Автор книги: Сборник
Жанр: Зарубежная публицистика, Публицистика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Дезидерий Эразм Роттердамский (1466–1536)
ДЖ. Р. БАТО
Человек рождается не ради себя самого, человек рождается не ради праздности. Твои дети рождены не ради тебя одного, но ради твоей страны, и не только ради твоей страны, но во имя Господа… На государственных деятелях и людях церкви в равной степени лежит обязанность обеспечить должное количество людей достойных и в нужной степени сведущих, чтобы просвещать молодую смену нации. Эта общественная обязанность ни в коей мере не ниже, скажем, командования армией[68]68
De Pueris Instituendis. 494A, 508D // Woodward W. H. Desiderius Erasmus Concerning the Aim and Method of Education. Cambridge: Cambridge University Press, 1904. P. 187, 209–210.
[Закрыть].
Хотя Эразм никогда не был школьным учителем, он с юного возраста проявлял огромный интерес к целям и методам образования. Гуманисты, – а его называли «князем гуманизма», – отстаивали новую учебную программу и новые методы преподавания в противовес так называемым «схоластам». Они предназначали «новое знание» не только для священников, но для всех христиан, особенно для государей и их наставников. Для них было важно формирование характера, а не приобретение знаний самих по себе. Об Эразме писали, что он больше, чем кто-либо другой, сделал для «Возрождения просвещения»[69]69
Crystal D. The Cambridge Encyclopedia. 2nd ed. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. P. 392.
[Закрыть].
Родился Эразм в Роттердаме 28 октября 1466 года, у священника Герарда из Гауды и Маргарет, дочери врача из Зевенбергена. Он был назван в честь святого Эразма, принявшего мученическую смерть епископа Кампании (умер ок. 303 года н. э.). Незаконнорожденность мучила Эразма настолько, что в 1516 году, уже в пятидесятилетием возрасте, он официально попросил разрешения папы римского снять с него клеймо незаконнорожденного.
Он потерял родителей во время эпидемии чумы, они умерли с разницей в несколько месяцев в 1480 году. В ретроспективе можно утверждать, что Эразму не нравились все до единой школы, которые он посещал. В Гауде его послали в школу Петера Винкеля, ставшего впоследствии его опекуном, затем он посещал католическое хоровое училище в Утрехте, а когда ему исполнилось девять, он пошел в школу в Девентере при церкви Святого Лебуина, где директором был Александр Хегий, а его ассистентом – Синтгейм, выдающийся ученый. В Девентере Эразм так проявил себя, что один учителей сказал ему: «Отлично, Эразм, настанет день, когда ты достигнешь высочайших вершин образованности»[70]70
Epistles of Erasmus /F. M. Nichols (transl., ed.). 3 vols. L.: Longman, 1901–1918. Vol. 1. Letters. P. 26 (1901).
[Закрыть].
Когда Эразму исполнилось четырнадцать, его послали в школу «Братства общей жизни» в Буа-ле-Дюке, вызвавшую у него стойкое предубеждение против монастырских школ. Позднее он жаловался на жестокую дисциплину и убогий уровень образования:
Эразм был прилежным учеником, но, судя по всему, отличался хрупким сложением и не имел склонности к спортивным занятиям; возможно, он даже чувствовал себя неловко в присутствии других мальчиков.
Несмотря на это, а может быть, и в силу этого, он вступил в августинский монастырь Эммауса в Стейне, недалеко от Гауды, в 1483 году и был рукоположен в священники в 1492 году. Ему, бедному мальчику, жизнь в монастыре предоставила товарищество и досуг для обучения. Эразм был плодовитым литератором, и его литературная деятельность началась, когда ему было восемнадцать лет, с конспективного изложения «Изящного латинского языка» Лоренцо Валлы (ок. 1405–1457), очень популярного учебника, написанного крупным итальянским ученым, внесшим заметный вклад в изучение Нового Завета. В 1486 году Эразм сочинил официальное письмо «О презрении к миру», где подробно живописал преимущества монашеской жизни.
