Текст книги "Пишу иск лючительно по памяти… Командиры Красной Армии о катастрофе первых дней Великой Отечественной войны. Том 1"

Приказания о передаче командиру 163 сд схемы минных полей не дал, ограничившись формальным указанием НИСУ 188 с.д.

Не проверил выполнение ЕГОРОВЫМ выполнения его указаний.

Вследствие проявленной АФАНАСЬЕВЫМ халатности, был смертельный исход ответственного работника органов НКВД.

Привлекая к ответственности по ст. 193-17 п «а» УК РСФСР и т. д. со ссылкой на ст. 128 и 129 УПК РСФСР».

Уточнив, что это за статьи и о чем они говорят, я дал свои показания, после чего следователь достал заранее подготовленную подписку о невыезде и дал мне подписать.

Этой подписке вначале я даже обрадовался как-то, полагая, что вот теперь хоть смогу отоспаться и отдохнуть, т. к. до этого с начала войны не знал, что значит лечь в кровать и по человечески выспаться. Спать мне приходилось лишь при переездах на ходу машины.

Однако эти мелькнувшие в моем сознании надежды следователь тут же разрушил, сказав, что на передовую Вы по прежнему можете выезжать, только нужно каждый раз предупреждать об этом уполномоченного.

На второй день допрос меня продолжался.

Во время допроса открылась дверь комнаты следователя и вошли с автоматами на шее командир роты сапер ВОЛОШИН и два бойца.

Сразу от порога ВОЛОШИН, обращаясь к следователю, заговорил, «Что Вы тут допрашиваете полковника, не он, а мы минировали, нас и допрашивайте!»

Такое обращение, да и сам факт появления их в особом отделе мог быть плохо для меня истолкован, поэтому, встав, я приказал им немедленно удалиться, не проявляя обо мне никаких беспокойств.

ВОЛОШИН и бойцы ушли, но при выходе со следователем из особого отдела мы снова обнаружили до взвода сапер с автомашиной, стоящими у особого отдела.

После этого случая меня еще несколько раз вызывал на допрос следователя, но обходился уже без появления ходоков.

На Валдайском рубеже немцы были остановлены. Наш фронт крепко держал оборону.

В результате частых подрывов у немецких солдат появилась мино-боязнь.

В разведсводках поступали сообщения о том, что немецкое командование произвело несколько расстрелов солдат за отказ идти в разведку на минные поля.

Сорганизованная мною и обученная в Вышнем Волочке команда «орлят», по ночам пробираясь к немцам, без конца их беспокоили, минируя неизвлекаемыми минами автомашины, дороги и линии связи.

Среди «орлят» появилось соревнование на уничтожение немцев втихую, при помощи финского ножа с последующим подсчетом, кто сколько крестов добудет за ночь.

В работе штаба была изжита нервозность, и тем тяжелее для меня было переживание участи обвиняемого из-за недисциплинированности какого-то начальника особого отдела, пострадавшего из-за бравирования и рисовки.

Однажды в 4 часа утра меня вызвал к себе начальник штаба генерал-лейтенант ВАТУТИН.

Рассматривая лежащую на столе карту, он раздраженно заметил «Ну что, очковтирательством занимаетесь, на картах нарисовали минные поля, а немцы свободно проходят!»

Где? спросил я и наклонился к карте.

На фронте 11 Армии под Лычково, разрезая вырисованный красным карандашом боевой порядок обороны стрелковой дивизии, была нанесена жирная синяя стрелка с двумя ответвлениями, идущими через прямоугольники, изображающие минные поля.

Стараясь говорить возможно спокойнее, я ответил:

«Очковтирательством нам несвойственно заниматься, этим занимаются те, кто на картах рисует войска, а на самом деле их нет, т. к. судя по синей стрелке, немцы продвигаются довольно свободно».

Покрасневший ВАТУТИН уставился на меня и, помолчав, заметил:

«Ну ты брось эти шуточки, войска-то есть, а мин твоих нет, пошлем людей специально расследовать это».

Ну что ж, это будет очень хорошо, во всяком случае, будет ясно, как действовали мины и прикрывали ли их войска.

На этом и порешили, от инженерного управления для поверки был назначен полковник ПЕТРОВ.

При выходе от ВАТУТИНА меня встретил подъехавший член военного совета БОЧКОВ – «АФАНАСЬЕВ, сказал он мне, слышал что немецкие танки прорвались к Лычкову?»

