Текст книги "Осетинская трагедия. Белая книга преступлений против Южной Осетии. Август 2008 г"

Жительница г. Цхинвала, 1955 г. р.

Мы прятались от бомбежек в подвалах, но грузинские войска, зная об этом, рвали гранатами трубы – вода затопила помещение и люди стояли трое суток по пояс в воде. Подорвали дамбу у села Кехви, затопив целые районы. Старики от поднимающейся воды выбирались на улицу, но их тут же убивали.

Грузинские военные поджигали гаражи, цинично расстреливали на кладбище надгробья. Они уничтожили часовню и мемориальное кладбище защитников Цхинвала 1992 года. Танк несколько раз проехал по могилам, сровняв их с землей. В соседних домах боевики стали забрасывать подвалы гранатами. Грузины ругали нас – осетин – последними словами, что их землю захватили.

Жительница г. Цхинвала, 1964 г. р.

Осетины в большинстве своем (примерно 90 %) православные христиане, грузины тоже христиане. И жители нашего города Цхинвал укрывались в церкви, которая расположена на ул. Комарова. В церкви в основном были женщины, старики и дети. Грузинские военные знали, что в церкви находятся люди, и данную церковь взорвали. Все люди, находившиеся в здании церкви, погибли. Люди, находившиеся в церкви, полагали, что никто не будет стрелять в храм, и с этой надеждой шли туда (…).

Жительница г. Цхинвала, 1973 г. р.

Тихо, летняя теплая ночь. Больных нет. И вдруг разрывы снарядов. Весь персонал в подвал! Шквал огня. Пробито здание больницы, нет палат на 2 и 3-м этажах. Стоны со всех сторон. Спускаем с верхних этажей в подвал больных. Послышался гул самолетов и раздались разрывы бомб. Попадание в крышу. Начался массированный ракетный обстрел. Раненых становится все больше и больше. В городе горят дома, полностью остались без жилья доктора дежурной бригады: (имена пятерых людей).

Утром третьего дня войны стало ясно, что весь город в руинах. Пошло массовое поступление раненых, мертвых, контуженных.

От прямого попадания ракеты в подвале своего дома погибла врач-невролог (…); в упор расстрелян врач-травматолог (…); главврача санэпидемстанции (…) с детьми накрыло миной на Зарской дороге.

Житель г. Цхинвала, 1974 г. р.

Я на машине отвез свою сестру в городскую больницу. Когда я приехал в больницу, она была почти разрушена. Ее обстреливали вместе с больными. (…)

В это время в город уже вошли грузинские танки и двигались по городу к школе № 6. (…) На площади Героев я увидел грузинские танки Т-72 и БТР иностранного производства. (…) один танк из колонны задавил женщину, которая выбежала навстречу. Это было на моих глазах. (…) Среди грузинских солдат были как грузины, так и не грузины, одетые в американские песочные камуфляжи.

Имеются многочисленные свидетельства того, что грузинские военные преднамеренно убивали – при обстоятельствах, не позволявших ошибиться относительно того, является ли жертва военнослужащим (ополченцем), – безоружных граждан, не оказывавших сопротивления, в том числе женщин и детей. Убийства совершались в том числе особо жестокими способами: людей давили танками и бронетранспортерами.

Жительница г. Цхинвала, 1955 г. р.

8 августа через окно в подвале я наблюдала, как грузинские солдаты из автоматов стреляли по машине миротворцев, которая стояла на ул. Герцена. В этой машине никого не было – за этой машиной пряталась (…) и ее дочь (…). После чего грузинские войска, как я поняла, кинули гранату в машину, и она взорвалась. В результате чего (…) и (…) погибли, сгорели заживо. (…) Так как вокруг были грузинские войска, из подвала никто не выходил. На улице Кулаева я видела, как из автомата грузинские военные расстреляли местного жителя, в последующем труп мужчины лежал на улице 2 дня. Также я видела, как по нашей улице двигались грузинские танки и грузинские солдаты, их было очень много. В подвале мы сидели до 10 августа, без еды и воды. Потом по городу стала ездить машина, которая собирала трупы, и мы вместе с миротворцами вышли из дома и уехали из города.

