Текст книги "Взаперти-4. Дивергенция"

Стая

– Пустой! – раздался крик Николая и тут же его перекрыл натужный кашель.

Крик вывел Женю из оцепенения и он, ещё раз взглянув на младенцев, сорвался с места, покидая квартиру-голубятню, чтобы поддержать Николая, которому приходилось нелегко на лестничной площадке. Среди пороховой гари на ступеньках лежали несколько трупов каннибалов. Некоторые из них успели добраться почти до верха лестницы прежде, чем пули АКМ Николая успокоили их навсегда. Снизу уже подтягивалась следующая группа, пока ещё осторожно, выглядывая на лестничный пролёт. Женя немедля взял их на мушку пистолета, который был в его руках, винторез так и продолжал висеть за спиной, доставать его не имело смысла.

Удивительно, но как только Женя направил дуло пистолета на косматые голову внизу, они тут же исчезли. Складывалось ощущение, что мезотермики испугались пистолета, но совершенно бесстрашно нападали на АКМ Николая. Или нападали они тогда, когда Женя находился в ванной, таким образом пытаясь защитить своих отпрысков? Сколько ещё каннибалов внизу, было затруднительно сказать. Но вряд ли их там слишком много. Крупные стаи ведут себя совсем по-другому. Когда их за сотню в стае, они прут сплошным потоком. Первые гибнут сразу, но прикрывают своими телами тех, кто позади, таким образом, они бы, несмотря на потери, давно вытеснили Женю с Николаем на крышу. Никакого боезапаса не хватит если за дело взялась крупная стая. А раз потеряв пяток членов стаи остальные избегают прямого контакта, тогда стая небольшая, и если надавить на неё чуток, то вполне возможно вытиснить до самого низа и полностью уничтожить.

Однако спускаться вниз и пытаться выкурить с открытых квартир запрятавшихся там каннибалов очень не хотелось. Тем более они нашли Аню, и сейчас первоочередной задачей было перенести её в безопасную квартиру. Там будет куда проще оказать ей медицинскую помощь, если в таковой она нуждается. А зачистить подъезд они могут в другой раз, перед этим подготовившись куда тщательнее.

– Аня в ванной! Вроде живая. Ты держи лестницу, я заберу её и уходим. Потом вернёмся. Зачистим по нормальному. – подождав, когда Николай перезарядится, крикнул Женя и, дождавшись утвердительного кивка, опять нырнул в квартиру, где содержались голуби.

Оглядевшись вокруг, Женя схватил пластмассовое ведро из-под каких-то строительных смесей. Внутрь положил шерстяной свитер, который выудил из многочисленных вещей внутри ванны. Именно в ведро Женя принял решение положить младенцев мезотермиков, ещё не до конца понимая зачем он это делает. Но решение было уже принято, и он действовал автоматически.

Оставить их здесь почему-то не поднималась рука, уж слишком они были похожи на человеческих детей. Поэтому, схватив первого, при этом заметив, что тельце младенца очень горячее, положил в ведро на свитер. Благо дети были очень мелкими по размеру, не больше щенков крупной собаки. В ведро они поместились легко, всего Женя насчитал девять младенцев, которых сверху укрыл капюшоном из-под зимней куртки. От детей мезотермиков шел такой ненормальный жар, что они буквально обжигали кожу ладоней. С этим ещё предстояло разобраться, а сейчас желательно делать ноги из этого подъезда.

Аня не проснулась, когда Женя попытался её осторожно разбудить. Пришлось одевать девочку самому, кто-то или она сама разделась прежде, чем лечь в ванную. Женя не решился нести спящую в летней майке Аню через крышу, где температура была минус двадцать пять или ещё ниже, да ещё в сильный, пронизывающий ветер. Поэтому надевал на безвольное тельце всё, что попадалось под руку, независимо от того, мужская это одежда или женская, главное – прикрыть открытые участки тела от мороза.

