Текст книги "Deflor"

5

Их затолкали в такую маленькую комнатку, что приходилось стоять навытяжку, касаясь друг друга локтями.

Сперва все молчали, стараясь не думать, что будет дальше.

– Слушай, Юн Со, – сказала наконец Изабель. – Первый раз вижу тебя в очках. Решила добавить себе интеллигентности?

На носу Юн Со красовались большие очки в тонкой оправе.

– Линзы потеряла, – отмахнулась она. – Пришлось напялить.

– Тебе, кстати, идет.

– Хрена с два. В универе мне все говорили, что в очках я похожа на какую-то мультяшку. То ли из аниме. То ли вообще из хентая. Так себе комплимент.

– Что такое хентай? – спросила Жасмин.

– Мультяшная порнография, – пояснила Юн Со. – Нарисованных девок с огромными сиськами и гигантскими жопами трахают во все дыры всякие монстры. Развлечение для задротов.

– А, – сказала Жасмин. – Ни разу не видела.

– Не много потеряла.

– Я видела парочку, – сказала Изабель. – Любопытное зрелище. Там одну девчонку подвесили на крюках, а огромный механический осьминог своими щупальцами не просто во все дыры, а буквально во все, то есть даже в уши…

– Внимание, – перебил ее донесшийся из динамика грубый голос. – Заходить будете по одной. И делать все, что вам прикажут.

Впереди отъехала в сторону неприметная дверь.

Девчонки топтались на месте, вглядываясь в темноту дверного проема.

– Первая. Вперед. Живо.

Они переглянулись, словно пытаясь понять, кто из них первая.

– Блин, девки, какие вы все трусихи. – Алина растолкала их плечами и протиснулась к двери. – Раньше сядешь, раньше выйдешь.

Дверь закрылась за ее спиной.

Она оказалась в полной темноте и только по гулкой тишине можно было понять, что помещение довольно большое.

– Поднимитесь на подиум, – раздался голос, и эхо разнесло его по высокому потолку.

Впереди вспыхнул узкий луч света, вырвав из темноты кусок пространства, как на театральном представлении.

Сперва Алина думала устроить праздник непослушания, но, поразмыслив, решила, что ничего хорошего из этого не получится.

Она поднялась по ступеням и встала в центр освещенного круга.

– Раздевайтесь.

Она, помедлив, расстегнула пуговицы и с трудом стянула узкое платье вниз, виляя бедрами. Выпрямилась, прикрыв рукой голую грудь.

– Полностью.

Ах, ну да. Конечно.

Она быстро стянула трусы и откинула их в сторону, стараясь вообще ни о чем не думать.

– Пройдитесь по подиуму.

Она послушно пошла в сторону, сгорбившись и шаркая ногами.

– Не юродствуйте. У вас есть опыт показов. Идите правильно, если не хотите последствий.

Пришлось выпрямиться. Грудь вперед. По струнке. От бедра. Пятно света ползло за ней, не отставая.

Голой по подиуму она еще не ходила. Груди тяжело колыхались из стороны в сторону. Это возбуждало.

Краем глаза она, наконец, рассмотрела помещение. Это было что-то вроде кинозала. Наверху, там, где в настоящем кинозале был бы последний ряд, в кромешной тьме угадывалось с десяток кресел. В них сидели люди и разглядывали сейчас ее. Оценивали. Как породистую кобылу.

– Остановитесь, – приказал голос. – Сожмите груди.

Она послушно сдавила своих малышек.

– Сильнее.

Это вообще зачем? Мягкость с упругостью оценивают? Думают, что дешевые имплантаты?

Ей, наверное, с минуту пришлось сжимать сиськи. Торчащие между пальцев соски успели набухнуть.

Потом голос продолжил раздавать приказы.

– Повернитесь спиной.

– Наклонитесь.

– Выгните спину.

– Раздвиньте ноги.

