Текст книги "Пленники Зоны. Сталкеры навсегда"

Бастионовец вдруг дернулся и, взмахнув руками, отпрянул назад. Раздался хлопок, и в оконном стекле появилась дыра. Аккуратная, круглая, без трещин. Такая же тотчас возникла в голове бойца вместо глаза. Пуля в сантиметр диаметром пробила спецстекло окна, левый окуляр маски и вошла чётко в глаз сектанта, вырвав кусок черепа на затылке и глухо звякнув о шлем сзади.

Он умер сразу, еще стоя. Коренастая фигура постояла еще пару секунд и свалилась на пыльный пол.

– Гриф, прием, прием. Гриф? На связи Дозор-десятка. Ответь офицеру. Почему молчишь? Гриф, прием… – тревожно и долго раздавалось в наушнике убитого.

Из-под шлема лежащего бойца по керамическому полу растекалась лужа крови.

* * *

«Черный плащ» сделал шаг вправо, ловко закинул крупнокалиберный карабин за спину, взялся за посох и тихо пошел вдоль стен энерговагона к двери. Здесь ему никто не был опасен. Да и в округе тоже!

* * *

Возле девятиэтажки идущий впереди метров за тридцать от всей банды Пардон громко выругался, пальнул из карабина и рванул в сторону. Из-за угла высотки показался пепловец, тоже не ожидавший такой встречи, проворно вскинул автомат и дал две очереди в бандита. Мимо.

– Атас! – заорал Басмач, выплевывая папиросу, и метнулся к ржавому «жигуленку». Бандиты рассыпались по краям улицы, галдя и бранясь.

Пардон метнул РГД-5, а в этот момент из-за угла «девятины» хлопнул подствольник. Обе гранаты взорвались одновременно. Бандита отшвырнуло волной и изрешетило осколками, а пепловцу пробило обе ноги. Он взвыл, корчась на заросшей бурьяном клумбе, но сильные руки товарища подхватили его и потащили прочь от опасного места. Вместо него выросла фигура пулеметчика, который вдарил из РПК-74 по прячущимся бандитам.

– Полста метров на юг! Десяток фраеров! – заорал здоровяк в чёрной униформе с красными околышами, пытаясь перекрыть треск своего пулемета.

– Трэк, прикрой нас, дай минуту! – крикнул ему старший квада, тащивший раненого. – Перч, давай вокруг дома, а то за жопу цапнут.

Четвертый боец кивнул и устремился мимо подъезда в кусты.

– Держись, Хазар, щас я, – гаркнул старший и затащил бойца в подъезд, – терпи, боец.

Он поспешно огляделся в темном чреве дома и занялся ногами раненого, но тот отпихнул его:

– Командир, дуй к нашим. Я сам.

– Точно?

– Да-а, – боец, морщась от боли, полез за аптечкой, – давай к ним.

– Лады, держись, Хазар. Мы махом этих уродов сделаем, – дежурно улыбнулся старший и бросился наружу.

Стрельба из разномастного оружия стала похожа на трескотню фейерверков и петард в Новогоднюю ночь. Громыхнул взрыв.

– Их там, поди, много, Басмач? Это «Пепел», кулак им в рот! – крикнул Скандинав в пылу боя.

– Хлебало заткни, не кашляй. Эти чёрные квадами шоркаются, а не кодлами. В портки наложил, чё ли? – буркнул главарь и крикнул: – Турандот, Скандинав и Валет, метнулись влево, шманайте задние карманы им. Мы туточки фейс им срисуем.

Названная троица перебежками кинулась в обход дома, а Басмач, крикнув на блатном жаргоне своим корешам, вскинул над капотом старого автомобиля свою СГИ-5 и прильнул к прицелу.

– Пардон схлопотал в мокруху! – заорал кто-то из ближних.

Пальба не утихала. Басмач уловил момент и выстрелил.

– Хана суч. ре, – крикнул тот же бандит с воодушевлением, – ну ты, шеф – коро-о-ль!

