Текст книги "Мой необычный друг"

Мой необычный друг
Составители Тим Яланский, Алексей Ладо

Истинная дружба – одна из тех вещей, о которых, как о гигантских морских змеях, неизвестно, являются ли они вымышленными или где-то существуют.

Артур Шопенгауэр

© Перископ-Волга, 2021

Часть I
С чудесным другом по звёздным дорогам, альтернативным реальностям и придуманным мирам

Тим Яланский

– Разрешите доложить?!

– Докладывайте.

– Сэр, посторонний объект за бортом.

– Мы недалеко от места крушения, вахтенный. Мусора здесь много.

– Это не мусор, сэр. Это…

– Прекращайте мямлить, вахтенный. Что у вас?

– Я лучше покажу, сэр…

На экране выделился сектор космоса, увеличился, ещё раз и ещё…

Капитан корвета «Дважды необратимый» нахмурился. Он ненавидел всё непонятное и особенно – мистификации. Что за… шутки?! На фоне россыпи бесстрастных звёзд подсвеченный жёлтым шаром светила плыл обыкновенный человек, облачённый лишь в рабочий комбинезон. В открытом космосе. Да! Каштановые кудри колыхались, образуя нимб вокруг круглого улыбающегося лица с отросшей на подбородке щетиной. Словно заметив, что кто-то на него смотрит, человек улыбнулся, помахал рукой и жестом попросил открыть входной шлюз. В другой руке он сжимал предмет, похожий на большую игрушку.

«Меховая курица, что ли?» – подумал капитан корвета и включил запись видео.

Тринадцатью днями ранее

Терис не слышал взрыва – мир дрогнул, пол ударил по ногам, свет погас. Техник чертыхнулся, схлопнул клавиатуру и задвинул панель контроллера в стену вручную.

Что случилось?! Не может здоровенный, хоть и пустой, грузовой двухгигатонник, курсирующий между Арорусом и Сибелой, так дёргаться. Не должен!

Терис глянул на лифт, который не успел починить, и кинулся по коридору ко второй шахте. В ней напарник Френ проверяет магнитные катушки кабинки, но этот лифт работает! Единственный шанс спастись – подняться отсюда, из этих чёртовых техпомещений, в обитаемую часть грузовика.

Корабль опять взбрыкнул, пол выдернулся из-под ног, в темноте Терис ударился боком о стену коридора так, что сердце заколотилось. Вой сирены ударил по ушам – бабах-бах-бах! – серия взрывов снова сотрясла корабль, и техник остановился. Он понял: раз заложило уши, значит, обшивка повреждена и воздух утекает наружу. Терис натянул аварийный респиратор и кинулся дальше.

Гладкий пол щёлкал под подошвами, в ушах шумело.

Створы второго лифта оказались приоткрыты. Френ оставил их отключёнными. Терис протиснулся в щель и ударил по запорной кнопке. Мёртво. Он упёрся в створку руками, нащупал ногой стену и навалился. Створка нехотя, с тугим скрежетом, поползла, сокращая проём.

В тёмном углу лифта, куда не доставал дохлый свет аварийки, что-то шевельнулось.

– Френ?! – Терису почудился стон, но он, не отвлекаясь, толкал и толкал.

Корабль тряхнуло, что-то оглушительно заскрежетало, словно космическая Годзилла вырывала мегачелюстями куски металла.

Техник почти закрыл створу, как вдруг бесформенный комок влетел из коридора. Шмякнулся, застрял и заскрёбся. Терис вцепился пальцами в тушку – мягкую, как щётка полотёра, – и потянул. Не мог он оставить снаружи тварь неразумную – квазибарру из Навигационной.

Привод зашипел, с мягким чпоканьем дверца лифта захлопнулась.

Кабинка поползла вверх, а Терис, прижимая к груди пернатый комок, сжался в углу, молясь космическим богам. Вибрация нарастала – пронизывала тело и отдавалась болью в ушах.

В другом углу лифта лежал и уже не дышал Френ – младший техник, с которым Терис сегодня на пару дежурил. От вибрации голова Френа перекатилась, и Терис не мог оторвать взгляда от открытых, блестящих в тусклом свете аварийного фонаря, мёртвых глаз – даже когда в стенку лифта ударило, выбив дыхание, а сознание размазалось цветными полосами и ухнуло в тонко воющую бездну.

