Текст книги "Пятьдесят крупнейших мыслителей об образовании. От Конфуция до Дьюи."

Аль-Газали (1058–1111)

Х. А. ТАВИЛЬ

Есть два вида глаза, внешний и внутренний… первый принадлежит одному миру, Миру Чувств, а. внутреннее зрение принадлежит совершенно иному миру, Миру Царствия Небесного. у каждого из этих глаз есть солнце и свет, посредством которого его зрение улучшается. Кто никогда не посягает на [второй] мир, но позволяет ограничениям жизни в этом, низшем, мире чувств завладеть собой, тот все еще дикий зверь, отщепенец из того, что составляет нас, людей. Что кожура для плода. что тьма для света, что адское для божественного, то и есть этот Мир Чувств для Мира Царствия Небесного. Вот потому его и называют Миром Божественным, или Миром Духа, или Миром Света в противоположность Миру Нижнему, Миру Вещества и Тьмы[64]64
  Al-Ghazzali. Mishkat Al-Anwar. Kashmiri Bazar-Lahore: Muhammad Ashraf, 1924.


[Закрыть].

Исламская идеология подарила миру, особенно на раннем этапе развития мусульманства, мощнейший источник вдохновения. Богатый вклад, сделанный исламом в различные области знаний, послужил основой для развития современной науки. Хотя многие из ранних западных мыслителей были склонны игнорировать этот факт, новейшие исследователи признают и подчеркивают важность мусульманского вклада во все области человеческого опыта, особенно в развитие научного взгляда на мир.

Мухаммад ибн-Мухаммад ибн-Ахмед Абу-Хамид аль-Туси аль-Газали аль-Шафи родился в 1058 году в городе Тус (Хорасан), вблизи современного города Мешхед в Иране. Его называли также Худжжат-аль-Ислам, что означает «Довод Ислама», «Украшение веры» и «Собиратель разных наук». Он был крупнейшим законоучителем, специалистом по ересям, искусным спорщиком о принципах религиозной доктрины и юриспруденции. Аль-Газали был выдающимся теологом, правоведом, оригинальным мыслителем, мистиком и религиозным реформатором. Его отец умер, когда он был еще очень юн, аль-Газали и его брат Ахмед рано остались сиротами. Члены его семьи были выдающимися исследователями закона Канун. Когда аль-Газали оставил пост учителя в медресе аль-Низамия в Багдаде, он передал эту должность брату Ахмеду, прославившемуся своими проповедями. С древнейших времен идет дискуссия о том, каким должно быть его «ниба» (семейное имя) – Газзалли или Газали. Умер аль-Газали в Багдаде в 1111 году.

Аль-Газали получил образование в Джурджане, на берегу Каспийского моря. Среди его учителей был Абу Насер аль-Исмаили, потом, в Найшабуре, он познакомился со многими мудрецами и учеными, такими, как имам аль-Харамин абу аль-Маали аль-Джувайни, читавший проповеди в Мекке и в Медине, двух святых городах ислама. Аль-Джувайни был богословом, мутакаллимом, т. е. реформатором, главой знаменитой медресе аль-Низамия. Аль-Газали проучился там восемь лет, с 1077 по 1085 год. Он изучал богословие, философию, логику и естественные науки. Затем аль-Газали уехал в Багдад, где примкнул ко двору сельджуков. Там он и повстречал крупнейших мудрецов и поэтов, находившихся под покровительством персидского визиря (министра двора) Низама аль-Мулька, основавшего в 1067 году медресе аль-Низамия, названное в его честь и считавшееся первой величайшей религиозной школой Багдада. Многие ученые обращались к нему за советом и знаниями. Аль-Газали был назначен преподавателем богословия и философии и проработал в медресе аль-Низамия четыре года. Многие обращались к нему в поисках мудрости и совета. Аль-Газали оставил свой пост и стал бродячим мистиком. Он совершил паломничество в Мекку, затем обосновался в Дамаске, где, по обычаю странников того времени, жил в мечети. Там он написал свой шедевр «Возрождение религиозных наук» («Ихйя улум ад-Дин»). Аль-Газали – автор многих глубоко религиозных книг, в которых он свел воедино мистические и ортодоксальные взгляды.

