Текст книги "Никита Хрущев. Пенсионер союзного значения"

В понедельник 13/IХ принесли газету – сообщение в 4 строки на первой странице «Правды» и никакого некролога, во вторник перепечатали сообщение «Известия»:

«ЦК КПСС и Совет Министров СССР с прискорбием сообщает, что на 78 году жизни 11 сентября 1971 года скончался бывший 1 секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета Министров, персональный пенсионер Никита Сергеевич Хрущев».

Редакция даже не выделила имя и фамилию из общего текста сообщения.

К 10 часам поехали в морг. Я – с Леной, Юлей и Ниной (племянница Нины Петровны) (приехала накануне с Виктором Петровичем из Киева), во второй – Василий Михайлович (Кондрашов) (дежурный офицер КГБ), Виктор Петрович и Тихон Иосифович Кухарчук (тоже приехали накануне). Галя и Ника[91]91
  Ника – Никита, сын Сергея.


[Закрыть] поехали с Сергеем.

На повороте от шоссе увидели массу машин и милиционеров, у помещения морга стояли люди, приехавшие в автобусах ЦК, и друзья наших детей, приехавшие на своих машинах.

Зал маленький, людям проходить не дали, почетный караул не организовали, постояли мы, поплакали у гроба под траурную музыку. Сергей Иванович Степанов и Петр Михайлович Кримерман[92]92
  Сергей Иванович Степанов, отчим Галины Михайловны, первой жены Сергея. Работал в строительном управлении Совета Министров СССР. Петр Михайлович Кримерман – фотограф и приятель Никиты Сергеевича, упоминается в одной из предыдущих глав книги.


[Закрыть] сделали снимки. В 11 часов сели в автобус с гробом. Автобус шел быстрым темпом, невольно напрашивалось сравнение с похоронами Пушкина.

5 октября. Автобус не остановился, как обычно, на площадке посреди кладбища, а промчался к концу аллеи, к стене, где справа была подготовлена могила. Там стоял помост из досок, на который поставили гроб. Дождь лил. Кто-то держал зонт над головой Н. С. Пропустили к могиле небольшую группу родственников и друзей – 150–200 человек. На кладбище был объявлен санитарный день, так что обычные посетители не допускались.

Я ждала, что траурный митинг откроет хотя бы секретарь парторганизации, где Н. С. состоял на учете, озиралась, растерянно метался Сережа. Через какое-то время Сережа встал на край могилы и обратился к присутствующим с хорошими словами.

Передаю по отчету Роберта Г. Кайзера для парижского издания «Геральд Трибюн» от 14/IХ 1971 г.:

«Мы просто хотим сказать несколько слов о человеке, которого мы хороним и которого оплакиваем», – начал Сергей и остановился, чтобы овладеть собой, губы его дрожали. «Небо тоже плачет с нами», – прибавил он (шел небольшой дождь).

«Я не буду говорить о большом государственном деятеле. За последние дни печать всего мира, за редкими исключениями, и все радиостанции говорили об этом. Я не буду оценивать вклад, сделанный Никитой Сергеевичем, моим отцом. Я не имею права делать это. История сделает это. Единственное, что я могу сказать – это то, что он никого, с кем встречался, не оставлял безразличным. Одни его любили, другие – ненавидели, но никто не мог пройти мимо него, не оглянувшись. От нас ушел человек, который имел право называться человеком. К сожалению, таких людей мало…»

Журналист передал выступление Сережи более-менее правильно, хоть и сокращенно. Потом Сергей предоставил слово Наде Диманштейн, которая сказала о Н. С. в период ее работы с ним в Донбассе, в Юзовке: о его принципиальности, настойчивости в проведении намеченных задач, о его умении работать с людьми, воодушевлять их на большие дела и еще многие хорошие слова. «Примером был для молодых». (Это истинная правда!)

Затем Сережа назвал своего товарища по Энергетическому институту Васильева Вадима. Он сказал, что Н. С. вернул доброе имя (посмертно) его отцу, погибшего в бериевском лагере, и дал возможность ему, Вадиму, и его детям свободно учиться, работать и гордиться погибшим отцом.

После Вадима Сережа опять встал на холмик и закрыл этот печатный митинг, попрощались мы с отцом и опустили гроб в могилу. Перед этим присутствующие проходили мимо гроба, причем Сережа спокойно регулировал это движение, а сотрудник-распорядитель все время старался не пускать людей, скорее закончить. Сережа подходил к нему и просил пропускать, тот отступал.

Когда могилу зарыли, положили венки от ЦК и Совета Министров, наш, от товарищей и от Анастаса Ивановича Микояна (всего четыре), причем надписи на лентах дождь смыл (венки везли в открытом грузовике) и только на венке Анастаса Ивановича надпись видна была ясно.

Большая гора свежих цветов легла на могиле. Поставили фото (взяли в столовой, что было под рукой). Впоследствии Сережа заменил эту на другую фотографию (она мне не нравится).

