Текст книги "Подвижники. Избранные жизнеописания и труды. Книга 1"

А если говорить о Кресте, то что лучше: претерпеть ли Крест по злоумышлению людей лукавых и не ужасаться какой бы то ни было смерти или слагать басни о странствиях Озириса и Изиды, о кознях Тифона, о бегстве Крона, о поглощении детей и об отцеубийствах? Это ваши мудрования. Почему же, смеясь над Крестом, не удивляетесь воскресению. Ибо сказавшие одно написали и другое. Или почему, упоминая о Кресте, умалчиваете о воскрешенных мертвых, о прозревших слепых, о расслабленных, об очищенных прокаженных, о хождении по морю и других знамениях и чудесах, показывающих, что Христос не человек, но Бог? Мне кажется, что вы весьма несправедливы к себе и не читали с искренним расположением наших Писаний. Прочтите же и увидите: дела, совершенные Христом, доказывают, что Он Бог, пришедший для спасения людей.

Расскажите же и вы нам свое учение. Что можете сказать о бессловесных, кроме того, что они неразумны и свирепы? Если же, как слышу, вознамеритесь утверждать, будто бы все это говорится у вас точно и похищение девы есть иносказание о земле, а хромой Гефест – об огне, Гера – о воздухе, Аполлон – о солнце, Артемида – о луне, Посейдон – о море, и в этом случае чествуете вы не самого Бога, но, вместо сотворившего все Бога, служите твари. Ибо, если сложили вы подобные легенды по той причине, что тварь прекрасна, то следовало бы удивляться только тварям, а не боготворить их, чтобы чести, подобающей Создателю, не воздать созданиям. Иначе следует вам честь, принадлежащую зодчему, воздавать сооруженному им дому или честь, принадлежащую военачальнику, воздавать воину. Что скажете на это, из чего могли бы мы узнать точно ли Крест имеет в себе что-либо достойное осмеяния?»

Поскольку же они были в недоумении и обращались туда и сюда, то Антоний, улыбнувшись, еще сказал: «Хотя с первого взгляда видно это само собой, однако же поскольку опираетесь вы более на доказательство разума и, владея этим искусством, требуете, чтобы и наше благочестие было не без доказательств от разума, то скажите: каким образом приобретается точное познание о вещах и преимущественно ведение о Боге, посредством ли доказательств от разума или посредством действенности веры? И что первоначальнее: действенная ли вера или разумное доказательство?» Когда же ответили они, что действенная вера первоначальнее и что она есть точное ведение, тогда Антоний сказал: «Хорошо говорите вы. Вера происходит от душевного расположения, а диалектика от искусства ее составителей. Поэтому в ком есть действенность веры, для того излишни доказательства от разума. Ибо что воспринимаем мы верой, то вы пытаетесь утверждать разумом и часто бываете не в состоянии выразить словом то, что мы понимаем ясно; а поэтому действенность веры лучше и тверже ваших многомудрых умозаключений.

Итак, у нас, христиан, таинство боговедения не в мудрости языческих умствований, но в силе веры, даруемой нам от Бога Иисусом Христом. И истинно слово мое, ибо мы, не учившись письменам, веруем в Бога, из творений познавая Его о всем промышление. И действенна вера наша, ибо вот ныне мы утверждаемся на вере во Христа, а вы на многомудрых словопрениях, и ваши идолы не чудодействуют более, а наша вера распространяется повсюду. Вы своими умозаключениями и своим многомудрием никого не совращаете из христианства в язычество, а мы, уча вере во Христа, отвращаем людей от вашего суеверия, потому что все признают Христа Богом и Сыном Божиим. Вы своим красноречием не можете положить преград учению Христову, а мы именем Христа распятого прогоняем всех демонов, которых страшитесь вы, как богов. И где знамение крестное, там изнемогает чародейство, бездейственно волшебство.

Скажите, где теперь ваши прорицалища? Где египетские волхвования? Где призраки чародеев? Когда же это прекратилось и утратило силу? Не с того ли времени, как явился Крест Христов? Поэтому он ли достоин посмеяния или более смешно то, что им попрано и обличено в немощи? И то еще удивительно, что ваша вера никогда не была гонима, но чествуется людьми в городах, исповедники же Христовы гонимы, и однако же наша вера более вашей светит и распространяется. И ваша вера, хвалимая и прославляемая, гибнет, а вера христианская и учение Христово, вами осмеиваемые и часто гонимые царями, наполнили собою вселенную. Ибо когда засияло так боговедение, или когда появились в такой силе целомудрие и добродетель девства? Когда люди в такой мере стали презирать смерть? Не со времени ли Креста Христова? Никто не усомнится в этом, видя мучеников, ради Христа презирающих смерть, видя дев церковных, ради Христа сохраняющих тела свои чистыми и неоскверненными?

