Текст книги "Маскотерапия. В поисках лица"

Для справки

Гемато-энцефалический барьер (ГЭБ) (от др.-греч., род. п. – «кровь» и др.-греч. – «головной мозг») – физиологический барьер между кровеносной системой и центральной нервной системой. Психоактивные вещества, в число которых входят психотропные и нейротропные лекарственные препараты, проходят сложный путь в организме, в зависимости от способа принятия могут перерабатываться организмом в производные, и, проходя через гематоэнцефалический барьер (ГЭБ), воздействовать на передачу нейронами нервных импульсов, например, через баланс нейромедиаторов в мозге, изменяя, таким образом, работу нервной системы. Наличие ГЭБ затрудняет лечение многих заболеваний центральной нервной системы, так как он не пропускает целый ряд лекарственных препаратов.

Выражения и состояния портрета

В маскотерапии непроизвольно возникающие выражения лица на портрете клиента могут носить определяющий психотерапевтический характер. Кажущаяся непроизвольность форм лица, при более тщательном исследовании оказывается имеет свои истоки в душе портретируемого и в душах окружающих портрет людей.

Начало портрета, в котором отец увидел своего сына, осознавая родовую связь и подобие сущности своей со своим потомком.

В процессе создания портрета из скульптурного пластилина психотерапевт непроизвольно придает портрету дополнительные выражения лица. Эти дополнительные выражения на портрете могут возникать по нескольким причинам, например, по причине незавершенности портрета, когда недостаточно точно передано портретное сходство, по причине отвлеченности психотерапевта на других присутствующих при портретировании людей (чаще всего, близких и родных клиента). Но если предыдущие две причины могут быть преодолены к финалу портретирования, то последняя и основная причина – подсознательного влияния внутренних ощущений и состояний художника, когда все портреты несут на себе отпечаток их создателя, – никогда не преодолевается даже выдающимися художниками. Возможно, благодаря именно этой причине искушенные в искусстве люди иногда могут определить автора неизвестного портрета.

Но если для искусства портрета придание художником своих состояний и черт характера лицу натуры может считаться недостатком, то в маскотерапии (арт-терапии, психотерапии) этот недостаток, при некоторых оговорках, может считаться достоинством.

Если психотерапевт более развит как личность относительно своего клиента, то придание стойких выражений своего лица портрету клиента задает соответствующий тон и тому психотерапевтическому процессу, который разворачивается вокруг создаваемого портрета. На портрете возникают выражения, которые «подтягивают» портретируемого клиента к тем состояниям, которые ему или вообще не были свойственны до этого момента, или были свойственны только в очень редких случаях. И здесь нет никакой мистики, так как работает всем известный закон эмоционального заражения и зеркальных нейронов. Клиент всматривается в выражение портрета и непроизвольно отражает его и собственным лицом, и душевным состоянием, как это происходит у всех зрителей в зале, когда они наблюдают выразительного актера на сцене.

Что-то подобное может происходить и при условии, когда психотерапевт как личность не обладает выдающимися способностями, но может настраиваться на светлые, положительные образы, что неминуемо отразиться и на портрете, и на портретируемом клиенте.

Здесь уместно упомянут об уникальных феноменах маскотерапии – сопутствующих психотерапевтическому портретированию образах, которые могут задавать тон и предопределять исход всей работе. Например, при первых встречах, чаще всего, происходит познание и диагностика, еще через несколько встреч психотерапевт задумывается над исходом работы и ему могут приходить разные образы, отражающие смыслы такого исхода. Иногда эти образы приходят во сне. Если образы интерпретируются положительно, то их следует рассказать клиенту, который проникается ими и они ведут его в дальнейших встречах.

Положительные перспективные образы будущей жизни клиента оказывают влияние и на психотерапевта-художника, придавая его состояниям, выражениям и отношениям соответствующий оттенок. Все дальнейшее взаимодействие разворачивается уже по возникшему в сопутствующих образах сценарию. Другое дело, когда непроизвольно возникшие образы носят отрицательный смысл. Если их не преодолеть, то они определят свой исход работы.