– Давай, канай босота. Прижучь бомбами чёрных, – распорядился Басмач и огляделся. Еще с тыла в разгар потасовки не хватало заиметь врага.

Он нахмурился, услышав недалекие отзвуки боя. Нет, не эхо их уличной схватки с «Пеплом», что-то другое.

– Вот срань спозарань! – прошептал он и сплюнул. – Очко жим-жим поперло. Палево-о.

Пулеметчику пробило руку, он отпрянул за угол. Его заменил старший квада. Треск автомата после долбежки РПК показался слабым и глухим.

– Давай в подъезд, Трэк. Там Хазар. Подшаманьтесь, – бросил через плечо старший. – Перч молчит. Странно.

– Есть, командир. И Перча проверю.

Пулеметчик отбежал к подъезду, скрипя зубами и покрываясь испариной, достал и воткнул себе в руку шприц, ловко перетянул жгутом предплечье и кинулся в обход дома. Краем глаза заметил товарища на первой ступеньке подъезда, вскинувшего автомат.

Бандиты в Зоне давно уже слыли не тупоголовым пушечным мясом, не лохами, а вполне нормальными стрелками и боевыми единицами, когда это касалось небольших огневых стычек с неприятелем. В военном искусстве они, конечно, были профанами и ничегошеньки не смыслили в этом деле, но осторожности, хитрости и смекалки им было не занимать – не хуже той же «Анархии» или «Отваги».

Троица, посланная Басмачом, рассредоточилась за укрытиями, взяв левый угол дома на прицел, затем кинула пару гранат и одновременно с разных точек метнулась в атаку.

Оглушенный взрывами пепловец по кличке Перч упал в колючки, пополз и встрял в «парашу». Аномалия тотчас сработала, но ухватила только снайперскую винтовку, замуровав ее в бетон стены девятиэтажки. Пепловец отдернул руку, выругавшись. Перед глазами все плыло, но мозг работал в прежнем режиме. «Сейчас рванут сами!» – понял он и дернул РГН с кармана разгрузки. Он пополз на спине, работая локтями и «берцами», а граната полетела в дым недавних взрывов. В руке сразу оказался ПЯ, готовый открыть огонь.

Ручная наступательная граната упала перед носом крадущегося Валета. Он успел только процедить: «Мля-я!», как тут же его раскидало взрывом. Турандот зарычал похлеще химеры и, поливая из АКМ стены и кусты очередями, скачками сиганул за угол. Скандинав поежился, боязливо заозирался и, пригнувшись, отбежал назад, засел за полусгоревшим домиком на детской площадке и замер. Мозг стал работать в ином русле – не как помочь Турандоту, а как отчитаться Басмачу.

Его решение не участвовать в бою спасло пепловцев и погубило Турандота. Неплохой штатный пистолет Яковлева, заменивший в последние годы на Большой земле табельный «макаров», и в Зоне стал популярен у бойцов разных группировок в качестве личного оружия. ПЯ выпустил половину обоймы в очертания бандита, маячившего в дыму боя. Перч опустил оружие, тяжело дыша и наблюдая, как противник падает, выгибается «мостиком» и замирает. Он взглянул на руку с пистолетом, ходившую ходуном от волнения и напряжения, и снова стал вглядываться в пелену дыма и силуэты кустов, ожидая очередного врага. Но тут подоспел раненый Трэк с пулеметом, и сразу появилась надежда. Потому что плечо боевого товарища – это самое замечательное в жизни!

* * *

На площадке возле «Водоканала» царил хаос. Анархисты метались от заборов к складам, а от них к водонапорной башне, снова к забору и воротам, пытаясь найти места повыше. Потому что, чем выше от этой страшной земли, тем безопаснее!

Причиной их безумного ломаного бега по периметру площадки явились крысы. Тысячи крыс. И не просто серых, знакомых по детству мышек, а крыс Зоны. Эти злобные, вечно голодные, живучие создания, размерами с кошку, немногим уступали крысакам и одолевали, в основном, количеством.

