Текст книги "Сквозь Время"

Бес, на протяжении поединка крутившийся вокруг соперника, тоже чувствовал усталость и продолжал лишь контратаковать, так как считал что это в три раза эффективнее атаки, она отнимает втрое больше сил и требует тройного превосходства в скорости, чего у противника не наблюдалось.

Яробор начал очередную атаку сверху.

Бес вновь оказался внизу и сделал мягкий обвод.

Соперник, пыхтя, снова поднял оружие и ударил в пустоту.

Иван сумел зайти ему за спину и лишь слегка ткнул остриём между лопаток.

На рубахе парня выступило небольшое пятно крови.

Иван сделал несколько быстрых шагов назад и опустил меч, показывая, что вышел из поединка.

Однако юноша снова бросился в атаку.

Его остановил окрик Переяра:

– Стой, Яробор! Бой закончен! Ты уступил.

Тот нехотя остановился.

Старик подошёл к Бесу и сказал:

– Ты очень искусный воин, чужестранец. Я побывал во многих славных битвах, но таких как ты не встречал. Где ты учился этому?

– У воинов, живущих далеко на востоке, там, где просыпается солнце. Люди той страны искусны во многих делах, это великий и многочисленный народ, но сейчас им правит недостойный человек, он губит и своих, и чужих. Я сражался с ним и оказался здесь. Я не смогу туда вернуться, это очень далеко. Чтобы дойти туда, нужно много жизней, очень много, – ответил Иван, стараясь говорить как можно проще, чтобы старику было понятно.

– Если ты не сможешь дойти туда, оставайся, хорошие воины везде нужны, – сказал Переяр.

– Благодарю за приглашение, – кивнул Иван и подумал, что на какое-то время вопрос с пристанищем решён, а там будет видно.

Потекли размеренные дни, состоящие из простых занятий: охоты да неспешных разговоров у костра. Говорил в основном Переяр, как старший и наиболее мудрый. Он рассказывал о походах и сражениях, в которых участвовал, говорил о богах и о том, как следует их почитать.

Спали все вместе в просторной пещере, укрытой сухой травой и медвежьими шкурами, отчего холодные камни не вытягивали из тел тепла.

У Ярушки традиционно было и другое имя – Оляна, так её называли с рождения до семи лет[24]24
  До начала христианства славянских народов имена детям давались не по церковному календарю. Родители выбирали имя, какое хотели. На выбор могли повлиять: место, в котором ребенок родился или количество детей в семье на данный момент и т. д. К примеру: Белиан (белый), Кветан (рожденный в апреле), Поляна (рожденная в поле), Первуша (первая дочь). В зависимости от региона, имя новорожденному давали самый молодой или самый старый член семьи. Имя, данное при рождении, ребенок носил только до семи лет, потом получал свое взрослое имя. Его можно было поменять после свадьбы, переезда, или изменения социального статуса. В течение долгого времени после начала христианства, люди носили по два имени: в повседневной жизни и полученное при крещении. В настоящее время славянские имена мало используются. В России только три процента имен славянского происхождения.


[Закрыть]. В пещере у неё был свой уголок, куда из мужчин никто не заходил. Зато она могла бывать везде, где ей захочется, радуя всех смехом и звонким весёлым голосом. Купаться все ходили на реку, протекавшую у подножия холма. Когда Ярушка хотела искупаться, то не ходила одна. Её всегда сопровождал Переяр, из оружия беря лишь рогатину, на которую по привычке опирался, как на посох.

По просьбе Яробора и Ратмира, Иван обучал их своему искусству, а братья учили его премудростям охоты и стрельбы из лука. В этом оба преуспели, а у Ивана никак не получалось и он чувствовал, что в душе братья реабилитируются, радуясь, что превосходят чужеземца многократно. Впрочем, они не были злобивыми или завистливыми, отношения установились вполне дружеские и троица целыми днями пропадала на охоте.

Порой братья и Иван сопровождали Переяра к капищу, где старик совершал обряды. Постепенно у капитана, в душе воспринимавшим всё с лёгкой насмешкой, как какую-то детскую игру, в которую зачем-то играют взрослые, появилось уважение. Во-первых, он действительно почувствовал облегчение и уже не мучился постоянными видениями войны, разрушений и горя, а во-вторых, общение с простыми и бесхитростными людьми оказывало лечебное воздействие на его душу. Он наконец-то стал постепенно становиться прежним, как до войны – тихим и спокойным.

