Текст книги "Рубакин Николай Александрович. Хрестоматия"

§ 86. Психологическая и социологическая оценка книг и их читателей

‹…› Для правильной постановки дела не только самообразования, но и вообще образования необходимо поставить его на психологическую и социологическую почву. Работники книжного дела должны выработать в себе умение делать возможно точную оценку любой книги с точки зрения любого психического и социального типа читателя. А с этой целью необходима особая классификация и читателей и книг в психологическом и социологическом отношении. Такая классификация читателей сводится к их изучению по методам как общей, так и экспериментальной психологии. При этом должны изучаться прежде всего те психические процессы, которые имеют главное и ближайшее отношение к процессам читательства. Изучая же эти читательские особенности, можно и их классифицировать по их типам. С другой стороны, необходима психологическая и социологическая классификация книг – классификация, не зависимая от сюжета, а изучающая самую книгу, как своего рода личность, имеющую определенный психический и социальный облик. Все лучшие книги должны быть подвергаемы такой двойной оценке, и при такой оценке каждой книги должны быть отмечаемы ее типические особенности. Другими словами, для правильной и широкой постановки книжного дела, и в особенности же дела распространения книг и чтения, еще недостаточно распределять книги в руководствах для самообразования по областям жизни, в них изображаемым, по наукам, по степеням трудности понимания, по читательским кругам. К такого рода классификации нужно еще прибавить практически не менее важную психологическую и социологическую. При этом при каждой книге нужно отмечать ее психические и социологические особенности, соответственно определенной научной терминологии. ‹…›

Таким образом, и личность читателя, и любая читаемая книга могут быть изучаемы в психологическом и социологическом отношениях по одной и той же программе изучения личности. И личность читателя и книга могут быть, таким способом, сопоставлены между собою – сопоставлены все их психические и иные типичные качества, причем и к изучению читателя и к изучению книги могут быть приложены однородные приемы и методы точного знания. ‹…›

§ 87. Практическая постановка такой оценки. Психо-социологические формулы книг и их читателей

Практическая постановка этого дела может быть не только изложена в виде психологического и социологического описания книг, но и эти описания могут быть сведены к формулам. Всякая книга, т. е. главнейшие качества ее, может быть выражена в виде формулы. Всякий читатель, т. е. тоже главнейшие его качества, также может быть выражен в виде формулы.

‹…› …Берем какую-либо программу для изучения личности ‹…› Программа ставит вопросы, относящиеся к наблюдению и изучению индивидуальных проявлений психической жизни в каждом отдельном человеке. Эти проявления бывают различные, различных типов.

Какие же именно? Восприятия, память, напр., показывают преобладание то зрительного, то слухового, то двигательного и других типов. Отметим каждый такой тип какой-либо буквою, напр., зрительный – буквой з, слуховой – с, двигательный – д. Преобладающие типы мышления бывают индуктивными, дедуктивными, синтетическими, аналитическими, конкретными и абстрактными. Отметим каждый такой тип тоже какими-нибудь буквами, напр., инд., дед., син., к., а. и т. д. Отметим и другие характерные, типичные черты психики подобным же способом, не только интеллектуальные, но и эмоциональные, и волевые. ‹…›

Выражая и книгу и читателя в психологических терминах, в виде формул, составленных по одной и той же таблице, мы получаем, таким образом, определенную почву для сравнений, с одной стороны – качеств данной книги, с другой – потребностей и качеств ее читателя. ‹…›