Жительница г. Цхинвала, 1963 г. р.

Зашедший первым в город «грузинский спецназ» начал охоту на людей – стреляли в любого человека, будь то женщина, ребенок, пожилой человек. При этом «грузинский спецназ» кричал «Осетины, выходите!» и расстреливал всех мирных граждан. Грузинские танки двигались по улицам города, расстреливая дома из пушек. При этом я уверена, что грузинские солдаты знали, что в домах города находятся женщины, дети и старики.

На крыше ресторана, расположенного на ул. Сталина, засел снайпер, который несколько дней отстреливал мирных граждан Цхинвала, (…) особенно любил стрелять по молодым девушкам и женщинам исключительно в область лица. Наших соседей (…) 21 года и ее маму (…), проживавших по адресу (…) ул. Кулаева (…), сожгли живьем в гараже, расположенном около их дома (…).

Жительница г. Цхинвала, 1930 г. р.

Ночью 9 августа 2008 года мы решили перебежать из нашего подвала в бомбоубежище, которое было расположено неподалеку от нашего общежития, на этой же улице (…). Мы всей группой стали продвигаться небольшими перебежками к этому бомбоубежищу, я шла пешком, так как бегом уже не могу передвигаться в связи с преклонным возрастом. Я видела, как впереди нас бежала молодая девушка, которая проживала в нашем общежитии, по имени (…), ей было около 20 лет. Она первая подбежала ко входу в бомбоубежище – раздался одиночный выстрел, и она упала замертво. Кто стрелял и откуда, я не видела и пояснить не могу. Мы испугались, и все побежали кто куда. Я вместе со своей дочерью вернулась назад к своему дому (…).

Жительница г. Цхинвала, 1961 г. р.

В ночь на 8 августа началась страшная бомбежка. В подвале спряталось 17 человек. Утром, где-то в 10 часов 15 минут, сосед выглянул в щель и увидел на улице танки с грузинскими надписями и пехоту. Танки и пехота стреляли по домам. Грузины поднялись в подъезд дома, выломали дверь в квартиру старика (…), но тот уже был мертв в результате танкового обстрела.

… В подъезд пятиэтажки вышел (…), стоматолог, в этом году окончил мединститут в Ставрополе. Снайпер его сразу убил.

После одиннадцати мы с (…) побежали в бункер бомбоубежища. Дорога была в воронках, на улицах лежали трупы, горели дома. (…) сообщили, что на глазах у родителей грузины убили ее брата 17 лет, когда тот вышел из бункера завода «Эмальпровод».

Жительница с. Хетагурово, 1967 г. р.

Примерно в 11 часов я вместе с другими женщинами (имена пятерых женщин) с тремя детьми поднялись из подвала, чтобы пройти по близлежащим улицам. Я отправилась вместе с (…). Немного пройдя, мы увидели, что во дворе частично разрушенного дома, улицу я не помню, грузинские военные убили мирных женщину и мужчину, которые не оказывали им никакого сопротивления. Испугавшись, мы сразу же побежали обратно в подвал. Я узнала грузинских солдат по экипировке (…), а также по разговорной речи. В селе, когда мы поднимались из подвала в этот день, я и другие вышеперечисленные женщины видели множество грузинских солдат, танков (…).

Жительница г. Цхинвала, 1938 г. р.

Когда стихал обстрел, мы старались сменить место убежища, для чего переходили из дома в дом. Я видела, как грузинские солдаты, одетые в военную форму, в бронежилетах, касках, стреляли по мирным жителям, и по мне тоже. Также я лично видела, как на одной из улиц Цхинвала незнакомая мне женщина подняла на руки ребенка примерно 5–6 месяцев и просила грузин прекратить бесчинства. Однако ее никто не слушал, и я увидела, как ее и ребенка застрелили, это был шок.

