Текст книги "Пленники Зоны. Сталкеры навсегда"

В итоге не выспались, упали духом и дали слабину, внеся смуту в ряды. Зрячий и еще пятеро уверенно давили на то, чтобы отчалить и вернуться на базу, на Армейские базы. Фига и четверо с ним ратовали за продолжение поиска «туристов» и Полтора, а также Пятерни с его говнюками.

– Надо кончать с ними. Хватит им народ в Зоне брить. Совсем оборзели, гуси. Тем более их трое осталось. Одно усилие и покончим с ними, – предложил Фига, ковыряясь в ухе, – что скажете, поцики?

– Я «за».

– И я.

– Согласны. Только хлопотно все же. Туманск все-таки, а не у себя на базах.

– Да, блин, орлы. Найдем туристов, тряхнем с них все что есть, мочить не будем, чё мы, отморозки, что ли?! Полтора прижучим, хабар заберем, накажем и под жопу пнем, чтоб неповадно было гостей по нашим землям водить без мзды. А Пятерню в расход вместе с его двумя шохами. А, братва? – Фига встал, посмотрел на Зрячего. – Давай, Серега, с нами. Чё ты бздишь? Ну, подумаешь, влип на дальнем посту, попался этому чудику. Дадим снарягу, оружие от наемников имеется. А хабар павших ребят и туристов потом разделим поровну. А, Зрячий? Давай, не очкуй.

Снайпер закусил губу, сжал кулаки, нахмурился. Оглядел народ. Большинство кивнули ему и согласно помигали.

– Япона маха! Лады. Один раз, Фига, и все. Завязываю ходить в рейды. На базе буду вышкарем бамбук курить да музычку слухать. Не хер больше шкурой своей рисковать, шпану гонять по Зоне. Предупредила она меня, хватит. Больше не отпустит.

– Кто? Шпана?

– Зона, ёп тебя, Пугач!

– А-а.

Кое-кто засмеялся. Зрячему было не до веселья.

– Одевайся. Бери вон в углу снарягу синих, все пока забирай. Там и оптика на ИЛ-86 исправная. В долг даю. Фигли по Зоне голым бегать!?

– Спасибо тебе, Фига. Причитается с меня, – сказал Зрячий и пошел за снарягой убитого Указата.

– Ха, конечно, причитается. Итак, братишки, полчаса на жратву и поссать, потом выходим на охоту, – громко сообщил старший и вздрогнул от виброзвонка КПК.

Он включил «наладонник» и чертыхнулся, прочитав сообщение. Затем посмотрел на всех поочередно, прищурился и гаркнул на весь склад:

– Про полчаса забыли все. Десять минут и валим. Обстоятельства изменились, на хрен!

* * *

Утро двадцать седьмого апреля бандиты, заночевавшие в бывшей «Блинной», встретили обороной от нашествия зомби.

Разномастная толпа подвывающих мертвецов, шаркающих по старому асфальту, проросшему осотом и крапивой, прошла бы мимо, если бы не брякнувший железной дверью Скандинав. Он спозаранок решил отлить, озираясь, выбрался из общей массы храпящих фраеров и отбежал на десяток метров к калитке.

Зомби, услышав звук, свернули. А так бы чапали дальше, до детсада № 1. До азиатского корпуса.

Но отвлеклись. Привлекли их свежее мясо, горячая кровь и такие вкусные мозги!

Крик здоровяка и выстрелы из «Глока» вмиг разбудили всю ораву, которая, высыпав из кафешки, открыла огонь по первой линии наседающих уродов.

Скандинав прошмыгнул в центр толпы бандитов, запинаясь через каждые два слова, поведал Басмачу о количестве зомби и схватил фляжку с водой.

Про зомби говорят, что они не соображают и не способны осмысливать сложные ситуации и действия. Но эти как-то странно выстроились в дугу, причем не гурьбой, удобной для поражения, а с интервалами в три-пять метров. Очень быстро дуга превратилась в круг, который начал сужаться.

Басмач дико орал и крыл матом сподвижников, отдавая приказы и ЦУ. Братва скоро поняла, что отступать некуда, а зомби очень много. И ошалела.

– Маслины беречь, мля! Ближних шинкуем, а не палим, кто во что… вот суки драные! Лезут и лезут, холодные! – кричал атаман, пока не охрип.