Далее, взвалив Аню на плечо, придерживая её рукой, Женя взял в другую руку ведро с младенцами и направился на выход. Николай к тому времени отбил ещё одну попытку каннибалов прорваться наверх, встретил Женю с энтузиазмом. Пропустил Женю наверх, а сам, прикрывая напарника, не торопясь последовал вслед за ним, постоянно держа низ лестницы под прицелом автомата.

До крыши добрались быстро. Двери на крышу были закрыты, препятствуя выходу стаи на крышу. Здесь они вздохнули более-менее свободно и, не оглядываясь, побежали сквозь снег к подъезду, где находилась квартира.

Рык воспринял пластмассовое ведро с младенцами мезотермиков враждебно. Пришлось прятать детей в ванной, хорошенько закрыв её, дабы собака не натворила беды. Настроен Рык был решительно. Аню уложили в соседней спальне – предстояло ещё выяснить, чем больна Юля. Она могла быть заразной, поэтому стоило соблюдать карантин.

Теперь появилась возможность решить сложную задачу. Выгрузить машину, поднять груз и людей наверх. Трудность заключалась в том, что электролебёдка находилась в квартире на третьем этаже этого подъезда. А подъезд с четвёртого по третий был завален хламом. Причём эту пробку из различного мусора, мебели, бытовой техники, которая была настолько плотной, придётся разбирать силами Жени с Николаем целый день. Следовательно, выгрузку и подъём груза с людьми наверх они вынуждены будут осуществлять вручную, что не добавляет скорости этому мероприятию.

Быстрым общим собранием было принято решение, что КАМАЗ необходимо подогнать вплотную к дому. Выгрузку осуществлять через люк кунга с помощью верёвок, которые скинут с квартиры пятого этажа. На пятый этаж груз поднять гораздо сложнее, тем более с помощью мышечной массы. Но другого выхода пока никто не видел. Долго обсуждать план – не было времени, люди слишком долго находились в неотапливаемом кунге и их необходимо срочно поднять наверх. Тем более было замечено ненормальное движение в соседнем доме. Где, как предполагалось, обжилась немаленькая стая каннибалов. Они пока не нападали, но чувствовалось, что ещё немного, и интерес стаи будет выше, чем страх холода на улице. Наивных не было, все понимали, что нападение – это всего лишь вопрос времени.

А вот времени у них не было от слова совсем. На дворе стояла зима, а значит темнело гораздо раньше, чем летом. Несмотря на то, что они выдвинулись ещё с утра в сторону дома, время пролетело очень быстро. Приближался вечер, и буквально через час или полтора наступят сумерки, а затем – кромешная темнота. На улице снежная метель набирала свою силу, небо заволокло плотными тучами, а значит, темнота будет абсолютной, звёзды не осветят ночь.

Первыми к выгрузке пошли девушки из гарема Евстафия. Их поднимали по одной, загрузив в сетку, с помощью которой Женя ловил каннибалок. Она была достаточно крепкой, чтобы выдержать хоть сразу всех девушек, но поднимать приходилось руками, когда ветер раскачивает груз, что добавляло сложности. Ладони практически сразу немели от холода, Жене с Николаем приходилось постоянно страховать друг друга. Метр подъёма – фиксация верёвки, для того, чтобы подстраховаться, если руки не выдержат, то груз рухнет с большой высоты. Чтобы отогревать ладони после подъёма очередного груза, пришлось даже разжечь небольшой костёр прямо в квартире, несмотря на риск пожара.

Как там справлялась практически в одиночку Люба, даже не хотелось думать. Вера не могла ей помочь, так как стоять на предположительно сломанной ноге не могла. Одна лишь попытка приподняться вызывала такую невыносимую боль, что Вера падала на пол, заливаясь беспомощными слезами. Алексей Владимирович, забравшись на крышу кунга, тоже не мог помочь девушке, так как осуществлял охрану периметра, крепко удерживая в руках укороченный автомат. Стрелок из него был так себе, но в упор мог попасть запросто, тем более из автоматического оружия.