Жительница г. Цхинвала, 1960 г. р.

Я была свидетелем того, что грузинский БТР (…) гонялся за женщиной, у которой на руках был ребенок 6–7 лет, после чего БТР переехал их обоих. После этого мы скрылись в подвале, и что было дальше, мне не известно. Цель, которую преследовали грузинские войска, – уничтожение нашей нации и завладение нашей территорией (…).

Жительница г. Цхинвала, 1959 г. р.

Утром 8 августа 2008 года мы стали созваниваться с родными и близкими. На улицах города в это время было пустынно, так как выходить из домов было опасно. (…) По телефону я созвонилась с жительницей района «Шанхай» города Цхинвал (…), которая мне сообщила, что 8 августа 2008 года в город Цхинвал в район «Шанхай» зашли грузинские танки, один из которых заживо задавил бабушку, ее дочь и внучку, которые перебегали дорогу, убегали от обстрела.

Жительница г. Цхинвала, 1994 г. р.

Я сама видела, как грузинские вооруженные силы убивали местных жителей осетинской национальности – они погибли в результате бомбардировок, минометных обстрелов. Также я видела, как грузинские солдаты убили из автомата женщину (…).

По моему мнению, Грузия, начав военные действия, преследовала цель геноцида осетинского народа и захвата территории, на которой мы проживаем. Эти действия длительное время готовились грузинскими властями, так, в пограничной зоне постоянно нагнеталась военная обстановка (…).

Жительница г. Цхинвала, 1976 г. р.

Слышались взрывы, я слышала, как рушатся дома. Я смотрела из окна и видела разрушения. На моих глазах убили 12-летнего ребенка с матерью и беременную женщину, которые бежали по улице, спасаясь от обстрела. В них попала ракета.

Жительница г. Цхинвала, 1927 г. р.

Я видела танки с опознавательными знаками грузинских вооруженных формирований в виде красного креста, которые прямой наводкой с короткой дистанции открывали огонь по домам и по подвалам, где обнаруживали людей (…). Погибло очень много людей, в основном детей, женщин и стариков, при ракетно-бомбовых ударах и расстрелянных военнослужащими грузинских вооруженных формирований в упор. Так была убита наша соседка (…), которая (…) пролежала во дворе своего дома три дня на глазах у своих детей, прятавшихся в подвале и не имевших возможности похоронить ее. Так же был убит наш сосед (…), находившийся в подвале, к которому подошел танк и стрельнул во вход (…), были ранены соседки (…) и (…).

Жительница г. Цхинвала, 1969 г. р.

Вечером 9 августа 2008 года около 20 часов я вышла на улицу за водой и хлебом, шла по ул. 8 Июня. Мне навстречу шла женщина – осетинка. Я спросила ее, куда она идет, она ответила, что идет в среднюю школу № 3, так как ее семья находилась в подвале школы. Эта женщина спросила меня, куда иду я. Я ответила, что иду за хлебом, так как мои дети голодные. Мы отошли друг от друга примерно на 50 метров, я услышала звук движущегося танка, спряталась за угол дома и начала смотреть. Увидела, что со стороны центральной площади едет танк грузинской армии, он ехал в направлении школы по улице 8 Июня. Этот танк наехал на женщину, с которой я разговаривала, он раздавил ее гусеницами, я слышала крик этой женщины. Такой жестокости я не видела никогда (…).

8 августа 2008 года утром, около 9 часов, со стороны грузинского села Никози в наш город Цхинвал ворвались танки армии Грузии, а также со стороны села Цунари, через село Тибети (…). Я слышала, что танками давили людей, бегущих по полю, не считались даже с малолетними детьми, стариками и женщинами.

Жительница г. Цхинвала, 1968 г. р.

