Текст книги "Основы научного антисемитизма"

Термин „антисионизм“ закрепился также и в интеллигентско-либеральной среде как политкорректный синоним несправедливо преданному анафеме слову „антисемитизм“. Такая замена терминов порой была вызвана и чисто цензурными соображениями. Так, например, Исраэль Шамир в своей книге „Пардес“ пишет: „Отвергая практически исчезнувший биологический расистский антисемитизм, эту теорию позапрошлого века, мы можем поднять на щит мощную анти-иудаистскую традицию св. Павла и Маркиона, Прудона и Маркса, Симоны Вейль и Льва Гумилева. Антисионизм может быть анти-иудаистским, но в Евангелии сомневаться не приходится – оно абсолютно анти-иудаистское“ – заметьте: „антисионизм ап. Павла и Маркиона“ – видите, как оказывается, „сионизм“ еще во времена ап. Павла существовал! Что ж, приходится быть „политкорректным“, когда даже за такие невинные выражения тиражи твоих книг сжигают, а издателей отдают под суд.

Таким образом, в определении третьего значения слова „сионизм“ следует исходить из понятия „антисионизма“, которое, как ни странно, где-то тождественно „сионизму“ в первом значении. Классический сионизм (Герцля) пытался решить еврейский вопрос путем эмиграции евреев в еврейское государство, антисионизм также пытается решить еврейский вопрос путем отправки евреев на свою историческую родину. И другого „антисионизма“ в нееврейской среде просто не существует, все гои-антисионисты выступают союзниками евреев-сионистов, антисионист, в современном смысле слова, это противник еврейского глобального империализма, который является целью отнюдь не сионизма, а мирового еврейства. Поэтому, как сказал Макс Нордау: „других противников, кроме еврейских, у сионизма, вообще, нет“ (речь, произнесенная на третьем конгрессе в Базеле).

Итак, ясно, что евреи отчасти образуют из себя нацию, но является ли эта нация субъектом еврейского вопроса, можем ли мы сказать, что еврейский вопрос – конфликт сугубо национальный? – И здесь найдутся возражения. Первое из них – это то, что национальные конфликты возникают и исчезают, и всегда имеют локальный характер (только между определенными и, как правило, соседними нациями), еврейский же вопрос стоял всегда и везде, также и его глобальный характер никто не будет оспаривать. Второе – это выше процитированное изречение Саадьи Гаона, согласно которому, к этой нации можно принадлежать только при условии соблюдения неких писаных или неписаных правил, которые ни один еврей не может преступить, например, он не может переходить в другую веру, из чего следует, что еврейство не столько нация, сколько религиозная конфессия. И это тоже отчасти верно. Но прежде чем принять такое определение, давайте посмотрим, что такое религиозная конфессия вообще.

* * *

Само слово „конфессия“ происходит от латинского „confession“, что означает исповедь или вероисповедание. Общее вероисповедание – это и есть основной объединяющий фактор и признак всякой конфессии – общности людей, которая может называться также церковью, конгрегацией, деноминацией, сектой и т. п. Мы здесь выбрали общий термин, определяющий не столько форму, сколько содержание, суть. Также и вероисповедание может называться разными словами: доктриной, учением, мировоззрением, идеологией и т. п. Суть его в том, что оно является системой взглядов и жизненных установок (парадигм), основанных на единых принципах (догматах). Догматы – это и есть то, что отличает одно вероисповедание от другого. Так, например, христианские догматы четко сформулированы в т. н. Символе веры, иначе называемом „Кредо“. История Церкви знала несколько Символов веры: Арианский, Афанасьевский, Никео-Цареградский и т. п.

Нередко вероисповедание приобретает форму национального самосознания и становится т. н. „государственной религией“ или, по крайней мере, идеологической основой политики того или иного государства. В этом случае вероисповедание тождественно национальной идее, а стало быть, и конфессия тождественна нации (наиболее яркий пример тому – еврейство до отхода от религии). В конце концов, и всякая религия стремится стать национальной идеей и объединить в единую нацию всех исповедующих ее верующих.

