Текст книги "Пленники Зоны. Сталкеры навсегда"

– Вот, блин, падла! – воскликнул Кэп, не имевший легкого стрелкового оружия.

– Охренеть, свинья-мутантка, – пробубнил военврач, не успевший применить свой автомат.

– Орлы сталкеры, – Никита опустил АКМ, когда-то захваченный трофеем в чеченском лагере, – хорошо срезали поросят.

– Ни хрена себе поросята, – усмехнулся Орк, – с пол-«запорожца» размерами. И неслись прям на нас не хуже «Запоров»!

– Так. Орк, Док, Эскимо. Вам занять круговую, держать сектора. Проводники, проверьте вагон. Кэп, Ахмад – вы у носилок, – распорядился Никита, отпустил автомат, повисший на ремне на груди, встал с колена, – все, парни, привал. Полчаса на отдых и дуем дальше.

– Есть, командир.

– Слоников можно снять, братва, – промычал Кулек через переговорное устройство своего ГП-7м, – радиация на уровне, но ничё, ща по глотку водяры и нуклидам капец.

Отряд поснимал противогазы, респираторы и «Панорамы» и стал выполнять поручения старшего, осторожно передвигаясь по пятачку холма вокруг вагона. Бойцы и сталкеры замельтешили резвее, услышав новые команды Истребителя:

– Пацаны, живей осмотрите вагон и организуйте поляну пожрать. Кэп, забери у Ахмада «калаш», а у Бродяги под брезентом подсумок с рожками. Теперь это будет твое личное оружие. Ясно?

– Есть, командир. Спасибо!

– РПГ таскаешь также. Выстрелы у Ахмада. Всем так спокойнее. Гранаты дам позже. На тебе чечен и Бродяга. Не упусти бородатого снова, а сталкера береги пуще прежнего. Ясно? Бродяга, как ты?

Сталкер показал большой палец, затем начал дозаряжать «Гюрзу» командира. Кэп расторопно бросился исполнять приказы.

Вскоре отряд расположился в вагончике с часовым Орком на входе и занялся приемом пищи, разогревая на сухом спирту фольгированные пайки и открыв бутылку «ОЗОНАвки». По пятьдесят граммов каждому этой новой в Зоне водки пошли хорошо, разлившись теплом по желудкам.

– Надо бы захоронить труп, – вдруг произнес Никита, угрюмо поедая сухой паек.

– Да нехай валяются, может, голодными и без жратвы будем возвращаться, так пригодятся, – сказал Кулек, набивая рот гречкой.

– Мля-я, – Никита поперхнулся и закашлялся, – твою дивизию, Кулек. Я про останки сталкера у вагончика. Ну-у, шутник!

– О, блин, а я про мясо свинорыла, – пробубнил полным ртом сталкер, и вагончик огласил хохот людей.

Теперь чуть не подавился Кулек, но Заноза заботливо похлопал его по спине. Разноголосье оборвал Бродяга.

– Разведка, ты серьезно?

– Я насчет погибших никогда не шучу, сталкер, – ответил Никита, думая про трагическую судьбу профессора Георгия, – это же сталкер там лежит у аномалии?

– Он самый.

– Ну и не фиг костям лежать, обветриваться. Пока время есть и тихо, надо схоронить мужика.

С этими словами Никита встал, сделал из фляжки пару глотков, убрал на левый бок и направился к выходу.

– Так это… лопаты ж нету, – бросил Заноза, но, поймав взгляд-упрек Кэпа, заткнулся.

– Во, спецназ дает! – Кулек глянул в незастекленное окошко и тоже направился к выходу.

– Блин, такого еще в Зоне не видывал, чтоб вояки сталкеров хоронили! – прошептал Заноза и тоже поднялся, утирая крошки со рта.

Через минуту все высыпали наружу, глядя, как разведчик НРСом буравит почву, вырезая пласты дерна с мать-и-мачехой. Он сидел на коленях, ловко орудовал ножом и аккуратно складывал брикеты земли рядом.

Орк и Кулек одновременно кинулись ему на помощь, вынув свое холодное оружие, затем к ним присоединился Заноза. Военврач, что-то шепнув Ахмаду, взял с носилок брезент, и они оба занялись останками покойника, бережно укладывая их на полотно.

– Осторожней там. «Холодец» рядом, – предупредил Заноза, работая бок о бок с военными.