Таким образом, портрет является не только отражением клиента, но и отражением душевных состояний психотерапевта-скульптора, тем самым участвуя в процессе психотерапии.

Свое лицо и зависимость

Мы творим себе кумиров, так как наше лицо нам недоступно.

Иногда внутренний образ себя замещается образом другого, эмоционально значимого, человека, что приводит к видению мира глазами другого, к жизни другого человека. Дискомфорт такой жизни толкает к желанию затуманить мир, разобщиться с такой навязанной жизнью и вернуться к самому себе, что заставляет людей применять психоактивные вещества, например, алкоголь, никотин, наркотики или галлюциногены. Эта зависимость от веществ изменяет не только психологическую, но и физиологическую природу личности, постепенно приводя ее к суррогату цели. Зависимость от вещества по сути своей является зависимостью от другой личности, отсутствием своего лица.

В этих автопортретах пациенты видели своих кумиров – знаменитых певцов, подражая им и в употреблении психоактивных веществ.

В нашей культуре нет методов кристализации личности, очищения себя от привнесенных образов. Можно наблюдать массу двойников, в которых дублируется одна личность, активная и выразительная эмоционально, которую тиражируют СМИ и которая заслоняет собой внутреннее видение людей самих себя.

Розыски себя самого должны происходить в процессе концентрации на своем лице и на портрете, в котором отражен образ души. Такие портреты большая редкость.

В маскотерапии процесс портретирования необходимо строить так, чтобы личность отстранялась от привнесеных образов, осознавая их, находила скрытое и сокровенное, свой единственный и неповторимый образ души.

Чаще всего такой образ оригинален и наполнен чувством силы и вечности, что влечет за собой яркое понимание своего предназначения в этом мире, своей роли и смысла в жизни. Настоящий образ души соединен с источником коллективного подсознания, источником творчества.

Так я думал до недавнего времени, но один талантливый пациент спросил меня однажды, действительно ли я верю, что в любом человеке можно отыскать оригинальный образ его Я, великий смысл и предназначение его жизни? Ряд сложных психотерапевтических случаев начинают меня переубеждать и я склоняюсь в последнее время к мысли, что не у всех людей истинное их лицо спрятано. Оно может просто отсутствовать и ему только предстоит сформироваться в процессе душевных и физических усилий. В противном случае обезличенные люди обречены быть только второстепенной частью группы, коллектива или толпы, со всеми вытекающими из этого положительными и отрицательными последствиями. И в этой правде есть своя, на первый взгляд скрытая, истина и необходимость природы социальной жизни.

Важно! Если речь не идет о поиске уникального лицо личности, то маскотерапия может помочь приподняться человеку до уровня здоровой индивидуальности, разотождествив себя с болезненными сущностями сознания и подсознания, изучив свои сильные стороны и способности, урегулировав социальные и внутренние конфликты. И это не мало!

Созависимость

Созависимость сродни состоянию «потери собственного лица». Применяя маскотерапию, мы подводим созависимого к осознанию маски, которая соответствует лицу зависимого, и открываем человеку его лицо.

Созависимость – явление, которое впервые было обнаружено при взаимодействии тех, кто зависит от алкоголизма (зависимый) и поведением тех, кто заботится о них (спасители, они же со-зависимые).

Некоторое время спустя обратили внимание на сходство созависимых из семей алкоголиков с теми, кто просто заботится о людях, страдающих психическими расстройствами. В настоящее время практически все, кто так или иначе проявляет заботу о другом считаются созависимыми.

Поведение созависимых проявляется в сверх опеке, взятии на себя полной ответственности за финансовое и эмоциональное благополучие другого, лжи и сокрытии от окружающих негативных последствий поведения зависимого, с целью продолжать оставаться в отношениях с ним. В долгосрочной перспективе спасители становятся полностью ответственными за своих партнеров, а их собственное психическое и физическое здоровье распадается. Часто у «любителей помогать» есть серьезные проблемы с самоконтролем.