Целая лавина их накатила утром на территорию «Водоканала», откуда выходил в рейд отряд «Анархии». И бойцы в зеленом камуфляже с криками и матом ломанулись обратно. Укрыться было негде, серое покрывало с рыжими проплешинами затянуло весь участок, заставляя людей искать приют на высоте. Анархисты забирались на заборы, деревья, парапеты, старый грузовик, штабель обсадных труб, но крысы находили и доставали их всюду. Иногда удержаться не было сил, люди падали, соскакивали и очень быстро неслись в другое место, наступая на голодных тварей, мечтающих разорвать человека на миллионы кусочков. Кто-то успевал стрелять по живой волне, другие топтали и распинывали тварей с остервенением и бешенством, присущим этим грызунам-мутантам. Но слишком неравны были силы сторон.

Вот один боец сорвался с ветки и неудачно упал, сломав руку. Тут же на него нахлынул поток крыс, рвущих тело, пожирая даже ошметки одежды и экипировки.

Анархисты орали до хрипоты, пытаясь отогнать мерзких зверьков, согласовать свои действия, найти выход из бедственного положения. Никому в голову не приходила мысль, как вырваться из этого бедлама, мозги отказывались соображать от страха и безысходности.

Петруха Бобер, сидевший рядом с Фигой и Зрячим на крыше грузовика, предложил добежать до ворот башни с поперечной перекладиной на них и ворваться внутрь. Скрыться там. Перекличкой утвердили этот вариант, но Зрячему почему-то он не нравился. Что-то в нем восставало против такого плана. Решение приняло большинство.

По указанию старшего отряда Петруха Бобер помчался к водонапорной башне в тот момент, когда товарищи начали отвлекать крыс огнем примитивных самодельных факелов и картечью из дробовиков. Еще один рыжий анархист в сапогах-ботфортах рванул к воротам башни с намерением поскорей спрятаться там. Они оба, давя отдельных мутантов подошвами тяжелой обуви, одновременно подбежали ко входу.

И только тут Зрячего осенила догадка. Сначала то, почему ворота были закрыты снаружи съемным засовом и даже подпоркой, будто сдерживали кого-то и не выпускали, изолировали от внешнего мира. А, разрастаясь, эта мысль мгновенно превратилась в другую. Точнее, в воспоминание.

Тот незнакомец, обшмонавший ночью Зрячего в дозоре, предупредил о скрытой в башне угрозе. «Чтобы не открывали ворота!»

– Стой, Бобер! Стоя-я-ть! – заорал снайпер, спохватившись.

Но было поздно!

Сдернувшие с ворот перекладину отчаянные анархисты раскрыли двери и успели только прикрыться руками и инстинктивно сжаться. В следующий миг плотная костлявая масса десятков скелетов в лохмотьях и рванье снесла двух бойцов, поглотив их в своем чреве. С многоликим гудением и утробным воем толпа хлынула на площадку, размахивая конечностями, клацая зубами и коронками, хрустя и щелкая костями.

Скелетоны.

Их выпустили на свет!

* * *

Азиатский корпус продвигался с удивительной скоростью, будто шел не по Туманску с его страшилками и западлянами, а по рисовому полю своей огромной страны. Потерю попавшего в «воронку» корейца, схваченного аасменами таджика и двух казахов, растерзанных слепыми псами, армия Мао даже и не восприняла всерьез, списав их на форс-мажорные обстоятельства. Огромный сводный отряд Чингисхана упорно приближался к намеченной цели и сейчас, к обеду, становилось уже несомненным то, что их тоже интересовал дом номер тринадцать на улице Войнича. Как и группу Герды, и отряд рейнджеров Хокса, и ГОН Истребителя. Последние вообще пока находились дальше всех от точки назначения, даже не предполагая, какие силы скапливаются в искомом квартале, и какие там назревают события.