– Спасибо, разведка! – промолвил Бродяга вслух, лежа на сетке койки в вагончике и мысленно представляя, что и как там сейчас делают мужики. По его лицу скатилась слеза и скользнула за ухо. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

* * *

Полицейский утер с бровей пот, хотя погода была прохладная, отвел в сторону ветку березки и еще раз всмотрелся вдаль через оптику бинокля. Среди переливов и миражей аномалий силуэты членов сводного отряда тоже выглядели смутными и призрачными. Сталкеры вместе с военными рыли яму, причем сноровисто, дружно. Зачем, для чего? Овчине было невдомек. «Ишь, спелись вместе там! Быстро чё-то», – подумал преследователь.

Он с минуту изучал местность. Что-то прикинул в уме. «Щас надо. Иначе упущу, а лезть в Поле Чудес одному, да еще за кодлой этой… Не-е, полный писец! По одному ща перещелкаю, благо все в ловушке. Остальное – дело времени».

Овчина, сетуя на то, что остался один, глупо потеряв двух помощников, выбрал подходящее деревце с веткой в форме рогатины. Уложил на опору винтовку и стал настраивать дальномер. Проверил обойму, вынул и приготовил пару запасных, чтобы потом долго не лазить.

Дыханием погрел пальцы, торчащие из обрезанных перчаток. Замерзли, несмотря на жар в теле и взмокшую голову. Странно.

Быстро оглядевшись вокруг, невнятно бормоча под нос молитву, он взялся за приклад винтовки и прицелился.

«Надо выбить главного среди них. Да еще при этом владельца "янтаря". Потом пулеметчика. Военных. А эти сявки местные и сами разбегутся!»

Овчина выждал порыв ветра, зашелестевший листвой в тонких ветвях, замер и нажал спусковой. Оружие громко выстрелило, толкнув в плечо.

Пуля калибра 7,62 миллиметра, три раза пробившая всполохи аномалий, незначительно сместила траекторию своего полета и, по касательной звякнув об шлем Истребителя, впилась в обшивку вагончика.

Эхо выстрела и звук пулевого шлепка вызвали инстинктивные действия и команды военных. Группа рассыпалась в стороны, резко меняя позы и прячась за единственным укрытием.

«Блин!» – Овчина тут же выстрелил еще раз, крепко сжимая раритетную винтовку. И еще. «Мосинка», громыхнув пять раз, потребовала перезарядки.

– Вот падлы! – вслух начал ругаться стрелок, теряя драгоценное время и эффект внезапности.

Только одна пуля угодила в цель, пробив ногу Занозе выше колена. Сталкер взвыл, но подхваченный стремительным рывком Орка, тут же оказался внутри вагончика.

Никита быстро извлек со спины «Вал» и приник к оптике, чтобы нанести ответный удар, но, издав недоуменный возглас, убрал палец со скобы.

– Охренеть! Это еще что за тварь?

Все, кто имел свою оптику, будь то прицел или бинокль, вскинули ее к лицам, продолжая прятаться в вагоне и за ним.

– Ого. Мимикрим, мать его за ногу! – отозвался Кулек, вертя диковинной подзорной трубой-телескопкой. – Капец говнюку.

Затаив дыхание и боясь просмотреть зрелище, люди наблюдали за развернувшейся на опушке небольшой рощи картиной. Все прильнули к окнам и двери вагона. Только двое лежачих, Бродяга и Заноза, не могли лицезреть то, что развернулось в трехстах метрах от них, на краю Поля Чудес, и только сыпали вопросами:

– Что там, братцы?

– Кто? Эй. Не молчите.

– Ау!

Овчина, пытаясь вставить очередной «гребешок» патронов, услышал сзади приглушенное дыхание и треск сломанного сучка. Горячая волна моментально пробежала по его спине от затылка к гениталиям. «Вот, бл…!» – успел подумать полицейский, вздрогнув от хриплого звериного рыка.

Он перехватил винтовку за ствол и с разворота замахнулся ей, словно, дубиной. Приклад попал нападающему в район ключицы – если, конечно, она у него была.

Овчина ойкнул, приседая от неожиданности и страха.

Нет, даже не страха! От всеобъемлющего животного ужаса. При виде того, кто напал сзади.

Мимикрим!

Этот мутант в Зоне – один из самых сильных, хитрых и умных. А этот, хотя и был уже стар и менее ловок, но оставался страшным и к тому же был опытным и матерым.

От вида его желто-седых косматых патл, багровых щупалец, сгорбленной, но высокой фигуры, не утратившей к старости рельефных мышц и силы в них, человека сразу сковал смертельный страх.

