Текст книги "Пленники Зоны. Сталкеры навсегда"

Глава 13

Зона. Лунинск – Туманск. 28 апреля 2016 г.

Раннее утро плавно перетекло в день, унося с собой легкий туман и моросящий дождик, облака ушли, на небе по-весеннему засияло солнышко, вселяя в души людей радость жизни, позитив и бодрость.

И хотя все видели высоко над собой далекий мигающий призрачный купол-сферу, отделяющий многокилометровый периметр Зоны от всего мира, никто сейчас не обращал на это внимания.

Никита отдал некоторые распоряжения насчет привала, обеда, починки и охраны и позвал в землянку Холода с Корсаром. Снова тепло поприветствовали друг друга, искренне радуясь встрече. И начались рассказы. О нудном пути в Лунинск от Энергопостов, в которых исчезли Истребитель со товарищи. О переходе болотистой низменности, полной аномальных полей, артефактов и аскарид. О происшествиях в Лунинске, гибели Фотона, боевых стычках с бандитами, «Бастионом» и мутантами. О героизме одних и растерянности других, о планах и задумках, проблемах и радостях. Холод поведал о Горбоконике, Никита, в свою очередь, об Аперкорте и Егере, о драке в баре и новых знакомствах. Сталкер поинтересовался, что за приблуда на шлеме у командира. Тот рассказал о заказе Кузбасса и договоренности с ним, спохватился и, не прекращая диалога, занялся сменой батареи питания в своей видеокамере. Сидели, отдыхали, пили чай, наспех сваренный Доком, делились впечатлениями и советами. Местами опухшая и посиневшая физиономия Истребителя периодически вызывала смех и подколы друзей, хотя внешность тех, в общем-то, тоже оставляла желать лучшего. Затем Никита, шутливо попросив разрешения у друзей, снял замурзанные кроссовки, насухо протер ноги и без всякой брезгливости надел «берцы», снятые ранее с одного из бастионовцев. Вздохнул с сожалением, прощаясь со своей удобной в рейдах, но малопригодной в Зоне обувкой, и отбросил ее в угол, чем вызвал кислые гримасы юмориста Дена.

Напичкав подходы к мосту во всех возможных местах сигнальными и смертельными устройствами, группа позволила себе немного расслабиться и отвлечься от унылости и трагизма Зоны. Чистились, мылись, стирались и сушились. Лечились и марафетились. Трещали без умолку, спорили и смеялись. Хвастались подвигами и приобретениями. Со стороны группа выглядела хоть и поистрепавшейся и уставшей, но счастливой и воодушевленной.

Потом был шикарный по местным меркам обед, приготовленный Анжелой, Горбокоником и Доком. Трофейные продукты бастионовцев и наемников и дары Егеря пошли на ура после надоевших «сухпайков выживания». Ели сытно, плотно и долго, продолжая делиться впечатлениями, а, закончив, разбрелись по своим делам. Никита, поблагодарив «поваров» и приободрив Тротила, которому Док во второй раз менял повязки на ожогах, отошел по нужде, перелез изогнутый поручень моста, глянул вдаль. Что-то привлекло его внимание. Очень далекое и смутное. У Бродяги был бинокль, но в голову пришла мысль о другой вещи: «А что, если попробовать действие "глаза"?!».

Он достал артефакт, повесил его на шею, зажал кулон в кулаке. По телу тут же пробежал озноб, мурашки долго таяли где-то в районе воротниковой зоны. В голове закололо тысячами иголок, словно туда перца сыпанули.

Никита открыл глаза, зажмурившиеся от незнакомых и дискомфортных ощущений. И вдруг испугался. Мир вокруг преобразился, ожил. Нет, он остался прежним, все на своих местах: та же земля, деревья, здания и сооружения. Но в другом цвете, объеме, ракурсе. И в красно-голубом свечении. Точнее, вообще все голубое, а отдельные живые субъекты – красного оттенка. Будто в инфракрасном излучении.

Боясь отпустить из руки амулет и тем самым потерять изумительную картинку, Истребитель наблюдал преобразившийся мир, жадно впитывая информацию.

