Текст книги "Взаперти-4. Дивергенция"

Каких-либо повреждений Женя вряд ли получил, пострадал лишь эмоционально, не на шутку испугавшись. Даже на миг показалось, что в штанах стало влажно и жарко. Далее тело никто не стал ловить, и Женя рухнул на пол, продолжая кряхтеть от таких нежданных встрясок организма.

– Блядь! – мат сам по себе выскочил из лёгких, разочарование в себе зашкаливало. Как можно было прое..ать каннибала, уму непостижимо. А главным огорчением было то, что пистолет легко выскользнул из ладони, на которые были одеты защитные перчатки и улетел куда-то в темноту.

Встать или хотя бы нормально лечь так, чтобы можно было скинуть винторез с плеча или достать другой пистолет ему не дали. Резкий и жёсткий удар ногой в голову заставил Женю на секунду потерять сознание. Каким бы крепким шлем не был, при таком ударе встряска мозгов обеспечена. Защитный фартук на шлеме не держит шею головы колом, он защищает её от укусов и ударов, сама голова при этом свободно двигается. Когда такой беспощадный удар достигает шлема, голова неминуемо откидывается, от чего головной мозг получает сотрясение.

– У-у-у ты ш-ш-шука! – теряясь от очередного удара в голову, крикнул Женя, пытаясь дотянутся до кобуры на груди, при этом встал на четвереньки и спрятал многострадальную голову, наклонив её к груди.

Фонарик вылетел из рук одновременно с пистолетом ещё при первом ударе и откатился в сторону, уперевшись линзой в стену. Темнота в подъезде сразу стала абсолютной. Так что Женя не видел того, кто на него напал. Однако силища у напавшего была богатырской, что ясно идентифицировало его как не человека. Без защитного костюма Женя давно бы лежал на бетонном полу подъезда с переломанными костями, скорей всего быстро остывая на таком холоде. Значит, на него напал каннибал, а там, где один мезотермик, жди группу ему подобных. Вполне возможно, что они находятся совсем рядом и ждут возможности, чтобы добраться до Жени.

В очередной раз придя в сознание после прямых ударов ногой по шлему, Женя, не вставая с пола, ухватился за ногу обидчика, прижал её к себе как родную, ограничивая движения нападающего. Удары ногами совсем выбили дух из Жени, поэтому он видел единственный путь, чтобы избавиться от мощных и хлёстких ударов – это схватить в свои объятия эти ноги. Сразу же по спине посыпались удары руками, его пытались поднять вверх, оторвать от ноги, но ногу Женя не отпускал, держался, как мог, ведь ногами удары были куда опаснее.

– Вот ты сука! Тварь ебаная! – закричал Женя, вжав голову в плечи, чтобы удары по голове были менее эффективны. Его подташнивало, после первых трёх хороших ударов в начале, и если тошнота прорвётся, то придётся нагадить себе в шлем. Этот Геракл вряд ли позволит снять его, чтобы проблеваться на пол подъезда.

Большие вопросы возникали по поводу «куда подевался Николай?». Если он по-прежнему находится в квартире, где они вдвоём поднимали наверх девушек гарема Евстафия, то он точно слышит возню в подъезде, возле входной двери в квартиру. Тем более Женя, не сдерживая себя, иногда громко матерился, особенно после болезненно прилетающих ударов. Было непонятно, почему он до сих пор не выглянул в подъезд и не пристрелил эту тварь. Чего он ждёт? Ведь долго держать ногу каннибала он не сможет, силы совсем не равны. Тем более это накладывало свои ограничения, когда обе руки заняты, сложно дотянуться до висящего на груди пистолета или охотничьего обреза.

