Текст книги "Жизнь вместо жизни"

– Нет, не знаю. Он был из старшей группы, а Витюшка – в младшей. Потом он исчез. Все воспитатели вздохнули. Он недолго ходил в этот садик, но вместе со своей мамашей нервов потрепал всем порядочно.

– Откуда он пришёл? Кто его мамаша?

– Откуда-то из другого садика. Говорили, что отец его в 149 НИИ работает, а мамаша – учительница, сбежала с Дальнего Востока.

– Её зовут Мария?

– Да. Откуда ты знаешь её?

– Фамилия, фамилия её как?

– Не помню. Шилова, Жилова, кажется.

– Жилина, Машенька, – чуть не заорал на всю квартиру.

– Откуда ты её знаешь? Что случилось?

– Так вот почему лицо мальчишки показалось мне знакомым. Он, как две капли воды похож на моего комэска, Серёгу Беркутова, помнишь, я тебе про него рассказывал?

– Не может быть. Тебе показалось, просто приснилось.

– Нет, нет. Это лицо я ни с кем не спутаю. Её лицо мне тоже тогда показалось знакомым. Где же они теперь? Может она знает, где искать Беркутова?

– Думаю, что нет. Если она сбежала от него с Дальнего Востока, значит, вряд ли они поддерживают переписку. Ты её видел на Дальнем Востоке?

– Один раз. В Доме офицеров, на танцах, довольно близко. Я её видел, она меня – нет. За это время она сильно изменилась, поэтому я её сразу не признал. Я ей выговорил, что нехорошо разводить сплетни, да ещё при детях. Она огрызнулась, что сама педагог, и лучше знает, что можно говорить при детях, а что нельзя. Тогда я пригрозил рассказать мужу, что Серёжа не его сын – ты бы видела, какой у неё был вид – белее мела. Вероятно, она решила, что я знаю её историю, и, действительно всё станет известно мужу, поэтому и перевела ребёнка в другой садик?

– Выходит, что этот мальчик – сын твоего комэска. Не исключено, что она осталась под своей фамилией – у учителей и медиков такое бывает. У мальчика, естественно, фамилия мужа, но какая? Фамилию Беркутова я в садике не слышала…

Интересно, сам «Беркут» знает, что у него растёт сын?

Прошла неделя с приезда родителей. Как по заказу, стояла прекрасная погода. Я старался, как можно, больше времени проводить с ними. Мы много гуляли в нашем любимом сквере на Чистых прудах. В будние дни мы гуляли с двумя колясками, в выходные и по вечерам – брали с собой старших ребят, давая Наташе передохнуть и спокойно позаниматься.

Нами давно был облюбован тенистый «закуток», немного в стороне от правой аллеи сквера. Две больших скамейки стояли напротив друг друга, с трёх сторон огороженные невысоким, аккуратно подстриженным кустарником и прикрытые сверху густым шатром листвы раскидистой липы, что давало возможность беседовать, вглядываясь в лица собеседникам и в тоже время не выпускать из вида старших ребят, кормящих лебедей в пруду или роящихся в песочнице. Тут же рядом расположились несколько качелей и каруселей… Самое главное, здесь не было стационарных ларьков с мороженым, а передвижные успевали опустеть не доходя до нас. Кроме этого, уже заметно уменьшалось количество прохожих и отдыхающих. Как у Н. В. Гоголя: «редкая птица долетит…» Оставаясь «наедине» со мной, у родителей немедленно возникало «миллион» разных вопросов: что и как?…, почему, зачем и отчего?…, что было и что будет?…, отвечать на которые было весьма непросто, хотя бы потому, что из ответа на один вопрос, тут же возникали «тысячи» других, не менее сложных…

Редкие прохожие изъявляли желание присоединиться к совместному отдыху с нашей эскадрильей, состоящей из двух двухместных колясок и двух неугомонных ребятишек, через каждые две минуты осаждавшие нескончаемыми «зачем?» и «почему?», а в промежутках между этими вопросами неукоснительной необходимостью похвастаться своими достижениями в области архитектурного зодчества в песочнице…

Те, что присаживались, – прислушавшись к нашему семейному вечеру вопросов и ответов, деликатно откланивались и уходили…

Во время таких прогулок, старался выглядеть как можно спокойней и беззаботней… Пытаясь успокоить родителей, убеждал их, что в любом случае, жильё у нас есть – не такие «хоромы», но места хватит. В это время стали создаваться жилищные кооперативы, деньги у нас ещё оставались, – можно будет купить ещё квартиру и обменять обе на одну большую… В материальном плане проблем тоже не должно быть – в этом они уже убедились, а остальное … Остальное, будем надеяться, приложится… В один из воскресных дней к нам присоединилась весьма солидная супружеская пара, лет на десять моложе моих родителей. Поздоровались.

