Текст книги "Взаперти-4. Дивергенция"

– Жаль, что я не успел как следует изучить этих бесспорно совершеннейших созданий божиих. К сожалению, они подавляют мою волю коллективно и направляются в мою сторону, – после непродолжительной тишины профессор вдруг опять воспрял духом:

– Женя! Женя! Помни, с гипнозом мезотермика бороться легко. Я с детками натренировался, они столько раз хотели меня усыпить, что и не сосчитаешь, но я их быстро раскусил. Женя! – опять тишина, которая очень сильно давила на психику хозяина дома.

– Ох, как трудно дышать! Жарко невозможно! – звуки копошения, трещотка молнии на одежде.

– Главное, запомни и передай другим. Чтобы нейтрализовать гипноз мезотермика необходимо проделать нехитрые манипуляции. А именно открыть рот как можно шире, до боли, при этом закрыть глаза. Лучше вообще закричать как можно сильнее – это действует ещё эффективнее. Тогда наваждение как рукой снимает. Не знаю, как это работает со взрослыми особями, но с детишками такое получалось.

Раздался крик Алексея Владимировича, по всей видимости, он держал рацию в ладони, не переставая давить на тангенту.

– О боже, как я мог? Простите меня. Женя, солдаты уже здесь. Я не понимаю, как это могло произойти, наверное, гипноз, но люди с оружием сейчас направляются в мою сторону. Женя! Солдаты, они на крыше дома.

В наушнике раздалась автоматная очередь, а затем – пшшшшш.

***

Женя всё понял, продолжая делать вид, что внимательно слушает разговор между Николаем и офицерами из колонии. Алексей Владимирович погиб. Фишка на крыше хоть и сработала, но по странному стечению обстоятельств, слишком поздно. Враг проник в дом, с крыши он может контролировать все подъезды, весь дом. По сути, война проиграна, даже не начавшись. Чем для всех жителей дома всё это закончится, можно лишь гадать. Вряд ли солдаты будут с ним нянчиться – старика не пожалели, а его калеку на костылях и подавно. Жалко девчонок из гарема Евстафия, была надежда, что их убьют быстро и безболезненно. Рык может спастись, если, конечно, не пойдёт в атаку на вооружённых солдат, защищая детей. В создавшейся ситуации выход, к сожалению, остался один.

Женя открыл рот и сделал вид, что зевнул, при этом раздвинул челюсти так, что заныли челюстные мышцы, а из глаз потекли скупые слёзы. Смахнув влагу с глаз, он подождал, когда восстановится зрение, так как после такого насилия над челюстью в глазах побежали белые мушки.

Как только зрение восстановилось, он осмотрелся вокруг. Напротив по-прежнему сидели Сергей и Иман, они внимательно слушали Николая. Рядом стояла Юля, она тоже была погружена процессом общения.

Так, стоп, а где её автомат? АК-74 постоянно висел у Юли на плече, сейчас там оружие отсутствовало. Женя посмотрел на пол, стол, вокруг. Юлин автомат, который отличался от других из-за жёлтой изоленты на прикладе (любит девушка украшать свои вещи), лежал на полу возле открытого окна, за спинами офицеров колонии. Там же находились несколько других автоматов, рядом с которыми в россыпь, можно сказать, валялись как попало несколько пистолетов ПМ. Взглянув на свои колени, Женя понял, что его автомат отсутствует. АКМ Николая и АКСу со складным прикладом Жени обнаружились рядом с Юлиным АК возле окна. Там же расположились их пистолеты, так как две кобуры – одна на поясе, другая на груди у Жени были пустые.

Когда принимающую сторону успели разоружить, хозяин дома не помнил, а значит, их давно держат под гипнозом. Может с самого начала, как только эти двое поднялись в комнату. Женя ещё раз зевнул, но теперь со звуковым эффектом, чем привлёк внимание всех находящихся в комнате.

