоего имущества по закону принадлежит мне, так что, я надеюсь, судиться со мной ты не станешь. Занимайся и дальше своей наукой, а я ухожу!

В суде сильный человек не появлялся, написав доверенность на своего адвоката. Отдал Жене оба автомобиля, квартиру в Болгарии и перевел на ее счет сумму с большим количеством нулей. На несколько ближайших лет им с фотографом или кинематографистом должно хватить.

От любой возможной депрессии у сильного человека было лишь одно сильное средство. Работа. Любимая работа в огромном количестве. Он лишил себя выходных, занявшись написанием очередной монографии. Затем сам же перевел ее на немецкий и английский. По вечерам ездил по новым лабораториям, проверял, все ли в порядке. В коротких перерывах что-то ел и как-то спал.

Разумеется, про его новые семейные обстоятельства скоро стало известно самому широкому кругу лиц. Статус «свободен» и место в первой сотне самых состоятельных людей страны сделали сильного человека объектом охоты для самых разных девушек и женщин. Некоторые из них были вполне достойными. Можно было провести пару вечеров и даже ночей. Вот только утром очень хотелось поскорее с ними расстаться. При дневном свете они казались слегка измененной копией бывшей Жены. Девушки и женщины стремились утащить его на очередной горнолыжный курорт, тренинг, брифинг или мюзикл. И ни одну из них он не мог представить встречающей его вечером с работы в компании пары кошек.

…………………………………………………………………………………………

Зима в тот год была настолько снежной, что отмена внутренних рейсов местных авиакомпаний стала нормой.

Сильный человек не удивился и даже не разозлился, когда понял, что его самолет из Домодедово не полетит домой в ближайшее время из-за снежной бури. «Москву занесло снегом похлеще, чем во время войны с Наполеоном», – подумал он. Спокойно сдал билет и тут же через мобильное приложение забронировал себе место в комфортабельном СВ до Питера. Сильному человеку хотелось выкупить сразу два места, чтобы спокойно доехать без попутчиков. Но свободных мест в поезде не было. Видимо, все кто не улетел самолетами, ехали в Питер поездом. Ну что же, придется потерпеть присутствие незнакомого человека рядом, решил сильный человек и вызвал такси до вокзала. Поезд через три часа, можно успеть даже при чудовищных московских пробках.

Только бы попутчик не храпел и не лез к нему с разговорами, думал сильный человек, ища дверь в свое купе.

Попутчик оказался женского пола с весьма приятной и безобидной наружностью. Пушистая меховая шапка с капельками тающего снега, строгое зимнее пальто темного цвета и ноутбук в тканевом портфеле почему-то внушили сильному человеку доверие и надежду на спокойную ночь по дороге домой.

В соответствии с нормами приличия и знаниями этикета он поздоровался с попутчицей и предложил выйти в коридор, чтобы она могла спокойно переодеться.

– Спасибо, но это совершенно лишнее. Я спать ложиться не собираюсь, поработаю лучше. И так из-за этого снегопада целый день потеряла.

Сильный человек посмотрел на попутчицу с интересом. У нее были светлые волосы до плеч и серые глаза. Щеки с ямочками и курносый нос. Теплое дорожное трикотажное платье и вязаный цветной шарф, единственный веселый элемент в строгом образе. Косметики на лице практически не было, на ногтях – безупречный французский маникюр. Тридцати секунд хватило сильному человеку, чтобы считать весь этот полноценный образ и понять, кто она.

Сильная и самодостаточная женщина, обеспеченная и состоявшаяся. Такие становятся одинокими рано или поздно. Немногие мужчины смогут удержаться рядом. Рядом с сильной, независимой и знающей себе цену. У этих женщин, возможно, имеется взрослый ребенок и кошка. Опять он почему-то подумал про кошек.

Правила этикета обязывали его представиться и дать даме свою визитку. Она в ответ протянула свою и улыбнулась. Сильный человек заметил, как вместе с улыбкой ее глаза светятся каким-то внутренним уютным светом.