Отовсюду доносились ругань, клич и возгласы, извещавшие о рукопашной, о проблемах и победах.

– Стой возле, – приказал Басмач Турандоту и окликнул верзилу: – и ты, Скандинав, тормози. Нех… вылазить. Здесь наша сила, в кодле за стенами. Вот, мудаки, прут и прут. Эй, Валет, слева ходок, чё не зыришь там?

Выстрелы, крики, гомон и стоны зомби, топот и бряцание оружия. Какофония боя стала слышна далеко за пределами «Блинной». В том числе в детсаду «Черепашка» и в административном здании «Водоканала».

День обещал быть жарким. Несмотря на пасмурное небо и тучу, плывущую над Пустырем.

* * *

Бодайбо тоже разглядел в бинокль фигуру в окне второго этажа и узнал ее. Он сжал зубы, тяжело вздохнул и стал размышлять.

«Ну и чего Чертежник добивается? Сейчас эти муравьи его кучей возьмут, порвут на много маленьких чертежей, и легенда закончится таким печальным образом. Грустная история. Помочь? Помочь ему! А что? Хитростью и неожиданностью. Нет, не пойдет. Не станет он покидать это святое для него место. Умрет одинокий ковбой, но не уйдет. Ох, за что я люблю ковбоя, скажу ему лишь одному-у!»

Сталкер осмотрелся, что-то прикинул в уме и решился…

* * *

Высохший, выгоревший от ветра, солнца и радиации многочисленных Выбросов мимикрим висел в проводах «лэпки» на краю парка, на фоне стен энерготехникума. От него осталось чучело, болтающееся на высоте двух метров от земли, которое изредка крутилось и покачивалось при очередном порыве воздуха. Один столб линии электропередач наклонился, другой вообще лежал, и провода-кабели спиралями опутали всю левую сторону улицы Войнича. Куцый парк не пестрел богатой гаммой цветов, как в восьмидесятых, а имел весьма непривлекательный серый фон с редкими зелеными пятнами пробивающейся весенней листвы.

На той стороне улицы возвышался лабораторный корпус НИИ, за которым, собственно, и находилась по адресу Войнича, тринадцать, цель похода – ТуманскатомгипроНИИ. В глубине квартала, образованного улицами Войнича, Энергетиков, имени Пятидесятилетия Комсомола и Курчатова, расположились спортивный клуб и стадион. И если клуб «Курчатовец» и НИИ еще имели облик неразрушенных и относительно свежих зданий, то стадион и его пристройки находились в плачевном состоянии. Мало того, что все поросло бурьяном и кустарником, краска облезла, скамьи сгнили или ушли на топливо, так еще и футбольное поле представляло собой маленькое Поле Чудес, покрытое аномалиями всех мастей и всеми разновидностями костей. Разве что бивней мамонтов не встречалось.

Пасмурное небо, часто затягиваемое тучками, придавало этому месту еще более удручающий вид. А молнии и подавно «любили» эту часть города, где разместились владения энергетиков, – место, в котором были сконцентрированы всякие приборы, аппаратура, установки, энергоблоки и электростанции, вагоны и Энергопосты. За улицей Энергетиков возвышалось желтое строение завода «Атом-80», корпуса цехов и лабораторий которого протянулись на полкилометра до самого леса и объездной дороги на Неман.

Чуть дальше от НИИ на юг и к центру города расположились жилые кварталы: двух-, пятиэтажные дома, изредка «высотки» в девять этажей.

– Мда-а, райончик! – задумчиво произнес Тагил, в оптику рассматривая искомый адрес из окна квартиры восьмого этажа крайней возле парка девятиэтажки. – Чую, скоро тут развернется Бородинское сражение.

– Да ладно, не усугубляй картину, – отозвалась Герда, стоя рядом и созерцая в окно парк, – может, на крышу подняться? Там видней.

– Там наверняка «энерго» и «шаровые», да и молнии хлещут, – ответил сталкер, – треснет какая-нибудь, и останутся от тебя, блонди, одни бретельки от лифона.

Кот и Вовка улыбнулись, Роман дежурил на лестничной площадке и не слышал их.

– Ох ты, мачо, блин! А от тебя что? Разве что… – Герда чуть не сказанула при мальчике кое-что пошлое, покраснела и снова вжалась в бинокль.

