Текст книги "Мой необычный друг"

Андрей Волковский

Испытание

Адаши крался по предрассветному лесу. Бесшумной тенью скользил между тёмных стволов. Нырял под раскидистые ветви, не тревожа тёмную густую хвою. Вдыхал запахи: вязкой смолой пахло от вековых деревьев, пряный аромат кружил над цветущими венчиками чабреницы, терпкой горечью тянул лист рановника.

Всего час остался, чтоб найти Оленя-с-белым-пятном. Адаши знал, что найдёт – не может не найти! Сердце билось гулко, а в глубине груди, там, где спит вторая душа, прятался крошечный комок тревоги: а вдруг не найдётся Олень? Придётся Адаши ещё год провести в мальчишках!

Всего на удар сердца отвлёкся Адаши, представляя, как будут потешаться старшие братья и сероглазая Айлика, – и вот стоит на поляне в трёх шагах Олень-с-белым-пятном. Свершилось!

Адаши не удержал счастливую улыбку: вышел из Невидимой чащи покровитель племен, счёл достойным. Нужно только подойти к нему, не спугнув дивного зверя, и дотронуться до Белого-пятна. Тотчас проявятся на коже причудливые узоры, увидев которые каждый поймёт: не мальчик перед ним – мужчина.

А и пятно-то посредине широкой груди могучего Оленя – хороший знак!

Олень повернул голову, норовя ухватить мягкими губами листок рановника, и Адаши с изумлением увидал пятно на лбу.

Пятна на Олене в ночь посвящения появляются не просто так, а со значением. Голова, где бодрствует первая душа: тут пятно сулит славу и большое дело в будущем. Грудь, где спит вторая душа: здесь пятно обещает посвящённому успех в делах, счастье и удачу. А уж два пятна – это точно к великим свершениям!

Адаши мягко двинулся к Оленю. Не шёл – плыл над сонной травой и голубыми цветками чабреницы. Плавно огибал кусты рановника. Глаз не сводил с Оленя. Уже руки протянул – коснуться пятен, как вдруг дивный зверь-покровитель вскинул голову, прянул ушами, рванул в сторону и исчез.

– А-а-аха-а-а! – закричал кто-то в кустах на той стороне поляны.

Дерзкий, яростный крик, полный весёлого торжества, обозлил Адаши донельзя. Парень кинулся в кусты, навстречу выломился чужак из рода Лисов в пёстрой кожаной жилетке, какие носили парни в их краях, и кожаных штанах, почти таких же, как на самом Адаши. Лис был рыжим и довольным. Впрочем, улыбка исчезла с его лица, едва он увидел Адаши в ритуальном уборе из лебединых перьев и вышитой по вороту рубахе.

– Ты что тут забыл, птенчик? – фыркнул Лис. – Ступай своей дорогой. Я делом занят.

И махнул рукой, как ребёнку: иди, мол, поиграй.

Адаши не выдержал и кинулся на чужака с кулаками. От злости даже ругаться не смог, хотя племенной речью владел лучше всех в роду.

Лис изумлённо вытаращился на обезумевшего парня, но ударить себя не позволил. Перетёк в сторону, пропуская задиру мимо, ещё и стукнул по затылку. Небольно, но обидно.

Адаши рыкнул и присел, стремясь подсечь Лиса и опрокинуть. Тот легко перепрыгнул через выставленную ногу и проворчал:

– Цэ-та, вот говорили же: дикари тут!

Адаши, позабыв о благоразумии, прыгнул с земли. «Руки-крылья»! Лис, не ожидавший такой быстроты от крепкого, тяжёлого на вид чужака, уклониться не успел. Адаши повалил его и радостно оскалился, намереваясь выбить дурь из непочтительного незнакомца. Глаза у Лиса почернели от злости. Что он собирался сделать, так и осталось загадкой.

Лес потемнел. Земля под драчунами дрогнула. Раз. Другой. Третий. В воздухе остро запахло кровью, железом и грозой. Жуткий пронзительный крик заставил Адаши упасть и скорчиться на земле рядом с противником. Тот тоже зажал уши руками и зажмурился.

Крик прекратился так же неожиданно, как начался. Воздух снова посветлел, наполнился рассветными красками и привычными лесными запахами. Но что-то было не так.

