Текст книги "Ирландские легенды и сказания"

2. Деяния юного Кухулина

Случилось так, что, когда Сетанте, который жил в доме своей матери, исполнилось семь лет, он услышал о дворе короля Конхобара в Эмайн Махе, а также о мальчиках и благородных мужах, которые живут там и большую часть времени проводят в играх и воинских упражнениях.

– Разреши мне поехать туда и поиграть с ними, – попросил он мать.

– Ты еще мал, – ответила Дехтире. – Подожди, пока немного подрастешь, чтобы у тебя хватило сил для дальнего путешествия. А там кто-нибудь поедет ко двору Конхобара и тебя возьмет с собой.

– Слишком долго ждать, – пожаловался малыш. – Я и один справлюсь, а ты расскажи, какой дорогой ехать.

– Маленький ты еще ездить один. Сначала надо добраться до Слиав Фуад, а потом уже до Эмайн Махи, где живет король, – старалась урезонить сына Дехтире.

– На восток или на запад от Слиав Фуад?

Она ответила, и Сетанта тотчас пустился в путь, не взяв с собой ничего, кроме палицы для упражнений, серебряного меча, маленького дротика и копья по руке, а ради развлечения он сначала ударом палицы бросал далеко вперед мяч, потом следом за ним палицу и дротик и бежал во всю мочь, чтобы поймать их, пока они не коснулись земли.

Так он веселил себя всю дорогу до Эмайн Махи, а в Эмайн Махе увидел трижды пятьдесят королевских сыновей, которые в упражнениях постигали военную науку. Он встал между ними, а когда рядом упал мяч, то поймал его между ног и донес до цели, как ни старались королевские отпрыски отобрать его. Изумлению их и ярости не было границ. Фолломайн, сын короля Конхобара и первый из первых среди его сыновей, заорал, чтобы братья не стояли, опустив руки, а выкинули мальчишку с поля и забили его до смерти.

– Он не должен, – кричал Фолломайн, – играть с нами, не испросив прежде нашего заступничества! Откуда он пришел? Чей он сын? Если его отец простой воин, пусть идет вон!

Трижды пятьдесят мальчишек бросились к Сетанте и принялись кидать в него палицы, мячи и дротики, но он, увернувшись от них, сам напал на своих противников и многих положил в драке.

Тут из своего дворца вышел Фергус. Увидав, как лихо защищается малыш, он привел его к Конхобару, который в это время играл в шахматы, и рассказал ему о том, что видел своими глазами.

– Ты беспощаден в игре, – упрекнул мальчика Конхобар.

– Это их вина, – возразил Сетанта. – Я пришел издалека, а как меня приняли?

– Разве ты не знаешь, – спросил Конхобар, – что никто не смеет играть с мальчишеским воинством, не заручившись его защитой и покровительством?

– Я этого не знал, – не стал спорить Сетанта, – а то бы все сделал как надо.

– Как тебя зовут и чей ты сын? – поинтересовался Конхобар.

– Зовут меня Сетантой. И я – сын Суалтайма и Дехтире.

Когда Конхобар узнал, что перед ним его племянник, он обрадовался и попросил своих сыновей принять его в воинство.

– Мы согласны.

Но когда началась игра, Сетанта не стал ждать, когда на него нападут, а сам принялся без пощады валить их на землю, так что они не чаяли, как им спастись от него.

– Что теперь тебе от них нужно? – спросил его Конхобар.

– Клянусь богами моего народа, – ответил мальчик, – что не устанет моя рука, пока они тоже не попросят у меня защиты и покровительства.

Никто не воспротивился его желанию. Сетанта поселился в доме короля в Эмайн Махе, и самые доблестные воины и самые мудрые советники не остались в стороне от его воспитания.

В ту пору на земле уладов жил великий кузнец по имени Кулан, и он задумал дать пир в честь Конхобара. Путь короля лежал мимо луга, на котором юное воинство играло в свои игры, и, недолго понаблюдав за ним, король подивился, как легко сын Дехтире опережает остальных.