– Встаньте на колени, голову опустите на пол.

– Поднимите выше зад.

– Руками раздвиньте ягодицы.

В последней позе ей пришлось стоять минуты три.

Дрочат они там, что ли, подумала Алина, чувствуя, как затекают бедра и начинают болеть колени. Новые покупашки явно были какими-то извращенцами.

– Можете встать.

Она поднялась, стараясь унять дрожь в ногах.

– Садитесь.

Неподалеку вспыхнул второй круг света, выхватив из темноты гинекологическое кресло.

Алина покорно забралась на него и развела ноги, положив бедра на держатели.

Из темноты вдруг вынырнул человек в медхалате, маске и докторской шапочке. Присел между ее ног.

Алина дернулась, ощутив, как к ее половым губам прикоснулось что-то холодное. Закрыла глаза, чувствуя прикосновения.

– Девственница, – через некоторое время хрипло доложил доктор и растворился в темноте.

Рядом с креслом открылась дверь.

– Заходите внутрь и ждите, – приказал голос.

– А одеться можно? – спросила она пустоту.

– Нет.

Она шагнула в комнату, такую же маленькую и пустую, из которой недавно вышла.

И долго слушала доносящиеся из зала те же самые приказы. Разденьтесь. Пройдитесь. Наклонитесь. Встаньте на колени.

Потом издалека донесся какой-то шум, крики, тарахтенье мотора.

Дверь распахнулась, и в комнатку ввалилась Юн Со.

– Ты не поверишь, что сейчас было! Этот безумный полицейский ворвался к нам, схватил Сабрину, заявил, что она арестована и куда-то уволок!

7

– Это то самое проблемное исключение, о котором ты говорил по телефону? – спросил директор-распорядитель, глядя вслед удаляющемуся квадроциклу.

– Да, – немного подумав, соврал Баргас. – Местная полиция совсем берега попутала.

– И что ты намерен делать?

– В данный момент ссориться с властями не в наших интересах. Если будем возвращать нахрапом, сюда могут заслать следственную группу. Начнут копаться. Поэтому предлагаю действовать осторожно. Я вас уверяю, в скором времени этот коп сам вернет товар.

– Рассчитываю на это. А то не красиво получается. Сперва было сказано, что будет семь лотов. Вчера оказалось, что их на один меньше. А сегодня полиция еще один лот умыкнула. Что будет завтра? Заявишь «а их осталось четыре»? Ты с нами пьесу «Десять негритят» случайно не разыгрываешь?

– Не знаю, господин директор. Я не силен в пьесах.

– Не сомневаюсь. Сутки тебе на то, чтобы исправить ситуацию. Иначе наложенный штраф превысит твою комиссию.

– Слушаюсь.

– В наших с тобой интересах провести аукцион как можно быстрее.

– Конечно, господин директор.

– А то наши дорогие участники вон уже копытами бьют от нетерпения.

Директор незаметно кивнул за спину.

У дверей аукционного зала переминался с ноги на ногу толстяк лет тридцати в мятых шортах и растянутой майке со следами соуса на животе. Редеющие волосы у толстяка были наполовину зеленого, наполовину розового цвета. Если б не стоящие рядом очкастый адвокат и почти квадратный охранник, ничто бы не указывало на то, что толстяк – миллиардер, а не фрик, сбежавший со слета любителей комиксов.

Адвокат шагнул вперед.

– Господин Дэвидсон спрашивает, – сказал он, – когда начнутся торги?

Директор-распорядитель повернулся к ним, радушно улыбаясь.

– В самое ближайшее время, господин Дэвидсон. Самое ближайшее.

Толстяк тупо хлопал свинячьими глазками.

– Должен с прискорбием сообщить, – продолжил директор, – что в показе товара участвует только пять лотов из шести. Сейчас мы как раз решаем возникшую проблему.

Толстяк что-то прошептал на ухо адвокату.

