Текст книги "Палитра современной литературы"

София Парипская

Настоящее имя Барабаш София Ильинична. Родилась в Ленинграде. Образование высшее. Живёт в Санкт-Петербурге. Эксперт в области дошкольного образования, основатель частных дошкольных учреждений «Звёздочка».

Член Союза детских и юношеских писателей. Автор четырёх книг для детей, изданных издательством «Детское время». И автор романа-саги «Срок Серебряный» (издательство «ЭКСМО»).

Любит путешествовать, встречаться с друзьями, посещать театральные и музыкальные спектакли.

Просто зонт

Беату подташнивало – такая была сильная болтанка. Самолётик крохотный, при каждой встряске этот малышок трещал, скрипел и хлопал крыльями. Казалось, что вот-вот развалится, но Беата думать о плохом не желала. Все её мысли были заняты тем, чтобы не опоздать к началу гастролей в Испании, где они должны играть для королевской четы. Подвести коллег по трио невозможно. Угораздило же папочку с молодой женой отмечать его день рождения в Карелии, в пансионате, где они соизволили худеть. А как не полететь к родному отцу? И вообще, она ему благодарна: он так удачно пристроил Беату в трио «Камертон». И Аська (виолончелистка), и Михаил (пианист) стали такими родными: Аська – подруга, Михаил – заботливый «папашка». Даже Фил, их директор, был совсем не вредный.

Всунул Михаил ей зонтик, когда провожал в аэропорту в Петербурге: «В Карелии всегда дожди, возьми зонт! И даже зимой там снег мокрый». Теперь на ней ответственность – этот зонт не потерять.

Объявили, что совершим незапланированную посадку во Пскове. Беата аж подпрыгнула. Петрозаводск не принимает, и вернуться в Петербург самолёт не может, везде на северо-западе идёт снежный фронт метелей. Беата ёрзала в кресле и вслух сама себе говорила: «Ну и занесло. Причём здесь Псков. Мне туда не надо, мне необходимо в Петрозаводск к отцу. А времени-то мало. Впереди Испания!»

Пока самолёт криво-косо садился, падая в воздушные ямы, Беата мечтала, как в баре аэропорта сделает несколько глотков какого-нибудь ликёрчика, поздравит себя саму с наступающим Новым годом, посмотрит из окон на украшенные снегом ёлки, вместо того чтобы свою дома наряжать разноцветными гирляндами, и с лёгкостью погрустит, медленно потягивая коктейль из вина и лунного света.

Когда самолёт готов был коснуться шасси посадочной полосы, объявили, что во Пскове тоже объявлена угроза сильной снежной бури и все дальнейшие рейсы будут отменены.

– Нет, так не должно быть! – Беата схватила за руку соседку и в унисон вскрикнула с ней: соседка от неожиданности, а Беата – от боли. Она здорово поранилась об её кольцо. Беата зализывала царапину и корила себя, что везде хотела успеть, то есть одной задницей быть и в Карелии, и в Мадриде. Так и приземлились.

Из салона все выходили с трудом, стояла плотная завеса из снега, Мишин зонт был лишним, висел на руке обузой. Несколько метров по полю давались нелегко. В одно мгновение она была облеплена снегом от берета до носов её сапожек. Мокрые тяжёлые хлопья за секунду прилипли к одежде. В глазах засел колючий снег. Пробежав до входа в аэропорт всего несколько метров, Беата превратилась в жутковатого снеговика. Да ещё этот совершенно ненужный зонтик Михаила. Зонт путался между ногами и мешал идти. Кофр, в котором надёжно была спрятана скрипка от непогоды, тоже был облеплен мокрым снегом: ещё чуть-чуть, и он превратится в кусок льда.

Беата ворвалась в здание, вся облепленная снегом, а зонт вообще сборщик тяжёлых снежных комьев оттягивал руку и виновато оставлял за собой лужицы таявшего от тепла снега.

В аэропорту было шумно, жарко. С куртки Беаты побежали мелкие струйки. Беата дрожала, влага пропитала её насквозь.

– Вы вся мокрая, и вам зонт здорово мешает, – рука, большая и крепкая, попыталась зонт забрать. – Я его подержу.