– Этот малыш еще послужит Уладу, – сказал Конхобар. – Позовите его, и пусть он сопровождает меня на пир к кузнецу.

– Сейчас я не могу идти с тобой, – ответил Сетанта, – потому что мы еще не закончили с упражнениями.

– Но я не могу тебя дожидаться! – воскликнул король.

– И не надо, – сказал Сетанта. – Я поспею.

Конхобар отправился к кузнецу. Его с радостью приняли, постелили на полу свежие циновки, потом затеяли декламировать стихи и петь песни, а когда гости уселись за накрытые столы, то и вовсе развеселились.

Кулан спросил короля:

– Ты больше никого не ждешь?

– Нет, – ответил Конхобар, совсем забыв о племяннике. – А почему ты спрашиваешь?

– У меня в сторожах свирепый пес, – объяснил кузнец. – Если его спустить с цепи, он разорвет любого, кто посмеет приблизиться к дому, потому что послушен только мне, а силы у него, как у ста псов.

– Спускай его с цепи, – разрешил Конхобар. – Пусть он сторожит нас.

Кулан так и сделал. Пес обежал дом кругом, а потом улегся на свое обычное место, и из страха перед ним ни один человек или зверь не решался подойти к дому кузнеца. Такой это был кровожадный сторож.

Когда мальчики в Эмайн закончили играть и разошлись по своим домам или по домам приемных родителей, Сетанта побежал по следам повозок, укорачивая себе путь при помощи палицы и мяча, как он это делал обычно. Едва он оказался на лугу перед домом кузнеца, пес заслышал его шаги и принялся громко лаять, так что его было слышно во всем Уладе, а потом прыгнул на мальчика, намереваясь разорвать его когтями и проглотить целиком. У Сетанты с собой ничего не было, кроме палицы и мяча, поэтому, завидев бегущего пса, он изо всей силы кинул мяч, который попал псу в открытую пасть и разворотил ему кишки. Сетанта же, недолго думая, схватил пса за задние лапы и, ударив о ближайший камень, вышиб из него дух.

Веселившиеся на пиру мужи услышали лай, и Конхобар сразу вспомнил о сыне своей сестры.

– В недобрый час отправились мы в путь. Верно, сын моей сестры погиб от зубов пса.

После этих слов все, кто был в зале, бросились вон, устроив такую толкучку в дверях, что прошло много времени, прежде чем они выбрались во двор. Первым возле Сетанты оказался Фергус, который подхватил его на руки и усадил себе на плечо, а потом передал Конхобару живым и невредимым, отчего все возвеселились и возрадовались.

Лишь кузнец Кулан, когда увидел своего пса мертвым, опечалился сердцем. Возвратившись в дом, он сказал Сетанте:

– Не рад я тебе.

– Почему ты не рад мальчику? – спросил его Конхобар.

– В недобрый час он пришел. Или я в недобрый час затеял этот пир, король, – сказал кузнец, – потому что теперь, когда нет со мной моего пса, не сберечь мне моего добра и не жить, как прежде, в тепле и сытости. Ты, малыш, – посетовал он, – забрал у меня доброго члена моей семьи, ибо он стерег и мой дом, и мои стада, и все, что у меня есть.

– Не сердись, – попросил его мальчик, – я не останусь у тебя в долгу.

– О чем это ты? – не понял Конхобар.

– Вот что я сделаю. Отыщу в Ирландии щенка того же семени, что и убитый мною пес, и буду растить его, покуда он не научится служить, как его родич, а до тех пор я сам буду сторожить твое добро.

– Хорошо сказано! – воскликнул Конхобар.

– Даже я не рассудил бы лучше, – согласился с ним друид Катбад. – Отныне тебя будут звать Кухулин, Пес Кулана.

– Мне больше нравится мое прежнее имя Сетанта, сын Суалтайма, – заявил малыш.