– Господин Дэвидсон хотел бы заявить, что он уже определился с необходимым товаром. Другие лоты его не интересуют. Поэтому он требует начать торги немедленно.

– Я понимаю нетерпение господина Дэвидсона. Но у нас, как и в любом уважающем себя аукционном доме, существуют свои правила. Одно из них гласит, что нельзя начинать торги до представления всех лотов. Участники должны знать в полном объеме, какой товар выставлен на торги. Поэтому настоятельно советую господину Дэвидсону пройти обратно в зал и рассмотреть остальные лоты. Возможно, ему понравится что-то еще.

Толстяк невнятно выругался и ввалился обратно в зал.

– Это вряд ли, – сказал адвокат и последовал за ним.

Из темноты доносилось громкое:

– Встаньте на колени, голову опустите на пол.

– Поднимите выше зад.

– Руками раздвиньте ягодицы.

– Могу вас похвалить, – сказал директор разглядывая тело Изабель, белеющее в далеком круге света, – товар действительно покладистый. Обычно их приходится связывать, а то и наркоз вводить.

– Здесь уникальный случай, – сказал Баргас. – Они сами себя продали. А значит внутренне готовы к таким правилам игры.

– Это радует.

Изабель тем временем слезла с кресла и упорхнула за дверь.

В круге света черной пантерой вытянулась Жасмин.

Она была прекрасна.

Директор-распорядитель замер.

Он даже позабыл как дышать.

– Разде… – начал было голос.

– Знаю, – громко перебила его Жасмин. – Уже выучила. Можешь не командовать.

Белое платье сползло по длинным ногам на пол.

Директор поедал ее глазами и не мог оторваться.

Это был танец. Балет.

Стояла мертвая тишина, и только было слышно, как возбужденно сопят в своем углу арабы.

Жасмин двигалась, как снизошедшая до простых смертных богиня. Перед ее ногами отдыхали прима-балерины. Ее подтянутый задок и аккуратные грудки были идеальны. Самую развратную позу она превращала в произведение искусства. Когда она встала на колени и раздвинула ноги, ее щелка разошлась, и посреди черной, как ночь, промежности блеснули розовые влажные губки. Этот контраст, незаметный у светлокожих, окончательно снес директору крышу. Он резко отвернулся, стараясь позабыть об увиденном и думать о деле, только о деле. Но розовая манящая звезда теперь постоянно стояла перед его внутренним взором. Впервые он пожалел, что у него нет денег, чтобы заплатить взнос за участие и купить эту эбеновую королеву.

Он даже не заметил, как показ закончился, дверь за Жасмин закрылась и подиум опустел.

– Господин директор, – позвал Баргас. – Это был последний лот. Пора начинать торги.

Директор мотнул головой, прогоняя навязчивые видения.

– Да. Торги. Начинаем.

8

Между подиумом и залом медленно опустилась звуконепроницаемая стена из одностороннего зеркального стекла.

Теперь товар не мог ни видеть, ни слышать, что происходило в зале.

Вспыхнул свет. Тусклый желтый в зале, красноватый на подиуме. Такое сочетание добавляло интимности и подчеркивало достоинства товара.

Директор-распорядитель с приклеенной улыбкой обвел взглядом участников.

Пятеро арабов беспокойно елозили на креслах и о чем-то шептались, интенсивно жестикулируя.

Толстяк Дэвидсон сидел надув губки и сложив руки на пузе.

Двое стриженых красномордых мафиози в льняных штанах и цветастых гавайках курили сигары и спокойно ждали продолжения.

– Итак, господа, – доверительно произнес директор. – Начнем. Мы с вами находимся в уникальном месте. Этот остров давно зарекомендовал себя как поставщик самых эксклюзивных развлечений. Самых запретных удовольствий. И самых прекрасных девушек. Сегодня на наши торги выставлены ш… э-э… пять невинных красавиц, готовых удовлетворить самые…

– Эй, мужик, – перебил его один из мафиозо. – А шестая где?