* * *

Почему на лице песок?

Терис закашлялся, пошарил в пересохшем рту языком, руки ударились о вогнутую крышу металлической коробки. Несколько тычков – и внутрь кабинки сыпанула волна щебня, из-под отогнутого карбонового листа замерцал свет. Очень странный. Терис помедлил, то ли давая привыкнуть глазам, то ли пытаясь понять, что не так с этим светом, а потом, обдирая локти и цепляясь одеждой об измочаленные концы вырванных проводов, полез наружу. Прилетели…

В ладони и колени врезались колкие камешки, пахнущие чем-то забыто-острым, похожим на электричество. Терис выполз на четвереньках и лёг. Купол голубовато-серой бездны над головой вызывал тошноту. Техник зажмурился.

Тихое поскрипывание заставило вскинуться и распахнуть глаза.

Спасённая квазибарра, похожая на огромный зелено-синий помпон на высоких лапах, топталась шагах в двадцати и тыкалась клювом в камешки. Её перья колыхались. За птицей серый пологий спуск тянулся от обломка корабля к окутанной дымкой водной глади. Море или озеро? Склон усыпали мятые куски перекрученного металла и рваных кабелей. Остальной грузовик, скорее всего, остался кружить на орбите.

«Я на планете, – сказал себе техник. – На одной из тех, к которым привязан маршрут».

Это была особенность навигационных квазибарр: птицы безошибочно определяли курс в текучем межзвёздном пространстве, их маршруты оказывались безопаснее и оптимальнее, чем просчитанные компьютерами, но переходные узлы всегда оказывались у водно-кислородных планет. Терис не бывал на них: он планеты не любил и никогда не планировал там жить. Космос для него, как и для многих, – лишь странствующие корабли и Земля. Никто во Вселенной людей не ждал и не желал знать. За век межзвёздных перелётов человечество не нашло признаков чужого разума. Планет-то много, а соседей – аналитичных, абстрактных, разумных – никого…

Вода и кислород – это хорошо! Нужно выжить. Терис вернулся к полупогружённой в щебень громаде лифтового модуля и начал копать.

Пальцы заболели почти сразу – ссадины заставили бросить бесполезное занятие. Вырыть модуль руками нереально. Терис вздохнул и обошёл его по кругу. Там-сям на склоне валялись обломки обшивки, виднелись цветные пятна технологических жидкостей. Ниже, метрах в ста, в неярком свете неуютных небес, техник увидел лежащего человека.

– Эй! – заорал он. Квазибарра подняла клювастую голову и уставилась на техника круглыми малиновыми глазами. – Эй! – Терис кинулся к фигуре. Он оскальзывался и пыхтел, от щебня вздымались кучи пыли. Песок хрустел на зубах, и пару раз Терис упал, обдирая запястья. Он буквально катился по склону, надеясь, что выжил кто-то из экипажа.

Не человек – скафандр. Да и скафандр «погиб». Левая штанина с бочиной вырваны, края лохматились композитными нитями и тонкими жилками оптоволокон. Внутри – пустота. Терис некоторое время стоял, наклонившись и упершись ладонями в колени, морща лоб и выкашливая пыль, а потом поплёлся вверх, к модулю. Квазибарра топталась недалеко и с интересом смотрела на Териса.

– Интересно, ты вкусная? – пробормотал он.

Синие перья на груди птицы заколыхались, волна перекатилась на левый бок и затихла.

Проснулся Терис от гула: снилось, что маневровый двигатель шаттла никак не мог войти в режим, а он стоял, прижавшись щекой к переборке, и слушал…

Техник стряхнул с себя тревожный сон, сел, опираясь спиной о стенку лифтового модуля, прижался щекой к обожжённому металлу. Всё тело болело. Над головой нестерпимо сияло местное светило, хотелось пить.