Интересное объяснение вероисповедания имеется у Достоевского в романе „Бесы“ (оно, конечно, не доказывает истинность того или иного вероучения как такового, но наглядно показывает его реальную социальную роль):

„Цель всего движения народного, во всяком народе и во всякий период его бытия, есть единственно лишь искание бога, бога своего, непременно собственного, и вера в него как в единого истинного. Бог есть синтетическая личность всего народа, взятого с начала его и до конца. Никогда еще не было, чтоб у всех или у многих народов был один общий бог, но всегда и у каждого был особый. Признак уничтожения народностей, когда боги начинают становиться общими. Когда боги становятся общими, то умирают боги и вера в них вместе с самими народами. Чем сильнее народ, тем особливее его бог“. И далее: „Народ – это тело божие. Всякий народ до тех только пор и народ, пока имеет своего бога особого, а всех остальных на свете богов исключает безо всякого примирения; пока верует в то, что своим богом победит и изгонит из мира всех остальных богов. Так веровали все с начала веков, все великие народы по крайней мере, все сколько-нибудь отмеченные, все стоявшие во главе человечества. Против факта идти нельзя“.

Мы уже писали, что всякий народ, развиваясь, стремиться стать нацией – сообществом, где различают „своих“ и „чужих“, но своих должно что-то объединять и объединять крепко, надежно, так, чтобы исключить всякую возможность внутреннего разлада или гражданской войны. Для того чтобы объединиться в такой союз, оказывается, вовсе не обязательно иметь общее родовое происхождение, не обязательно быть земляками, не обязательно иметь общий язык и культуру, ибо история знает немало братоубийственных гражданских войн. Другое дело религия, и не какая-то там абстрактная философская вера во Всеобщий Высший Разум, безразличный к каждому в отдельности, а именно национальная религия, объединяющая всех своих адептов служением и поклонением общему Отцу-покровителю, делающая всех как бы детьми или рабами одного господина. Вот тут и образуется духовная спайка: ты раб и я, оба мы служим одной цели, какие между нами могут быть разлады, даже если мы стоим на разных ступенях иерархической лестницы, относимся к разным классам – так поставил нас наш господин: царя – царем, капиталиста – капиталистом, работягу – работягой, и мы все должны склоняться перед его волей. Так, русских испокон веков православие сближало с греками, грузинами, болгарами, но отталкивало от этнически более близких поляков. Всякая же гражданская война неминуемо сопровождалась религиозным расколом. Не помню я, чтобы когда-либо воевали друг с другом люди одной веры, одного духовного поклонения или идеологического подчинения.

Но пока еще нигде и не замечалось, чтобы расистские или националистические отношения утверждались между членами одной религиозной конфессии. И действительно, с точки зрения любой последовательной религиозной доктрины признание легитимности существования наций есть не что иное, как признание легитимности существования ересей.