Пять девушек подняли быстро, но к тому времени мужчины наверху устали: требовался небольшой перерыв. На улице, как назло, вьюга усилилась, а температура упала градусов на пять – десять ниже, чем была до этого. Курсантское форменное обмундирование плохо защищало от пронизывающего ветра. Снежный ураган набирал свою силу: ожидалось значительное увеличение скорости ветра и понижение температуры, это чувствовалось всем дрожащим от холода телом.

Пока Женя с Николаем отдыхали, появились первые признаки наступления ночи. Всё вокруг мгновенно потеряло краски, стало монотонным, чёрно-белым; неожиданно наступили сумерки, а за ними свет выключили окончательно, и видимость упала практически до нуля.

В машине имелись два заряженных фонарика, в своё время их курсанты использовали во время караульной службы, и они были достаточно мощными. Поэтому внизу освещение было хоть каким-то, у Жени же с Николаем имелись простые китайские фонарики, от которых света чуть-чуть да маленько. Правда, метель поднялась такая, что несмотря на яркий свет фонарей внизу, видимость была максимум несколько метров. С пятого этажа трудно было разобрать, что делается там внизу. Даже перекричать снежную бурю было сложно, поэтому все переговоры происходили через подёргивание верёвки. Один рывок, приняла сетку, три рывка поднимай.

Поднимая шестую пленницу Евстафия, снизу послышался еле слышимый из-за ветра первый одиночный хлопок, а затем до боли знакомая приглушённая автоматная очередь. Внизу заметался луч фонарика, но от этого видимость не стала лучше. По-прежнему летящие на большой скорости снежинки полностью закрывали обзор. Женя с Николаем не могли помочь находящимся внизу, так как не видели ничего из того, что там происходит, и куда стрелять, чтобы не поразить своих же.

К тому времени как мужчинам удалось поднять шестую девушку, профессор внизу уже не жалел патронов и стрелял длинными очередями. Хорошо, что используемый им патрон был самым многочисленным из боезапасов, загруженных в машину. Плюс они, ещё находясь в институте, снарядили все имеющиеся у них магазины, так что для Алексея Владимировича упрощалась задача – просто менять магазины, которых в кунге было сотни. Вот только беспорядочная и долгая стрельба очень настораживала. Такое могло случиться, если на машину напала крупная стая. И, несмотря на хороший боезапас, в одиночку профессор мог не справиться с большим количеством каннибалов. Тем более видимость была отвратительной, сложно в такой ситуации на скользкой крыше кунга нормально оценить обстановку вокруг.

Спросить у поднятой девушки, что там происходит, не представлялось возможным: все девушки, побывавшие в гареме у Евстафия, были немыми, могли лишь мычать. А стрельба снизу увеличила свой темп. К автомату профессора присоединились хлопки пистолета Любы. Чувствовалось, что внизу стало жарко и это не про температуру воздуха.

Николай, усадив очередную девушку на диван, покрытый белым инеем, отдался приступу кашля, который никак не хотел отпускать Николая: бронхи постоянно забивались слизью. Хорошо, что девушек перед поездкой хорошенько укутали в несколько слоёв тёплой одежды, не забыв надеть памперсы для взрослых, поэтому была надежда, что им не так холодно, как всем остальным. Женя, сбросив вниз верёвку с сеткой на конце, лёг на подоконник животом и, светя фонариком вниз, пытался разглядеть, что происходит около автомобиля.

– По ходу, у них там жопа! – послышался сквозь свист ветра вердикт Жени.

– Наверное, мне придётся спуститься, иначе не справятся! – подытожил своё умозаключение хозяин дома.

– Кхе, Кхе. Я один тут тоже не справлюсь! – послышался ответ Николая, но по его лицу было видно, что он согласен с Женей, и кому-то действительно необходимо спустится вниз, чтобы добавить огневую мощь.

Если внизу стая каннибалов продолжит свой натиск, то о разгрузке не может быть и речи. А при плохой видимости отбиваться приходится на подходах к машине, нет возможности остановить противника на дальних подступах, это было бы гораздо эффективней. Когда мезотермики появляются из темноты непосредственно на расстоянии вытянутой руки, на загрузку людей и имущества времени совсем не остаётся.