Пробегая по улице, я увидела свою соседку (…), проживавшую в доме № 30 по нашей улице, та кричала мне, что в ее дом попала ракета и там погибли ее сын, невестка и внук (…) 4 лет. В этот момент произошел взрыв и (…) упала на землю и стала просить помощи, но я не смогла к ней подойти, так как вокруг стреляли, по земле рикошетили пули. После этого мы забежали в подвал. Кроме нас в подвале было семь человек, мужчины, женщины и дети – мне незнакомые.

(…) 7 августа 2008 года примерно в 23 часа 30 минут одна из женщин, находившихся с нами в подвале, попыталась выйти на улицу, (и) только она вышла из подвала, как в нее был произведен выстрел – в голову, и женщина упала, все испугались. Я выглянула из подвала и увидела два БТРа, на одном из которых на грузинском языке было написано «Свобода и единство Грузии».

Житель г. Цхинвала, 1945 г. р.

В подвале мы находились до 11 августа 2008 года. 8 августа 2008 года около 3 часов я услышал грохот, посмотрел на улицу через щель и увидел грузинские танки. (…) На танках на грузинском языке было написано «Полиция». Военнослужащие были одеты в защитную камуфляжную форму. С нами находилась беременная женщина – фамилии и имени я не знаю. 9 августа 2008 года около 12 часов дня она попыталась выбраться из подвала и добраться до больницы. Когда она выбралась на улицу и побежала к больнице на ул. Ленина, неподалеку от дома № 197 ее догнали грузинские военнослужащие и со словами «ее ребенок, когда вырастет, будет воевать с нами» нанесли ей несколько ударов армейским ножом в живот. От полученных ран женщина умерла, это видела моя жена.

Жительница с. Дмениси

Боевые самолеты грузинской армии нанесли бомбовые удары по домам мирных жителей, а затем в село вошли солдаты, которые в упор расстреливали стариков, женщин и детей. По убегающим людям грузины стреляли, а раненых добивали выстрелами в голову.

Видели, как зарезали полуторагодовалого ребенка.

Во время боя старики укрылись в храме Пресвятой Богородицы в селе Хетагурово. Грузинские войска заживо сожгли людей вместе с храмом.

В селении Цинагар к заехавшему туда грузинскому танку подбежали шесть 5-6-летних несмышленых ребятишек, которым стало интересно. Грузинские военные их поймали и всех зарезали ножами.

Группу беженцев грузинские военные захватили, заперли в доме и сожгли заживо.

Жительница г. Цхинвала, 1972 г. р.

На второй день обстрела мы услышали гул моторов, высыпали на улицу, думали – российские танки идут нас выручать.

Бабушки плачут от радости, дети ликуют. И вдруг в нашу сторону разворачивается башня танка и грузины дают залп. Несколько человек остались лежать на земле, остальные кинулись в подвалы.

Мы узнали, что грузинские военные, притворяясь миротворцами, натягивали на рукава белые повязки, а когда их по опознавательному знаку в темноте принимали за своих, то грузины открывали огонь на поражение.

Жительница РЮО, 1968 г. р.

Мы видели, как грузинские военные, смеясь, гнали в западню, как гусей, по улице трех мальчиков 9-13 лет, стреляя по ногам. Когда мальчики уперлись в стену дома, их расстреляли, как в тире.

Жительница РЮО

В селе Джунарви вышли на околицу взрослые женщины с белыми платками в руках, и их расстреляли в упор. В Цунари много парней забрали в плен, и никто не знает об их судьбе.

Среди гражданских целей, которые подвергались атакам грузинских войск, были и легковые автомобили, на которых мирные жители Цхинвала пытались выехать в более безопасные места либо перевезти раненых.

Житель г. Цхинвала, 1976 г. р.

На моих глазах один снаряд, выпущенный из грузинского танка, прямым попаданием взорвал а/м ВАЗ-2107, из которой выпали женщина и маленький ребенок. Когда мы подбежали, чтобы вывести их из зоны обстрела, то я увидел в указанной а/м двух погибших мужчин, сидевших спереди, и погибшего ребенка, находившегося на заднем сиденье. Спустя несколько минут я услышал сильный взрыв, затем (почувствовал) сильную боль в голове, у меня не слышало левое ухо и сильно шла кровь из головы и уха. Меня попытались перевести в подвал соседнего дома, где могли находиться врачи, однако в доме уже никого не оказалось, а дом практически весь сгорел. Тогда я стал пытаться попасть в городскую больницу, но и там никого не оказалось.