Ортодоксальный иудаизм также формально отрицает национализм. Даже представители т. н. „национально-религиозного“ направления иудаизма (в Израиле оно представлено, в основном, партией МАФДАЛ, иначе, „кипот саругот“ или „вязаные кипы“) не могут полностью отречься от сего догмата. Редко когда можно услышать от евреев изложение четкой и ясной позиции по принципиальным вопросам, особенно, по отношению к национализму. Спросите любого еврея: „Вы за национализм или против?“ – в ответ получите „наперсточную игру“, типа: „националист – это антисемит“, „это тот, кто не хочет быть евреем“, „не сравнивайте наш здоровый еврейский национализм с шовинизмом“ и т. п. Но вот в одном интервью профессора Иешеботского университета в Нью-Йорке рабби Мейера-Шиллера я нашел довольно четкую позицию по этому вопросу, причем, следует принимать во внимание, что раввины никогда не излагают свою личную точку зрения, но всегда говорят как бы от имени всего еврейства: „Мы верим в то, что нация имеет право защитить свою собственную идентичность! Но готовы ли мы предоставить подобное право англичанам, французам, немцам, американцам? Да, Кахане отважился поставить серьезную проблему. Но его ответом, если я не ошибаюсь, было высказывание, что кроме еврейского национализма никаких других национализмов не существует. Конечно, ответ может быть и таким. Если вы следуете строго традиционалистской иудейской линии, вы мне ответите: действительно, в глазах Бога никакого другого национализма не существует. Любой другой национализм – это извращение. Из этого следует, что, будучи евреями Западной Европы или Америки, мы должны встать на сторону либерализма (левых), плюрализма и толерантности, хотя бы для того, чтобы защитить себя от возможного национального правительства, причем именно для возможной защиты самих себя, евреев, а не потому что мы действительно считаем, что общество должно быть левым, для того чтобы быть здоровым и сильным. На самом деле, мы прекрасно знаем, что здоровые и сильные общества не могут быть плюралистичными. Но поскольку мы живем среди „этих безумных гоев“, которые могут атаковать нас в любой момент, мы поневоле становимся защитниками политических прав меньшинств и плюрализма“. – Да, конечно, мнение религиозного еврея может быть только одним: „никаких национализмов существовать не должно“.

В принципе, раввины правы, настоящая нация – это духовное братство, коллективная душа, обращенная к Богу, это семья, образующая собой Град Божий, основанный на Законах Справедливости, все остальное – извращение, уклон от Закона, от Меры, от Истины. Для евреев истина в иудаизме и только в иудаизме, следовательно, гои – извращение, сборища слепых, ведомых слепыми вождями, не знающими, куда идти и зачем – таковы нации без Бога. Но Бог в иудаизме принадлежит исключительно евреям, потому для гоев там отводится роль либо послушной скотины, не знающей своих святынь, Богов, родин, а следовательно, национализмов, либо роль акумов (идолопоклонников), которых иудаизм предписывает искоренить с лица земли. Но с праведниками евреи ничего не могут поделать, ибо знают: ничто так не укрепляют единство нации, как крепкая единая вера и единый закон, потому они испокон веков стремятся расшатать веру атеизмом, секуляризмом, а закон „либерализмом“ и „демократией“.

Все это подтверждает тот тезис, что не может быть законного разделения на нации внутри одной религиозной конфессии, поэтому понятия „вероисповедание“ и „национальность“ испокон веков отождествлялись, их различие обнаруживалось только тогда, когда отмирало вероисповедание, но национализм оставался. Наиболее наглядным тому примером является еврейство.

* * *

Признавая иудаизм как вероисповедание, мы тут же должны высказать ряд существенных оговорок. Так, многие, вероятно, будут удивлены, узнав, что у евреев принципиально никогда не было и нет никакого символа веры и никаких догматов. Заповеди, конечно, были и есть, но заповеди вовсе не требуют, чтобы в них „верили“, они требуют только, чтобы их исполняли, однако неисполнение заповедей вовсе не исключает еврея из еврейства. Поэтому, если и можно назвать еврейство конфессией, то весьма своеобразной, предполагающей религию без веры и веру без религии (можно сколько угодно верить по-еврейски и при этом не принадлежать еврейству).

Иудаизм, пожалуй, единственная религия, которая за всю свою историю почти никогда не знала ни преследования еретиков, ни каких-либо серьезных драм на почве теологических разногласий[14]14
  Моисей Гесс в своей книге «Рим и Иерусалим» пишет: «Для еврея свободный процесс познания Бога посредством усердного учения и добросовестного исследования – святейший религиозный долг. По этой причине иудаизм никогда не исключал философской мысли и не провозглашал ее ересью, чем, в частности, объясняется то, что ни одному истинному еврею никогда не приходило на ум „реформировать“ иудаизм на основе какого-либо философского мировоззрения».