Извинившись за вторжение, спросили разрешения, присели…

Задумавшись над ответом на очередной родительский вопрос, я не сразу обратил на них внимание. К тому же, тема нашего разговора была не особо деликатной и они нам совершенно не мешали… Воспользовавшись паузой между закончившимся ответом и очередным вопросом, властный мужской голос поинтересовался.

– Тебе тоже понравилось это место?

Удивлённый таким «фамильярным» ко мне обращением, оглянулся на хорошо знакомый голос … Супружеская пара оказалась нашими соседями, живущими в соседнем подъезде и этажом выше…

– Здравствуйте, Иван Никитович! Здравствуйте Вероника Николаевна! Извините, что сразу не узнал. Познакомьтесь, это мои родители…

Представив родителей и обрадовавшись появлению новых собеседников, под предлогом глянуть на старших и очередного перекура отошёл в сторону, подальше от детских колясок и… вопросов родителей…

Отсутствовал я не более двадцати – тридцати минут. Когда вернулся, беседа между четырьмя «стариками» была в полном разгаре и шла уже как между давнишними знакомыми… Вслушаться в их беседу я не успел, так как в одной из колясок началось нетерпеливое шевеление…

Догадавшись о причине, предвидя возможное и во второй коляске, и не желая испытывать судьбу, окликнул старших и на «форсированном» режиме взяли курс в сторону дома. Родители тоже поднялись; собрались было за нами, но соседи их отговорили.

– Останьтесь, посидите ещё, отдохните. Вам всё равно за ними не угнаться. Потом мы вас проводим…

… На звонок в дверь вышла Анна Сергеевна.

Александр Иванович и Иван Никитович были значительно более, чем хорошими знакомыми; Вероника Николаевна и Анна Сергеевна тоже далеко не в первый раз встретились, поэтому дружеская беседа продолжилась сначала за столом с рюмками «чая», затем переместилась в кабинет Александра Ивановича, снова вернулась за общий стол… и закончилась достаточно поздним вечером…

Утром, «вернувшись» из детского садика, я был остановлен «деликатным» вопросом.

– Кто это были ваши соседи? Такие приятные люди!

– Ты ещё не догадался?… Трижды Герой Советского Союза, генерал – полковник авиации, Иван Никитович Кожедуб и его супруга. Вы можете гордиться знакомством с ними…

… Менее, чем за неделю до отъезда родителей, во время обеда после очередной прогулки, раздался телефонный звонок. Трубку взяла Наташа.

– Квартира капитана Полянского?… – в трубке слышался официальный женский голос.

… Все звонившие на этот номер, знали его, как домашний телефон генерала…

– Да, – удивлённым голосом ответила Наташа, – кто его спрашивает?

В комнате установилась тишина, и весь разговор был хорошо слышен. – Военно – транспортная комендатура станции Москва – товарная, пригласите его к телефону.

Круглыми от недоумения глазами Наташа молча, протянула мне трубку.

– Слушаю Вас, – я тоже ничего не понимал.

Ещё раз представившись, тот же сухой голос продолжил: – На Ваше имя, товарищ капитан, пришёл специальный груз военного назначения из Кирова, с почтового ящика №… Я совсем ничего не мог понять. Такой груз должен был прибыть в Р……ское, а не сюда, на квартиру генерала… Сюда должна была приехать из Кирова обещанная военпредом стиральная машина, но я ждал её не раньше, чем через месяц.

– Что от меня требуется? – Придя в себя, чётким, спокойным голосом, произнёс в трубку.

– Вы его сами получите? Или Вам его доставить по указанному адресу?

– Можете доставить?