Он изучал христианство. Особенно хорошо был знаком с догматами и верованиями греков-христиан: они оказали основополагающее влияние на его религиозное учение. Читал он и греческих философов – Платона, Аристотеля и др. Многочисленные его книги были посвящены самым разным предметам и свидетельствовали об интеллектуальном и духовном развитии и росте. Аль-Газали стремился познакомить со своими идеями как простых людей, так и представителей научной элиты, те и другие в равной степени занимали его мысли. Но для разных читателей аль-Газали писал по-разному. На высших уровнях его мысль была философски изощренной, а то, что он писал для простых людей, старался обогатить мудростью. Не будет преувеличением сказать: аль-Газали был и остается одним из величайших писателей и мыслителей ислама.

Он внес большой вклад в религию, философию и суфизм. Что касается философии – его познакомил с ней аль-Джувайни, – он написал «Позиции философов» («Макасид аль-Фаласифа»), книгу, вызвавшую восхищение на Западе, особенно в XII и XIII веках. Эта книга представляет собой презентацию теорий и идей философов, как он их понял из чтения переводов и изучения аль-Фараби (ум. в 950), а также Авиценны (ум. в 1037). Затем последовала критика доктрин этих философов под названием «Крушение позиций философов» («Тахафут аль-Фаласифа»). Работа над ней была завершена в начале 1095 года. В этой книге аль-Газали сосредоточился на демонстрации непоследовательности других философов, особенно тех, на кого наиболее сильное влияние оказали греки, и не выразил собственных позитивных взглядов.

Самое сильное впечатление на аль-Газали произвела логика, в особенности силлогизм Аристотеля. Однако в философии аль-Газали подчеркивал неспособность разума постичь абсолютное и бесконечное. Он утверждал, что у религии и разума, в принадлежащих им сферах, есть свое конечное и бесконечное. В религии, особенно в религиозном мистицизме, аль-Газали очистил подход от эксцессов суфизма и вновь установил власть ортодоксальной веры. И тем не менее он подчеркивал важность суфизма, который, по его утверждению, есть путь к постижению абсолютной истины. Его главной работой в этой сфере является «Экономика в вере» («Аль-икисад фи эль-итикад»). Эта книга в полной мере использует логику Аристотеля, включая силлогизм, но в то же время она готовит читателя к восприятию мудрости или интуитивному познанию духовных истин (марифа) суфизма.

Перед смертью аль-Газали написал «Спаситель от гибели» («Аль-мункит мин ад-далал»), отчет о развитии своих религиозных взглядов. Хотя многие считают эту книгу автобиографическим наброском, это не вполне автобиография, текст расположен не хронологически. В этой книге он старается защитить себя от критики и обвинений, которым подвергался за поведение и высказывания. Книга должна заинтересовать педагогов – она подчеркивает важность самокритичного подхода или метода, на который должен опираться человек в поисках истины, если он хочет продолжить сей поиск в равновесии разума и религии.

Безусловно, одно из самых известных сочинений аль-Газали, обессмертивших его имя, – его книга «Возрождение религиозных наук», где он представил свой взгляд на всеохватность религии, объединяющей элементы трех источников, ранее считавшихся противоположными друг другу: традиции, интеллектуализма и мистицизма. Эта книга обеспечивает универсальное руководство к достижению праведной жизни и является одной из величайших религиозных работ, когда-либо написанных мусульманином. Книга состоит из четырех томов. В первом анализируется «ибадат» (отправление культа), во втором говорится об «адате» (общественных обычаях), третий том разбирает «мухликат» (пороки или недостатки характера, ведущие к проклятью на вечные муки) и, наконец, последний том повествует о «мунджият» (добродетелях и качествах, ведущих к спасению). В каждом томе по десять книг. «Ихйя» – это, по сути, настольная книга для набожного мусульманина, помогающая найти путь к осмыслению любых аспектов религиозной жизни: молитв и обрядов, поведения в повседневной жизни, очищения сердца и следования мистическому пути.

Философские идеи аль-Газали оказали значительное влияние на образование, написанное им внесло логическое мышление в исламскую педагогическую мысль. Он несомненно оказал огромную услугу набожным мусульманам на каждом уровне образования, представив повиновение предписаниям шариата (исламского закона) как осмысленный образ жизни. Тем самым он способствовал развитию в учителях и учениках самообладания в их занятиях любой образовательной деятельностью. Аль-Газали размышлял о природе познания человеком божественной сферы и был убежден, что честный, порядочный и набожный человек может обрести интуитивный или непосредственный опыт божественного, и, следовательно, подразумевал, что в сфере образования набожный и трудолюбивый ученик не должен быть всего лишь подражателем или последователем.