[Закрыть]. Не отрекался иудаизм и от таких своих заблудших сынов, как лжемессии Бар-Кохба, Шабтай Цви, Яков Франк, евреями продолжали считать и ярых безбожников, и даже откровенных врагов еврейского народа, чьи руки по локоть обагрены и еврейской кровью, таких, как Урицкий (убитый, кстати, своим же соплеменником евреем Леонидом Каннегиссером), Генрих Ягода, „полезные евреи“ Гитлера, капо концентрационных лагерей и многие, многие другие. И вместе с тем „еврейский плюрализм“ имеет свои границы, есть нечто, что еврею непозволено преступать ни при каких обстоятельствах. Казалось бы, что может быть хуже соучастия в еврейском геноциде? Однако с точки зрения иудаизма, бывают преступления куда более тяжкие, что ведут к полному отлучению от иудаизма и вечному проклятию. Такие „преступники“ на иврите называются „мешумадим“ (дословно, истребленные). Вот, что по этому поводу пишет один из видных еврейских авторитетов раввин Адин Штейнзальц в своей статье „Иудаизм и христианство“:

„Еврейское вероучение различает ряд ступеней приближения к святости. Есть люди, которых мы называем цадиками и хасидами – это праведники. Есть другие – грешники, преступники и злодеи. Однако все они евреи. Но существует преступление, которому нет равных – совершивших его называют „мешумадим“, „уничтоженные“. Это те, кто изменил вере отцов. Гораздо лучше быть законченным негодяем, последним подлецом, чем креститься. Я говорю сейчас не о психологии вероотступника, а о его социальном статусе в еврейской среде. Вероотступник стоит на самой нижней ступеньке, он – предатель. Не просто дезертир, а настоящий перебежчик, переметнувшийся в лагерь злейших врагов своего народа. Мне неизвестно, что ныне думают в России об армии генерала Власова. Но сражаться в рядах власовцев означало служить Гитлеру. Еврей, принимающий крещение, совершает еще более страшное преступление, ибо его измена усугубляется полутора тысячелетиями гонений. Полторы тысячи лет христиане унижали и преследовали еврейский народ!“.

Сказано с пафосом: „злейшие враги народа“ (это мы, христиане), „власовцы“ (евреи, принявшие Христа или породнившиеся с нами), однако логики за всем этим не просматривается никакой, ведь по той же аналогии можно рассуждать и так: были атеисты и даже с учеными степенями, которые преследовали евреев, поэтому тот еврей, который вздумает получать европейское образование и заниматься наукой – он мешумад, власовец и предатель своего невежественного народца. Нет, что-то не договаривает здесь наш рав, дело тут вовсе не в тысячелетних унижениях, ибо евреев унижали отнюдь не только одни христиане, во всяком случае, мусульмане унижали евреев ничуть не меньше, однако молиться в мусульманской мечети и даже формально принимать ислам еврею не запрещено. А вот такой еврей, как, например, Освальд Руфайзен, приняв христианство, не только не унизил ни одного еврея, но, рискуя собственной жизнью, спас многих во время нацистской оккупации местечка Мир в Белоруссии, более того, он и не думал как-либо отрекаться от еврейского народа и его национальных чаяний. Прибыв в Израиль и поселившись в кармелитском монастыре Стелла Марис в Хайфе, он обратился в Министерство внутренних дел Израиля с просьбой о представлении ему израильского удостоверения личности, но получил отказ. Верховный суд Израиля рассмотрел его иск против министерства и вынес такое постановление:

„Иски просителя были:

понятие „национальность“ не тождественно понятию „вероисповедание“, ведь еврей по национальности не обязан быть также и евреем по вероисповеданию;

так как быть евреем по Галахе значит быть сыном родителей евреев;

так как решение правительства от 20.7.58, служащее основанием отказа министра внутренних дел – без основания закона, и поэтому ни к чему не обязывает;

так как отказ министра внутренних дел признать его права является своевольным, то из этого следует, что (отказ) вне рамок закона и поэтому в том есть подрыв закона и прав просителя, и составляет дискриминацию по отношению к нему.

