Текст книги "Восьмая поправка"

– Позвольте взглянуть на ваши документы? – как будто стесняясь, попросил хозяин кабинета после того, как гости разместились за столом возле окон. – Порядок так сказать есть порядок.

Везовский протянул ему папку с командировочной документацией, а мы с женой выложили на стол свои удостоверения.

– Я, конечно же, Вас узнал, – признался «голова» обращаясь к Алоизу. – Прошу так сказать прощения за свое поведение во время нашей прошлой встречи. У Вас не было соответствующих полномочий, да и я был не в духе так сказать.

– Пусть пан не переживает, – добродушно отозвался Везовский. – Все в прошлом.

– Ну, вот и хорошо. А что касается вашей экспедиции, то существует ряд проблем. Во-первых, сейчас никого нет в отделе культуры. Их всего-то двое по штату, но одна уволилась, а другая в отпуск уехала. Во-вторых, три месяца назад в здании так сказать пожар случился. Загорелся буфет и выгорел весь первый этаж, а там и архив был, и музей, и библиотека. Поэтому и ремонт затеяли.

– То есть работать не с кем и не с чем, – резюмировала Оля. – Тогда нам придется поездить по селам, поискать народных умельцев и знатоков фольклора. Может, найдем какие-нибудь старинные поделки, иконы, предметы одежды. Надо же вам помочь восстановить музей? Вот и получается, что экспедиция как нельзя кстати. Окажем району квалифицированную помощь.

– Спасибо, конечно, – отозвался Недоля без особого энтузиазма. – Да и то, что сгорело, тяжело назвать музеем. Два стенда в библиотеке стояли. Вот архив так сказать жалко. Там столько древних рукописей было.

– Но ведь в областном архиве должны быть дубликаты, – подсказал я, демонстрируя осведомленность, приобретенную из интернета. – Закажем копии и хоть таким образом восполним архив.

Иван Иванович изучающе посмотрел на меня. Казалось, что он старается скрыть пробивающее наружу раздражение.

– Идея хорошая, но опять же проблемка вырисовывается, – изменившимся голосом заговорил он. – Вас, наверное, поставили в известность, что с областным начальством у нас имеются некоторые разногласия так сказать. Проще говоря, они были против моего назначения. А народ в меня поверил. Область до сих пор нам палки в колеса вставляет. Ну, ничего – мы управу на них найдем…

Похоже, что Недоля попросту забылся и перестал себя контролировать, но потом опомнился и сменил тему разговора.

– Хотел бы Вам сделать комплимент, – обратился он к Алоизу. – Мне очень приятно видеть человека, трепетно относящегося к нашему народному достоянию. К сожалению, люди забыли национальную идею. А ведь украинцы – это великая нация, истоки которой сокрыты в наших краях. Я за то, чтобы чтить и помнить традиции предков так сказать. А кто-то постоянно хочет что-то менять, перестраивать, усовершенствовать. Зачем? Все уже создано, и нагромождение сверху чего-то нового приведет к тому, что люди забудут о своих корнях…

– Я всецело «за», – прервал оратора Везовский. – И хотелось бы в связи с этим поскорее приступить к делу, так сказать.

А я думал о том, что из-за старания скрыть внутреннее напряжение, «голова» продемонстрировал нам свое истинное лицо: «Как можно столь пафосно вещать о великом наследии нации, а на деле пытаться поработить носителей этой культуры? Вернуть их в прошлое и заставить жить по феодальным законам. А еще пан Недоля так сказать недалек. Он же знает, кто мы такие. Пусть это всего лишь «легенда», но в данный момент перед ним люди, профессионально занимающиеся этнографией, а, значит, более сведущие. С нами не пройдет «мулька» о дулебах, как пращурах украинской нации».

Тем временем Недоля опять поменял тему и впервые заговорил о Графине:

– У меня есть человек так сказать по вашему профилю. Это директор дома культуры Петр Петрович Заболотный. Очень интересный и талантливый молодой человек. Кстати, он-то и сможет вам помочь. Правда, занят он здорово…

Я не обрадовался такому предложению. Помня рассказ Степьюка о местном борзописце, совсем не хотелось, чтобы это молодое дарование лезло в наши дела. И вообще было странное чувство, будто перед нами открыто и убедительно ломают комедию. То есть разыгрывают хорошо отрепетированный сценарий. Игра актеров зрителям нравится, но они понимают, что это всего лишь спектакль.