Николай так и не появился, несмотря на то, что Женя, совсем не стесняясь, что есть мочи закричал на весь подъезд, взывая напарника о помощи. Пришлось принять тот факт, что спасение утопающего, дело рук самого утопающего. Как бы этот факт не был неприятен, необходимы были срочные меры, чтобы избавиться от напавшего из темноты подъезда каннибала. Хочешь что-то сделать хорошо или, например, как в данном случае, быстро, сделай это сам. Дождавшись небольшого перерыва со стороны каннибала, Женя, накопив в себе злости, решительно отпустил ногу твари из своего захвата. Затем, немедля, что есть силы оттолкнулся от неё, развернув тело на бетонном полу в положение на спину, а свои ноги приподняв, согнул в коленях, прижав к своему животу настолько, насколько это позволял защитный костюм.

Повинуясь инстинктам, так как зрение практически отсутствовало из-за темноты, с помощью двух рук Женя достал из нагрудных отделений пистолет и обрез дробовика. Которые направил в чёрную пустоту и как только почувствовал удар ногой в область левого бедра, нажал сразу два спусковых крючка. Пламя из дробовика осветило всю лестничную площадку, правда ненадолго. Но этой секунды Жене хватило, чтобы, увидеть и понять, кто находится на площадке рядом с ним.

Избиением Жени занимался, как и предполагал он, крупный мужчина. Одетый, словно полностью деградированный от спирта бомжара, то есть во всё подряд, что налезло на его большое тело. Ниже пояса свет не распространялся, но сверху на мужчине были два синтетических пуховика, синего и черного цвета – один женский, другой мужской, одетые порознь слева и справа, каждый в один из рукавов. Скреплялись два пуховика на крепком теле с помощью теплых женских колготок чёрного цвета. Каннибал просто обмотал их на поясе. На голове вместо шапки – яркое полотенце ядовито зелёного цвета. Как оно умудрялось держаться, разглядеть не удалось, но скорей всего тоже с помощью прозрачных женских колготок.

Картечь обреза не попала в модного уродца, это можно было отследить по пламени из ствола обреза, которое яркой струёй уходило в сторону от щёголя, не задевая его. Мелькнула мысль, что картечь наверняка бы нанесла уродцу ранения, не совместимые с жизнью, но не судьба.

Пистолетная пуля, судя по направлению небольшой, почти прозрачной струи горящего пороха из ствола пистолета, угодила каннибалу в живот. К сожалению, это его нисколечко не волновало, он продолжил нападение. Прежде чем свет от огнестрельного оружия погас, Женя успел увидеть, что стиляга замахивается для очередного удара. Ещё Женя заметил, что напавший каннибал не один: за его спиной маячило несколько неразборчивых теней.

Женя получил очередной скользящий удар в район ягодичных мышц, для этого и задрал ноги, чтобы спастись от ударов по многострадальному телу. Он, не медля, направил ствол обреза, хорошо, что их два, в область темноты, где, как показалось Жене, может сейчас находиться грудь модника в двух пуховиках, и, нажав на второй курок, почувствовал резкую боль в кисти, а затем небольшое онемение. Женя не удивился такому факту: патрон с усиленным зарядом, да ещё с пулей. Зрительно, во время вспышки вылетающего из ствола горящего пороха, подметил, что голова каннибала откинулась назад.

– Хедшот! – крикнул Женя от злости в надвигающуюся темноту и, выставив перед собой пистолет, пополз назад, к двери квартиры, где должен был находиться Николай.

Не дожидаясь, когда каннибалы, нападут на него первыми, Женя, несколько раз выстрелил в темноту лестницы подъезда. Пистолет освещал пространство не так ярко, как обрез, но глаза уже привыкли к такому странному освещению. Света пистолетных вспышек было достаточно, чтобы довольно подробно разглядеть лестничный пролёт. Осмотр дал понять, что на него пока никто не нападает, лестничная площадка была пуста.

Винторез, постоянно мешающий движению, так как находился в положении за спиной, был ещё хуже в плане освещения. Его длинный и толстый ствол не только работал глушителем звука выстрела, но ещё являлся гасителем пламени.

Дверь в квартиру оказалась плотно прикрыта. Пришлось встать на ноги, периодически стреляя в сторону лестницы, чтобы видеть, что там творится и не пропустить очередное нападение.