Прошло уже три недели и три дня, как мы осиротели, не могу реально подойти к этому факту, наверное до конца своих недолгих (оставшихся) лет не примирюсь.

6 октября. Живем на даче, как при Н. С. (я, Лена, Витя приезжает каждый день). Сережа приезжает по вечерам, когда свободен после работы. Юля и Виктор Петрович уехали, временно, в субботу 2/Х. Приедут помогать переселяться. Продукты по заказу привозят, в поликлинику езжу лечиться. Никто ничего не говорит.

Пришло много телеграмм и писем, в том числе от зарубежных государственных деятелей, но ни один бывший товарищ Н. С. по работе, ни одна из их жен – никто не позвонил и не прислал соболезнующую записку. Исключение – Анастас Иванович Микоян. Он прислал венок и письменное соболезнование от него привезли 13/IХ – в день похорон.

9 октября. Сегодня суббота, уже месяц прошел, как не стало Н. С., а мы живем и все вокруг продолжается, как будто ничего не случилось. И дети занимаются своими живыми делами, так полагается.

Позвонила Зинаида Сергеевна Груздева,[93]93
  Груздева Зинаида Сергеевна в 1930-е годы работала вместе с Ниной Петровной на Московском электроламповом заводе.


[Закрыть] что она сегодня навестила ЕГО.

Привезла корзину цветов, а притащить к могиле некому, сама еле передвигается. Спасибо, нашелся сын ее приятельницы, «совсем молодой, только год на пенсии». Он-то и притащил ее корзину к могиле Н. С. Очень ей пришлось по сердцу, что вся могила в живых цветах, даже некуда было поставить ее корзину.

Еще я отвечала на несколько писем, выразивших соболезнование. Среди них одно из Пензы. Прислал его Иван Семенович Аленкин. Они с женой пенсионеры, два раза побывали на могиле Н. С. (21 и 24 сентября), приехали домой и написали взволнованное письмо с выражением сочувствия. Дошло, к счастью. Второе письмо дала мне Рада. Его принес в редакцию ленинградский поэт Шумилин вместе со стихотворением «Памяти Н. С. Хрущева»:

 
Читаю этот странный некролог,
Читаю и глазам своим не верю:
Всего-то пять скупых, затертых строк,
А мог бы снимок быть по крайней мере.
Обычная газетная заметка.
А ведь гремел,
кипел
и волновал,
И вдруг ушел так скромно, незаметно.
Мир присмирел, зимы с тревогой ждет,
Взметнутся листья, стоит ветру дунуть.
Путь помолчит и снимет шапку тот,
Кого невольно он заставил думать.
Пусть постучится тихо грусть к тому,
Кому невольно он расправил плечи.
И в этот час дождливый ни к чему
Напыщенные траурные речи.
Мир ждет,
желает,
жаждет
перемен, —
Кого поднять, низвергнуть
и ославить?
Пусть мир жесток, и все в нем прах и тлен,
И все же след мы в нем должны оставить!
 

Он проездом был в Москве, зашел в редакцию и отдал Раде приготовленное к отправке письмо. Человек. Я ему тоже послала спасибо.

А вообще, кроме ответов, мне надо успеть проанализировать присланные письма.

10 октября. Какая несправедливость природы: мы живем, ходим, читаем и всякие дела делаем, а ЕГО нет. Все стоит нетронутое, кажется – вот-вот войдет и что-нибудь скажет, а нет…

Умерла Граня Писарева (сестра первой жены Н. С.), лежала два дня в квартире, а я не смогла зайти к ним, просто не смогла. Собрались сестры, плачут, еще кто-то, а я не могла. Не могу приходить на кладбище, когда кого-то хоронят. Все у меня в голове траурный марш играет, никак не уходит. Это, наверное, нехорошо.

15 октября. Пишу каждый день ответы приславшим мне соболезнования. Пока успела ответить государственным и общественным деятелям за рубежом. Часть послала через посольства, часть – почтой (заказными письмами и телеграммами). Прислал большую телеграмму президент Мальгашской Республики (Мадагаскар) из Тананариве на французском языке. Стала искать посольство или консульство – нет в Москве. Решили коллективно, что надо ответить телеграммой на французском языке. Пришлось просить перевести мой ответ на французский, у нас никто не знает французский язык достаточно хорошо. Ответы послала:

– 21-го сентября товарищам 1) Тито и Иванке, 2) Эдварду Карделю, 3) Поповичам Коче и Лепе, 4) Мичуновичам Велько и Будиславе, 5) Цвиетину Миятовичу, 6) Иосановичу Преграду (Загреб), 7) семье Краячич (Загреб) – через посольство Югославии,

– 22-го сентября – 8) Анти Карьялайнену и 24-го сентября Урхо Кекконену – пос-во Финляндии,