…проситель, несмотря на все его большие права и свою искреннюю любовь к евреям, которую он доказал, не вправе налагать на себя имя „йегуди“ (еврей).

…Проситель, брат Даниэль, не является сыном еврейской нации и также не сын польской нации, так как отказался от нее, перед тем, как оставил Польшу. Он – сын без нации, и так будет записан в Теудат зеуте.

…Графа, над которой написано заглавие „национальность“, в соответствии с параграфом 4 (11) Постановления о регистрации населения 1949, останется пустой и незаполненной. И в этом нет никакой аномалии, так как не каждый проситель удостоверения может заполнить все графы в ней, например: сын без религии“.

Мы не можем себе позволить процитировать здесь все постановление суда (документ этот большой), но одно его положение особенно заслуживает нашего внимания, учитывая еще и то обстоятельство, что для израильского закона настоящее постановление имеет прецедентное значение, и на него всегда ссылаются, когда требуется четко сформулировать „кого считать евреем“, оно для нас несет также и основание, чем следует считать еврейство:

„Еврейство – это статус, сословие (дословно – маамад, класс), и сословие (класс), не подлежащее разделению. Подобное арифметическое деление отмечается относительно только раба, принадлежащего двум господам; религия Израиля, так же как и любая другая религия, в сущности, предмет тотальный, всеобъемлющий, эксклюзивный, израильтянство отступника, находящее свое отчетливое юридическое выражение в бракоразводных процессах, есть статус, не терпящий ни расщепления, ни относительности“.

Но, как бы там ни было, все эти споры и распри можно отнести в разряд внутриеврейских, ну, на худой конец, в разряд межконфессиональных, тема же нашего исследования иная, поэтому опять возникает наш контрольный вопрос: можно ли еврейскую проблему в целом определить конфликтом сугубо религиозным? И здесь ответ будет отрицательным, ибо, если религия и играла какую-то роль в еврейско-гойских отношениях, то эта роль скорее была не катализатором конфликта, а наоборот, смягчающим фактором, без которого конфликт часто мог бы протекать в более острых формах. Так, например, гитлеровский геноцид европейского еврейства вовсе не имел своими причинами религиозные разногласия между Гитлером и евреями, которые преследовались сугубо по расовому признаку. Раса, гены, кровь, похоже, более важны, нежели образ жизни и убеждения, также и для самих евреев, которые нередко и сами определяют еврейство как расу. И действительно, еврейство даже догматически не требует от своих членов исповедания иудаизма, вполне допускает атеистическое мировоззрение и светский образ жизни, но в то же время не допускает в свое лоно никого из посторонних, даже если они согласны принять еврейское вероучение и придерживаться еврейских традиций даже более скрупулезно, чем подавляющее число евреев, родившихся от матери-еврейки. Таким образом, чтобы быть евреем, нужно обязательно родиться от еврейки, отсюда следует, что для еврейства чистота крови является более весомым фактором, нежели чистота нравственная и праведный еврейский образ жизни, что, безусловно, является несомненным атрибутом расизма. Но, прежде чем определить еврейство как расу, мы должны рассмотреть, что обозначается термином „раса“ вообще.

* * *

Обычно, когда говорят о расах, имеют в виду чисто антропологическую терминологию. Так, Большая советская энциклопедия определяет расы следующим образом: „Расы человека (франц., единственное число race), исторически сложившиеся ареальные (см. Ареал) группы людей, связанные единством происхождения, которое выражается в общих наследственных морфологических и физиологических признаках“.

Иногда в этом плане евреев относят к т. н. арменоидной расе, вероятно имея в виду семитских предков современных евреев, но с тех пор, как в Израиле поселились евреи из всех частей света и принесли с собой признаки практически всех возможных человеческих рас от монголоидной до негроидной, антропологическая классификация евреев стала столь же затруднительной, как и выделение христианской расы или расы мусульманской. В этих обстоятельствах, конечно трудно и невозможно судить о специфических „морфологических и физиологических признаках“ еврейской расы со строго антропологических позиций.