Адаши медленно поднялся, встряхнул головой. С длинных тёмных волос соскользнул помятый ритуальный убор из белых перьев. Адаши бездумно подхватил его, не давая упасть на землю.

Лис, покачивая головой, словно после знатного удара в челюсть, тоже поднимался.

– Чуешь? – спросил он, принюхиваясь.

Адаши втянул воздух носом. Смола, хвоя, цветы… и тонкий запах грозы, железа и крови. Почти неуловимый. Он и не различил бы его, если бы внимательно не принюхивался.

– Что это? – голос у Адаши оказался хриплым, и он прокашлялся.

Чужак покачал головой:

– Не знаю. Надо пойти посмотреть. Что-то случилось.

Адаши бережно свернул убор перьями вниз и спрятал в пустое сорочье гнездо. Чуткие уши уловили далёкие голоса – нечего белыми перьями привлекать внимание.

Глянул на Лиса, прижал палец к губам: молчи, мол. Тот кивнул, тоже прислушиваясь.

Тихо-тихо крались по лесу парни: Адаши тенью перетекал от дерева к дереву, Лис сгустком тумана стелился понизу, меж кустов.

Громче зазвучала незнакомая речь. Трое мужчин переговаривались о чём-то. Один голос был властным и уверенным, а два других звучали почтительно.

Кто-то тронул Адаши за локоть – парень вздрогнул и обернулся. Лис. И как сумел подкрасться так близко?

Лис наклонился и на ухо выдохнул:

– Пойду гляну. Будь здесь.

Адаши хотел ухватить глупца, удержать, но тот глянул хитро и… исчез!

Вот, стало быть, каково одно из умений рода Лисов.

Над всеми духами самый старший – Великий Олень-с-белым-пятном. Он на всей земле племён за порядком следит. У каждого рода свой дух-покровитель. И каждый дух даровал своим детям волшебные умения.

У Лебедей вот «руки-крылья», чтобы быть быстрее, «лебединая песня», чтобы слышали все, – их Адаши уже освоил. А ещё «полёт лебедя», «крепкий клюв», «озёрный танец» – ими ещё предстоит овладеть.

Умения старались другим родам не показывать, но всякое бывало.

Лиса не было долго. Солнце успело подняться выше макушек самых больших деревьев и начать неспешное нисхождение к зениту. Адаши слушал вполуха, как щебечут птицы, цокают белки, шуршат в траве мыши и юркие ящерицы, и всё думал: пора или нет идти за непутёвым Лисом?

Издалека невесомо потянуло костром.

Адаши решил: когда тень от куста рановника станет длиннее на ладонь, он пойдёт за Лисом. Но тень только-только начала расти, как перед носом Адаши появился Лис.

Встряхнулся, скинул со стянутых в длинный хвост рыжих волос приставший листочек и заговорил шёпотом:

– Чужаки поймали Великого Оленя. Тихо ты, тихо! – схватил рванувшегося Адаши за плечо и продолжил:

– Смерти ищешь? Там шаман могучий. Или думаешь, простые охотники сумели Великого Оленя схватить? – Лис насмешливо изогнул бровь, и Адаши устыдился своего порыва.

Тут и правда подумать надо.

– Сколько их?

– Чужой шаман. Два его прислужника и семь… хм-м-м… – Лис задумался, пожал плечами и договорил:

– Семь странных слуг.

– Странных? – удивился Адаши.

– Они будто и не люди: не пахнут человеком, двигаются как неживые, да и вообще, – парень махнул рукой, словно не мог подобрать слов, чтобы описать увиденное.

Взмах кисти Лиса напомнил Адаши, что случилось при их первой встрече. Он нахмурился и мрачно спросил:

– Зачем ты, дубина, орал на Великого Оленя? Не вопил бы так, глядишь, он успел бы уйти в Невидимую чащу.

Лис пожал плечами:

– Тебе не понять. Так нужно было. Посвящение у меня. Эх, если бы не эти чужаки, возвращался бы уже домой!..

– Ты мне посвящение испортил! – стиснул кулаки Адаши.