Но Эразм был честолюбив и явно обрадовался возможности оставить монастырь в 1493 году ради службы при Генрихе Бергенском, епископе Камбрейской епархии и канцлере ордена Золотого Руна. Это дало ему возможность учиться в Парижском университете на факультете теологии. Он посвятил себя изучению римских классиков, начал изучать греческий язык. Ведь гуманисты были убеждены, что изучение классиков приводит людей к праведной жизни. В 1501 году Эразм заявил:
Латинская ученость, сколь бы она ни была широка, является ущербной и несовершенной без греческого языка: в латыни мы имеем в лучшем случае кое-какие мелкие ручейки и мутные лужицы, в то время как в греческом текут прозрачные ручьи и золотоносные реки[72]72
Erasmi Epistolae. No. 149 / P. S. Allen (ed.). Oxford: Oxford University Press, 1910. Vol. I. P. 352.
[Закрыть].
В 1499 году Эразм сопровождал своего ученика Уильяма Блаунта, лорда Маунтджоя, в Англию, где познакомился с Джоном Колетом и сэром Томасом Мором. Он вернулся в Париж и посвятил собранную им коллекцию пословиц Маунтджою в 1500 году. «Сборник пословиц» содержал более восьмисот изречений на латыни и предлагал современникам практически первый доступный обзор классического прошлого. Еще при жизни автора книга выдержала двадцать шесть изданий.
Вынужденный покинуть Париж из-за разразившейся эпидемии чумы, Эразм отправился в Орлеан, а потом в Лувен, где в 1502 году отклонил место заведующего кафедрой риторики. К 1505 году он вернулся в Париж, редактировал примечания Лоренцо Валлы к Новому Завету. В 1506 году Эразм переехал в Италию, работал над письмами святого Иеронима (ок. 342–420), писавшего на латыни мудреца, которым Эразм восхищался.
В конце 1507 года Эразм обратился к выдающемуся издателю и типографу Альду Мануцию с предложением о новом издании своих переводов из Еврипида, но как раз в это время ему поступило и было им принято приглашение посетить Венецию, чтобы самому подготовить к печати расширенное и дополненное издание «Сборника пословиц». Год с небольшим спустя он переехал в Падую, а к весне 1509 года добрался до Рима.
Единственная из написанных им книг, которую, возможно, читают и до сих пор, это «Похвала глупости» (Moriae Encomium), сочиненная, судя по всему, за семь дней, прожитых в доме Томаса Мора с его четырьмя детьми в Англии в 1509 году. В этой книге Эразм подвергает осмеянию национальное чванство, профессиональное зазнайство, и в особенности пороки священников и монашеских орденов. Книга оканчивается утверждением, что организованная религия есть форма безумия, подлинная же вера живет в сердце, а не в голове. Книга явилась предвестницей «Утопии» Томаса Мора и стала в XVI веке самой популярной из светских книг.
Второй визит в Англию – вероятно, самый счастливый период в жизни Эразма. Вот что писал он Роберту Фишеру в 1499 году:
Когда я слушаю моего дорогого Колета, мне кажется, что я слышу самого Платона. Кто же может не восхищаться целым миром знаний Гросина? Можно ли найти ум более проницательный, чем у Линакра? Способна ли природа создать более дружелюбный нрав, чем у Мора?.. Просто поразительно, как повсюду в этой стране щедро всходит урожай античных штудий[73]73
Erasmi Epistolae. No. 118. Vol. I. P. 273–274.
[Закрыть].
Живя в Кембридже, где он занимал должность профессора теологии, учрежденную леди Маргарет Бофорт, матерью английского короля Генриха VII, Эразм опубликовал труд «О способе обучения» (Париж, 1511), где принес свои извинения за попытку рассуждения о преподавании, поскольку у Квинтилиана (ок. 35-100) все уже сказано. В центре его рассуждений всегда была Античность:
Эразм поддерживал классическое представление об ораторе, сплавляя воедино идеал оратора и литератора. Литератор обязан знать, как пользоваться устным словом, и в то же время владеть письменным языком. Арифметика произвольно игнорировалась, но математика вообще, хотя и считалась частью квадривиума[75]75
Второй ступени в изучении семи свободных искусств в средневековых университетах наряду с астрономией, геометрией и музыкой. – Примеч. пер.