– Да, давайте сверим адрес.

Назвал адрес генеральской квартиры.

– В течение двух часов доставим, будьте дома. – В трубке раздались короткие гудки.

Видя моё недоумённое лицо, Наташа буквально прошептала.

– Что произошло?

– Понятия не имею.

Я действительно ничего не понимал. Неужели отставной «полкан» всё перепутал и послал сюда установку контроля за испытаниями, а стиральную машину отправил в Р…..ское? Меня потом обсмеют на весь белый свет. Надо туда позвонить и всё узнать.

Набрав номер приёмной, услышал голос Егорова.

– Здравствуй, Володя! Тебе известно что – нибудь о прибытии груза из Кирова?

Вместо голоса Егорова, услышал голос «Хозяина»

– Прибыл. Мне уже доложили. На месяц раньше обещанного.

– Распаковали? Проверили?

– Да. Всё в порядке. Уже монтируют. Спасибо! Чего ты так разволновался?

– Привык начатые дела доводить до логического завершения. Через несколько дней поеду отвозить родителей домой, и на обратном пути мог бы заехать, поторопить. Спасибо за информацию! До свидания, товарищ генерал!

Только сейчас я вспомнил хитроватую улыбку полковника, обещавшего мне получить машину через две недели. Хотелось сделать Наташе сюрприз и, продолжая удерживать на своём лице удивлённую гримасу, молча доедал свой обед. Оживлённый разговор, начатый в начале обеда, прекратился во время телефонного звонка и больше не возобновлялся.

Этот звонок дважды поставил меня в неловкое положение. Во-первых, родители сих пор не знали, что я офицер и пока ещё не собирался им в этом признаваться. Во-вторых, я знал, что маме и сестре тоже захочется иметь такие же машины. В продаже их ещё не было, кроме тех, что не прошли военную приёмку. Не исключено, что они могут отличаться конструктивно и неизвестно, какого они будут качества…, а просить ещё раз полковника, просто не хорошо. Придётся пока не распаковывать.

Действительно, часа через полтора, у подъезда просигналила машина. Увидев в окне грузовую машину, накинул на себя пиджак и спустился на улицу. Два солдата – срочника уже выгрузили ящик на дорогу и курили в ожидании команды. Из кабины грузовика вышел молодой лейтенант с эмблемами железнодорожных войск.

– Капитан Полянский?

– Так точно!

– Извините, товарищ капитан, разрешите Ваши документы?

– Зайдёмте в квартиру.

Сверив моё офицерское удостоверение с накладными и квитанциями, убедившись, что всё соответствует документам, он удовлетворительно кивнул головой.

– Распишитесь в получении и можете забирать.

– Можно попросить ребят занести груз в дом?

– Поговорите с ними сами.

– Чем я могу их отблагодарить – не водкой же?

– Блок сигарет найдётся?… Ну вот и прекрасно.

Спустившись к машине, обещал солдатам блок своих «любимых» сигарет ВТ. Они с радостью согласились и через десять минут, деревянный ящик уже стоял в ванной. Лейтенанта я задержал, предложив ему рюмку коньяка и бутерброд на закуску.

Проводив офицера, зашёл в ванную. Там уже толпилось всё моё семейство, включая старших ребят. На всех боках ящика и крышке, чёрным трафаретом, по диагонали, крупными буквами, стоял штамп «Г.В.Н.», – груз военного назначения. Вот почему он прибыл так быстро, и документы попали в транспортную комендатуру. Молодец, полковник! Хитёр!

– Значит, так. – Шагом марш, отсюда! Груз военный, вскрывать его один не имею права. Вернусь, соберу комиссию, тогда увидим.

Вечером, зайдя в ванную комнату, Александр Иванович долго смотрел на этот ящик, затем, улучшив момент, тихонько спросил:

– Ты сам– то знаешь, что в нём?

– Знаю. Стиральная машина – автомат.

– Где ты её взял?

– В Кирове, на заводе, куда заезжал по заданию генерала Уткина. Они начали их выпуск, как товары народного потребления, но, пока ещё, для кораблей и подводных лодок. Оставил военпреду деньги и адрес, он и отравил машину, как военный груз.

– Чего не распаковываешь?