Лис изумлённо уставился на него, развёл руками и с наигранным удивлением произнёс:

– А у вас посвящения бывают? Ну и ну. Я-то думал: вас священный лебедь в макушку клюнет – и всё, мужчина!

Адаши захотелось врезать по наглой, усыпанной веснушками морде, но он не стал. Вместо этого буркнул:

– Что с тебя возьмёшь? Известно же: у вас, у Лисов, язык мелет, что лисий хвост. Пыли много – толку мало.

Лис фыркнул, но не обиделся. Жаль: хотелось Адаши хоть словом уязвить рыжего наглеца.

– У нас считается, что нужно догнать Великого Оленя. Кто сумел догнать и по боку хлопнуть – а лучше до рога дотронуться – тот и получил посвящение.

Адаши только головой покачал: каких только странных обычаев у соседей ни бывает! Догнать да хлопнуть – никакого почтения к Оленю-с-белым-пятном!

– А что Олень? – вернулся он к разговору.

Лис вздохнул:

– Оленя заперли в большую клеть из железа. Он лежит в углу будто раненый.

Плохо дело, очень плохо!

– Клетка, – продолжал Лис, – на повозке. Видно, хотят увезти Оленя. Но пока развели костёр. Человеческие слуги шаману еду готовят. А те, другие, бродят вокруг поляны и зачем-то рвут траву, кусты, цветы. Тащат всё шаману: тот смотрит да в сторону швыряет. Что ищут – непонятно.

Лис замолчал, вынул из поясного кошеля кусочек вяленого мяса и сунул в рот. Пожевал с задумчивым видом и сказал:

– Ладно, пойду. Я и вернулся только затем, чтоб тебя предупредить. Ступай к своим – расскажешь, что мы тут узнали.

– А ты?

– А я буду спасать Великого Оленя. Не дело его в клетке оставлять.

Адаши возмутился до глубины обеих душ: надо же, этот наглый Лис думает, что он, Адаши, способен бросить Оленя-с-белым-пятном в беде и поручить его спасение какому-то рыжему?!

– Сам иди к своим, – буркнул Адаши.

– Ну, две головы лучше. Хоть вторая и птичья! – Лис усмехнулся, но, кажется, был и правда доволен тем, что не придётся идти одному.

Разных племён дети, а все потомки Великого Оленя-с-белым-пятном. Значит, хоть не родные, но братья.

– Чужой шаман тебя не почуял? – спросил Адаши на ходу.

– Нет. Занят он. Волшбу неведомую творит.

До костра чужаков дошли быстро и скрытно.

Чужой шаман, завернувшись в длинный плащ из неведомого полотна, сидел в двух шагах от костра и всё на клетку поглядывал. Волшбу творил: водил палочкой по штуковине, лежащей на коленях. На носу у шамана блестели диковинные прозрачные кругляши, скреплённые тонкими полосками металла. Кругляши зловеще поблескивали, когда чужой шаман поднимал голову.

Слуги хлопотали вокруг трёх котлов, ловко развешанных над огнём. От котлов пахло непривычно, дразняще.

Странных помощников не было видно, но из лесу с другой стороны от поляны доносился треск ломаемых веток, тяжёлые шаги да недовольные крики потревоженных птиц.

Адаши нашёл взглядом клетку. Большая, чёрная, недобрая. В ней лежал, прикрыв глаза, Олень-с-белым-пятном. От клетки тянуло опасностью, хотелось отвести глаза и тихонько уползти обратно, в лес. Она тревожно мерцала, и наверняка это она пахла железом, кровью и грозой.

Парни устроились с подветренной стороны, чтобы их запахи и голоса не донеслись до чужаков.

– Сначала нужно слуг в лесу найти, – решил Адаши. – Чтоб шамана без помощников оставить. А там посмотрим, что дальше делать.

Адаши и Лис бесшумно утекли в лес и прокрались к слугам. Те оборвали травы вокруг стоянки, поломали ветки кустов и деревьев – словно стадо кабанов прошлось – и отошли глубже в лес.

Вот они, трое из семи. Одетые в тряпьё, выглядели они и вправду странно. Адаши пригляделся и обмер. У слуг железные лица. Железные руки ломают ветки, железные ноги топчут траву.