После той встречи со злыднем гастарбайтеры перешли под командование того китайца по кличке Мао КНР. Бывший военный умело сплотил разномастную толпу и теперь вел костяк группы, распределив в отряде функции и должности по своему усмотрению. Сталкеры-одиночки Палас, Кастет и Пончик, бывшие в Калининграде блатными средней руки, по сути выполняли обязанности проводников и доверенных лиц одного из украинских олигархов. Миллионера, прослышавшего о секретах Зоны и очередной тайне Туманска. А формула «жить – хорошо, а хорошо жить еще лучше» всегда себя оправдывала! Что олигарху оружие, наркота и артефакты из Зоны отчуждения?! Ему нужно то, что позволит ходить в Зону туда-обратно и попадать, куда надо и когда надо. В любое время и в любом месте. И он сообразил, как это сделать, с кем и чем. Гастарбайтеры как нельзя лучше подходили в роли пушечного мяса. Отмычек. Этакого острия кинжала, которым предстояло проткнуть Зону одним махом. Дешево и сердито.

Этот сумасшедший Чертежник, покрошивший десяток узкоглазых бедолаг в детском саду «Черепашка», немного сбил и расстроил планы азиатов. Да еще незнакомец в снаряге сталкера разбомбил почти все съестные запасы отряда. А так пока ничего ужасного. Пока…

Первым на мине подорвался Кастет, и без того раненый и хворый. Это произошло около полудня, когда змейка из живых смуглых тел пересекла улицу Курчатова и оказалась на заросшем футбольном поле. Мало того, местность перед ними до самого спортклуба и НИИ пестрела и переливалась десятком аномалий, так еще и эти мины.

– Всем стоять, гребаный Экибастуз! – заорал Палас, пригнувшись от оседающей после взрыва пыли, земли и травяного мусора. – Это мины, бл..! Стоять, я сказал. Чё, не ясно еще?

– Да стою я, стою, – боязливо пробубнил Пончик, приседая в заросли чертополоха и осота, – охренеть, Кастета раскидало по полю. И вон, еще двое дошираков катаются. Крындец. Чё делаем, Палас?

– Чё, чё, – сталкер задумался, оглядывая периметр стадиона, – ну, тралить поле мы, конечно, не будем. Нечем, некогда да и незачем. А вот выбираться обратно и обойти это говнополе хорошо бы. Ясно, Пончик?

– И? Как обратно? Я даже следов своих не вижу.

– Фигли ты ко мне пристал, толстый, со своими глупыми расспросами? Я почем знаю?! Так, Мао! Эй, Мао, едрить тебя!

Китаец откликнулся, отвлекшись от переговоров с земляками. Лица у всех были встревоженные.

– Займите этот участок улицы… вон, от киоска до автобуса. Оккупируйте так, чтобы ни одна тварь не влезла. Всех задействуй, кто не залез на поле это сраное. Слышишь?

– Мао слышать, слышать, – закивал офицер.

– Давай, вперед. А мы щас тут будем картошку копать, ёлы-палы. Так. Сколько нас? Раз, два, три… восемь. Не считая этих… огрызков, – Палас брезгливо поморщился, глядя на затихающих раненых.

– Кастета жалко, блин! – проворчал Пончик, перекладывая РПД-42 на другое плечо.

– Жалко ему, ишь… Убогий он был. И бедовый. Смерть притягивал к себе постоянно. Вот и… спекся. ППШ бы его забрать, да чё-то лезть туда не охота. Пончик, может, ты?

– Иди ты.

– Гы-ы, – осклабился старший, – шуткую я.

– Какой, на хер, ППШ? А на его месте любой бы из нас мог быть, – не унимался сердобольный Пончик.

– Ой, заткнись, толстый, и без тебя тошно! – скривился Палас и, заметив вьетнамца, ползущего к трупу Кастета, заорал: – Куда, сволочь? Ты щас нас всех тут… эй, обезьяна, ёп твою…

Гастарбайтер, жаждущий добраться до оружия убитого проводника, его снаряги и пары артефактов в полуразорванном взрывом рюкзаке, удачно достиг цели. Схватил фляжку, пробитую осколком, и жадно приник ртом к отверстию с вытекающей струйкой живительной влаги. Другая рука шарила по прикладу автомата.