Получив негласное подтверждение от Николая, Женя вышел из квартиры и направился в соседнюю, где на балконе до сих пор находилась верёвочная лестница, по которой они с Николаем поднялись наверх.

Ветер многочисленными кристалликами льда бил прямо в лицо, куда бы Женя ни поворачивал голову, заставляя глаза держать закрытыми. Жидкость внутри глаза буквально замерзала от холода; приходилось спускаться, ориентируясь лишь на ощупь. Как при такой погоде профессор с Любой отбивают атаки каннибалов, совершенно непонятно. Мало того, что на дворе ночь и темно так, что не видно вытянутой руки, так ещё снежный буран ухудшает всё вдесятеро. Ветер поднялся такой силы, что стоять на ногах затруднительно, что уж говорить о прицельной стрельбе.

На втором этаже стало понятно, что машину поставили так, что Жени придётся спуститься сперва на землю, а уж потом вскарабкаться на крышу кунга по лестнице. Ступать на землю ох как не хотелось: на ней властвовали каннибалы. В любую секунду можно было ожидать выскочившего из темноты мезотермика, который может схватить тебя и откинуть подальше от машины поближе к своим братьям. Тогда ничто и никто тебе не поможет. Оттащат подальше в темноту, а там защитный костюм такой толпе будет не помеха, разберут на запчасти.

Но как бы не было грустно, пришлось пойти на риск и, словно Нил Армстронг, сделать первый шаг, вот только не на луну, а на безумно опасную землю-матушку, тут же провалившись по колено в снег. Прижавшись спиной к стене дома, Жене пришлось открыть глаза на всю ширь, чтобы оценить обстановку вокруг. Слева у него был балкон первого этажа и качающаяся на ветру верёвочная лестница, по которой он спустился. Справа бампер КАМАЗа, вставшего как можно ближе к стене дома, при этом бампер упёрся в стену. А значит, не получиться пройти между домом и машиной, чтобы не выходить на открытую площадку, где властвуют каннибалы, и тебя не защитит высота кунга.

– Эй! Меня не подстрелите! – крикнул Женя, безнадёжно пытаясь перекричать вой ветра и автоматные хлопки выстрела, шагнул вперёд раз и ещё раз, освещая свой путь фонариком.

Из темноты, свозь многочисленные снежинки вылетела длинная палка и, ударившись о грудь, где располагались карманы с пистолетом и обрезом дробовика, отлетела в сторону и упала в снег. Удар заставил остановиться, и более тщательно всмотреться в пространство впереди, стало ясно: его заметили и атаковали.

Практически вслед за палкой на тусклый свет Жениного фонарика вылетел тёмный силуэт. Винторез два раза легонько толкнул плечо и силуэт человека, потеряв упругость, завалился в глубокий снег. Пока падал убитый каннибал, в шлем Жени прилетело что-то твёрдое, то ли кусок кирпича, то ли камень. Шлем легко выдержал удар, смягчил его, спасая своего владельца. Но прилетевший из ночной темноты камень натолкнул на мысль, которая пробудила желание. Вдруг неимоверно захотелось опустить стекло шлема, чтобы сберечь глаза и переносицу, сейчас они были открыты, без защиты. И если каннибал окажется более расторопным и метким, чем его соратники, то легко не отделаешься. Летящий на такой скорости камень легко сломает кость черепа. Вот только если это защитное стекло опустить, то оно от тепла и влаги его дыхания мгновенно запотеет и тогда он станет абсолютно слепым. Поэтому Женя наклонил голову вниз, наблюдая за обстановкой исподлобья, таким образом подставляя под удар летящего предмета самую твёрдую часть шлема, усиленную металлической пластиной.

– Слева! – послышался крик Любы сверху.

Автоматически повернувшись в указанную сторону, Женя тут же успокоил ещё одного каннибала. Удовлетворённо подметив, что его заметили сверху и теперь в него случайно не выстрелят.