– Я вас знаю! – искренне обрадовалась дама, – мы для мамы покупали лекарство вашей фирмы. Ей помогло! Мама потом про вас передачу смотрела и всем рассказывала, какой вы уникальный человек. Такое лекарство придумали и сделали его доступным для простых людей.

Сильный человек вежливо поблагодарил за приятные слова в свой адрес и посмотрел на визитку дамы.

Кира Грановская. Агентство недвижимости «Дом». Генеральный директор.

Красивый шрифт и буквы зеленого цвета. Необычно. И очень как-то… уютно. Опять проскользнуло в мозгу это слово.

Под буквами – логотип компании – рисунок домика с трубой, и окошком. В окошке сидела кошка. Симпатичная такая рисованная кошка с торчащими ушами и скрученным в бублик хвостом.

– А при чем тут кошка? – вырвалось у сильного человека.

– Кошка – символ уюта и хранительница домашнего очага. Моя фирма не просто находит людям жилье. Мы находим человеку дом. Понимаете разницу? Дом – это место, где хорошо, уютно, тепло. Где тебя ждут, с кухни пахнет пирогами, а на пороге встречает кошка, трется об ноги и мурлыкает…

Сильный человек смотрел на Киру Грановскую с интересом, выходящим за рамки обычного протокола вежливости.

– Ой, извините, мне позвонить надо, – спохватилась вдруг она.

Он слегка огорчился, но виду не подал. Предложил выйти из купе, чтобы не мешать разговору.

– Ой, ну что вы! Не нужно. Мне только сыну сказать, чтобы он сегодня к кошке заехал, – улыбнулась Кира.

– К кошке? – сильному человеку снова настала очередь удивляться.

– Сын у меня уже взрослый. Отдельно живет. Снимает квартиру с девушкой в городе. А мы с Сонькой за город переехали три года назад. Я думала, что всего на один день в Москву, а тут снегопад этот. Соньку покормить надо и на ночь с ней остаться.

– Сонька – это кошка? – сильный человек уже напрочь забыл про все правила ведения светских бесед.

– Я вам сейчас фотографию покажу, – сказала Кира и включила подсветку на экране мобильного телефона, – персидская она у меня. Возраст почтенный – двенадцать лет.

Потом она показала еще несколько фотографий своего дома. Крытая веранда, где можно завтракать даже зимой и смотреть на лесной замерзший пейзаж. Гостиная с камином, стена из декоративного камня…

Сильному человеку вдруг неистово захотелось позавтракать как-нибудь на этой кухне. Чтобы за окном – заснеженные еловые лапы, на булке – толстый слой деревенского масла, обжигающий чай из пузатого заварного чайника. Разговоры о милых пустяках, запах мяты, чабреца и холщовой скатерти.

Пушистая кошка, важно возлежащая рядом на персональном стуле, на спинку которого накинута вязаная шаль. Неужели все это возможно?

Через несколько дней Кира сама ему позвонила и пригласила в филармонию послушать орган.

В выходные они поехали в какой-то лесопарк гулять на свежем воздухе и кормить зубров. А спустя месяц настал черед семейного ужина у Киры дома и знакомство с персидской кошкой Сонькой.

Сильный человек очень волновался перед этой встречей. Перемерил все имеющиеся у него в шкафу свитера и рубашки, побрился, начистил ботинки. Туалетной водой решил не пользоваться. Вдруг Соньке не понравится запах?

По дороге купил цветы и конфеты для Киры. Затем подумал и решил заехать в зоомагазин. Старательно выбирал корм для персидских пожилых кошек, внимательно читал состав и утомлял продавщицу расспросами о производителях.

