Текст книги "Марс пробуждается"

Глава четырнадцатая

Глава Планетарной полиции Марса Поль Жако сидел за рабочим столом у себя в кабинете и предавался размышлениям о сложившейся на планете ситуации. Он был человеком действия, и теперешнее занятие, кроме раздражения, никаких чувств не вызывало. А ситуация была очень запутанная и неоднозначная и требовала не только всестороннего анализа, но и правильного решения, что еще больше злило Поля.

Главным событием последних дней было, конечно, падение «Земной горнорудной компании». Нет, Компания вовсе не прекратила свое существование – она завтра же начнет зализывать раны и восстанавливать работоспособность, но уже под новым руководством. Каковым явно станет этот гороховый шут в лиловой рясе, преподобный Сент-Джон. Он уже во всех официальных и неофициальных инстанциях протрубил о том, что

готов взять на себя ответственность и за Марс, и за Компанию. Аппетит у этого парня, прямо скажем, очень завидный.

Прежний владелец Компании, незабвенный Эдд Фаллон, был настоящим бизнесменом, а бизнес и скаредность несовместимы. Эдд Фаллон каждый месяц переводил на счет начальника полиции кругленькую сумму, в несколько раз превышавшую месячный государственный оклад Поля. Таким образом, Эдд покупал себе уверенность в том, что Поль незамедлительно придет к нему на выручку в трудную минуту или вовремя заткнет слишком расшумевшиеся глотки. До сегодняшнего дня так оно и было.

Но катастрофа налетела как стремительный и разрушительный смерч. Эдд не то что не успел позвать на помощь, он не успел и пикнуть. Все произошло в мгновение ока. Поль был поставлен перед свершившимся фактом, когда что-либо предпринимать было бы уже не только поздно, но и глупо. И источник доходов, который еще вчера бил полнокровным фонтаном, в одночасье превратился в сухую дырку посреди исчезнувшего моря. И это только усугубляло раздражение начальника полиции.

Однако это было еще только полбеды. Едва Компания рухнула, этот пустобрех Сент-Джон начал рассылать во все мыслимые и немыслимые инстанции подробные отчеты о злоупотреблениях, которые допускала Компания, стараясь раздуть даже не планетарный, а вселенский скандал. Судя по его рассказам, на Марсе до сих пор царил такой произвол, о котором ранние феодалы могли только мечтать. А это было совсем уж лишним. Поль вполне мог смириться с прекращением дотаций со стороны Компании: иссяк один источник – найдется другой. Но громкий скандал мог привести только к одному: его за несоответствие занимаемой должности переведут отсюда руководить занюханным участком на каком-нибудь полуразвалившемся астероиде. А с таких постов не возвращаются: либо уходят на пенсию, до которой ему, Полю, еще тянуть и тянуть лямку, либо, гораздо чаще, в могилу, что Поля совершенно не прельщало.

Но заткнуть рот Сент-Джону сейчас не было никакой возможности. Поль раньше не принимал всерьез этого проходимца, поэтому никакого досье на него в полиции не велось, а без такого компромата, сидя в центре разгоравшегося скандала, Поль сам оказался на крючке.

И вот сегодня у Поля забрезжила надежда на благоприятный исход – так клочок голубого неба среди грозовых туч рождает надежду на ясную погоду. Нынешним утром Поль Жако получил сообщение, что некий Рик Укхардт, являвшийся, по некоторым данным, зачинщиком заварухи, что привела к падению Эдда Фаллона и Джаффы Штрома, под шумок стащил всю наличность Компании и улизнул. В заявлении, которое было подписано Сент-Джоном, говорилось о десяти миллионах. Но если первая часть сообщения была правдой, а сомневаться в этом у Поля было мало оснований, то цифра была явно занижена. Во-первых, Эдду постоянно нужны были наличные деньги, чтобы покупать расположение членов Межпланетного правительства, комиссий по контролю и наезжающих на Марс ревизоров. Поль никогда не страдал манией величия, поэтому прекрасно понимал, что он, в сравнении с вышеперечисленными, мелкая сошка. А это означало одно: те брали гораздо больше. Во-вторых, деньги в банке – деньги, о которых знают все, а значит, с них надо платить налог или, по крайней мере, отчитываться в их использовании. Скаредность и бизнес несовместимы, но расточительность и бизнес не уживаются тоже. Таким образом, украдена гораздо большая сумма, чем указано в заявлении. Скорее всего, Сент-Джон побоялся громогласно объявить о настоящем количестве «левых» денег, которые хранились в Компании: ему, как новому руководителю этого заведения, ни к чему выносить сор из избы.