Сейчас только узнал об этом от ВАТУТИНА, отвечал я.

«Ну смотри брат, если прорвется сюда хоть один танк – расстреляем».

От обиды этой я еле сдержался, чтобы не наговорить ему грубостей, и только наличие часового у ворот, который мог бы все услышать, заставило меня сдержаться.

Высланными в 11 Армию представителями штаба было установлено, что при наступлении немцы понесли на минных полях потери, но дивизия бросила позиции и отошла. Задержанные на разминировании брошенных полей, немцы дивизию сразу не смогли преследовать, что позволило принять меры к восстановлению положения.

Командир дивизии за оставление позиции был снят.

Все эти происшествия и главное – неясность с результатами расследования и обвинения меня за минирование переживал я довольно тяжело до тех пор, пока немцы не захватили гор. Калинин, открывающий им выход на наши тылы.

Под руководством генерал-лейтенанта ВАТУТИНА было срочно организовано ВПУ, в состав которого вошел и я.

В мое распоряжение было дано три инженерных и один понтонный батальон.

В мою задачу, помимо обеспечения действия войск, входила задача прикрыть минными заграждениями фронт протяженностью до 250 километров.

Забыв на время обо всех протоколах допроса и подписки о невыездах, я снова, сразу же по прибытии в Торжок, начал организовывать работы по минированию.

До 70 немецких танков прорвалось в район рощи Медное, ночью готовился ликвидировать этот прорыв отряд военного совета и дивизия генерала ГОРЯЧЕВА.

Чтобы не допустить обратного отхода танков через р. Тверцу, я приказал из Вышнего Волочка дать в р. Тверца воду, в результате чего ни одному из танков не удалось воспользоваться ранее использованными ими бродами.

Когда удалось остановить продвижение немцев и захватить четверть Калинина, нам стало известно, что под командованием КОНЕВА создается Калининский фронт.

От генерала ЗОТОВА посыпались приказания об освобождении и возвращении мною инженерных частей.

Прибывший ко мне полковник ТИМОФЕЕВ передавал приказание КОНЕВА со всеми данными об инженерных войсках явиться к нему.

На фронте в двести пятьдесят километров были установлены мины, которые требовалось охранять, чтобы избежать повторения имевшихся подрывов своих.

Положение мое становилось крайне затруднительным. На отдельных участках пришлось приказать снять все мины, а на оставленные составить схему, с которой я и поехал разыскивать полковника ТИМОФЕЕВА.

Когда я нашел его, то он категорически отказался принять заграждения и схему, ссылаясь на отсутствие частей.

Узнав, что в Медном расположен штаб 30[128]128
  Так в документе. Речь идет о 31-й армии.


[Закрыть] армии, я поехал туда.

Командующий армией генерал ЮШКЕВИЧ любезно встретив меня как старого знакомого, сказал, что войск у него не осталось, что сейчас вот последнюю дивизию сдает, так что принять заграждения армия не может.

Вызвав затем начинжа армии полковника СЛУЧЕВСКОГО, он приказал ему перенести на карту схему заграждений.

Никому ничего не сдав, я вернулся в Вышний Волочек.

ВПУ наше свертывалось, ВАТУТИН уже уехал, и его замещал теперь генерал ВЕРШИНИН.

Тут же в Вышнем Волочке по какому-то случаю оказался следователь особого отдела.

Встретив меня по-приятельски, он спросил, не передавал ли мне уполномоченный, что мое дело кончено.

Нет, ответил я ему, никто не передавал, а дело-то это не мое, а Ваше, мое дело вот здесь, снова на двухстах пятидесяти километрах поставлены мины, и Вы можете заводить теперь новое дело.

Так кончилось одно беспокойство, и начиналось новое беспокойство о том, как поступить с заграждениями и как снять с них и возвратить свои части.

Постепенно все улеглось. Пришел приказ о создании Калининского фронта с перечислением частей, передаваемых ему от Северо-Западного фронта, и я освободился.

Вернувшись в Валдай, я получил приказание немедленно по вызову выехать в Москву, куда и прибыл 16 ноября и получил назначение Заместителем начинжа войск Западного фронта.

Автограф Афанасьева

________________________________________

ЦАМО, фонд 15, опись 178612, дело 50, листы 190-288

________________________________________

В1. 11-я армия

★ Морозов В. И. – командующий войсками 11-й армии.