– Иван Иванович, – обратился я к Недоле. – Если Вы не будете возражать, то к работе мы приступим завтра. А учитывая занятость директора дома культуры, разрешите нам поездить по району без сопровождения. И Вас отвлекать не будем, и люди без присутствия начальства будут поспокойнее.

– Да я в принципе не против, – задумавшись, ответил он, а Оля воспользовалась моментом и, не давая опомниться быстро заговорила:

– Ой, как хорошо. Вы же читали план-задание экспедиции? Там все расписано по пунктам. Все прозрачно и на виду. Вы будете знать о всех наших передвижениях, а мы в любой момент попросим Вас о помощи. А сейчас нам бы хотелось хоть одним глазком взглянуть на Ваше замечательное озеро. И больше мы не будем обременять Вас своим присутствием.

Недоля слушал ее, приоткрыв рот. Он явно был тронут столь дипломатичным подходом, но для порядка изобразил разочарование.

– Ах, как жаль, что вы не будете у нас жить, – воскликнул он, прижимая костлявые руки к груди. – У нас шикарные условия: коттедж в лесу и совсем рядом с Лиховелем. Там сауна, спортивная площадка. Но на Свитязе тоже неплохо. Я дам соответствующие указания, чтобы на кордоне вас беспрепятственно пропускали. Но от обеда-то вы не откажетесь так сказать?

И опять он играл. Расхваливая условия жизни командировочных в Невирье, «голова» просто светился от радости и облегчения. Его явно напрягал наш приезд, поэтому он вовсе не желал обслуживать непрошеных гостей.

Пришла очередь Алоиза «отмазать» нас от нежелательной трапезы.

– Я дико извиняюсь, – Везовский вплотную подошел к Недоле и заискивающе заглянул в глаза. – Признаю свою ошибку. Я совсем не думал головой, когда заказывал обед для наших киевских гостей в ресторане «Лесная песня». Простите, что побежал впереди паровоза.

«Голова» не смог удержать взгляда мецената и отойдя к рабочему столу, протянул ему свою визитку:

– Нет проблем. Вы же из области, значит Вам виднее. Мы люди подневольные. В общем, если что – звоните.

И тут мой взгляд упал на подставку с канцелярскими принадлежностями. Странного вида флажок возвышался над «частоколом» заточенных карандашей и шариковых ручек. На красно-коричневом фоне темным чернильным пятном «растекался» силуэт головы оскалившегося волка. Сначала подумал, что это эмблема спортивного клуба, но внутренний эфир выдал неожиданную подсказку: «Секта». Поэтому решил не задавать вопросов, а поскорее распрощаться с неприятным человеком.

Выйдя из кабинета в приемную, мы услышали приглушенные крики, которые доносились с первого этажа. Спустившись по лестнице, застали в холле впечатляющую картину. Небольшого роста и бесформенного телосложения пузатый дядька в форме майора милиции, распекал, вытянувшегося по стойке «смирно» милиционера:

– Нюх совсем потеряли! Пригрелся тут!.. За получкой, небось, ко мне прибежишь?

Недоля обогнал нас на лестнице и быстрыми шагами приблизился к скандалисту.

– Ты чего расшумелся, Анатолий? У нас тут гости, – одернув майора за край рубашки, заговорил он громким шепотом. Потом обернулся и с виноватым видом пояснил. – Служебные вопросы так сказать. Это наше милицейское руководство. Страсть как любит воспитывать подчиненных.

– Майор Кущ, – отрекомендовался начальник милиции. – Анатолий Павлович. Простите за шум. Здравия желаю.