И этих доводов достаточно в доказательство, что вера Христова есть единое истинное богочестие. Доныне еще нет веры у вас, ищущих доказательств от разума. А мы, как сказал учитель наш, «не в убедительных словах человеческой мудрости» (1 Кор. 2. 4) ищем доказательств, но ясно убеждаем верой, предваряющей построения разума. Вот и здесь находятся страждущие от демонов».

Среди пришедших к Антонию были и мучимые бесами. Антоний, выведя их на средину, сказал: «Или вы своими умозаключениями и каким угодно искусством и чародейством, призвав идолов ваших, изгоните из них бесов, или, если не можете, перестаньте препираться с нами и увидите силу Креста Христова». Сказав это, призвал он имя Христово, в другой и в третий раз запечатлел страждущих крестным знамением, и они избавились от страданий, стали здоровы умом и возблагодарили, наконец, Господа. А философы удивлялись, видя благоразумие Антония, и совершенное им чудо. Антоний же сказал им: «Что удивляетесь этому? Не мы, а Христос творит это через верующих в Него. Поэтому и вы уверуйте. Тогда увидите, что у нас не искусство владеть словом, но вера, сильная действенной ко Христу любовью. Если бы и вы имели веру эту, то не стали бы искать доказательств от разума, но сочли бы ее достаточной для себя». Так говорил Антоний. Они же с удивлением удалялись целуя Антония и сознаваясь, что получили от него пользу.

Антония заочно пламенно полюбили император Константин и его сыновья Констанс и Констанций Августы, и в письмах своих сыновья просили прийти повидаться с ними. Получив письмо, Антоний созвал монахов и сказал: «Не удивляйтесь, что нам пишет император, потому что и он человек, но удивляйтесь тому, что Бог написал людям закон и говорил им через Сына Своего». «Не умею отвечать на такие письма». Но монахи представляли, что цари эти – христиане и могут соблазниться, если письма останутся без ответа. Потому он разрешил прочитать и ответил на них, восхваляя царей за то, что поклоняются Христу, и дал им справедливые советы не высоко ценить настоящее, но более помнить о будущем суде и знать, что Христос есть единый истинный и вечный Царь. Просил также царей быть человеколюбивыми, заботиться о правде и нищих. И они с радостью приняли ответ.

* * *

После таких бесед он снова возвращался во внутреннюю гору и проводил время в обычных своих подвигах. Во время бесед иногда он внезапно замирал в изумлении, подобно Даниилу (Дан. 4. 16), и через некоторое время опять продолжал беседу. Монахи догадывались, что Антонию было какое-либо видение. Ибо нередко, пребывая в горе, видел он, что делалось в Египте, и пересказывал это епископу Серапиону, который был тогда у Антония. Однажды, занимаясь рукодельем, Антоний пришел как бы в восхищение и во время видения сильно вздыхал. Потом, через некоторое время вздохнул и, трепеща всем телом, начал молиться, преклонив колена, и долго оставался в таком положении. Встав же, старец стал плакать. Окружающих охватил трепет и страх. Они долго просили рассказать его о видении. Глубоко вздохнув, он произнес: «Лучше, дети, умереть, пока не исполнилось видение».