– Вот, урод, ниче им не страшно, море по коле… – начал Палас, но вдруг ойкнул от увиденного и приник к земле, забыв про мины.

Выстрел с крыши спортклуба оборвал жизнь бесстрашного вьетнамца. Бесстрашного, а, может быть, до одури жадного или совсем отмороженного. Пуля пробила фляжку и голову бедняги, попав прямо в рот. Санитаров ему точно уже не требовалось! Тут же от здания клуба застучал пулемет, снова ударил снайпер.

– «Бастион», суки! – крикнул Палас, метнулся вбок и распластался в траве. – Меняйте позиции! Какого хера вы торчите?!

Сразу в то место, где он сидел, попала пуля, вздыбив высокий фонтан земли. Еще несколько таких же выросли по линии к азиатам. Через минуту двое валялись мертвыми. Остальные залегли в высокой траве.

– Вот срань! Говнюки. Вот пид… – ругался Палас, в перерывах между матом сетуя на отсутствие снайперской винтовки, бронежилетов и укрытий. А еще проклинал мины, «Бастион» и Кастета, заманившего их в гиблое место.

– Так, все взяли ножи, палки, сучки и щупаем землю перед собой. Уходим назад. Только осторожненько, нежненько, ёлы-палы! – крикнул сталкер, вынул клинок и вонзил его в дерн.

Кругом изредка чавкали пули, косили высокий бурьян и с неприятным визгом проносились рядом с головами.

– Давай траву подпалим? А, Палас?! Дым нас закроет, – предложил Пончик, елозя в двух метрах справа.

– Вот звиздец, умняга! Дым ему! А огонь нас сожрет, да? Тыкай лучше, а то, если рванет, меня махом смажет. Понял?

– Да понял, понял я.

Палас и сам усердно буравил ножом землю, полз, снова кромсал плотный, липкий после дождей дерн. «Не дай Чёрный Сталкер аскаридам заявиться! Ваще тады жопа будет. Сами как аскариды тут», – думал сталкер, извиваясь всем телом. Как сильно ему хотелось сейчас очутиться на асфальте, в укрытии.

В десяти метрах сбоку рванула «лягуха». Узбека подбросило невысоко, но голову оторвало начисто. Когда перестали падать ошметки земли и плоти, а дым от несильного ветра окутал заросли сорняка, четверо оставшиеся в живых выползли на тротуар. Точнее, на его остатки. Выползли и распластались, отчаянно шлепая руками по безопасной тверди, по спасительной опоре под собой.

* * *

Из всех укрытий, попадающихся на пути, только подъезд дома спас наемников от злыдня, упорно преследующего их от горкома. Внутри показалось безопасно: ни аномалий, ни мутантов, ни двуногих врагов. Оглушенный Мизинец тряс головой и зевал, пытаясь восстановить слух и убрать звон из головы. Пятерня тер плечо, окрасившееся через нательное белье в багровый цвет. К тому ранению этот урод прибавил повреждений, запустив кусок трубы в наемника. Он-то и звезданул по руке, вызвав адскую боль, яростный крик и новое кровотечение.

Зарулив в подъезд, быстро поднялись на лестничную площадку второго этажа и, хрустя ногами по скелетам крысаков, выглянули в проем разбитого окна.

Чудовище дотопало до места их исчезновения, стало вертеть огромной уродливой головой, утопающей в жирном многоскладчатом туловище. Искало жертв. Затем задрало морду вверх. Наемники отпрянули от окна, затаив дыхание и даже закрыв глаза.

Заметил их злыдень или нет, неизвестно, но, психанув, зарычал и топнул мощной лапой по остаткам плиты. Сильная ударная волна с элементами ментала ровным кругом разошлась по двору, сметая на своем пути все, что плохо лежало или держалось.