Кира тоже волновалась, как пройдет знакомство Соньки и сильного человека. Кошка, мягко говоря, других людей не любила. Исключением была только сама Кира, с которой они вместе прошли самые нелегкие времена, и ее сын. К сыну Сонька относилась со снисхождением. Ребенок все-таки хозяйкин, что с него возьмешь. Когда в дом приходили гости, Сонька старалась спрятаться подальше куда-нибудь на комод. Чтобы, упаси Господь, кто-нибудь из них не попытался ее погладить холодными руками или, того хуже, посюсюкать визгливым голосом. Тот, кому удавалось дотянуться до Соньки и пристать к ней с непрошеными ласками, получал лапой с выпущенными когтями по любой гладкой поверхности тела. Или же был подвергнут уничижительному шипению.

Сонька людей не любила в силу породистого происхождения и прожитых лет. С высоты кошачьего опыта она понимала, что большинство из них говорят не то, что думают. Дружат с хозяйкой, преследуя свои личные интересы. В глазах некоторых мелькают недобрые искры зависти. Сонька много раз пыталась сказать хозяйке, что не надо кого попало в дом приглашать. Та делала вид, что понимала, но все равно продолжала звать время от времени гостей.

Вот и сегодня какой-то хлыщ на машине приехал. В начищенных ботинках. Ну, ничего, сейчас мы его ботинки-то обработаем, как надо. Живо дорогу к нам забудет!

Однако хлыщ в ботинках оказался непохожим на остальных. Он тщательно вымыл руки и лишь потом спросил у Соньки разрешения ее погладить. Лично у нее! И на полном серьезе! Ладно, так уж и быть, гладь, коли пришел.

Сонька не шипела и не шевелилась, когда сильный человек робко чесал ее за ухом. Кира смотрела на кошку и очень просила ее потерпеть. Он очень хороший! И он мне нравится.

Сонька все понимала. Руки у сильного человека были теплые, сухие и уверенные. В глазах не было ни тени потаенного злого умысла. Лишь какая-то застарелая тоска и надежда.

Пусть остается, – решила кошка и слегка подвинулась, уступая сильному человеку место рядом с собой на диване.

Летом они делали ремонт в деревянном флигеле во дворе. Купили теплицу и стали выращивать помидоры. Кира занималась делами своей фирмы все больше из дома, лишь несколько раз в неделю выезжая в город.

Наконец достала из коробки хлебопечку, мамин подарок пятилетней давности. Внимательно прочитала инструкцию и скачала из интернета пару рецептов пирогов.

Сильный человек позволил себе работать всего пять раз в неделю, а субботу с воскресеньем проводил дома. Ему нравилось столярничать и мастерить своими руками всякие полезные штуки для дома. По выходным они жарили мясо на улице и смотрели на звезды. Засыпали под пение какой-то ночной птицы в лесу и мурлыканье спящей в ногах Соньки.

Казалось, лучше быть не может.

Оказалось, может.

Осенью они стали официально мужем и женой.

Через неделю после свадьбы к ним на участок пришли две непрошеные гостьи.

Рыжая и Серая. Мама с дочкой, судя по схожести манер, одинаковых повторяющихся движений и лунной желтизне глаз.

Они являли собой неизменный осенний урожай дачных участков. История банальная и неутешительная. Владельцы ближайших приусадебных хозяйств часто брали на лето в дом котенка для забавы и игр приезжающих на каникулы детей. Котята росли, привыкали к людям и домашней жизни, думая, что это навсегда. Но летний сезон неизбежно заканчивался, деревянные домики прочно закрывались на зиму. Окна заколачивали досками, чтобы не влезли воры. Дачники разъезжались по теплым городским квартирам, а подросшие котята оставались на опустевших участках.

Кошки и коты жались другу к другу, прячась от дождя и снега на холодном крыльце. Кто-то из них верил, что весна придет совсем скоро и хозяева вернутся. Немногим выпадало счастье дождаться. Иные понимали, что хозяевам они больше не нужны и надо как-то выживать дальше, чтобы не умереть от холода и голода лютой зимой.