Исходя из вышеизложенных соображений, куш, который достался этому Укхардту, намного больше заявленных десяти миллионов. Вот в этом-то усматривал Поль свой шанс. Который можно реализовать двумя способами. Первый заключался в том, чтобы поймать этого Рика, уничтожить его «при попытке к бегству» или «при нападении на полицейского» и прикарманить все денежки. Просто, но хлопотно: сразу же начнутся всевозможные проверки, вышестоящие инстанции захотят убедиться, что денег при задержанном действительно не было. Второй вариант ненадежней: поймать негодяя и отдать десять миллионов, из которых Полю еще и выплатят существенную премию. А вот остальное оставить себе. Этого должно хватить на беспечную жизнь после выхода в отставку до срока. Требовалась самая малость: поймать мошенника.

Поль повернулся к переговорному устройству и набрал номер начальника патрульной службы. На экране мгновенно возникло обветренное скуластое лицо Джека Хаггса.

– На связи, – бойко отрапортовал Хаггс.

– Что у тебя там нового насчет Рика Укхард-та?

– Пока ничего обнадеживающего, – пожал плечами Джек. – Похоже, этот парень из породы самоубийц. Все земляне роют землю, как будто он спер денежки не у Компании Фаллона, а лично у них. Странные люди: вычисти он кассу захудалого кабачка, в котором со дня основания не было больше сотни интеркредиток, его бы назвали героем и двадцать лет распевали песни в его честь. А раз он взял настоящий куш, то готовы сожрать его живым. Мало того, говорят, этот парень спер у марсиан какой-то обруч. То ли это кольцо обладает небывалой ценностью, то ли оно им дорого как память о первой женщине, но они все сидят, как обезьяны над нерасколовшимся кокосом, и мысленно передают его образ во все грады и веси. Так что сейчас, наверное, каждый марсианин мечтает встретиться с ним, желательно в темное время суток, содрать с него шкуру и повесить ее на стенке возле кровати, чтобы лучше спалось.

– Если все так и есть, то для него попасть к нам в руки будет рождественским подарком судьбы, – хмыкнул Поль. – А ты уверен, что он еще на Марсе?

– Мои люди проверяют все корабли, стартующие из Кахоры и Джеккары, – кивнул Джек, – а космопорт Компании находится под неусыпным

контролем людей Сент-Джона. Только и разговоров, что с Риком сделают, когда он попадется. Но вы же сами понимаете: с Марса летят в основном огромные транспорты, у каждого на борту до тысячи помещений. У нас нет сил проверить все до одного. Главная наша задача – держать в оцеплении космопорты. Но вы учтите еще и тот факт, что на Марсе достаточно частных турбопланов, которые могут вылетать в открытый космос. Угнать такой аппарат и пристыковать его в космосе к транспорту не составит для опытного человека большого труда. А этот парень доказал, что он кое-что знает и умеет, а если у него действительно в кармане лежат такие денежки, как уверяет Сент-Джон, то договориться с капитаном будет проще простого.

– Постарайтесь не упустить его, Джек. Это важно для нас обоих, думаю, мне не надо объяснять, – сказал Поль и выключил переговорник.