– 25-го сентября 10) Мохаммеду Дауду – пос-во Афганистана, 11) Луиджи Лонго – Рим 00185 Viadel Tanrini 19, L. Unita. 12) т. Яношу Кадару – Будапешт, ЦК, 13) телеграмму Перецу Диасу – председателю Конгресса Венесуэлы, Каракас, 14) телеграмму Авереллу Гарриману – Вашингтон Д.С., США, 15) Такое Мики – председателю палаты представителей Японии, Токио – телегр., 16) Елене и Николае Чаушеску – ЦК, 17) Елене и Иону Мауреру – Бухарест, Совет Министров, 18) Эдварду Хиту – премьер-министру Англии – через пос-во, 19) Дугласу Хьюму – министру иностранных дел Англии – через пос-во, 20) Сирима Р. Д. Бандаранайке – премьер-министру Цейлона – через посольство), 21) Послу Индии А. К. Дамодаран и 22) Индире Ганди – через посольство Индии, 23) Роже Сейду – послу Франции – ул. Димитрова, 43, 24) Форду Р. А. Д. – послу Канады, 25) Секу Туре – президенту Гвинейской Республики – через посольство, 26) Анвару Садату – президенту Арабской Республики Египет – через посольство, 27) Адаму Малику – министру иностранных дел Индонезии – через посольство (Новокузнецкая, 12), 28) Хайнриху Хаймерле – послу Австрии (Староконюшенный, № 1), 29) Бруно Крейскому – федеральному канцлеру Австрии (через посольство).

– 7-го октября. 30) Лапиро – Флоренция, Италия, 31) Девике и Святославу Рериху – по адресу: M-me Devika Rani Koerich c/o The Indian Bank Ltd, Lady Curzon Road, Cantonment, Bangalore-1, Mysore State, South India, 32) Cайрусу Итону и Анне – Кливленд, США, 33) Улофу Пальме – премьер-министру Швеции – через посольство.

– 10 октября. 34) Томпсону – экс послу США в СССР для его жены Джейн – Вашингтон, Госдепартамент.

– 11-го октября. 35) Хансу Кюнслер – Швейцария, cm. Georgenster 73st. Gallen Schweiz N.В., 36) Хельмуту Мартенс – Гамбург, Wandsbek Rd. Gallee 233, 37) Хайнц Шеве – Гамбург, 55 Дюпенталь 1 °C.

– 12-го октября. 38) Аминторе Фанфани, председатель Итальянского Сенана, 39) Жаклин Кеннеди-Онассис – Афины, потом Нью-Йорк.

– 14-го октября. 40) Люси Джарвис – NBC Co. Нью-Йорк, 41) Жоннипас, Торонто, Канада, 42) Гарсту – Айова – Кун Рэпидс, США.

Все конверты с адресами на посольства приняла сотрудница стола заказных писем. Опасаюсь, что они не были отосланы. Квитанцию дала одну на все конверты.

Сегодня встретила в коридоре поликлиники Нину Ивановну Королёву,[94]94
  Вдова Сергея Павловича Королева, Главного конструктора ракет и космических систем.


[Закрыть] она неизменно подходит, обнимает и целует, говорит: «Мужайтесь». Кто-то спросил меня, (когда я была) у Нюры Писаревой (сестра первой жены Н. С.), прислали ли космонавты соболезнование? Сегодня при встрече с Ниной Ивановной я впервые подумала, что она – единственная из той среды прислала телеграмму сочувствия.

Позвонил Александр Васильевич Осипов, бывший зав. орг. Сталинского РК,[95]95
  Заведующий организационным отделом районного комитета в городе Сталино (до революции Юзовка, ныне Донецк), где когда-то работал отец.


[Закрыть] сказал слова сочувствия. Не ожидала, никогда не звонил, а сегодня взял телефон у Поли.[96]96
  Поля, Полина Сергеевна Фельдман, вдова одного из московских партийных руководителей, с которым отец работал в 1930-е годы. Фельдман был в 1937 году арестован и расстрелян.


[Закрыть]

Прислал письмо-соболезнование Константин Симонов с хорошими воспоминаниями о фронте и ХХ съезде КПСС.

24 октября. Занялась разной неблагодарной работой вроде разборки писем, а время летит.

Хочу записать со слов Вити. Сотрудница их Института (физической химии АН СССР) ехала на такси, спросила у водителя, куда он приготовил такие хорошие цветы. Тот ответил, что поедет на кладбище к Н. С. Хрущеву. Когда женщина удивилась, то водитель спросил: «А вам не нравится?» Она ответила, что сама собирается туда же. Тогда водитель смягчился и стал говорить с ней о том, что Н. С. много сделал для народа, и это люди помнят.

В письмах, которые я разбирала сегодня весь день, а письма – к 17 апреля (День рождения Н. С.) и к 1 Мая 1965 г., много высказываний таких же, как у того водителя такси.

14 ноября. При разборке книг с автографами былых лет до октября 1964 г. нахожу много волнующих надписей, которые характеризуют Н. С. в его разносторонней деятельности. Интересно, как сейчас те люди (если живы) написали бы? Например, М. Бажан,[97]97
  Бажан Николай (Микола) Платонович, 1903–1983. Украинский поэт и общественный деятель. В Киеве жил в одном подъезде с Юлей-старшей, с которой тесно общался. Хороший знакомый отца.