– Не говори так, – возразил друид, – потому что наступит день, и имя Кухулина будет на устах у всех мужей на земле.

– Если так, я согласен.

С тех пор Сетанту стали звать Кухулином.

Прошло довольно много времени. Друид Катбад занимался с учениками в своем доме к северо-востоку от Эмайн. Восемь мальчиков были с ним в тот день, и один из них попросил его:

– Можешь ты по своим знакам сказать, не уготовил ли нам что-нибудь особенное нынешний день?

– Если сегодня юноша возьмет в руки меч мужа, – ответил Катбад, – его имя воссияет ярче всех других имен в Ирландии. Однако короткой будет нить его жизни.

Кухулин играл в это время во дворе, но, услыхав слова друида, сбросил платье для игр, оделся во все чистое и отправился прямиком к Конхобару в спальню.

– Здравствуй, король.

– Чего ты хочешь? – спросил Конхобар.

– Хочу сегодня же взять в руки меч.

– Кто вбил тебе это в голову?

– Друид Катбад, – ответил Кухулин.

– Если так, то и от меня отказа не будет, – решил Конхобар.

Он дал ему несколько мечей на выбор, но Кухулину ни один не понравился, хотя там были мечи покрепче Конхобарова. Тогда король вручил ему два своих копья, свой меч и свой щит.

В это время пришел друид Катбад и не смог скрыть удивления.

– Неужели мальчик сегодня задумал взять в руки меч?

– Так оно и есть, – ответил король.

– Мне жаль, что сегодня сын его матери берется за меч, – промолвил Катбад.

– Разве не ты прислал его ко мне? – изумился король.

– Ну нет!

– Ты солгал, мальчишка! – возмутился король.

– Нет, король, – возразил Кухулин. – Катбад вложил эту мысль в мою голову, правда, рядом с ним были другие ученики. Один из них спросил, не знает ли он что-нибудь особенное про сегодняшний день, и он сказал, что тот, кто сегодня в первый раз возьмет в руки меч, прославит свое имя по всей Ирландии, и ни о чем плохом он не говорил, разве только, что этот воин недолго будет жить на земле.

– Я сказал правду, – подтвердил Катбад. – Ты прославишь свое имя, но твоя жизнь будет короткой.

– Мне все равно, – заявил Кухулин. – Даже если бы мне остались до смерти всего один день и одна ночь, но мое имя и мои подвиги пережили бы века, я и то согласился бы.

И тогда Катбад сказал:

– Возьми повозку, а мы посмотрим, правильно ли было мое предсказание.

Кухулин взял повозку и разнес ее в щепы. То же самое случилось с еще семнадцатью повозками, которые Конхобар держал в Эмайн для мальчишеского воинства.

– Конхобар, – вскричал Кухулин, – эти повозки недостойны меня.

Тогда Конхобар призвал к себе Ибара, сына Райангабра, и тот, не медля, явился на зов короля.

– Приготовь мою повозку и впряги в нее моих коней для этого мальчугана, – приказал Конхобар.

Чего только Кухулин ни делал с королевской повозкой, она все выдержала.

– Эта повозка мне подходит.

– Что ж, – сказал тогда Ибар, – позволь мне выпрячь коней и отвести их на конюшню.

– Рано еще, Ибар. Поедем на ней туда, где сейчас все мальчишеское войско, пусть они пожелают мне удачи.

Так они и сделали, и все мальчишки, завидев их, дружно закричали:

– У тебя уже настоящий меч!

– Настоящий, – отозвался Кухулин.

– Теперь ты можешь по-настоящему ранить и убивать! Но жалко, что ты мало пробыл с нами!

– Пора отпустить коней, – сказал Ибар.

– Еще рано, – возразил Кухулин. – Скажи мне, куда ведет широкая дорога, что рядом с Эмайн?

– Она ведет к Ат-ан-Форайре, Броду Дозора, у подножия Слиав Фуад, – не замедлил с ответом Ибар.

– А почему его так называют?