– Зар-р-р-раза… – Терис с кряхтением подтянул ноги и поднялся. Вода есть ниже по склону – целая прорва воды. Шум, разбудивший техника, шёл оттуда. Вряд ли вода стерильна и гомогенизирована… Он поворочал языком во рту, понял, что ему на это плевать, и поковылял вниз по склону.

Квазибарра куда-то делась.

Вода накатывалась на камни и отступала. Снова и снова долбилась о берег, рокотала, шипела, её гул поглощал прочие звуки.

Терису пришлось зайти в воду, и его окатило холодной пеной, быстро намочило до пояса. Вода затекла в ботинки. Пойманные в ладони глотки оказались горькими, и желудок Териса сжался, извергнув из себя жидкость. Волна ударила в спину, и техник чуть не упал в шаге от берега. Ноги дрожали. Он опустился на колени, и его вырвало снова. Желудок скукожился и мучительно потребовал пищи.

Неподалёку нарисовалась квазибарра, снова по-идиотски вытаращилась. Любопытно ей, как его тут выворачивает!

– Иди сюда, кис-кис-кис. – Терис пытался вспомнить, какими словами приманивают птиц. Да и, собственно, приманивают ли? Птицы не живут с людьми, они же не кошки и не вомбаты. – Кис-кис… о, цыпа! Цып-цып.

Он вытянул руку и медленно пошёл к квазибарре. Та замерла, наклонив голову и поглядывая ярким глазом, встряхнулась, перья на спине распушились фонтанчиком.

«Она всё время шевелит ими, – некстати затесавшаяся мысль крутилась в голове. – Это неопасно». От голода и мерзкой воды мутило.

Квазибарра стояла неподвижно, распушив перья на горле, и пальцы Териса задрожали. Нужно быть решительным и жёстким, от того, придушит он птицу или нет, зависело его выживание на этой бесплодной кучке камней. Лишь бы дождаться спасателей.

Солнце пригревало затылок и играло малиновым бликом в круглом прозрачном глазу квазибарры.

Рывок! Пальцы ухватились за податливые перья, спружинили, и следующее, что Терис увидел, был лаково блеснувший серый клюв.

Тюк! – клюв долбанул по лбу, на изнанке век заискрило. Терис обнаружил себя стоящим на четвереньках, лоб пульсировал болью.

– Ах ты, тварь! – заорал он, ухватил камень побольше и швырнул в удаляющуюся птицу – Тва-а-арь! – выл техник, понимая, что птица гораздо сильнее и ловчее его, а ещё, оказывается, неплохо вооружена.

Терис взрыкнул и поковылял к бесполезному лифтовому модулю. Он тихо рыдал: и это было так просто, ведь никто – никто! – не видел его слёз.

Чёрт побери, похоже, он – единственное разумное существо на парсеки вокруг. Не надо себе врать, спасатели не прилетят. Проще лечь и сдохнуть на горячих острых камнях.

* * *

Он бил и бил булыжником, смял замок ремонтной панели, толкнул консоль, и она выехала наружу, мерцая шинами и коммутаторами.

Руки дрожали. Терис посмотрел на окровавленные пальцы, на обломанные ногти и разводы грязи на ладонях. Нужно сосредоточиться и не повредить тонкую схему, инструментов-то нет…

Аварийного источника хватило на то, чтобы запустить все четыре привода, а разбалансировал их Терис «на глаз». Не важно, какова дельта, главное – вызвать «биение» на холостом ходу. Неприятный, болезненно-прерывистый рык машины, которая пыталась справиться с нагрузкой, заполнил воздух. Терис убрался подальше, когда модуль начал вибрировать.

Облако каменной пыли окутывало лифт в том месте, где он входил в насыпь – камешки подскакивали и дрожали. Модуль «всплывал».

Двигатель взвыл, захлебнулся и затих, но Терису хватило сделанного.

Обломок двухгигатонного космического грузовика торчал теперь почти вертикально, покосившись. Облака каменной пыли оседали. Тёмная дыра выломанной крыши кабинки зияла пустотой: щебень высыпался оттуда при вибрации.

«Там никого нет», – сказал себе Терис, опустил ноги и ввалился внутрь.