★ Шлемин И.Т. – начальник штаба 11-й армии.

★ Агафонов В.П. – начальник связи 11-й армии.

★ Фирсов С.М. – начальник инженерных войск 11-й армии.

★ Гребнев А. И. – командир 374-го стрелкового полка 128-й стрелковой дивизии.

★ Бочков П.А. – командир 533-го стрелкового полка 128-й стрелковой дивизии.

★ Бурлакин И. И. – командир 523-го стрелкового полка 188-й стрелковой дивизии.

Родился в д. Поздняково (в настоящее время Смоленская область).

В Русской Армии с 1915 г., прапорщик.

В Красной Армии с 1918 г.

Окончил курсы «Выстрел» (1923), курсы КУВНАС при Военной академии им. М. В.Фрунзе (1925), курсы единоначальников при Военно-политической академии (1930).

В годы Гражданской войны командир роты, батальона, полка. С 1925 г. помощник командира дивизии, с апреля 1931 г. командир 19-й стрелковой дивизии, с июня 1937 г. командир 1-й Московской стрелковой дивизии, с августа 1939 г. командир 21-го стрелкового корпуса, с октября 1939 г. командир 2-го стрелкового корпуса. С июля 1940 г. командующий войсками 11-й армии Прибалтийского особого военного округа.

В начале Великой Отечественной войны в той же должности. С ноября 1942 г. командующий войсками 1-й Ударной армии, с марта 1943 г. командующий войсками 2-й резервной армии, в апреле 1943 г. назначен командующим войсками 63-й армии. С мая 1943 г. начальник управления военно-учебных заведений Красной Армии. В 1946 г. назначен начальником управления военно-учебных заведений сухопутных войск, с 1956 г. начальник военной кафедры Московского государственного университета.

Уволен в отставку в 1962 г.

Комдив (приказ НКО СССР № 2484 от 21.11.1935), комкор (приказ НКО СССР № 1939 от 04.11.1939), генерал-лейтенант (постановление СНК СССР № 945 от 04.06.1940).

Награды: орден Ленина (21.02.1945), орден Красного Знамени (08.1941, 1943, 22.02.1944, 03.11.1944, 20.06.1949), орден Отечественной войны I степени (04.06.1944), медаль «XX лет РККА» (22.02.1938), медаль «За победу над Германией» (09.05.1945), медаль «За победу над Японией» (30.09.1945), медаль «30 лет Советской Армии и Флота» (22.02.1948), медаль «40 лет Вооруженных Сил СССР» (18.12.1957).

Похоронен на Новодевичьем кладбище г. Москвы.

Бланк Начальник управления военно-учебных заведений стрелковых войск[129]129
  На листе имеются пометы: 1/ т. Платонову. Желательно разослать письма к-рам корпусов и дивизий всех армий первого эшелона. 28.4. Автограф Покровского. 2/ т. Лотоцкому. Указания получить лично 30.4. 29.4 Автограф Платонова; 3/ 19.5.53 г. Автограф (неразборчиво). Кроме того, на листе имеется штамп: Вх. № 01036 «28» 4 1952 г. Военноисторическое управление Генштаба Вооруженных Сил СССР. На обороте листа имеется помета: Т. Шиманскому. По резолюции г/п тов. Покровского организовать работу согласно личным указаниям. Учесть сведения г.л.т. Морозова. 6.5.52. Автограф Потоцкого.


[Закрыть]

«26» апреля 1952 г.

№ 1858711с

СЕКРЕТНО

экз. № 1

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ СОВЕТСКОЙ АРМИИ

Генерал-полковнику тов. Покровскому А.П.

На № 190812

Сообщаю Вам те сведения, которые сохранились у меня в памяти о начальном периоде Великой Отечественной войны в пределах поставленных Вами вопросов.

Вопрос 1-й. Был ли доведен до войск в части их касающейся план обороны государственной границы. Если этот план был доведен до войск, то когда и что было сделано командованием армии и войсками по обеспечению выполнения этого плана?

– Как известно в 1940 году было приступлено к организации и осуществлению строительства УР. Командиры дивизий были привлечены к рекогносцировкам в тех районах, в которых предполагались их действия.

– В 1940-41 гг. по утвержденным центром планам было приступлено и осуществлено силами войск строительство полевых укреплений на довольно значительную глубину.

Эти укрепления строились дивизиями в своих полосах обороны. Каждый полк и батальон строили себе укрепления, и командиры знали это хорошо. В этих полосах со штабом корпуса и со штабами дивизий и полков неоднократно проводились занятия.