Но нас здесь антропология и не интересует. Исходя из вышесказанного, понятие „раса“ нас может интересовать только в плане конфликтов, возникающих на расовой почве. Поэтому исходным материалом для определения сего термина будет не та или иная правильная научная теория, а идеология расизма или примордиализма, какой бы неправильной и абсурдной с научной точки зрения она ни была. Это подобно тому, как определяющим основанием Закона о возвращении в Израиле послужили не галахические традиционные определения еврейства, а воззрения Гитлера, считавшего евреями и подвергавшего преследованиям всех, у кого в родословной был хотя бы один еврей до третьего поколения. Этот закон дает нам очень важный и справедливый прецедент определения еврейства: кого преследуют как еврея – тот и еврей, тот и имеет право на убежище.

Только, к сожалению, этим правом все „права“ такого „еврея“ в самом Израиле и ограничены, и если выяснялось, что у спасенного мама не еврейка, или, еще хуже, он принял христианство, как Освальд Руфайзен, израильский закон, не лишая, правда, гражданства, отказывал ему в праве принадлежать еврейской нации со всеми вытекающими отсюда юридическими последствиями. Но зато сей прецедент дает и нам основание принять в свой дискурс противоположное еврею понятие гоя, также ничего общего с антропологической наукой не имеющее, однако на основании политических реалий мы можем вывести ему соответствующее определение: гой – это всякий, кто подвергается той или иной дискриминации со стороны еврейства как гой, отличие состоит только в том, что у гоя нет такой страны, где он мог бы найти себе убежище от еврейского ига, но подробнее об этом будет сказано ниже. Точно так же, если кто-то скажет, что евреи – это раса и на этом основании будет их как-то унижать, или наоборот, говорить об их превосходстве, для нас этого вполне достаточно, чтобы определить еврейство как расу. Расизм и его форма примордиализм, конечно, антинаучены, но они есть реальность, с которой в политике нельзя не считаться. Таким образом, расой является любой субъект конфликта, возникшего на почве расизма.

Что же такое расизм? Некоторые считают, что назвать негра черным – это уже расизм. Есть даже анекдот на эту тему:

Сражаются два боксера – русский и негр, матч транслируется по телевидению. Диктор комментирует: „Негритянского боксера вы можете отличить по белым трусам“.

Кто его знает, а может, и трусы назвать „белыми“, а розу „красной“ – тоже расизм? – Это как вам будет угодно, пусть и „расизм“, но такой „расизм“ для нас вполне легитимен и ничего предосудительного мы в нем не находим. Другие имеют несколько иной подход, они говорят: „Если вы называете негра черным, а белого – белым – это еще не расизм, а констатация факта. Если же вы делаете из этого вывод о каком-либо превосходстве той или иной расовой группы над другой – то это уже расизм“. – Весьма сомнительное определение. Во-первых, не ясно, что здесь „превосходство“, а что „недостаток“: белизна или чернота. Наверно, если белый актер и черный будут одновременно претендовать на роль Отелло, то черный, конечно, будет иметь определенное преимущество, а в роли Зигфрида, скорее всего, лучше будет чувствовать себя ариец, потом, разве „вывод о превосходстве“ не констатация факта? А ведь помимо цвета кожи у людей есть масса других качеств, более важных, по которым мы можем кого-то выделить, а кого-то забраковать (IQ, например), и не суть важно, одного человека или группу людей (я даже готов признать, что среднестатистический IQ евреев выше, чем гоев – не расизм, а тоже „констатация факта“), но важно, что мы не смотрим, кто их мама и папа, а принимаем „товар лицом“. Таким образом, расизм, в нашем понимании – это деление людей на „высших“ и „низших“ не по тем качествам, которые они актуально являют, а по качествам их предков или даже качествам, ложно приписываемым их роду расистскими предрассудками.