[Закрыть] если они побоялись прислать слова соболезнования?

В 1959 г. Ефим Пермитин на своей книге «Ручьи весенние» написал: «Достойному преемнику Ленина – Н. С. Хрущеву, с чувством восхищения и преклонения перед энергией, бесстрашной прямотой и искренностью Вашей». 14/1 1959 г., тел. 130-25-19.

Вернулся Пилипенко[98]98
  Гаврила Пилипенко – приятель отца по Донбассу с дореволюционного времени. Я о нем пишу в главе «Проводы» этой книги.


[Закрыть] из Донецка, видел там многих товарищей Н. С. и наших общих, привез приветы и сочувствия. Рассказал, что комсомольцы Механического завода (бывшего Боссе), на котором Н. С. работал в юности, хотели послать делегацию на похороны Н.С. (Наивные!)

А один итальянец из Сарагосы[99]99
  Мама ошиблась, город Сарагоса находится не в Италии, а в Испании.


[Закрыть] написал 18 сентября письмо на клочке бумаги без адреса, подписался: Erabajo: «Синьоре, вдове Никиты Хрущева. Я обычный человек, посылаю свои сердечные соболезнования Вам и Вашей семье. Ваш муж сумел подчинить усилия своей страны работе на благо человечества. Да будет мир душе этого великого труженика, отдавшего все своей стране». Вот ТАК верно судит незнакомый человек!

24 ноября 1971 года. Говорил Н. С. мне: «Когда я умру, а ты останешься, плохо тебе будет». Угадал. Никогда и в мыслях не было, что в моем доме кто-то будет оскорблять меня и моих детей. Из-за чего? Из-за барахла разного, которое при переезде я отдаю одному, а не другому. Начал Алексей Иванович (Аджубей) у себя дома выкидывать котел на помойку, вещи, которые я им послала, в том числе подарок Н. С. от польских товарищей к его 70-летию: машину (радиолу) с пластинками. Кончилось тем, что ее забрал Борис Иванович (шофер), который вещи возил.

Вчера недостойный тон в разговоре позволил себе Виктор Петрович (Гонтарь, муж Юли-старшей). У меня с того времени не прекращается сердцебиение, несмотря на лекарства.

Была на кладбище 22 ноября, отнесла немецкие розы.[100]100
  Красивый букет красных искусственных роз, когда-то подаренный маме делегацией немецких женщин.


[Закрыть] Видела, как бегом (чтобы успеть до закрытия) прошла группа молодежи без цветов. Ко мне подошли две женщины, сказали, что часто приходят к могиле с добрым словом, видят, что много народа приходят к могиле. У одной из них муж погиб в сталинском лагере.

8 мая 1972 года. Полгода не брала тетрадь в руки. Многое пришлось пережить, переболеть. Виктора Петровича (Гонтаря) до сих пор не могу забыть с его требованием отдать ему долю наследства Н. С., а он «отдаст» его в детский дом. Юлия Никитична сказала, что не надо переживать, куда же его девать такого? Кончилось все тем, что Юлия Никитична приехала в феврале вторично, чтобы получить у Сергея машину «Фиат» для успокоения Виктора Петровича. Взяла у Сережи крупную сумму денег, у меня серебряный чайный сервиз – подарок к 70-летию Н. С. от РСФСР, два набора бокалов польских (16 шт.), именных, и с тем Юля уехала. Для компании привезла Раду за бокалами тоже. Раде досталось 6 наборов (48 шт.)

Когда прихожу к Н. С., мне кажется, что он с портрета подмигивает иронически: «Каково?»

У меня такое щемящее чувство, что я уже никому не нужна, что кто-то ждет моей смерти. Тяжелое чувство.

А у Н. С. бывает много народа, всю зиму на могиле лежат живые цветы.

17 апреля 1972 г. мы всей семьей и Сережины друзья собрались у могилы, принесли много цветов. Даже Лена приехала, хотя плохо себя чувствовала. Потом поехали к Сереже, и там посидели два часа, вспоминали отца и деда, и гос. деятеля Н. С. добрыми словами.

За это время меня лечили массажем после падения. Валентина Лукинична (массажистка) разное вспоминала о Н. С. Например, рассказала о таком случае на Пицунде.[101]101
  Мыс Пицунда в Абхазии, где находилась правительственная резиденция.


[Закрыть] Н. С. очень аккуратно приходил на процедуру. Валентина Лукинична пришла раньше приготовить стол-топчан и обнаружила, что в кабине очень душно. Предложила д-ру Беззубику и Литовченко[102]102
  Литовченко Никифор (Леонид) Трофимович – начальник личной охраны отца.