До лестницы, по которой ему предстояло подняться на крышу кунга, чтобы оказаться в относительной безопасности, Женя добрался за пять минут. За это время из темноты, куда не доставал лучик фонарика, в него прилетел не один камень или палка. Защитный костюм купировал удары хорошо, позволяя владельцу безнаказанно передвигаться в мире каннибалов.

Каннибалы нападали волнами, сперва шла агрессивная, не прекращающаяся атака, затем она неожиданно заканчивалась, наступал небольшой период тишины, после чего всё вновь повторялось. Жене пришлось стоя возле лестницы ждать, когда нападение захлебнётся, уж очень не хотелось поворачиваться спиной к появляющимся из темноты каннибалам. Некоторые из них умудрялись добегать почти до Жени, падая в белый снег непосредственно перед ногами. И обычно именно он успевал таких быстряков укладывать спать навсегда. Что будет, если повернуться к ним спиной, Женя не хотел предполагать.

Как только появилось явное окно между нападениями, Женя прыгнул на лестницу и, орудуя онемевшими от холода руками и ногами, полез наверх. На крыше КАМАЗа его встретили три снеговика, в буквальном смысле. Наверное, он сам выглядел не лучше, трудно оценить себя со стороны. Но одежда трёх человек, находившихся на крыше кунга, была покрыта толстым слоем снега и инея, особенно головы. Веру, как выяснилось, подняли на крышу, усадили на рюкзак с магазинами от автомата АК, вручили ей в руки автомат, чтобы не сидела без дела внутри кунга, а помогала профессору держать периметр вокруг КАМАЗа. Её за эти несколько минут снежная вьюга занесла таким слоем снега, что она превратилась в ледяную грушу с руками, в которых находился автомат АКС.

Следующую волну нападения мезотермиков отбили легко, практически не напрягаясь, укладывая в снег каннибалов, как только те подбегали к КАМАЗу в надежде допрыгнуть до засевших на крыше людей с автоматами. По всей видимости, стая поняла, что прибывшая подмога не позволит приблизиться к людям и осуществить задуманное. Поэтому в ход пошло всё: палки, деревянные плинтуса, инструменты (молотки, пассатижи, ключи и т.д.), бытовая посуда (сковородки, тарелки, пепельницы и многое другое), куски кирпичей – и это всё градом обрушилось на людей, находящихся на крыше кунга. К счастью, у каннибалов быстро закончился материал для метания. Единственный вред, который им удалось учинить такой акцией, это разбить бровь Алексею Владимировичу, девчонки успели принять лежачее положение. Кровь на морозе быстро свернулась и профессор, приложив снег к ране, продолжил находиться на своём посту.

Прошло минут десять. Со стороны каннибалов очередных атак не последовало. Складывалось ощущение, что стая ушла, потерпев не одно фиаско, потеряв более десятка своих членов стаи. Женя, переговорив с профессором и девчонками, собрался было подняться опять наверх, чтобы совместно с Николаем продолжить подъём людей и груза. Внезапно буквально в сантиметре от его головы пролетело что-то большое и массивное, заставив упасть на железо крыши кунга. Раздался глухой удар о стену дома. Затем прилетевший объект разбился и осыпался осколками на мягкий снег между домом и КАМАЗом. Один из осколков, отлетев от бетонной стены упал на крышу будки рядом с Женей. Осколок имел внушительный размер и по его очертаниям Женя понял, что всего в нескольких сантиметрах от его головы пролетел унитаз. Простой керамический унитаз, которые стоят в каждой квартире.

Все присутствующие, увидев, как Женя упал на крышу, приняв лежачее положение, последовали его примеру. Только, наверное, это спасло всех. Так как буквально через секунду на них обрушился град раковин, унитазов, столешниц и других массивных и тяжёлых предметов. Одно такое попадание гарантировано выведет из строя стрелка, если не убьёт на месте. Поразившись силе каннибалов, ведь наверняка бросают эти не лёгкие предметы с приличного расстояния. Никак не меньше как метров с десяти – пятнадцати, так как луч фонаря не пробивал снежную пелену, чтобы увидеть унитазных снайперов. Женя крикнул, что есть силы, перекрикивая завывания ветра, чтобы все срочно ныряли в люк, прятались внутри кунга.