Скорее такой ученик мог бы участвовать в развитии и обогащении сферы знаний, и чем более он искренен в стремлении к познанию, тем больше у него возможностей внести свой вклад в умножение истинного знания.

Размышляя о взглядах аль-Газали, можно прийти к поспешному выводу, будто он выступал против рационализма. Такой вывод несостоятелен: аль-Газали настойчиво утверждал, что религия лежит в основе рациональности. Любая форма рациональности, следовательно, должна быть вписана в сферу религии.

Влияние аль-Газали на педагогическую мысль было многосторонним. Прежде всего он подчеркивал, что необходимо воспитать поколение преданных вере людей, которые были бы близки к Богу и не враждовали друг с другом. Образование должно служить обществу и воспитывать людей с высокими нравственными принципами. Он также подчеркивал, что образование – это добродетель, и что оно должно сочетаться со стихами Священного Корана и высказываниями пророка Мухаммеда, да пребудет с ним благодать Божья. Педагогика, считал он, имеет отношение к тому, что является, по сути, человеческим процессом. Это означало, что образование не может осуществляться должным образом, если не следует путем смирения, внимательного выслушивания и способности реагировать на основе любви и близкого сотрудничества между людьми.

Образование, настаивал аль-Газали, это процесс логический, следовательно, он должен идти от простейших аспектов жизни к сложнейшим. Задача учителя состоит в том, чтобы объяснить даже самые сложные вопросы в самых простых терминах. Более того, педагогика – процесс нравственный. Следовательно, учитель должен сочувствовать ученикам, обращаться с ними по-доброму, как со своими родными сыновьями, вести их по жизни и наставлять. Обучение не должно быть карательным, оно должно быть наставничеством. Учителя должны, таким образом, поддерживать своих учеников и помогать им в удовлетворении их нужд, в достижении психологической и эмоциональной стабильности. Обучение, объяснял аль-Газали, сочетает теорию с практикой, а это значит, что учителя должны и в словах, и на деле служить живым примером для учеников. Как культурный процесс образование вносит жизненно важный вклад в будущее общества, в котором индивиды и социальные группы растут и развиваются.

Аль-Газали настаивает, что обучение – это процесс выстраивания ценностей. Учеников надо поощрять, чтобы они культивировали хорошее поведение, основанное на здравой системе таких ценностей, как правдивость, набожность, честность, смирение и неприятие высокомерия. Он подчеркивал, что образование – это процесс тотальный, он должен затрагивать все аспекты человеческой жизни – интеллектуальный, психологический, социальный, физический и духовный. Учить надо внимательно, участливо, не проходить мимо различий между учениками, признавать эти различия и помогать каждому развиваться в соответствии с индивидуальными способностями и интересами.

Аль-Газали умер в декабре 1111 года. Под его постелью была найдена бумага со следующей строфой:

Не верьте, что это тело, увиденное вами, и есть я, я дух, а это всего лишь плоть. Я жемчужина, покинувшая свою раковину навсегда. Это была моя темница, где я провел время в горе и печали. Я птица, и это была моя клетка, я вылетел из нее, а она осталась пустым символом, благословен будь Господь, выпустивший меня на волю.

См. также очерки об Аристотеле, Ибн Туфайле, Платоне в данной книге.

Основные сочинения аль-Газали

Ihya ulum Al-Din / K. Nakamura (transl.). Cambridge: The Islamic text Society, 1996.

Tahafat Al-Falasifah / Sabih Ahmad Kamali (transl.). Pakistan Philosophical Congress. Lahore, 1963.

Muskat Al-Anwar / W. H. T. Gairdner (transl.). Kashmiri Bazar; Lahore: Muhammad Ashraf, 1924.

Дополнительное чтение

Carr B., Mahalingam I. (eds). Companion Encyclopedia of Asian Philosophy. Pt VI. L.: Routledge, 1997.

Encyclopedia of Islam. L.: Luzak, 1965.

Qarbullah H. The Influence of Al-Ghazzali Upon Islamic Jurisprudence and Philosophy. Beirut: Dar el-Jil, 1993.

Smith M. Al-Ghazzali the Mystic. L.: Allen & Unwin, 1970.