Разумеется, наше понятие расы может совпадать с антропологическим понятием „раса“, но только в том случае, если последнее становится фактором расизма, однако наша „раса“ никоим образом не когерентна терминам антропологии или генетики, ибо мы не биологи, да и биология ничего нам не скажет, какими юридическими правами должен обладать тот или иной индивид в зависимости от его „морфологических и физиологических особенностей“. С другой стороны, расами в нашем понимании являются любые элиты, касты, сословия, блюдущие свою родовую чистоту и избегающие какого-либо смешения с субъектами, их кругу не принадлежащими. Такими расами, например, в России были дворянство и простонародье, публицисты XIX века говорили о расе рабочих, о расе богатых, и хотя в то время уже знали термин „классы“, все же, надо думать, применяли они расовый термин неспроста.

Такое же понимание расы встречается и у современных философов. Так, например, Карл Поппер в расизме обвиняет Платона, который в своем „Государстве“ утверждал следующее: „Но бог, вылепивший вас, в тех из вас, кто способен править, примешал при рождении золота, и поэтому они наиболее ценны, в помощников их – серебра, железа же и меди – в земледельцев и разных ремесленников“, из чего Поппер заключил: „Эти металлы передаются по наследству, они – расовые характеристики“, и далее: „…Забота о чистоте сословия (т. е. расизм) занимает гораздо более важное место в платоновской программе, чем могло показаться на первый взгляд“ („Открытое общество и его враги“).

Российский философ академик Александр Панарин в своей книге „Агенты глобализма“ пишет: „Это неважно, что в данном случае расизм пользуется не антропологическими критериями, которые фиксирует генетика, а в основном экономическими, рыночными. Рыночной теории сегодня приданы черты расистского естественного отбора, безжалостного к неприспособленным – даже если окажется, что речь идет о большинстве человечества“.

Наш термин оправдан также и этимологически. Так, например, Лев Поляков пишет: „В своем родовом, ученом значении термин „раса“ применялся к животным раньше, чем к людям. В 1765 году во Франции „Энциклопедия“ ограничивает его использование в этом значении „особыми породами некоторых животных, особенно лошадей“. В дальнейшем, по отношению к людям слово „race“ обычно содержало уничижительный оттенок, как если бы речь шла о зверях или животных. Этот оттенок в какой-то мере сохраняется и в наши дни, как это фиксируется в словарях“ („История антисемитизма. Эпоха знаний“). Также и нам известно из английского языка, что слово „race“ означает как расу, так и скачки. Но расизм – это и есть своего рода „скачки“ – состязание между людьми на породистость.

Евреи обычно категорически отрицают свой расизм (а что они только не отрицают, если, конечно, речь идет не о выдающихся еврейских достоинствах), они говорят: „У нас нет никакого расизма, у нас есть богоизбранность“. – Хорошо, а „богоизбранность“ разве не расизм, если ваш „бог“ избирает людей не по их личным добродетелям, а по происхождению? По-моему, еще хуже. Если кто сам себя избрал, своими некими выдающимися заслугами возвысил себя над другими – это еще куда ни шло, а тут никаких заслуг, никаких достоинств – и на тебе, „высшая раса“. В своей книге „Пятое Евангелие“ я уже растолковывал, что значит избранность в религиозном, христианском понимании:

„Что значит быть избранным, аристократом духа? Библия никогда не связывала аристократизм с происхождением, несмотря на то, что сей предрассудок в те времена был гораздо более популярен, нежели сейчас. Наоборот, Библия учит, что нельзя быть „избранным“ только благодаря факту своего рождения. Сколько в Священной истории детей Авраамовых, рожденных от матери еврейки, оказывались отверженными, не выдержав личного теста избранности. Иисус в своей притче о брачном пире, разъясняя понятие „избранности“, показывает, что на пир Царь зовет всех и каждого, но не все соглашаются прийти, потому что „много званных, но мало избранных“ (Мф. 22:14), т. е. мало тех, кто откликнулись на призыв“.