– В свободной продаже их пока нет, а просить военпреда ещё две, для мамы и сестры, неудобно. Будут в продаже – куплю. Старые у них есть.

– Правильно. Приедешь, установим.

– Наташе не говорите – пусть сюрприз будет.

Мы ехали домой. Вернее домой ехали мои родители. Я снова ехал в сторону дома. Точнее мимо дома … Вообще, где он сейчас, мой дом? Из родительского гнезда я вылетел уже давно. На Дальнем Востоке моё жилище, едва ли, можно было назвать домом. В Р … ском, были НАШИ с Наташей квартиры, но там не было НАС. Сейчас мы «жили» в Москве.

Витюшка и Верочка очень хорошо прижились в этом доме, но это был чужой дом, – мы в нём только гостили… Мы с Наташей стали переживать, что будет, когда мы вернёмся в Р … ское? То, что придётся возвращаться, мы почти не сомневались. Так где же сейчас наш с Наташей дом? …

Провожать нас на вокзал я запретил категорически. Длинные проводы – лишние слёзы. Присели на дорожку, – вот и все проводы. Все «трофеи» налёта на универмаг, были упакованы в два пакета, наших с отцом мужских рук вполне хватило для транспортировки груза, с учётом сумки со стряпаньем Анны Сергеевны, которого вполне могло хватить не только до Свердловска, но и до самого Владивостока.

Ещё будучи в П …уральске, договорился с сестрой и её мужем о встрече родителей на вокзале в Свердловске. Время приезда сообщил заранее телеграммой. Если всё будет в порядке, сдам родителей с рук на руки, отправлю их домой, а сам сразу же на аэродром.

В купе мы были втроём. При посадке в Москве, договорился с проводницами, если никого не подсадят, «четвертной» с меня. Ехали молча. Обо всём, что можно, уже переговорили. Мне, конечно, хотелось услышать мнение родителей о своей большой семье, обо всём увиденном и услышанном. Спрашивать было неудобно. Даже, если не очень, – всё равно не захотят меня расстраивать. Да и время нужно, чтобы всё это осмыслить.

Стараясь нарушить это затянувшиеся молчание, сделав вид, что не в курсе, интересуюсь, сшили ли они с Наташей обещанные платья?

– Даже два, – лицо мамы выражало истинное удовольствие. В прошлый свой приезд, Наташа виделась с Софьей всего дважды и, по памяти, сшила платье и на неё. Думаю, что ей будет в самый раз и должно понравиться.

– Наташа не только хорошо шьёт, но и готовит неплохо. В Р … ском, у неё очень вкусно получалось. Из самых простых продуктов, такие вещи делала, что «за уши не оттащишь»

– Где она всему этому научилась?

– Не знаю, наверное, на Кубани, – она там в какой-то станице, с матерью жила, в доме у казачки.

– Талантливые люди во всём талантливы, – вступил в разговор отец.

– Раньше, я и не предполагал, и только здесь, в Москве, случайно услышал её игру на пианино. Сколько мне позволяют мои музыкальные способности, то вовсе неплохо. Что интересно, старшие ребята, подражая ей, пытаются что-то «брякать» на нём. Воспитательница в садике говорила, что у обоих хороший музыкальный слух, а у Верочки и голос хороший.

– Что же нам не сыграли? – Пытался их уговорить, да застеснялись оба. Определимся, что и как, обязательно сходим с ними в музыкальную школу… Ты чего подарком не хвастаешься? – обратился к отцу, делая вид, что ничего не знаю, – доставай, хвастайся.

– Внизу, в чемодане – доставать не хочется…

Самая модная электробритва «Микма» – с сеточкой, – было видно, что подарком он доволен – угодила сноха. Надо будет запасные сеточки купить…

Фирменный поезд «Урал» шёл быстро, почти без остановок. Доехали всего за сутки с небольшим. Сестра своё слово сдержала – встретили нас прямо на перроне. До электрички на П …уральск оставалось ещё больше часа, и, чтобы не мучить родителей, усадил их в такси и отправил домой, обещав позвонить с аэродрома.