Обреченный не смог больше сделать ничего – ни увильнуть в сторону, ни выхватить из кобуры «марту», ни воспользоваться тесаком «тайга». Ноги его подкосились, руки предательски ослабли.

Мимикрим одной лапой схватил Овчину за горло, охватив огромной кистью всю шею и часть плеча. Другой вырвал у него оружие, будто не ощутив боли от удара, размахнулся им и сломал об дерево.

Сверху на обоих сыпанули оставшиеся с осени сухие листья и тонкие ветки. Мир вокруг затаился в предчувствии кошмара.

Овчина начал терять сознание, буквально повиснув в тисках мутанта. Мочевой пузырь человека во второй раз за сегодня непроизвольно опорожнился, руки безвольно опустились, бледное до этого лицо посинело, а белки глаз налились кровью.

Зверь держал его, наверное, минуту. Рассматривал, словно экземпляр в коллекцию, постепенно сжимая захват. Изучал и наслаждался видом.

Язык жертвы вывалился, голова побагровела. Дикие мучения длились не долго. Пара присосок-щупалец уродливого мутанта впилась прямо в лицо бедняги. Тот всхлипнул и затих.

Наблюдающие эту картину с холма поежились и сморщились. Эскимо не позволил наблюдать дальнейшие извращения ни себе, ни товарищам и пальнул в воздух из дробовика.

Мимикрим вздрогнул, издал недовольный рык и, схватив тело Овчины под мышку, словно куклу-манекен, торопливо двинулся с добычей в кусты, прямиком к своему стойбищу.

* * *

Никита жадно ловил лицом солнечный свет, ощущая разливающееся по коже тепло, истому и некоторую лень. Шлем он держал в руке, другой сжимал рукоятку автомата. Со стороны человек в «афганке» песочного цвета, в чёрных кроссовках и с матовой темно-зеленой спецназовской сферой в пробившихся лучах солнца казался спокойным, умиротворенным, загорающим солдатиком, решившим понежиться на привале.

Но мозг разведчика чуть не разрывался от осмысливания ненормальности происходящего. И тому были причины!

До сих пор в памяти висела картинка ужасной расправы мимикрима с неизвестным стрелком, попытавшимся перестрелять группу спецназа. Кто он, одиночка, решившийся на такой поступок? Кулек утверждал, что признал в нем полицейского Овчину из «Правопорядка», но точно не мог поручиться. Да и с чего бы представителю власти в Зоне следить за ними, да еще и пойти на такой безумный шаг. Странно!

Кому и чем, кроме злосчастного «Бастиона», группа «Шурави» не угодила еще? Этот предатель, чёрт его побери. Кто он? И есть ли он на самом деле? Пока никто особо не вредит ходу операции, явной угрозы нет. Ни вертушек, ни контрразведывательных ударов. Никто их не сбивает с маршрута, не пресекает. Какой еще предатель?!

Останки сталкера похоронили под клацанье оружейных бойков и короткую речь майора, отчего местные в группе даже растрогались.

Занозу с раздробленной бедренной костью пришлось оставлять здесь, в вагончике. Ходок из него теперь был никудышный. С ним, конечно, поработал военврач, а Никита одолжил свой «янтарь» на некоторое время, но рана оказалась серьезной. На предложение командира срочно добираться до «Теплого стана» Заноза возразил, мотивируя отказ скорым вечером и отсутствием квалифицированной медпомощи в баре:

– Бергамот? Какой, нах, с него врачила? Не-е, я тут перекантуюсь пару дней, отлежусь. Там, глядишь, может и вы вернетесь, ну, или хотя бы часть вашей группы. Да, точно остаюсь, братцы! Тока оставьте жратвы и спиртика. Век не забуду!

Оставили ему не только еды на три дня, бутылку «ОЗОНАвки», но и друга Кулька. Парень заверил спецназовцев, что они справятся и сами, имея КПК, ПДА и карту Зоны. И что он, Кулек, не может уйти без Занозы.

Никита отнесся к поступку сталкера с пониманием. Распорядился оставить проводникам провиант, воду и водку, попрощался с ними, что зафиксировала видеокамера на шлеме. Прощались тепло, несмотря на то, что знакомы были всего полдня.

– Корсара увидите, привет ему от нас! – бросил Кулек вдогонку уходящей группе разведчиков. – Респект ему. И вам, земляки, тоже наш респект и уважуха.