– Да… Нет… Вообще-то… – промямлила Беата и от неожиданности выпустила зонт из руки, но тотчас непроизвольно прижала к себе кофр.

– На кофр я не претендую, – забирая зонт, сказал молодой человек. – Меня Кирилл зовут.

– А меня – Мария, – запнувшись, произнесла Беата, ей не хотелось называть свое настоящее имя незнакомому человеку.

И вообще, когда она говорила, что её зовут Беата, люди начинали подтрунивать: «Понятно, вашей маме в молодости нравилась звезда польского кино Беата Тышкевич. Она была красавицей».

Да не была она похожа на ту самую Беату, кинодиву с точеным профилем, огромными серыми глазами и волшебными русыми волосами. Беата была высоченная, тощая, с маленькой грудью и тоненькими белыми волосками, не поддающимися никакой модной стрижке. Только глаза у неё были тоже серые. Но разве такие же выразительные, как у знаменитой польки?!

Кирилл и Беата вместе стали проталкиваться сквозь толпу пассажиров, стараясь пробраться к стойке регистрации. Беата разглядывала незнакомца из-под мокрого берета, который наползал ей на глаза. Какой навязчивый тип! Кажется, он похож на Джейсона Стейтема, такой же лысоватый и грубоватый.

На стойке регистрации посадочные не выдавали, полёты были отменены из-за снежной бури.

– Ну что, Маша? Что делать будем? Куда пристроимся на время снегопада? Поищем местную гостиницу? – Кирилл вёл себя так, будто они всегда всё делали вместе, и вот сейчас тоже: просто надо поискать совместное убежище.

– Бежать в гостиницу снова по улице?! – Беату охватил ужас. – Надо куда-нибудь к пылающему камину. И непременно плед!

– Придётся, – Кирилл уверенно потащил Беату сквозь толпу. – Будем верить, что мы найдём и номер, и камин. А также бокал глинтвейна.

Беата, обвешенная кофром и поясной сумкой, в мокрой одежде плелась за Кириллом, в руках у которого была его большая дорожная сумка и её зонт. Ноги у неё подворачивались, она спотыкалась, но не отставала. Она понимала, что в этом нахрапистом парне сейчас её спасение от холода, от снежной круговерти. Они бежали сквозь снежную пелену, налетали на ледяные колдобины.

– Эй, попутчик! – у Беаты не получилось произнести имя незнакомца. – Далеко нам тащиться?

– Уже! Вон уже видно название «Транзит», буквы, как ни странно, ярко горят и служат маяком заблудившимся странникам. Между прочим, я Кирилл, – напомнил молодой человек своё имя.

Беата брела и на себя злилась: «Метель заметает все мои следы, а я иду за зонтиком, как турист за гидом».

Они пришли в небольшой отель. В холле приглушенный свет, из стен вырывается пение птиц, по стенам бегут тени зайцев, ещё каких-то лесных зверюшек. «Транзит» оказался очень милым, современным, отремонтированным отелем.

Беате там сразу всё понравилось, ей на минуту показалось, что она попала в зачарованный лес. Но раздражение всё равно брало верх: приползла в этот лес, как улитка: со своим огромным домом из кофра и мокрой одежды. Небольшая очередь жаждущих ночевать в комфорте двигалась медленно.

– О, вы вместе? Остался как раз один номер, но он для инвалидов. Если до полуночи инвалидов не будет, то вам его предоставим, – милая администратор определила их как пару.

– Кирилл, я, надеюсь, вы уступите этот номер мне? – Беата строго спросила.

– Интересно, а где я буду спать? – Кирилл с удивлением посмотрел на неё.

– Вон куча кресел в холле. Если голову и тело на одно, а ноги на – другое, то вполне можно передохнуть, – гнев в голосе у Беаты было никак не скрыть.

– Ну нет, здесь бродят всякие незнакомые девушки. Я предпочитаю находиться в компании знакомой, – молодой человек театрально поклонился.

– Вы считаете, что мы знакомы? – Беата возмутилась.

– Конечно! Во всяком случае, я знаю, что ты Маша. Так что рискну и поселюсь с тобой в одном номере, – Кирилл говорил об этом как о свершившемся факте.