[Закрыть], стала умозрительной, а не практической, «гуманитарной» дисциплиной, связанной с философией:
Читая автора ради познания его словаря и стиля, ученик, разумеется, может почерпнуть и что-то еще, тут спорить не о чем. Но я имею в виду нечто гораздо большее, когда говорю об изучении содержания. Ибо я, с легкими оговорками, утверждаю, что все обретаемое знание заключено в литературных памятниках Древней Греции[76]76
De Ratione Studii. 522A. P. 164.
[Закрыть].
Тем не менее основным вкладом Эразма в углубленное познание Древней Греции были его переводы с древнегреческого на латынь. Он утверждал, что существуют три условия, определяющие усвоение человеком знаний:
Это природа, обучение и практика. Под природой я подразумеваю отчасти врожденные способности к обучению, отчасти природную склонность к совершенству. Под обучением разумею умелое применение наставлений и руководства. Под практикой имею в виду свободное осуществление с нашей стороны той деятельности, склонность к которой в нас заложена природой и углублена обучением[77]77
Ibid. 497A. P. 151.
[Закрыть].
Беседы были полезны для того рода обучения, какой проповедовал Эразм. В 1511 году он опубликовал в Базеле работу «Об изобилии» («De Duplici Copia Verborum ac Rerum»). Это был учебник, написанный для школы святого Павла, в то время основанную Колетом. Он представлял собой сокровищницу материала для риторики; за столетие выдержал более сотни изданий и стал книгой для обязательного чтения в начальной школе по всей Европе. Первая часть учебника представляет собой обширный словарь, организованный таким образом, чтобы обеспечить синонимы для изложения уже сформулированного высказывания, во второй части показаны различные способы аранжировки высказываний. Он установил принцип собирания отрывков под различными заголовками в большом диапазоне тем, включающих такие насущные темы, как манеры детей, пороки монахов, трудности брака и излишества знати. Кроме того Эразм пересмотрел учебник Лили по латинскому синтаксису, который в конце концов стал «Итонской латинской грамматикой».
В 1514 году Эразм покидает Англию и переезжает в Базель, где большая типография Иоганна Фробена готовилась к публикации на его собственные средства «Писем святого Иеронима»: это был его любимый проект, лелеемый на протяжении двадцати лет.
Следующие годы прошли в скитаниях. Эразм работал над переводом Нового Завета на греческий, стал советником испанского короля Карла I (впоследствии императора Карла V), написал книгу «Воспитание христианского государя» в 1516 году, т. е. в тот самый год, когда Мор опубликовал свою «Утопию». В том же году Эразм закончил греческий перевод Нового завета вместе со свежим переводом на латынь, выразив в предисловии свое желание увидеть Священное Писание и послания святого Петра в переводе на все языки:
Таинства царей можно было бы и скрыть, ничем не рискуя, но Христос хотел обнародовать свои таинства насколько возможно широко. Мне хотелось бы, чтобы даже любая слабая женщина могла прочесть Писание и послания Петра[78]78
Цит. по: Seebohm F. The Oxford Reformers. 3rd ed. L., 1913. P. 327.
[Закрыть].
На первых порах Эразм поддержал работу Мартина Лютера, бросившего вызов церковным злоупотреблениям, как и он сам, но впоследствии разразились жестокие религиозные войны из-за угрозы Лютера общественному порядку.
В 20-е годы XVI века Эразм продолжал путешествовать: из Лувена в Базель, из Базеля во Фрайбург. В 1530-х годах он вернулся в Базель, оставаясь весьма известным и почитаемым человеком, и продолжил публикацию своих многочисленных сочинений. С середины 1520-х годов он принимал участие в полемике о Цицероне – диалог о латыни, которому он дал название «Цицеронианец» (1528), настаивая на том, что латынь должна быть средством выражения смыслов в современной жизни. В 1529 году Эразм опубликовал самое зрелое из своих педагогических сочинений: трактат «О раннем и достойном воспитании детей».
Отличительная черта этой работы – внимание к индивидуальности учащихся:
Мор, не найдя в себе сил внять совету Эразма и умерить свое противостояние религиозным реформам Генриха VIII, в 1535 году был казнен. Тем не менее слова, произнесенные Бертраном Расселом после восстания Лютера, представляются справедливыми как для Мора, так и для Эразма: «Мир с обеих сторон стал слишком жестоким в отношении людей подобного типа. Многие стали мучениками, а Эразм впал в бездействие»[80]80
Russell B. History of Western Philosophy. L.: Allen & Urwin, 1946. P. 533.