Вот прожужжал невиданный майский жук размером с воробья, только в сотне метров от моста. Никита отчетливо различил его ножки, челюсти и панцирь, отливающий холодным блеском. А вон из реки выползло на берег страшное существо в хитиновой чешуе с ластами и двумя хвостами. Поерзав клешнями, оно изогнулось и вкопалось в мокрый песок бережка, то ли маскируясь, то ли очищая тело от паразитов, а, может быть, греясь.

У опрокинутого навесного моста, в километре от Никиты, аасмены осаждали тоннель (точную копию этого, здешнего), пытаясь достать трех анархистов. Четвертый мертвым лежал на обочине дороги и уже стал обедом вожака мутантов.

Из Чащобы на свет божий выбралась семейка кабанов, обнюхала воздух, осмотрелась и снова исчезла в дремучей чаще.

В синем небе кружило воронье, в одном из помещений порта блеснул зайчик. Никита всмотрелся и обомлел. В него (как ему показалось) целился снайпер. Счет пошел на секунды. Но голову озарила сумасшедшая мысль: «Не прыгай, не падай, сбивай его прицел, как хочешь, но не показывай вида, что заметил его. Может, он просто сечет тебя и твою группу в оптику, а не готовится поразить цель. Холод! Нужен Ден с его "веслом", бьющим на полтора километра. А здесь всего метров пятьсот-шестьсот».

Никита сделал шаг в сторону и, будто пьяный, шатаясь, побрел к землянке. Возле нее Корсар обнимался с Бродягой, пивом отмечая встречу и вспоминая дорогие сердцу моменты.

– Сидите как сидели. У нас снайпер с северо-востока, сзади меня, полкилометра, – сказал Истребитель, заходя внутрь землянки, и уже оттуда крикнул Баллону, чтоб тот незаметно присел за бочкой, а Орку приказал слезть с бруствера.

– Ты уверен, командир? Как усек-то на таком расстоянии? – спросил Корсар, вмиг забыв, о чем говорил с другом.

– У него «глаз» на шее, – коротко пояснил Бродяга, опуская бутыль пива и почему-то расхотев пить дальше.

– Уверен, – шепнул Никита и повернулся к Дену: – Тебе работенка, Холод. Там стрелок пасет нас. Удаление пятьсот-шестьсот. На два часа. Окно второго этажа АУПа порта. Третье от арки.

– Понял, командир. Сейчас сделаем. Валить?

– Да.

– Есть, – Холод подскочил, схватил СВД, быстро проверил обойму, стал настраивать оптику.

Через три минуты наблюдения он доложил, что видит шлем бастионовца, рядом с ним еще один, видимо, корректировщика. Второй номер. Винтовка «Корд». Ден замер, ожидая приказа.

– «Корд»! Нехило. Что думаешь?

– Надо снимать. Иначе выбьют щас кого-то из нас, скорее тебя. Ждут. Определяют старшего. Подтягивают силы. Возможно, и в наш тоннель.

– Кого еще видишь?

– Суетятся там. До отделения. Переправу строят.

– Опс. Значит, обойти хотят. А, следовательно, и к тоннелю подбираются. Скоро начнут, – вслух размышлял Никита.

– Может, позвать всех внутрь? Чего рисковать?

– Нет. Гражданских они пока валить не станут. Зачем им мелкая сошка? Они готовят позиции и вдарят по общему сигналу.

– Согласен, но где тут сейчас отличишь гражданских от нас? Все почти в одинаковой экипировке.

– Они различат!

Истребитель осторожно выглянул из дота. Фифа возилась с обувью, Родео пил пиво и курил, подставив лицо ветерку. Горбоконик точил нож. Аперкорт переговаривался с Димоном и Пыть-Яхом.

– Ничего страшного. Пусть пучатся, кумекают, кто мы, откуда и зачем. Ты сам не светись, спалят.

– Дык, итак. Ну что, снимаю щас? – Ден не отрывался от оптики, чуть выставив обмотанный ствол винтовки в амбразуру.

– Нет, погоди. Позже. Иначе начнут войнушку раньше. Как бы нам собраться незаметно? Ишь, разгулялись. Теперь пойди, собери их, не выдав себя врагу.

– Да уж, это точно. Привел я на хвосте эту срань.