У Рыжей не было времени на раздумья о несправедливостях кошачьей судьбы и жестокости людских сердец. Она не задавала себе вопрос, быть или не быть, сдаваться или бороться. Она была не одна. С ней была дочь, Серая. Как-то так получилось, что из всех ее котят, эта, так похожая на своего отца, серого с кисточками на ушах кота, прикипела к матери и всюду следовала за ней неизменным хвостом.

Серая была трусливой, застенчивой и робкой. К самостоятельной жизни не приученная и еду себе добывать не умеющая. Такая в пустом садоводстве зимой сгинет в первые же дни.

Рыжая почувствовала запах человеческого жилища, ощущая издалека, как топится печь и гремят посудой, накрывая на стол. Надо идти туда, может, не прогонят и дадут поесть.

Сильный человек стоял посреди двора под прицелом двух пар желтых глаз. Он нагнулся и протянул вперед руку. Рыжая кошка подошла и основательно потерлась об нее, не забывая мурлыкать как можно громче. Серая села рядом и на всякий случай прижала уши.

– Какие вы худые! – воскликнул сильный человек, – сейчас я вам покушать дам.

Он кинулся в дом, боясь, как бы кошки не ушли. Отсыпал в пластмассовую миску сухого корма для персидских кошек преклонного возраста. На негодующий немой протест Соньки ответил, что купит ей такого же в два раза больше и впредь брать не будет. Вынес миску во двор и поставил перед носом Рыжей.

Сильный человек сдержал данное Соньке обещание. На следующий день он поехал в зоомагазин и купил большой пакет корма с повышенным содержанием белков и витаминов. Предварительно долго мучил продавщицу расспросами, чем следует кормить особо изголодавшихся кошек.

Рыжая и Серая приходили во двор каждый день. Сильный человек сколотил для них добротный деревянный домик в несколько этажей. Поставил его на веранде и однажды предложил кошкам зайти внутрь. Кира молча наблюдала за тем, как наполняется ее жизнь. Новые души обживали их дом.

Сонька сурово следила за незваными гостями, предупреждая, что все, что внутри дома, исключительно ее территория. Рыжая и Серая не претендовали на весь дом. Им вполне было достаточно теплой веранды, домика, мисочек, добрых рук и теплых слов.

Несмотря на холода, Рыжая и Серая каждый день куда-то уходили. От привычки гулять на свежем воздухе и иногда ощущать манящий запах свободы было трудно избавиться.

По настоянию Киры сильный человек отвез новых кошек в ветеринарную клинику, где им сделали нужные прививки и провели болезненную, но необходимую операцию по стерилизации. После этого Рыжая и Серая три дня никуда гулять не ходили. В разноцветных фланелевых попонках они отдыхали в деревянном домике, который Кира застелила теплыми ватными одеялами.

Кошки постепенно набирали вес, приобретая приятную на ощупь округлость боков и шелковистость шерсти. Рыжая и Серая любили играть на пушистом ковре, лежать у ног Киры, когда она по вечерам сидела в кресле на веранде и вязала на спицах. Гулять на улицу они уходили не очень далеко, до ближайших кустов малины.

Как-то раз они вернулись с прогулки втроем. Рыжая и Серая привели домой Серую Младшую.

Серая Младшая была взрослой кошкой, но по размеру едва превосходила шестимесячного котенка. Она переживала уже вторую зиму в пустом садоводстве. Летом попыталась вернуться к забывшим ее на участке хозяевам, но в их доме жили уже другие люди. К себе они Серую Младшую взять не захотели и погнали прочь, пригрозив в следующий раз спустить на нее собаку.

Серая и Рыжая пустили Серую Младшую к своим мискам. Не протестовали, когда та, поев досыта в первый раз за много месяцев, уснула на самой мягкой части байкового одеяла.

Сильный человек отвез новую кошку в ту же ветеринарную клинику. Думал, что дело и в этом раз обойдется прививками и стерилизацией. Но врач после осмотра Серой Младшей покачал головой. У кошки были сломаны несколько ребер, и одна из лап неправильно срослась после давнего перелома. Последствия уличной жизни и встреч с не самыми хорошими людьми.