Открыв глаза, Женя ещё раз осмотрелся. Разговор прекратился, все с любопытством смотрели на него. В комнате больше ничего не изменилось. Все находились на своих местах, оружие по-прежнему на полу у окна, за спинами офицеров колонии. Достать его не представлялось возможным. Колонисты успеют покурить, а затем их расстрелять, прежде чем они доберутся до окна, особенно он на своих костылях.

Броситься на врага врукопашную? Даже сама мысль вызывала неподдельный смех. Эти два кабана, таких как они, в два счёта на пол уложат и даже не вспотеют, тем более от гипноза избавился только он, хозяин дома. Предупреждать своих спутников специальным жестом, что перед ними враги бесполезно. Если Николай с Юлей потянутся за оружием, то как на это отреагируют офицеры колонии, одному богу известно. Ведь его друзья будут искренне полагать, что оружие при них. Тогда что? Все вместе посмеёмся, как Николай с Юлей из ладошек стреляют.

– Ладно! Хорош комедию ломать! – жестко сказал Женя и поднял глаза на двух бугаёв сидящих напротив.

Гости не изменили своих поз, не потянулись за оружием, в их глазах появилось лишь недоумение, смешанное с любопытством. Иман наклонил голову вперёд и практически искренне, с ноткой озабоченности спросил:

– Евгений, с вами всё хорошо?

– Хм. Со мной всё нормально. Что с вами не так? – спокойно, но продолжая удерживать жёсткий тон в голосе, спросил Женя и, не дожидаясь ответа, продолжил:

– Я знаю, что дом взят. Ваши люди находятся на крыше. Они только что убили Алексея Владимировича.

Повисла тяжёлая тишина. Гости молчали, задумчиво разглядывая то хозяина дома, то Юлю с Николаем.

– В чём такая необходимость убивать старика, мне не понятно. Он может не идеален, но был крайне полезен, – нарушил тишину Женя, – да вообще зачем весь этот спектакль? Что вы хотите от нас? —

Гости не торопились отвечать, продолжая внимательно смотреть на хозяина дома. Неловкая тишина продолжалась какое-то время. Первым заговорил, как обычно, Иман.

– Я столько раз проделывал это, что потерял счёт. Спасённых мною людей сотни. Да, да не удивляйтесь, Евгений, именно спасённых. Всё, что я сейчас говорил о нашей колонии – правда. Она реальна, и она действительно существует.

– Я задал конкретный вопрос! Не надо меня лечить! Я в курсе, что вы нас держите под гипнозом, даже умудрились разоружить. Мне известно о группе взрослых особей мезотермиков, что сейчас гуляют по всему дому. Именно они скорей всего держат нас под гипнозом. Шутки в сторону, Иман! Или как тебя там!? – перебил гостя Женя.

Иман внимательно посмотрел на хозяина дома, пригладил свою бороду.

– Во-первых, мне бы хотелось уточнить, что, Евгений, вы имеете ввиду под группой взрослых особей Мезопервиков. Во-вторых, я хотел…. —

– Мезотермиков! – поправил Имана Женя.

– Почему именно такое странное название? – поинтересовался Иман.

Пришлось хозяину дома пояснить гостям, откуда взялось такое название у нового вида как Мезотермик. Естественно, раскрыть личность убитого Алексея Владимировича. Рассказать о его исследованиях, результатах, что стали известны о новом виде. На это ушло какое-то время, спутники Жени тоже внимательно слушали хозяина дома. По всей видимости, они так и оставались под гипнозом, так как не проявляли беспокойства на вновь открывшиеся обстоятельства.

Подтверждением этого Женя находил в мерцании, небольшом искажении рисунка обоев возле открытого окна, которое можно было заметить лишь при пристальном взгляде. Как раз именно там лежало на полу оружие жителей дома. При внимательном рассмотрении рисунка, Женя точно определил границы, где линии были более толстые, чем линии на всех обоях этой комнаты. Пришлось ещё раз зевнуть, и даже слегка покашлять, чтобы вернуть сознание. Но после всех этих манипуляций Женя был практически уверен, что границы искажённых линий на обоях имели человеческий силуэт. Только это силуэт был небольшого роста, мог принадлежать ребёнку лет восьми или десяти. Ему даже на секунду показалось, что силуэт рисунка в районе глаз иногда моргает.