При этом он попытался принять соответствующую стойку, развернувшись на каблуках, но пошатнулся и удержал равновесие только благодаря стоявшему рядом Недоле. Потом по-гусарски кивнул головой, издав при этом гортанно-грудной звук, похожий на окрик японского самурая перед началом поединка. Я с трудом удержался от смеха, а Оля отвернулась и, склонив голову, сделала вид, будто ищет что-то в сумочке.

Попрощавшись, пошли к машине, а «голова» помахав вслед рукой, прикрыл за собой входную дверь. Я же замедлил шаг и попытался разобрать обрывки фраз, доносящихся изнутри.

– Чего прискакал?… Эти еще… на мою голову… сам ты недоумок… ментяра пуганый, – слышался гневный голос Недоли.

– Этот ваш… страх потерял… под монастырь… повяжут… хоть в петлю лезь, – отвечал ему перепуганный голос Куща.

Везовский остановился рядом и сделал глубокомысленный вывод:

– Похоже – у них кипиш. Как по заказу – к нашему приезду.

– Похоже, – согласился я и подхватил мецената под руку. – Валим отсюда, Алоиз. С меня хватит. А у майора «тачка» тоже видная.

Я кивнул в сторону черного джипа «Мерседес», которого раньше не было на стоянке. Точно такой же «кубик» был у охранников Деревянко в Луцке.

– Двоечник, – проворчал Элвис, указывая на номерной знак, состоявший из одних двоек. – Не нравится мне этот мент. И «Кощей Бессмертный» тоже так сказать.

– Хватит Вам о грустном, – торопила нас Оля. – Поехали на озеро. А насчет обеда ты, Алоиз, не шутил?

– Как можно, пани? Насчет заказа, конечно же, соврал, но ведь у вас в ресторане свой знакомый кухарь.

– Кстати, да, – вспомнил я, усаживаясь в машину. – Нужно Владу позвонить. Пусть готовит обед, а заодно и разговор к нему есть.

* * *

Согласно карте в путеводителе, которым меня заранее снабдил Везовский, озеро Лиховель находилось всего в десяти километрах от районного центра. Дорога к нему проложена от центральной площади Невирья вглубь лесного массива. А судя по качеству бетонного покрытия, была построена, наверное, еще при Польше. Само озеро изображено на карте в виде искривленной восьмерки. То есть, на самом деле, это был не один природный водоем, а два. Только располагались они в непосредственной близости друг от друга и соединялись узким проливом. Водоем большего размера напоминал по форме эллипс, а другой – чуть поменьше, представлял собой широкий изогнутый канал. Он тянулся в сторону границы с Беларусью и плавно переходил в заболоченную местность. Графская усадьба, обозначенная на карте как отдельно стоящие развалины, находилась как раз между озерами на берегу пролива.

Помимо центральной бетонки к озеру можно проехать еще по двум грунтовым дорогам, которые начинались у противоположных околиц Невирья. Они тянулись параллельно с обеих сторон от главной дороги, а потом плавно сходились у самого озера. Все три дороги пересекались многочисленными лесными просеками, образуя на карте подобие рыболовной сети. Так обозначались участки Невирьевского лесничества.

В какой-то момент я отвлекся от изучения карты и посмотрел в окно. Мы проезжали перекресток дороги с очередной лесной просекой. В глубине этого природного коридора, успел заметить еще один перекресток. До него было не более пятидесяти метров.

И тут меня как будто ударило током. Почти синхронно с «Прадо» через перекресток проскочил огромный джип. Это напоминало отражение в зеркале, только машина была черной. Я видел ее всего секунду, но готов был поклясться, что параллельно с нами на озеро едет «Хаммер». Взглянув на карту, убедился, что машина-призрак умчалась по грунтовке, проложенной от дальней околицы райцентра.

Заподозрив неладное, сидевшая на заднем сидении Оля, настороженно спросила:

– Что с тобой, Сережа? Ты, как будто приведение увидел.

– А ну, стой, Алоиз! – заорал я в ответ. – Сдай назад и сворачивай на просеку. Быстро.

Везовский молча пожал плечами и послушно выполнил команду. Через пару минут мы были на месте. Выйдя из «Прадо» и склонившись к земле, я пошел вдоль грунтовки. Вернее покрытие было песчаным вперемешку с опавшей хвоей. В одном месте заметил углубление.