Один из слуг резко выпрямился, словно натянутая тетива, уронил собранную зелёную охапку и упал наземь. Двое других продолжили рвать цветы и травы, не глядя на собрата.

От костра донёсся недовольный голос. Властный и резкий – шаман. Собиратели развернулись и побрели к хозяину, неуклюже переставляя ноги.

Адаши и Лис выждали немного и осторожно приблизились к неподвижному телу. Блестящий неживой слуга лежал, уставившись невидящими глазами в небо. Адаши тронул его: и правда железный!

Шаман на поляне выругался и принялся кричать на слуг. Те шумно двинулись в лес, но уже не сюда, а дальше, на закат.

Лис дёрнул Адаши за руку, но тот и сам услышал: кто-то идёт. Парни метнулись в сторону и тенями скрылись за деревьями.

К железному слуге вышел один из помощников шамана. Присел на корточки, что-то пробормотал под нос и вынул из сумы на поясе узкий нож. Принялся ковыряться в железном теле и вдруг открыл маленькую дверцу в неподвижной груди.

Парни изумлённо переглянулись.

Чужак сунул пальцы в отверстие, и через три удара сердца железный слуга пошевелился. Человек захлопнул дверцу, буркнул что-то и принялся запирать дверцу дивным узким ножом.

Железный слуга поднялся. Чужак обошёл вокруг него, отдавая команды. Железный послушно приседал, поднимал то одну, то другую ногу, наклонялся и даже тяжело подпрыгивал. В конце концов, чужак удовлетворённо кивнул и ушёл к костру. Железный остался собирать уцелевшие травинки.

Следя, как прыгает, задирает ноги и наклоняется неживой помощник чужаков, Адаши заметил, что его конечности оплетают длинные жилы. Не внутри тела идут, как у людей, а снаружи. Если живому жилы на ногах перебить, он двигаться не сможет, а этот так ли устроен? Эх, сюда бы нож метательный! Но, увы, на посвящение брать с собой оружие нельзя. Адаши скрипнул зубами и глянул на Лиса: вдруг у них не так?

Тронул спутника за локоть, привлекая внимание. Показал пальцем на ногу, затем изобразил, будто кидает в сторону железного невидимый нож. Протянул руку к Лису и пошевелил пальцами: есть?

Лис кивнул, наклонился и вынул из притороченных к голени ножен, спрятанных под кожаными штанами, нож. Вложил в ладонь Адаши.

Тот взвесил нож в руке, усмехнулся. Метать ножи его и братьев учил отец, а ему равных в этом деле во всех племенах нет.

Нож серебряной рыбкой мелькнул в воздухе и врезался точно туда, куда метил Адаши, перерубив толстую жилу на левой ноге. Железный повалился набок.

Лис исчез, и пару вдохов спустя нож возле чужака поднялся в воздух и растаял будто и не было. А Лис вскоре объявился на прежнем месте.

К железному, ругаясь сквозь зубы, уже бежал чужак, который в прошлый раз его чинил. Склонился над пытающимся подняться телом, покачал головой, протянул руку – и железный замер. Увы, Адаши и Лис не увидели, что именно сделал чужак. Вроде только дотронулся до головы железного.

Чужак помчался к своему шаману, что-то крича на ходу.

Адаши и Лис, не сговариваясь, понеслись к другим железным. Надо успеть повредить жилы хотя бы некоторым.

Чужой шаман и его человеческие слуги принялись что-то шумно обсуждать, а Адаши успел ещё дважды удачно метнуть нож Лиса. Ещё двое железных беспомощно забарахтались, не в силах подняться. Так им и надо! Нечего сажать в клетку Великого Оленя!

Остальных железных чужаки призвали к себе. Двое остались стоять у костра, двое других приволокли на поляну обездвиженных собратьев.

Адаши только зубами скрипнул. Если бы тут были его братья, да с ножами – вмиг разделались бы с железяками! Можно их «лебединой песней» призвать, но ведь чужаки тоже услышат. Вдруг уедут? Или – страшно представить даже! – навредить Великому Оленю попытаются?!

Нет, придётся самим разбираться.

Железные окружили поляну с чужаками: сторожат. Адаши и Лис ушли в лес, чтобы посовещаться.