Пол кабины наклонился под углом градусов в тридцать, мёртвое тело Френа перекатилось и лежало поверх остатков щебня. Терис видел его измятую на спине куртку, серые от пыли волосы и радовался, что не видит лица. Френа, скорее всего, убило жидким гелием, когда лопнули гелиепроводы катушек при аварии.

Терис быстро нашел сумку с инструментами и полез выше.

Вместе с лифтовым модулем из корабля вырвало кусок отсека для отдыха, там был рециклер и мягкие бежевые диванчики.

От диванчиков ничего не осталось. Весь пластик, экраны, напольное покрытие выгорели, остались лишь покорёженные стальные каркасы сидений. А чёртов рециклер не пострадал!

Через несколько минут Терис получил первые глотки тёплой, чуть газированной воды и почувствовал себя счастливым. Он пил из гибкой трубки распотрошённого гидроагрегата и радовался.

* * *

– Цып-цып-цып, – сказал он квазибарре.

Птица отиралась возле модуля и смотрела любопытными малиновыми глазами. Терис глянул на зажатый в руке уцелевший в капсуле рециклера чайник, с которым собрался идти за горькой водой для переработки, почесал в затылке и юркнул обратно в модуль. Вынырнул.

– Цыпа, иди сюда, – техник шёл осторожно, всё время удерживая в поле зрения массивный серый клюв квазибарры. В протянутом вперёд прозрачном чайнике бултыхалась тепловатая, чуть газированная вода.

Птица вытянула шею, трепещущие синие перья замерли.

Терис смотрел, как она пьёт, опустив клюв в чайник, и не мог заставить себя схватить её. Не потому что лоб болел от удара – нелепая животина с синими перьями оказалась единственным живым существом, которое будет рядом с ним, Терисом, пока он не умрёт. Сомнений нет: никто не прилетит! Даже если головная контора организует расследование, пока дело дойдёт до обломков, пройдут года.

Птица пила воду, перья на её шее трепетали. Терис понял, что присматривается к этим ритмичным движениям. Они напомнили мигание индикаторов на ремонтной панели. Каждый огонёк нёс информацию о рабочем канале…

Квазибарра вскинулась, глянула на Териса бессмысленными круглыми глазами и потопала прочь…

Терис вытер пот со лба. Треугольный кусок обшивки кабины, которым он копал яму в щебне, скрипнул об особо крупный камень. Яма не получалась. Терис глотнул ещё воды и снова попытался грести осыпающийся склон. Плечи ломило, пот намочил пояс комбинезона. Футболку Терис предусмотрительно стянул, и та выделялась ярким красным пятном на унылой серости плоского ландшафта.

Квазибарры Терис с утра не видел, но не переживал. Птице нужно пропитание, а с её манерой тюкать по голове мерзким клювом переживать следовало за местную фауну, если таковую серый мир всё же породил.

Сегодня Терис решил избавиться от пованивающего тела Френа. Первая мысль – отволочь труп к морю, породила брезгливость помывки в одной «ванне». Нужно похоронить напарника. Вот только яма копаться не желала.

Он выпрямился, тяжело дыша, нахмурил брови, ухватился за штанины бывшего коллеги и поволок его в отрытое углубление. Тяжелое тело Френа застыло, как сгусток пластика. Мелкие камешки осыпались вслед за негнущимся трупом. Терис замешкался, думая оставить себе куртку товарища, – хоть бы и подкладывать под голову вместо подушки, – но сообразил, что придётся отрезать Френу руки. Он отмёл эту мысль, а вот маленький анализатор из нагрудного кармана забрал. Свой он потерял ещё при аварии, а поскольку у изъятого компьютера были почти полные аккумуляторы и пристойный интерфейс, Терис рассчитывал обнаружить в нём пару игр или хотя бы книг.

Заниматься выживанием без передышки слишком утомительно.

Камни образовали холм над упокоившимся Френом, светило опустилось к горизонту: короткий день закончился.

Рядом с изломанной могильным холмиком тенью Териса выросла ещё одна.

Квазибарра явилась внезапно – посмотрела на техника, встряхнулась.