– Да, – сказал второй. – Где жопастая латиноамериканка? Мы можно сказать ради нее приехали.

– Лот номер шесть будет выставлен на торги завтра.

– Ничего себе. А ты нас спросил, можем ли мы до завтра ждать?

– Приносим извинения. Но в правилах указано, что торги длятся два-три дня, а лоты могут быть перенесены с одного дня на другой по желанию администрации.

Мафиози поворчали еще для порядка и погрузились обратно в сигарный дым.

– Продолжим, – сказал директор и перевернул страницу лежащей перед ним на стойке презентации. – Внимание! Первый лот…

Толстяк вдруг вскочил с места.

– Шикимори-сан! Шикимори-сан!

Директор оторопело уставился на него.

– Простите, господин Дэвидсон?

Юрист встал и откашлялся.

– Господин Дэвидсон настоятельно просит, чтобы первым на торги был выставлен товар корейского происхождения. Если это возможно.

Директор поднял брови. Господин Дэвидсон производил впечатление то ли умственно отсталого, то ли давно сидящего на тяжелых препаратах. Впрочем, в долгой практике директора встречались и не такие покупатели. Большие деньги и вседозволенность обычно убирали все блоки и преграды, и человек становился самим собой.

Директор понимающе улыбнулся.

– Правилами это не возбраняется. Если у других участников торгов нет возражений.

Он глянул на мафиози и арабов.

Арабы вразнобой закивали.

– Да похрену, – заявил первый мафиозо.

Директор поднял трубку коммутатора и отдал распоряжение.

Спустя минуту подиум пришел в движение и медленно уполз в сторону, а вместо него из-за кулис появился и подъехал к центру сцены небольшой постамент, на котором стояла обнаженная Юн Со.

Основной свет угас. Вспыхнули прожекторы, осветившие ее с трех сторон.

– Итак, – сказал директор. – Лот номер один. Прекрасная, несравненная…

– Очки, очки! – снова заныл господин Дэвидсон, бегая вдоль рядов.

– Господин Дэвидсон хочет, чтобы на нее снова надели очки, – пояснил юрист.

В отличие от показа, Юн Со теперь была без очков.

Из-за кулис тут же выбежала служительница в короткой обтягивающей юбке, подскочила к Юн Со и водрузила ей на нос очки.

Дэвидсон расплылся в улыбке.

– Шикимори-са-ан…

Юн Со непонимающе хлопала ресницами, оглядываясь. Зеркальная стена перед ней не позволяла ни видеть, ни слышать, что происходило в зале.

– Несравненная куколка из садов Сеула, – принялся рекламировать товар директор. – Фарфоровая кожа. Нежное тело. Прекрасное личико с большими глазами и пухлыми губками. Она словно спустилась к нам с экрана, вышла из популярной дорамы и готова доставить вам неземное наслаждение… Начальная цена – сто тысяч долларов. Шаг торгов – пятьдесят тысяч. Господа. Прошу.

Толстяк вскинул обе руки вверх.

– Миллион!

Мафиози с арабами переглянулись.

Юрист встал.

– Господин Дэвидсон готов предложить ставку в…

– Да, я понял, что сказал господин Дэвидсон, – перебил его директор. – Итак. Первая ставка за наше восточное сокровище. Миллион долларов. Кто больше?

Все молчали.

– Миллион за красивую девственницу из страны утренней свежести – раз!

Арабы зашевелились.

– Миллион за возможность насладиться ею уже сегодня – два!

Один из мафиозо привстал и начал тянуть руку. Другой его одернул.

– Миллион – три! Продано!

Молоток опустился на подставку.

– Лот номер один уходит господину Дэвидсону за миллион долларов.

Толстяк взвизгнул и бросился к выходу.

– Господин Дэвидсон просит подготовить его покупку и доставить ему на яхту, – сказал юрист.