– Перестань. Не ты, так другие бы привели. Так, ладно. Значит так, бойцы, слушаем сюда…

* * *

«Бастион» скрытно занимал позиции по краям площади речпорта, растекаясь по дуге к тоннелю. Двойки профессионально страховали друг друга, продвигаясь резкими короткими перебежками от укрытия к укрытию. Чем не спецназ!

Когда до чрева тоннеля осталось метров сто, правая передняя двойка серых бойцов обнаружила себя датчику движения замаскированной спарки. Турель была укрыта большим куском толя, снизу замаскирована шифером и прочим строительным хламом, оставив свободным пятачок экрана датчика. Чувствительность прибора самонаведения и контроля движения была предусмотрительно снижена Кэпом до сотни метров дистанции обнаружения, поэтому пулеметная установка до последнего не проявляла себя.

При очередном выдвижении бойцов в сером камуфляже турель загундосила механикой шарниров, брякнул электропривод, и толь отлетел под первым залпом спарки. Оказавшиеся на открытом пространстве бойцы головного дозора в десять секунд перестали существовать в природе как живые организмы. Изрешеченные пулями 12,7 мм, они попадали замертво. Еще две пары бастионовцев бросились за хлипкие укрытия, пытаясь опередить очереди двойного пулемета, но потеряли одного убитым и двух тяжелораненными.

Они никак не ожидали такого поворота событий.

Теперь турель железной цаплей торчала на виду, двигая сдвоенными стволами слева-направо и обратно. Выскочившую из пустой бочки перепуганную собаку пули тут же разорвали в клочья. Бойцы срочно докладывали по связи руководству о возникшей проблеме, потере товарищей, времени и эффекта неожиданности.

* * *

В тот момент, как за тоннелем застрочила спарка, затем еще и еще, группа спецназа поняла, что пора действовать. В общем-то, все уже были готовы, заранее оповещенные командиром о сборах и подготовке к возможному нападению «Бастиона».

– Давай, Холод, – шепнул Истребитель, коснувшись спины снайпера.

– Угу, – Ден, не отрываясь от прицела СВД, нажал спусковой крючок три раза, – есть. Было тепло, стало холодно. Гы-ы.

Улыбнулся только Тротил, минирующий землянку в углу.

– Молорик. Так. Все, как и договаривались, марш-бросок по дороге до тополя, забираете Ахмада и к Туманску. Сбор через час у жэдэ переезда. Нас только не положите из засады, орлы! Ну все, вперед, пацаны. Баллон, прикрывай их.

– Есть.

Никита подтолкнул Эскимо и подмигнул Фифе. Та улыбнулась так мило и тепло, что без слов понятным стало ее пожелание удачи и просьба быть осторожнее.

Бойцы один за другим звеньями одной крепкой и надежной цепи устремились наружу, вправо и по заросшей бетонке вдоль русла реки. Слева зачадили резиновые покрышки от автомашин, подожженные Орком. Черная, как смоль, дымовая завеса изолировала блокпост от чужих глаз с востока. Да и снайперов с «Кордом» Холод успел завалить.

– Ну что, бандерлоги, постреляем маненько? – залихватски и бодро гаркнул майор, беря раритетный РПД-42 и запасной «блин» к нему.

– А то-о! – откликнулся Орк, настраивая РПГ-7.

– Постреляем, командир. Ты только не тормози нас, дай вволю пострелять! – ответил Кэп.

– Работаем, Ник, – буркнул Ден, слившись со своей винтовкой.

Никита бросил быстрые взгляды на своих бойцов. На спину Холода, припавшего к амбразуре дота, на завершающего свои минные дела Тротила, на играющего желваками Орка, сидящего за бруствером у кромки моста с гранатометом. На Кэпа, жующего «Антирад» и целящегося куда-то через мушку немецкого МГ-42. И на Горбоконика, засевшего за остовом трактора-трубоукладчика с карабином и «Стингером». Этот пока что внушал доверие, похоже, привязался к новым знакомым, сменив черствость и жестокость на благодарность, позитив и дружелюбие.

Воистину, говорят, человек познается в беде!

Никита шагнул к мосту, и в этот миг на той стороне тоннеля сработала «монка».