[Закрыть] перенести топчан в бассейн, где продувало. Они не согласились. Н. С. пришел и сразу спросил: «Как же Валентина Лукинична будет работать в такой духоте? Они не подумали об этом». Пошел в бассейн и нашел то же место, что и Валентина Лукинична. Н. С. не любил, когда с ним разговаривали тоном приказа или что-то подобное. Валентина Лукинична спрашивала: «Когда, Н. С., разрешите прийти провести процедуру?» Он назначал время, и все было в порядке. Это она рассказывала, чтобы подчеркнуть, что другие пациенты заставляют ждать долгое время, хотя сами назначают время.

В первых числах мая поставили на могиле фото Н. С. в черном пиджаке и со звездами. Многие звонили и спрашивали, почему стоит фотография, где Н. С. снят даже без галстука? (Поставил Сережа по своему выбору.)

Скульптор Неизвестный (фамилия) показал проект памятника. Не особенно мне понравился, Сергею и другим понравился.

26 июня 1972 года. Мучает меня много недель вопрос, чувствовал ли Н. С., что он умирает? В один из дней в больнице, утром, когда я сидела у его кровати, он сказал такую фразу: «Вот и с Леной так нехорошо получилось…» Было ли это продолжением его мыслей о его собственном тяжелом положении, после трудной ночи… Ведь все ночи он мучился приступами сердечной боли.

Сегодня еду в город (с дачи), у Лены t=38, сердечные боли. Завтра возьмут ее в больницу на ул. Грановского. Требовалось специальное разрешение начальника 4-го управления Чазова, так как по его приказу туда кладут только определенную категорию лиц (в отделе госпитализации месяц назад отказали).

Давно не была на могиле, кружится голова. Сергей и Галя посадили какие-то цветы, надо посмотреть, как выглядит.

10 июля 1972 года. Аленушке очень плохо. Вторая неделя, как она лежит в больнице на улице Грановского, а улучшений мало. Очередная вспышка задела сердце, двустороннее воспаление легких, болит живот, одышка, большая слабость. Удалось остановить падение лейкоцитов, температура упала, субъективно состояние улучшилось, но объективно, говорит доктор, почти нет улучшения, о котором стоило бы говорить.

Что имел в виду Н. С., говоря о Лене тогда, в больнице? Неужели он мог предвидеть?

3 августа 1972 года. Все! Лена умерла 14 июля, кремировали 18 июля, похоронили урну 1 августа в могилу бабушки (Екатерины Григорьевны Кухарчук), моей мамы на Новодевичьем кладбище. Для этого потребовалось разрешение Моссовета.

Витя совсем извелся, похудел, погас как-то. Не хочет ночевать с нами на даче, не хочет со своей мамой, живет один в квартире в Староконюшенном переулке.[103]103
  Эту квартиру предоставили отцу после отставки. В ней жили он с мамой и Лена с Витей.


[Закрыть]

Со мной на даче жила Вера Федоровна, мама Вити, сейчас живет Анна Осиповна Тарасова.[104]104
  Тарасова Анна Осиповна – близкий друг мамы. В 1930-е годы они вместе работали на Московском электроламповой заводе.


[Закрыть] Галя и Сережа приезжают в пятницу, уезжают в воскресенье.

Рада очень переживала смерть Лены: похудела, почернела. У меня перед глазами стоит, как она прижимала к груди урну с прахом Лены, пока готовили место в могиле, потом отдала Вите, и он опустил урну на место. Мастер зацементировал, бросили мы по горсти земли, постояли пока забросали землей могилу. Подруги Лены – Ляля из Багдада и Ляля московская[105]105
  «Ляля из Багдада» – подруга Лены, которая вышла замуж за иракца и жила в Багдаде. «Ляля московская» – Елена Александровна Власенко.


[Закрыть] посадили цветы, посеяли траву, вымыли надгробие, поставил Витя мраморную доску с именем Лены.

Потом все пошли к могиле Н.С., там навели порядок с цветами, полили землю.

Пришли Витины и Сережины товарищи, родители Гали, пробыли с нами до конца.

Юлия Никитична не приезжала, она себя плохо чувствует, мы и доктор ей не советовали ехать в 30-градусную жару в таком состоянии.

Болит душа за Лену и не верится, что она никогда не придет. И Н. С. тоже. Все забочусь о них в мыслях. Теперь очередь за мной.

19 августа 1972 года. Сегодня ночью приснился мне Н. С. Выглядел усталым, так, как он выглядел в последние месяцы в 1971 году. Он лег в постель в незнакомой комнате, устал. Когда я позвала его в другое место, он сделал жест недовольства и сказал: «Уже лег, не пойду». И я проснулась. Удивительно, что не забыла сон.

Витя ездит на кладбище каждый день: к Лене, потом к Н. С., поливает траву, цветы. Вчера рабочий кладбища Леша сказал ему, что накануне к вечеру пришли два лейтенанта и поливали могилу Н. С. Хорошо, что Н. С. похоронен на кладбище, люди приходят к нему, все кто хочет, и много людей, цветы свежие на могиле все время.