– Пойду, гляну с соседней хаты на ту сторону, – сказал Тагил и пошел на выход. Вовка устремился за ним.

– Ну как, перепих со сталкером, удался? Не расстроилась, красотка? – вдруг проговорил Кот, когда Полтора ушли.

– Рот закрой, Котяра, и впредь соблюдай субординацию, – строго ответила женщина, не отрываясь от наблюдения.

– А я не в армии, ёптеть, а ты мне не капрал НАТО! – парировал Кот, жуя спичку. – Чё, расплатилась с ним? Или так, зачесалось? Я бы сам почесал, ты же знаешь.

– Закрой пасть! – зло прошипела Герда и нехорошо зыркнула на того. – Не зли меня, Кот, ой, не зли-и.

– А то что?

– Останешься в этом городе навсегда. Ясно? Вон, рядом с тем чучелом висеть на проводах.

– Ой, пипец, боюсь, боюсь, – развел руки Кот и отошел в глубь квартиры.

– Где же Хокс? На стадионе вроде не видно. Вертушки нет. Связи нет. Фак. Может, ты его заменить сможешь, Котяра? А? И ребят его крутых тоже.

– Иди ты, шлюха!

– Ой… – Герда засмеялась и повела биноклем вниз и влево, высунувшись по пояс в окно, – ого, а это еще кто у нас? Вот дерьмо!

Четыре чёрные точки, в которых угадывался пепловский квад, ловко маневрируя среди гаражей и кустарника, аномалий и красных кислотных луж, пробирались краем квартала мимо парка.

И тоже в направлении улицы Войнича.

– Ну вот, маза фака, верно Тагил сказал. Скоро тут жопа полная будет, – прошептала женщина, отпрянув от окна. – Где этот Хокс, чёрт его побери?!

* * *

– Ну что, сынок, убедился? – тихо спросил Тагил, поглядывая в оптику на соседний жилой район и кафе с нарисованной кружкой чая на стене.

– Насчет ее перепиха с тобой, батя? – улыбнулся Вовка, не отнимая уха от розетки в стене.

– Ща по жопе схлопочешь, орелик.

– Шучу, батянь, тетка клевая, чё бы не дрын-дрын ее?! – осклабился пацан. – Вот бы мне годков хотя бы двадцать, ох…

– Эй, Вован, варежку прикрой. На пятаки щас порублю твою хотелку. Ишь, дрын-дрын ему! Я насчет лажовости их.

– А-а, ну да, ждут какого-то Хукса… Хока. Нервничают. Слушай, батя, а чё они нас тащат? Раз подмогу ждут. На фиг мы им сдались? Или замочить хотят, чтоб не расплачиваться потом?

– Хитрожопые они, конечно, но не умнее нас. За работу они заплатили полностью, – сталкер похлопал по внутреннему карману, усмехнулся, – но под гарантии, что доведем вон до того здания, что за вешалкой мимикрима, переждем рядом, а потом в обратку и до «Теплого стана». Там их типа заберут уже на Большую землю.

– Странно. Ну, лады. Поглядим.

– Поэтому, сынок, будь предельно бдителен и осторожен. Валить нас им уже несподручно, а вот подставить или кидануть могут. Слушай, пойду спрячу я наш хабар здесь. От греха подальше.

– Давай, бать. Я на шухере.

Вовка зашагал в прихожую, Тагил осмотрел пыльную мебель, стены, истлевший ковер на полу. Достал кулек с А-Сертификатами, пачками банкнот, отстегнул пояс с артефактами. Прошел на кухню, достал кастрюлю, сложил все туда. Контейнерный пояс не поместился, его запихал внутрь ящика электроплиты «Лысьва», затем кастрюлю и обе сковороды. Закрыл, осмотрел, остался доволен.

А главное, спокоен.

«Ну все, на обратном пути заберу. Зато стимула кончить нас или ограбить не будет!»

Тагил тихо прошел к прежнему НП и снова стал шерстить вооруженным взглядом кварталы.

Он увидел и банду Басмача, вытекающую из кафешки, вокруг которой окончательно упокоились мертвецы, и отряд азиатов, показавшийся между детсадом и универмагом метров на триста левее «Блинной». А также трех незнакомцев вдалеке, у котельной, убегающих от злыдня. Принадлежность последних определить отсюда было сложно, но комбезы их показались синими, а тактика отхода чересчур правильной.