Никита кивнул, жестом показал «принято» и зашагал за товарищами, уходящими за холм.

Кулек долго смотрел им вслед, немного взгрустнув и вздыхая, затем дождался, когда разведчики скроются за склоном, и поспешил к другу в вагончик.

* * *

Шли очень медленно из-за загаженности Поля Чудес десятками аномалий и по причине недостаточного опыта Эскимо. Пособирали артефакты, пряча их в поясные контейнеры или в фольгу, в рюкзак. Особо радоваться найденным богатствам не приходилось: сталкер из-за напряжения и озабоченности превратился в угрюмого, замкнутого штурмана, поглощенного поиском безопасного прохода, а неместным спецназовцам неизвестны были свойства этих «игрушек» Зоны.

Завод «Металлург» остался далеко позади. «Оплот бандитов», как его назвал Кулек. Справа высилась РЛС, даже на расстоянии в километр поражая своими размерами. Со слов Бродяги, это были земли «Бастиона», куда наведывались и «Пепел», и армейские подразделения «НовоАльянса». Загадок и секретов РЛС и территория за ним до Немана и АЭС таили много, и мало кто там бывал из вольных сталкеров, но те, кому удавалось вернуться оттуда живыми, поначалу молчали да отнекивались, а позже их снова тянуло в тот район. Почему? Этого никто не мог сказать. Но что-то там было не так и не то.

Слева тянулись холмы, в низинках поросшие кустарником и мелкими перелесками, там и сям чернеющие ржавыми остовами сельхозтехники и военного транспорта. Эти земли, как объяснил Бродяга, принадлежали группировке бывших военных «Анархия», вечно грызущейся за сферы влияния территории с действующими частями «НовоАльянса».

– Армейские базы, – пояснил сталкер с носилок, – среда обитания анархистов и вояк «НовоАльянса». Вечно бодаются, враждуют, оставляя после стычек по паре трупов с каждой стороны.

– Так это что значит, что мы прем туда, чтоб от «Анархии» пулю схлопотать? Раз у нас на рожах написано, что мы вояки, – спросил Кэп покачивающегося на носилках Бродягу.

– Может и так случиться. Не вопрос.

– Атас. Во дела! И ты так спокойно, смотрю, об этом говоришь. А ну, как ща снайпер жахнет откуда-нибудь по нам в чистом поле, и что? – всерьез обеспокоился бывший наемник.

– А глаза вам на что, разведчики? Бдите. Чай, не на прогулке.

– Ха, вот, орел. А то я ваще-е тако-о-й тупой!

– Вон еще артефакт прыгает лягухой, – показал Эскимо вбок, – кажись «рубинушка».

– Ого. Красивый! Чё, правда, рубин? Брюлик? – заинтересовался Орк, пытаясь свернуть с траектории.

– Э, осторожней там, увалень. Смотри, вон травка примята и пожухла, как от мины трехдневной закладки, – предупредил Никита.

– Ага, вижу, командир.

– Глазастые! – отозвался Бродяга. – Токо это не мина. Это аномалия. Травка, говоришь, примята? «Рубин»? Ну, скорее всего, «гравитация» притаилась. Тогда рядом «жиртрест» должен быть.

– Господи, это что еще такое? – промолвил Орк, остановившись.

– Они в совокупе «рубинчик» рождают. А красивый такой не из-за брюлика, блин, а из-за концентрата крови когда-то попавшей жертвы.

– О, ёп! – Орк сморщился и застыл на месте, не решаясь сделать еще шаг.

– «Жиртрест» должен пятном блестящим лосниться. Глянь. Только со стороны, аккуратно, – хрипло сказал сталкер, пытаясь повернуться на бок, – не то поскользнешься, и утянет как вареник по маслу. Он типа магнита метров с двух валит и притягивает, но бросает в «гравитаху», откуда гренкой печеной выплюнет.

– Пипец! А потом что? – в ступор встал и Никита.

– Начнут две аномалии жертву кидать и давить, пока котлету не сбацают. Одна вскользь толкает к другой, а та лепит, чё хочет. В зависимости от величины себя самой, размеров жертвы и ее состава.

– Как это? – не унимался побледневший Орк.

– Ну, в бронике если или в разгрузке, то просто хот-дог сделает из тебя, сосиску в тесте. Или мант в железной кожуре. А если мутант какой или ты голышом будешь, то попластает в фарш, лишнее выбросит подальше, ну, там, кости, кожу, а все литры кровушки скучкует, спрессует, обработает давлением и жаром и «рубин» сбацает.