– Интересное название, а главное очень подходит для этих существ. У нас в силу определённых обстоятельств к этому новому виду сложились немного другие отношения и соответственно название. – Иман помолчал какое-то время и, тяжко вздохнув, посмотрел на своего напарника, как бы ища у того поддержки, продолжил говорить. – Сначала, когда мы только столкнулись с этим явлением как эти существа, в колонии их называли «Стрыга» – существо из славянской мифологии, питающееся кровью. Ещё бы! Это существо никто толком не видел, были лишь неточные, разрозненные свидетельства. Но об этом следует рассказать подробнее.

***
История Татищевской колонии

Военная служба скучна и однообразна. Особенно когда ты находишься на боевом посту в нескольких метрах под землёй, за надёжно закрытыми многотонными дверями, больше похожих на прямоугольные люки в подводных лодках. а там, снаружи, над головой тех, кто на боевом посту, охраняет многоуровневая вооружённая караульная служба, состоящая из солдат срочной службы и офицеров. Здесь внизу, службу несли исключительно лишь офицеры.

Скучная, потому что с собой на пост нельзя взять телефоны – они всё равно не работают. Глубоко под землёй сотовая связь, а с ней и интернет отсутствуют как явление. Запрещены любые гаджеты, которые могли бы помешать выполнению служебного долга, а значит, не посмотреть закачанных фильмов, не послушать аудиокниг, которые помогли бы скоротать время.

Однообразная, потому что за всё время прохождения службы не происходило ничего нового. Иногда проводились штатные учения, проходили проверки и испытания оборудования. Всё это за много лет службы стало будничным, делалось машинально, каждое движение было заучено до автоматизма.

В этот раз Иман заступил на службу совместно с весёлым и жизнерадостным Степаном. Старшим у них был Ерофей Вениаминович, старый и опытный офицер. Его выслуги давно хватало, чтобы уйти на заслуженный отдых, пенсию, но старик не торопился покидать ряды вооружённых сил России. Наверное, его пугала гражданская жизнь, так как он не знал, как ею воспользоваться.

Эта смена проходила в штатном режиме. Каких-либо учений или проверок не ожидалось. Об этом руководство Татищевского ракетного соединения обычно узнавало заранее. Слухи сразу распространялись среди офицеров и к неожиданностям всегда были готовы.

На боевом дежурстве было принято быть вооружёнными. Поэтому получив своё табельное оружие, чем являлись пистолеты ПМ, простое и самое распространенное оружие среди офицеров, защитники родины отправились в сопровождении караула на пост.

Как было уже сказано, служба проходила спокойно без происшествий. Иман со Степаном играли в шахматы, а пожилой старший отдыхал, похрапывая в соседней комнате. Пока Степан обдумывал свой следующий ход, Иман, будучи человеком, дружившим со спортом и активным образом жизни, делал подходы к самодельному турнику. Хотелось уделать одного понтореза и подтянуться значительно больше, чем этот выпендрёжник, а для этого надо постоянно тренироваться, постепенно увеличивая нагрузку.

Что произошло наверху, в Татищево, области, стране, по всей планете Земля, Иман не знал. Толстый слой земли над головой и тяжёлая свинцовая дверь надёжно перекрыла многочисленный грохот огнестрельного оружия сверху, впрочем, и он длился не долго. Поэтому, делая очередной подход к турнику, он, еле ухватившись за перекладину трясущимися от усталости ладонями, тут же сорвался, услышав шум в комнате отдыхающей смены. Звук падающей на пол посуды заставил двух офицеров отвлечься от своих занятий и с тревогой посмотреть на дверь, за которой отдыхал Ерофей Вениаминович. Вечно ждать, что ситуация сама по себе разрешится и старший смены выйдет из комнаты с матюками, было совсем нецелесообразно. Поэтому спустя две минуты Степан, так как находился намного ближе к двери, встал из-за стола и молча проследовал к комнате отдыхающих, чтобы выяснить, что могло случиться.