Железная дверь давно потеряла свой встроенный замок: Женя во время зачистки спилил все четыре ригеля. Теперь дверь не запиралась, и как и прежде открывалась наружу в подъезд. Как только пистолет встал на затворную задержку, говоря тем самым, что патроны закончились, Женя резким движением открыл её, нырнул в темноту квартиры не забыв прикрыть её за собой. Он оказался в такой же кромешной тьме, что и в подъезде: через окна в квартиру свет не проникал, там была ночь, очень тёмная ночь. Сперва это Женю озадачило, внутри должен был находиться Николай, у него имеется фонарик, и он вряд ли сидел бы в темноте.

– Николай!? – продолжая удерживать дверь за ручку, крикнул Женя.

Затем опомнился, ведь во время того, как он заходил в квартиру, напарник мог выстрелить.

– Это я! – запоздало предупредил он темноту.

Ответом Жени был удар в дверь снаружи. Каннибалы на лестнице опомнились и продолжили его преследование, натолкнувшись на закрытую дверь. Ручку двери снаружи пошевелили, Женя с трудом удержал её со своей стороны, понимая, что те, кто снаружи, без труда откроют незапертую дверь и у него вряд ли хватит сил удержать её.

– Николай, ты живой!? – крикнул Женя. Надежда на помощь со стороны всё ещё не покидала его.

Хотя где-то в подсознании он понял, что выкручиваться из данной неприятности ему придётся одному. С Николаем явно что-то случилось, и он не может помочь. Представлять, накручивать себя, с чем пришлось столкнуться Николаю, и куда он пропал, не было времени. Необходимо было срочно избавиться от группы каннибалов в подъезде, которые непонятно как попали внутрь.

Железная дверь несколько раз сотряслась от сильных ударов, затем снаружи затихли. Дверная ручка неумолимо, как бы ни старался Женя удержать её, поползла вниз, легко преодолевая человеческие усилия. Следовало бы её подпереть, но чем, видимость вокруг была нулевая, а полудохлый фонарик остался в подъезде. О том, что каннибалы проникнут в квартиру, не осталось сомнений и Женя, понимая это, отпустил ручку двери. Практически на ощупь, он примерно помнил расположение комнат в этой квартире, Женя нырнул в комнату, где они с Николаем поднимали груз наверх.

Он помнил, что слева стоит большой диван, на котором находятся пленницы Евстафия. Они, естественно, молчали, и Женя мог лишь догадываться, как они напуганы. Справа стена с телевизором на ней, а прямо должно быть открытое окно, из которого дует постоянный ветер. Именно к нему, используя дуновение ветра как направляющее, двигался Женя, совершенно ничего не видя.

Не успев сделать пару шагов, его ступня ударилась о что-то мягкое, лежащее на полу. Предмет был продолговатый, имел неровную форму. Наскоро проведя по нему ладонью в перчатках, препятствие для ног было определённо как труп человека. Почему труп? Потому что тело было неподвижно. Это точно был не Николай, а скорей всего убитый им каннибал. Напарник был гораздо крупнее лежащего на полу трупа.

Быстро перешагнув лежащее тело, Женя отработанным движением, совершенно не прилагая к этому усилий, перезарядил пистолет. Когда-то сделать такие манипуляции с пистолетом для него было затруднительной задачей, даже при свете дня. Теперь жизнь заставила быстро учится и даже толстые с защитными пластинами перчатки, и полнейшая темнота не помешали ему сделать это, совершенно не подключая к этому мозг.

То, что дверь в квартиру открыта и каннибалы осторожно, опасаясь огнестрельного оружия, преследуют его, Женя не сомневался. Оставался один очень важный вопрос: «Сколько каннибалов у него за спиной?». Если два-три, то он легко справится с ними с помощью восьми патронов в магазине ПМ. Если больше, то его риски увеличиваются пропорционально количеству особей.