Он взял сводки за прошедший день и начал их просматривать. Похоже, братство между марсианами и землянами погибло, не выйдя из молочного возраста. Марсиане, доверившись землянам, тут же лишились своего пресловутого обруча. Призывы Сент-Джона опять остаются без внимания. Сент-Джон уже успел объявить «Земную горнорудную компанию» национализированной, как компенсацию за ущерб, нанесенный планете правлением Фаллона. Национализировал со всеми потрохами, а главное – со счетами. Поль наткнулся на очередное требование Сент-Джона найти и задержать Штрома. Насколько он помнил из предыдущих сводок, Штром бежал с какой-то

девкой, может быть, даже не успев надеть штаны. Теперь он наверняка отсиживается где-то, не имея при себе ни цента. Таких преступников на Марсе пруд пруди, и особого интереса у Жако они никогда не вызывали. Другое дело – Сент-Джон, этот знает, чье мясо съел, а потому боится мести. Был бы настоящим мужчиной, сам бы нашел Штрома и решил все свои проблемы. Но отомстит Штром Сент-Джону или нет, для Поля не имеет никакого значения: в любом случае прошлое не вернуть. Штром объявлен преступником по всей Солнечной системе.

Наконец Поль Жако решил, что выполнил план по умственной работе на два месяца вперед, и вознамерили лично взглянуть на обстановку в космопортах. Конечно, он доверял своим людям, но хозяйский глаз никогда не помеха. Тем более, что на карту поставлено так много.

А в это время Ричард, Гунн и Укхардт никак не хотели собираться в единое целое, расползаясь при каждой новой попытке, как карточный домик. После каждого падения они, словно наэлектризованные пластиковые карты, разъезжались друг от друга на почтительное расстояние. Эти три составные части, бывшие некогда единым целым, никак не могли найти точки соприкосновения. Потребовались титанические умственные усилия, чтобы троица снова превратилась в единого Рика.

Возродившись, как Феникс из пепла, Рик попробовал изучить свои чувства и реакции на окружающую среду. В голове качался маятник от ходиков, причем с переменной частотой и

амплитудой, невзирая на все законы физики. За время, пока Рик находился в беспомощном состоянии, во рту как будто переночевала шайка конных разбойников, и похоже, ночь они провели очень весело, а остатки пиршества уже начали разлагаться. Из живота Рика кто-то отчаянно пытался выбраться наружу, используя для этого все доступные лазейки.

Проанализировав комплекс этих явлений, Рик пришел к выводу, что его изрядно накачали «ца: мо» —одним из самых распространенных наркотиков в этой части галактики. Другого объяснения он найти не мог.

Покончив с изучением своего организма, Рик перешел к изучению ситуации внешней. Первое, что попалось ему на глаза, был низкий потолок, закругленный по углам. Вид его был знаком с раннего детства, и ошибки быть не могло – это потолок каюты космического корабля и ни что иное. Поворачивать голову Рик не рисковал, боясь подсказать наиболее краткий и легкий путь наружу пленнику своего живота, поэтому перешел к анализу внешних звуков, которые доносились до него сквозь вату в ушах и пронзительный вой аварийного зуммера в самой голове. Звуки тоже были до боли знакомые, но в единое целое собирались с большим трудом. И все же мозг Рика, сделав над собой неимоверные, нечеловеческие усилия, пришел к единственному возможному заключению: такие звуки могут встречаться только на грузовом транспорте, который стоит под погрузкой и еще не отбуксирован в стартовую зону. Уж в чем-чем, а в этой симфонии он ошибиться не мог.

Все еще боясь пошевелиться, Рик попробовал собрать дополнительные сведения и, к своему далеко не радостному удивлению, обнаружил, что правая рука прикована наручником к спинке кровати, отчего затекла и потеряла чувствительность. Мозг Рика работал с перебоями, и чтобы заставить его колесики прокручиваться, требовались значительные физические усилия, от которых Рик даже вспотел. Наконец он умудрился сесть на койке: его тело била мелкая дрожь, а изо рта, как горох из прорезанного мешка, сыпались яростные проклятия, которых он за свою жизнь поднабрал во всех космопортах галактики достаточно, чтобы не повторяться около трех часов кряду.