Открыв дверь, потянув её за ручку на себя, Степан, не заходя в помещение, заглянул внутрь, при этом перекрыл своей широкой спиной обзор для Иман. В комнате было темно, свет в ней включали лишь для того, чтобы разогреть еду в микроволновке, совместно поесть, а остальное время там кто-то обязательно отдыхал. Послышался голос Степана, интересующегося у товарища майора, всё ли с тем в порядке. Затем тело взрослого мужчины, стоящего в дверях, неожиданно поглотила темнота, он буквально влетел внутрь, растворившись в тёмной комнате. Так как Степан удерживал рукой торец приоткрытой двери, то она с глухим хлопком закрылась вслед офицеру.

Иман смотрел на дверь, стоя возле турника совершенно не понимая, что сейчас произошло. Лишь через пару секунд как Степан исчез, из-за закрытой двери послышался душераздирающий крик мужчины и звуки борьбы. Гремела посуда, упал металлический шкаф, развалилась двухярусная кровать, глухие удары, звук рвущейся плоти, крики боли и захлёбывающиеся всхлипывания Степана. Всё это длилось от силы минуты три, после чего наступила абсолютная тишина. В этой тишине послышалось, как гудит люминесцентная лампа на потолке, как работают приборы связи, пусковой установки, издавая еле слышимый шелест. Иман застыл в растерянности совершенно поражённый произошедшим событием, его буквально парализовало так, что даже дыхание давалось с невероятными усилиями.

Ответить себе на вопрос, что произошло в комнате для отдыха, Иман не мог. Но то, как кричал Степан, как хрипел под конец, доносившиеся звуки оттуда, ясно давали понять, что это точно не шутка. Там, за закрытой дверью, борьба шла не на жизнь, а насмерть. Да и кто так шутит на боевом посту во время несения службы, когда все участники вооружены.

Тело Иман всё еще отказывалось подчиняться в полной мере своему хозяину, держа крепкого парня в оцепенении, когда пошевелиться – смерти подобно. Но способность размышлять вернулась. Внутри головы почти на космической скорости строились самые невероятные предположения, о том, что могло стрястись в комнате для отдыха.

Самое первое, что пришло в голову, это то, что Ерофей Вениаминович на старости лет поехал крышей. Второе, это то, что у пожилого офицера и молодого Степана имеются причины ненавидеть друг друга. Эти причины они тщательно скрывали от окружающих, да так, что их поставили на один боевой пост, пока гнев и ярость не выплеснулись вот таким способом. А может, Степан вообще не знал, что Ерофей Вениаминович затаил злобу на молодого офицера.

Оставался вопрос, почему тогда старый пердун не применил свой табельный пистолет. Зачем устраивать гладиаторские бои в полнейшей темноте с человеком, который в разы моложе и сильнее тебя. Степан на голову выше майора, тяжелее килограммов на пятьдесят, а это существенно для кулачных танцев в небольшом помещении, где особо развернуться негде. И тем не менее по странному стечению обстоятельств, судя по звукам, доносившимся из-за закрытой двери, Степан явно проиграл.

Ни в первом, ни во втором случае Иману не предвещало ничего хорошего. Если старик сошёл с ума, то его разум вряд ли вернётся в ближайшее время, а значит, он вполне может наброситься на него. А если майор таким образом избавился от своего врага, то он вряд ли оставит в живых свидетеля. Более того, может вообще подставить Имана, естественно, сперва убив его из пистолета Степана. Будет вполне логично всё выглядеть. Пока старый майор был на боевом посту, двое молодых, поссорившись друг с другом в комнате отдыха на почве, которую нетрудно будет придумать. Молодые, горячие, один проиграл в шахматы, другой был не согласен, пару фраз, чтобы унизить друг друга – и понеслась. Иман избил Степана, Степан, умирая, пристрелил Имана – вот и весь расклад. В общем, до Имана стало доходить, что он при любом раскладе в опасности, а значит, следует позаботиться о своей безопасности.