Ибн Туфайль (ок. 1106–1185)

Д. М. СТЕЙТИХ

Если есть Существо, Чья безупречность бесконечна. значит, расставание с таким Существом. равносильно бесконечным мучениям. Таким же образом, сохранить постоянную связь с Ним – значит познать беспрерывную радость, бесконечное блаженство, безмерный восторг и наслаждение[65]65
  Ibn Tufayl. Hayy Ibn Yaqzan / L. E. Goodman (transl.). Los Angeles: Gee Tee Bee, 1984. P. 137.


[Закрыть].

Абу Бакр Мухаммед ибн Абдал-Малик ибн Мухаммед ибн Луфайль аль-Каиси, обычно называемый просто Ибн Туфайлем (латинизированное имя – Абубацер), был испанским мусульманским философом, врачом, математиком, поэтом и ученым. Он родился в Кадисе в первом десятилетии XII века, практиковал медицину в Гранаде, ему суждено было стать главным королевским медиком Абу Якуб Юсуфа, правителя-муваххида, которому он служил также секретарем в течение двадцати лет, а затем был назначен визирем (министром) его династии. На этой должности его сменил в 1182 году – по личной рекомендации самого Ибн Туфайля – его младший современник Ибн Рушд (Аверроэс), один из самых знаменитых философов ислама, оставивший глубокий след в европейской мысли грядущих веков. Ибн Туфайль продолжал работать в дипломатии и на государственной службе до самой своей смерти в Марракеше в 1185 году. В этот период мусульманского господства в Испании процветали науки и философия. Такие мудрецы, как Ибн Туфайль и Ибн Рушд, великий врач Ибн Зухр (Авензоар) находились под покровительством высших кругов власти. Севилья и Кордова конкурировали друг с другом как великие центры знания и науки.

Ибн Туфайль был крупнейшим интерпретатором сочинений аль-Газали, величайшего исламского богослова, особенно его «Крушение позиций философов» («Тахафут аль-Фаласифа»), книги, ставшей критической мишенью и для Ибн Рушда. Однако сегодня Ибн Туфайль более всего известен как автор знаменитого философского романа «Живой сын неспящего» – «Хайй ибн Якзан». Это одна из самых значительных книг, написанных в Средние века. Она была переведена на иврит в XIV веке, на латынь – в XVII, а затем на большинство европейских языков. Английские версии были сделаны квакером Г. Кейтом в 1674 году и – чуть позже – С. Эшуэллом и С. Оукли. Для арабского читателя лучшим научным изданием является публикация Л. Готье с французским переводом, впервые увидевшая свет в Алжире в 1900 году.

Романом «Хайй ибн Якзан» восхищались многие выдающиеся деятели эпохи Просвещения. Великий немецкий философ Готфрид фон Лейбниц знал его в латинском переводе и высоко ценил. Совсем недавно была выдвинута гипотеза, согласно которой центральную идею своего знаменитого романа «Робинзон Крузо» Даниэль Дефо позаимствовал у Ибн Туфайля, скорее всего, ознакомившись с переводом Оукли 1708 года. Можно также рассматривать эту историю в качестве провозвестника европейского нравоучительного романа, такого, например, как «Вильгельм Мейстер» Гёте, популярного в более поздний период, где повествуется об образовании, полученном в «школе жизни» молодыми людьми, и из этого образования делаются нравственные выводы. Книга Ибн Туфайля остается актуальной по сей день. Как заметил один из комментаторов, ученые до сих пор «продолжают находить в ней что-то свежее и значительное», говорят, что она «все еще встречает благодарную аудиторию не только среди умудренных мужей, но и среди учеников с исламской философией в сердце»[66]66
  Schembri M. Philosophy and Mystical Knowledge in Ibn Tufayl's Hayy Ibn Yaqzan. Ph. D. Diss. University of Malta, 1997. P. 4.


[Закрыть].

Буквальный перевод названия книги: «Живой сын неспящего» или «Живой сын бодрствующего». Название имеет огромное символическое значение. «Живой» означает человека или человеческий ум, в то время как «неспящий» или «бодрствующий» означает Бога или божественный ум. Это отсылка к стихам божественного Корана, где о Боге говорится, что «не овладевает Им ни дремота, ни сон». Таким образом, книга символически представляет, как человеческий ум вкушает от ума божественного, а значит, обладает способностью познавать реальность во всей ее глубинной истине независимо от пророческих откровений, содержащихся в писаниях. Ибн Туфайль использует слово в очень широком смысле, включая в него даже нечто вроде мистического визионерства. Это соответствует философии неоплатонизма, оказавшей большое влияние на представленные в книге доктрины.