Но на его упражнения в изящной словесности никто не откликнулся. Очевидно, слова заглушались закрытой дверью каюты. Рик попробовал привлечь внимание невидимой аудитории, открыв дверь, но не смог до нее дотянуться. Еще некоторое время он провозился с наручниками, но, не добившись успеха, оставил это занятие. Вывод напрашивался сам собой: оставалось только бушевать, не сходя с места и не' имея сочувствующей публики, а это для настоящего артиста всегда очень досадно.

Сидя на койке, Рик озирался по сторонам, не прекращая потока ругательств, в надежде, что его взгляд зацепится за предмет, который может оказаться очень полезным в данной ситуации. Его взгляд действительно зацепился за предмет, но его полезность вызывала большие сомнения. Это был конверт, который стоял «домиком» на прикроватной тумбочке. Даже не беря в руки

конверт, Рик угадал, что это послание предназначено именно ему. Дотянуться до конверта не составило особого труда. Он повертел его в руках, вскрыл и прочитал следующее:

«Вполне с Вами согласен: трюк с нашей стороны оказался бессовестным и грязным, но другого выхода Вы же сами нам и не оставили. В конце концов, что значит чья-то личная судьба, моя ли, Ваша ли, по сравнению с судьбой целого мира? И все же мы проявили заботу даже о такой мелочи: на Вашем счету в Нью-Йоркском отделении Межпланетного банка лежит пятьдесят тысяч интеркредиток. Мы искренне надеемся, что эти деньги помогут Вам залечить физические и душевные раны. Отбросьте даже мысль снова вер нутъся на Марс: жители обоих половин этой планеты, как земного, так и местного происхождения, получили достаточно правдоподобное объяснение Вашим действиям, поэтому Вас, скорее всего, подстрелят при подлете к Марсу, как утку. В свое время Вы сделали очень правильный вывод: на Марсе есть один закон – сила. Что бы Вы ни говорили, но сила здесь отныне в наших руках, а значит, и законы диктуем здесь мы. Напоследок хочу дать один совет: впредь старайтесь проявлять больше благоразумия и никогда не суйте голову в дыру, в которой она может застрять. На этот раз Вам повезло, потому что Вы наткнулись на порядочных людей, которых пойти на обман заставили только высокие идеалы. Искрене уважающий Вас и желающий Вам только добра Эран Мак.

P.S. Насчет Майо не беспокойтесь: мы перевернем небо и землю, но отыщем ее и поможем ей. В конце концов, в ее плачевном нынешнем состоянии изначально лежит наша вина: то опасное и ответственное поручение, которое она взялась выполнить по нашей просьбе, и явилось причиной всех несчастий. Как Вы уже могли заметить, мы люди ответственные, а поэтому сделаем все возможное и невозможное для доведения этого дела до счастливого финала».

Рик взвыл, как лев, взбешенный нахальством шакалов, скомкал и швырнул в угол письмо, а потом сделал очередную попытку сломать наручники, но и эта отчаяная попытка ни к чему не привела. И вдруг он почувствовал себя совершенно больным и разбитым и обессиленно распластался на койке.

Он неподвижно лежал, потел холодным потом и с тоской в сердце слушал, как идет погрузка. Теперь его мозг автоматически отмечал все звуки и определял их происхождение. Вот раздался рокот моторов, крики докеров и тупой удар сброшенного в трюм тяжелого предмета: начали загружать очередной отсек. Вот послышался скрип металла о металл: это закрыли крышки только что загруженного отсека. Поднабравшись сил, Рик снова начал бушевать.

Когда ярость дошла даже не до точки кипения, а до точки перехода в плазменное состояние, дверь каюты неожиданно открылась и он увидел первую живую душу с момента своего пробуждения от наркотического сна: мальчика-стюарда. Это был обыкновенный стюард, которых можно найти на любом космическом корабле, как транспортном, так и пассажирском. На мальчике была отутюженная матроска и бриджи, из которых торчали тонкие голенастые ноги. На лице юного космолетчика была написана вошедшая в привычку осторожность ребенка, живущего в грубом и жестоком мире взрослых, не отягощенных избытками воспитания и нравственности. Всеми своими движениями мальчик напоминал бродячую собаку, которая на своей шкуре уже не раз испытала, что такое попасться под горячую руку. В руках у мальчика был поднос то ли с завтраком, то ли с ужином. Стюард поставил поднос на столик, стараясь при этом держаться в недосягаемости от Рика, и уже хотел ретироваться.