Тем более, Иман в нарушение устава для удобства занятия спортом, снял с себя верхнюю одежду, китель, рубашку, оставшись в белой майке и брюках. Отстегнул ремень, на котором висела кобура с пистолетом. Всё это лежало на стуле возле стола, за которым они со Степаном играли в шахматы.

Сделать первый шаг, было нереально тяжело, Иман даже прикрыл глаза и стиснул зубы. Казалось, что его движения делают столько шума, что старый хитрец всё слышит, что происходит за дверью. Второй шаг сделать было проще, до стула с одеждой и оружием оставалось каких-то метра полтора, как дверь в комнату отдыха резко распахнулась.

На пороге, наполовину скрытый в темноте комнаты, стоял старший смены. Узнать его можно было лишь по силуэту фигуры. Степан сильно отличался от майора, как было сказано выше. Майор был одет не по уставу, вернее не одет. По всей видимости, перед сном Ерофей Вениаминович разделся до семейных трусов и майки-тельняшки ВДВ с голубыми полосами. В них он и предстал перед Иманом. Но не это ввело в ступор спортсмена.

Как раз это было нормально, все раздевались до нижнего белья перед сном. Их боевой пост хорошо отапливался, на это государство не жалело электроэнергии. Имана парализовал общий внешний вид майора: тот был в тёмно-алой, почти чёрной крови, словно в ней купался. Голова, шея, плечи, руки, уж не говоря о нательном белье старика – всё было буквально пропитано кровью. Даже ноги покрывала толстым слоем тягучая, почти чёрная по цвету субстанция.

Он стоял на пороге, словно маньяк из американских ужастиков. В этот момент в его руках сейчас очень гармонично сочетался бы нож, топор, вилы, бензопила, но они к счастью, были пустыми. Самое главное, что пистолет в этих покрытых густой кровью руках отсутствовал. Иначе все догадки Имана о том, что Ерофей Вениаминович после убийства Степана захочет избавиться от свидетеля и подставить его были бы оправданы.

Теперь можно было бы с более точной долей вероятности предположить, что у старика просто-напросто очень конкретно поехала крыша. Такое неприятное событие, с одной стороны, намного упрощала задачу. Рукапашка – это не дуэль на пистолетах, до которого ещё добраться требуется. Драка для Имана была более привычна, чем судьба Пушкина и Дантеса. Иман был куда крепче и круче рослого Степана, и пожилому старичку справиться с ним без подручных средств совершенно не светило.

Они стояли молча, не двигаясь, замерев, смотря друг на друга. Разглядеть лицо майора Иман не мог, оно было полностью покрыто тёмно-красной кровью, которая продолжала капать с подбородка, волос, ушей. Какие мысли одолевают старика в дверях – понять было невозможно из-за отсутствия мимики как таковой. То, что это затишье ненадолго, говорили сами обстоятельства. Старый офицер, если уж тронулся умом, то скорей всего продолжит своё безумие.

Справиться со Степаном, майору скорей всего помогла внезапная, совершенно неожиданная атака. В сочетании с полной темнотой в комнате отдыха, без сомнения острого, режущего предмета, коим мог быть простой кухонный нож, отсюда столько крови. Естественно, Степан, оказавшись в кромешной темноте, когда за ним закрылась дверь в помещении, где двум мужчинам можно развернуться с трудом, не успел, да и не мог успеть отбиться от ножа. Он его попросту не видел, а острое лезвие можно воткнуть в плоть много раз, пока до сознания дойдёт, что происходит. Когда Степан осознал всю тяжесть создавшегося положения, было уже поздно, началась паника, а она никогда не приводит к положительному результату.