Так как они снова стали упрашивать его о том же, Антоний, заливаясь слезами, сказал: «Неизъяснимое бедствие надвигается на Церковь Христову, и будет она предана людям, подобным бессловесным скотам. Видел я алтарь храма Господня и в нем множество лошаков, которые, окружив святой престол, яростно ниспровергают все, что стоит на нем, и, рассыпав по полу, топчут ногами, и слышал я голос, который говорил: «Осквернен будет жертвенник Мой!» Вот в чем причина моих вздохов и плача». Это видение сбылось через два года, когда открылось жестокое арианское гонение. Церкви Божии были разграблены, священные сосуды осквернены и Святых Тайн касались нечистые руки язычников. Целые скопища нечестивых устремились тогда против Христа и силой заставляли православных ходить в церкви с ветвями деревьев в руках. Последнее объясняется тем, что у язычников в Александрии был обычай входить в свои капища с пальмовыми ветвями в руках. Ариане, желая привлечь их на свою сторону, стали ходить с ветвями в свои храмы, согласившись совместно действовать против православной христианской веры, они и стали подражать друг другу в обычаях – ариане язычникам и язычники арианам. К этому нечестивому обычаю принуждали и православных, чтобы они были заодно с арианами. Женщины и девушки были оскверняемы, кровь православных проливалась в храмах и обрызгивала престолы, купели крещения были осквернены похотливостью язычников. Все увидели тогда в этом исполнение видения Антония, – что лошаки попирают жертвенник Божий. Много слабых людей тогда из боязни переходили на сторону ереси ариан.

Говоря о предстоящем бедствии, святой Антоний в то же время утешал братию и говорил: «Не унывайте, дети: как разгневался Господь, так и умилосердится Он потом, и Церкви опять будет возвращена ее лучезарная красота и сила, и сохранившие непоколебимо среди гонений веру Христову будут сиять светом благодати. Нечестивые возвратятся тогда в свои норы, и благочестие еще более умножится. Наблюдайте лишь за собой, чтобы не иметь гибельного для себя общения с арианами, потому что учение их не апостольское, но дьявольское, и отца их сатаны, по этой именно причине они и были обозначены в видении под образом неразумных животных».

Таковы были деяния Антония, и не должно повергать людей в неверие количество чудес, произведенных им. Ибо Спаситель дал обетование, говоря: «Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «Прейди отсюда туда», и она прейдет, и ничего невозможного не будет для вас» (Мф. 17. 20); и еще: «Истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам. Просите и получите» (Ин. 16. 23, 24). Сам Господь говорит ученикам и всем верующим в Него: «Больных исцеляйте, бесов изгоняйте, даром получили, даром давайте» (Мф. 10. 8).

Антоний исцелял не повелительным словом, но молитвой, но призыванием имени Христова, желая для всех сделать явственным, что творит это не он, но Господь через него являет Свое человеколюбие и исцеляет страждущих. Антонию же принадлежат только молитва и подвиги, ради которых, пребывая в горе, утешаем он был Божественными видениями. Он скорбел, что многие беспокоят и принуждают его оставлять гору.

* * *

Судьи просили его сойти с горы, ссылаясь на невозможность самим им входить туда с подсудимыми, а на самом деле желая только, чтобы пришел Антоний и можно было видеть его. Поэтому Антоний уклонялся от этого и отказывался ходить к ним. Но они настаивали и даже подсудимых посылали вперед в сопровождении воинов, чтобы, хотя ради них, сошел Антоний. Поэтому, вынуждаемый необходимостью и видя их жалобы, выходил он на внешнюю гору. И присутствие его многим служило на пользу и было благодетельно. Судьям давал он полезные советы предпочитать всему правду, бояться Бога и знать, что каким судом сами судят, таким и судимы будут (Мф. 7. 2). Впрочем, больше всего любил он пребывание в горе.

Однажды, когда сильно просили спуститься нуждающиеся, и особенно долго просил один военачальник, Антоний пришел и, кратко побеседовав о том, что служит ко спасению и о потребностях нуждающихся, спешил идти назад. Поскольку же упомянутый военачальник стал просить, чтобы помедлил, сказал он, что не может дольше оставаться с ними, и убедил в этом военачальника таким остроумным сравнением: «Как рыбы, оставаясь долго на сухой земле, умирают, так и монахи, задерживаясь с вами и проводя время в вашем обществе, расслабевают. Поэтому как рыбе необходимо спешить в море, так нам в гору, чтобы, промедлив у вас, не забыть того, что внутри». Военачальник, выслушав это и многое другое, в удивлении сказал: «Подлинно он Божий раб. Ибо откуда у человека некнижного быть такому великому уму, если бы не был он возлюблен Богом?»