Какую, собственно, практическую цель преследует данная постановка дела? Сократить время, сэкономить силы и труд, затрачиваемые обыкновенно на чтение научных книг, помочь скорейшему и более глубокому и детальному усвоению их содержания, поставив это дело на рациональную почву. При этом заметим, что всюду у нас идет речь о книгах научных, а не беллетристических. Мы утверждаем, что читатель индуктивного и конкретного типа мышления, читающий книгу, изложенную дедуктивно и отвлеченно, затрачивает массу лишних сил на ее чтение и усвоение и все-таки не усвоит предмета с ее помощью так быстро и глубоко, как если бы он усвоил его, взявши книгу по тому же предмету, но написанную тоже индуктивно. И обратно: читателю типа дедуктивного и отвлеченного больше дадут книги дедуктивные и отвлеченные. Читатель эмоционального типа заснет над сухой книгой, написанной без всякого настроения. ‹…› … из предыдущего вовсе не следует, что, стремясь к самообразованию, индуктивно мыслящий человек вовсе не должен браться за дедуктивно изложенные книги. Надеюсь, что наш читатель в этом нелепом утверждении нас не заподозрит. Мы говорим даже напротив: читатель, мыслящий индуктивно, должен сознательно и планомерно научиться читать и дедуктивные книги; ум синтетический должен по мере возможности приучить себя и к анализу… ‹…› Легче усвоит данную науку по дедуктивным книгам человек дедуктивного типа, чем по книгам индуктивным и т. д. Хорошим аналитиком синтетик вряд ли когда сделается, а аналитик лишь в исключительных случаях проявляет способность к синтезу. Правда, кроме типов резко выраженных, существует еще множество переходных или смешанных. ‹…› Когда же сама жизнь заставляет человека вооружаться возможно быстрее и знанием, и пониманием, и настроением, тогда перед ним естественно возникает вопрос: да как же возможно скорее и прочнее это сделать? ‹…›

В психике каждой книги, как и в психике любого человека, есть и характерные и нехарактерные черты. Характер людей, как известно, определяется обыкновенно по первым. Их-то и надо всегда помнить и знать возможно лучше. Вот на какие стороны этой психики книг мы рекомендуем прежде всего обращать внимание. Распределим их по схеме «Программы исследования личности» А. Лазурского[7]7
  Лазурский А. Очерк науки о характерах. Изд. 2-е, доп. – Спб., К. Л. Риккер, 1908.


[Закрыть].

Требует ли данная книга, для того чтобы быть возможно лучше усвоенной и понятой, от своего читателя:

1. Большой, средней, малой наблюдательности и вообще тонкости восприятия разных оттенков читаемого?

2. Большой, средней, малой точности восприятия?

3. Большой, средней, малой способности запоминания?

4. Логической (формальной) или фактической (материальной) памяти?

5. Умения связывать воспринимаемые впечатления с имеющимся уже запасом идей и образов (умения ассоциировать), больших запасов ассоциаций?

6. Большого, среднего, малого внимания, умения сосредоточиваться?

7. Большого, среднего, малого напряжения мысли?

8. Мышления самостоятельного (критического), умения разбираться в даваемом книгой материале или же больше всего механического усвоения (напр., формулы, тексты, систематика фактов)?

9. Мышления отвлеченного или конкретного (образного)?

10. Аналитического или синтетического?

11. Дедуктивного или индуктивного?

12. Воображения более или менее яркого (или то, что необходимо для яркости представлений, дает сама книга)?

13. Мечтательного ли настроения, то есть склонности к фантастическим построениям («воздушным замкам») или, напротив, – прежде всего чувства реальной жизни, т. е. трезвого отношения к действительности?

14. Усидчивости и долгой неутомляемости, или читатель может обойтись и без них?

15. Уменья догадываться, уменья читать между строк?

16. Миросозерцания уже более или менее сложившегося (по крайней мере, в своих основаниях)?

17. Каким настроением проникнута данная книга (пессимистическим, оптимистическим, ровным, порывистым, добродушным, озлобленным и т. д.)?

18. На какие чувства она опирается: эгоистические, альтруистические, чувства низшей, органической жизни (напр., половые), чувства высшие (напр., семейные, социальные) и т. д., чувства гордости, достоинства, самоунижения? Чувства нежности, любви, злобы и т. д.?

19. Какие стороны жизни, какие интересы преобладают в ней (личные, семейные, общественные, классовые, сословные, государственные и т. д.)?

20. Предполагает ли книга в читателе любознательность вообще, интерес к данному вопросу или сама может впервые возбудить их?

21. Предполагает ли она в читателе любовь к серьезному чтению или сама может возбуждать ее?

22. Предполагает ли книга в читателе любовь к красоте, вообще чувства эстетические?

23. Или любовь к возвышенному, грандиозному, смешному и т. д.?