* * *

– Есть еще вопросы, пожелания, предложения? Может тебе кусочек сыра, крыса? Они же так любят сыр!

Рогожин со злорадством и нескрываемым удовольствием глядел на физиономию Мешкова, скрюченного на стуле в позе обреченного на казнь. На его лице читалась смесь досады и горечи провала со страхом смерти, иногда ученый кривился от боли в простреленной руке. Он не был героем или суперменом, который не впал бы в уныние и панику, а киношно бросился в атаку или хитроумно обманул врага. Мешков действительно был ботаном и лузером по жизни, и сила его заключалась в уме, а также в узкой специфике знаний в области науки и техники.

Он сник, потускнел и ссутулился. Он был обречен.

Да и на что можно было надеяться раньше?! Заведомо неминуемый провал. Сбой. Конец.

Этот полковник первым выстрелом выбил его пистолет. Вторым прострелил ему руку, а третьим уничтожил КПК Мешкова. Все планы профессора и его крыши, Ока Зоны, вмиг лопнули мыльными пузырями, не оставив никаких надежд и вариантов.

Этот недвижимый, больной, раненый и, казалось бы, обладающий одной извилиной вояка раскусил Мешкова, раскрыл могущественную сеть, далекоидущие планы Ока Зоны и сейчас победоносно улыбался в сторонке.

Мешков не таил злобы или чувства мести. Апатия не только разлилась по телу, но и, казалось, заползла в голову. Ничего не хотелось, рука ныла, плетью повиснув вниз. Возле ножки стула образовалась небольшая лужица крови, капающей с пальцев ученого. Пуля Рогожина вскользь задела трицепс Мешкова. Хотя какой у ботана трицепс!?

– Нет у меня пожеланий, – пробурчал очкарик и сморщился от боли, – одна просьба как к специалисту по выживанию. Что мне делать с рукой? Я не доктор… точнее, доктор других наук. Не хотелось бы истечь кровью и умереть здесь вот таким нелепым образом.

Все это он проговорил вялым равнодушным голосом, не меняя мимики и позы. Физиономия ученого-предателя стала похожа на печальную маску Пьеро.

Полковник объяснил, что нужно сделать, но сначала приказал, чтобы Мешков поднял раненой рукой пистолет и передал его ему. Именно простреленной, а не здоровой.

Тот выполнил требование Рогожина, морщась и бледнея при каждом движении. Затем по рекомендациям офицера пошел искать провод для перетягивания руки и проведения лечебных мероприятий.

Рогожин набрал сообщение-шифровку на своем КПК и отправил его сначала Истребителю, потом Холоду. Вдруг они еще порознь. На минуту закрыл глаза, выровнял дыхание, спрятал «наладонник» и повернулся на бок. Резких болей уже не было, но слабость и кожный зуд страшно мешали. Он отпил воды из фляжки и бросил на ученого задумчивый взгляд:

– Ну, крыса, давай рассказывай. Все. И если упустишь что-то важное, я тебе вторую руку прострелю. Уже в кость. Понял?

Мешков, перетянувший плечо выше раны, заклеивший ее биоскотчем и вколовший шприц с обезболивающим, поднял голову и кивнул.

* * *

Стая диких псов, бродя в поисках пищи, опустошила всю западную часть городка и ночь провела в Аллее Славы. Утром с полсотни голов (хвостов было меньше) двинулись вдоль складов овощехранилища, затем водокачки, где недавно так нелепо встряли бойцы «Анархии», наткнувшись на скелетонов.

Стая представляла собой внушительную силу, количеством и хитростью способную одолеть почти любое сопротивление. Их боялись в Зоне. Не двух-трех собак, а волну из десятков голодных и свирепых псов.

Собаки разных мастей и пород, мутировавшие за десятилетия воздействия радиации, превратились в сильных, живучих, злых четвероногих убийц. Этакий кочующий синдикат, держащий Зону в страхе. Ни одна тварь не могла противостоять огромной стае диких псов: ни злыдень, ни химера и даже телепат, беспомощный в подчинении такого количества мутантов, которые тоже обладали ментальной силой.