Размышляя над этой проблемой, невольно приходит мысль, что созависимость сродни состоянию «потери собственного лица» человека. Применяя маскотерапию в данному случае, мы получаем нужный результат – подводим его к осознанию маски, которая соответствует лицу зависимого, и открываем человеку его лицо.

«Созависимость – эмоциональное, психологическое и поведенческое состояние, возникающее у человека в результате длительного следования установкам, которые препятствуют открытому выражению чувств и прямому обсуждению личных и межличностных проблем». «Созависимый – индивид, который на реакцию употребления кем-то из близкого окружения наркотиков или алкоголя приобрел неэффективные модели поведения». «Созависимый – тот, кто позволил поведению другого человека влиять на свое собственное, и кто одержим контролем поведения этого человека».

Возвращаясь к своему лицу, личность осознает чужеродность установок, открывает свои потребности, чувства и проблемы.

Сложно доказать, является ли созависимость заболеванием или это более широкое явление современной культуры. Но все специалисты сходятся во мнении, что созависимость может сделать человека больным и способствует тому, что люди вокруг его остаются больными.

С точки зрения маскотерапии, созависимость – синоним обезличенности, которая свойственна людям массовой культуры. Придать всем участникам массовой культуры собственное лицо невозможно. Маскотерапия и не ставит таких задач. Но отдельным личностям – вполне реально.

Как люди становятся созависимыми?

Вырастая в дисфункциональных семьях, человек обучается созависимому поведению в детстве, через подчинение и подражание зависимым родителям или членам семьи. Дети алкоголиков чаще всего обладают созависимыми установками и моделями поведения, но, в общем, любое длительное подчинение родителю или члену семьи с зависимым или психическим расстройством может привести к развитию созависимости. Подражание и длительное подчинение мешают возникнуть индивидуальному стилю жизни и открытию уникального лица личности

Длительные отношения с зависимым и во взрослой жизни могут породить созависимость. Элементы созависимости развиваются в человеке через воспитание и образование только тогда, когда «жертвенность» в списке добродетелей превосходит личные интересы, а мысли и заботы о других ставятся выше интересов развития собственной личности.

Жертвенность – одна из базовых ценностей – подменяется ее подобием. Этакая игра в жертву – маска жертвы, скрывающая бессмысленность собственного существования.

Подобное поведение наблюдается и у родителей или опекунов душевнобольных, когда они подсознательно, а иногда и осознанно, не хотят выздоровления своим опекаемым, так как теряют вместе со своей ролью и смысл жизни. Потеря же смысла жизни является прямой причиной суицидального поведения и смерти.

Поведение созависимого – это вид вынужденной адаптации, целью которой является удовлетворение некоторых своих потребностей через заботу о том, кто не в состоянии позаботиться о себе сам. По мере того как роль спасителя прогрессирует, созависимый иногда даже забывает о некоторых своих собственных потребностях и проблемах. В результате, даже если происходит физический разрыв с зависимым человеком, созависимые переносят стиль своей адаптации на будущие отношения. Другими словами, подыскивают себе нового кумира, с лицом которого и живут.

Служитель жреца Танатоса

Созависимый служит жрецу Танатоса. А стремящийся к смерти с помощью алкоголизма, наркомании или суицида невольно является таковым жрецом бога Танатоса. Данное утверждение не является умозрительным. Пациенты маскотерапии на начальных этапах развития портрета видят в примитивном слепке череп и даже подчеркивают иногда этот образ, или лепят его отдельно, тем самым подчеркивая доминанту их сознания. Образы смерти могу у них присутствовать на татуировках, эмблемах и рисунках одежды, в интерьере дома или в салоне машины.

Жрец Танатоса

Баланс отношений с Жизнью и Смертью сродни мудрости. Нарушение этого баланса в сторону Смерти формирует к ней влечение и разрушает Жизнь.