Тематика и характер этих занятий вытекал из проигрываемых вариантов действий штабов армии под руководством штаба округа.

Вопрос 2-й. С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто для обороны границы до начала военных действий?

На основании устных распоряжений Командующего округом, войска 11 армии выходили на подготовленный рубеж вдоль границы. Делалось это под видом продолжения полевых укреплений или их усовершенствования. Такой выход был еще в мае месяце 1941 г.

На границе находилось по одному полку от каждой дивизии. Полки были усилены артиллерией, как правило с полком был 1 арт. дивизион.

В начале июня 1941 г. была произведена замена одних полков другими. Причем в некоторых дивизиях, кроме одного полка были на отдельные направления выброшены, дополнительно по одному-двум батальонам.

В начале июня 1941 г. дивизии в своих районах имели развернутое управление: были организованы КП дивизий и полков, на КП находились постоянно дежурные офицеры.

Вопрос 3-й. «Когда было получено в штабе армии округа о приведении войск армии в боевую готовность в связи с ожидающимся нападением фашистской Германии с утра 22.6. Какие и когда были отданы войскам указания во исполнение этого распоряжения и что было сделано войсками?»

Такое распоряжение было получено по телефону около 1 часу 22.6.41 г. Начальник Штаба фронта разыскивая Командующего фронта дал мне понять, что надо действовать, выводить войска к границе, что мол заготовлено об этом распоряжение и Вы его получите.

На основании этого мною условным кодом по телефону, между 1–2 час. 22.6.41 г. были отданы распоряжения войскам и последние по тревоге выступили по принятым ранее решениям для выполнения боевой задачи.

Вопрос 4-й. «Почему большая часть артиллерии корпусов и дивизий находилась в учебных лагерях?».

В учебных лагерях не находились 33 и 128 дивизии и их артиллерия. Артиллерия этих дивизий была фактически полностью развернута.

В лагерях находилась часть артиллерии 5 сд, часть артиллерии 188 сд, КАП[130]130
  В состав 16-го стрелкового корпуса входили 270-й и 448-й корпусные артиллерийские полки.


[Закрыть] 16 ск и армейский гаубичный полк[131]131
  В состав 11-й армии входил 429-й гаубичный артиллерийский полк РГК, который по состоянию на 22.06.1941 был переподчинен управлению Северо-Западного фронта (ЦАМО. Ф. 221. Оп. 1351. д. 214. Л. 1).


[Закрыть]. Развертывание этой артиллерии предполагалось произвести по обстановке.

Вообще же в штабе фронта существовало довольно мирное настроение. В лагерь Козлова Руда 21.6.41 г. прибыла инспекция округа во главе зам. комвойск покойным генерал-лейтенантом ЛЬВОВЫМ[132]132
  Генерал-лейтенант В. Н.Львов приказом НКО СССР от 19.06.1941 был назначен заместителем командующего войсками Закавказского военного округа, но до начала боевых действий из Прибалтийского особого военного округа не убыл.


[Закрыть] и по приказу Командующего генерал-полковника КУЗНЕЦОВА Ф.И. была назначена на утро 22.6.41 г. инспекторская стрельба для частей 5 и 188 сд, а также инспекторская стрельба артиллерии.

Вопрос 5-й. «Насколько был штаб армии подготовлен к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ходе ведения операций первых дней войны?»

Штаб армии по оценке Штаба округа считался вполне подготовленным, я имею виду выучку личного состава.

В начале июня штаб 11 армии фактически покинул свою постоянную квартиру. КП армии был организован вне г. Каунас. Оперативная группа разместилась в 6-м форте б. Ковенской крепости.

Связь с войсками, погран. частями и начальниками строительства УР была организована и действовала к началу войны хорошо.

О переходе государственной границы немецко-фашистскими войсками я как Командующий получал по условному коду буквально со всех пограничных застав, от всех командиров полков и даже батальонов. Это обстоятельство сильно облегчило работу штаба армии и управление войсками. Лишь только со 128 сд была потеряна связь около 11.00 22.6, так как штаб дивизии оказался разгромленным. Потери связи с командирами корпуса и дивизии в первые дни войны не было.

Подготовка штаба в основном обеспечивала управление войсками и позволяла организовать и провести эвакуацию строительств, с их документацией и техникой, с безоружными рабочими; нам удалось собрать разбросанные по Литве семьи офицеров и их организовано, эшелонами эвакуировать.