– Ёп! – Орк сглотнул и невольно посмотрел на свою снарягу.

– Слышь, Николай, да ну его, этот артефакт. Уйди оттуда лучше, – сморщился Полозков.

– Блин, естественно! – Орк цаплей сделал высокий шаг назад, развернулся и присоединился к улыбающимся товарищам.

– Так-то почти все артефакты Зоны рождаются в аномалиях и находятся рядом с ними, – известил сталкер, – как город порождает дачные поселки, как костер – угли, дерево – смолу, а затем янтарь. Ну, и так далее.

– Ясно.

– Ну, а бывают штучки, которые брать безопасно и их встречается много. Например, «слезы», «пули», «капли».

– Это те, что мы насобирали на АЭС? И здесь, на Поле Чудес?

– Они самые. Нужные вещицы, хотя и мало стоят на рынке.

– И что мне с ними делать? У меня полный пояс их. Лучше бы чё-нить ценное, лечащее. Типа «янтаря» командира, – размышлял Орк, – я бы мамке привез, вылечил диабет ее.

– Колян, не найдешь такой, так одолжу потом на Большой земле, по возвращении, – успокоил его Никита, – нам бы только выполнить все, да домой ушуршать снова. Эх-х…

– Ну да, согласен. А пока пользуйтесь тем, чем богата Зона. Что разрешил взять Чёрный Сталкер, – проговорил Бродяга.

– «Слезы» очищают среду, в которую их поместишь, – вклинился в разговор Эскимо, присевший на корточки, – они типа «капель». «Пуля», артефакт, порожденный попавшими в аномалию «колодец» гильзами, может использоваться в любом огнестрельном оружии. Вставив его в затвор или ствол, можно палить во что и кого угодно, при этом пробивная способность такой «пули» многократно выше обычных боеприпасов.

– Ого, ништяк! – обрадовался Кэп. – Можно попробовать. Я тоже таких парочку нашел. Только они большеватые для моего «калаша».

– А это ничего страшного, – отозвался Бродяга, – артефакт «пуля» при попадании в патронник приобретает форму калибра, совместимого с внутренним диаметром ствола. Вставляй и пали.

– Ого-о! Круто. Учту, – воодушевился Орк, – а калибр выстрела к РПГ он не приобретает?

– Не-е.

Бойцы засмеялись. Стало чуть веселей и легче. Да и Эскимо, изучив почву и показания ПДА, определил направление и перестал хмуриться.

– Пошли, пацаны, – скомандовал майор, – скоро сумерки, а наши там все ждут и ждут нас и, возможно, нашей помощи. Подъем, подъем. Орк, ко мне. «Шмеля» пока кинь на Дока, мы с тобой за носилки. Вперед.

– Есть.

Отряд двинулся зигзагообразным маршрутом дальше, ближе к цели и ближе к судьбе…

Глава 10

Зона. Лунинск. 27 апреля 2016 г.

Спортивный зал ДК «Энергетик», судя по следам в пыли, пустовал уже минимум неделю. Из всего убранства когда-то популярного у комсомольцев места вдоль торцевой стены валялось несколько страховочных матов, штанга и «конь» без ног-стоек. Отсутствующие стекла в огромных окнах заменяли ржавые решетки с крупными ячейками, оборванный канат свисал с потолка, не достигая пола в трех метрах. В дальнем углу притаилась «жаровня» небольших размеров, а с одного из чётырех окон свисали «волосы», смертельными космами торча наружу здания.

Обшарпанные стены, плесень во многих местах, скелет в углу возле кабинета тренеров. В раздевалке, пристроенной к залу, давно оборудован туалет. Загаженный пол в ней засыпан песком из бочки, опорожненной наполовину. В коридоре с выщербленной плиткой валялось сломанное ружье, непригодное уже ни для чего.

– Здесь и заночуем, – коротко бросил Корсар, – и наших дожидаться будем. Если, конечно, они недалеко.

– Не рано ночевку делать, Санек? – Холод встал рядом со сталкером, осматривая зал. – До ночи, глядишь, весь городок бы прошли. А?

– Нет. В самом городе фантомы шорох наводят, да и по улицам не так-то быстро пробираться, как ты думаешь. А здесь тихо, относительно спокойно, сухо и есть, где развернуться.