Сейчас руки майора были пустыми. Нож, скорее всего, выскользнул из рук во время борьбы с жертвой, так как кровь весьма скользкая субстанция, а в темноте старик не смог его найти.

В данное время внезапность для сумасшедшего утеряна, между Иманом и кровавым старичком было не меньше шести-семи метров. Да и помещение очень хорошо освещено, причём выключатель света, находится рядом с Иманом. Так что все преимущества у старшего смены отсутствовали.

Осознав, что у него все преимущества, Иман тут же приободрился. Несмотря на то, что он по-прежнему был в шоке после недавних событий. Испытывал пускай не такой явный, но всё же страх – не каждый день вступаешь в рукопашный бой с явно неадекватным противником и что от него ждать – одному богу известно. Взвесив все за и против, буквально за секунду принял решение добраться до своей одежды, висящей на спинке стула, забрать оттуда ремень с пистолетом, чтобы этот придурок не добрался до него раньше. Затем отработанным движением свалить старичка на пол. Естественно, надёжно связать по рукам и ногам бунтаря, а уже после этого подать сигнал тревоги наверх.

Убивать ненормального, скорей всего свихнувшегося майора, Иман не собирался. Не испытывал к этому пожилому человеку ненависть. Можно сказать даже уважал за возраст и как старшего по званию и должности. Но в силу своего характера в обиду себя давать не собирался. Когда план действий и их последовательность в голове была утверждена, Иман, не колеблясь, приступил к их осуществлению.

Это потом, через некоторое время, оглядываясь назад, он понимал, насколько ангел хранитель оберегал его в тот момент. Как самоуверенность, чуть не погубила Имана в первые минуты апокалипсиса. Но кто же знал в тот момент, что Ерофей Вениаминович уже не человек, а самый, что ни на есть настоящий зомби с невероятными физическими возможностями. И Степана он убил не кухонным ножом, а разорвал своими руками и зубами, буквально выгрыз человека изнутри, проникнув внутрь тела через брюшную полость.

Поэтому, как только Иман сделал свой первый решительный шаг в сторону стула с одеждой и оружием, майор мгновенно ожил и прыгнул. Прыгнул, это мягко сказано, дряхлый старик с пивным пузиком, словно вампир из тех же американских фильмов, буквально оторвался от пола и полетел в сторону стола, куда направлялся Иман. Это несколько обескуражило Имана, но не испугало, он приблизился к стулу и схватил с него ремень с коричневой кобурой, в которой находился табельный пистолет ПМ. В этот момент майор приземлился на поверхность стола, жестко поставив на него обе свои ступни. Кровь с поверхности его тела частично продолжила своё движение, обдав многочисленными каплями лицо Имана. Шахматная доска, находящаяся на поверхности стола подпрыгнула, раскидывая стройные ряды черных и белых фигур.

Мебель на боевом посту была старой, изношенной. Ножки стола давно расшатались, их приходилось периодически подкручивать и подклеивать. Они явно были не готовы, что на их многострадальное крепление свалится семьдесят или более килограммов. Только поэтому две ножки стола одновременно оторвались, мгновенно сложив стол в сторону Имана. Это событие повлияло на дальнейшие события кардинально. Ерофей Вениаминович, выкинув столь внушительный трюк с прыжком в длину, не удержавшись на поверхности стола, вслед за шахматной доской продолжил движение. Он пролетел мимо Имана и жёстко приземлился на кафельный пол.

Приземление майора оказалось не очень удачным, сопровождалось глухим, жестким звуком, словно на пол упал спелый арбуз. Ещё бы, когда человек со всего размаху, с высоты около двух метров бьётся о твёрдый, как камень, пол головой – именно такой звук и слышат все вокруг. Почему старый спринтер не выставил вперёд руки, чтобы смягчить столь жёсткий удар, осталось загадкой, так как спросить было больше некого. Рядом с Иманом лежал подёргивающийся в судорогах труп с буквально треснувшей пополам головой. С раскола виднелись желтоватые мозги, из которых хлестала кровь в разные стороны, а по полу быстро растекалась чёрная и вязкая лужа.