В своем шедевре Ибн Туфайль стремится продемонстрировать через историю воспитания мальчика «в природном состоянии», что даже без помощи традиции и откровения человек может достигнуть познания природного мира и нравственности, а следовательно, и познания Бога. В книге говорится, что Хайй появился на свет «сам собой», и в раннем детстве его воспитывал олень. Разрезав оленя после его смерти, он начинает понимать – благодаря своей природной способности наблюдать и размышлять, – что смерть является результатом разъединения души и тела.

Роман предлагает любопытный взгляд на многие философские проблемы чрезвычайной важности. Например, возможна ли естественная, природная, стихийная религиозность – вера без откровения? В романе дается ясный и недвусмысленный ответ на этот вопрос – да, возможна. Даже если бы Бог не явил Себя через Своих пророков, Его открыли бы ученые, мистики, философы в своих наблюдениях природы, человеческой души и вселенной. Изучая природу, можно дойти и до открытия таких свойств Бога, как Его мудрость и любовь.

Подход Ибн Туфайля к доказательству бытия Божия, к познанию Его природы является исключительно эмпирическим и рациональным. Бог – поистине объединяющий принцип вселенной, и философ может без труда и особых сложностей подойти к доказательству этой истины. Мистик, глубоко проникая в собственную суть, способен обрести видение Бога в устремлениях собственной души. Для мистика это будет не просто «видёние», но живой контакт с конечной реальностью, единение с Богом. Ему становится очевидно, что Бог и дух человеческий родственны друг другу. Дух человеческий поистине вкушает от духа Божьего, отсюда и название: «Живой сын неспящего». Это накладывает на каждого человека особое обязательство «пытаться любыми возможными способами обрести Его свойства, ходить Его путями и лепить свой характер по образу Его. чтобы все отдать Ему»[67]67
  Ibn Tufayl. Op. cit. P. 142.


[Закрыть].

В романе Ибн Туфайль со всей очевидностью выявляет чрезвычайно важное различие в педагогической теории и практике между двумя формами знания: логической, или опосредованной, формой и интуитивной, или непосредственной, формой. Лишь с помощью этой последней мы можем при жизни приобрести непосредственный опыт единения с Божественной сущностью. Однако первая форма имеет то преимущество, что она выразима в словах и, следовательно, может служить средством коммуникации с другими людьми. Поскольку не существует прямых средств для выражения интуитивного знания, приходится прибегать к изображениям и иносказаниям: отсюда и использование философской аллегории у Ибн Туфайля.

Непреходящее значение Ибн Туфайля для образования заключено в необычном для его времени настойчивом утверждении, согласно которому человек исключительно посредством разума и с помощью опыта может прийти к пониманию и узнать очень многое об окружающем мире, о том, как вести себя в этом мире. Подобно более поздним теоретикам «природного состояния», таким как Джон Локк или Жан-Жак Руссо, он пытается сделать это, демонстрируя, как люди, рассматриваемые вне традиций и условностей, могут достичь понимания и знания. Однако его концепция опыта и разума куда шире, чем у более поздних мыслителей. Его философия мудра, в ней многому найдется место, она консолидирует мистический опыт с повседневным чувственным опытом.

См. также очерки об аль-Газали, Локке, Руссо в данной книге.

Основные сочинения Ибн Туфайля

The History of Hayy Ibn Yaqzan / S. Ockley (transl.). L.: Darf, 1986.

Hayy Ibn Yaqzan, a Philosophical Tale / L. E. Goodman (transl.). Los Angeles: Gee Tee Bee, 1984.

Дополнительное чтение

Fakhry M. A History of Islamic Philosophy. L.: Longman, 1983.

Goodman L. E. Ibn Tufayl // Nasr S. H., Leaman O. (eds). History of Islamic Philosophy. Pt I. L.: Routledge, 1996. P. 313–29.

Lawrence L. I. (ed.). The World of Ibn Tufayl: Interdisciplinary Perspectives on Hayy Ibn Yaqzan. Leiden: Brill, 1996.