– Лады, убедил, Корсар, – сказал Ден и повернулся ко всем: – Так, бойцы, привал и ночлег. Нам теперь без группы Истребителя торопиться некуда. Всем занять и организовать спальные места, подальше от входа, костерок во-он на том же месте, где следы кострища. Здание не покидать. Это строго! Пыть-Ях, мне нужна связь. Связь между членами группы. Сделай, прапорщик, милость. Лады?

– Слушаюсь, – вяло ответил радист и задумчиво почесал бровь.

– Так. Дальше. Димон, быстро обустройся, тебе пять минут. И в коридор, в охранение. Смена каждые два часа. Потом Фотон, Родео, Полкан, Баллон, Пыть-Ях, Тротил, Корсар, ну и я.

– А я? – отозвалась Анжела.

– Ты у очага. На тебе костер, еда и прочее хозяйство.

– Блин, чё за треш, я чё, кухарка, что ли? Я кашеварить не нанималась. Я спецназ, а не домохозяйка, – обиженно возразила девушка.

– Ты мне, Фифа, не чёкай тут. Треш ей, мля, в одно место. Ишь, забрыкалась. Приказ слышала? Выполнять, – строго произнес Холод и уже ко всем: – Все, разбежались, бандерлоги.

Корсар улыбнулся, но как-то устало и тяжело, затем громко добавил:

– В углу «жаровня», на окне «волосы», не суйтесь туда. Осторожно.

– Спасибо, Корсар. Все, отдыхать всем. Я пока на посту побуду да нашим эсэмэс наколочу, – сказал Ден и побрел ко входу.

– Только место и координаты наши пока не сообщай, Холод. Так, на всякий случай. Лады? – предупредил сталкер.

– Хорошо, – буркнул Ден и заметил Фифу, исподлобья косящую на него, – что буравишь меня, красавица, любовным взором?

– Да конечно, прям втюрилась по уши! – съязвила та.

– Ну, серьезно, Анжел, успеешь еще повоевать. Не фиг девчонке сидеть на стреме, когда ты здесь нужнее. Вон, Подпола осмотри, что с ногой у него. Жаль, Полозкова нет с нами, он бы глянул.

– Плохо, что их всех с нами нет, – добавила девушка, сменив гнев на милость.

– Ну, ясен перец, я это и имел в виду.

– Имел он «введу»! – проворчала Анжела и пошла в дальний конец спортзала.

Ден ехидно улыбнулся и направился в охранение.

Через десять минут, когда опоздавший Димон сменил его, в сеть Зоны ушло сообщение: «Три звездочки. Лунинск. Все пучком. Ждем вас. Три звездочки. Х».

* * *

– Нам бы водички не помешало, капитан? – обратился к Холоду Тротил спустя два часа отдыха в Доме культуры.

– Точно, помыться бы, да на чай и кофе всем. А то фляжки полупустые и НЗ все-таки, – поддержал его Фотон.

– Кофе им, ё-мое! Хорошо, понял, сам сижу, думаю, где воду брать, – Ден повернулся к сталкеру, прислонившемуся к стене, – Санек, сообразим вылазку на водопой?

– Надо, так надо. Давай двух челов, схожу. Сам бы умылся да покофейничал, – ответил Корсар и, крякнув, стал собираться.

– Та-а-к. Бойцы, есть желающие прогуляться за водой по улицам, кишащим зомбаками, скелетами и собаками? – обратился ко всем Холод и заулыбался.

– Ха.

– Да конечно, прям с радостью.

– Шутник.

Ден вмиг стал серьезен и хмур:

– Вот орлы! Тогда слушаем сюда, смелые мои. Идут Корсар и я. Со мной Тротил, со сталкером пойдет…

– Можно, я? – прервала его Анжела, аж руку подняла, как на уроке.

Холод переглянулся с проводником, тот улыбнулся и кивнул.

– Можно, Фифа. Только осторожно! Ясно? И слушаться Корсара.

– Да ясно, ясно. Не школьница уже.

– Так, хватаем фляжки, остатки слить в бурдюк, он в рюкзаке у Подпола. Хотя нет. Остатки слить тем, кто остается. Бурдюк, резинку и пустые фляги забираем с собой. Корсар, разделимся. Я с Тротилом по улице влево, ты с Фифой направо. На все час. Если что, дай в небо ракету, а то стрелять, смотрю, тут и без нас есть кому.

В городе действительно слышны были звуки выстрелов, то чаще, то реже, но тишины ни разу не было более десяти минут.