24. Какие именно нравственные чувства старается она будить, напр., справедливость, честность и т. д.?

25. Предполагает ли она религиозность в читателе, способность верить, религиозное настроение – в смысле церковной религии или вообще чувства бытия чего-то непознаваемого?

Способность к религиозным порывам? К догматизму на религиозной почве? Любовь к букве?

26. Какую возбудимость предполагает данная книга в читателе: легкую, быструю или тяжелую, медленную? Какими средствами она на нее действует (грубыми, лубочными или тонкими)?

27. Каковы сила и интенсивность описываемых в ней чувствований?

28. Насколько она объективна и беспристрастна?

29. Насколько прочувствованно, с темпераментом и с увлечением написана?

30. Насколько чувствуется в ней сила воли, энергия ее автора – наступательное или пассивное отношение его к жизни?

31. Решительна или не решительна книга в своих выводах, т. е. предполагает ли она в читателе уменье делать выбор между экспонируемыми ею мотивами или сама бьет на определенный выбор (на импульсивность читателя или на его привычку к обдуманности решения рассчитывает)?

Далеко не всякая книга может быть исследована даже во всех нами указанных отношениях. Это зависит от отдела, к которому она принадлежит, от формы, ей приданной, и т. д. ‹…›

§ 88. Два слова о детских книгах

‹…› В заключение скажем теперь об одном типе читателей, которые нуждаются в особой оценке – и психологической, и социологической, хотя и к ним непосредственно относится то, что мы говорили выше о читателях вообще. Мы имеем в виду детей-читателей – детей и подростков и организацию для них особого отдела.

Вряд ли нужно доказывать, что ни одна библиотека общественная не может обойтись без специального отдела для детского чтения. Можно даже сказать больше этого: в очень многих библиотеках именно этот отдел и привлекает к себе особенно многочисленных читателей. В этом смысле могут с ним конкурировать лишь отделы беллетристики и отдел периодических изданий.

Составлять каталог детского отдела – крайне важная, но вместе с тем и крайне трудная задача… ‹…› …какие именно книги следует вводить и какие не вводить, какие принципы положить в основу подбора книг, какой минимум требований предъявлять к рекомендуемым книгам. Далее, как это ни странно, но психологии юных читателей отведено очень мало места в большинстве таких каталогов, быть может, за исключением «Что читать народу» и указателя И. Владиславлева. Большая часть этих рекомендательных указателей принимает в расчет психологию гг. педагогов, психологию опекунов вместо опекаемых, руководителей вместо руководимых. Но именно психология детского возраста и должна прежде всего быть принята в расчет при составлении каталога детского отдела. Господа составители таких каталогов грешат и в противоположном отношении: они иногда чересчур узко относятся к своим задачам, даже вырабатывая определенные принципы для руководства подбором книг и их критикой. ‹…› По нашему мнению, как широкая беспринципность, так и педагогическая узость одинаково принадлежат к числу тех недостатков, которых тщательно следует избегать как в педагогии вообще, так и при составлении примерных каталогов детской библиотеки.

Ребенок прежде всего – человек, а не объект для педагогических манипуляций. За ним тоже необходимо признать своего рода гражданскую свободу и право на самоопределение, а не только вменять ему в обязанность довольствоваться тем, что ему дают гг. старшие, слушаться и повиноваться им, – и это как по отношению ко всему его поведению, так и по отношению к выбору книг. Не следует забывать, что книга действует на маленького читателя не совсем так, как она действует на взрослого, и первый выносит из книги обыкновенно совсем не то, что выносит взрослый. ‹…› …выбор книг для чтения должен быть сделан для маленьких читателей по возможности самым свободным. Если книга окажется чересчур трудно написанной и пестрящей непонятными выражениями и отвлеченными мыслями, сам читатель отложит ее в сторону, а если она почему-либо покажется ему хоть немного интересной, пусть ее читает как знает, и пусть выносит из нее, что может. Предоставим детям право иметь собственные вкусы, собственные привычки, собственные потребности; предоставим им с малых лет привыкать к тому, чтобы руководствоваться по мере сил и способностей собственными соображениями, а не чужими указками, и идти в жизнь своей, а не чужой, хотя бы и родительской дорогой. Принципы гражданской свободы, сделавшие за последние годы такие успехи не только в сознании русского общества, но и народа (вопреки правительственной «практике»), – принцип неприкосновенности личности, право на самоопределение должны быть признаны не только за взрослыми, но и за детьми. Дети должны впитывать эти принципы не только со школьной скамьи, как это делается, напр., во Франции, но еще с дошкольного возраста.