– Наемники? Стопудово! – вслух озвучил сталкер и вздохнул. – Вот, мля, начинается.

* * *

Бодайбо все-таки помог сталкеру-одиночке. В тот момент, когда толпа, жаждущая мести за десяток порубленных в капусту земляков, готова была сорваться и взять корпус садика приступом, Бодайбо бросил гранату. Нет, он не питал к азиатам чувств ненависти и злобы и не собирался убивать или калечить их. Только навредить и отвлечь. Это да!

Он ловко закинул гранату в кучу провизии и снаряги, возвышающуюся возле липы и охраняемую всего лишь одним часовым. Взрыв разметал ценный в Зоне скарб, резко уменьшив шансы азиатов на продолжительное путешествие.

Чертежник из окна увидел, как сталкер приветственно махнул ему рукой и затем легко разделался с припасами чужаков. И, может быть, впервые за этот десяток лет улыбнулся – видать, был все-таки в Зоне честной народ, сочувствующий ему и понимающий. Под крики рассвирепевшей толпы, ринувшейся к ограждению детсада, где прогремел взрыв и мелькнул обидчик, Чертежник спокойно слез с подоконника, вынул носовой платок и протер грязные следы своих ботинок.

А Бодайбо резво нырнул за угол ближнего дома. Скрыться от узкоглазых преследователей среди закоулков города опытному сталкеру не составило труда. И на душе осталось приятное чувство от помощи, оказанной сподвижнику и ходячей легенде Зоны.

* * *

Поредевший отряд Хокса осторожно, украдкой и, чего греха таить, боязливо пробирался кварталом (когда-то жилым) из южной части города в сторону улицы имени Пятидесятилетия Комсомола. Бойцы терпеливо и молча выполняли распоряжения командира, чётко следуя инструкциям марш-броска в городских условиях и соблюдая все правила маскировки. Майор знал, что парни голодны, устали и порядком напуганы, поэтому искал подходящее место для привала, не забывая о цели рейда и опасностях города.

В инструкции на Большой земле он подробно изучил информацию, касающуюся обитателей Туманска, аномалий и схем улиц и объектов.

Но постоянные стычки с зомби, скелетонами и собаками, угроза многочисленных аномальный полей заметно мешали плавному и чёткому продвижению, замедляли его темп, понижали уровень героизма и повышали адреналин в крови.

Да-а, это не моджахедов с талибами по горам Гиндукуша гонять или абхазцев отстреливать на Кавказе, маскируясь под грузинский спецназ!

Здесь не война. Здесь что-то среднее между бойней, хоррором и дерьмом. Самым натуральным дерьмом! Иначе и не назовешь все то, где и в чем оказались рейнджеры Хокса в эту ночь на двадцать седьмое апреля две тысячи шестнадцатого года.

Нужно было срочно сделать привал, тем более перед последним щелчком до цели – спорткомплекса в соседнем квартале, возле НИИ. Выбрав в качестве приюта трехэтажный дом, когда-то заселенный работниками соседней фабрики, желтеющей напротив, Хокс дал указание двум бойцам разведать обстановку внутри, а сам с остальными занял круговую у подъезда.

Пока было тихо.

Парни вернулись и доложили, что все в ажуре, не считая двух аномалий на разных этажах и свежего трупа аасмена, заколотого холодным оружием. Хокс было призадумался, но грязные потные и сонные лица солдат сбили его мысли.

– Капрал, бери пилота и всех парней. Выбрать самую большую квартиру с круговым обзором, и привал три… нет, два часа. Я пока здесь окопаюсь, сменишь меня кем-нибудь через полчаса. Ясно?

– Да, сэр.

– Выполнять.

– Есть, сэр.

Отряд исчез в подъезде, будто муравьи в норке от дождя, а майор двумя ударами выломал верхнюю часть фанерной двери, озираясь, забаррикадировал себя скамейкой, урной и парой ящиков из-под сварочных электродов, оставшихся с древних времен.

Заняв позицию внутри подъезда с затхлым спертым воздухом, он уложил винтовку на обломок дверного полотна и только сейчас позволил себе потянуться и немного расслабиться.

Что-то нехорошее свербило его мозг и отвлекало, мешая забыться. Хокс массировал виски и лоб, пытаясь не потерять рабочую волну.