– Может, карта какая есть или план города? – спросил Тротил, снимая с себя лишний груз.

– Да откуда же? Корсар, есть что-нибудь?

– Не-а.

– Значит, по интуиции. Что и где найдем, то и наливаем. Потом «слезой» обезвредим, так, сталкер?

– Ага.

Мужчины заулыбались, готовясь к выходу. Народ молчаливо наблюдал за сборами. Ден глянул на пикнувшие часы.

– О, майор, тебе Димона сменять. Забыл?

Фотон спохватился, встал с мата и, морщась от дыма костра, взял автомат и фляжку. Тряхнул ее, подошел к Полкану:

– Полковник, давайте я перелью вам воду.

– Так тебе же в охранение. Оставь себе, майор, – ответил тот, сидя на железном блине от штанги.

– Распоряжение старшего. Слить и сдать Анжеле.

– А-а, да-да, точно.

Фотон отдал пустую фляжку Фифе и направился на смену караула. Вскоре четверка разведчиков-водоносов вышла из зала и двинула на улицу. Холод оставил Подпола за старшего, сам подмигнул товарищам и скрылся в коридоре. Миновали Фотона на посту, пожелавшего всем удачи, коридоры ДК, спугнули крыс и вышли на улицу.

* * *

День клонился к концу. Невысокие дома и огромные тополя, опутанные лианами, вьюнами и прядями плесени и «волос», затемняли заброшенный мрачный городок. Аномалия «стеклоток» тоже в избытке заполонила улицы. Везде было серо, промозгло, жутко. Хоррор и утопия – два в одном.

Тучи, ползущие с запада, придавали мрачным краскам этого постапокалиптического пейзажа еще более угрюмые оттенки, вызывая тоску и страх.

Фифа поправила лямку рюкзака, набитого пустыми фляжками, перехватила «винчестер» и плотно сжала губы. По всему было видно, что ей страшно, но и отставать от мужчин она тоже не желала. Амазонка.

Холод кашлянул, вскинул СВД, прочесывая местность вооруженным взглядом.

– Только, чур, братцы, не увлекаться! – пояснил Корсар, наблюдая в бинокль за своей стороной улицы. – Если засада, то сразу уходить всем вместе, прикрывая друг друга. Врага на хвосте в ДК не тащить. Вон в той кафешке, если что, окопаться и ждать подмоги. Патроны экономить, а то, ёптеть, увлечетесь, и пусто станет. От крыс, крысаков, собак лучше забираться повыше от земли. Ну, а насчет фантомов и прочей лабуды, вы знаете! Огнем и жаром. И по ПДА бдите аномалии.

– Ясно, сталкер. Еще ЦУ будут? – прошептал Холод.

– Воду искать желательно по подвалам домов, в бойлерных и насосных. По квартирам лазить без толку. Сухо там. Магазины тоже давно разграблены. Сколько у нас времени, Ден?

– Ну, полчаса, думаю, хватит.

– Не-е, за полчаса ты вон до того дома только доберешься. Давай хотя бы часик?

– Лады. Принято. Час на вылазку. Ну, что? Щелчок?

– Поехали.

– Удачи!

Пары разбрелись в разные стороны. Сначала шли быстро, но вскоре, встретив на пути скелеты, лужи засохшей крови, аномалии и услышав вой псов на смежной улице, стали двигаться медленно и осторожно.

Ветер шумно шелестел кронами тополей и вязов, гонял пыль и мусор вдоль заросших, мрачных улочек маленького городка. Одному ветру было вольно и хорошо в этом богом забытом уголке Земли, скрытом от всего мира и стертом со всех карт.

* * *

Спецназовцы за полчаса дошли только до местного ТЮЗа, что находился в квартале от ДК. По пути не нашли воды, зато прогнали штук десять крысаков, а особо ретивого Ден завалил из бесшумного пистолета. Его винтовка, малоэффективная на узких улочках, висела за спиной. Неохотно убежавшие твари собирались вскоре снова навестить людей и даже познакомиться с ними поближе, если те зазеваются или расслабятся. Их злобные и хитрые мордашки читались лучше букваря.

Выглянув из-за угла очередного трехэтажного дома, Холод увидел двух аасменов, поедающих изуродованную тушу сноба, и обернулся к страхующему сзади Тротилу:

– Петро, там всего-то навсего два урода, но шуметь как-то не хочется. Чего придумаем?

– Э-э… давай, покромсаем по-тихому? – предложил спец по минам, кусая ус.