– Конечно, – сказал директор. – Но может господин Дэвидсон останется и рассмотрит остальные…

– Больше его ничто не заинтересовало.

Юрист вышел следом за толстяком.

Двери захлопнулись.

– Продолжим, – сказал директор. – Лот номер два. Настоящая славянская красавица…

Прогудел коммутатор.

Директор раздраженно схватил трубку.

– Алло!.. Что?.. Что?! Куда?!. Вы в своем уме?

Он посерел и дернул за галстук.

– Куда они могли пропасть?! Голые из закрытой каморки?! Куда вы смотрели? Немедленно найти!

– Какие-то проблемы, шеф? – спросил один из мафиозо.

Директор через силу улыбнулся.

– Нет. Никаких проблем. Но, к сожалению, должен сообщить, что торги переносятся на завтра.

9

Дарио запер очередную железную дверь и монтировкой опять заклинил замок.

– Думаете, их это надолго задержит? – спросила Алина.

– Как получится. С помощью взрывчатки взломают быстро. Но вряд ли они ее с собой носят. Вообще, я надеюсь, что они и подземный ход не сразу обнаружат.

Алина хмыкнула, вспомнив, как взвизгнула и отпрыгнула в сторону Ао, когда под ней зашевелился пол. Люк был так хорошо замаскирован, что заметить его было невозможно.

– А сами-то вы про него откуда узнали? – подозрительно спросила Жасмин.

– Рылся вчера в документации. Наткнулся на старую схему, – сказал Дарио. – Раньше этот зал использовали для театральных представлений, выступлений фокусников и всего такого. Вот для фокусов его и сделали. А потом соединили с основным подземельем.

Узкий каменный коридор петлял из стороны в сторону, временами разветвляясь.

Дарио быстро шел впереди, освещая путь фонарем. Девчонки ковыляли на каблуках следом.

– Могли бы одежду какую-нибудь прихватить, – проворчала Жасмин. – Тут околеть от холода можно.

– Извините, девушка, я не думал, что вас догола разденут. Самой замерзшей я могу отдать свою рубашку, – он обернулся, стараясь глядеть им только в глаза. – Кому?

– Мы потерпим, – решила за всех Алина. – Ведите быстрее.

– Нет, – Жасмин вдруг остановилась. – Я вообще не понимаю, зачем мы сбежали. Надо было остаться и потребовать объяснений. Изучить новые контракты. Может, не все так страшно.

– Вы не в том положении, чтобы что-то требовать. И контракты вам никто не даст. Вы в этих контрактах – товар. А товару никто ничего не объясняет. Товаром пользуются. Я еще раз повторяю. Там, наверху – аукцион. Вас собираются продать даже не как наложниц, а как секс-рабынь. В полную собственность. Когда вашим хозяевам надоест вас трахать, они будут вправе сделать с вами все, что угодно. Отдать на потеху слугам, утопить, застрелить. Даже забить на мясо. Понимаете?

– Это только ваши слова, – фыркнула Жасмин. – А кто вы такой, чтобы вам верить? Охранник?

Дарио махнул рукой.

– Как хотите. Не настаиваю. Можете оставаться здесь и ждать, когда они до вас доберутся.

– Но вы же сами им служите, – сказала Изабель. – Значит, получается предаете своих работодателей. Зачем вам это?

Дарио подумал.

– Наверное, не могу пройти мимо. Мама не так воспитывала.

Он повернулся и пошел дальше.

– Меня больше другой вопрос волнует, – сказала Алина. – Ну сбежали мы. И что потом? На нас объявят охоту по всему острову и рано или поздно найдут. Делать-то что будем?

– Там посмотрим, – уклончиво ответил Дарио.

– Юн Со, – вдруг сказала Ао. – Она осталась там.