– Здесь еще недавно была лужа, – бормотал я, не обращая внимания на изумленные лица спутников. – Песок влажный. Ну вот – что и требовалось доказать!

Распрямившись, указал рукой на свежий отпечаток широкого рифленого протектора, а потом достал телефон и сделал несколько снимков.

– Ты можешь, наконец, объяснить, в чем дело? – не выдержала Оля.

– Тут только что проехала машина. И поехала на озеро. Гнаться мы за ними не будем, а вот охрану вызвать не помешает.

Везовский деловито осмотрел след протектора и, сдвинув шляпу на затылок сказал:

– Ты здесь начальник, поэтому тебе видней. Хотя я не понимаю, к чему такой гембель. Подумаешь, машина проехала, – потом достал из «Прадо» рацию и скомандовал. – Анджей-Густав на связь. Где вы?

Через пару минут к перекрестку подъехал «Мерседес» с охранниками. Выслушав инструктаж, каратэли умчались по следу таинственной машины. Мы же расселись по местам, после чего Алоиз вырулил на главную дорогу.

– Может все-таки расскажешь? – нарушив молчание, попросила Оля. – Честно говоря, я испугалась.

Деваться было некуда. Пришлось поведать напарникам историю о неуловимом черном «Хаммере», которую ранее я умышленно срыл от жены. Не хотелось ее волновать. Ну, а результат вышел ожидаемым – Оля и Алоиз в один голос заявили, что меня попросту «глючит».

– Накрутил себя этой тайной организацией, вот и мерещится всякая нечисть, – отчитывала меня жена.

– По той узкой дороге «Хаммер» точно не проедет, – вторил ей Везовский.

– Наверное, вы правы, – сдался я, но только чтобы разрядить обстановку. – Если чего-то очень хотеть, то рано или поздно оно обязательно произойдет. Только часто не в том виде, как себе представляешь.

– Это ты о звезде во лбу вспомнил? – уточнила Оля.

– Точно так, – подтвердил я и, заметив немой вопрос на лице Алоиза, решил рассказать. – Мне тогда должны были присвоить звание майора. Представление отправили в министерство, а оно где-то затерялось. Ну, а я просто изнемогал от нетерпения, желая поскорее стать старшим офицером. Спал и видел себя с большой звездой на погонах. И вот на пике переживаний сажусь как-то в милицейский уазик, а сам витаю где-то в своих мечтах. И со всей дури, как «зарядил» себя торцом дверцы в лоб! Чуть не отключился.

– Вот и получил одну большую звезду, – смеясь, дополнила жена. – Представляешь, Алоиз, ссадина на половину лба в виде звезды.

– Значит, получил сразу три звезды? – уточнил меценат.

– Точно, – подтвердил я. – На следующий день пришел приказ.

Тем временем бетонка неожиданно закончилась. Везовский остановил машину на опушке леса. Дальше начинались заросли облепихи, сквозь которые была протоптана узкая песчаная дорожка. Пройдя по ней метров двадцать, оказались на поросшем высокой травой берегу лесного озера. Берег заканчивался трехметровым обрывом, под которым виднелась полоса природного песчаного пляжа с островками высокого камыша. С обрыва открывался замечательный вид на озеро. У самого горизонта наблюдался пролив меж водоемами, а чуть левее, на перешейке возле леса высились развалины старинных построек. Рядом с остатками графской усадьбы высился бетонный забор, из-за которого выглядывал верхний этаж строения, покрытого коричневой черепицей.

– Напоминает следственный изолятор, – высказался Элвис, всматриваясь вдаль из-под полы своей шляпы. – Знакомая архитектура.

– Это и есть владения Дария Лиховельского, – удрученно подтвердил я, но заметив вопрошающий взгляд мецената, поспешил объяснить. – Так себя величает начальник дома культуры Заболотный. Тот, кого Недоля пытался навязать нам в качестве экскурсовода.

– Вы лучше туда посмотрите, – Оля указала рукой гораздо правее в сторону противоположного от перешейка берега. – Там что-то случилось.