Едва они остановились, рыжий сказал:

– Я «лисьим шагом» подкрадусь к ним и отвлеку. А ты выручай Великого Оленя. Надо эту клетку сломать!

Адаши пробовал спорить, но Лис настоял: мол, отвлечь чужаков он сумеет лучше Лебедя, так что нечего пререкаться.

– Предки нам помогут, – уверенно кивнул Лис.

С тяжёлым сердцем Адаши пошёл следом. Неподалёку от поляны чужаков Лис обернулся и сверкнул зубами:

– Жаль, вас тут не стая – налетели бы, унесли клетку! Ладно, я пойду.

Лис исчез, и из ниоткуда вдруг донёсся его голос:

– Лоони. Так меня зовут. Не забудь.

У Адаши сердце защемило недобрым предчувствием, но он упрямо мотнул головой и тихо-тихо зашагал к поляне.

Злой шаман снова принялся водить палочкой, и Адаши стало страшно: вдруг чужак умеет скрытое видеть? Но нет, давно бы спохватился.

Слуги сидели у костра и пили из крошечных чашечек пахучий взвар из незнакомых трав. Железные стояли по четырём сторонам света.

Лис Лоони со своим заданием справился. Полыхнул синим пламенем чужой костёр: видно, бросил в него невидимка пригоршню сухой чабреницы. Чужаки повскакивали с мест, испуганно загомонили.

А потом рядом с костром появился Лис и закружился на месте. Раз! Вокруг него словно рыжее пламя взметнулось. Два! Лоони будто вырос, раздался в плечах и порос шерстью. Три! Оскалившийся огромный лис кинулся к ближайшему слуге.

Шаман шарахнулся в сторону, закричал.

Адаши ринулся к клетке. Потянул прутья – куда там! Крепкие. Ещё и ударило невидимое по рукам – те онемели, как в ледяной воде.

Он глянул на поляну: чужаки и железные ловили Лиса, а тот прыгал между ними огненной стрелой.

Адаши стиснул зубы и принялся искать слабое место, ощупывая углы и прутья. Должно же оно быть!

Чужая магия противилась. Пальцы немели всё сильнее, двигались всё медленнее. Заныло в голове, в самой глубине, где бодрствует первая душа. А в груди, где спит вторая, поселилась неприятная тяжесть.

Руки и ноги ослабели. Адаши покачнулся, ухватился за клетку – отдёрнул руки: ледяным огнём от кончиков пальцев до локтей ударило. Больно!

В клетке поднял голову Великий Олень. Посмотрел печально. Почудилось Адаши в его взоре: «Уходи, спасайся, сын лебедя! Оставь меня, а не то сам пропадёшь!».

Адаши зарычал: не бывать этому! Не оставит он Великого Оленя!

«Руки-крылья»! Забил в отчаянии по пруту волшебным умением, быстро-быстро.

Что-то дрогнуло в чёрном железе, в глубине чужой ловушки. Отозвалось на магию.

Адаши бросил взгляд на Великого Оленя: выручу, не оставлю! Из поколения в поколение защищали духи-покровители своих детей. Видно, время приходит людям защитить своих предков. Духи – они не затем, чтобы их в клетки сажать.

Покосился на поляну и еле сдержался, чтоб не закричать. Лоони без чувств лежал на земле, а чужаки сноровисто вязали его, сердито переговариваясь.

«Руки-крылья»!

Адаши со всей мочи принялся колотить облюбованный прут. Быстро-быстро, родовой магией: раз человеческих сил не хватило, может, умение выручит?

Ребра ладоней разбил в кровь. Замерзшие руки боль чувствовали много сильнее, но надо терпеть. Эх, не быстрота тут нужна – сила!

«Крепкий клюв»!

Он стиснул зубы и обеими душами призвал Лебедя. Подсоби, предок!

Адаши видел, как это умение использовали дед, отец и самый старший из братьев. Ладони вместе, пальцы клином, сжать крепко – и бей!

Говорят, иные могучего бизона валили насмерть.

Адаши ударил – целый вдох ничего не происходило, а затем прут перед молодым лебедем и два – нет, четыре, шесть! – соседних пошли трещинами и осыпались чёрной пылью.