– Неужели ты не знаешь? Там сменяют друг друга в дозоре самые славные улады, чтобы ни один недруг не перешел границу.

– Ты знаешь, кто стоит там сегодня? – спросил Кухулин.

– А ты разве не знаешь? Сегодня в дозоре непобедимый Конал Кеарнах, первый из первых воинов в Уладе и Ирландии.

– Поехали, – решил Кухулин.

Они пересекли равнину и нашли Конала на берегу реки.

Тот спросил:

– Малыш, ты сегодня впервые взял в руки настоящий меч?

– Впервые, – отозвался Ибар вместо Кухулина.

– Пусть он принесет тебе удачу в твоей первой битве, – пожелал Конал мальчику. – Однако не поспешил ли ты, Пес Улада? Ведь ты еще не дорос до службы воина.

– Что ты делаешь здесь, Конал? – спросил его Кухулин.

– Стою в дозоре и стерегу покой Улада.

– Уходи, Конал. Позволь мне постоять на страже всего один день.

– Даже не проси, малыш, – заявил Конал. – Не дорос ты еще биться с настоящим воином.

– Тогда я еду к Лох-Эхтранд, и посмотрим, сумею ли обагрить руки в крови друга или врага.

– Я поеду с тобой и буду защищать тебя.

– Нет, – сказал Кухулин.

– Да, – стоял на своем Конал. – Если ты один отправишься в чужие пределы, улады не простят мне этого.

Конал запряг коней в повозку и отправился следом за Кухулином, потому что Кухулин не захотел его ждать. Заметив догонявшего его Конала, Кухулин подумал: «Если я захочу совершить подвиг, Конал наверняка помешает». И, подобрав с земли камень с кулак величиной, бросил его в повозку Конала. Камень попал в ярмо, перебил его надвое, отчего повозка опрокинулась и Конал повалился на землю.

– Зачем ты это сделал?

– Я хотел посмотреть, как далеко могу бросить камень, ведь без этого мне не стать настоящим воином.

– Будь проклят твой камень и ты с ним вместе, – не сдержался Конал. – Пусть кто хочет рубит тебе голову, а я не поеду дальше.

– Вот и хорошо, – сказал Кухулин.

Конал повернул обратно в Ат-ан-Форайре.

А Кухулин отправился дальше на юг к берегам Лох-Эхтранд, когда Ибар сказал ему:

– Послушай меня, малыш, давай вернемся в Эмайн. Теперь там уже варят обед, и тебя ждут колени Конхобара. А мое место, – продолжал он, – между возничими, шутами и гонцами, с ними я ем и с ними дерусь, если выпадает случай.

– Что это за гора впереди? – спросил Кухулин.

– Слиав Мурне. А наверху Финнкаирн, белый каирн.

– Подъедем поближе, – решил Кухулин.

– До него долгий путь, – возразил Ибар.

– Ну и ленивый же ты, – возмутился Кухулин. – Ведь это мое первое приключение, и ты в первый раз едешь со мной.

– И в последний, – заметил Ибар, – ибо не видать нам больше Эмайн.

Они отправились наверх к белым камням.

– Добрый Ибар, – попросил Кухулин, – расскажи мне все, что тебе известно об Уладе, потому что я совсем ничего не знаю о владениях короля Конхобара.

Ибар показал ему сверху и горы, и долины, и крепости, какие они только могли разглядеть.

– А что это за равнина на юге?

– Равнина Маг Бреаг с отличными лугами.

– А какие на ней крепости и укрепления?

Ибар назвал Кухулину все крепости, какие знал сам: Тару и Тальтиу, Клеатнах и Кногба, а еще Бруг Энгуса на реке Бойнн да крепость сыновей Нехта Скене.

– Не те ли это сыновья Нехта, что похваляются, будто убили столько уладов, сколько теперь живет в королевстве?

– Те самые.

– Что ж, поехали к ним.

– Неладное ты задумал, – сказал Ибар, – и пусть едет с тобой кто-нибудь другой, а я не поеду.