– Нужно оперировать. Вот сумма к оплате, – ветеринар протянул сильному человеку прейскурант клиники. Затем с сомнением спросил:

– У вас деньги-то есть такие?

Сильный человек тут только понял, что в клинику с кошкой он поехал, забыв переодеться и побриться. На нем были рабочие брюки со следами стружки из столярной мастерской, серая фуфайка и обрезанные до колен валенки. Не очень он был похож на платежеспособного олигарха.

Вечером того же дня Кира колола Серой Младшей прописанные врачом уколы. Антибиотик – в мышцу, а общеукрепляющее средство – под холку. Кошка не протестовала. Рука у Киры была легкая.

Мама с дочкой, Серая и Рыжая, спали в обнимку в деревянном домике. Сильный человек сидел на диване и чесал живот Соньке. Та уже почти не скрывала, как ей это нравится. Он, действительно, хороший человек с большим сердцем, думала кошка. Хозяйке с ним хорошо. Так что, пусть и эти трое незваных гостей живут на нашей веранде. В их большом доме всем места хватит. А в большем сердце сильного человека – и подавно.

А знаете ли вы, что…

В Японию домашняя кошка попала вместе с буддистским учением в VI веке н. э. – далеких предков нынешних кошек брали на корабль «на службу», чтобы оберегать от мышей священные буддийские книги, перевозимые из Китая в Японию. Император Японии получил из Китая в подарок двух котят, и, согласно преданию, на 19-й день девятого месяца 999 года от этой кошачьей пары было получено потомство. Посчитав это хорошим предзнаменованием, император призвал двух министров и велел им заботиться о благополучии кошек. В их распоряжение была предоставлена даже кормилица. Впоследствии великолепные котята были подарены аристократам в знак высочайшей императорской милости. Сейчас наиболее распространенным в Японии изображения кошки, приносящей счастье, остается манэкики нэко, или «приветствующая кошка». Фигурки этой привлекательной трехцветной кошки изображают ее сидящей с поднятой к уху одной лапой, как бы в знак приветствия. «Сприветствием кошки приходит процветание», – гласит старинная пословица.

Правдивые истории, рассказанные Катериной Ермолаевой

Про Ульяну и счастливые воспоминания

Почти всю свою недолгую жизнь Ульяну окружала торжественная тишина, слегка разбавленная монотонным тиканьем часов в гостиной и приглушенной музыкой из радиоприемника на кухне. Радио никогда не выключалось. Жизнь в квартире Марты и Ульяны начиналась каждое утро с началом радиовещания. Первые ноты государственного гимна врывались в последние предрассветные сновидения. Бодрые слова и звуки знакомой песни призывали Ульяну открыть поочередно большие зеленые глаза, а затем широко зевнуть, расправляя залежавшиеся за ночь белые усики. Потянуть лапы, выгнуть спину и расправить хвост. Неслышно спрыгнуть с подоконника на кровать и подлезть под сложенные поверх одеяла руки Марты. Слегка потереться о сухие и теплые ладони. Почувствовав, наконец, приятное почесывание указательного пальца под подбородком, а затем между ушами, Ульяна произносила привычное утреннее «мур». Здравствуй, новый день! Доброе утро, хозяйка!

Как всегда, в шесть тридцать утра Марта слегка раздвигала тяжелые шторы ручной работы терракотового оттенка с вышивкой. Открывать их совсем она не спешила. Там, за шторами, по ту сторону окон их трехкомнатной «сталинки» кипела жизнь, частью которой Марта давно уже перестала себя считать. Лишь впустив в комнату тонкую полоску скупого питерского утра, она пошла на кухню. Первым делом насыпала Ульяне корм в красивую зеленую мисочку. Кошка при этом крутилась под ногами, вытанцовывая свой привычный утренний танец. Марта гладила ее пушистую черно-рыжую спинку, брала на руки и прижимала к груди. Затем аккуратно ставила кошку на пол и шла варить себе кофе.