Пальцы отозвались лютой болью, словно он сломал их все разом. Но это неважно.

Зловещее мерцание клетки погасло, и Великий Олень поднялся на ноги. Чужая магия перестала сковывать его. Тряхнул ветвистыми рогами и одним прыжком выскочил на свободу. Едва его копыта коснулись земли, Великий Олень вырос вчетверо.

Чужаки загомонили, когда увидели, что пленник вырвался и собирается мстить. Чужой шаман вскинул руку, веля железным напасть на Великого Оленя, но тот поднялся на дыбы и раскидал их, словно соломенных кукол.

Чужаки испуганно сгрудились, а Великий Олень, нацелив мощные рога, медленно, шаг за шагом, теснил их прочь с поляны.

Ещё можно в пять шагов добежать до Великого Оленя, дотронуться до Белого-пятна на лбу и завершить сегодняшний ритуал.

Но в семи шагах в другую сторону лежит Лоони. Кто знает, что учинили с ним чужаки?

И что же, ещё год из-за глупого Лиса в мальчишках ходить?! Ох и будут насмешничать старшие братья! Ох и будет смеяться Айлика!

Адаши сделал шаг к Оленю, потом топнул в сердцах и побежал к Лоони.

Связанный Лис молчал и не двигался. Адаши похолодел и принялся ощупывать рыжего. К счастью, Лоони был цел, только на затылке набухала здоровенная шишка, да алели полосы на рассаженных верёвкой запястьях.

Адаши приподнял неподвижное тело, морщась от боли в поврежденных пальцах, и потащил в чащу. Забрался подальше, опустил Лиса на траву, а сам сполз по стволу, обессилев. Всё болит: голова, грудь, руки с окровавленными пальцами, даже ноги. Но отдыхать некогда. Вздохнул, прикрыл глаза – и поплыла над лесом «лебединая песня», призывая братьев на подмогу.

Едва Адаши замолчал, из-за дерева вышел Великий Олень. Подошёл совсем близко, дохнул в лицо лежащему Лоони, и тот зашевелился, открыл глаза и заулыбался, что-то шепча на родовом наречии.

Адаши протянул руку и коснулся Белого-пятна на груди. Вмиг зазмеились по рукам ритуальные узоры – прошёл посвящение, хоть и кончилась уже ритуальная ночь.

Боль ушла, а силы появились. Хорошо!

Лоони приподнялся и коснулся лбом пятна на лбу Великого Оленя.

– А те люди, ты их прогнал? Зачем они приходили? – негромко спросил Адаши.

Олень поднял голову, посмотрел в глаза сыну лебедя – и перед глазами Адаши пронеслись видения.

Огромный посёлок с гигантскими домами-муравейниками из камня, а посреди – совсем уж невозможный дом, в котором в большущих комнатах стоят невообразимые фигуры: змея-великан с головой петуха, прекрасная женщина сверху и чешуйчатая рыбина снизу, дивный конь с рогом во лбу…

Шаман и его слуги явились, чтобы изловить на землях Племён диковинных птиц и животных, отыскать редкие цветы и травы. Думал шаман большую награду у себя в посёлке получить. Да ни с чем вернётся.

Великий Олень кивнул, отступил на шаг и исчез, скрывшись в Невидимой чаще.

Адаши покосился на ритуальные рисунки, проступившие на руках Лиса, и только тут сообразил, что нужно снять верёвку, в кровь стянувшую запястья Лоони. Нож остался на поляне, так что пришлось разматывать тугие узлы испачканными пальцами. Расколотые ногти и разбитые подушечки пальцев заросли – спасибо Великому Оленю! – и только подсохшие кровавые пятна напоминали о том, что случилось совсем недавно.

Лоони молча смотрел, как Лебедь распутывает верёвку, а когда тот закончил, усмехнулся и спросил:

– Тебя звать-то как, братец?

Адаши удивлённо глянул на Лиса. Тот дёрнул за свисающий конец веревку, которую Адаши всё ещё держал в руках. И верно! Смешалась кровь, пролитая в общей битве, – пусть не в бою, но ведь смешалась! А значит, как предки заповедовали, быть им теперь побратимами.

– Адаши.

И протянул руку новому другу.