Предварительно проделанная работа, на мой взгляд, помогла частям армии избежать «окружения». С потерями в людях и в технике все же более или менее организованно отойти за р. Зап. Двина. Где все дивизии входившие в состав 11 армии, кроме 2-х полков 128 сд, оказались способными выполнять боевые задачи.

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ автограф /МОРОЗОВ/

__________________________________________

ЦАМО, фонд 15, опись 178612, дело 44, листы 189–191.

__________________________________________

Родился в д. Труново (в настоящее время Тверская область).

В Русской Армии с 1917 г., унтер-офицер. В Красной Армии с сентября 1918 г. Окончил 1-е Петроградские пехотные курсы (1920), Высшую тактико-стрелковую школу командного состава РККА им. Коминтерна (1921), Военную академию им. М. В.Фрунзе (1925), оперативный факультет Военной академии им. М.В.Фрунзе (1932).

Командир взвода 8-го стрелкового полка с сентября 1918 г. В ноябре 1920 г. назначен инструктором Запасной артиллерийской бригады, с декабря 1920 г. слушатель Высшей военной школы Сибири. С апреля 1921 г. командир взвода 74-х пехотных курсов, затем командир роты, командир батальона тех же курсов. После окончания Военной академии им. М. В.Фрунзе, в августе 1925 г. назначен начальником штаба 38-го стрелкового полка, а в октябре 1926 г. начальником оперативной части штаба 13-й стрелковой дивизии.

С апреля 1930 г. начальник штаба 74-й стрелковой дивизии. После окончания оперативного факультета Военной академии им. М. В.Фрунзе, в мае 1932 г. назначается начальником 1-го сектора 1-го управления Штаба РККА, а с августа 1932 г. начальником 6-го отдела 1-го управления Штаба РККА. В январе 1935 г. назначен начальником 6-го отделения 1-го отдела Штаба РККА. В декабре 1936 г. назначен командиром 201-го стрелкового полка, а в ноябре 1937 г. начальником Академии Генерального штаба, по совместительству редактор журнала «Военная мысль». В июле 1940 г. назначен начальником штаба 11-й армии Прибалтийского особого военного округа.

В начале Великой Отечественной войны в той же должности, в мае 1942 г. назначен начальником штаба Северо-Западного фронта. С августа 1942 г. исполняющий должность командующего войсками 65-й армии, с декабря 1942 г. начальник штаба 1-й гвардейской армии. С января 1943 г. исполняющий должность командующего войсками 5-й танковой армии, с мая 1943 г. командующий войсками 6-й армии, с мая 1944 г. командующий войсками 46-й армии.

После окончания войны, в июне 1945 г. назначен начальником штаба Южной группы войск, с апреля 1948 г. начальник оперативного управления – заместитель начальника Главного штаба Сухопутных войск. В июне 1949 г. назначается начальником штаба Центральной группы войск. С марта 1954 г. старший преподаватель кафедры оперативного искусства Высшей военной академии им. Ворошилова, а с сентября 1956 г. старший преподаватель стратегии и оперативного искусства той же кафедры. В феврале 1958 г. назначен заместителем начальника кафедры оперативного искусства Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова. С сентября 1959 г. – курсовой руководитель – старший преподаватель кафедры оперативного искусства Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, с августа 1960 г. – старший преподаватель там же.

Уволен в запас приказом министра обороны СССР № 120 от 13.03.1962.

Полковник (приказ НКО СССР № 2492 от 29.11.1935), комбриг (приказ НКО СССР № 3793/п от 02.11.1937), комдив (приказ НКО СССР № 01401 от 02.04.1940), генерал-майор (постановление СНК № 945 от 04.06.1940), генерал-лейтенант (постановление СНК № 303 от 19.03.1943).

Награды: дважды Герой Советского Союза (13.04.1945, 01.07.1945), орден Ленина (13.09.1944, 19.09.1944), орден Красного Знамени (приказ РВС № 77-1920, 03.05.1942, 03.06.1944, 20.06.1949), орден Суворова I степени (14.02.1943, 28.04.1945), орден Кутузова I степени (25.10.1943), орден Богдана Хмельницкого I степени (19.03.1944), медаль «XX лет РККА» (22.02.1938), медаль «За победу над Германией» (09.05.1945), медаль «За взятие Будапешта» (09.06.1945), медаль «За освобождение Белграда» (09.06.1945), медаль «30 лет Советской Армии и Флота» (22.02.1948), медаль «40 лет Вооруженных Сил СССР» (18.12.1957).