[Закрыть].
Они воплощали собой протест против всего догматизированного в теологии и философии, протест против схоластики. Эразм, работавший, как заметил Вудвард, «пока сама смерть не вырвала перо из его руки»[81]81
Woodward W H. Op. cit. P. 29.
[Закрыть], умер в Базеле 12 июля 1536 года. По иронии судьбы, именно в тот год Уильям Тиндейл, самый известный переводчик Библии на английский язык, был задушен и сожжен на костре как еретик в бельгийском городе Вилворде. В 1559 году все сочинения Эразма были помещены в папский проскрипционный список запрещенных книг – он стал, возможно, самым первым из европейских мыслителей, чья репутация базировалась на печатном слове.
См. также очерк о Расселе в данной книге.
Основные сочинения Эразма Роттердамского
Erasmi Epistolae, Opus Epistolarum des Erasmi Roterodami / P. S. Allen (ed.). 12 vols. Oxford: Oxford University Press, 1910.
Epistles of Erasmus / F. M. Nichols (transl., ed.). 3 vols. L.: Longman, 1901–1918.
Erasmus and Cambridge. The Cambridge Letters of Erasmus / D. F. S. Thomson (transl.), H. C. Porter (ed.). Toronto; Oxford: Oxford University Press, 1964.
Adages / M. M. Phillips (ed.). Cambridge: Cambridge University Press, 1964.
Colloquies / C. R. Thompson (transl., ed.). Chicago: Chicago University Press, 1965.
The Education of a Christian Prince / L. Jardine (ed.). Cambridge: Cambridge University Press, 1997.
Enchiridion Militis Christiani (The Manual of the Christian Knight) // Advocates of Reform / F. L. Battles (transl.), M. Spinka (ed.). Philadelphia: SCM Press, 1953.
Praise of Folly / J. Wilson (transl.). Prometheus Books, 1994 [1668].
Woodward W H. Desiderius Erasmus Concerning the Aim and Method of Education. Cambridge: Cambridge University Press, 1904 (включая «De Ratione Studii and De Pueris Instituendis», в переводе).
Дополнительное чтение
Место публикации – Лондон, если не оговорено иное.
Ackroyd P. The Life of Thomas More. Chatto & Windus, 1998.
Adams R. P. The Better Part of Valor: More, Erasmus, Colet and Vives on Humanism, War and Peace, 1496–1535. Seattle: University of Washington Press, 1962.
Bainton R. H. Erasmus. Collins, 1969.
Bolgar R. R. The Classical Heritage and Its Beneficiaries. Cambridge University Press, 1964 [1954].
Caspari F. Humanism and the Social Order in Tudor England. Chicago: University of Chicago Press and Cambridge University Press, 1954.
Charlton K. Education in Renaissance England. Routledge & Kegan Paul, 1965.
Goodman A., Mackay A. (eds). The Impact of Humanism on Western Europe. Longmans, 1990.
Hildebrand H. J. Erasmus and His Age. 1970.
Huizinga J. Erasmus of Rotterdam. Phaidon Press, 1952.
MacConica J. K. Humanists and Reformation Politics under Henry VIII and Edward VI. Oxford: Oxford University Press, 1965.
Perkinson H. J. Since Socrates: Studies in the History of Western Education and Thought. Longman, 1980.
Russell B. History of Western Philosophy. Allen & Unwin, 1946.
Schoeck R. J. Erasmus of Europe: The Making of a Humanist, 1467–1500. Vol. 1. Edinburgh: Edinburgh University Press, 1990.
Schoeck R. J. The Prince of Humanists, 1501–1536. Vol. 2. Edinburgh: Edinburgh University Press, 1993.
Seebohm F. The Oxford Reformers. 3rd ed. Longman, 1913 [1867].
Simon J. Education and Society in Tudor England. Cambridge University Press, 1966.
Sowards J. M. Desiderius Erasmus. Boston: Twayne Publishers, 1975.
Trapp J. B. Erasmus, Colet and More: The Early Tudor Humanists and Their Books. British Library, 1991.