Он добрался до открытого окна, вытянутая рука не упёрлась в стену, а провалилась в бездну, а вот пах, наоборот, ударился о подоконник. Женя, не теряя времени, присел на корточки и развернулся лицом в квартиру спиной к открытому окну, откуда завывал ледяной ветер. Он направил дуло пистолета в темноту, стараясь сделать это так, чтобы не задеть в случае стрельбы наложниц Евстафия, которых успели поднять наверх и уложить на большой диван. Сквозь ветер послышался звук непонятной возни, а затем до боли знакомый звук мычания одной из покалеченных девушек. Женя больше не мог ждать.

Первая вспышка выстрела показала, что в комнате, возле дивана, находятся две стоящие горизонтально человеческие фигуры. Второй выстрел был более точным, да и расстояние смешным. Третья вспышка дала исчерпывающую информацию о находящихся в комнате предметов и тел. На полу Женя насчитал три трупа без труда узнаваемых каннибалов, так одеваться могут только они. Слева, в углу буквально в метре от себя он заметил берцы Николая, далее свет не распространялся или не хватило угла обзора. Поэтому понять в каком состоянии напарник не представлялось возможным. Ещё боковое зрение Жени уловило дуло автомата АКМ недалеко от обуви Николая, а это был более весомый аргумент, чем его ПМ.

Ближнего к нему каннибала, а именно каннибалку, Женя положил на покрытый снегом пол третьим выстрелом. Второй мезотермик, мужчина, что принялся хозяйничать на диване, среди беспомощных девушек, оказался шустрее и успел спрятаться за диван. Но как только он присел, укрывшись за подлокотник дивана, в комнату буквально влетели ещё две особи. Передвигались они на четвереньках, что сильно затрудняло прицельную стрельбу по ним, цель была не стандартной. Скорость движения была столь высока, что Женя не успел среагировать, как они набросились на него.

Удары посыпались с разных сторон, Женя пытался стрелять в темноту, но скорей всего безрезультатно. Затем его подкинули в воздух, встряхивая словно тряпку. В совокупности с полной темнотой Женя мгновенно потерял ориентацию в пространстве. Он мог определить лишь где верх, а где низ, все благодаря закону всемирного тяготения. Его тело постоянно сталкивалось с потолком, стенами после чего падало обратно на пол. Как бы ни был хорош защитный костюм, к полётам и падениям с высоты он был не приспособлен. Внутренние органы сотрясались с такой силой, что грозились в ближайшее время оторваться, свободно перемещаясь внутри организма. Где теперь вход, окно, диван, неподвижно лежащий Николай – совершенно вылетело из головы. Женя был полностью дезориентирован. Даже если бы его сейчас оставили в покое, то он с трудом бы нашёл ближайшую стенку.

Избиение продолжалось довольно долго, его кидали, пытались оторвать руку или сломать ногу. Хорошо, что до каннибалов не дошло оторвать ему голову, так как скорей всего им бы это удалось. Фартук на шлеме, защищающий шею от ударов и укусов был наполовину оторван ещё в подъезде. А тросики, удерживающие шлем на костюме, пришли в полную негодность и держались на честном слове.

Иногда казалось, что его выкинули в открытое окно, так как полёт, напоминающий невесомость, длился слишком долго. А может это он терял сознание, погружаясь в состояние невесомости. Наверное, этим двум бывшим мужчинам, всё-таки удалось бы вытрясти душу из Жени. Защитный костюм, каким бы он не был прочным, всё же не может спасти тебя, когда трёп длится слишком долго. Помочь себе Женя не мог. От таких потрясений пистолет он потерял, обрез перезарядить в таких условиях не реально, а винторез слетел из-за спины и упал куда-то на пол, скорей всего порвали ремень.

И вот когда сознание стало покидать Женю, комната вдруг озарилась ярким светом. Женя подумал, что это ангелы спустились с небес за его грешной душой. Затем, буквально одновременно со светом, его слух оглушил грохот. До этого он почему-то не представлял, что огнестрельное оружие может стрелять так громко. Наверное, слух перед смертью сильно обострился.