Живу с весны в Жуковке с кем-нибудь: Ника, Сережа с Галей, Анна Осиповна, мать Вити. Пока я тут, чувствую себя более-менее нормально. В Москве пока мне плохо, наверное, из-за жары. Выезжаю в Москву только в поликлинику.

«Что имеем – не храним, потерявши – плачем…»

(?Шота Руставели)

«Чтобы стать оптимистом, надо пережить отчаяние и победить его»

(композитор Скрябин).

29 сентября 1972 года. Уехала вчера Вера Гостинская,[106]106
  Гостинская Вера Александровна, польская коммунистка, старая подруга моих родителей. В конце 1920-х годов они жили вместе в коммунальной квартире на Ольгинской улице в Киеве. В 1930-е годы арестована и сослана в лагерь. После освобождения в 1956 году жила в Польше.


[Закрыть] прожила со мной в Жуковке 25 дней. Из добрых побуждений она меня «развлекала» разговорами, смехом непрерывным, а я так устала, что обрадовалась ее отъезду. Вот так получается.

Из статьи Александра Кривицкого «Итальянские силуэты», ЛГ (Литературная газета), 27 сентября 1972 г. «Неофашизм двоедушен, как изощренный политик, холодно свиреп, как наемный палач, труслив и неврастеничен, как профессиональный уголовник… Античеловеческая политика зовет на помощь биологию, вовлекая в свою орбиту, да и намеренно культивируя порочные характеры». «Morte al popolo» – «Смерть народу» – на лозунге на фасаде старого дома на Пьяцца де Ла Республика.

6 октября 1972 года. Заехала на кладбище в 14–00, не заходя домой. Посадила тюльпаны Лене, почистила могилу Н.С., поставила гвоздики. Когда шла под стеной старого кладбища, встретила пару пожилых людей. Он, проходя мимо меня, смотрел на боковую дорожку, позвал: «Ира, пойдем еще к Никите Сергеевичу». Она ответила из-за чьего-то памятника: «Пойдем, пойдем к нашему родному».

Когда возилась у могилы Н.С., подошла группа людей. Я подрезала цветы и головы не поднимала. Вдруг над моей головой раздается мужской голос: «Нина Петровна, что передать Вашим истринским знакомым? Я с ними часто говорю…»

Другой отозвался: «Тут со всех концов… Мы с Дальнего Востока…» Женщина говорит: «Много доброго Н.С. сделал для моей семьи».

21 октября, в Жуковке.[107]107
  Дачный поселок Жуковка под Москвой на Успенском шоссе, куда мама после смерти отца переехала из Петрова-Дальнего.


[Закрыть] Пока я на даче, чувствую себя хорошо, вожусь на кухне, легко хожу, не устаю. В Москве же очень быстро устаю, еле добредаю из поликлиники домой (4 квартала).

Руки очень беспокоят, немеют, надо ходить в поликлинику, иначе я бы сидела в Жуковке, даже в одиночестве. В Москве тоже сижу в квартире одна, вернее – топчусь. Может быть, и устаю от этого.

Ездили с Сережей и Радой к скульптору Эрнсту Неизвестному, смотрели проект памятника Н. С. в миниатюре. Последний вариант лучше первого. Оказалось, что нет монолитных плит, и скульптор должен придумывать новый вариант из кусков гранита и мрамора. Долгое это дело.

Несколько дней жила со мной на даче Галина Ивановна Бурмистренко.[108]108
  Бурмистренко Галина Ивановна, вдова Бурмистренко Михаила Алексеевича, в 1938–1941 годах работавшего Вторым секретарем ЦК Компартии Украины, заместителем отца. В 1941 году Бурмистренко во время боев за Киев погиб в окружении. Галина Ивановна в Москве жила в одном подъезде с мамой в доме № 57 по Староконюшенному переулку.


[Закрыть] С ней очень легко быть, вспоминались пред– и послевоенные годы в Межигорье.[109]109
  Межигорье – государственная дача вверх по Днепру от Киева. В 1938–1941 годах там жила наша семья и семья Бурмистренко.


[Закрыть] Молодые (относительно) годы, – в памяти многое осталось. Как родная.

18 марта 1973 года, Жуковка. Не пишу подолгу. Живу в городе, тетрадь на даче. Сегодня было много народа. Кроме меня, Сережа, Галя, Ника, Юлка с Ксаной,[110]110
  Юля-младшая и ее дочь Ксения.


[Закрыть] Климашевские[111]111
  Климашевский Виктор Андреевич – мой друг, в то время работал в Совете экономической взаимопомощи социалистических стран. Его сын Игорь – шести лет.


[Закрыть] – отец и сын – зашли с лыжами. Шумно. Дети играли, под стол лазили, хихикали и прочее. Все съедено, много посуды. Уехали они все, я осталась одна у телевизора и вдруг определила: для меня все это уже не жизнь, а только ее осколок. Как зеркало разобьется, осколок его еще отражает окружающее, но это уже не зеркало. Так и я стараюсь что-то сделать для детей, но помимо этих моих стараний я для них для всех не нужна. Прошла жизнь, остался осколок.