На стойке у администратора стояла маленькая ёлочка, вся в игрушках. Только это и напоминало, что впереди новогодняя ночь. А как же здесь, вот так, в проходном месте, загадывать заветные желания?

– Может быть, вы всё-таки уступите номер мне? – Беата продолжала сопротивляться.

– Маша, из-за гендерных предрассудков мне бы не хотелось лишиться душа и одеяла с подушкой. Тем б олее что ты сейчас похожа, прости, на мокрую курицу и не кажешься мне идеальным объектом для сексуальных домогательств. – Кирилл как будто не замечал Беатино недовольство.

– Если наше совместное пребывание является вынужденным, то давайте договоримся сразу сейчас… – начала она.

– Поверь мне, меньше всего я хочу провести остатки ночи в бесцельном соблазнении твоей персоны. – Самоуверенность Кирилла Беату всё больше бесила. – Сейчас главное – это горячий душ для тебя, а иначе ты своим чиханием будешь мне всю ночь мешать спать.

– Да уж, многообещающее начало новогодней ночи: провести её наедине с незнакомцем! – воскликнула Беата, больше для себя, чем для него.

– В канун Нового года, как пишут в детских сказках, могут происходить самые невероятные события, – Кирилл взял Беату за руку.

Беата отдёрнула руку и отвернулась, но Кирилл снова привлёк её внимание.

– Послушай, чтобы номер достался нам до полуночи, я предлагаю тебе отгрызть мне палец, и тогда я объявлю себя инвалидом. И номер точно будет наш. – Кирилл стал рассматривать свои пальцы. – Выбирай любой!

– О, так я произвожу впечатление особы, способной нанести увечье?! – Беата не желала смотреть на его руки, но взглянула ему в глаза.

– Думаю, да. Помню я твой взгляд, когда я пытался забрать кофр, – подмигнул Кирилл. – Так ты какой палец выбираешь?

– Тогда лучше отгрызть кончик носа или мочку уха. Крови будет больше, зрелище эффектнее, – Беата вяло включилась в игру.

– И мы поддадимся мистическому зову крови. Под бой курантов мы превратимся в жестоких вурдалаков и устремимся за человеческой кровью, – продолжил сценарий игры Кирилл.

– То есть вас не пугают никакие последствия? – вопрос Беаты прозвучал как-то двусмысленно, и она смутилась.

– Увечье, полученное от прекрасной дамы, только украшает мужчину, – Кирилл заулыбался.

– А… так я прекрасная дама или всё же мокрая курица? – уточнила Беата.

– Ты, несомненно, модель! Такая худенькая и высокая. Я думаю, что ты манекенщица какого-то известного дома моды и опаздываешь из-за снегопада на показ, – Кирилл с поддельным или с настоящим восхищением осматривал Беату.

– Всё совсем не так! – Беата заметила, что начинает непроизвольно кокетничать, и попыталась оставаться серьёзной. – Меня из-за моего роста всегда звали Телебашней.

Беата вспомнила, как в школе её считали тощей и долговязой и действительно звали Телебашней, потому что из её заплетённой худосочной косы всегда вылезали её неуправляемые волосы и торчали прямыми проволоками, как антенны.

– И ещё ты занимаешься благотворительностью! Вокруг тебя витают флюиды добра, а в твоём взгляде читаю: «Хочу всех осчастливить», – в голосе Кирилла прозвучали нотки иронии.

– Стоп. Это уже вас не касается, – вспыхнула Беата и перевела тему: – И вообще, я надеюсь, что если в номере будет одна кровать, то она будет моя!

Беата решила немедленно прекратить игру, которая всё дальше уходила во флирт. «Да что он себе позволяет? И эта ирония! Совершенно не к месту!» Беата погрузилась в свои мысли. Ну почему она забыла, что сегодня ей надо перевести деньги в фонд? Беата вытащила из кармана телефон. Проверила, есть ли интернет. Класс, на экране интернет забрезжил полукруглыми линиями. Она нажала на нужную иконку и кликнула кнопку. Беата аж почувствовала, как полетели деньги в нужном направлении.