Пыль, растительные субстанции, мусор, остатки стекол по краям рамы – все сорвалось и взлетело. Мизинец ойкнул, когда осколок стекла воткнулся ему в скулу. Средний отлетел на ступеньки и скривился, ударившись плечом. На Пятерню вообще смотреть было больно. Но вот удача – мутант, тяжело переваливаясь и топая, удалялся прочь.

– Пронесло-о! – выдохнул Мизинец, вынимая стекло из щеки и останавливая кровь.

– Ага, малость причесал напоследок, – пробурчал Средний, вставая.

– Мизинец, помоги, – прошептал старший, корчась от боли, – Средний, проверь подъезд. Полчаса перекантуемся здесь и двинем на север, там Полтора должны быть. Туда шли.

– Ясно, шеф. В обратку никак? Может, ну их, «туристов»?

– Нет. Теперь-то они точно наши. По херу, возьмем свое, всех валим и дуем на базу. Церемониться не будем. А найдем этих «зеленых» чморей, тоже всех кладем без разбора. Понятно?

– Ясно.

– Вот и все, мля!

* * *

Бодайбо опустил бинокль и закусил губу. Злыдень не достал этих синих убийц, спрятавшихся в доме напротив, и свалил. Теперь в округе появились еще и наемники. Вот гадство!

Сталкер взял КПК, прочитал сообщение от Тагила о месте их нахождения и черканул сам: «Я в двух кварталах. Скоро буду. Подготовь почву. Б.». Послал СМС. Убрал КПК, достал горсть сухофруктов, стал жевать их и прикидывать в уме, каким путем лучше добраться до парка возле энерготехникума. Схему Туманска он знал по памяти, поэтому, проглотив чернослив и взяв на изготовку автомат, торопливо пошел вниз по лестнице.

* * *

Дождавшись, когда бой внизу утихнет, а враги разойдутся, Тагил разрешил идти. Герда хитро рассматривала его, щурясь и играя желваками, что-то прошептала Коту и направилась вслед сталкеру. Вовка замыкал шествие. Спустились вниз, обследовали выход из дома, заметили следы крови и кучу гильз. «Пепел» сработал почти на «отлично», в очередной раз подтвердив свой имидж. Еще сверху Тагил проследил, как квад с двумя ранеными ретировался через парк к общежитию, а остатки банды ушли вдоль Войнича к НИИ. Теперь следовало проскользнуть между ними и занять здание техникума.

От звуков недавнего боя возле девятиэтажки все зверье из парка шуганулось восвояси, поэтому Полтора вели «туристов» шустро и чётко. Обошли три аномалии, шелестящие кустами и прошлогодними гнилыми листьями, игнорировали мумифицированный труп силовика из «Чести», подобрав его скудный хабар и оружие, и за полчаса миновали весь парк.

Притаившись за забором техникума, все пятеро долго изучали внешний облик здания и его пристроек. Вороны смело расхаживали по остаткам крыши, у запасного выхода резвились крысы, а из окна первого этажа спортзала валил дым. Дождик моросил постоянно, но в Зоне из-за теплого дыхания Разлома и радиации влага на почве долго не задерживалась, быстро испаряясь и высыхая.

Вовка сидел на кирпиче и шаркал ботинком по листве, думая о чем-то своем. Роман закурил, откинувшись спиной на ствол яблони. Кот ковырялся в носу. Герда и Тагил осматривали подступы к зданию и окна.

– Что скажешь, сталкер?

– Щас двинем. Не торопи. Думаю.

– Долго чё-то. Чего тут думать? Идти надо. Веди. Времени в обрез.

– Да что ты-ы?! Куда? В гости к «Бастиону»? Или в объятия злого сейчас «Пепла»? А может с фраерами Басмача по улице с оркестром?!

– Не смешно. Не дура, сама понимаю, что влипли. Что не одни здесь. Но и сидеть, ждать, когда кто-нибудь из нас первым возьмет уста… То есть захватит НИИ, тоже не айс.

– Ты слышишь меня, красотка? «Бастион» уже там, в твоем НИИ. Чё-то плохо объясняю?

– С чего решил?