Голень правой ноги обожгло, словно к нему приложились раскалённым металлом. Но боль длилась недолго, исчезла почти сразу, покинув место соприкосновения, оставив после себя тяжесть и слабость. Женя в очередной раз упал на пол. После бесконечных подбрасываний его многострадального тела он попытался оглядеться вокруг. Комната была хорошо освещена, из коридора квартиры работал мощный фонарь, луч которого слепил глаза, оттуда не прекращая стрелял автомат, не жалея патронов. Но для Жени всё вокруг вертелось как на каруселях, зрачки не могли сфокусироваться на каком-либо предмете. В темноте это головокружение переносилось легче. Сейчас при свете диван, трупы, стены, потолок, пол кружились с такой скоростью, что стало тошнить.

Вдруг ему стало плохо. Женя почувствовал приближение смерти, мочевой пузырь опорожнился сам по себе. По ногам потекли горячие потоки жидкости. Женя впервые испугался, паника накатила с такой силой, что он подпрыгнул, чтобы встать на ноги. Удержаться на ногах он не смог, его повело в сторону, заваливая тело на пол, а голень обожгла такая боль, что сознание, сжалившись над человеком, погрузило его во тьму.

***

Из полубессознательного состояния Юлю вывел громкий, но до боли знакомый звук. Этот звук всегда сопровождался тревогой и опасностью, и она проснулась, продолжая лежать с закрытыми глазами, укутавшись в толстое одеяло, которое промокло насквозь от её пота, прислушиваясь к звукам вокруг. Второй хлопок, раздавшийся где-то далеко, явно был звуком выстрела огнестрельного оружия. Это вывело её из сна окончательно. Сразу накатил кашель, разрывая гортань, которая пересохла во время глубокого, как смерть, сна.

Пошарив рукой в темноте, а в спальне она была абсолютной, несмотря на то, что Юля помнила, что шторы на окнах открыты. Юля нащупала угол тумбочки, стоящей рядом с кроватью. На её гладкой и отполированной поверхности должна была стоять стеклянная кружка с водой. Безумно хотелось пить, настолько сильно, что кружилась голова, а кровь в жилах казалась густой, как студень. Кружка оказалась на месте, и в ней действительно была вода, только холодная как лёд, от неё замерзло нёбо и свело болью зубы.

Сделав пару глотков, Юля поняла, что в комнате очень холодно. Тепло было лишь под толстым одеялом, куда она мгновенно залезла обратно. Такого не могло быть, печку обычно топили регулярно, а водяное отопление было проведено по всей квартире. Если так холодно, то почему никто не топит печку. Страшная мысль мелькнула в голове и она, завернувшись в тёплое одеяло, подскочила с кровати.

– Ник! Аня! – крикнула она в пустоту темноты, однако из уст вылетел лишь еле слышимый хрип.

В голове продолжали метаться мысли, создавая картины одну страшнее другой. Память заработала быстрее. Всплыли воспоминания, и до неё стало доходить, что она заболела, затем ей стало хуже, и сколько она была в беспамятстве, она не помнит. От работы мозга разболелась голова, особенно затылок и виски. Боль стала невыносимой, Юля присела на кровать и, крепко сжав, зубы застонала.

Боль не прошла, но приняла более тупую форму, давая возможность начать действовать. Первое, что сделала Юля, это нашла тумбочку, на которой стояла кружка с водой. Используя лишь кончики пальцев, нащупала внутри неё туристический фонарик, специально туда положенный вот на такие случаи.

Яркий свет резанул по глазам, по щекам побежали слёзы бессилия, боль в голове усилилась, закружилась голова. Боль стала пульсирующей, буквально разрывая черепную коробку. Юля опять застонала и, прищурив глаза, принялась перебирать упаковки с лекарствами. Найдя среди картонных коробочек знакомое название, она быстрым движением вынула оттуда три таблетки и закинула их в рот. Медленно пережёвывая, морщась от горечи, она запила лекарство холодной водой. Эти таблетки можно было просто проглотить, не испытывая горечь. Но у Юли так раскалывалась голова, что ей хотелось побыстрее избавиться от непереносимой боли. А измельчённое лекарство, как известно, быстрее впитывается в кровь.