– Хоть одно дело сделала вовремя, – Беата порадовалась и задумалась.

Очередная фраза Кирилла вернула её в реальность.

– Я надеюсь, что кровать будет king-size, и каждому хватит своей половины. И по закону жанра между нами будет лежать не меч, а твой мокрый зонтик, – с улыбкой предложил Кирилл.

«Да он не скучный!» Беата хотела улыбнуться в ответ, но сдержала себя. Ещё она подумала: «Чего это вдруг он привязался с благотворительностью?!» Тут их позвала администратор и выдала ключи.

В небольшом номере их встретил мягкий уютный полумрак. Птицы продолжали щебетать, но громкостью их пения можно было управлять пультом.

Кирилл чем-то шелестел у себя в сумке, а Беата в ванной комнате в зеркало рассматривала себя. Волосы всклокочены, свитер растянутый, влажный. Новогоднее приключение казалось ей довольно сомнительным. Беата чувствовала озноб, голова была тяжёлой, и ей уже было все равно, что она не одна в номере.

Пока они разбирали вещи, пробирались по узким проходам между кроватью и стенкой, всё время задевали друг друга. Беата чувствовала лёгкую дрожь, но уже не от холода, а от этих случайных прикосновений.

Она попросила открыть маленькую бутылочку шампанского из мини-бара, и им двоим досталось совсем по чуть-чуть.

– Ну вот, вроде бы проводили старый год. – Беата почувствовала, как разливается внутри тепло. Раздражение улетучилось, плохое быстро забывается.

Они одновременно поставили бокалы на стол, руки их соприкоснулись, и Беате стало жарко от этого прикосновения.

Они как-то неуклюже бок о бок присели на кровать. И Кирилл, наверное, подумал, что лучше всего застать женщину врасплох. Он повернулся и поцеловал её, и Беата ответила ему поцелуем. И мгновенно шторм смёл все её мысли, она потеряла ощущение реальности. Нет, сначала был освежающий, нежно ласкающий бриз, а потом уже он не оставил ни единой клеточки организма, которая не откликнулась бы на желание. Королева Химия позволила им двоим составлять свои уравнения.

– Твои волосы сияют, – Кирилл шептал, нежно касаясь её уха. – Ты вся мерцаешь, как лунный свет, – слова Кирилла и переливчатые трели птиц из стен добавляли чувственность в физическое наслаждение.

Слова Кирилла обволакивали девушку. Тем не менее звоночки в голове её позвякивали, предупреждали, что блаженство, которое Беата вкушала, может быть только мираж.

– Мы с тобой как-то ещё и не выпили за Новый год, а ночь скоро закончится. – Кирилл достал бутылочку вина из мини-бара. – Да что ж они все такие маленькие!

Небольшими глоточками по очереди они пили не то красное, не то белое вино. Для них это было неважно.

– Ну вот, мы так и не стали этой ночью вампирами, – засыпая, бормотал Кирилл. – Никому жилу не прокусили, крови не напились. Это какая-то неправильная ночь.

Утром Беата проснулась и сразу вскочила, увидев, что номер пустой. И сумки Кирилла не было. Она судорожно проверила свою сумочку: паспорт, карточки на месте. Скрипка тоже. Только телефон не сразу заметила. Потом увидела его на тумбочке со стороны Кирилла.

«Незнакомец исчез. Растаял, как тонкая ледяная корка. А был ли он вообще? Или мне всё привиделось в новогоднюю ночь?» В груди больно заныло, и в носу защипало. Как хорошо, что она не успела дать ему номер телефона, и о музыке не промолвила ни слова.

Беата кое-как причесалась, натянула на себя высохшую одежду, потом вспомнила, что обещала директору Филу позвонить в офис «Петербург-Концерта» и узнать, не решился ли вопрос с Филармонией: будут ли они играть на рождественском благотворительном концерте в Большом зале. Она вытащила визитку, набрала номер, но в телефоне сначала долго пикало, потом потрещало, а потом уже пошли длинные гудки. Беата спохватилась, что ещё раннее утро первого января, все отдыхают после новогодней ночи, и она отключила телефон. Пусть завтра Фил сам звонит.