* * *

Военачальник по имени Валакий немилосердно гонял христиан из усердия к арианам. Он был так жесток, что бил девушек, обнажал и наказывал бичами монахов. Антоний посылает к нему такое письмо: «Вижу грядущий на тебя гнев Божий. Перестань гонять христиан, иначе гнев постигнет тебя. Ибо он готов уже поразить тебя». Валакий, рассмеявшись, бросил письмо на землю и оплевал его, принесшим же нанес оскорбление и велел сказать Антонию следующее: «Поскольку заботишься о монахах, то дойду и до тебя». Но не прошло пяти дней, как постиг его гнев Божий. Валакий с Несторием, епархом египетским, отправились на первый ночлег от Александрии, именуемый Хереус; оба ехали на конях, принадлежавших Валакию, и кони эти были смирнее всех, каких только держал он у себя. Не успели добраться до места, как начали кони по обычаю играть между собою и самый смирный из них, на котором ехал Несторий, вдруг начал кусать Валакия и до того зубами изгрыз ногу, что немедленно отнесли его в город, и на третий день он умер. Тогда все удивились, что так скоро исполнилось предсказание Антония.

* * *

Так вразумлял Антоний людей жестокосердых, других же, приходивших к нему, приводил в такое умиление, что немедленно забывали они о делах судебных и начинали ублажать отрекшихся от мирской жизни.

За обиженных же Антоний заступался с такой силой, что можно было подумать, будто бы он сам терпит обиду. Притом он умел говорить с такой убедительностью, что многие из людей военных и имеющих большой достаток слагали с себя житейские тяготы и становились монахами. Как врач дарован он был Богом Египту. Ибо кто приходил к нему печальным, возвращался от него радующимся. Кто приходил к нему проливающим слезы об умерших, оставлял тотчас свой плач. Кто приходил гневным, то менял гнев на милость. Какой нищий, пришедши к нему в унынии, послушав его и посмотрев на него, не начинал презирать богатства и не утешался в нищете своей? Какой монах, предававшийся нерадению, придя к нему, не делался более крепким? Какой юноша, увидев Антония, не отрекался от удовольствий и не начинал любить целомудрие? Кто приходил к нему искушаемый бесом и не обретал себе покоя? Кто приходил к нему смущаемый помыслами и не находил спокойствия ума?

Великим плодом подвижничества Антония было и то, что он, имея дар различения духов, узнавал их движения, и не оставалось для него неизвестным, к чему было рвение и стремление какого-либо духа. Не только сам он не бывал поруган бесами, но и смущаемых помыслами, утешая, учил, как нужно низлагать наветы врагов, рассказывая о немощи и коварстве их. Потому каждый отходил от него, укрепившись в силах, чтобы небоязненно противостоять умышлениям дьявола и демонов его. Сколько девушек, имевших уже у себя женихов, когда издали только увидели Антония, становились Христовыми девами? Приходили к нему и из чужих земель и, получив пользу, возвращались, как бы расставаясь с отцом.

* * *

В одно из обычных посещений живущих у подножия горы братьев Антоний сказал о приближении своей смерти, что было открыто ему Богом:

«В последний раз пришел я к вам, чада мои. Видеть вас я больше уже не надеюсь в этой жизни, и пора уже мне разрешиться от этой жизни и почить, так как я прожил уже сто пять лет». При этих словах братия предались глубокой скорби, они плакали и целовали старца, как бы уже уходящего из мира. А он убеждал их трудиться с неослабным усердием, не унывать среди подвигов воздержания, но жить – как бы ежедневно готовясь к смерти, с успехом охранять душу от нечистых помыслов, следовать примерам святых, не сближаться с раскольниками – мелетианами, не входить в общение с нечестивыми арианами, потому что их нечестие всякому явно. «И если видите, что им покровительствуют судьи, не смущайтесь, потому что лжемудрие их прекратится, оно временно и непродолжительно. Поэтому храните себя более чистыми от него, соблюдайте предание отцов, предпочтительно же всему благочестную веру в Господа нашего Иисуса Христа, какой научились из Писания и о какой часто напоминал я вам».

После этого братья настойчиво стали упрашивать его, чтобы остался с ними, так как все желали удостоиться чести присутствовать при кончине его. Но он не согласился на это по той причине, что египтяне не предают тела земле, особенно святых мучеников, а возлагают на ложах и хранят у себя в домах, думая, что этим воздают чествование отшедшим. Антоний многократно просил епископов запретить это мирянам, также и сам убеждал мирян и делал выговоры женщинам, говоря: «Незаконно это и вовсе неблагочестно. Ибо тела патриархов и пророков доныне хранятся в гробницах, и самое Тело Господне положено было во гроб, и приваленный камень скрывал его, пока не воскресло в третий день». Многие, выслушав это, стали потом тела умерших предавать земле и, научившись у Антония, благодарили за это Господа.