Кофе, сваренный в старинной турке, она пила из чашечки майсенского фарфора. Иногда к кофе было печенье из Центральной булочной. Но сегодня печенья не было, на календаре двадцать седьмое число. Значит, до пенсии еще десять дней, а денег почти не осталось. Что ж, пустой кофе на завтрак тоже подойдет. Марта заглянула в пакет с кошачьим кормом и слегка повеселела. Почти половина еще осталась, до пенсии протянем!

Ульяна никогда не начинала есть сразу, даже если за ночь успевала сильно проголодаться.

Она ловко запрыгивала на тяжелый стул с резной спинкой и садилась напротив Марты. Внимательно следила, как хозяйка пьет кофе маленькими глотками. Радовалась, глядя, как легкий румянец постепенно появлялся на щеках Марты, а выцветшие глаза наполняются жизнью. После завтрака хозяйке следовало принять несколько таблеток из стоящих тут же пузырьков. Ульяна убеждалась, что Марта не забыла выпить свои лекарства, и лишь после этого спрыгивала со стула и принималась хрустеть кормом.

После завтрака Марта обычно одевалась, красила губы и подводила брови. Долго сидела перед трюмо из красного дерева, заставленного пустыми флаконами из-под ее любимых духов. Ульяна устраивалась тут же, грациозно подобрав все четыре лапки и обернув вокруг себя разноцветный хвост.

Им с Мартой не нужны были слова. Кошка давно научилась слышать мысли хозяйки, разговаривать с ее внутренним голосом и видеть во всех красках далекие воспоминания, надежно скрытые под толщей подсознания.

Вся парфюмерия закончилась еще лет десять назад. Марта все еще открывала время от времени любимые флакончики и вдыхала едва уловимые запахи, оживлявшие забытое прошлое. Она смотрела в зеркало, но не видела там себя нынешнюю. На нее смотрело отражение сорокалетней давности. Яркая женщина с огненной копной вьющихся волос и озорными синими глазами. Ульяна тоже вглядывалась в зеркальную даль и видела там счастливую, красивую Марту, полную жизни и ожидания праздника.

Ульяна видела и чувствовала душу хозяйки. Добрую, чуткую и по-детски наивную. Она любила Марту, возможно, даже больше собственной кошачьей жизни. Для трехцветной кошки с белыми лапками и черно-рыжей спинкой Марта была самой красивой и самой лучшей. Она смотрела на нее с любовью и заботой. Иногда с беспокойством и тревогой. Так смотрят на дорогого и близкого человека. Так смотрел на Марту муж тридцать лет назад. Так смотрели на нее многочисленные поклонники и обожатели. Теперь все они остались в той далекой жизни, в другом мире, в мире ее молодости.

Все прежние друзья и спутники ушли один за одним, их имена превратились в пустой звук, а лица остались лишь на пожелтевших фотографиях в альбоме.

Никому больше не нужна была Марта, никто не видел ее красоты, спрятанной под непробиваемой броней старости. Никто, кроме кошки Ульяны.

Она смотрела, как Марта перебирала пожелтевшее от времени гипюровое нижнее белье, нейлоновые чулки и батистовые носовые платочки с вышитой монограммой, сложенные стопками в комоде. Или открывала зеркальные дверцы огромного шкафа и застывшим взглядом смотрела на вечерние платья. Каждое было сшито по спецзаказу в ателье, куда простым смертным был путь закрыт.

Если Марта подолгу замирала в одной позе возле шкафа, взгляд ее становился пугающе неподвижным. Ульяна начинала активно тереться о ноги хозяйки и произносила решительное «мур». Пора идти гулять! Надо подышать свежим воздухом!