Где-то возле дома, на улице, продолжали стрекотать автоматы, создавая тревожное состояние, оказывая угнетающее действие на психику. Свет фонарика дал возможность найти свою одежду, аккуратно сложенную на кресле по другую сторону от кровати. Юля оделась быстро: в комнате царил почти замогильный холод. Вдобавок ко всему, ныло всё тело от каждого движения. Боль словно, электрический ток, неслась по всем мышцам, жилам, костям. Пришлось пошевелиться, чтобы прекратить эту боль быстрее, опять замереть и приобрести пускай фальшивый, но покой.

Немного отдохнув, дождавшись, когда лекарство начнёт действовать, взяв всю свою волю в кулак Юля, насколько это было возможно, быстро покинула спальню. Каждый шаг давался с трудом, силы покинули её, мышцы почти атрофировались, отдышка стала постоянным спутником. В зале, где стояла печка, на которой догорала одна единственная свеча, слабо освещая пространство вокруг, никого не было. За железной дверью, где-то в подъезде раздалась автоматная очередь.

– Ник! Аня! – преодолевая хрип в горле, крикнула Юля, затем, подумав, добавила:

– Рык!

Из темноты коридора появилась собака, радостно виляя хвостом.

– Рык! А где дети? – немного успокоившись, восстановив дыхание, спросила собаку Юля.

Раз собака здесь, то в квартире безопасно, каннибалов уж точно не должно быть. Однако собака, повернув голову назад, откуда прибежала, злобно зарычала, приняв напряжённую стойку. Это могло означать, что угодно, но то, что позади собаки, прямо по коридору квартиры, где-то там, в темноте, присутствует опасность – это точно.

На фоне того, что в подъезде недавно стреляли, Юля поняла, что пришла беда. Вспомнив Академика и его банду, ей стало нехорошо, а присутствие опасности придало силы, даже голова на время перестала болеть. Ломота была лишь в сустававах рук и ног. Дойдя быстрым шагом до шкафа с оружием, Юля сперва обула тёплую обувь, накинула пуховик, натянула на голову вязаную шапочку, затем, открыв шкаф, приступила к экипировке и вооружению.

Прямо на пуховик надела разгрузку со снаряжёнными магазинами к автомату, ремень с кобурой и пистолетом. Немного подумав, услышав, как за дверью, где-то внизу подъезда опять стреляют, положила туристический фонарик в шкаф. Снарядившись большим и мощным фонарём, который периодически подзаряжался и светил так, что от попадания прямого луча в глаза можно было на время ослепнуть. Но главное, что его не надо было держать в руках, он свободно крепился за ремень сбоку на поясе специальными застёжками, освобождая руки, в которых у Юли был автомат АК-74.

Тяжесть снаряжения давила вниз, ноги буквально дрожали от нагрузки. Болезнь забрала почти все силы, сейчас Юля использовала последние резервы организма и держалась на одном лишь адреналине из-за страха.

Рык шёл впереди, хорошо освещаемый лучом мини-прожектора, висящего на боку у Юли. Юля была готова к любой опасности. Она поняла, что в дом проникли люди, какие они, хорошие или плохие, она не собиралась выяснять. Главное – они были чужими, значит, опасными. А с такими разговор короткий. Она помнила, как поверила и доверилась мужчинам в военной форме, и чем для неё и детей это закончилось.

К её удивлению, Рык остановился возле двери третьей спальни и, встав в стойку, ожидая, когда ему откроют дверь утробно и грозно зарычал. Проверив патрон в патроннике, переведя флажок на стрельбу очередью, Юля, встав поудобнее, потянула ручку двери на себя. Дверь оказалась закрыта изнутри.