Баланс отношений к Жизни и Смерти – понятие родовое. И каждый член рода вносит свой вклад в формирование культуры отношений с началом жизни тела или его финалом. Еще в психологической практике Хелингера было замечено, что преждевременная смерть по воле человека приводит к зависимому поведению его потомков. Данное наблюдение в большинстве случаев подтверждается и в нашей практике.

У зависимого человека в архаичной части его души есть склонность поклоняться и служить богу смерти, тем самым своей непонятной, таинственной жизнью поражать сознание созависимого человека, вызывать необъяснимое восхищение им. А созависимый человек невольно воспринимает жреца Танатоса, как достойного кумира, чтобы ему служили.

Таким образом Смерть через своих служителей берет досрочную дань от Жизни.

Пересмотр договора с Танатосом может изменить ситуацию в лучшую сторону.

Вопрос в том, как можно договориться со смертью?

В одном убежден, что диалог возможен!

Важно! Бесполезно соперничать с образом Танатоса в сознании пациента, так как, образно говоря, сквозь его глаза на вас смотрит сама смерть и в его лице ее черты. Но пересмотр договора с ней возможен, если возьмете себе в союзники второй основной инстинкт человека – Эрос!

Мотивы и смыслы

Мотивы и смыслы нашей жизни зависят от того, с кем мы себя идентифицируем сознательно и/или неосознанно. При этом нельзя отрицать, что мотивы и смыслы жизни во многом определяются нашей сутью, которая и подменяется частично или полностью идентификациями с кем-либо. При этом образ человека, с которым происходит идентификация, не обязательно должен присутствовать в нашей жизни воочию.

Например, в комнате мальчика, который годы проводит в одиночестве, висит портрет прабабушки, с которым у него периодически происходят зрительные, а иногда и словесные, диалоги. При отсутствии других людей, стабильных образов и зеркала в комнате, сознание ребенка запечатлевает образ прабабушки настолько, что даже через 20 лет видит его черты в своем автопортрете. Следует добавить, что автопортрет молодого мужчины создавался в рамках терапевтической работы с целью определения лица личности и преодоления зависимости от алкоголя.

Метод автопортрета дает нам возможность в процессе определения лица личности определить и основные смыслы жизни человека, которые в таких случаях всегда размыты и очень неопределенны. А неопределенность смыслов влечет за собой и неопределенность мотивов и целей или их отсутствие. В такой ситуации душевные процессы и поступки созидательного характера сменяются разрушительной деятельностью относительно других людей и/или обращаются на себя в форме алкоголизма, наркомании или суицида.

Ассоциативное Взаимодействие с портретом

При создании терапевтического портрета или автопортрета часто возникает ряд ассоциаций с другими значимыми для портретируемого пациента личностями. Портрет на первоначальных этапах имеет приблизительные расплывчатые очертания и его сходство с другими людьми естественно. Эти «другие» в создаваемом портрете не случайны. Они присутствуют первоначально не столько в развивающемся портрете, сколько в сознании портретируемого. И их присутствие важно и актуально в настоящий момент для психотерапии.

На дальнем плане первоначальный образ, который был создан человеком, наблюдая себя в зеркале.

Одного осознания присутствия «другого» в лице и жизни личности достаточно для начальной терапии. На последующих этапах важно сформировать ряд диалогов и взаимодействий пациента с возникающими в портрете образами, тем самым изменив систему связей и сил в структуре личности. Например, сделать что-то относительно образа или сказать ему что-то. В результате такого взаимодействия с выявленными структурами личности (субличностями) возникает осознание внутреннего диалога, что дает нам возможность изменять соотношения структурных элементов личности в нужном направлении. Взаимодействие с субличностями дает и понимание их соотношений с основным Я личности, понимание того, что субличность (часть) никогда не может заменить собой всю личность (целое).