– Ничё ты, орелик. Ишь, в пластуны записался что ли? Ты скрытно к ним не подойдешь. Вон как озираются, бдят по-взрослому.

– Да и прыгают не хуже саранчи. Видел таких в цехе на АЭС. Атас!

Оба соображали дальше, боясь выглянуть за угол. Невдалеке пару раз выстрелили из дробовика, но не там, куда ушли сталкер и девчонка.

– Ладно, попробую с пээма тюкнуть, авось достану, – сказал Ден и поднял «макаров» с навинченным набалдашником глушителя.

– Ну, снайпер, не промахнись! – пожелал Тротил, улыбнувшись.

– Обижаешь, капитан.

Ден медленно выглянул за угол, держа в обеих руках пистолет с устройством бесшумной стрельбы. И вздрогнул.

Прямо перед ним, выпучив злые желтые глаза до размеров окуляров противогаза, в сгорбленной позе застыл мутант. В метре от человека. Уродец тряхнул обрывком дыхательной трубки, вскинул мерзкие пальцы, торчащие из широких рукавов рваного плаща, и ухнул так, что Ден чуть не обделался. Реакция напуганного разведчика все же оказалась быстрей, чем у аасмена. Холод от внезапности и, чего уж скрывать, от испуга нажал спусковой крючок аж пять раз, размозжив гаду плешивую башку, обтянутую резиной. Тот упал и тотчас затих.

– Холод, ты чего? – Тротил услышал пять сухих щелчков, но никак не думал, что так много, быстро и рядом. – Вот, блин! Он же… уже тут… вот, мля-я!

– Ядрен батон, – только и смог выговорить остолбеневший Ден, глубоко задышав.

– Ёп, вон еще один атакует! Холо…

– На, на… н-на! – закричал Ден, стреляя в прыгнувшего в их сторону аасмена. – Вот мля-я! Пустой.

Мутант с пробитой ногой все еще казался опасным, но повторить семиметровый скачок он уже не мог. Тротил, отпихнув Дена, чуть не разрядил в тварь всю обойму автомата, но его остановил Холод:

– Сам я, не шуми.

Ден, не убирая опустевший пистолет, правой рукой выхватил НРС-2 и прыгнул навстречу аасмену. Тот, пытаясь совершить атакующий скачок, опешил перед внезапно бросившимся на него противником – яростно орущим человеком с бешеными глазами на перекошенном лице, с блестящим клинком и странным длинным предметом в руке, стреляющим, как ему помнилось, опасными камушками. Но он обознался.

Ден отвлек мутанта направленным в него пистолетом без зарядов, затряс им, делая вид, что стреляет и заорал благим матом. Аасмен, пытаясь устранить явную угрозу в левой руке человека, метнулся к ней всем телом, пытаясь взмахом когтистых лап пресечь угрозу. И прогадал.

Холод другой рукой вогнал нож разведчика в открывшийся бок прыгуна и сразу провернул его, делая выпад вниз. И вовремя. Взвывший от боли аасмен когтистой лапой чуть не располосовал врага, повернулся, схватился за рану. Ден ударом наотмашь попал по шее аасмена и рассек ему горло прямо под краем маски. Чёрная кровь хлынула на остатки бордюра и серую стену дома, раненый мутант катался по старому асфальту, булькая и хрипя.

Ден поморщился, спокойно перезаряжая пистолет, быстро осмотрелся и, опустив ствол, один раз выстрелил в голову аасмена.

– Контрольный, ёпрст, – прошептал Ден и только сейчас позволил себе глубоко отдышаться и оценить ситуацию.

– Красавец, паря! – воскликнул Тротил и похлопал его по спине.

– А то. Как два пальца.

Но было заметно, как разведчик напряжен и скован, какой страх пришлось ему преодолеть.

– Все, Денис, валим отсюда. А то вон, недалече собаки показались, – сообщил Петро, и оба спецназовца на полусогнутых побежали к зданию напротив.

* * *

Корсару с Фифой повезло меньше, хотя они достигли цели. Воду нашли в пожарном депо. Быстро обнаружили, скоренько наполнили все фляжки, бурдюк из шкуры (подарок старика-горца Орку за спасение чеченской семьи от фугаса), поочередно помылись, охраняя друг друга. Рюкзак с полными тарами сталкер взвалил себе за спину, бурдюк в сетке с лямками забрала Анжела. Двинули обратно, чтобы сделать сюда еще одну ходку.