Техник снова увидел загадочный ритм горловых перьев и по привычке направил на птицу анализатор. Квазибарра замерла на мгновение, и Терис едва успел отдёрнуть мини-компьютер от удара клювом. Коварная животина рассматривала предмет посаженными рядом глазами. Только сейчас Терис вспомнил, что у птиц они должны быть по сторонам головы, у этой же клювастая… морда?.. образовывала подобие лица.

– Пить хочешь? – выпалил он и оглянулся на пустой чайник. Квазибарра перевела взгляд на сосуд, перья взволновались сильнее.

Терис подхватил чайник и, опасливо озираясь на птицу, поковылял к модулю. Тело болело, а ладони, казалось, никогда не разожмутся: ссохшаяся корка из крови и лимфы вперемежку с грязью тянула кожу и терзала ссадины под собой.

И всё же надо дать пернатому созданию воды.

– Где ты пропадала? – спросил Терис у квазибарры. Странно же, птица действительно куда-то исчезает, а потом является.

Существо пило, прикрыв малиновые глаза, и выглядело сытым – по крайней мере, в смысле энергичности квазибарра была такой же, как и в день знакомства. А вдруг она нашла источник пищи?

Желудок буркнул, и Терис потёр живот. До темноты примерно час.

– Хорошая птичка, – сказал он и решил не спускать глаз с квазибарры. Узнать, куда она ходит. Анализатор пискнул, требуя новых данных, и Терис снова направил его на птичью шею. Квазибарра, ясное дело, ничего не ответила.

Терис поднялся с жёстких камней: тело ныло. Стараясь не спугнуть удаляющуюся птицу, неловко оскальзываясь, он поковылял за ней.

Квазибарра маячила впереди – длинные голенастые ноги, казалось, переплетались, когда она рыскала из стороны в сторону, крутила головой, а потом… исчезла.

Терис потёр глаза. Где она? Спрыгнула в какую-то яму?

Он прибавил ходу. Но нет, однообразная насыпь, украшенная перекрученными листами металла, не хвастала особенностями рельефа.

Может, сумерки сыграли дурную шутку?

Терис заморгал, вздохнул и поплёлся обратно к модулю. Живот болел: минеральная вода не могла насытить. Сколько он так протянет?

Чтобы подать сигнал бедствия, нужен мощный передатчик, способный испустить сигнал, который выйдет за пределы атмосферы этой чёртовой планеты… А мощности-то и нет. Крох заряда в рециклере и анализаторе не хватит на такое, и Терис собирался их беречь. Он ткнул во всплывшее оповещение и от удивления чуть не уронил компьютер.

Машинка старательно обработала загруженную информацию и выдала результат: первые смысловые значения комбинаций из перьев!

Териса залихорадило: открытие века, сделанное им, техником обыкновенного космического грузовика, грозило умереть вместе со своим незадачливым открывателем.

В следующие дни Терис, как маньяк, преследовал птицу, приманивал её, щёлкал пальцами, свистел, наблюдал за реакцией и записывал, записывал…

Деятельность отвлекала от мыслей о еде, и техник уже не помышлял о поимке квазибарры для пропитания. Тем более птица совершенно загадочным образом умела пропадать.

– Нужно оставить послание людям, – пробормотал Терис, оглядывая своё нехитрое хозяйство. – Нацарапать на стенке лифта? – он невесело усмехнулся. Лучше снаружи выложить камнями какой-нибудь знак. Например, сверкающими на солнце кусками металла, они будут заметнее с орбиты.

Терис подёргал обгоревшие металлические остовы диванчиков – ему пригодится лом. Из-под обугленных остатков пластика выпала разорванная упаковка крекеров!

Дрожащими пальцами Терис сорвал покрытие и подобрал каждую крошку. Он ползал и ощупывал каждый сантиметр, каждую щель расслоившегося пола. Всю добычу сложил кучкой – совсем небольшой, в пару горстей – и поделил на части. Он старательно не думал о том, что кучка задаёт некоторый отсчёт жизни, жил моментом, в котором у него была еда.

Размоченная в воде порция ухнула в желудок незаметно. И даже некоторая затхлость обгоревшего печенья не притупила желания наброситься и съесть всё.