Беата вся какая-то взвинченная, рассеянная поплелась в аэропорт. Снежной бури как не бывало. Воздух прозрачный, небо высокое, голубое, только горы снега вокруг говорили, что совсем недавно здесь хозяйничала метель, которая спутала все её планы. На её рейс началась регистрация. Она возвращалась в Петербург.

«Пока, папуля! – промолвила Беата про себя. – Не получилось!»

Обнимая свою скрипку, Беата подошла к стойке регистрации, получила талон и медленно пошла на посадку. Несмотря на то, что её так банально кинули, она была переполнена эмоциями и не хотела расплескать этот драгоценный эликсир.

А в это время Кирилл искал Беату в гостинице: так ни о чём с ней и не договорились. Может быть, она сидит на завтраке или пьёт кофе около кофейных автоматов. Нет, её нигде не было. Ушла на свой рейс. Куда же она отправилась? Почему он пожалел её и не разбудил?

Их номер уже убирали, он заглянул и увидел на столике визитку. Взял её и прочитал «Петербург-Концерт». Кирилл заулыбался, он заметил в углу у кресла одиноко стоящий чёрный с красными каплями зонт, так безответственно забытый хозяйкой. Он его подхватил, потом вынул свой телефон, набрал номер и сказал: «Всё нормально. Я сам буду работать».

В самолёте Беата уснуть не могла. Она восстанавливала по кусочкам их ночь, слышала слова Кирилла, которые он ей шептал, и при этом нежно щекотал ухо, мешая вслушиваться в переливчатые трели птиц. Оказывается, волосы её сияют и серебрятся на подушке. А в серых глазах крапинки сверкают подобно вспышкам молнии, и она вся мерцает, как лунный свет, и рядом с ней светло. Беата слушала и не понимала: неужели это всё о ней? Она не возражала, не хотела разрушать очарование их близости. Ещё он говорил, что она особенная, непокорная, свободная.

«Не из глины, не из ребра – из рассветного серебра» – слова Кирилла обволакивали девушку.

Это же стихи Вадима Шефнера, кажется. Точно это – о Лилит, которая не сорвала Адамово яблоко.

«Не женой была, не женой. Стороной прошла, стороной» – Беата хорошо помнила эти строчки. Неужели это всё обман? Если так, то пусть всё поскорее забудется.

В городе у неё был всего лишь один день. Она бродила по дому и постоянно вспоминала Кирилла. Что её так взволновало? Он сам или секс с ним?

Беата не признавалась себе, что та новогодняя ночь оказалась воплощением её мечты. Та ночь была магической, она не отпускала Беату, она тянула её к себе. Вот только так и никак иначе. Та бушующая стихия пленила и поглощала.

Уже давно Беата позволяла себе иногда превращаться в уличного музыканта, она с упоением играла джаз на улице среди людей. Всегда вставала недалеко от дома – около ажурных ворот в Михайловский парк.

Это были довольно редкие случаи, только когда после концертов она приезжала домой и никак не получалось унять эмоции, когда звуки переполняли её и было не расстаться со своей любимицей скрипкой. Тогда Беата в обнимку с ней выходила на улицу, ей необходимо было надышаться воздухом. Скрипка в её руках после концерта ещё была полна звуков, и они цепко держали Беату. В таком порыве она начинала импровизировать. Она играла джазовые композиции. Играла всегда самозабвенно, наслаждалась тем, что нет сцены, что она независима, свободна. Из неё скрипка вытягивала печаль, усталость, одиночество. Когда грусть уходила и лился поток звуков радости, она останавливалась. Беата не замечала, что вокруг всегда собирались люди, они ей аплодировали.

Девушка тогда давно поняла, что открыла для себя другой мир музыки, в котором растворяется рутина и который дарит свободу выбора музыкального ритма. Играя джаз, она была независима от своих комплексов, от моральных догм, строгих канонов.

И вот к вечеру Беата бережно взяла свою любимицу и вышла на улицу. Небо без облаков было усеяно звёздами. Они перемигивались, ярко светили, и их бледно-голубой свет падал на улицы, сливаясь с красными огоньками проезжавших мимо автомобилей. Лёд на реке переливался серебром. Беата встала у мостика через канал Грибоедова.