Недоверчиво посмотрев на дверь, Юля ещё больше насторожилась. В памяти всплыло лицо Ары, искажённое недоумением, когда Юля зашла в комнату и застала того с обнажёнными детьми. Досада и злость извращенца, перед тем как она пристрелила того, надолго отпечаталась в памяти. Теперь в её воображении всплывали подобные образы, поднимая её демона изнутри. Через секунду, накрутив себя собственными фантазиями, Юля была практически уверена, что за закрытой дверью находится извращенец и дети в беде.

Но детский смех вывел её из равновесия. Смеялся Ник, так беззаботно и звонко, что она на миг остолбенела, так как ярость внутри неё ещё не утихла, а понимание того, что она чуть не совершила ошибку только пришло. На фоне детского смеха слышался озорной голос Ани, которая наверняка рассказывала что-то смешное.

– Ник!? Аня! – прохрипев как можно громче, Юля постучала кулаком в дверь.

Смех Ника прекратился, за дверью замолчали, но ненадолго, послышался голос Ани.

– Юля, а Рык с тобой?

Рык, услышав своё имя пару раз вильнул хвостом, но не поменял своей напряжённой позы, зарычал громче.

– Не пускай его! Юля, он кусается! Я сейчас дверь открою, а ты отгони его, я знаю, что он под дверью.

Непонимающе уставившись на Рыка, Юля попыталась успокоить собаку и отвести её от двери. Не тут-то было, Рык всегда был настойчивой собакой, а сейчас он был очень решительно настроен. На ногу Юли он отреагировал агрессивно, давая понять, что не даст себя прогнать и в любом случае попадёт в спальню, как только откроется дверь.

– Подожди, Аня! – теперь разозлилась Юля, используя автомат в руках как дубину, она замахнулась на собаку.

– А ну пошел отсюда! Ещё на меня ты не рычал! Щас как дам по ушам! – крик, больше похожий на хрип, вызвал очередную головную боль, особенно в висках. Но Рык отреагировал на замах автоматом, отошёл от двери, продолжая рычать и вести себя агрессивно.

В лицо через щель открытой двери обдало тёплым воздухом. Внутри спальни явно было натоплено. Хотя печка не топилась, по всей квартире было проведено центральное водяное отопление, зацикленное на одной единственной печке, стоящей на кухне. Имелась ещё одна печка, в бане, но она топилась отдельно и не могла прогревать отдельно взятое помещение.

Рык попытался прорваться в спальню, но люди оказались хитрее и быстрее, оставив собаку за дверью. Обняв детей, Юля огляделась. В комнате горело несколько свечей, от них было достаточно света, чтобы разглядеть всё вокруг. В углу находилось несколько бутылок разнообразной газированной воды. Небольшая кучка упаковок от бисквитов. Но в общем, в комнате царил порядок. Было видно, что дети в этой комнате совсем недавно, так как в случае пребывания в этой спальне детей хотя бы пару дней, мусора было бы куда гораздо больше.

Несколько горящих свечей не могли поднять температуру в спальне до комфортных восемнадцати и выше. А в помещении было действительно тепло, несмотря на отсутствие отопления. Юля специально подошла и потрогала трубы отопления, они были холодные. Не веря до конца в свои ощущения, списывая всё это на то, что у неё по всей видимости поднялась температура и её бросает в жар, ведь она наверняка ещё больна, Юля посмотрела на большую, как во всех спальнях, кровать.

– Рык злой! – причитал рядом Ник, пытаясь рассказать Юле какую-то историю, но она почти не слышала его: её внимание привлекло то, что она увидела на скомканном одеяле кровати.