– Вот, блин. Послушай, милая, пора понять, что вы в Зоне, а веду вас я! Не лошара какой-то. Не отмычка зеленый лопоухий.

– Я это уже поняла. Иначе бы не просила и не платила еще дополнительно. С чего взял, Шерлок Холмс?

– Ха, – Тагил усмехнулся, посмотрел прямо в глаза женщине, – лады. Корпуса НИИ, тишина, все пучком. Да?

– Ну и?

– Казалось бы. А ты разуй глазки свои красивые, да внимательнее гляди. Ну?

– Не томи, а? Что? Не вижу ничего, чтобы намекало на сектантов.

– Трупы кругом не видишь? Мутантов, скелетонов, зомби. Кое-где и людишек пришлых. А стены, гаражи, забор? Видишь, все изрешечены пулями. Калибр приличный. Не автоматы, снайперки и картечь. Бери выше. Пулеметы. Причем крупнокалиберные. А теперь бери еще выше. Точнее, гляди. Турели-спарки. Углядела?

– Где-е?

– Вона крыша справа, у вентиляции. А вон на главном корпусе, в окне угловом. И, видать, еще на той стороне, где спорткомплекс. Ну и? У кого такие штуки в Зоне? У сталкеров? У бандитов? Или у «Правопорядка»? Нет, милочка, они только у этих отморозков.

– Вот чёрт! Ты прав, Тагил. Вот дерьмо. И как? И что теперь? – Герда нахмурилась и заметно расстроилась, нервно почесывая кисти рук.

– Что, что. Занимаем здание техникума, если там нет этих уродов. Ставим ловушки, сигналки и пережидаем внутри. Сколько надо.

– В смысле? Что пережидаем? Нам срочно надо в НИИ, – возмутилась блондинка.

– Вот, мля-я! Что пережидаем? Да когда силы похлеще наших выбьют «Бастион» из укрытий, уничтожат турели и откроют нам вход туда.

– Ты чё, сталкер, спятил?! Какие силы? Какой вход нам кто откроет?

– Слышь ты, милочка, успокойся. Уже полдень. К вечеру тут начнется заваруха полная. Эсэмэски же читала? Вот все тут и соберутся в куче. Пусть валят друг друга, хоть до последнего. Хоть два дня. Мы будем ждать. Потом спокойно, ну, или почти спокойно и открыто войдем туда и возьмем… точнее, возьмешь свою «уста…», что там тебе надо! Установку? Да хоть всю лабораторию забирай, если, конечно, твои орлы смогут утащить все. Гы-ы.

Тагил засмеялся, чем вызвал улыбку сына и негодование «туристов». Те зароптали, запричитали, строя недовольные гримасы.

– Ша! Все, я сказал. А нет, так щас возьму тебя, блондинка, за руку, доведу под градом пуль до во-он той стены торца НИИ, прикоснусь сам и тебя лбом твоим упрямым ткну в кирпичи здания и все. Моя миссия выполнена. Остальное буду ожидать здесь, в сухом тихом помещении техникума. Ясно? Устраивает? Условия договора будут выполнены, етить тебя налево!

– Вот козел! – проворчала Герда и глянула на подопечных. Те пожали плечами. – Короче, ссышь ты, сталкер. Вот и весь расклад.

– Ишь ты, смелая наша. Ну иди, прогуляйся туда, я постараюсь потом вытащить твои останки и зарыть вот прямо здесь, где Вовка нагреб листьев. Но боюсь, что после турелей-спарок и крыс даже твоей милой прически не останется.

Вовка хохотнул, Герда бросила на него злой взгляд.

– Лады, сталкер, твоя взяла. Сделаем, как ты сказал. Только два дня, чёрт побери, мы ждать не будем. Ясно?

– А два дня и не потребуется, милочка. Сегодня к ночи, максимум завтра до обеда все решится.

– И не называй меня милочкой.

– Хорошо, лапуля!

– Слышишь? – Герда сжала губы и стала похожа на змею. – Все, идем внутрь. Командуй, блин, путеводитель.