Прислушался. Наверху топот «берцев» затих, но отдельные звуки присутствия в доме его парней слышались. Те размещались в заброшенной квартире, справляли нужду, облегчая организм, разгружались, освобождая натруженные плечи, устраивали перекус. Кто-то приступил к чистке оружия, другие к гигиеническим процедурам, третьи сразу впали в сон. Больше всех маялся пилот вертушки, не привыкший к таким марш-броскам и ужасам Зоны. Он живым трупом свалился в углу кухни и, успев снять только шлем, тут же вырубился.

Хокс протер сонные глаза, задрав боевые очки наверх, пригляделся. Снаружи на улице было пусто, а на той ее стороне еле слышно отсюда подвывали и стонали несколько скелетонов, бродя вдоль завалившегося чугунного забора фабрики.

«Что за уроды? Как они могут двигаться и вообще существовать в природе? – подумалось майору, глядя на этих ходячих мертвецов. – Я понимаю мутацию зверей, насекомых и даже людей, превратившихся в зомби, но… вот этих скелетов?! Даже не трупов, а каких-то суповых наборов из костей, обвешанных тряпьем. Как и где в них может теплиться разум, душа? Хотя какая там душа? Машинально передвигающиеся скелеты, ничего не жаждующие, а просто охраняющие свою территорию. Но кто-то или что-то должно ими двигать, держать в узде! В детских сказках и комиксах можно встретить подобных уродов, но вживую… О, Господи-и!»

Хокс сморщился от высокого давления в затылочной части, боли в висках. Снова потер возле ушей. Что-то еще свербило мозг и не хотело отпускать. «Не телепат ли!? Говорят, такие ощущения от него бывают».

Сверху послышались шаги. Майор не стал хватать винтовку, а расстегнул кобуру, взялся за рукоятку пистолета, готовый в доли секунды выхватить «беретту» и поразить противника.

Капрал Блум.

– Майор. Сэр. Бойцов разместил. Отдыхают. Снайпер дежурит на северном крыле. Большую квартиру найти не удалось. Здесь таковых, похоже, вовсе не имеется. Планировки советские, квартиры крошечные. Даже двушек нет. Все в однокомнатной, но угловой. Здесь крыло восточное, сэр. Разрешите вас сменить сейчас?

«Капрал услужливый малый, в рот заглядывает. Но солдат неплохой. Рукопашник приличный. И помощник», – подумал Хокс, а вслух сказал:

– Хорошо, Блум. Смените меня на полчаса. Через тридцать минут пришлю вам замену. И спасибо, капрал!

– О'кей! Отдыхайте, сэр.

Блум занял место часового, а майор побрел наверх, тяжело ступая свинцовыми ногами по замусоренным ступенькам.

Дверь в квартиру имелась, но с выломанным замком. Видимо, мародеры когда-то постарались. По этой же причине отсутствовали какие-либо ценности, ходовые товары и вещи. Ни одежды, ни посуды, ни воды. Оно понятно, четыре Вспышки миновало, народ в Зоне дикий, вечно голодный, часто жадный и злой. Даже выключатели и скудная мебель поломаны. Коридор, кухня и комната в данный момент были завалены телами бойцов, снарягой, рюкзаками, оружием. Грязнющий вонючий туалет загажен за годы его нещадной эксплуатации и прибывшими рейнджерами. В ванной жил огромный паук, затянув паутиной две трети комнатенки – скелетик крысеныша на полу говорил о многом. У окна зала дежурил снайпер, клюя носом в приклад. Балкона не было, штор, стекол и жалюзи тоже. В квартире пахло потом и вонючей обувкой.

Хокс осмотрелся, увидел рядового, жестом приглашающего командира на раздвижное кресло-кровать. Для него приготовили, для майора!

Он кивнул, снял БК, жилет, рюкзак. Распутал и убрал рацию, выпил из фляжки воды и плеснул на лицо. Встрепенулся, утерся. Лег.

Лихорадочные мысли накатывали волнами. Что-то тупо кололо затылок, не давая спать. Но все-таки майора сморило. Он замер в позе «зю» и захрапел.

Спустя пять минут в квартире спали все, кто здесь находился. И даже стрелок с винтовкой «дуплекс».

Непростительно!