Усталость навалилась на Териса. Он выбрался из модуля и пошёл прочь. Подальше от соблазна. Слёзы катились по чумазому лицу. Квазибарры нигде не было видно.

«Снова испарилась», – подумал техник и привалился к торчащему из гравия куску корабельной обшивки. Обломок изгибался, как огромный древесный лист, нависал над головой, и Терис почувствовал, что это почти уютно, закрыл глаза…

* * *

В лицо светило рассветное солнце. Выбранное для ночёвки место оказалось неудачным. Над мерцающим морем-озером клубился тонкий туман, две птичьи фигуры рыскали по берегу, их голенастые ноги заплетались.

Две?!

Терис вскочил, рванулся, ударился макушкой о нависающий край обшивки.

Сомнений не было. Две квазибарры!

Он бежал, оскальзываясь на камнях, видел, что синие клювастые лица повернулись к нему, бессмысленные глаза следили за неуклюжим человеком, – но не мог остановиться.

Откуда здесь ещё одна птица?!

Пятка скользнула – взмахнув руками, Терис хлопнулся на спину и взвыл от боли. Перекатился, поднялся и поискал глазами квазибарр. Одна, наклонив голову, по-прежнему глядела на барахтающегося техника, а вторая… Вторая исчезла.

– А-а-а-а-а! – заорал Терис.

Он почувствовал, что сходит с ума, ощутил дикую животную злость: на эту идиотскую планету, на тупых синих кур с их дурацкими перьями, на персонал корабля, который умудрился взорваться, и на себя. На всю свою глупую пустую жизнь, в которой он ничего не совершил и не совершит, потому что не будет никакого «завтра», на которое всегда откладываешь Настоящие Дела. И только катастрофа дала нечто необыкновенное…

Язык квазибарр. Может, о Терисе будут говорить, когда его не станет.

Техник достал из кармана анализатор, исцарапанные, ободранные пальцы зависли над панелью.

«Кто ты?» – набрал он, и на экране появились пляшущие и переплетающиеся чёрточки. Повтор, ещё раз повтор. Терис ткнул прибором в глаза квазибарре.

– Кто ты? – голос дрожал. – Ты же умеешь говорить, я знаю.

Птица смотрела на человека с компьютером, её перья лежали спокойно. Потом повернулась и потопала прочь.

Металлический лом скрипел и гнулся, и Терис решил, что ошибся: этот кусок слишком большой, слишком сильно засыпан камешками. Он выпрямился и отбросил лом. Плечи болели, руки дрожали. Без еды он слабеет.

Терис посмотрел на высокое светило и вытер ладонью лоб.

Если отгрести в сторону щебень со склона, то обломок корабля может съехать вниз, к пляжу, где техник выкладывал из космического мусора огромную стрелку. Он сначала думал выложить хрестоматийное SOS., но понял, что умрёт раньше. Потому решил ограничиться стрелкой, недвусмысленно указывающей на место падения лифтового модуля.

Терис натянул на ладони демонтированные от рваного скафандра перчатки и принялся рыть. Жёсткие бронированные пальцы клацали о камни, пневмоусилители выбрасывали их с силой. Шурх-шурх… Терис откинулся и оценивающе поглядел на нависшую громадину. Достаточно небольшого толчка.

Он обошёл обломок по склону выше и пнул его. Покатились камешки. Внизу мерцала солнечными зайчиками жемчужно-синяя гладь водоёма.

– Ну, ещё немного. – Терис влез на обломок и попрыгал.

Далеко, на пляже, квазибарра бродила по мелководью, ещё одна стояла, поджав ногу.

– Сто-о-ой! – заорал Терис и спрыгнул.

Поздно!

Набирая скорость, окутанная оглушительным шорохом камней и клубами серой пыли, часть стальной капсулы поползла на птиц.

Терис не успел ничего подумать, помчался вниз по осыпающемуся склону – быстрее собственных ног, лёгкие рвались от ветра – мимо грузно сползающего обломка, под него. Оттолкнул растрёпанные комки перьев в сторону, а сам увернуться не успел – упёрся ладонями в хрустнувших перчатках в неотвратимо надвигающуюся махину и ощутил, как предательски скользят ноги по мокрой гальке… Сто-о-оп!