– Где я? – хрипло поинтересовался Рик. – В порту Джеккары. – Мальчик остановился у двери – на него явно произвел впечатление внушительный облик Рика, а также распирало любопытство – пассажир, что ни говори, был необычен, и за его присутствием крылась какая-то тайна.

– А что это за бадья? – продолжал расспросы Рик.

– «Мэри Эллен Доу», пункт приписки Нью-Йорк. Часа через три-четыре мы туда и поползем.

Рик снова попробовал вскочить, совершенно забыв, что прикован к койке.

– Значит, вот-вот начнется буксировка, и обратного пути уже не будет! Позови ко мне немедленно капитана!

– Это невозможно, – робко сообщил мальчик,—до самого взлета в пассажирском отсеке

кроме меня никого не будет. Все заняты подготовкой к отлету. У нас очень строгий капитан.

Мальчик повернулся к двери и уже собрался уходить, но замешкался, увидев здоровенную перебинтованную ручищу Рика.

Рик решил переменить тактику. Он усмехнулся и, глядя на большой синяк под глазом у мальчика, сказал:

– Я смотрю, у тебя тоже боевые шрамы после похода на берег. Бьюсь о заклад, что так талантливо не падают. Уж в чем-чем, а в боевых трофеях я разбираюсь.

Синяк у мальчика появился после неосторожной встречи с коком, у которого был сильный приступ утреннего похмелья, но стюард предпочел принять более романтичную версию:

– Да, наткнулся на кулак в заведении у мадам Кан. Наверное, бывали там?

Из тактических соображений Рик не стал выяснять, что могло заинтересовать такого ребенка во второсортном борделе. Напротив, он закатил глаза и восторженно сказал:

– А ты знаешь толк в бабах! Лучше, чем у мадам Кан на Марсе, пожалуй, и не найдешь, разве что на Венере, да и то на любителя.

– Да ну, ерунда,—тоном знатока возразил стюард. – Здесь они все слишком кожистые. Никакого удовольствия.

– Зато темпераментные… и горячи, как утюг…– Рик поморщился, показывая всем видом, что очень мучится головной болью. – Бедная моя головушка… – простонал он. – Слушай, ты не знаешь, кто это меня так накачал этой дрянью?

– Не знаю, – пожал плечами мальчик. – Вас сюда принесли уже синенького. Дня три тому назад, кажется. А вы попробуйте поглубже дышать, только надо делать это диафрагмой. Попробуйте, сразу полегчает.

– Ладно, разберемся…

Правильный ответ на только что поставленный им же самим вопрос напрашивался сам. Сначала Эран Мак ударил Рика чем-то тяжелым по затылку, затем он же, или преподобный Сект-Джон, а может и оба, совместными усилиями накачали его этой дрянью и перенесли на корабль, сунув капитану в лапу инструкцию вместе с хрустящими бумажками. Да и Обруч Власти никто, кроме них, не осмелился бы с Рика снять, вот только как они это умудрились сделать?

Рик с лучащейся нежностью посмотрел на мальчика и доверительным тоном сказал:

– Слушай, пацан, закрой-ка дверь и подойди поближе. У меня к тебе есть серьезный разговор, как у мужчины к мужчине.

– У меня нет ключа,—скороговоркой сообщил мальчик, 'сразу сообразивший, о чем может быть доверительный разговор между ним и пленником.

– Да это и так понятно, – махнул свободной рукой Рик. – Ты вообще-то не привыкай смолоду бегать впереди турбоплана. Ты лучше подними вон ту бумажку и попробуй прочитать, что там нацарапано. Грамотный хоть?