Вот только отношения с Ярушкой беспокоили Беса. Он видел, что девушка к нему явно неравнодушна и её простота и открытость смущали его, кроме того, он не знал, как к этому отнесётся Переяр. Но быстро выяснилось, что он спокойно воспринимает чувства внучки к чужеземцу, оказавшемуся опытным воином, а значит, способному защитить её в случае необходимости.

Иногда Иван и Ярушка гуляли по плоскогорью, забираясь на невысокие холмы, откуда открывался вид на необъятный, во все стороны до самого горизонта, лес.

Смешливая девчонка, придерживая распущенные волосы, легко прыгала по камням, упавшим стволам, весело и звонко смеялась, открыто и просто глядя на Беса большими голубыми глазами, и он чувствовал, как влюбляется в неё, жившую на свете более тысячи лет назад.

Именно это его и останавливало, хотя между ними ничего и не было, кроме взглядов и улыбок. Просто Иван никак не мог привыкнуть к мысли, что здесь он не временно, а навсегда. Никто его отсюда не вытащит, никакой машины времени здесь нет. Вместе с тем, капитан думал о том, что возвращаться в свой мир или в будущее не хочет. Там – война, горе и боль миллионов людей, там процветают зависть, ложь, предательство, страсть к обогащению, насилие. Лучшие и порядочные, ещё оставшиеся среди той помойки грязных страстишек, всеми гонимы, презираемы, они зачастую влачат жалкое существование, задыхаются и гибнут в зловонии, не желая принимать навязываемые правила существования в обществе. Здесь же, пусть в древнем мире, всё просто, понятно, бесхитростно, здесь нет войны и есть она – Ярушка, так неожиданно ворвавшаяся в его душу, покрытую болезненными ранами потерь, разочарований и тяжёлой усталости.

Однажды они загулялись и вернулись поздно. У потухшего костра на утоптанной каменистой земле кто-то, видимо из братьев, нарисовал капище и богов.

– Они ушли к богам, – сказал Ярушка.

– Я должен идти за ними, – ответил Иван. – Нехорошо, если я не пойду.

– Я с тобой, не хочу оставаться одна.

– А тебе можно?

– Конечно, – удивилась Ярушка. – К богам могут ходить все.

– Хорошо, идём.

Они преодолели путь до капища уже к вечеру, причём девушка без устали бегала по лесу, собирая цветы и какие-то травы. Из цветов она сплела венок и надела на голову, убрав под него волосы, которые то и дело вываливались густой светлой волной, рассыпаясь по плечам и спине. Ярушка смеялась и убирала их вновь. Травы она собирала в кусок холщовой ткани, сказав, что пригодятся зимой, когда всюду будет снег и холод.

Ощущение опасности пришло неожиданно, такого Бес здесь ещё не испытывал. Он замер за деревом, вслушиваясь в лесную тишину. Ярушка, тревожно глядя на него, остановилась рядом.

– Стой здесь, никуда не уходи, – шепнул Бес. – Я посмотрю, что там.

Он заскользил в сумерках среди деревьев и вскоре услышал лязг ударов и крики.

У подножия холма стояли привязанные к деревьям запряжённые лошади, не меньше двадцати. Они мирно щипали траву и тревожно фыркнули, дёрнувшись на привязи, почувствовав неожиданно появившегося из темноты человека.

Крики и звон, идущие сверху от капища, стали слышны отчетливо. Бес мгновенно понял, что это и стал торопливо взбираться по пологой возвышенности. Он появился на площадке неожиданно для всех, и увидел, как Переяр, Ратмир и Яробор, стоя спинами к идолам, теснимые в костры, стойко сражались с неизвестными ратниками. Вокруг лежали убитые и раненные, у которых старик и парни, побросав топоры, забрали мечи и круглые деревянные щиты, обитые полосками стали.

Тени от фигур метались по площадке, падали на идолов, убитых и раненных людей, срывались с них, разрывались сполохами огней, сливались и снова распадались в бешеной пляске, сопровождаемой страшными криками, звоном сшибающихся мечей и глухих ударов щитов.