Похоронен на Новодевичьем кладбище г. Москвы.

«27» мая 1952 г.

№ 10806с

СЕКРЕТНО

экз. № 1

НАЧАЛЬНИКУ ГЛАВНОГО ВОЕННО-НАУЧНОГО УПРАВЛЕНИЯ[133]133
  На листе имеется резолюция: т. Платонову. Для изучения. Следует попытаться составить список н-ков разведотделов фронтов и армий и им разослать просьбы. Одновременно послать просьбы тем к-рам дивизий и корпусов, которым еще не посланы. 28.5. Автограф Покровского. Кроме того, на листе имеется штамп: Вх. № 01248 «28» 5 1952 г. Военно-историческое управление Генштаба Вооруженных Сил СССР. На обороте листа имеются пометы: 1/ т. Потоцкому. Пр. переговорить и получить указания лично. 29.5. Автограф Платонова; 2/ т. Шиманскому. К исполнению согласно резолюции. Автограф Лутоцкого. Кроме того, имеется штамп: Вх.№ 01406. «28» 5 1952 г. Главное военно-научное управление Генштаба ВС.


[Закрыть]

ГЕНШТАБА СОВЕТСКОЙ АРМИИ

генерал-полковнику тов. ПОКРОВСКОМУ А.П.

Направляю Вам письмо начальника Канцелярии Штаба ЦГВ подполковника тов. Фурсова с ответом генерал-лейтенанта тов. Шлемина на № 190816 от 3.4.52 г.

ПРИЛОЖЕНИЕ: письмо т. Фурсова № 0578 от 19.5.52 г.

(вх. 13686) на 5 листах, только адресату.

ГЕНЕРАЛ-МАЙОР автограф (неразборчиво)

_____________________________________________

ЦАМО, фонд 15, опись 178612, дело 44, листы 222–227.

_____________________________________________

Секретно

экз. № 1

НАЧАЛЬНИКУ КАНЦЕЛЯРИИ ВОЕННОГО МИНИСТЕРСТВА СОЮЗА ССР.

При этом препровождается ответ генерал-лейтенанта ШЛЕМИНА на № 190816 от 3.4.1952 года.

Прошу данный документ вручить генерал-полковнику т. ПОКРОВСКОМУ.

ПРИЛОЖЕНИЕ: Наш маш. № 1067 на 4-х листах, только адресату.

НАЧАЛЬНИК КАНЦЕЛЯРИИ

НАЧАЛЬНИКА ШТАБА ЦГВ

ПОДПОЛКОВНИК автограф (ФУРСОВ)

СЕКРЕТНО

экз. № 1

ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКУ тов. ПОКРОВСКОМУ

На № 19816 от 3.4.1952 года

Прошло одиннадцать лет. Каких-либо документов о периоде развертывания войск и – й армии у меня не имеется.

В силу давно прошедшего времени многие события в памяти не сохранились, что прошу учесть при ознакомлении с ответами, которые не претендуют на точность изложения дат и решений.

Отвечаю по заданным вопросам:

1. Был ли доведен до войск в части их касающейся план обороны государственной границы?

Такого документа, где были бы изложены задачи 11-й армии, не видел. Весной 1941 года в штабе округа была оперативная игра, где каждый из участников играл по занимаемой должности. Надо полагать, что на игре изучались основные вопросы плана обороны. После этой игры с командирами дивизий и их штабами (5, 33, 28[134]134
  Так в документе. Речь идет о 128-й стрелковой дивизии.


[Закрыть] сд) на местности были изучены рубежи для организации на них обороны.

Несколько слов о выборе рубежа обороны. В 1940 году вдоль границы было приступлено к строительству УР.

Готовность первой очереди работ в УР определялась к концу 1941 года. Во время игры в округе, при выборе рубежа обороны, со стороны отдельных лиц были предложения о выносе обороны (до окончания строительства УР) на правый берег р. Неман, так как вдоль границы не было хороших естественных рубежей. Такие предложения, несмотря на их целесообразность и соответствие обстановки, округом не принимались во внимание. Было предложено оборону готовить в непосредственной близости границы (приблизительно, на фронте до 100 клм).