И только отдельные стычки с участием человека заканчивались успешно. Для последнего. Только сила и хитрость людей в ответ на мощь и коварство сретенских псов могли ощутимо и положительно решить исход противоборства.

Стая клином, растянувшимся на сотню метров, брела от «Водоканала» мимо детсада и на минуту остановилась у развилки. Впереди, на улице Войнича, слышались выстрелы и редкие взрывы, справа расположились кварталы когда-то жилых домов. Самка, уже старая, облезлая и немощная сука, с отвисшим чуть не до земли брюхом и огромными сосками, остановилась, выбирая направление. Повела носом, помотала уродливой головой, покрытой язвами и коростами, вздрогнула шелудивыми боками и тявкнула. Пара самцов, бывшие бультерьер и ротвейлер, зарычали ей в такт, нюхнули ей зад, холку и стали втягивать уродливыми носами воздух.

Через минуту, когда подтянулась вся свора, эта троица повернула направо и повела серо-рыжее, плешивое воинство через второй микрорайон к улице Курчатова.

Там их ждала сотня жертв: смуглых, узкоглазых и плохо вооруженных. От них за версту несло адреналином, кровью и сладковатым мясом.

* * *

Анархисты с трудом оторвались от скелетонов и крыс, потеряв трех человек. Пока мутанты разбирались друг с другом, испуганные бойцы припустили на всех парах по промзоне, полосой окаймлявшей северную часть Туманска.

Уйти влево и скрыться в страшной Чащобе даже мыслей не возникало. Фига вел отряд из восьми человек по улице Механической к Войнича по едва характерным признакам: свежим трупам, следам бандитов, фекалий, далеким выстрелам. Зрячий, еще не отошедший от кошмаров последних суток, умело читал следы, интуитивно выбирал маршрут, чуть опережая остальных. Автоматическая винтовка ИЛ-86 в его руках придавала сил и успокаивала, оптика была не на высоте, но позволяла обозревать местность лучше зоркого глаза.

Остановившись у «Блинной», следопыт взобрался на крышу и огляделся. Кругом валялись останки зомби, крыс и крысаков. Пара аасменов лежала на другой стороне улочки. По оберткам фольги и бумаги, пустым гильзам он определил, что здесь ночевали и приняли бой бандиты. Да и присмотревшись вдаль, насколько позволял прицел винтовки, он заметил толпу зомби, бредущих в восточном направлении по Войнича, а перед ними мелькающие спины фраеров. И все двигали в сторону того же адреса, который всем на КПК сбросил инкогнито. «Надо же, а зомби-то что, тоже туда валят?!» – подумал Зрячий, осматриваясь кругом. Затем махнул своим, ожидавшим его сигнала за хилым заборчиком.

Вскоре анархисты продолжили путь по следам зомби.

* * *

Помещения энерготехникума оказались пусты и выглядели почти нетронутыми с советских времен. Странно, но здание почти не было разграблено, и не носило следов вандализма, как большинство сооружений Зоны. Правда, может, в этом имелась заслуга огромного аномального поля «гравитации», долгими годами облаком висевшего над ПТУ. Но даже с тех пор, как оно исчезло, техникум выглядел целым и вполне пригодным не только для жилья, обороны и НП, но и чтобы поживиться чем-нибудь стоящим.

Чем они и занялись. По крайней мере, Полтора. И если троица «туристов» бесцельно бродила по коридорам и помещениям здания, равнодушно оглядывая его убранство, попинывая мусор и размышляя о дальнейших действиях, то Полтора решили конкретно помародерствовать. Сталкеры в Зоне не гнушались этим, многие вообще жили разграблением заброшенных зданий.

Тагил быстро нашел артефакт «жемчужина», затем целый ворох схем, чертежей и планов ПТУ, а вместе с ним прилегающих улиц, сооружений и коммуникаций. В том числе и проекты строительства соседних корпусов НИИ. Видимо, когда-то учащимся энерготехникума давали задания проектировать эти здания или собирать отчет по практике. Но по нынешним временам эти кальки и ватманы ценились очень высоко. Особенно на Большой земле! Да и на научной станции, что за Падью, можно было толкнуть по двойной цене.