Ян Амос Коменский (1592–1670)
Я. ПАПЕРНИК
Великая дидактика – это универсальное искусство всех учить всему. И притом учить с верным успехом, так, чтобы неуспеха последовать не могло; учить быстро, чтобы ни у учащих, ни у учащихся не было обременения или скуки, чтобы обучение происходило скорее с величайшим удовольствием: учить основательно, не поверхностно и, следовательно, не для формы, но подвигая учащихся к истинным знаниям, добрым нравам и глубокому благочестию[82]82
Comenius J. A. The Great Didactic: of John Amos Comenius. 2nd ed. / M. H. Keatinge (ed.). L.: A. & C. Black, 1910 (цитата переведена с чешского автором очерка).
[Закрыть].
Мало кто из «великих» продолжает жить в национальной памяти, а не только в учебниках истории. Чех Ян Амос Коменский – один из этих немногих. Большинство его сограждан помнят о его судьбе: он отправился в изгнание из-за внутренней ситуации в стране и был готов страдать за свои убеждения. Преследование и ссылка – две темы, глубоко укоренившиеся и давно живущие в коллективной памяти чехов.
Во многих бедных жилищах еще в начале ХХ века можно было видеть висящую на стене гравюру: «Ян Амос Коменский покидает свою страну». Когда возникла независимая Чехословакия, ее первый президент Томаш Масарик по возвращении из США сформулировал свою программу как развитие наследия Яна Гуса и Яна Коменского. Коменского уважали и словаки, потому что он родился на моравско-словацкой границе, по сути, в том же районе, что и Масарик. Поколение спустя многие чехи покидали свою страну, чтобы избежать сначала нацистского преследования, а десятью годами позже – чтобы спастись от коммунистической диктатуры. И опять они вспоминали Коменского, человека, не позволившего враждебному окружению сломать себя, человека, который хотел сделать что-то положительное для своей нации, где бы он ни находился.
Но Коменский – это нечто большее, чем образец поведения для изгнанных. Однако сначала немного о его жизни. Он жил в интересную эпоху, когда Европа раскололась на два идеологических лагеря, сошедшихся в конфликте: средиземноморский (испанско-австрийский католицизм) и северный (протестантизм Нидерландов, Скандинавии, северной Германии). Коменского влек этот последний и в религиозном плане, и как образцовая модель общества и культуры. Страна, откуда он был родом, в то время не была незначительной. Ее границы включали обширные территории (впоследствии утраченные вместе с Силезией и Лужицей), в ней проживало четыре миллиона человек, по площади она почти равнялась Англии.
Коменский впервые попал за границу еще в молодости: поехал на учебу в Гейдельберг – редкий случай для чехов даже в XIX и XX веках. Его карьера священника Чешского (Моравского) братства вскоре была прервана указом правительства Габсбургов, запретившим его церковь и изгонявшим из страны каждого, кто не склонялся перед новым порядком.
В молодости Коменский, должно быть, был человеком огромного обаяния, найдя покровительство у богатой дворянской семьи Зеротиных, выразивших согласие какое-то время скрывать его в своем поместье. А когда ему все-таки пришлось уехать, он всегда находил новых друзей, готовых его поощрять и защищать (Лещинский и Радзивилл в Польше, Геер в Нидерландах, Самуэль Гартлиб в Англии). Почти всю свою сознательную жизнь Коменский был странником. Но до самой смерти он оставался преданным сторонником восстания 1620 года в Богемии и поддерживал «зимнего короля» Богемии Фридриха и его жену Елизавету Стюарт (дочь Якова I, короля Великобритании). Когда они в 1619 году посетили Моравию, он, несомненно, встречался с ними, а много лет спустя, в 1668 году, посвятил сочинение «Единственно необходимое» («Unum necessarium») сыну Фридриха Руперту, родившемуся в Праге в 1619 году, во время трехмесячного правления его отца.
Хотя некоторые из поездок Коменского были предприняты с политическими целями (например, он ездил в Берлин на встречу с чешскими эмигрантами, привез политическое послание в Гаагу, был принят в Швеции королевой Христиной и канцлером Акселем Оксеншерной, встречался со многими влиятельными людьми в Англии), он никогда не считал себя политиком. Сегодня мы назвали бы его просто «интеллектуалом», как Декарта, с которым он познакомился в 1642 году.