Антоний же, зная этот обычай, опасался, чтобы не поступили так и с его телом. Простившись с монахами, пребывавшими на внешней горе, поспешил он во внутреннюю гору. Через несколько месяцев он заболел и призвал двоих бывших при нем (они жили с ним на внутренней горе, подвижничая уже пятнадцать лет и прислуживая Антонию по причине его старости) и сказал им: «Я, как написано, отхожу в путь отцов (Ис. Нав. 23. 14). Ибо вижу, что зовет меня Господь. А вы трезвитесь и не погубите многолетних наших подвигов, но как начали теперь, так и старайтесь соблюсти свое усердие. Знаете злокозненность демонов, знаете, как они жестоки, но немощны в силах. Поэтому не бойтесь их, но более укрепляйтесь всегда о Христе и веруйте в Него. Живите как бы ежедневно умирая; будьте внимательны к себе; помните наставления, какие слышали от меня. Да не будет у вас никакого общения с отщепенцами и особенно с еретиками арианами. Ибо знаете, сколько и я избегал их за христоборную и иномысленную ересь. Старайтесь же больше пребывать в единении между собою, а преимущественно с Господом и потом со святыми, да примут они и вас по смерти в вечные кровы, как друзей и знакомых. Об этом помышляйте, этих держитесь мыслей, и если имеете попечение обо мне и помните как об отце, то не попустите, чтобы кто-либо взял тело мое в Египет и положил у себя в доме. Во избежание этого удалился я в гору. Знаете, как всегда порицал я делающих это и убеждал оставить такой обычай. Предайте тело мое погребению. Да соблюдено будет вами это мое слово, чтобы никто не знал места погребения тела моего, кроме вас, потому что в воскресение мертвых приму его от Спасителя нетленным. Разделите одежды мои: епископу Афанасию отдайте одну милоть и подостланную подо мною одежду, она им мне дана новая и у меня обветшала. А епископу Серапиону отдайте другую милоть. Власяницу возьмите себе. Прощайте, чада, Антоний преселяется, и не будет его более с вами!»

Сказав это, когда целовали его бывшие при нем, Антоний протянул ноги и, как бы видя пришедших к нему друзей и обрадованный прибытием их (ибо лежал с веселым лицом), скончался и приложился к отцам. Они же, как дал им заповедь, совершив обряд погребения, обвив тело, предали его земле, и, кроме их двоих, никто не знал, где оно погребено.

Афанасий, получив от учеников изношенную одежду и милоть святого, принял в этих подарках как бы самого Антония. Как бы осчастливленный богатым наследством, он всегда с благоговейной радостью взирал на эти одежды, приводя себе на память его святой образ.

Таковы жизнь и кончина преподобного Антония, любовь к которому и слава которого распространились по всем странам. Не искусно составленными сочинениями, не мирской мудростью, не знатностью рода, не огромными богатствами прославился он, но благочестивой жизнью. И исполнилось на нем слово Спасителя: «И прославлю прославляющего Меня». Жил он не в каком-либо знаменитом месте, которое бы все знали, напротив – удалился в непроходимую пустыню. Однако же и оттуда он сделался известным и в Испании, и в Африке, и в Италии, и в Иллирии, и в самом даже древнем Риме. Антоний, нарочито скрывавшийся от всех в горе, не хотел и не искал такой славы. Но Господь Сам открыл и показал всем этот светильник веры и благочестия, чтобы, взирая на него, учились добродетели и, удивляясь такой жизни преподобного, прославляли Отца Небесного, Которому, с Единородным Его Сыном и Всесвятым Духом, честь, слава, благодарение и поклонение вовеки, аминь!

* * *

Антоний Великий скончался 17 января 356 г. на 105 году жизни. Мощи Антония открыты и перенесены в Александрию в 561 г. при Византийском императоре Юстиниане (527–565 гг.), потом, по взятии Египта сарацинами, – в Константинополь около 635 г., оттуда около 980 г. – в диоцет Виенский (в Галии, нынешней Франции), в 1491 г. – в Арль (главный город Прованса в юго-восточной Франции) в церковь св. Иулиана, где находятся и поныне.