Кто-то тихо и незаметно подкрался к сломанной двери подъезда. Рука в чёрной перчатке и широкополом рукаве взялась за ствол торчавшей винтовки и резким тычком двинула прикладом оружия в лицо полусонного капрала.

Сон как ветром сдуло, а вот искры из глаз и пелена в них, наоборот, повергли в короткую отключку и потерю визуального контроля. Блум упал на ступеньки и ударился спиной, хотя разгрузочный жилет спас его от ушибов.

Дверь от удара ноги вошедшего незнакомца распахнулась и жалобно скрипнула, повиснув на одной петле. В проеме появился высокий человек во всем чёрном: плаще с глубоким капюшоном на голове, «берцах», перчатках. Выхваченное оружие он отбросил и сделал шаг вперед. Острая палка-шест в его руках красноречиво заявила о намерениях.

Капрал вскочил, пытаясь проморгаться от тумана в глазах и боли в лице и автоматически выхватывая пистолет, но посох нападавшего ловко выбил «Глок» и тотчас повернулся для колющего удара.

Броник и разгрузка спасли Блума и от этого подвоха. Он уклонился от разящего движения врага еще раз и, отпрыгнув вверх на первую площадку, выхватил нож. Кричать и звать на помощь не было времени, а может быть, не хотелось – уж кто-кто, а Блум в рукопашной слыл хорошим бойцом.

Незнакомец помедлил только секунду и ринулся в атаку. Длинный карабин, плотно прилегающий к его спине, нисколько не сковывал его движения. А вот кожаный плащ до икр и большой капюшон, казалось бы, должны были мешать, но…

…Убийца виртуозно владел палкой, ловко уклонялся и делал выпады. Прямо монах Шаолиня, а не бродяга Зоны!

Блум пропустил два удара, но вскользь, при этом сам выпадом ножа хитро отвлек противника и с силой припечатал «берцем» его в грудь. Чёрный взмахнул руками и посохом, балансируя, чтобы не упасть, и его откинуло на два метра назад, к баррикаде. Капюшон чуть не упал, он быстро его поправил. Так капрал и не заметил истинного лица нападавшего.

Черный повел плечами и руками, унимая боль в груди. Вообще-то от таких четких и сильных ударов ногой на тренировках спарринг-партнер обычно повергался наземь в нокдаун или временный аут с потерей дыхания. Этот же отрицательно покачал капюшоном и снова бросился на бойца.

Удар, блок, удар, уход. Блок, ответный выпад ножом, блок, захват, прием, уход, удар. Очередной тычок палкой не только выбил нож у Блума, но и парализовал его правую руку. Конечность вмиг онемела, плетью повиснув вдоль тела. Капрал сжал зубы и поморщился, но сделал новый выпад. Кулак левой руки хуком впечатался в область уха противника и, встретив какую-то невиданную защиту, прочную, как железо, сломал фалангу одного и выбил два других пальца. Будто вместо груши влепил в стену.

Капрал вскрикнул. Боль прострелила всю левую конечность и обездвижила ее, как и правую. От приличного боксерского удара голова верзилы в плаще отшатнулась, капюшон чуть откинулся, частично обнажив лицо. Или не лицо!

Глаза Блума округлились, физиономию пересекла гримаса уже не боли, а животного страха и бескрайнего удивления. И в эту секунду острие пластиковой палки резко воткнулось в его шею, пробив кадык и трахею.

Ни крови, ни воплей, ни возни.

Черный подвинул капюшон на лицо, взялся обеими руками за посох и надавил. Сделал шаг, другой и прижал тело капрала к стене с почтовыми ящиками, пригвоздив его к одному из них. Широко раскрытые глаза Блума так и остались смотреть на убийцу.

И в следующий момент боец умер.

* * *

Майор вздрогнул и проснулся. Две секунды. Пришел в себя. Еще две. Огляделся, привстав на кресле.

– Эй, Пончо, подъем! – крикнул он на снайпера, кемарившего у окна с винтовкой в обнимку. – Так всех врагов проспишь, боец.

– Извините, сэр! Простите, – тот спохватился, стал тереть лицо.