Рядом взвыла Вера, один из отлетевших от стены дома внушительных осколков от керамической раковины упал ей на повреждённую ногу. Но несмотря на всё это, люди, насколько это было возможно, поползли к открытому люку по крыше кунга, куда незамедлительно буквально ныряли, не поднимая головы.

Женя понимал, что прямое попадание раковины или унитаза, его точно снесёт с крыши будки. Но если он будет находиться в лежачем положении, в него будет затруднительно попасть, всё из-за угла траектории полёта брошенного предмета. Отскочившие от стены осколки ему не страшны, защитный костюм легко защитит тело от этих ударов. Поэтому он остался лежать на крыше, наблюдая за обстановкой вокруг, ожидая, когда у стаи закончится тяжёлая артиллерия и они предпримут очередную попытку к нападению.

Сверху послышались хлопки выстрелов АКМ. Их Женя хорошо запомнил и не мог ни с чем перепутать. Мелькнула мысль, «А у Николая, что случилось? Неужели каннибалы как-то попали в подъезд?». Он помнил, что Николай ещё в четвёртом подъезде истратил больше половины своего боезапаса, пока прикрывал его с Аней и младенцами мезотермиков. А значит, у Николая осталось примерно четыре, максимум пять магазинов к автомату АКМ. Ещё у него имеются патроны в россыпь, Женя лично видел, как он пихал их по карманам, но если он подвергся атаке стаи, то кто же ему даст перезарядиться.

Удар по спине заставил Женю вскрикнуть больше от испуга, чем от боли, которой в общем-то и не было: выгнутые пластиковые пластины наподобие рыбной чешуи, вшитые между слоями ткани, легко отразили удар. Рассуждения о Николае сразу покинули его, пришлось выгнуться, чтобы посмотреть, чем там в него попали. Рядом лежала кухонная вытяжка, какие обычно висят над газовой плитой.

– Получается, не докинули, раз угодили в меня, а не в стену дома», – подумал Женя, как луч фонарика уловил движение среди многочисленных снежинок.

О борт кунга ударилось что-то тяжёлое, заставив качнуться машину. Затем несколько ударов подряд, как будто несколько каннибалов достигли борта КАМАЗа и теперь бьют по будке, раскачивают автомобиль. Чтобы пристрелить наглецов, Женя пополз к краю будки. Вставать на ноги, когда над головой летают унитазы с воздушными вытяжками, – крайне неразумная идея.

Стрелять из винтореза вниз, находясь в лежачем положении, очень неудобно из-за его длины. Поэтому, достигнув края крыши кунга, Женя положил винтовку рядом с собой, достал пистолет из кобуры, что у него висел на ремне сбоку. Удерживая двумя руками рукоятку пистолета и фонарик, посмотрел вниз, освещая пространство внизу не очень мощным фонариком.

Тех нескольких секунд хватило, чтобы понять, что внизу, возле кунга никого нет. То есть возле машины отсутствовали каннибалы, раскачивающие КАМАЗ. Это могло означать что угодно. От того, что каннибалы, покачав машину, ушли, поняв, что не могут с ней ничего сделать, до того, что каннибалов вообще не было. Но как такое возможно?

Опять послышались несколько глухих ударов и кунг покачнулся. Внизу, внутри кунга, куда спрятались девушки с профессором, происходила какая-та суматоха. Кто-то там бегал, бился о стены внутри, раскачивая всю машину. До Жени стало доходить, кто мог устроить всё это, как шум прекратился, и наступила тишина.