Отправив родителей, сам также сел в такси и помчался в аэропорт. Через час, взяв по брони билет в воинской кассе, позвонил домой, убедился, что они уже на месте и всё в порядке. Ещё через час, я уже сидел в самолёте и дремал, предвкушая удовольствие от встречи с семьёй. Прошло чуть больше суток, а я уже успел соскучиться. Как я буду в Р … ском без них, от выходных до выходных, если они будут? Хорошо, что телефон дома есть с московским номером – не увижу, так хоть услышу. …

Оставшиеся время использовал на установку стиральной машины. Полковник на заводе сдержал слово и прислал экспортный вариант, при этом снабдил подробнейшей инструкцией по установке, с полным набором комплектующих деталей. Всё получилось быстро и хорошо. Когда женщины поняли что это такое, они искали любую тряпку, чтобы включить машину. Их невозможно было выгнать из ванной, хотя машина делала всё сама, без чьего-либо вмешательства – их присутствие было совершенно не нужным. …

… Позвонил Ероян, уточнил время, когда ему лучше подъехать.

– Да, хоть прямо сейчас, найдём о чём потолковать.

– Лучше вечером.

– Тогда, часам к девятнадцати.

– В самый раз!

За десять минут до назначенного времени, под окном просигналил «Москвичонок» Артёма. Так же, как и в прошлый раз.

– Ставь машину на стоянку и подходи сюда, – Артём очень удивился, рассчитывая, что придётся куда-нибудь ехать. За всё то время, как мы знакомы, сколько раз он меня сюда привозил, мне ни разу не удалось затащить его в гости. На сей раз не отвертится.

– Зачем ты тащишь меня к себе домой?

– Во – первых, я здесь тоже не дома, а во – вторых, генерал уже ждёт тебя.

– Что, прямо здесь? В этой квартире?

– Где же ещё? Конечно, здесь. Генерал примет тебя в своём кабинете. – Какое ты имеешь отношение к этой генеральской квартире и к самому генералу? – Придёт время – узнаешь, а пока это моя личная тайна. Пошли в дом …

Познакомив Александра Ивановича с Ерояном, оставил их вдвоём. О чём они говорили почти два часа, не имею ни малейшего представления. Впрочем, это не имеет никакого значения. Важно другое – Артём вышел из кабинета совсем другим человеком. Немного растерянным, быстрее всего, не верящим, что всё это наяву, а не во сне, окрылённый надеждой, он даже изменился в лице. Только после двух стаканов хорошего крепкого чая, он немного пришёл в себя. Уговорив его оставить машину на стоянке, отправил его домой на такси.

– Завтра заберёшь, никуда твоя рухлядь не денется.

– Знаешь, за что его «выперли» из газеты и из армии? – спросил меня Александр Иванович, за вечерней сигаретой в скверике перед домом, а не в кабинете, как обычно, – вероятно, совсем не за ту историю с продажей оружия, а за то, что поездив по гарнизонам, он повидал и услышал много всего такого, чего наши особисты и замполиты особенно тщательно скрывают за высокими заборами. Они боялись, что он не побоится и найдёт способ сказать об этом вслух. Громко, на весь мир.

– Это он Вам сам сказал?

– Нет, конечно. С тех пор, он немножко поостыл, понял, что по молодости был иногда излишне горяч и не всегда трезво оценивал ситуацию, но он не обиделся на весь белый свет, не озлился на всех, он по – прежнему хочет честно выполнять свою работу, ту работу, которую любит и знает.

Молодёжь, которая сейчас приходит в армию, значительно грамотней и умнее той, которая приходила ещё лет десять назад. Видя, что творится вокруг них, она не верит и не воспринимает ту политграмоту, которую ей пытаются впихнуть в голову нынешние замполиты. Сегодняшнюю молодёжь нужно и можно воспитывать, воспитывать в том направлении, в котором необходимо. Воспитывать нужно на личном примере, и словом, и делом. Для этого в войсках нужны не «упёртые» политруки, а настоящие воспитатели, такие, как этот бывший капитан. Его нужно срочно возвращать в армию … Завтра отнесу его материалы в редакцию – там посмотрят и посоветуют, что делать. Сами они его вряд ли напечатают – не та тематика, но смогут помочь напечататься в другом журнале. Сделают хороший отзыв и соответствующее ходатайство, а с ним можно будет идти в отдел кадров министерства обороны. Там есть с кем переговорить.