Жительница г. Цхинвала, 1982 г. р.

Мой муж рассказал, что грузины убили нашего общего знакомого по прозвищу (…), нашу соседку по имени (…) – во время ее эвакуации с мужем и ребенком на их автомобиле «Волга» взорвали грузинские военные, (…) они сгорели в машине. Эту семью убили 9 августа 2008 года (…).

Житель г. Цхинвала, 1946 г. р.

9 августа 2008 года по нашей улице проехали три грузинских танка, которые обстреливали все на своем пути, а за ними шла пехота. Один из этих танков выстрелил в двигавшуюся по улице автомашину, в которой находился водитель – гражданский человек, но по счастливой случайности он успел выпрыгнуть из своей машины и, убежав, остался в живых. Машина полностью сгорела. После этого за ними также по нашей улице проехали четыре бронемашины с пушками, американского производства (…). Эти бронемашины также обстреливали все на своем пути, в том числе и все жилые дома.

Жительница г. Цхинвала, 1957 г. р.

Когда я поднялась в свою квартиру, чтобы взять хотя бы сухари для детей, через окно я увидела, как какая-то семья, а именно мужчина, женщина и двое детей, села в легковую автомашину и хотела уехать из города, но по ним грузинские войска открыли огонь и машина взорвалась. Вся семья сгорела заживо (…).

Жительница г. Цхинвала, 1927 г. р.

7 августа 2008 года я со своей семьей села в машину, и мы попытались выехать из города. На ул. Героев, около завода, с двух сторон нас окружили танки и стали стрелять. Мы все выбежали и забежали на завод. Грузинские войска увидели, как мы забегаем на завод, и открыли огонь. Через минуту взорвалась наша машина. Потом снарядом прорвало трубу, и мы все, лежа на земле, оказались в воде, но мы не вставали. После того как по звуку мы поняли, что танки отъехали подальше, мы буквально под пулями вернулись домой. По улицам ходили грузинские солдаты и убивали людей, я испугалась, и со своей семьей ползком мы добрались до техникума. В нас стреляли, мы не могли ползти, увидев это, один парень кинулся к нам на помощь, и его ранили (…).

Житель г. Цхинвала, 1990 г. р.

Мы спали, когда раздались взрывы. Один из минометных снарядов попал в наш балкон. Все спустились в подвал. Утром в город вошли грузинские танки и стали стрелять в дома, где в подвалах прятались люди. Из подвала выглянула женщина, и грузинские военные туда бросили гранату. На перекрестке улиц Исаака и Героев грузинский танк выстрелил в автомашину, в которой мужчина перевозил ребенка.

The INDEPENDENT

Анна Пенкет

Маневры Грузии после обнародования доклада Amnesty International

18 ноября 2008 года

Райан Грист, возглавлявший во время конфликта международную группу наблюдателей, рассказал Independent, что на момент начала войны в столице Южной Осетии Цхинвали «еще были женщины и дети», которые должны были быть защищены от конфликта, нараставшего в течение нескольких месяцев.

Грист, бывший в то время действующим главой Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, также заявил, что три наблюдателя ОБСЕ в Цхинвали не смогли подтвердить заявления грузин о том, что сепаратисты открыли огонь по трем селам неподалеку от столицы Южной Осетии за час до того, как Грузия начала основное наступление.

Журналист BBC Newsnight, которому русские разрешили в октябре вести репортаж из Цхинвали, видел в жилых кварталах доказательства ущерба, нанесенного грузинскими ракетами «Град», не являющимися высокоточным оружием.