Терис не мог надышаться. Волны били в грудь, плескали о тускло поблескивающий кусок капсулы, которую он так легкомысленно вывернул из склона. Терис стянул покалеченную, бесполезную теперь перчатку, зачерпнул воды и протёр частично омытый волной бок устройства. Нанесённые белой краской метки давали ясное представление о том, что именно взрывоопасное перевозилось на «пустом» двухгигатоннике, летящем от Ароруса к Сибеле.

Терис отдёрнул руку и побрёл по мелководью к берегу, где на него уставились пять квазибарр с малиновыми бессмысленными глазами.

Он достал из кармана анализатор, поглядел на экран и неуклюже скрестил грязные, дрожащие, но уверенные пальцы.

«Привет», – посигналил ближайшей птице.

«Стручок на клюве! – затрепетали синие перья. – Оно разговаривает!»

Двадцать три дня спустя

В студии, залитой софитами, зрителей не было, но миллиарды людей смотрели передачу, затаив дыхание.

Сначала камера высветила капитана корвета «Дважды необратимый» с огромной игрушкой в руках – меховой курицей, что ли? Лицо капитана посинело от непривычного, сжимавшего шею воротничка парадной рубашки.

– Что вы почувствовали, когда обнаружили это в космосе? – спросил юркий и несколько развязный хост[1]1
  Хост – (англ. host) – ведущий ток-шоу.


[Закрыть] – ведущий полуночного шоу.

– Ну… я… до сих пор не верю, – просипел капитан. Он расстегнул душившую пуговицу. Миллиарды зрителей сочувственно хмыкнули.

На экране замелькало видео, которое капитан корвета снял, когда уверился, что происходящее в космосе не розыгрыш вахтенного и не мусор.

– Наш сегодняшний гость, Терис Баартеда, стал героем недели. Он не только выжил на необитаемой планете при помощи подручных средств, но и стал свидетелем по делу о незаконной перевозке опасной контрабанды. Скандал в Высоком Парламенте Сибелы неизбежен, но главное, – хост словно захлебнулся собственными словами, – главное!.. – Камеры переключились на всё ещё лоснящегося аэропластырями, но чистого и выбритого Териса.

– Квазибарры, – небрежно кивнул герой передачи.

– Да, квазибарры! – подхватил хост. – Они ведь разумны, верно, Терис? – ведущий подпустил нотку игривой фамильярности. – Почему же за годы использования этих синих птиц для навигации никто не определил, что они разумны?

– Это ещё вопрос, кто кого использовал, – буркнул Терис. – Когда айсёрферы катаются на льдинах, разве они чувствуют себя использованными? Квазибарры прекрасно перемещаются в пространстве и без кораблей. Как они меня транспортировали без скафандра – не скажу, нам ещё предстоит узнать, каким образом они путешествуют. Наши звездолёты для них – как попутные айсберги.

– Так айсберги же – природные образования, – встрял освоившийся капитан корвета, – а корабли построены людьми.

– В мире много сложных природных конструкций, – заметил Терис. – Те же ульи, например, или гнёзда крокависов с Ароруса. Вы видели их когда-нибудь? В них жить можно.

– Так ты хочешь сказать, что квазибарры считают нас не разумнее пчёл или этих… крокависов? – хост изо всех сил старался быть в теме.

– Совершенно верно, – улыбнулся Терис. – Чтобы показать им, что я разумный, мне пришлось «научиться говорить». Видишь ли, квазибарры считают признаком разумности две вещи. Первая – умение общаться. Тут мне помог компьютер, хотя изображений на экране птицы не понимают.

– Хм… а вторая? – полюбопытствовал ведущий. – Умение абстрагировать, обобщать – это?

– Умение дружить, – рассмеялся Терис. – Способность к бескорыстной помощи оказалась главным критерием, по которому мы и квазибарры больше не одни во вселенной.

С тихим хлопком из-за кресла хоста появилось синее птичье лицо с малиновыми глазами:

– Стручок на клюве!

Голос машинки-переводчика пояснил: «Непереводимая квазибаррская идиома».

– А я ведь тебя сразу съесть хотел, – кивнул другу Терис.