Иман долгое время находился в шоковом состоянии. Его мозг строил версии произошедшего, и тут же их отвергал. Он пытался хоть как-то логично объяснить себе, что произошло на боевом посту, но натыкался на то, что во всём, что произошло за последние несколько минут, отсутствовала какая-либо нормальная человеческая логика.

На кнопку тревоги он нажал лишь спустя полчаса, как понял, что не сможет объяснить ни себе, ни следствию причину агрессивного поведения майора. После чего прошёлся по всему помещению боевого поста, чтобы убедиться, что всё это ему не привиделось, не приснилось.

Осмотрев с расстояния, чтобы не вляпаться в кровь, тело Степана, а вернее то, что от него осталось, Иман ещё раз нажал на кнопку тревоги и вызова начальника караульной службы.

Прошло ещё минут десять, но никто не дал сигнала, чтобы он смог открыть тяжёлую свинцовую дверь. Открыть её самостоятельно он не мог, для этого должно прийти специальное разрешение и ключ – ни того ни другого на пост не поступило.

Тогда Иман схватил трубку стационарного телефона. Солдат, что обязан был сидеть на коммутаторе и соединить его с руководством, не отвечал. После нескольких попыток, Иман со злостью бросил трубку и сел на стул, почувствовав, как ужас заполоняет его душу.

В течение трёх дней Иман пытался связаться с поверхностью, самостоятельно открыть свинцовую дверь. Но терпел одну неудачу за другой. Затем погас свет, погрузив помещение с разлагающимися трупами в кромешную темноту. Хорошо, что автоматически сработали дизельные электрогенераторы, вернув в небольшое помещение, пускай аварийное, тусклое, но всё же освещение, не дав сойти сума Иману.

Только после того, как заработали электрогенераторы, Иман полностью осознал, что на поверхности произошла катастрофа. Может быть даже ядерная война, уничтожившая всё живое на поверхности. Наверное, старший смены как-то узнал об этом, поэтому и тронулся умом. Кто теперь сможет ответить на этот вопрос? И что теперь делать самому Иману? Отчаянье потихоньку заполняло его: не хотелось думать о том, что ему суждено в конце концов-то умереть здесь, взаперти, глубоко под землёй, от голода и жажды, среди разлагающихся сослуживцев, вынужденно вдыхая яд и смрад.

Спасли Имана на пятые сутки, когда он полностью погрузился в уныние, больше не пытаясь делать попыток вызволить себя из заточения. Неожиданно зазвонил телефон, и грустный уставший голос долго объяснял ему, что на самом деле произошло. Затем сообщили код для открытия двери, предупредив его, чтобы он открыл её только после того, как группа на броне подтвердит, что она на месте и ожидает его на поверхности. Наступили долгие минуты ожидания, а потом в дверь снаружи постучали чем-то металлическим. Только оказавшись на свежем, морозном, утреннем воздухе, Иман дал волю чувствам и заплакал, стараясь делать это так, чтобы суровые бойцы на броне не увидели его мимолётной слабости.

Уже на второй день после вызволения Иман приступил к новым своим воинским обязанностям. Его зачислили в группу зачистки, состоящую из пяти опытных бывших сослуживцев. Почему опытных? Пока Иман находился в заточении под землёй, эта группа вот уже как третий день занималась тем, чем ему только ещё предстояло. Сперва группа состояла из восьми человек. За два дня они потеряли трёх бойцов. Но остальные выжившие приобрели не заменимый и очень ценный опыт. Теперь они представляли, с каким врагом они вынуждены бороться. На, что способны эти твари, особенно если они в стае или их много. Как отличить человека от зомби, как они их называли. Первый из группы как раз погиб в тот момент, когда подпустил к себе слишком близко бывшего своего сослуживца.