Главная задача педагога, по нашему глубокому убеждению, заключается вовсе не в том, чтобы запрещать детям те или иные книги, а в том, чтобы помогать детскому сознанию вырабатывать нечто свое собственное, вовсе не требуя при этом от ребенка непременного исполнения разных педагогических советов, которых, кстати сказать, никакой педагог во дни своего детства обыкновенно и сам не исполнял. Педагогические предписания придумываются господами педагогами только тогда, когда они уже успели забыть свое собственное детство. Вместе с этим забываются ими и их собственные протесты против разных чужих советов и предписаний, даже предписаний родителей. Думается нам, именно эти-то протесты, этот отпор и борьба маленького поколения с поколением взрослым и делает из ребенка настоящего человека.

Педагоги должны помнить раз навсегда, что в вопросе окончательного выбора книг для детского чтения им может быть дано право лишь совещательного голоса, а решающий голос все-таки должен принадлежать и здесь, как и везде, опекаемым, а не опекающим. В вопросах детского чтения должен быть проведен тот же принцип: педагоги могут лишь указывать детям некоторые книги для чтения, вовсе их не навязывая, причем это указание отнюдь не должно ограничиваться несколькими книгами, якобы систематично подобранными и педагогически рекомендуемыми.

Каждому маленькому читателю должен быть дан в руки целый каталог хороших книг – пускай сам читатель выбирает из них, что знает и как знает, и научается при этом выбирать, соображаясь со своим умом и вкусом, а не с возрастом. Если маленький читатель не сумеет сам разобраться в каталоге, пусть он идет за советом к педагогу, но идет не по обязанности и не по приказу, а по собственному побуждению и желанию, и пусть ему будет предоставлено право следовать или не следовать педагогическим советам. От педагогов должно быть по возможности отнято право производить гипнотические внушения, право приучать ребят еще во времена их бессознательной или полусознательной жизни к смирению, повиновению и непротивлению, право приучать людей еще во времена их детства к преклонению перед им заранее уготованными авторитетами и теми, иной раз ненавистными, устоями гражданской жизни, на борьбу с которыми затем приходится идти взрослым поколениям, проливая за чужую бессмыслицу, а то и за корысть собственную кровь и жертвуя за чужие грехи своей жизнью и жизнью своих детей. ‹…›

Исходя из изложенных соображений, мы намечаем следующий план детского каталога как необходимой составной части правильно организованной общественной общеобразовательной библиотеки. Эта детская библиотека, по крайней мере в общих чертах, должна быть построена по тому самому плану, как и библиотека для взрослых, т. е. по тому плану, который изложен нами на предыдущих страницах, с той лишь разницей, что книги, введенные в каталог детского отдела, должны быть интересны именно для детей и доступны детскому пониманию. Слова «быть доступны детскому пониманию» не должны допускать никакого произвола в их толковании. Доступность – это вопрос формы, а не содержания. Самая отвлеченная мысль может быть сделана доступной детскому пониманию, если ее иллюстрировать целым рядом наглядных фактов, и, группируя эти последние и делая шаг за шагом обобщения их, всегда есть возможность вести маленького читателя все выше и выше, хотя бы до самых верхов философского миропонимания. Мы не только верим в теоретическую возможность вышесказанного, но мы убедились во всем этом из собственной практики, из наших работ над популяризацией знаний. Отсюда следует: план детского каталога уже указан нами выше.