Действительно, увлекшись общим пейзажем, я не заметил, что на другом берегу возле опушки леса в зарослях кустарника стояли сразу несколько машин. Виднелся капот милицейского уазика и трудно различимый зеленый кузов скорой помощи. Чуть дальше в лесу просматривался силуэт черного джипа.

– И никакой это не «Хаммер», – заключил Везовский. – Я ж тебе говорил. А вон еще кто-то подъезжает.

Из леса выехал знакомый «кубик» с мигалкой на крыше.

– Это пан «голова» со своим оруженосцем пожаловали, – поделился я наблюдением, глядя, как из «Мерседеса» выбрались Недоля с Кущем. – Они вдвоем точно, как Дон Кихот и Санчо Панса.

– Что-то мне не по себе, – настороженно вымолвила Оля. – Давайте ка будем сматываться.

– И не узнаем, что там случилось? – воспротивился я.

– Труп нашли, – послышался позади чей-то голос и, обернувшись, я увидел охранников Элвиса.

– Чего крадетесь, как злодеи? – накинулся он на них. – Тут и без того моторошно.[10]10
  Моторошно – (укр.) – страшно, ужасно.


[Закрыть] Нашли «Хаммер»?

– Нее, – протянул лысый великан с поломанными ушами. – Следы ведут к воротам того забора, – он махнул рукой в сторону поместья Заболотного. – Зато мы потом сели на «хвост» другого джипа – «Секвойи» навороченной. Он следом за скорой помощью ехал. Короче, кто-то там, на берегу «ласты склеил».

– При даме не выражаться, – строго предупредил Алоиз, а потом изменил интонацию и заворковал. – Пше прошам, пани Оля. Балбесы университетов не заканчивали, но защитить даму сумеют. Этот, что про ласты говорил – Анджей, а молчаливого викинга зовут Густав. А теперь – по машинам.

– Можно еще сказать? – отозвался обескураженный Анджей. – Мы тут дорогу нашли. В общем, можно по ней в объезд кордона прямо до Свитязя доехать. На второй просеке нужно вправо повернуть…

– Вот и катитесь, – отмахнулся от них Алоиз. – А нам нужно на кордоне «засветиться». Без вас обойдемся.

– И свяжитесь с Чифом, – бросил я вдогонку каратэлям. – Пусть вместе с вами едут.

* * *

Предупрежденный заранее Степьюк разместил нашу команду в отдельном кабинете на втором этаже ресторана «Лесная песня». В ожидании заказа, Везовский любезничал с Олей, а я размышлял о результатах первого визита в Невирье.

Конечно, красота этих мест просто завораживала, но, одновременно, что-то отталкивающее витало в атмосфере. Одно было ясно точно – эту отталкивающую силу сконцентрировали люди, желающие перекроить здешние красоты в некую самодостаточную зону мнимой стабильности, оторванную от единой системы. Самым подходящим термином для подобного явления было слово «секта». Именно оно в качестве подсказки всплыло в сознании еще в кабинете Недоли.

Я попытался увязать все происходящее здесь с событиями вокруг брутовской команды, но ничего не получалось. Единственной связью мог стать злополучный «Хаммер», но только я один видел его на лесной дороге. В общем, все повторяется, как недавно в Одессе – одни вопросы и догадки, а доказательств – ноль.

Зато сейчас, после того, как Невирье осталось позади, казалось, что мы проскочили невидимый временной барьер и вернулись из прошлого в настоящее время.

Местная кухня полностью соответствовала названию ресторана. Блюда украшены зеленью, лесными ягодами, крохотными маринованными грибочками и подавались в глиняной посуде. А терпкое красное вино с привкусом брусники разлито в стеклянные штофы.

После овощных салатов, подали суп из зайца с галушками и дикую тушеную утку с яблочным пюре и печеным картофелем. Потом уж появился сам повар и с торжественным видом водрузил в центре стола блюдо с десертом – ассорти из мороженого с фруктами. По случаю Влад переоделся в парадную форму. Великан предстал перед гостями в белоснежном френче подпоясанный длинным фартуком. С его появлением в кабинете сразу стало тесновато. Алоиз, впервые увидев Степьюка, негромко присвистнул и даже привстал.