Сталкер довольно улыбнулся, бережно свернул широкоформатные листы, немало поворчав, засунул их в тубус коричневого цвета, лежащий подле, и, соорудив завязки, закинул багаж за спину. Осмотр кабинетов и аудиторий продолжился.

Вовка, забросив арбалет на спину рядом с рюкзаком, бродил по другому этажу, посетив приемную директора и учительскую. Прибарахлился там оловянными нагрудными значками, парой медалей, часами и столовым серебром. Теперь стоял в нерешительности перед полками с красивыми кубками и вымпелами, решая как, куда и зачем можно использовать эти штуки. Вдруг ему нестерпимо захотелось по большой нужде. Он сморщился и начал лихорадочно искать бумагу. Нужной толщины и размеров среди кучи твердых папок, книг и журналов было маловато. Нашел, торопливо обогнул директорский стол без кресла, спустил портки и уселся, блаженно прикрыв глаза. Через минуту, почитывая выдранные из «Справочника инженера-энергетика» за восьмидесятый год листы, услышал шаги. А затем знакомые голоса.

– Давай сюда, – сказала Герда, проходя из приемной в кабинет директора, – хоть здесь нет этих мародеров.

– Да ладно тебе, это их работа, их заработок. Они живут здесь этим, – ответил Роман.

Шорохи, хруст стекла под ногами.

– Я так и не понял, что мы дальше делаем с ними? Если ты или Кот настаиваете на их ликвидации, то я против. Категорически. Я не вижу смысла убивать проводников только за то, что они догадались, зачем и куда мы стремимся. Это абсурд! И жестоко. Мы не мрази из числа тех штурмовиков МСА или «НовоАльянса». Я ученый. Пусть и полевик, но интеллигент, я воспитан и…

– Ладно, хватит об этом. Не нам решать, жить ли им дальше и лазить ли по Зоне, как прежде. И продолжать водить «туристов» и всякий сброд. Конечно, ни я, ни вы с Котом не будем кончать этих бравых сталкеров. Путь ими занимается Хокс. Это в его компетенции.

Вовка притих, слушая диалог двух попутчиков и стук своего сердца. Он боялся сейчас одного – выдать себя каким-либо образом и испортить все, скорее всего, даже погубить. Ни звука, ни пука! Последнее стало актуальным в эти минуты, когда живот и некоторые органы тела как раз сопротивлялись думам и готовы были выдать его с потрохами. Он зажмурился, напрягся и сжался в комок, моля уже о быстром уходе этих двоих. Но они продолжали шептаться и не собирались уходить. Вот, гадство!

– Да где он, Хокс? Лично у меня уже никакой надежды на него и его головорезов не осталось, а наши проводники? Они вот, с нами, живые и оба в наличии, хотя странные и мутные. А где Хокс? Где ваши хваленые рейнджеры Восточного блока?

– Замолчи! И так тошнит от всего, еще ты будешь тут ныть, – сердито прошипела женщина, – и не надо пафоса и нагнетания обстановки. Попали мы! Так, кажется, тут говорят? Как нам достичь НИИ, найти установку и выбраться оттуда? С этими полувменяемыми сталкерами? С Хоксом, пропавшим без вести? Вот дерьмо!

Тишина. На улице раздался вой, потом стук тяжелого пулемета. Снова стало тихо.

– Вот, чёрт! Короче, не обойтись нам без этой семейной парочки, – сделала вывод Герда, скрипнув мебелью, – валить их не будем. Однозначно. Ни сейчас, ни после. Если, конечно, сами не нарвутся и не спровоцируют. Они мне даже симпатичны. Но не будем идти на поводу у эмоций. Пусть делают свою работу, тем более что я заплатила им сполна. Хм. Объявится Хокс, там порешаем. Если нет, значит до упора будем терпеть и пользоваться их услугами. А если надо, и в рот заглядывать. Сейчас они – наше главное оружие и защита. Да и жизнь наша, чего греха таить, в их руках! Сам знаешь, Роман.

– Это верно.

– Все, пошли. Мне надо с Тагилом перетереть кое-что, да и пообедать не мешало бы.

Шаги удалились. Пацанчик убрал рукав куртки от губ и выдохнул. А потом доделал свои дела. С явным облегчением.