Мальчик кивнул головой и, не спуская глаз с Рика, осторожно поднял скомканное письмо, расправил его, прижав к переборке, и забегал

глазами по строчкам. Когда он дошел до кульминационного, по его понятиям, момента, глаза расширились, он громко присвистнул и с нескрываемой завистью воскликнул:

– Вот это да! Пятьдесят кусков!

– За такие деньги можно купить саму мадам Кан, да не на одну ночь, и при этом еще требовать от нее все, что родит твое больное воображение, и при этом весь оставшийся персонал ее клиники заставить плясать джигу,—заметил Рик.

– Надо больно… – фыркнул мальчишка, его глаза вдруг устремились куда-то вдаль, а лицо стало совсем детским и мечтательным. – Нет… Будь у меня такие деньги, я бы выкупил у капитана свой контракт, а на остатки приобрел бы собственный корабль… Ну, или, на худой конец, половину корабля. И летал бы я в свое удовольствие от Меркурия до Плутона.

– Можешь считать, что корабль у тебя в кармане, – объявил Рик, хлопнув по койке кулаком свободной руки для вящей убедительности.

Стюард сразу спустился с заоблачных высот на землю; его плечи обвисли, уголки губ опустились, а в глазах сверкнули подозрительные искорки. Он повернулся и чуть было не бросился бегом вон из каюты, как голос Рика его остановил.

– Я не шучу! Такими вещами не шутят! Да стой ты, пугало огородное! Это для тебя пятьдесят тысяч все равно, что сон в Рождественскую ночь. А я играю в игру, где ставки куда выше. Если сейчас отчалю на вашей лоханке, то потеряю намного больше. Соображаешь? Я предлагаю

сделку века: паршивый ключ от наручников за пятьдесят тысяч. Цена, считаю, вполне подходящая для обоих сторон. Идет?

Мальчик застыл, вытращив глаза так, что они чуть было не вылезли из орбит. Сначала он как рыба, вытащенная из воды, беззвучно открывал рот, и только немного придя в себя, сумел сказать:

– У меня же нет ключа…

– Брось, – махнул свободной рукой Рик. – Я сам летал стюардом и прекрасно знаю, что если кто-то и может что-то найти на корабле, так это только стюард. Найди и сопри – куш того стоит.

Мальчишка запустил себе в шевелюру грязноватую ручонку, несколько раз тяжело вздохнул и в отчаянии простонал:

– Я не хочу кончить жизнь на скамейке или под забором! Если вы сбежите, меня вышвырнут за борт, даже если мы уже взлетим.

– А я думал, ты сообразительнее. Да я бы на твоем месте, получив такие деньги, ни на минуту и не задержался на борту этого ржавого корыта! Что оно тебе далось, как плешивому парик? Тебе и контракт свой не надо выкупать, просто тут же пересаживаешься на другой корабль и поминай, как звали. Дай сюда письмо! – Рик пошарил по карманам и, к великому своему удовольствию, нашел там огрызок карандаша. – Фамилия?

– Янки, – не понимая, к чему клонит Рик, ответил юный стюард. – Уильям Ли Янки.

Он поднял с пола письмо и, стараясь держаться подальше, передал его Рику, как делают маленькие дети, когда дают кость незнакомой собаке.

Рик еще раз разгладил письмо и, точно прилежный школьник, высунув кончик языка, четко и аккуратно вывел на обороте:

«Настоящим подтверждаю, что Уильям Ли Янки исполнил для меня работу, оцененную, по обоюдному согласию, в пятьдесят тысяч интеркредиток. Учитывая это, прошу перевести с моего счета (номер смотри на обороте) пятьдесят тысяч кредиток на счет вышеупомянутого Янки Уильяма Ли».

Рик поставил подпись, отдал мальчику письмо и спросил:

– Ну, и что теперь?

Мальчик внимательно прочитал, потом свернул бумажку в трубку, и она моментально исчезла где-то в складках его формы.