Беата играла и, несмотря на мороз, её пальцы горели, ей казалось, что струны пылали огнём. Вокруг, как всегда, собрались люди. Беате стало жарко, голова закружилась, и она перестала слышать, что играет. Вдруг порвалась струна, больно хлестнула девушку по руке, Беата вскрикнула от неожиданности. Горячие, обжигающие щёки слёзы полились из глаз. Свет фонарей отражался в слезах, освещая лицо девушки, на котором растерянность и тоска прятались в каждой его чёрточке. «Какая страсть, даже струна порвалась», – услышала она из толпы. Беата поклонилась и пошла к дому.

– Прости меня, моя любимка, я понимаю, что ты на себя взяла мою боль. Она была нестерпима. Я слишком высоко играла, ты не выдержала, я знаю. Но! Спасибо тебе, мне стало действительно легче, – девушка разговаривала со своей скрипкой. – Я вылечу тебя сегодня. Обещаю, что буду играть тоньше, нежнее.

На следующий день трио блестящих музыкантов улетели в Мадрид. Новые впечатления помогли Беате выбраться из пут той ночи. Магия притихла.

Играть для королевской четы было почётно. В своих исполнительных способностях все члены трио не сомневались. Они же виртуозы. Избранные произведения для программы концерта выбраны были удачно. Двенадцать трио-сонат Антонио Вивальди. В последней части концерта Беата солировала. Сольные пассажи Беате доставили удовольствие, она сначала слышала звуки в своих фантазиях, а потом скрипка ловила их и подавала залу, зрителям. Эта была азартная игра двоих – музыканта и скрипки.

Когда Беата влилась в трио «Камертон», то их виолончелистка Анастасия – Ася – стала для неё близкой подругой. И в свободное время они любили посплетничать, пообсуждать своих коллег, а иногда и откровенничали друг с другом. Ася сразу заметила, что Беата после Нового года постоянно ходила не то чтобы расстроенная, а какая-то погружённая в себя. И она после репетиции затащила подругу в кафе, чтобы поболтать.

– Послушай, вынырни ты из своего моря переживаний, а то, если долго задержишься на глубине, воздуха тебе не хватит, и погибнешь, – шутила Ася и тормошила подругу.

Беата поначалу отнекивалась, отшучивалась. Говорила, что всё у неё прекрасно, просто встретила Новый год сумбурно. Потом всё-таки не выдержала и рассказала, как познакомилась с парнем в аэропорту, когда летела к отцу в Карелию. Ну, тогда, перед гастролями в Мадриде. И как он её сначала бесил. А потом у них была ночь. Восхитительная.

А утром он исчез.

– А он хоть какой? Симпатичный? – Ася растерялась, видя переживания подруги.

– Вовсе нет. Он здорово похож на Джейсона Стейтема, – Беата махнула рукой.

– Это тот, который «Перевозчик»? Ого! Да он тогда такой брутальный и не нарушает никаких правил. – Ася вспомнила популярный фильм. – А ты, выходит, нарушила правила – отдалась первому встречному.

– Да, наверное, для меня было слишком много снега. И я спряталась в новогоднюю историю. Она оказалась мистической, – голос Беаты дрожал. – Он возник из снега, а потом растаял.

Беата замолчала, она снова очутилась там, где всё перемешалось: убаюкивающее тепло в гостинице, пение птиц и жуткая, непрекращающаяся круговерть непогоды за окном.

– Да, Аська, он растаял, но прежде сумел забросить мелкие льдинки в сердце, – грустила Беата.

– В сердце или куда покруче, – хмыкнула Ася.

– Только не опошляй, пожалуйста, – обиделась Беата.

– Знаю я лекарство. Это другое увлечение. И Thunder тебе в помощь, – загадочно зашептала Ася.

– Ох, Аська, придётся тебе открыть ещё один мой секрет, – решилась Беата.

Ася вся встрепенулась, заёрзала, глаза загорелись. Уж очень она любила выведывать Беатины секреты. Но Беата молчала. Пауза затянулась.

– Эй, подруга, очнись, – Ася пощёлкала пальцами перед лицом Беаты.