* * *

Вечер двадцать седьмого апреля и последующая ночь к удивлению представителей всех группировок и самой Зоны прошли спокойно и почти тихо – если не считать периодически тарахтящих пулеметных турелей на корпусах НИИ и спортклубе, сеющих град пуль по движущимся в сумерках целям. И пары случаев с некоторыми гостями Туманска, прибывшими по адресу Войнича, тринадцать.

Инкогнито в чёрном одеянии легко и просто умертвил очередного бедолагу, попавшегося ему на пути. На сей раз им оказался бандит из кодлы Басмача по кличке Лапша, охранявший покой корешей. И если бы внезапно появившемуся из ниоткуда «черному плащу» удалось прибить его острием своего посоха без лишнего шума, может быть, убийца накрыл бы и всю банду. Увы, выпавшее из рук Лапши оружие брякнуло по ступенькам и с грохотом полетело в лестничный пролет, отчего все бандиты проснулись и подняли шум. Ликвидатора, конечно же, и след простыл, а сон пропал начисто. Браня Зону, город и гребаных «туристов», бандиты сетовали на неудачи и роптали по поводу своего незавидного положения и целесообразности дальнейших мытарств.

Басмач еще как-то затыкал им рты, но все более невнятно, сам осознавая безысходность ситуации и все более вероятный провал похода. Гневу его не было предела, а нервозность корешей переполняла чашу терпения.

Другой случай произошел с одним из китайцев, угодившим ногой в «студень». Опорожниться по маленькому спокойно и тихо ему не удалось, а вот нечаянно и вынужденно – да. Когда залез в аномалию, заорал и вмиг обмочился в штаны. Ладно, хоть от испуга сразу дернулся в сторону, оставив сапог в зеркале небольшой малозаметной аномалии, состоящей из едкой щелочи. Обувь моментально расплавилась в мерцающей луже, а чудом оставшийся в живых азиат долго голосил, делясь с товарищами деталями происшествия.

Зона, казалось, вздохнула, разочарованная безрезультатной ночью и впустую потраченным временем, и приготовила новый сюрприз своим муравьям, иначе их и не назовешь.

* * *

Никто в это пасмурное утро, окутавшее город плотным молочным туманом, не желал добровольно идти на приступ НИИ. Глаз выколи – ничего не было видно в трех метрах, но как раз эта белесая пелена, скрывающая все опасности города, пугала и отталкивала больше, чем что-либо иное.

Члены всех группировок, находящихся в данном районе города и плотным кольцом окруживших искомый квартал, уже знали о существовании на Войнича, тринадцать, сверхъестественного устройства, способного в любое время телепортировать кого и куда угодно. Конечно, если правильно смонтировать установку, хорошо перепрятать и умеючи использовать ее. Воистину, такая находка автоматически становилась бесценной и желанной для всех в Зоне и в не меньшей степени за ее пределами – на Большой земле. Каждый второй поклялся этим утром завладеть диковинкой, хотя никто ее не видел в глаза и не представлял ее размеров, веса и точного местонахождения. И каждый первый готов был пожертвовать временем, силами и даже здоровьем ради такой находки и присвоения ее себе.

Только готовы ли были они пожертвовать ради этого своими жизнями?

* * *

Что делал на Войнича, тринадцать, «Бастион», никто не знал. Точнее, некоторые предполагали, что секта охраняет место тайника установки, но почему здесь, а не перетащив в Бункер, поближе к Оку. Видимо, и само Око не ведало всех тайн и загадок Зоны, по крайней мере, связанных с этим изделием. И уж почти никто не догадывался о том, что просто завладеть установкой № 1А – этого недостаточно. Нужно еще и соединить ее детали с элементами установки № 2Б, находящейся в бункере полигона К-II четвертого энергоблока.

На самом деле и сам «Бастион» был слабо осведомлен в отношении этого секретного устройства. Двое из немногих выживших, кто в восемьдесят шестом году создавал телепортал и пушку для него, работали в Оке, но один из них погиб семь лет назад, а другой находился при смерти, поддерживаемый новейшими медицинскими средствами этого синдиката, словно голова профессора Доуэля в известном произведении.