– Кстати, да, – сказала Алина. – Как быть с ней? Если то, что вы говорите, правда…

– Ее уже продали, – сказал Дарио. – Ей уже не помочь. После аукциона товар упаковывают и сразу доставляют владельцу. Будем надеяться, что ей попался добрый хозяин.

– Что значит упаковывают?

– Не знаю. Видимо, как-то обездвиживают. Что-то вкалывают или просто связывают и кладут в ящик.

– Ублюдки, – тихо выругалась Алина.

– Они привыкли, что им все можно.

– Так нельзя. Мы должны как-то ее вытащить.

Дарио обернулся и внимательно посмотрел на нее.

Под его взглядом она покраснела и прикрыла рукой груди. Ситуация была иронична. Она, голая, в подземелье, чудом сбежавшая от рабовладельцев, хочет кого-то вытащить. Смешно.

– Девушка, – сказал Дарио, все так же стараясь смотреть на нее не ниже подбородка. – Кто бы еще вас вытащил.

Коридор закончился очередной дверью, которую Дарио заклинил, как и предыдущие.

За ней открывался большой полуразрушенный зал. Просевший потолок нависал над головой. Часть стен были обвалены, и там бугрились завалы из каменистой породы.

Посреди зала змеилась широкая расщелина, через которую были перекинуты деревянные мостки.

Алина заглянула вниз. Дна было не видно.

– Тут переходим осторожно, – сказал Дарио.

Он ступил на шатающиеся доски и быстро перешел на другую сторону. Обернулся, взмахнув фонарем.

– Туфли лучше снять!

Расщелина была намного шире, чем казалась на первый взгляд.

Алина двигалась мелкими шажками, балансируя, расставив в стороны руки с туфлями, и чувствуя, как под ней раскачиваются доски.

Когда до финиша оставалось всего ничего, она вдруг поскользнулась, взвизгнула, одним прыжком рванула вперед и врезалась в Дарио.

Тот подхватил ее, уронив фонарь.

Свет погас.

Она вжалась в него, дрожа от страха.

Он обнял ее за плечи. Одна рука скользнула по ее телу, опустилась на бедро. Когда она ощутила, как его пальцы погладили и легонько сжали ее зад, она подняла голову и попыталась разглядеть его глаза. В кромешной темноте ничего не было видно. «У тебя такая сладкая попка, малыш», – пронесся в голове сегодняшний сон. Она вздрогнула, почувствовав твердый бугор, упершийся ей в низ живота, и отскочила.

– Вы в своем уме?!

– Извините, – прошептал он, отстраняясь.

– Эй! Что у вас там происходит? – крикнула Изабель с той стороны расщелины.

Дарио поднял фонарь.

Снова вспыхнул свет.

– Ничего страшного, – крикнул он в ответ. – В конце только будьте осторожны. Здесь скользко.

Остальные перебрались без приключений. Только Ао проделала весь путь на четвереньках.

Дарио выбил ногой распорки и скинул мостки в пропасть.

– Это их надолго задержит.

Коридоры стали совсем древними. Замшелые камни облицовки здесь были странной пятиугольной формы.

– Говорят, эти галереи строили местные жители еще до прихода европейцев, – сказал Дарио. – Хотя в это с трудом верится.

– Далеко еще? – недовольно спросила Жасмин. – И вообще. Куда вы нас ведете?

– Не беспокойтесь. Мы почти пришли.

Они пролезли сквозь узкую щель в стене и оказались в большой пещере. Где-то недалеко журчала вода. По неровному полу сбегали белесые потеки. Сверху свисали бугристые сталактиты.

У дальней стены пылал большой костер.

Инспектор Хантер Холл подкинул в огонь ветку и приветственно поднял руку.

Сидящая рядом с ним Сабрина вскочила с места.

– О! Я так и знала, что их голыми приведут. – Она выволокла из-за камней большую сумку, набитую какими-то тряпками. – Одевайтесь. Хватит сиськами светить.