Беата не реагировала на призыв подруги. В глазах у её замелькали тени, отголоски воспоминаний. Она смотрела через окно на улицу, там шла жизнь, всё было в движении, Беата встрепенулась.

– Помнишь, мы несколько дней гастролировали в Москве? Мне было очень одиноко, я вас всех ещё мало знала. Ты была тогда какая-то колючка, – начала Беата.

– Я колючка?! Да никогда. Я тебя сразу приняла всей душой, – перебила подругу Ася.

– Ну ладно, мне сначала так казалось, – махнула рукой Беата. – Так вот, я тогда от затяжной скуки или депрессии, не знаю, отправила свою анкету в Thunder и немедленно получила кучу ответов, но выбрала я тех, кто живёт в Москве. И вот два дня у меня были свидания.

– Вот это twist, это поворот. Я в обалдении, – ахнула Ася.

– У меня сразу наметились две встречи. Я их развела по дням. Один кандидат вечером немедленно, а другого я назначила на следующий день, – Беата говорила медленно, вспоминая все детали. – Хорошо помню их имена – Борис и Альфред. Сначала был Борис.

Когда Беата вышла из подъезда, он её ждал. Такой красавчик в кислотно-жёлтой спортивной машине. Дверь уже была галантно распахнута. От очков до мужских мюлей бренды на нём играли между собой в догонялки. Беате показалось, что она царственно взошла в карету, а на самом деле совсем не элегантно влезла в низкий кабриолет. Стал накрапывать дождь, и мягкий тент неслышно накрыл их. Они поехали в гольф-клуб, где присоединились к знакомой компании Бориса. Как ни странно, но весь вечер Беата чувствовала себя легко, непринуждённо. Напитки, которые менялись со скоростью ракеты, и весёлые, слегка дурацкие шутки сделали своё дело. Беата полностью раскрепостилась и с небывалой готовностью пошла с Борисом в номер. Но, увы, исступлённости не случилось. Красиво! Стильно! Но пусто!

– Какой рассказ! Сильно! Тебе же попался типичный пикапер. Ты что, не распознала это сразу? – Ася всплеснула руками. – Сразу в номер! Как ты могла?!

– Ася, не мучай меня, я вовсе не распутная! Не переспать с Борисом было бы преступлением перед человечеством, – Беата отбивалась от подруги. – Таких красавчиков надо размножать.

– И что? Размножила? – съехидничала Ася.

– Не суть! – отмахнулась Беата. – Назавтра пошла вторая попытка. Его звали Альфред.

Алик, так он представился Беате, предложил встретиться в тусовочном ресторане. Респектабелен, в дорогом костюме. Алик сразу поведал Беате, что он правнук композитора Глиэра. И как хорошо совпало, что Беата музыкант, и она наверняка будет рада познакомиться с архивом великого прадеда. Беате и вправду было интересно, и они поехали в квартиру его бабушки, в которой никто не живёт. У Алика были большие планы, он собирается оформлять её как музей-квартиру великого композитора. Они вместе перебрали фотографии, полюбовались на бумагу, где на нотном стане рукой Глиэра были начертаны ноты Гимна Великому городу. А потом тёмная спаленка, современная кровать с некрасивым бельём. И всё как-то получилось нелепо и вульгарно.

– Беата! У меня нет слов! – на девушку посыпался шквал эмоций подруги.

– Послушай, да, переспала с Альфредом из уважения к композитору Глиэру, – спорила Беата с Асей. – И вообще, я поняла, что мне не нужны отношения. У меня есть музыка, а теперь и вы.

Беата была вовлечена в разговор с Асей, воспоминания так и вставали картинками, которые ей были неприятны.

Неожиданно зазвенел в сумке её телефон, да так громко, что она вздрогнула. Телефон в последнее время барахлил. То громко, то тихо, то сплошной треск в ушах. Она ответила. На том конце прозвучал жутковатый голос. Её приглашали через два часа на беседу в Управление на Литейный, дом номер два. Возражения не допускались. Не смогли предупредить заранее, не дозвонились. И ещё голос озвучил, что это должно быть строго конфиденциально.