Переходим теперь к следующему вопросу: возможно ли осуществить такой план при существующей ныне наличности книг, доступных для детского понимания? Ответ на этот вопрос, к сожалению, приходится дать отрицательный. Научных книг, предназначенных для детского чтения, существует на русском языке очень мало. Огромное большинство этих книг, насколько мы можем судить по нашим наблюдениям, недоступно, а главное, неинтересно для детей. Господа популяризаторы обыкновенно вдаются в одну из крайностей: или чересчур разжевывают предмет, затрачивая на это малоплодотворное дело сотни лишних слов, а иногда и десятки страниц, или, не считаясь с детской психологией, ведут изложение в том же порядке идей и доказательств, как если бы они излагали для взрослых, с той только разницей, что кое-где заменяют некоторые малопонятные слова другими словами, которые они считают более или менее понятными детям. Такими недостатками грешат даже довольно известные популяризаторы, успех которых, впрочем, довольно часто объясняется не самими достоинствами книжки, а, так сказать, усиленной пропагандой ее и ее искусственным распространением среди молодых читателей господами педагогами и родителями, вообще говоря, людьми взрослыми. Такого рода детские научные книги отнюдь не заполняют собой ныне существующих пробелов. Составитель каталога для детской библиотеки попадает, таким образом, в затруднительное положение: он не может не вводить в свой каталог такого рода книг за неимением лучших и вместе с тем он не может не понимать, что эти книги не дают того, что должны бы давать.

В небольшой библиотеке можно классифицировать книги детского отдела по следующим рубрикам:

1) Сказки.

2) Рассказы, повести и стихотворения.

3) Книги исторического содержания, исторические рассказы, очерки и повести.

4) Книги географического содержания, путешествия.

5) Книги о природе. ‹…›

Рекомендуем составителям библиотечных каталогов организовывать при общественных библиотеках особые кружки педагогов (и непедагогов) для составления таких расширенных детских каталогов, по психологическому методу, изложенному выше, и, разумеется, при самом осторожном отношении к читательской свободе ребенка. Вообще, по нашему мнению, не только желательно, но и необходимо существование подобных кружков около каждой общеобразовательной библиотеки. Они должны знакомиться с книгами, уже имеющимися в библиотеке, они должны составлять их детальные каталоги, вводя в эти каталоги подходящие книги из других отделов и статьи из детских журналов. Эти же кружки должны взять на себя труд составления списков книг, подлежащих приобретению в библиотеку. Они же должны организовать возможно близкие сношения с другими библиотеками своих и других районов и, если возможно, составить из представителей библиотек своего района один общий объединяющий кружок. Они же должны организовать сношения с учащимися как в городских, так и в сельских школах и привлечь их к своей книжной работе, особенно к собиранию наблюдений над чтением детей, подростков и пр. Словом сказать, на такого рода педагогические кружки, организуемые при общественных библиотеках, может быть возложено весьма важное и неотложное дело – именно дело организации общения с людьми жизни, дело расширения библиотеки (Bibliotheque Extension), пределов и форм которого нет никакой возможности указать, да и нет надобности указывать, потому что это всецело принадлежит частной инициативе самих работников, а эта-то инициатива и есть то, что называется «душой библиотеки». Для нас лично очевидно и несомненно, что библиотечное дело каждому желающему, каждому живому человеку предоставляет самый большой простор для воплощения духа живого в жизнь… ‹…›

§ 89. Работники книжного дела, вооружайте себя библиографическими знаниями!

Из всего предыдущего следует, что для того, чтобы быть хорошим работником книжного дела, необходимо иметь в голове запас библиографических знаний по каждому вопросу, по крайней мере всем главнейшим, наиболее важным с точки зрения общего образования и выработки миросозерцания, – настолько большой запас, чтобы иметь возможность читателю любого типа указать по каждому вопросу, по каждой отрасли знания книгу именно того типа, который наиболее аналогичен читательскому. ‹…› И мы еще и еще раз повторяем: работники книжного дела, вооружайтесь библиографическими знаниями, организуйте для себя источники их и по мере вооружения идите навстречу требованиям жизни бодро, смело и решительно, с верой в умную и честную книгу и в ее непреоборимую и светлую мощь. Книжное дело ждет сведущих и дельных работников, крупных и сильных духом, смелых и настойчивых, и раскрывает перед ними все новые и новые перспективы.