Сперва её затуманенный болью мозг не смог идентифицировать то, на что она смотрела широко открытыми глазами. Да и откуда взяться человеческим младенцам в квартире. Затем ей показалось, что это галлюцинация, так как младенцы имели слишком маленькие размеры, они были не больше новорождённого котёнка. А их игры на кровати! Младенцы людей не могут бегать за друг другом, бороться и кусаться. Это привело к мысли, что дети нашли котят или щенков, вот только они почему-то лысые, с белой, почти прозрачной кожей и передвигаются как люди – на задних конечностях. Имеют пропорции человеческого тела, руки, ноги, головы с лицами, а не мордашками питомцев. Да и выглядели они неестественно, что-то было в них мультяшное, не настоящее. Наверное, такое впечатление создавали их глаза, которые были большими, блестящими, с глубоким и красивым рисунком зеленоватых зрачков.

Это зрелище мгновенно вылечило головную боль. Чем больше Юля смотрела на играющих друг с другом неведомых существ, очень похожих на маленьких человеческих детей, тем ей больше казалось, что она сходит сума. Может это посттравматический синдром? После того, как она потеряла ребёнка, её подсознание до сих пор винит себя, а на фоне продолжительной болезни у неё начались галлюцинации. Но параллельный детский лепет рядом, давал надежду, что всё виденное ей происходит взаправду. Она прислушалась к голосам детей.

Дети говорили одновременно, совершенно игнорируя друг друга, пытаясь донести до Юли именно свою историю. Несмотря на это она вполне воспринимала сказанное детьми. Из услышанного она поняла следующее: домой вернулись Женя с Андреем, с ними ещё какой-то мужчина. Сейчас они разгружают машину. За день до этого Аня, пока Юля болела, направилась кормить голубей в соседний подъезд. Там ей пришлось спрятаться от желтолицых в ванной комнате, где она нашла этих миленьких существ. Потом у неё закружилась голова и она легла в ванную отдохнуть, дальше ничего не помнит. Проснулась уже здесь в квартире. Судя по словам Ника, её принёс дядя Женя с неизвестным мужчиной. Хозяин дома помимо самой Ани принёс ещё пластиковое ведро, в котором были играющие на кровати гномики, потерявшие свою маму.

Общая картина прояснилась. Домой вернулся хозяин дома с Андреем после того, как пропали несколько месяцев назад. Юля, если честно, давно их схоронила, проревев в подушку не одну ночь. Предстояло выяснить, что так сильно их задержало. От мысли, что вернулся Андрей, у Юли на душе потеплело, на губах появилась улыбка. Незнакомый мужчина – это скорей всего Николай из СИЗО№1 за кем они, собственно, и отправились ещё осенью.

– Получается, что это парни стреляют в подъезде и на улице. Наверняка столкнулись с проблемами в виде каннибалов, – сделала заключение Юля.

Пока она болела, хозяйственную деятельность взяли в свои руки дети. И судя по холоду в квартире, не особо с этим справились. Хорошо, что еды и воды было достаточно, и они смогли этим воспользоваться. Голод и жажда были не страшны детям.

А вот про существ, похожих на людей, Юля ничего не поняла.

Откуда они взялись? Что это вообще? Опасны они или нет?

Было невероятное количество вопросов, на которые никто не мог ответить вразумительно и ясно. Со слов Ани она нашла их в ванной одной из голубятен.

Зачем девочка пошла туда одна?

Ведь Юля строго-настрого запретила выходить за дверь квартиры.

Силы в ногах почти иссякли. Тяжёлое вооружение давило вниз. Юля, так как присесть было больше некуда, дошла до кровати и присела на её краешек, с опаской наблюдая, как неведанные существа бегают по одеялу друг за другом. Сейчас, приглядевшись к ним поближе, Юля поняла, что перед ней точно не человеческие дети. Их лица хоть и напоминали человеческие, но разительно отличались – чего стоили только большие глаза, каких у людей попросту не бывает. Плюс нижняя часть черепа, а именно челюсти, пускай немного, почти не заметно, но всё же выпирали вперёд. При этом они кусали друг друга вполне сформировавшимися белыми зубками, которых у младенцев отродясь не было. Остальные пропорции тела были очень схожи с человеческими. Вот только вместо ногтей у этих деток были почти прозрачные длинные, невероятно острые коготочки.