– Подождите минуточку… – сказал он Рику и исчез.

Рику казалось, что ему пришлось ждать целую вечность. По звукам извне он догадывался, что погрузка уже подходит к завершению и вот-вот начнется буксировка. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот проделает дыру в грудной клетке. Он лежал, уставившись в стенку, на которой виднелось лицо Майо, такое, каким он видел его в последний раз, с пятнами от крови и слез на бледно-матовой коже, с большими темными глазами, полными любви и страха…

Наконец вернулся парень, вид у него был торжествующий, а в руках – ключ.

– Нашел в запасных портках у капитана, – с восторгом сообщил он. – А теперь надо поторопиться: к нам уже подходят буксиры.

Последнего Рику объяснять не требовалось: он уже услышал, как магнитные замки буксиров клацают о борт корабля. Еще несколько минут, и все будет готово к буксировке судна в стартовую зону. Установка на стартовую тележку займет около часа, но зато после этого выбраться наружу будет совершенно невозможно. Щелкнул замок наручников, и Рик, сбросив оковы и потирая руки, вышел вместе с мальчиком из каюты в коридор. В коридоре никого не было: вахтенная команда стояла на своих местах, а свободные от вахты уже лежали в гамаках по своим каютам в ожидании старта. Порой процесс буксировки для команды проходит тяжелее, чем сам взлет. По всему кораблю на разные голоса гремели звонки и сигнальные зуммеры. Надо полагать, воздушные шлюзы уже встали на запоры.

Мальчишка-стюард дернул Рика за рукав.

– Давайте в мусоропровод. Вон туда! – прошептал он, хотя подслушать их было некому.

Они побежали в указанном мальчишкой направлении. Ноги у Рика были словно ватные, но он, сжав зубы, старался работать ими изо всех сил.

Вот и люк мусоросборника. Рика и мальчишку толчком сжатого воздуха плавно и мягко вынесло наружу, где стоял оглушительный рев двигателей буксиров, пытавшихся сдвинуть гигантское транспортное средство с места. Было еще только преддверие рассвета: Деймос на западе висел над самым горизонтом, а солнце еще только-только окрасило бледно-розовой краской восток. Никто не обратил внимания на две темные тени, которые мелькнули на фоне стартовой тележки под самым корпусом «Мэри Эллен Доу». Рик остановился, чтобы перевести дух в гигантской тени, отбрасываемой стартовым ускорителем, который среди космолетчиков именуется просто стартовой тележкой. Здесь-то он и обнаружил, что мальчишка уже исчез. Рик огляделся, но его спасителя простыл и след.

«Осторожный до неприличия, – подумал Рик. – Решил, наверное, что как только я окажусь на воле, то прирежу его и заберу обратно письмо. Видать, ученый!»

Но теперь перед ним стояла новая задача: угнать вертолет, и поиски ее решения заставили Рика забыть и о мальчишке, и о пятидесяти тысячах. На Рике была форменная одежда космо-летчика, в таком одеянии он мог чувствовать себя относительно спокойно, если, конечно, Сент-Джон не догадался расклеить его портреты с соответствующими пояснительными надписями на всех углах космопорта и города.

Никакого оригинального плана в голову Рика, которая все еще с большим трудом работала по прямому назначению, не приходило, поэтому он решил избрать самый простой способ: тихо насвистывая, спокойно направился к выходу из космопорта, как будто это был его родной порт приписки. Только один раз он приостановился и подобрал небольшую железку, которая скрылась в его здоровенном кулаке, увеличив на порядок его вес. И все нее, как он ни старался изобразить на лице беспечность, у него не хватало актерского дарования. Но это было и не важно: мало ли какие заботы могут глодать сошедшего на берег космолетчика.

Вертолетное поле, как и на большинстве космодромов, находилось примерно в полутора милях от стартовой площадки. Вокруг Рика повсюду сновали джипы и грузовики, которые останавливались то у складов, то у мастерских, то у ангаров. Хотя час был совсем ранний, космопорт Джеккара жил полнокровной трудовой жизнью.