О действиях грузинской армии в отношении заложников

Захваченные грузинскими подразделениями мирные граждане не могли быть помехой для проведения войсковой операции. Захват и удержание заложников в таком случае может рассматриваться только как военное или уголовное преступление. Свидетельства потерпевших дают основания полагать, что такого рода действия со стороны грузинских военнослужащих по крайней мере не пресекались их командованием.

Житель пос. Знаур, 1946 г. р.

8 августа 2008 года я находился у колодца, расположенного примерно в 100 метрах от моего дома, и хотел напоить овец, принадлежащих моему брату. В это время подошел грузинский военный, который сказал на грузинском языке фразу, означающую: положи ведро и веревку и иди ко мне. У него был с собой пистолет Макарова. Другого оружия я не видел. Я положил ведро, веревку и подошел к нему, подняв вверх руки. Грузинский военный, обшарив мои карманы, достал из них: мое пенсионное удостоверение, мое свидетельство о рождении и другие мои документы, точный перечень которых я не помню. Затем он вывел меня ближе к дороге, позвал солдата грузинских войск и сказал: «Уведи его». Солдат меня повел к другим грузинским военным. Там мне связали руки белым полимерным шпагатом, посадили в машину. В машине были другие осетины, которых также задержали грузинские военные. Среди задержанных я видел своего знакомого (…) и еще других. Нас отвезли в лес. В лесу над нами издевались грузинские военные. Меня избивали грузинские военные прикладами по спине, по ногам, голове и по лицу, били также ногами куда попало. Руки держали связанными. В лесу нас держали двое суток. Потом отвезли в город Гори, куда привозили других пленных осетин. Оттуда нас погрузили в автобусы и повезли под охраной грузинских военных в тюрьму. Камеры в тюрьме были двухместные. Там меня не избивали. В этой камере я провел 10 дней. Мне никто не объяснил, за что меня задержали или в чем обвиняют. Я уверен, что меня избивали и задержали грузинские военные, потому что они разговаривали на грузинском языке, который я хорошо знаю и соответственно не спутаю с другими языками. Лица, которые меня задержали, потом избивали и держали в тюрьме, были одеты в военную форму (…). Меня, (…) и некоторых других освободили 22 августа 2008 года. Нас привезли в г. Гори, там передали российским военнослужащим, которые привезли в г. Цхинвал, где всех отпустили и развезли по местам жительства.

Житель г. Цхинвала, 1962 г. р.

8 августа 2008 года в послеобеденное время, когда я находился вместе со своими сослуживцами из ОГР на позиции около с. Хетагурово, в бинокль я наблюдал за происходящим в селе, в котором на тот момент находились грузинские войска. В бинокль я видел, как грузинские танки в упор расстреливали дома селян, а грузинские военнослужащие вытаскивали из домов неизвестных мне стариков и женщин, применяя при этом к ним физическое насилие, выражавшееся в избиениях. Также грузинские военные тащили осетинских женщин за волосы по земле. В бинокль я не видел, чтобы грузинские военные кого-нибудь расстреливали, но когда вечером этого же дня мы вошли в селение, то в одном из сгоревших осетинских домов, в сгоревшем курятнике, обнаружили останки сгоревших детских трупов. По словам выживших – фамилий я их не знаю, знаю, что они осетинские жители селения Цунари – мне известно, что из этого селения грузинские войска увели очень много заложников – молодых парней и девушек. Точное количество мне не известно (…).

Жительница с. Ног-Кау, 1937 г. р.

В один из моментов я выглянула из подвала и увидела бегущего мужчину в гражданской одежде, осетина, он звал на помощь. Мы крикнули ему бежать к нам, что он и сделал. Мужчина рассказал нам, что был взят грузинами в заложники и ему удалось сбежать во время обстрела грузинских танков российскими самолетами.

Жительница с. Верхнее Дмениси, 1939 г. р.

Также могу пояснить, что грузинские солдаты захватили заложников из осетин и удерживали их в школе. Куда делись эти люди, никто не знает. В числе беженцев их нет.

Жительница с. Хетагурово, 1967 г. р.