Ася заметила, как Беата вдруг переменилась в лице, перестала её слышать, быстро собралась и ушла.

– А пирожное? А «Павлова»? – Ася уже кричала Беате вслед.

В большом, совсем не современном кабинете Беата сидела против окна. Январское солнце, как ни странно, слепило даже в конце дня.

– Итак, Беата, вы музыкант. Много концертируете. По нашей стране, даже заграницей, и у вас много возможностей общаться с разными людьми в разных местах. – С девушкой одновременно разговаривали сразу двое сотрудников, и она вертела головой то в одну сторону, то в другую, пытаясь отвечать на вопросы.

Беата не успевала подумать: вопросы так и сыпались, она жмурилась, солнце мешало. Она то отнекивалась, то соглашалась, то молчала и только кивала головой. Или попросту мычала, издавая нечленораздельные звуки. А когда заговорили о фонде «Музыкальное развитие – сиротам», то изнутри, от самого сердца, у неё явились силы, и она горячо стала объяснять, что это очень важное дело.

– Так, если это так важно для вас, вот бы и занимались сами, а не переводили бы деньги неизвестно кому. Вы разве проверили, куда идут ваши деньги? Какие детские программы работают на эти деньги? – её спросили.

– Нет, не проверяла. Мне казалось, что деньги идут на дело, – выдавила из себя Беата.

– Так вот, фонд, куда вы так регулярно и, надо сказать, беспечно, переводили деньги, это просто красивая вывеска, – сотрудник слегка улыбнулся, что немного разрядило обстановку. – И вам сильно повезло, что наш работник разобрался в ситуации. И мы вам поверили, что вы уж никак не могли финансировать террористическую организацию.

От этих слов Беата икнула. Всё внутри у неё сжалось, и перед глазами поплыли круги.

– Наш вам совет: свяжитесь напрямую с каким-нибудь детским домом и помогайте. Деньгами, беседами, концертами. Развивайте детей, раз так уж вам хочется, – почти приказал другой сотрудник. – Теперь подпишите бумагу о неразглашении и думайте впредь, что мошенники и террористы ловят таких, как вы.

Выйдя на свежий воздух, Беата вздохнула полной грудью. Целых четыре часа она провела здесь. На улице уже стало темно. Отдышавшись, она набрала номер Аси.

– Ася, ты съела мое пирожное? – Беата собиралась с мыслями.

– Пирожное взяла с собой. Хочу тебе его завезти, – ответила Ася.

– Послушай, мне неожиданно пришла мысль. Давай съездим в какой-нибудь детский дом. Предложим им помощь. Накупим билетов на концерты и в музеи. Педагогов по музыке оплатим. Давай, а? – Беата придумывала программу по музыкальному образованию прямо на ходу.

– Давай. Это как-то неожиданно. Но идея классная, – Ася поддержала подругу.

– Пока мы в Питере, то завтра и соберёмся, – уточнила Беата. – Найдём в интернете адрес.

– Хорошо. Жди меня с пирожным, – сказала Ася и отключилась.

Потом так повелось, что, возвращаясь с гастролей, девушки летели к своим подопечным, рассказывали им, в каком городе побывали и как прошёл концерт, и непременно добавляли, что скучали по ним. Ася только крякала каждый раз, когда нужно было выкладывать деньги, и говорила, что мальчишек из трио надо бы тоже привлечь. Но Беата не торопилась объявить себя благотворителем, она считала, что это личное.

Так незаметно пробежал год. Они гастролировали по всей стране. Между концертом и репетицией бегали осматривать достопримечательности. Везде было по-своему хорошо. Особенно полюбились милые, маленькие, уютные российские городки, правда, не везде были залы с хорошей акустикой.

Гастрольная круговерть закрутила Беату и не давала времени на размышления.

В конце декабря музыканты полетели на гастроли в Шотландию, где и должны были встретить Новый год.

– Ну вот, мы в Шотландии. Здесь непременно пойдёт дождь. А ты мой зонт потеряла, который я тебе с любовью одолжил, – Михаил заныл, как только приземлились в Эдинбурге.

– Пора бы про зонт и забыть, – Беата разозлилась. – Прошла уже целая вечность с тех пор.