26 марта 1973 года. Вчера приехали (в Жуковку) с Никой на каникулы. Температура воздуха внезапно поднялась до +14 °C, снег усиленно тает. Сегодня встретила Нэлю Арцимович[112]112
  Академик Арцимович умер в 1973 году. Арцимовичи жили на даче в Жуковке, по соседству с мамой и последний год часто ее навещали. Она забыла, что познакомились они много раньше, Арцимовичи навещали отца в Петрове-Дальнем. Об этом есть отметка в мамином дневнике.


[Закрыть] – свежую вдову, она приехала на дачу. Опять нахлынули тяжелые переживания, она плакала, и я тоже. Жаль молодого академика, прошлым летом познакомились. Пострадал ради науки, как Курчатов.

На меня действует весна (и возраст, наверное), трудно ходить и работать. Сижу на крыльце на раскладном стульчике.

Передают по телевизору выступление днепропетровского ансамбля «Славутич».

Не так воспринимаю, как раньше, равнодушнее.

13 апреля 1973 года, пятница (в Москве). Две встречи. Утром шла проходным двором в поликлинику, поздоровался пожилой мужчина. Потом прошел со мной некоторое расстояние, сказал: «У вас горе – дочь умерла, у меня горе – сын погиб в авиакатастрофе, летчик, полковник. Жена моя, его мать не в себе, как будто помешалась. Жена его сына горюет, но не так, как мать. Жена есть жена… А как вы себя чувствуете?»

В поликлинике села в кресло в вестибюле после болезненного укола лицом к выходу. Идет седой человек, я подумала: «Как похож на Сердюка».[113]113
  Сердюк Зиновий Тимофеевич, 1903–1982. С 1937 года на партийной работе, сначала в Киеве, потом в Москве. В 1962–1966 годах первый заместитель Председателя Комиссии партийного контроля при ЦК КПСС. В 1964 году не присоединился к заговорщикам. С 1966 года на пенсии. Хороший знакомый отца.


[Закрыть] Оказался он. Вчера вернулся из Сибири (Абакан), ездил по поручению ЦК ВЛКСМ. Присел, рассказал немного, полон энергии и восхищения своей поездкой. Главное – не пострадал от большой активности, выступлений, езды по плохим дорогам, плохих гостиниц. Позавидовала ему.

16 апреля 1973 года, понедельник. Ходили с Радой на кладбище убрать могилу Н.С. Она рассказала со слов своего знакомого, какой-то деятель физкультуры, который добывал ее Никите билеты на соревнование по хоккею. Кто-то, указывая на Никиту, спросил о нем. Этот кто-то был иностранный член жюри. Узнав, что Никита – внук Н. С., иностранец сказал: «Мы очень уважаем и любим Н. С. Когда будете показывать нам Москву, обязательно свезите на кладбище, хочу положить цветы на могилу Н. С.»

17 апреля 1973 года. Сегодня исполнилось бы 79 лет Н. С. После работы пришло на кладбище много народа: родственники и друзья Сережи и Вити. Рада пришла только с Алексеем Ивановичем, а Галя взяла Нику. Ушли мы оттуда после 7 часов. Принесли много цветов, главным образом – розы. Товарищи зашли к Сергею, а я попросилась домой, очень устала.

19 апреля. Позвонила Каменская,[114]114
  Каменская – приятельница мамы с 1930-х годов.


[Закрыть] сказала, что долго болела. Обещала пойти к Н. С., как только поправится, а ей уже около 80 лет.

Рассказала одна знакомая, что была у могилы Н. С. и видела старого человека, который стал на колени перед могилой Н. С., поклонился, положил цветы.

4 июня 1973 года. Посадили цветы на могилу Н. С., сняли 18 крашеных яиц, принесенных в пасхальные дни. Лежало пшено на могиле, раскрошенное яйцо; для птиц, как мне объяснила Варвара Дмитриевна.[115]115
  Величкина Варвара Дмитриевна – двоюродная сестра Н. С. Хрущева.


[Закрыть]

11 сентября 1973 года. Вчера в 6 часов вечера ходили на кладбище к Н. С. Рада на этот раз привела (младшего сына) Ваню. Она с Галей и Лялей Власенко приводили в порядок цветы, положенные на могилу посетителями. Сделали два громадных букета из роз и гвоздик. Розы поставили у изголовья, гвоздики – у ног в большие зеленые вазы, привезенные Сережей весной.

Со мной приехала Анна Осиповна Тарасова. Нас уже ждали товарищи Сергея, архитектор, знакомый Н. С., Юлка (Юля-младшая) с дочками и с Машей,[116]116
  Маша – няня дочерей Юли-младшей.


[Закрыть] Галя с Никой, незнакомые люди были. Через какое-то время пришел Игорь (Ицков)[117]117
  Ицков Игорь Моисеевич – киносценарист, друг Юли-младшей. Я о нем рассказываю в предыдущей главе.