… Выйдя на работу, был приятно удивлён. Обе новости были более, чем приятные. Меня включили в состав бригады на испытание новой машины, а за досрочное окончание испытаний одного из последних «изделий», наша бригада премирована из фондов КБ весьма приличной премией. Премия – хорошо. После «непредвиденных» расходов в конце месяца, неплохое пополнение семейного бюджета. За работой не остаётся времени для различного рода «глупых» мыслей.

Действительно, окунувшись с «головой» в работу, немного отвлёкся от мыслей о нашей неопределённости; иногда, особенно в начале, нужно было задержаться на работе, собраться с мыслями, «обмозговать», вникнуть в новизну изделия.

Постепенно всё вошло в своё русло. Вместе с инженерами КБ и экспериментального завода, устраняли мелкие недостатки – лечили новое изделие от «детских» болезней…

При очередной аттестации сдал зачёты и получил первый класс… Только дома, вечерами, было скучно, порой даже тоскливо. Не было старших, с которыми можно было «повозиться», не было младших, за которыми было интересно наблюдать, наконец, не было Наташи, с которой можно было беззлобно позубоскалить, не было её счастливой, лучистой улыбки и её счастливых глаз …

Чтобы не терять время, решил всё-таки закончить начатый ремонт. Начал с того, что откладывал зимой на тёплое время года. Нужно было отремонтировать окна. Перебрал оконные рамы, подогнал, уплотнил форточки. Вытащил стёкла, насадкой на дрель ободрал остатки старой краски, заново проолифил и покрасил рамы, на герметик «посадил» стёкла. Заменил шпингалеты и ручки.

Хотел ободрать старую штукатурку под обои, но знающие люди посоветовали несколько раз загрунтовать обойным клеем; покрасил потолки водоэмульсионной краской. Оставалось наклеить обои. Обои мы приобрели ещё с Наташей, но одному наклеивать их было несподручно.

Познакомился с солдатом – первогодком из роты обслуживания – трижды земляком. Из одного города, учился в той же школе и даже жил на той же улице, где когда-то, ещё в детстве, жил с родителями. Он обращал на себя внимание тем, что был страшно худой.

– Как же тебя в армию взяли, – пытался я пошутить.

Шутка оказалась глупой и неуместной. Оказалось, что он у матери был старший, за ним ещё трое – брат и две сестры, без отца. На работу его никуда не принимали. В армию напросился сам, его действительно не брали. Чтобы не быть лишним ртом, уговорил комиссию признать его ограниченно годным к нестроевой службе. Из своего солдатского жалования, два с половиной рубля отсылал домой.

Договорился с его командиром роты и, уходя домой, заходил с ним в лётную столовую. Дома он помогал мне с наклейкой обоев. Вдвоём, за месяц, мы с ним поклеили их в обеих квартирах. Втихушку, подглядев домашний адрес, отправил ему домой сто рублей.

Парень он был с головой, и руки у него были на месте. Мне удалось перевести его в команду младших авиаспециалистов, на сержантскую должность – жалование в три раза выше. Кроме того, им разрешалось обедать и ужинать в лётной столовой…

Забегая вперёд, скажу, что через два года, он остался на сверхсрочную службу. Затем, после краткосрочных курсов, стал офицером. Лет через семь – восемь, будучи в Р … ском по служебным делам, меня остановил незнакомый офицер в звании капитана, назвав меня по имени, отчеству. Голос показался мне знакомым, но сколько я не вглядывался в лицо, узнать его я так и не сумел. Только, когда он представился, вспомнил. Это был тот самый худющий солдат, мой земляк, который помогал мне делать ремонт, правда, стал раза в два крупнее. Отказать ему зайти в гости, я не посмел.

С женой и ребёнком, он жил в моей бывшей «однушке». Брат его тоже стал военным и служил где-то на Севере. Мать и сестра работали тут же, в лётной столовой. Вторая сестра работала в медсанчасти. Втроём они занимали бывшую Наташину квартиру. Оказалось, что на стенах висели те же обои, которые мы с ним наклеивали. На мой вопрос он серьёзно ответил – Берегу, как память, … за те сто рублей…