– Матка Боска! Але ж то грубый[11]11
  Грубый – по-польски, это означает – огромный.


[Закрыть] пан, – выкатив глаза, воскликнул «авторитет». – И ты есть кухарь? Ну, в смысле – повар. Давай, увольняйся отсюда! Будешь меня охранять, а заодно – откармливать.

– Это вряд ли, – пробасил в ответ Лэм. – Мне и тут неплохо. Вы лучше расскажите, как все прошло? Как вам наш Недоля?

– Мрак, – отозвалась Оля, цитируя Эллочку-людоедку.

– Тупой фармазон, – добавил Везовский.

– А мне только что свояк позвонил, – склонившись над столом, негромко сообщил Степьюк. – Три дня назад в Невирье пропал дальний родственник Куща. Он бухгалтером в лесничестве работает. Так вот сегодня его нашли повешенным на берегу Лиховеля.

– Так вот в чем дело, – догадался я. – Мы же только что оттуда. Видели, как начальство на озеро прикатило. А до этого слышали перепалку между начальником милиции и Недолей. Похоже, что Кущ обвиняет в этом вашего Графина.

– Так и есть, – подтвердил Лэм. – Слышал я разговор, будто этот бухгалтер «копает» под Недолю. Будто хочет компромат на него отправить в область. Видать не успел. Говорю же вам – болото. Разворовали все, что могли. Вбили людям в головы страх перед нищетой, а потом усилили его жестокими наказаниями за непослушание. Знаете, как у нас отбывают административный арест? Сначала промывают мозги в спецприемнике, чтобы окончательно подавить волю, а потом увозят в имение Графина. На стройку. Оттуда люди возвращаются полностью «отмороженными». Кто спивается, а кто пропадает бесследно.

– Ну как такое, может быть? – недоумевала Оля. – Есть же контролирующие органы? Разве из области не приезжают разные комиссии, проверки?

– Приезжают, – подтвердил Степьюк. – Только их присылают те, кто стоит за Недолей. Рука руку моет.

– Неужели в Невирье не осталось здравомыслящих людей? – спросил я. – Неужто все подряд очарованы и загипнотизированы «Невирьевскими балладами»?

– Трудно сказать, – ответил Влад, а мне показалось, что он чего-то не договаривает. – Местная пропаганда под марши и пайки отравила умы и заставила людей жить в постоянном страхе. Кто ж признается, что он против местных порядков?

Я перехватил взгляд Везовского и понял, что «авторитет» тоже не удовлетворен ответом Степьюка. Немного помолчав, Алоиз спросил:

– Почему пан не хочет, что мы знали всё? Как можно помочь, если нет доверия?

Влад потупился, переминаясь с ноги на ногу. Потом распрямил плечи, и глубоко вздохнув, заговорил:

– Простите – сомневался я. Ну, сами посудите? Я вас впервые вижу, а тут дела такие, что, кажется, будто жизнь на волоске висит. А у меня жена и дите малое…

– Да все итак понятно, – тихо сказала Оля. – Говори, Влад. Как есть говори.

– Подполье я создал, – выдохнул повар.

– Чего? – переспросили все хором.

Потом Везовский склонил голову над столом и, обращаясь к Оле, попросил:

– Проше пани, стукните меня чем-нибудь тяжелым по голове. Если это сон, то я проснусь. А если нет, то стану идиотом, чтобы не воспринимать происходящее серьезно.

– Это не смешно, – остановил я дуракаваляние «авторитета». – Поверить в реальность всего этого трудно, но Влад дело говорит.

– Я тебя лучше поцелую, – пообещала Оля. – Потом. Как спящую красавицу. А если серьезно, то обо всем этом здесь лучше не говорить.

– Правильно, – согласился я и спросил у Влада. – Ты когда смену сдаешь? Сможешь на Свитязь приехать? Соберемся все вместе и потолкуем. Может уже пора подключать твоего знакомого Жукова.

– К шести вечера буду у вас, – пообещал Степьюк.