Мой супруг попал в заложники к грузинским военнослужащим. Через несколько дней мне стало известно, что моего супруга освободили (…) российские военнослужащие и что он находится в госпитале г. Владикавказ. Позже от жителей села мне стало известно, что в заложники грузинскими военнослужащими был взят родной брат моего супруга (…) который приехал в с. Хетагурово из г. Владикавказ. (…) Его паспорт был обнаружен возле церкви в с. Хетагурово.

Житель с. Хундисубан, 1956 г. р.

Приблизительно 8 или 9 августа 2008 года утром я вышел из дома и на расстоянии около 100 метров от моего дома встретил грузинских военных, которые напали на меня, связали мне руки, посадили в салон автомашины иностранного производства, (…) и долго возили днем. Потом ночью отвезли в лес, где держали двое суток (…) На третьи сутки нас снова посадили в автомашины и привезли в какой-то город, название которого пояснить не смогу. Все это время руки были связаны. Там развязали руки (…). Туда с разных сторон подъезжали автомашины и свозили много пленных людей. Потом подогнали автобус и ночью увезли с этого места. Нас привезли в тюрьму. На глазах у меня была повязка, которую сняли после того как завели в камеру. (…) В данной камере я находился 15 дней. Когда мы находились в лесу, меня избивали грузинские военные, били ногами обутыми куда попало: по голове, по ногам, по туловищу. Любой проходящий мимо наносил удары, а я лежал на земле, ничего не мог сделать, так как руки были связаны. Точнее, обе руки были привязаны спереди к правой ноге в области колена. В результате избиений в настоящее время я не могу нормально ходить. (…) В результате избиений и пребывания в тюрьме мое здоровье сильно подорвано.

22 августа 2008 года меня привезли в г. Цхинвал, а затем на автомашине скорой помощи привезли домой.

Когда меня захватили грузинские военные, нас было двое, со мною был (…), который до настоящего времени находится у грузинских военных.

(…) Я уверен, что вооруженные люди, которые меня захватили, избивали и посадили в тюрьму, были грузинскими военными, так как они говорили на грузинском языке, который я хорошо знаю и, естественно, могу отличить от других языков. Тюрьма, где я находился, по-моему, находится недалеко от г. Тбилиси, но точнее сказать не смогу.

Взятых в заложники жителей Южной Осетии избивали, подвергали пыткам и издевательствам.

Житель с. Дмениси, 1938 г. р.

9 августа 2008 года утром, когда бомбежки на некоторое время прекратились, я вывел свою корову на пастбище (…)

Я в это время находился со своим соседом (…). Когда мы пасли коров в окрестностях села Дмениси, там находились военнослужащие в количестве двух человек, которые были вооружены автоматами (…).

Грузинские военнослужащие наставили на нас свое оружие и приказали следовать за ними. (…) Нас привели в помещение средней школы с. Дмениси, подняли на третий этаж, завели в один из кабинетов, где я увидел, что на полу находилось трое человек – жители села Дмениси (имена трех человек). Я видел, что их руки были завязаны за спиной веревками. Мне и (…) также завязали за спиной руки и посадили на пол. Я видел, что в помещении школы находились грузинские военнослужащие в количестве примерно 60 человек. Они издевались над нами, ругали нас, говорили, для чего мы лезем в Россию, на что я им ответил, что в составе России нам будет лучше жить. Во время задержания меня и (…) ударили по одному разу. Далее меня еще несколько раз ударили по животу. (…), (через некоторое время) меня и (…) отпустили домой.

(…) По пути следования я увидел, что около домовладения сестры (второго потерпевшего) находились примерно 15 человек грузинских военнослужащих. (…) Нас снова привели в помещение школы с. Дмениси, посадили в каком-то кабинете на первом этаже, завязали руки и там (мы) пробыли примерно до 2 часов 10 августа 2008 года. В указанное время нас вывели на улицу, где я увидел, что грузинские военнослужащие в количестве 6 человек избивали двух осетинских военнослужащих (…). Осетинские военные лежали на земле на животе, при этом грузинские военнослужащие в моем присутствии, а также в присутствии (второго потерпевшего) избивали их ногами, били прикладами автоматов. Далее (они) нас посадили в кузов своей автомашины, при этом наши руки были завязаны за спиной.