Марта облачалась в зеленый костюм с белой блузкой, подкалывала под воротник камею и выходила на прогулку. Обычно это была прогулка до киоска с прессой, где она покупала, тщательно пересчитывая рублевые монетки, несколько последних выпусков кроссвордов.

Она прогуливалась до скверика с фонтаном и если погода позволяла, сидела на скамейке.

Последнее время Марте все чаще приходилось прогуливаться до районной поликлиники, сидеть в очереди и выслушивать неутешительные прогнозы равнодушной участковой врачихи. Она выписывала Марте рецепты на лекарства, цена которых раза в два превосходила размер ее пенсии.

Тогда Марта возвращалась домой, рассеянно гладила пушистую голову кошки, с тяжелым вздохом открывала сервант и доставала обитую бархатом шкатулку.

Ульяне в такие моменты становилось особенно беспокойно за хозяйку. Здоровье ее с каждым днем становилось все слабее, а сознание все менее ясным.

В шкатулке степенно покоились рубиновые серьги, бриллиантовые броши, золотые цепи и еще множество сокровищ, каждое из которых Марта обожала как собственного ребенка, которого у нее никогда не было. С неимоверными страданиями навсегда извлекала из бархатного хранилища очередную драгоценность. Далее путь лежал в ломбард.

На полученные от продажи деньги Марта покупала лекарства и еще какие-нибудь приятные вещи для них с Ульяной. Несколько пакетиков мясных кусочков в желе и консервы из тунца для кошки. Шампунь или лак для ногтей для себя.

Если в Центральной Булочной удавалось купить упаковку эклеров, то можно было позвать в гости Нину с третьего этажа.

Ульяна любила, когда к хозяйке приходила в гости соседка Нина. Тогда Марта оживала, улыбалась и начинала суетиться, доставать из серванта кофейный сервиз и придвигать к столу еще один стул. Ульяна всегда сидела на своем стуле с резной спинкой и как будто участвовала в застольной беседе.

Со временем Нине стало не до Марты. К соседке приехал внук с молодой женой. Потом у внука с женой родился ребенок, Нинин правнук.

Теперь визиты Нины сводились к рассказам об орущем младенце. Все попытки Марты, как и раньше, начать демонстрировать соседке альбомы в тисненых переплетах с фотографиями из ее блестящей молодости сводились к сочувствующим взглядам Нины и советам:

– Ты бы пригласила квартирантов каких, что ли. К пенсии прибавка, а то вон живешь со своей кошкой впроголодь. Да и веселей будет. Хоть словом будет с кем перемолвиться. С кошкой же не поговоришь по-человечески.

В ответ Марта едва заметно улыбалась и заговорщически переглядывалась с Ульяной. Разве Нине объяснишь, что они с кошкой давным-давно понимают друг друга без слов?

Мысли пустить в их с Ульяной квартиру чужих людей казались Марте чудовищными. Для них, чужеродных варваров, все в ее мире, устеленном коврами, заставленном антикварной мебелью и заселенным статуэтками немецкой работы, станет лишь вещами. Она спешила проводить Нину домой. Брала Ульяну на руки, прижимала к груди и вместе с ней садилась листать альбомы с фотографиями.

На первой странице она почти полвека назад в белом подвенечном платье и высокой прической под руку с солидным мужчиной во фраке.

Они поженились после знакомства, организованного дядей Марты. Всеволод Петрович очень стремительно продвигался по партийной лестнице, и для полноты статуса ему не хватало красивой молодой жены.

Тот факт, что Марта была на тридцать пять лет его моложе, никого не смущал. Она было очень хорошенькой и образованной, к тому же полной сиротой. Марте полагалось исполнять пожелания супруга, сопровождать его на официальных приемах и в поездках, принимать гостей. Взамен Всеволод Петрович прописал Марту в своей трехкомнатной квартире на проспекте Гагарина, дарил ей на каждый праздник эксклюзивный ювелирный шедевр, свел с самыми лучшими портнихами и парикмахерами.