Подсознание забилось в истерике, где-то в районе солнечного сплетения появился холодок, а живот свело от напряжения. Мир вокруг замер. Каннибалы, повинуясь новым событиям, как будто предвидя будущее, прекратили своё нападение. В сторону КАМАЗа перестала лететь домашняя сантехника, кухонная утварь и многое другое. Даже снежинки, что нёс беспощадный ледяной ветер, вдруг замерли, повиснув в воздухе. Женя всё понял и подкинул своё тело, стараясь как можно быстрее перевернуться на спину, чтобы быть лицом к люку кунга. Объёмный, многослойный защитный костюм имел один недостаток, в нём Женя был немного неуклюж. Это, конечно, компенсировалось защитными свойствами костюма, зачем быстро бегать и быть ловким, когда есть огнестрельное оружие. А камни, палки и другие предметы, что любили бросать в людей каннибалы, он хорошо отражал.

Быстро перевернуться не получилось, Настя к тому времени покинула кунг и стояла на крыше будки в непосредственной близости к своему мужу. Как она умудрилась освободиться от пут, что сковывали её движения, оставалось загадкой. В их надёжности Женя не сомневался, сам лично завернул Настю, усыплённую с помощью специального укола по рецепту профессора, в толстое, тёплое одеяло, перед этим надёжно связав её руки и ноги. Одеяло тщательно зафиксировал длинной верёвкой, намотав её в несколько слоев. После её поместили в один из стальных стаканов, для перевозки заключённых, находящихся в изоляции от других. Стакан запирался на ключ. Значит, она помимо того, что развязала все верёвки, умудрилась сломать стальную решётку или замок, запирающий железную дверь.

Но всё это мелочи: внутри кунга находились ещё люди, Люба, Вера с повреждённой ногой, Алексей Владимирович с подбитым глазом, четыре девушки из гарема Евстафия, которые вообще не могут оказать сопротивления в связи с их увечьями. Что теперь стало с ними, когда Настя освободилась? Выстрелов он не слышал, из кунга никто не пытался его предупредить, там была тишина, ни одного звука или движения, как будто все вымерли в одночасье.

Настя давно окрепла после тех ранений, что нанёс ей Евстафий, прежде чем отдать богу душу, но скорей всего дьяволу, туда ему и дорога. Поведение Насти, когда она находилась на лечении в клетке, куда её поместили после операции, было практически идеальным. Не было замечено агрессивного поведения, нападений на людей или попыток сломать решётку клетки. Теперь, когда Настя находилась на свободе, совершенно не отягощённая путами, Женя не знал, что от неё ожидать. Она стояла над ним, пристально вглядываясь в темноту ночи, не обращая на него внимания. Женя, стараясь делать это медленно, без резких движений, опустил пистолет, который до этого автоматически направил на жену. Страха не было, он улетучился, как только Женя увидел свою жену из прошлой жизни.

– Насть!? – тихонечко, почти шёпотом позвал её Женя, но шум ветра вернулся, время опять потекло в нормально режиме, а в след ему все звуки вокруг и летящие на хорошей скорости снежинки-льдинки, больно ударяющиеся о голую кожу лица.

– Насть!? – более уверенно и намного громче крикнул Женя.

Если бы она сейчас набросилась на него, он бы не стал сопротивляться. Но почему-то был практически уверен, что она не сделает этого, не сделает ему ничего плохого. Настя действительно не напала, лишь мельком взглянула на бывшего мужа, поразив его своим совершенно отрешённым взглядом. Женя до сих пор не мог привыкнуть к этому невозмутимому, лишённого каких-либо эмоций, лицу. И когда видел этот взгляд у Насти, почему-то обижался, чувствуя себя ненужным, брошенным. Бывшая жена, не разделяя эмоций своего мужа, прыгнула в пустоту ночи, мгновенно исчезнув в ночной мгле, где не находили себе места, мечась из стороны в сторону белые снежинки.

Женя долго смотрел в темноту. Он не знал хорошо это или плохо, что жена опять оказалась на воле. Мог лишь точно сказать, что в будущем он её обязательно опять поймает. А сейчас необходимо срочно заниматься людьми и грузом: это так и осталось в приоритете.

– Надо было кляп вставить, – послышался голос Алексея Владимировича.

Только сейчас Женя вспомнил, что внутри кунга, когда Настя высвободилась, находились люди.