(…) Мы проехали г. Гори и через 4 км остановились в лесопосадке, где устроили себе ночлег. Я и все перечисленные мной пленные находились в завязанном состоянии и не могли двигаться. В это время со стороны грузинских военнослужащих в отношении нас более никаких преступлений совершено не было (…). Утром 10 августа 2008 года (…), в тот день я не слышал стрельбы, грузинские военнослужащие стали вести себя спокойней, так как им, как и нам, было известно о том, что Россия помогает РЮО (защититься) от нападения грузинской армии. (…) Примерно в 14 часов нас снова посадили в автомашины и повезли в неизвестном мне направлении в помещение типа тюрьмы, где находились камеры, но они были очень чистые (…).

Когда мы находились в камере, я слышал крики вышеуказанных осетинских граждан, которых избивали грузины и требовали ответы на их вопросы, а именно: для чего вы воевали, в кого стреляли, кого именно убивали, какие боевые задачи ставились руководством РЮО. Еще я помню, как сильно кричали данные мужчины, что не было сил слушать их. (…) Я также видел, что одного парня так сильно избили, что у него изо рта текла кровь. Я точно не помню, но по-моему граждан Осетии дважды выводили из камер и избивали очень сильно и жестоко.

13 августа 2008 года, примерно в обеденное время, меня (…) и вышеуказанных лиц вывели из камер, развязали руки, завязали глаза и повели в неизвестном направлении. (…) Нас всех пятерых посадили на одну скамейку, руки развязали и маски с глаз тоже сняли. Напротив нас находилось трое грузинских военнослужащих, которые были одеты в камуфлированную форму, на голове у них были маски с вырезами для рта, глаз и носа. Данные лица спросили у нас, кто может пойти в г. Цхинвал, чтобы привезти оттуда пятерых мертвых грузинских военнослужащих, а также пятерых живых грузинских военнослужащих. Я (…) отказался это делать, но меня никто не спрашивал, меня направили принудительно. (…) Также грузинские военнослужащие сказали мне о том, что если я не приведу их людей, то они убьют моих односельчан. (…) Они довезли меня до г. Гори, где высадили примерно в 3–4 километрах от г. Цхинвал (…).

Также я видел, что российские миротворцы раздавали хлеб и консервы грузинским жителям. Я подошел к пункту раздачи, где встретил мужчину, который меня узнал. Когда я встретил своих знакомых, я уже ничего не боялся, так как находился среди своих. Они посадили меня на автомашину и привезли меня в г. Цхинвал. (…) повели меня в помещение КГБ РЮО, где завели в один из кабинетов. Там находился ранее не известный мне офицер, который опросил меня по всем вышеуказанным вопросам (…).

Житель с. Хетагурово, 1984 г. р.

(…) дал показания о том, что он, являясь бойцом МС от РСО – Алания, утром 8 августа 2008 года был пленен грузинскими военнослужащими. После пленения на него сразу надели наручники и подвергли избиению. До него были захвачены в плен его односельчане (имена двух человек). Их повезли на автомашине в сторону Республики Грузия. По дороге подвергали избиению руками, ногами и прикладами автоматов, выражаясь нецензурно в адрес осетинской нации. Военнослужащие грузинской армии хотели их расстрелять, но им не дали грузинские полицейские. В г. Гори их подвергли незаконным методам допроса, истязали, били по кистям рук рукояткой пистолета, потом поместили в камеру. Наутро их опять перевезли в другое место, поместили в камеру, где больше не избивали, даже дали поесть, однако медицинской помощи не оказали. 21 августа 2008 года их обменяли на грузинских военнопленных.

Житель с. Дмениси, 1969 г. р.