Проезжавший мимо Рика джип внезапно притормозил, и шофер, совсем молоденький парень, весело предложил:

– Эй, звездный волк, давай подвезу! Пожалей ноги для других занятий!

Отказаться от такого предложения было намного опаснее, чем им воспользоваться: ни один космолетчик, да еще только что вернувшийся из космоса, не предпочтет хорошую прогулку даже поездке в кузове грузовика.

Водитель оказался довольно словоохотливым малым. Как только они тронулись, он ткнул большим пальцем куда-то вверх и спросил:

– Только что оттуда?

– Угу, – не вдаваясь в подробности, ответил Рик.

– Так ты, небось, еще и не знаешь, что тут у нас творится! – с великой радостью воскликнул парень в предчувствии благодарного слушателя.

– Откуда мне знать, – равнодушно пожал плечами Рик – он вообще старался раскрывать рот как можно реже.

– У нас накрылась «Земная горнорудная компания»! Слышал, небось, о такой. Правда, точнее будет сказать, что ее накрыли. Теперь там заправляют наши ребята. А до этого можно было подумать, что и вся планета принадлежит этой

Компании. А потом такое пошло, ну, как в сказке. Еще месяц назад такого никто бы и, предположить не мог. Вчера вот новое правительство сформировали: старое-то все было на корню куплено Компанией. – Он вдруг от души рассмеялся. – Только вот теперь получается, что мы будем бегать в одной упряжке с марсианами. Но ведь, с другой стороны, это именно их пирог. Ладно, я согласен и на кусочек, который они мне от него отрежут. В общем, теперь каждый получит свой кусочек Марса. Здорово, да?

– Ловко, – согласился Рик. – Такое не часто случается.

– А я не против, – продолжал шофер, – мне марсиане ничего плохого не сделали. Они только из-за Компании косо смотрели на землян. А теперь они, кажется, поняли, что Компания драла три шкуры как с них, так и с нас. А значит, мы собратья по несчастью.

Водитель, прищурясь, внимательно следил за дорогой. Между тем стало заметно светлее.

– А ведь ты, значит, и про этого деятеля, Укхардта, ничего не слышал, – вновь оживился шофер. – Ну, тут вообще животик надорвать можно. Рик – так он сам себя называл – наплел всем разных сказок про светлое будущее на Марсе, навешал на уши разной лапши… В конце концов завел людей и повел их на Компанию. Ну, а пока те стрелялись с охранниками, он под шумок —опа! – и слинял с чемоданчиком. А в чемоданчик перед этим не забыл упаковать все, что Компания нажила непосильным трудом и бережно, как старушка – похоронные, держала в своем сейфе. А еще ухитрился спереть у марсиан

какую-то святыню: то ли ошейник, то ли круг из какого-то металла. Одним словом, ему теперь лучше здесь не показываться: и тем насолил, и этим нагадил. Полиция Укхардта который день ищет, но его уже и след простыл. С такими деньгами можно жить где угодно.

Рик продолжал молчать. До вертолетного поля оставалось еще прилично, а водитель не унимался.

– Теперь у нас как в цивилизованном обществе: все собираются покупать землю. Говорят, будут строиться новые города, а дно моря посыплют разными химикатами и 'начнут там выращивать баснословные урожаи. Так что теперь здесь настоящий рай образуется… И ведь надо же, хотя этот Рик и оказался порядочной сволочью, но ведь именно он дал всему этому толчок. Теперь здесь работы будет невпроворот, но уж если все удастся, как задумали, то настанет не жизнь, а малина… А что? Теперь без Компании все возможно. Даже то, что мой сын станет президентом планеты. Представляешь, а? – Шофер взглянул на своего молчаливого пассажира. – А ты не хочешь отхватить себе кусочек Марса, пока цены не подпрыгнули? Космос-то, он хорош, пока ты молодой, а к старости он и даром не нужен…

Голос у водителя вдруг дрогнул, а глаза полезли наверх. Он так ошалел, что чуть не съехал с дороги.