Иными словами, избранные – это те, кто готов принять на себя „иго Небес“, нести свой „крест“, принести себя в жертву. Евреи, конечно же, категорически не согласны с этой трактовкой, мол, нет, Бог не всех зовет, но только нас, евреев, гои ему и даром не нужны. Их право, конечно, думать, как они хотят, но и мы сохраняем за собой право считать всякую „избранность“, не основанную на каких-либо объективных достоинствах или заслугах, расизмом.

* * *

Всякий раз, когда антисемиты пытаются причислить кого-либо к евреям по внешности или по происхождению, их справедливо называют расистами. К примеру, если кто-то назовет Троцкого евреем, от самих же евреев можно услышать массу возражений: „а ходил ли Троцкий в синагогу?“, „а считал ли он сам себя евреем?“, „а служил ли он мировому еврейству или же все-таки представлял советскую власть?“. Возражения справедливы, но зайдите для интереса на портал sem40, найдите там панегирическую статью о Троцком (http://www.sem40.ru/ourpeople/destiny/15406), и вы увидите, что там, как и в любой иной статье или публикации этого портала фамилия Троцкий выделена синим цветом. Таково правило портала, о котором напоминается на каждой странице: „На нашем сайте фамилии евреев выделяются синим цветом“ (включая даже имена евреев-христиан и евреев-антисемитов). Это чисто еврейский портал – авангард борьбы с „антисемитизмом“ превзошел всех антисемитов по раскрытию еврейских псевдонимов и фамилий. И, что интересно, никто из евреев с этим порталом не спорит, куда только подевались все их „веские аргументы“!

Также нередко можно услышать резкие возражения евреев против теории „еврейской расы“ как таковой и существования каких-либо особых еврейских генов. В качестве аргумента они говорят: „Приезжайте в Израиль и посмотрите на эфиопских евреев: разве они похожи на белых ашкеназов?“. Но если нечто подобное заявит антисемит, тот же самый еврей может возразить ему: „А вы знаете, что в начале репатриации из Эфиопии производили исследования ДНК? – Результаты поразили. Это действительно один народ с совершенно незначительными вариациями!“, или: „А вы знаете, что в Бар-Иланском университете открыли еврейский ген? – Об этом давно все знают, кроме невежд в генетике!“ (дословно цитирую комментарии евреев в блогах).

Однако для того, чтобы быть расистом в еврейском вопросе, вовсе не обязательно верить в еврейский ген. Так, например, некоторые каббалисты верят, что Бог рассеял свою Святость в виде искр, которые сокрыты в каждом еврее, но некоторые искры попали в гойские тела и там временно живут – так они обосновывают возможность перехода некоторого количества гоев в еврейство. С другой стороны, также не все антисемиты-расисты, говоря о еврейской расе, апеллируют к антропологии. Так, например, Гитлер назвал евреев „расой ума“, отчасти верно выделяя евреев по качеству и складу мышления, но он явно лицемерит, когда пишет, что евреев „ни одна окружающая среда не может ассимилировать“. Правильно было бы сказать: „не хочет ассимилировать“ или „не хочет ассимилироваться в евреев сама“, даже и не пытаясь как-либо приобщить свой ум к еврейскому. Но это уже вина не евреев, а „окружающей их среды“. У самого Гитлера была прекрасная возможность ассимилировать евреев и тем самым покончить с еврейским вопросом, только для этого надо было вместо крематориев построить такие печки, в которых были бы сожжены все документы, так или иначе свидетельствующие о расовой принадлежности граждан Германии, уравнять всех как в правах, так и в обязанностях, но он этого сделать почему-то не захотел. Что ж, „раса ума“, так раса ума, но принадлежность к сей „расе“ я бы все-таки идентифицировал именно по уму, а не по документам.