Коменский был просветителем, чьи локальные взгляды разрослись до мирового видения. Как богослов он не мог не размышлять о том, почему «борьба за правое дело» проиграна (на примере битвы на Белой Горе в ноябре 1620 года), и пришел в выводу, что это наказание чехам за прошлые их грехи. Его видение мира было скорее трагическим: мало того, что ему так и не позволили вновь увидеть родную землю, в его жизни было немало других несчастий, например, смерть первой жены и обоих детей, потеря библиотеки в Фульнеке в 1623 году, гибель его лексикографического архива при пожаре в Лешно, в Польше, смерть второй жены и наконец тот факт, что в тот самый момент, когда при поддержке некоторых членов Парламента ему была предоставлена возможность заняться реформой образования в Англии, разразилась гражданская война, и ему пришлось покинуть страну. Тем не менее считается, что основание британского Королевского общества было вдохновлено Яном Амосом Коменским.
С учетом всех этих скитаний и многочисленных личных несчастий работа его вызывает еще большее восхищение. Трагические нотки окрашивают его единственное художественное произведение «Лабиринт света и рай сердца», главным героем которого является паломник, встречающий в своих странствиях больше безумия, чем мудрости. Религиозная аллегория отзывается в более позднем романе Джона Беньяна «Путешествие пилигрима». Однако большая часть написанного Коменским – педагогические работы, и в них он постепенно выстраивает свое видение, начиная с идеи совершенствования учеников в классной комнате и заканчивая стремлением усовершенствовать весь род человеческий.
В 1630 году Коменский начал работать над собранием учебников, ориентированных на просвещение нации. Он поощрял изучение латыни, считая, что это упрощает доступ к европейской культуре. Самый первый его учебник – «Открытая дверь языков» (1631) – имел большой успех и был переведен на десятки языков, как и «Материнская школа». В этих работах Коменский развивал принципы, согласно котором учеников надо учить тому, что их интересует, и тому, что впоследствии станет полезным им. Он также верил, что «одна работа без досуга превращает мальчика в дурачка». Это основополагающий принцип педагогики, он никогда не устареет. Затем Коменский приступил к написанию «Великой дидактики» и к разработке своего проекта «всеобщей мудрости», в котором определил три источника знаний: чувства, разум и Библия. Полное собрание его педагогических сочинений было напечатано в 1657 году под латинским названием «Opera Didactica Omnia». Универсализация знания была направлена на ликвидацию напряженности в мире. «Мир чувственных вещей в картинках» был работой лексикографической.
Помимо этих значительных по объему сочинений, Коменский время от времени писал небольшие трактаты, такие как «Путь света», в котором он сформулировал свою программу и резюмировал предложения по реформе образования. Работа была написана для его английских друзей в 1642 году, но опубликована только в 1668 году. Трактат о мудрости «Кузнец счастья» был посвящен сыновьям его усопшего политического покровителя. «Панегирик Карлу Густаву» (1655) представляет собой трактат, описывающий добродетельного монарха. Религиозная терпимость Коменского, своего рода экуменизм XVII века, проявляется многообразно. Например, он восхищался иезуитами и тем интересом, какой они проявляли к образованию, и в то же время выражал понимание евреям.
Коменский продолжал наблюдать за развитием религиозных течений в Тридцатилетней войне и когда понял, что союзники не будут настаивать на возвращении религиозной свободы в Центральной Европе, утешился написанием по латыни истории своей любимой церкви под красноречивым названием «История преследования богемской церкви» (первоначально предполагалось, что это будет глава для «Книги мучеников» Джона Фокса). Затем, уже по-чешски, он написал еще одну книгу с еще более печальным названием «Завещание умирающей матери братской общины» (1650). Его последние годы отмечены погружением в мистицизм.
Трудно переоценить вклад Коменского в современное образование. Возможно, рано или поздно современные идеи появились бы так или иначе, но нет сомнения в том, что он был одним из пионеров нового мышления. Как мыслитель Коменский в некоторых отношениях опередил свое время: он был одним из первых сторонников образования для женщин. Он считал себя одновременно патриотом и гражданином мира. Человек отважный и честный, Коменский сохранил свою веру в самых трудных и враждебных обстоятельствах – им нельзя не восхищаться. Коммунистический режим не смог подавить интерес к нему, но пытался выхолостить из его сочинений все религиозное содержание. Кстати, хотя режим гордился этим интеллектуалом, никому не разрешалось съездить в Наарден в Нидерландах, чтобы положить цветы на его могилу. Он умер 15 ноября 1670 года в Амстердаме.