[Закрыть] с Людмилой Зыкиной, она принесла искусственные цветы. Оказалось, они вместе работали на кино, когда Игорь заторопился на кладбище, она тоже захотела поехать. Я даже заплакала, вспомнила, как Н. С. слушал ее пение по телевизору, на пластинках.

А Юра с Машей[118]118
  Хрущев Юрий Леонидович – летчик-испытатель, полковник, внук Н. С. Хрущева. Маша – его жена.


[Закрыть] не пришли, не знаю почему.

Обратно в Жуковку отвозил нас Сережа с Марией Дмитриевной[119]119
  Степанова Мария Дмитриевна – мать Галины Михайловны, первой жены Сергея.


[Закрыть] и Сергеем Ивановичем, оттуда они поехали в «Трудовую».[120]120
  В поселке «Трудовая Северная» по Савеловскому направлению находилась дача Сергея.


[Закрыть]

На кладбище Рада привезла громадный букет гвоздик, Сережа – красных роз.

Все это организовали дочки в вазах. Мы пришли после 6 часов, когда посетители ушли. Но 12 сентября в 9 часов утра ни у Лены, ни у Н. С. не было уже роз и гвоздик. Витя видел.

Лето прожила в Жуковке с Верой Федоровной, Верой Гостинской и Анной Осиповной Тарасовой. Когда начались грозы и дожди (в июле), у меня возобновилась стенокардия, после лечения, к концу сентября, прошло.

До сих пор не делают памятник Н.С., нет какой-то бумаги. Такое впечатление, что Сергей от меня что-то скрывает.

Больше года уже прошло, как не стало Лены. В квартире все остается так, как было при ней. Витя живет со мной, успокоился, ездил отдыхать. После работы не торопится домой. Надо бы ему жениться уже. За цветами и рыбками Лены он сам ухаживает. Нужна ему квартира.

30 сентября 1973 года, воскресенье. Лето пролетело, наступает осень. Приехала вчера в Жуковку одна, погода улучшилась, солнышко светило. Жаль мне было терять такой день в Москве. Сегодня не поеду в город. Вчера зашла Нэля Арцимович, мы с ней погуляли долго, она рассказывала о своих делах, заботах о сыне. Сегодня долго спала, медленно делала физкультуру, вчера болело сердце, не проходила боль, пока не легла в постель и не приняла таблетку нитроглицерина.

Сегодня позвонила Сереже, что ехать к ним на его дачу не хочу (без объяснения причины). Он не огорчился, у них много народа.

15 октября 1973 года. Из песни:

 
«Живут во мне воспоминанья,
Пока я помню, я живу».
«Не удивляйся, что умрешь,
Дивись тому, что ты живешь…»
 

9 января 1974 года. Сегодня 50 лет Алексею Ивановичу Аджубею. Дата!

Вчера прочла в дневниках Льва Кассиля: «Иной раз, когда все не ладится и томит, ловишь себя на позорном малодушии: “Скорее бы уж этот день прошел!”

Какая безнравственная расточительность! Много ли дней нам вообще отпущено, можно ли добровольно отказаться хотя бы от одного, как бы труден и каторжен он ни был? Дело ли так взывать к милосердию времени, которое и без того торопится покончить с нами? Нет, время надо подчинять себе, заполняя его целиком, не давая ему уходить зря сквозь решето пустых часов…» (Лев Кассиль. Жить надо во весь рост // Знамя. № 3. 1973. С. 186).

«Бездари талантов и за гробом не прощают» (из какого-то стихотворения 1971 года).

13 января 1974 года. «В народе продолжают чтить память Вашего супруга, что проявляется, в частности, в присвоении своим детям его имени. В Москве доктор геологических наук (сын бывшего царского банкира А. Хрущева, расписывавшегося на первых советских червонцах) назвал своего внука Никитой, а в Ереване академик Мергелян Сергей дал это имя своему сыну. Они наши знакомые, и это абсолютно верно». (Из новогоднего поздравления супругов Ванюшиных из Еревана, 24 декабря 1973 г.)

Звонят разные товарищи и спрашивают, почему нет надгробия на могиле Н. С., а я сама толком не знаю причины. Сергей что-то темнит. Даже профессор Жуковский[121]121
  Жуковский Михаил Александрович – врач-эндокринолог, близкий приятель отца.


[Закрыть] говорил, что был у могилы недавно и слышал, как люди возмущаются этим фактом.

«Нет другого средства охранить сердце от разрушительных сотрясений, как то, что нужно стать выше бедствий. Трудно этого достигнуть. Если сам не задушишь твердой волей бедствий жизни, то они задушат тебя…»

Пирогов

9 февраля 1974 года. Ездила на кладбище с Таисьей Матвеевной Павкиной (Она моя многолетняя корреспондентка из Омска, мать 14 детей, сама на костылях – ТБК (туберкулез) колена, муж был безногий, умер от ТБК три года назад.