– Макинтош?! – Хокс легонько подпнул одного из спящих рейнджеров, чтобы послать его сменить капрала Блума, но вдруг его осенила мысль, которая терзала смутными догадками даже во сне. «Аасмен. Блум тогда сказал, что где-то здесь в подъезде валяется мертвый аасмен, свежий труп которого носит следы холодного оружия. Значит, этого мутанта кто-то прибил здесь. Причем недавно, умеючи и в близком контакте. Вот дерьмо!»

– Пончо, вы с капралом все здесь обошли? Все помещения осмотрели?

– Ну, нет, командир. Так, по-быстрому, мимолетом. Там выше по лестнице аномалии были, мы и не прошли…

– Чёрт! Макинтош, вставай, засоня. Бегом за мной. Капрал Блум в заднице, – вскакивая, крикнул Хокс и, наступая на товарищей, ринулся на выход.

– Сэр! – боец по прозвищу Макинтош бросился вслед за майором.

Бойцы зашевелились, кто-то проснулся. Снайпер тупо хлопал сонными глазами и, кряхтя, начал подниматься.

Из подъезда раздался вопль, а затем яростный крик, переходящий в отборный мат. Не предвещавший ничего хорошего.

* * *

Полдень в Туманске выдался дождливым и серым. Тучи, словно живые и понимающие, что скоро здесь начнется бойня, стремились сгуститься, накрыть улицы мглой и холодом, пряча это убогое и страшное место от глаз божьих и его возмездия.

Где-то далеко отсюда, за периметром многокилометровой Зоны отчуждения, люди садились обедать, вкусно и сытно набивая желудки, утоляя голод, кроме этого принимали душ, смотрели телевизор, занимались сексом. Там жили!

А здесь, почти в сердце Туманска, с разных сторон собирались в одном квартале представители нескольких группировок Зоны, чтобы сойтись в смертельной схватке, чтобы убивать, рушить и крушить. Уничтожать друг друга, сокращая численность и боеспособность конкурентов. И при этом достичь одной цели намечающегося сражения – той тайны, которую хранила секретная лаборатория XL-9 в здании «ТуманскатомгипроНИИ». Которую кое-кто уже охранял, другие были твердо намерены завладеть ею, а третьи просто стремились «поучаствовать» – глядишь, эта тайна окажется на поверку самой ценной, нужной и желанной! Тем, ради чего действительно стоило рисковать временем, здоровьем и даже жизнью.

Заброшенные здания, дома, сооружения. Пустующие квартиры, кабинеты, детсад, школа, объекты соцкультбыта. Ограбленные магазины, кассы, кафе. Оставленные автомобили, оборудование и техника. Все это в серости, дымке, в зарослях бурьяна и паутине. Кругом аномальные поля – одно другого замысловатее и опаснее. Кварталы, заполненные мутантами и прочей живностью-нечистью.

Убогий мрачный городок, близнец Немана, Лунинска, Сретенска.

Если и имелись какие-то плюсы Туманска в сравнении с другими, уже нежилыми поселениями Зоны, так это только отсутствие радиации. Ее здесь не было! Туманск или Сретенск-2, как его раньше называли, после Первой Вспышки получил минимальную дозу излучения и радиации, которая за тридцать лет выветрилась и исчезла. Исчезла навсегда, несмотря на последующие Вспышки и Выбросы. Ветер, особенно сильный здесь, пересеченный рельеф и частые дожди свели на нет радионуклиды, и только в самых низких местах и подземных постройках радиация, превышающая ПДН, еще оставалась.

Сквозь мутное и грязное стекло вооруженный оптикой взгляд бастионовца внимательно следил за местностью. Окно пятиэтажного здания НИИ, выходящее на стадион, не носило следов разрушения от частых в Зоне Выбросов. Стекла в бывшем институте были выполнены из специального композита, по тем временам редкого и дорогого в СССР. И так во всем здании. А еще решетки, карнизы, парапеты, двери, лифты и крыша. Везде пластик, металл, силикатный кирпич, триплекс, плагиоклаз, оргстекло. Оборудование, средства, приборы, материалы, применявшиеся только в закрытых секретных объектах и с подачи министров, под надзором особого отдела КГБ.

Почти во всем здании работала вентиляция, горел свет, даже функционировали средства пожаротушения, ибо водопровод тоже был в рабочем состоянии, благодаря спецскважине где-то в подвале НИИ. На две трети институт являлся пригодным для существования людей и даже для проведения исследований.