Передвигалась группа исключительно на бронемашине «Выстрел» с боевым модулем БМ-2, нежно называемая бойцами «Листочек», в последствие так назвали всё подразделение. Сопровождал их бронеавтомобиль КамАЗ «Тайфун», это более вместительная машина, куда обычно помещали спасённых людей или загружали необходимые для будущей колонии грузы. Такую боевую группу остановить зомби не могли, да что там остановить – поцарапать броню, какой бы силой они не обладали, для их всё же человеческих тел было не под силу.

В задачи боевого подразделения входило выявление и спасение выживших в шахтах с пусковыми установками на боевых постах как наземного, так и подземного расположения, а также на военных складах и других военных объектах. По сути, они спасали таких же, как и сам Иман, попавших в связи с апокалипсом в очень затруднительное, а то и опасное для жизни положение.

Руководил всем майор Свищёв Руслан Константинович, единственный выживший из штаба гарнизонного наряда. Все остальные офицеры из дежурного подразделения либо перевоплотились, либо погибли в ближайшие минуты после апокалипсиса. Как Руслану Константиновичу удалось выжить, когда в дежурке началась карусель смерти, никто точно сказать не мог. Ходили лишь слухи, что майор лично перестрелял всех в помещении. Хладнокровно без эмоций, очень точными попаданиями в считанные секунды завалил сначала всех перевоплотившихся в зомби. Затем всё также спокойно перестрелял всех выживших укушенных зомби, даже тех, на ком была чужая кровь – всех двадцать восемь человек. Это потом выяснилось, что зомби-инфекция не передаётся через укус, но в тот момент Свищёв об этом не знал.

Далее он спас двух молодых офицеров, закрывшихся в оружейной комнате и уже с помощью них приступил к зачистке Таманской ракетной дивизии. С каждым днём пополняя своё подразделение десятью и более бойцами. Выжили в основном те, кто находился по тем или иным причинам в одиночестве, надёжно закрытые от внешнего мира. Таких везунчиков как Иман, было немного. Обычно если среди двух-трёх человек появлялся один перевоплотившийся в зомби, остальные были обречены, не успевали вовремя сообразить и среагировать на угрозу. А бывало так, что весь взвод перевоплотился, а один парень из Сибири, служивший на Таманской срочную, выжил. Приспичило его очень вовремя на дальняк по-большому, так и сидел там четыре дня, пока спасательная группа, в которую назначили Имана, не вытащила его оттуда.

Такая спасательная деятельность, стала возможной за счёт свободного доступа к огнестрельному оружию и боеприпасов к нему. Но главным фактом удачных вылазок групп в мир, где зомби полноценно царствовали, была бронированная техника, предназначенная для более суровых условий использования, чем десятки человеческих тел под колёсами. Зомби не могли ничего противопоставить тяжёлым многотонным машинам, вооружённым крупнокалиберными пулемётами. В случае необходимости бойцы могли зачистить здание от зомби, не выходя из безопасной брони. Тяжёлые и крупные пули прошивали бетонные и кирпичные стены насквозь.

Горючки на складах ГСМ было столько, что ею можно обеспечить, целый город Саратов на сутки точно. Как-никак Таманская ракетная дивизия – это ядерный щит России, а это не шутки. Имея всё это на руках как козырь, плюс толковое руководство майора Свищёва неминуемо привело к тому, что территория Таманской ракетной дивизии была зачищена от зомби в течение десяти дней.

Выживших оказалось не так много, как предполагалось поначалу, из нескольких тысяч военнослужащих под руководством Свищёва находилось всего девяносто семь офицеров и солдат. Иман был среди них. Далее комбат, как его именовали подчинённые, отдал приказ на зачистку от зомби и выявление и спасение людей в поселке Светлый, где проживали все офицеры и их семьи. Зачистка ожидалась долгой, сложной и довольно-таки опасной. Предстояло работать в непривычной обстановке, а именно в многоэтажных жилых домах. В Светлом в основном были пятиэтажки, но в них лестницы узкие, квартирки маленькие, в общем, не развернёшься.