– Алексей Владимирович!? Вы как? – повернув голову, поинтересовался Женя.

– Она, представляешь Женя, одеяло съела, буквально. Зубами разорвала в клочья, вместе с верёвками. Этого мы с тобой не учли. Я совершенно растерялся, когда она дверь выбила. Думал, что всё – конец, хотел было уже стрелять, да твой суровый нрав остановил. Не хотел после оправдываться, извиняться. А она только зыркнула на нас – и наверх, – не слушая Женю, распинался профессор.

– Девчонки целы!? – поинтересовался Женя, хотя уже понял, что Настя, освободившись, не напала на тех, кто был внутри кунга, а банально сбежала.

– Да, да, целы, конечно, – закивал головой Алексей Владимирович.

Потеря Насти совершенно не расстроила Женю. Можно сказать он вернул её в среду, откуда несколько месяцев назад изъял, а значит, она дома. Немного беспокоило, как её встретят каннибалы, что могут себе позволить швырять тяжёлыми керамическими изделиями, это, наверняка, не её стая. А она неминуемо с ними столкнётся, стоит ей отойти от КАМАЗа метров на тридцать.

Вглядываясь в снежную темноту, Женя пытался разглядеть признаки борьбы или хотя бы движения. Но разглядеть что-либо в эту ночь не представлялось возможным. Это была самая тёмная и снежная ночь, когда-либо виденная хозяином дома.

После того, как сбежала Настя, стая, оккупировавшая КАМАЗ, больше не нападала. Наступила так называемая тишина, если такую погоду вообще можно назвать тихой. Снежная вьюга продолжала свою смертельную карусель, заставляя мёрзнуть конечности и леденеть до резкой боли глазные яблоки. Скулы давно уже не чувствовали боли, наверняка, были обморожены.

Вера заняла боевой пост вместо Алексея Владимировича. А профессор с Любой приступили к совместной погрузке наложниц Евстафия, так было легче и быстрее. Женя, убедившись, что стая из соседнего дома отступила, начал свой долгий и трудный подъём на пятый этаж, ведь Николай действительно один не справится.

Как только тело почувствовало твёрдый пол под ногами, а не раскачивающуюся на ветру веревку лестницы, Женя сразу собрался, помня, что Николай буквально минут сорок назад в кого-то стрелял в этом подъезде. Просто так Николай не стал бы шмалять, не тот типаж, мужик он серьёзный, значит была причина. А причина в этом мире может быть только одной: Николаю угрожала опасность. Угроза всегда исходит от каннибалов и людей. Людей вокруг не наблюдается, а вот каннибалов сколько угодно.

Осторожно выглянув из квартиры на лестничную площадку, Женя осветил её, осмотрелся. Видимых причин беспокоиться не наблюдалось. Запах вокруг был обычным, немного отдавало пороховой гарью. Прислушался, стараясь не дышать, звуком была лишь метель снаружи здания. Поэтому он как можно тише, стараясь ступать на снежный иней вокруг, почти бесшумно начал движение. Прошёл мимо дверей лифта, ещё раз прислушался, принюхался и направился к двери квартиры, где находился Николай. Приготовившись обозначиться голосом, чтобы напарник не перепутал его с врагом и не выстрелил случайно.

В подъезде было темно хоть глаз выколи, единственным источником света, что разрезал своим тусклым лучиком почти осязаемую темноту, был мой фонарик. Который от холода сильно потерял свою мощность. Свет еле видимого лучика не особо освещал лестничный пролёт. Поэтому Женя не успел заметить, а тем более среагировать, когда снизу лестницы на него бросилась серая тень.

Неожиданный удар был настолько сильным, что тело подбросило вверх, почти под самый потолок. Затем корпус тела развернулся в воздухе под воздействием кинетической энергии. Ноги подкинуло вверх, а туловище под своей тяжестью потянулось вниз, расположив тушку параллельно полу. Женя буквально шмякнулся спиной о стену, смешно и громко крякнув на весь подъезд, мгновенно потеряв весь воздух из лёгких.