Но никто здесь уже давно ничего не исследовал и не испытывал. Потому что ученых не было, нужных приборов тоже, стимул и финансирование отсутствовали, а помещения НИИ заполонили многочисленные стражи провоенной секты «Бастион». В лабораторном корпусе, что находился напротив главного, дежурила пара снайперов. На крышах всех трех зданий, включая спортклуб «Курчатовец» с южной стороны НИИ, замерли в ожидании движущихся целей автоматические пулеметные турели с датчиками самонаведения. Спарки, готовые срезать противника пулями калибра 7,62 миллиметра, смотрели жуткими жерлами стволов на улицы и футбольное поле. Последнее, ко всему прочему, было заминировано и заросло, выделяясь среди всего квартала светлым пятном сухостоя и диких цветочков.

Квартал, ограниченный с севера улицей Войнича, с востока – Энергетиков, с запада – Курчатова, а с юга – имени Пятидесятилетия Комсомола, имел в своем составе два корпуса НИИ, спортклуб и стадион. И все. Расстояние между зданиями не превышало сотни метров. Напротив главного корпуса института, в котором на минус третьем этаже находилась секретная лаборатория XL-9, расположился энерготехникум с окружившим его парком. Учебное заведение, когда-то выпускавшее спецов для обслуги объектов АЭС, находилось на той стороне улицы Войнича и носило следы пожара, возникшего от молнии. Мумия мимикрима висела на проводах именно возле него. С севера парк замыкало общежитие техникума, а дальше расстилалась Чащоба с лентой кольцевой дороги на Лунинск и Неман.

Бастионовец убрал бинокль, зевнул и закрыл глаза. Хотелось скинуть с себя все: боевую серую униформу, амуницию, броник, шлем, оружие. Не снять и сложить, а скинуть, швырнуть в угол. Так надоело это тупое дежурство! Пустое, многодневное, никчемное. Он боец, воин, а не постовой какого-то сраного объекта. Да простит Великий «О»! Да, сраного! Торчит тут неделю дюжина братьев, когда есть более важные дела. А тут что? Охраняйте, контролируйте, ищите. Где ее искать, эту поганую установку? Все перерыли: от крыши до подвалов, все три подземных этажа. Миноискателем, ПДА, тестером, прибором-прослушкой и двумя десятками глаз. Ничего. Пусто. Ко всему прочему в аномалии минус второго этажа потеряли Зорро, и Лангуст еле живой остался после мины-ловушки. Ладно еще, что отбили несколько атак мутантов и выгнали из НИИ всех тварей. Хоть тут, внутри, никого нет, кроме них, братьев. А что искали? Изделие 1А советской секретной установки-излучателя для каких-то там трансформаций или телепортаций. Где она? Нет ее! Значит, плохо сработали разведка и агенты на Большой земле. Значит, она где-то в другом месте. Но здесь ее нет! Точно. Так какого чёрта торчать здесь дальше, на этом отдаленном «нулевом» объекте? Напрасно и бестолково тратить драгоценное время? Офицер заверил, что если сюда нагрянет противник, да еще несколько группировок Зоны, то среди них окажутся те самые, кто точно знает истину всех этих секретов и место тайника. А как, спрашивается, их определить, тех настоящих владельцев инфы? А, видите ли, просто! Они сойдутся здесь, в четвертом микрорайоне города, все жаждующие и смелые, только вот самые сильные и подготовленные доберутся до тайника. Во что бы то ни стало. И, скорее всего, это будут профи с Большой земли: спецназ или коммандос. Хорошенькое дело! Короче говоря, они сами вас найдут, а не вы их. Супер!

Боец снова приложил бинокль к лицу и медленно повел им. Остановился, напрягся, вытянул шею и невольно присел. Пальцы крепче сжали прибор, явно изучая что-то на местности.

– Вот крысы! – прошептал сектант и включил блютуз-гарнитуру. – Дозор-десятка, вызывает Гриф. Прием. У меня цель в секторе три.

– Я Дозор-десятка. Слышу тебя, брат. Что за цель и сколько их?

– Я Гриф. Цель пешая, скрытного передвижения, вооруженная. Цель одна… Нет. Цели две… Три… Дозор-десятка? Много целей. Пешие. В нашем направлении. Идут прямо на нас. Почему не работает Цапля-два? Где…