Одна пророческая цитата из его завещания знакома миллионам в его родной стране: «Я верю, что когда минует буря гнева Господня, управление страной вновь вернется к тебе, о, чешский народ». Эти слова стали темой песни протеста в первые дни советского вторжения, подавившего Пражскую весну 1968 года. Песня была запрещена, ее исполнитель появился на публике лишь двадцать лет спустя. Но какая у этой песни была аудитория! Три четверти миллиона человек на митинге под открытым небом – кульминация Бархатной революции в ноябре 1989 года. Какой из современников Коменского может похвастаться чем-то подобным?
В Европе Коменский тоже не предан забвению: четырехсотая годовщина со дня его рождения была отмечена выставкой «Коменский, европейский реформатор и чешский патриот» в Бодлианской библиотеке в Оксфорде и коллоквиумом в Амстердаме (помимо международных симпозиумов, проведенных в Праге). А в университете в Ольмюце (Моравия) тысячи студентов, ежедневно посещающих Центральную библиотеку, переступают через медальон с надписью, вмурованный в пол вестибюля этого огромного здания XVIII века. Надпись гласит: «Давайте превратим арсеналы в библиотеки. Я. А. Коменский». Эта цитата напоминает о конкретном историческом факте: после Бархатной революции 1989 года Артиллерийский склад был превращен в университетскую библиотеку.
Основные сочинения Коменского
Janua Linguarum reserata: The Gate of Languages Unlocked / T. Horn (transl.). Afterwards much corrected and amended by J. Robotham. 6th ed. L.: James Young, 1643.
John Amos Commenii Orbis sensualium pictus: John Amos Commenius's Visible World / C. Hoole (transl.). L.: John Sprint, 1705.
The Great Didactic: of John Amos Comenius / M. W. Keatinge (transl., biogr., historical and critical introd.). 2nd ed. L.: A. & C. Black, 1910.
The School of Infancy / E. M. Eller (introd.). Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1956.
The Labyrinth of the World and the Paradise of the Heart / H. Louthan, A. Sterk (transl., introd.), J. M. Lochman (preface). N. Y.: Paulist Press, 1998.
Дополнительное чтение
Kyralova M., Privratska J. (eds). Symposium Comenianum 1982 – The Impact of J. A. Comenius on Educational Thinking and Practice. Uhersky Brod: Jan Amos Komensky Museum, 1984.
Laurie S. S. John Amos Comenius, Bishop of the Moravians: His life and Educational Works. 6th ed. Cambridge: Cambridge University Press: Pitt Press Series, 1904.
Murphy D. J. Comenius: A Critical Reassessment of His Life and Work. Dublin: Irish Academic Press, 1995.
Needham J. (ed.). The Teacher of Nations: Addresses and Essays in Commemoration of the Visit to England of the Great Czech Educationalist Jan Amos Komensky, Comenius, 1641–1941. Cambridge: Cambridge University Press, 1942.
Panek J. Comenius: Teacher of Nations. Prague: Vychodoslovenske Vydavatelstvo, 1991.
Sadler J. E. J. A. Comenius and the Concept of Universal Education. L.: Allen and Unwin, 1966.
Spinka M. John Amos Comenius: That Incomparable Moravian. 1st ed. Chicago, IL: The University of Chicago Press, 1943; 2nd ed. N. Y.: Russell and Russell, 1967.
Turnbull G. H. Hartlib, Dury and Comenius: Gleanings from Hartlib’s Papers. Liverpool: University Press of Liverpool, 1947.
Van Vliet P., Vanderjagt A. J. (eds). Johannes Amos Comenius (1592–1670): Exponent of European Culture? Amsterdam; Oxford; North Holland, 1994.
Wright C. J. Comenius and the Church Universal. L.: Herbert Barber, 1941.
Young R. F. Comenius in England (1641–1642). L.: Oxford University Press, 1932.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