Несколько раз в год они ездили за границу. Иногда по служебной необходимости в страны-собратья по соцлагерю. Несколько раз посещали буржуазную Францию и Италию. Марта могла ходить по неведомым простым гражданкам Союза магазинам, скупая «Шанель» и «Гуччи».

В родном городе они в обязательном порядке ходили в театр, где, сидя на лучших местах, Марта являла свету свою красоту, подчеркнутую бриллиантами и заграничными туалетами.

Всеволод Петрович скончался в возрасте восьмидесяти шести лет в знаменитой больнице для партийной элиты. Марта немного погоревала для приличия и перешла в статус вдовы. Она не думала, что ее жизнь после смерти супруга сильно изменится. Пока существует Советский Союз, вдове партийного лидера нечего переживать о хлебе насущном. На сберкнижке лежала солидная сумма, которой должно было хватить еще лет на пятьдесят точно. Поначалу Марта, как и раньше, ходила на театральные премьеры и шила новые наряды. С той только разницей, что теперь она делала это в одиночестве. Муж умер, а подругами она так и не обзавелась.

Ульяна крепко прижималась к хозяйке, обхватывая ее морщинистую руку мягкими лапками. Снова и снова кошка слушала, как в мыслях Марты проносится вся ее недолгая и разноцветная молодость. Картины были яркими, а образы из прошлого каждый раз оживали и говорили на разные голоса. Ульяна слушала чужое многоголосие в голове Марты, ощущая, как учащается стук ее сердца.

Кошка волновалась, как бы у хозяйки не подскочило и без того высокое давление.

Она знала, что каждый раз череду цветных картинок безоблачного счастья в голове хозяйки сменяют болезненные печальные воспоминания.

Внезапно и неожиданно для Марты ее уверенность в завтрашнем дне пошатнулась, а затем и вовсе вдребезги разлетелась вместе со страной, в которой она жила. Союз распался, а деньги на книжке превратились в жалкие копейки, достаточные лишь для покупки пары буханок хлеба. Как жить и на что, Марта не знала. Она никогда нигде не работала, не ходила по государственным инстанциям. Не было у нее ни родственников, ни друзей, которые могли ей помочь.

Пенсию ей назначили минимальную, как не имеющей трудового стажа. Едва хватало на оплату оставшейся трехкомнатной квартиры и покупку нехитрого продуктового набора в универсаме напротив. Гречка, кофе, кошачий корм, рыбные консервы, печенье и мыло. Если возникали дополнительные траты, Марта продавала одну из своих драгоценностей.

Время для нее остановилось. Она не смотрела телевизор, не хотела знать, что происходит в стране, не знакомилась с новыми соседями.

Из прежних осталась только Нина, бывший зубной врач. Остальные жильцы – партийные работники, писатели, дипломаты – отправились вслед за Всеволодом Петровичем, а в их квартирах поселилось неприятное и непонятное Марте молодое поколение с кричащими детьми, собаками, машинами. Никто из них не знал ее покойного мужа, не восхищался ее элегантностью и не делал комплиментов, как в былые времена.

Марта жила воспоминаниями о молодости, сотканной из модных жакетов, французских духов, лакированных туфель, премьер в Большом Театре, куда можно было запросто поехать в СВ на «Красной Стреле», прогулок по брусчатке в Праге…

Теперь от всего этого остались лишь пустые флаконы, наряды, местами уже поеденные молью, и несколько тяжелых альбомов с черно-белыми фотографиями.

Марта открывала дверцу шифоньера и грустно смотрела на платья, в которых когда-то блистала. Ульяна запрыгивала в дубовые недра шкафа и медленно прохаживалась между свисающих подолов бархатных юбок, шелковых платьев и кримпленовых жакетов. Ей нравилось касаться их носом и улавливать не ощутимые для человеческого обоняния запахи прошлой жизни Марты. Запах дорогих духов, кожаного салона автомобиля и заграничного шампанского.