Мешков был инструментом Ока Зоны там, на Большой земле, способным восстановить прототип XL-изделия и прибыть с нужными деталями сюда из далекого прошлого, казалось бы, безвозвратно упущенного членами корпорации. Очень много и многих пришлось привлечь и потерять, понести огромные материальные и временные затраты, нарушить законы и стать изгоями человечества. Но некоторые упорно считали, что дело того стоило. И напролом шли к намеченной цели.

«Бастион», потерявший когда-то важный элемент изделия, необходимый для обнаружения и определения установки в чреве НИИ Туманска, прилагал все усилия для ускорения поиска. Нужно было найти либо саму пушку, либо этот злополучный красно-синий магнит для ее поиска. Который после долгого и замысловатого путешествия в итоге оказался в рюкзаке Истребителя, никак не проявляя своих свойств и не притягиваясь ни к оружию спецназовца, ни к другим металлическим деталям его снаряжения.

«Бастион» в сложившейся ситуации смог выполнить только программу-минимум. Выставить заслон в институте, выделить братьев для бессмысленного поиска изделия и обеспечить оборону района от чужих лиц. А еще пойти на хитроумный шаг, рискуя потерять все или найти того, кто владел необычным магнитом. Секта объявила всеобщий сбор на улице Войнича, тринадцать, в Туманске, анонимно послав весточку на все КПК в Зоне. Как братство религиозных фанатиков сделало это без участия Регистратора Зоны, осталось тайной за семью печатями.

Им частично удалось претворить в жизнь свой рисковый и уже, видимо, последний вариант. Теперь, благодаря той сложной цепочке событий и людей: Егерь – его сын – Истребитель – Егерь – снова Истребитель, магнит плыл в руки «Бастиона», покоясь в рюкзаке Никиты Топоркова.

Прямиком в руки всесильного военно-научного синдиката!

* * *

День двадцать восьмого апреля мало отличался от дня битвы под Прохоровкой или даты взятия Бастилии. Но этот день явился грандиозным и памятным для всей Зоны, осев долгими и шумными отголосками далеко за ее пределами. Никогда прежде за три десятилетия ее существования и четыре Вспышки Зона не видела такой широкомасштабной боевой операции, военного сражения, битвы с привлечением представителей почти всех группировок и стрелкового оружия различных типов и моделей. И только туманное утро этого весеннего дня прошло почти тихо. Но не для всех!

* * *

Полтора проснулись в это утро первыми, занялись завтраком и решили обследовать подвалы техникума, где раньше завхозы таких учреждений обычно держали склады полезной утвари, стройматериалов и инструментов. Все остальное в здании уже было исследовано и теперь грудой возвышалось в углу за матрасами: артефакты, ценности, материалы, документы и прочие вещи, которые в любом баре Зоны или у ученых можно было хорошо продать или проиграть в карты и нарды.

– Как вы это все потащите? – спросонья спросила Герда, заметив, как Вовка копается в куче хабара.

– Зачем же все? Часть оставим тут, спрячем. Другую где-нибудь недалече засекретим, схрон сбацаем. Чё-то возьмем с собой, – пояснил пацан, – нам ведь вашу установку не тащить. Грузчиками не нанимались.

– Ишь ты-ы! Мелкий еще так со взрослыми разговаривать, – постаралась поставить на место паренька Герда, и тон, и смысл ответа которого ей не понравился.

– Ой, да-а… Ты мне, чай, не мамка! А я тебе не сынок. И не училка, чтоб морали тут читать.

– Вовка, – отец хмуро глянул на пацана, – сходи, проверь сигналки.

– Бать, чё их проверять? Они бы сработали, если чё.

– Иди, глянь. Я их так сниму, срежу, что не услышите никто.

– Понял. Ладушки.

– И глянь-ка там, чего на улице творится. А то что-то тишина странная. Ишь, все как молоком затянуло, будто Мгла опять притопала.

Вовка взял арбалет и ушел, переступая через ноги спящего Кота и вещи Романа. Эти еще спали. Может, делали вид, что спали.

– Что не так? – Тагил увидел ехидный взгляд женщины.

– Тишина. А ты пророчил вчера-сегодня апофеоз всего. Прям салюты и последний день Помпеи. И? Где, что?