– Живой или мертвый, но ты поедешь со мной.

– Лучше уж ехать живым, – вздохнул Ибар. – А мертвым я и так возвращусь оттуда.

Они подъехали совсем близко к крепости сыновей Нехта, и когда уже были на зеленом лугу, Кухулин соскочил с повозки, потому что увидел каменный столб с железным обручем, на котором письмена огама гласили: ни один воин, будь он при мече, не должен покинуть поле, не сразившись в поединке. Прочитав письмена, Кухулин вывернул столб из земли и швырнул его в реку.

– Не понимаю, зачем ты это сделал! – воскликнул Ибар. – Теперь тебе не придется долго искать смерти.

– Добрый Ибар, – попросил мальчик, – позволь мне немного поспать.

– Еще не хватало, – возмутился Ибар, – спать на вражеской земле!

Однако он устроил ложе для Кухулина, и тот не успел лечь, как сразу заснул.

В это время на луг вышел Фойл, сын Нехта Скене, и, увидев повозку, крикнул Ибару:

– Не смей выпрягать коней!

– Я и не выпрягаю. Видишь, поводья еще у меня в руках!

– Чьи это кони?

– Конхобара.

– Так я и подумал. А кто посмел пригнать их на мои земли?

– Малыш, который сегодня в первый раз взял в руки меч воина. Он хочет показать себя и для этого пересек Маг Бреаг.

– Не видать ему тут удачи, – сказал Фойл. – Будь он настоящим воином, я бы отрубил ему сегодня голову, и он не вернулся бы в Эмайн живым.

– Наверное, ты прав. Ведь он еще ребенок, и место ему в доме отца, – согласился с ним Ибар.

При этих словах мальчик поднял голову, и щеки у него побагровели от обиды, да и весь он стал багровым.

– Почему это не видать мне удачи?

– Так я думаю, – отозвался Фойл.

– Скоро ты не будешь так думать! – вскричал Кухулин. – Пойдем к броду, но сначала вернись в крепость и возьми свой меч, потому что не в моих правилах убивать безоружного.

Фойл рассердился и побежал за мечом.

– Ну, теперь берегись, – остерег малыша Ибар. – Ведь это же Фойл, сын Нехта, которого не берут ни копье, ни меч.

– Тем лучше, – ответил ему Кухулин.

Тут примчался Фойл, и мальчик встал против него, держа в руках железный мяч. Он бросил его в Фойла и прошиб ему голову, так что вместе с мячом из затылка вылетели и мозги. А потом Кухулин отрубил Фойлу голову.

Пришел на луг Туахал, другой сын Нехта.

– Похоже, ты хвастаешь своей победой, – сказал он.

– Чем же мне хвастаться? – возразил Кухулин. – Пока всего один воин пал от моей руки.

– Тебе не придется хвастаться, – заявил Туахал, – потому что от меня тебе не спастись.

– Тогда иди за мечом! – вскричал Кухулин. – Только трус ходит безоружным!

Туахал бегом бросился прочь, а Ибар сказал Кухулину:

– Будь осторожнее, ведь это Туахал, сын Нехта. Если ты не поразишь его с первого броска или с первого удара, то не поразишь никогда – столь он ловок и искусен в бою.

– Ты мог бы это и не говорить, Ибар, – возразил Кухулин. – Ведь у меня победоносное копье Конхобара. Его еще зовут Ядовитым. Я возьму его, и второе копье мне не понадобится, потому что нанесенные им раны не излечивал еще ни один лекарь.

В это время на луг вернулся Туахал, и Кухулин, взяв в руки победоносное копье Конхобара, размахнулся и пробил Туахалу щит, раздробил ему три ребра и пронзил сердце. А потом отрубил ему голову, не успел Туахал упасть на землю.

Немного прошло времени, прежде чем примчался на луг Файнле, младший из трех сыновей Нехта.