Субличность – структура психики человека, воспринимаемая сознанием Я как нечто отдельное от себя, а также внутренний образ, привязанный к элементам лица и личности другого человека реального или вымышленного, инога, даже животного. Например, один из моих клиентов, обратившийся ко мне за помощью «найти свое лицо» совместно со своей мамой, подсознательно отождествлялся в его семье со старой детской игрушкой – плюшевым медвежонком – Мишуткой. Несмотря на то, что клиент имел 30 лет от роду, успел закончить университет и защитить диссертацию, в семье его зачастую звали Мишуткой, подразумевая образ его любимой игрушки, и он принимал данное отождествление как само собой разумеющееся. Образ игрушки с ватой в голове присутствовал в сознании домочатцев, мешая объективно и всерьез воспринимать повзрослевшего человека. Если учесть, что мой пациент был младшим в семье и уважительно относился ко всем старшим, то я не исключаю, что подсознательно образ Мишутки мешал ему адекватно воспринимать себя взрослым образованным мужчиной.

Субличности возникают на разных этапах развития человека и обеспечивают его защиту, реализацию его потребностей и позволяют ему жить так, как он живёт. Понятие субличности введено в научный обиход в рамках психосинтеза, разработанного итальянским психиатром и психологом Р. Ассаджиоли. В соответствии с его представлениями, субличность представляет собой динамическую подструктуру личности, обладающую относительно независимым существованием. Самые типичные субличности человека – те, что связаны с социальными (семейными или профессиональными) ролями, которые он принимает на себя в жизни, например, с ролями дочери, матери, сына, отца, бабушки, любимой, врача, учителя и т. д. Субличности проявляются опосредованно, например, в том случае, когда человек разговаривает сам с собой, ведёт внутренний диалог. Голоса, которые при этом говорят, задают вопросы и отвечают во внутреннем мире человека, и есть проявление его субличностей. Качества, способности и навыки человека, которые он демонстрирует в своей жизни, также являются проявлениями его субличностей. В маскотерапии субличности ассоциативно появляются при создании портрета, и их могут видеть не только портретируемые, но иногда и другие наблюдатели развивающегося портрета.

В соответствии с данными мыслями, можно говорить и о завершенности портрета. Портрет считается завершенным только тогда, когда он уже не вызывает никаких ассоциаций с другими личностями, животными или сущностями. Портрет также не должен ассоциироваться с прошедшими возрастами портретируемого, но это не исключает перспективного мышления относительно возможного будущего.

В связи с этим в работе можно применять и гипнотическую прогрессию, что более подробно описано в моих книгах «Темпоральная психология», «Психотерапия для России» и «Лицо личности».

Максимы маскотерапии (о лице, душе, портрете и психотерапии)

Лицо и душа

1. Лицо – образ души и ее сущность.

2. В лице – вся сложность души.

3. Вся душа в лице.

4. Лицо – душа.

5. Душа может выразиться и предстать миру максимально полно только в лице.

6. В лице отражены и базовые структуры, и мимолетные движения души.

7. Лицо – явление души в материальном мире.

8. Познавая лицо, узнаем душу.

9. Прикасаясь к лицу, прикасаемся к душе, преобразуя лицо, преобразуем душу.

10. Теряя лицо, теряем душу.

11. Находим душу, если находим свое лицо.

12. Не иметь лица – не знать и души.

13. Боль души – боль на лице, что в душе, то и на лице.

14. Душа без лица смерти подобна.

15. Душа конкретизируется в лице.

16. Уподобление другому происходит через отражение его лица.

17. Приближение к себе через отражение себя, через восприятие своего отражения и портретирование оного.

18. Укрепление себя через фиксацию своего зеркального двойника в материале.

19. Существует ли душа без самоосознания в лице?

20. Лицо (портрет) – код души, познаваемый только близкой душой.

21. Одухотворенное лицо – душа в лице, лицо, насыщенное душевной глубиной.

22. Лицо – сущность чего-либо в определенное время, например, лицо личности, лицо компании, лицо времени, страны, года.

23. Лицо выходит за пределы личности, человека и становится психологическим понятием, одушевляя все вокруг.

24. Лицо без имени – безымянная душа.