Вывод по этому вопросу. Основные требования плана (подготовить оборонительные рубежи), если только по плану требовалось организовать такую оборону, были доведены до войск. Со штабами дивизий и полков была проведена рекогносцировка местности с целью выбора рубежей обороны и организации самой обороны. Дивизия и полки со своей стороны довели задачи до частей. Оборона имеющимися силами и средствами была подготовлена.

2. С какого времени и на основании какого распоряжения, войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто для обороны границы до начала военных действий?

Ни о каком распоряжении о выводе войск на границу я не помню. По всей видимости, такого распоряжения не было, так как 28 и 33 сд находились в непосредственной близости от границы, а 5 сд находилась в лагере в 30–50 клм от границы. Было много признаков о подготовке к нападению фашистской Германии (сосредоточение войск у границы, леса, расположенные вдоль границы, были закрыты для посещения местного населения, переход через границу большого количества диверсантов, ежедневное нарушение границы самолетами и т. п.).

Во второй половине июня под предлогом выхода в лагерь в район КОВНО была сосредоточена из ДВИНСКА 23 сд[135]135
  Выдвижение 23-й стрелковой дивизии производилось на основании приказа командующего войсками Прибалтийского особого военного округа № 00218 от 14.06.1941 (ЦАМО. Ф. 140. Оп. 13000. д. 4. Л. 5).


[Закрыть].

Числа 18–20 июня пограничные части обратились в армию с просьбой оказать им помощь в борьбе с диверсантами, которые в большом количестве проходили из Германии на территорию ЛИТВЫ.

Было принято решение, под предлогом проведения тактических занятий на оборонительную тему, поставить 28, 33 и 5 сд в оборону и выдать им боеприпасы.

В это время ночью пограничники вели настоящий бой с диверсантами. Опасаясь какой-либо провокации, Командующий войсками округа приказал от войск армии отобрать боеприпасы и сдать их на дивизионные склады.

Таким образом, числа 18–20 июня, три дивизии были поставлены в оборону с задачей прочно удерживать занимаемые рубежи и не пропускать противника.

3. Почему большая часть артиллерии корпусов и дивизий находилась в учебных лагерях?

Ответ изложен в п. 2.

4. Насколько был штаб армии подготовлен к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ход ведения операций первых дней войны?

Штаб армии для управления количеством соединений (один СК, четыре дивизии) был подготовлен удовлетворительно и обеспечил Командующему Армией управление войсками.

Командный пункт был занят Штабом Армии (Ковенская крепость) 18–20 июня. Связь с корпусом и дивизиями была надежная (проводная, радио, самолетами связи, автомашинами).

С началом войны (22 июня) встретились следующие трудности в управлении:

1. 22 июня Командующий войсками округа по телефону передал в подчинение 11-й армии 5 танковую дивизию, находившуюся в гор.

АЛИТУС. Заблаговременно никакой связи у Армии с этой дивизией не было. Штаб округа с ней также потерял связь.

2. Никакой ориентировки об обстановке на фронте у соседей получить было невозможно ни от соседей, ни от округа. Никаких дополнительных задач (кроме обороны занятых рубежей) с началом военных действий перед армией поставлено не было.

3. 22 июня во второй половине дня с округом прервалась проводная и радиосвязь. Найти округ было невозможно. Позднее, по документам шифровального отдела штаба СЗФ, можно было выяснить причины молчания штаба округа на запросы и доклады Командующего 11-й армии с предложениями о плане действий 11-й армии. Штаб округа получая по радио шифртелеграммы от армии полагал, что шифровки идут от противника и, боясь выдать свой замысел и свое местонахождение, решил не отвечать на запросы армии.

4. Масса беженцев в тылу армии заполнила все дороги и в значительной степени усложнила управление войсками.

5. Пришлось взять управление окружными учреждениями, которые были в КОВНО и потеряли связь с округом.

В состав армии была включена 84 мотодивизия, потерявшая связь с округом и корпусом.

6. В городах и населенных пунктах в тылу армии местные фашисты и диверсанты нарушали работу тыла; приходилось с боем очищать от противника узлы дорог и населенные пункты.

Заключение по этому вопросу.

В основу управления кладется решение командира.

К сожалению, такого решения со стороны округа не было, в силу чего управление войсками исходило не из задач, поставленных свыше, а из обстановки, которая складывалась в полосе армии, и решения командарма.

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ автограф (ШЛЕМИН)

16.5.1952 года