– Глупые мои братья! – воскликнул он. – Разве так надо биться? Ничего, теперь ты будешь иметь дело со мной! Пошли на реку, на то место, где твои ноги не достанут дна.

– Будь осторожнее, – сказал Ибар. – Ведь это Файнле Один Глоток, и прозвали его так, потому что он быстрее ласточки перебирается с одного берега на другой, и пока еще ни один пловец не смог угнаться за ним.

– Ты мог бы это и не говорить, Ибар! – рассердился Кухулин. – Кому, как не тебе, знать реку Каллан в Эмайн Махе! После игр все мальчики бросались в нее поплавать. Я же относил на другой берег по мальчишке на обоих плечах да на обеих ладонях, а сам и ног не успевал замочить.

С этими словами он бросился в воду, где было глубже всего, схватился с Файнле, ударил его мечом Конхобара, а потом снес ему голову и тело оставил в реке.

Расправившись с сыновьями Нехта, Пес Улада и Ибар отправились в их дом, все в нем порушили, а потом, предав его огню, поехали к Слиав Фуад, не забыв прихватить с собой три головы.

Неожиданно впереди показалось стадо диких оленей.

– Чьи это олени? – спросил Кухулин.

– Ничьи, – ответил Ибар. – Это дикие олени, которые живут в лесу возле Слиав Фуад.

– Поторопи коней, – попросил Кухулин, – чтобы мне получше разглядеть их.

Однако, как ни мчались кони, не под силу им было догнать диких оленей. Пришлось Кухулину соскочить с повозки и самому бежать за оленями, пока два самых могучих не упали, едва дыша, на землю. Кухулин привязал их сзади к повозке.

Кухулин с Ибаром продолжили путь, и над равниной Эмайн они увидали стаю белых лебедей, которые были еще белее, чем лебеди на пруду короля Конхобара, и Кухулин спросил Ибара:

– Откуда эти лебеди?

– Это дикие лебеди, – ответил ему Ибар. – И прилетают они со скал и островов великого моря, чтобы подкормиться на равнине.

– Как ты думаешь, что лучше: поймать их живыми или убить их?

– Конечно же, поймать живыми! – воскликнул Ибар. – Многие убивают лебедей, но никто не привозит их живыми.

Кухулин подобрал камешек с земли и метнул его в небо, сбив сразу восемь птиц. Потом он подобрал камень побольше и сбил шестнадцать птиц.

– Принеси их, Ибар, – попросил он.

– Нет, – отказался Ибар. – Нелегко сейчас остановить коней, а если не остановить, то меня переедут железные колеса или олени проткнут рогами.

– Плохой ты воин, Ибар, – отозвался Кухулин. – Дай мне поводья. Я остановлю коней.

Ибар подобрал всех лебедей и привязал их к повозке, чтобы они не улетели, и до самой Эмайн у них больше не было приключений.

Первой заметила королевскую повозку Леборхам, дочь Аэда, которая исполняла обязанности собеседницы и посланницы короля и которая как раз в это время оказалась в Эмайн.

– Конхобар, сюда едет воин в повозке, – сказала она. – И он как будто в ярости. При нем три окровавленные головы его врагов, а еще к повозке привязаны два оленя и много белых птиц. Клянусь, если не укротить его ярость, много храбрых уладов поляжет от его руки!

– Знаю я этого воина! – вскричал Конхобар. – Он еще совсем мальчик, сын Дехтире, и сегодня в первый раз отправился в чужие земли. Он обагрил руки в крови и никого не пощадит в Эмайн, если мы не встретим его как положено герою.

Подумав, они решили послать в поле три раза по пятьдесят женщин с обнаженной грудью. Едва мальчик завидел их, как им овладел стыд, и он спрятал лицо в подушки, лежавшие в повозке. Ярость покинула его, и тогда ему принесли праздничные одежды и воду для мытья. С великими почестями встречали Кухулина в Эмайн Махе.

Таковы деяния юного Кухулина, как Фергус рассказывал о них Айлилю и Медб во время войны из-за быка из Куальнге.