Бес подскочил к ближайшему ратнику со спины, в прыжке опёрся левой рукой ему на плечо и с криком мощно ударил кулаком правой его под основание черепа. С головы врага слетел остроконечный шлем, а сам ратник с неестественно упавшей на плечо головой рухнул сначала на колени, а потом лицом вниз.

Иван схватил меч и двумя стремительными выпадами из низкой стойки сразил двух повернувшихся на крик противников.

В это время, уронив разбитый щит, с разрубленной головой рухнул Яробор, и почти сразу за ним проткнутый насквозь захрипел, падая Ратмир.

Переяр, видя гибель внуков, закричал дико и перешёл в наступление, убивая всех на своём пути, разрубая щиты и шлемы, пробивая латы.

Но его враги, бородатые, со страшными глазами, сильные и крепкие, закалённые в десятках битв, не отступали. Они окружили старика и изрубили не защищённое латами тело. Залитый кровью Переяр упал на спину под их беспощадными ударами, не издав ни звука. Остановившиеся глаза смотрели в ночное небо, разметавшаяся седая борода намокала от хлещущей из него толчками крови.

Бес остался один против семерых. Пустяк для мастера, владеющего секретами боя на мечах. Он мастером не являлся, но в своё время был хорошим учеником у такого инструктора.

В закрутившейся бешеной каруселью схватке Бес разил с холодным спокойствием, выводя из строя своих врагов одного за другим.

Через несколько минут всё было кончено. И никто из семерых не отступил, до последнего сражаясь и приняв уготованное с достоинством, считая, что смерть в бою – величайшая из всех возможных честь для воина.

Не изменяя своему правилу, Бес добил раненых, молча и спокойно смотревших ему в глаза и умиравших с улыбками на губах.

Затем осмотрел Переяра Ратмира и Яробора и убедился, что помочь им ничем не сможет, они уже мертвы. После чего поспешил вниз.

Лошади, почувствовав запах крови, идущий от залитой ею одежды Беса, опять зафыркали, шарахаясь.

Дойдя до места, где он оставил Ярушку, Иван никого не обнаружил. Сердце тревожно застучало, а душа сжалась в нехорошем предчувствии.

– Ярушка! – позвал негромко Бес.

Никого.

– Ярушка!! – крикнул он уже громче.

Ветер, нагнавший тяжёлые низкие тучи, гулял в ветвях вековых деревьев.

– Ярушка!!! – закричал во всю силу Бес.

И опять только ветер, шумящий в кронах.

Вдруг Иван увидел венок из цветков, кусок холщовой ткани с охапкой собранных трав. Всё это лежало под деревом, на траве, усыпанной старыми иголками и шишками.

«Вот оно как! Вот оно как!» – запульсировала тревожная мысль.

Бес осмотрелся и ничего в тёмной чаще не увидел, но почувствовал донесённый ветром запах конского пота, идущий не с той стороны, где стояли привязанные к деревьям лошади. Стараясь не потерять его, он побежал между деревьями и вскоре услышал приглушённый мягкой лесной травой топот, запах усилился.

Бес прибавил в беге и увидел силуэты идущих одна за другой трёх лошадей и всадников. К седлу последней лошади прикреплена верёвка, на ней вели привязанную за руки Ярушку. Во рту торчал кляп, растрепанные волосы застилали глаза, она спотыкалась, иногда падала на колени. Тогда всадник останавливался и ждал, когда девушка поднимется.

Бес неслышно подскочил к девушке и одним ударом меча перерубил верёвку.

– Беги! – крикнул он.

Ярушка отчаянно метнулась в сторону и исчезла в темноте среди деревьев.

Первый всадник успел поднять лук, и Бес услышал, как натянулась тетива, однако беглянки лучник уже не видел и развернулся в седле в сторону капитана.

Иван скользнул под лошадь, и стрела со свистом пролетела мимо. Испуганное животное пошло боком. Ухватившись за стремя, Бес снизу ударил мечом в наездника.

Тот с хрипом свалился, а Иван был уже возле второго, обнажившего меч и поднявшего коня на дыбы, чтобы значительно увеличить рубящую силу удара.

Матешин вновь проскочил под крупом опускавшегося коня и рубанул третьего всадника, натягивающего тетиву.

Лучник рухнул под ноги своей лошади, а Бес отразил первый рубящий удар оставшегося.

Он направлял на капитана коня и рубил наотмашь, стараясь достать.

Когда Иван хватал коня под уздцы, всадник поднимал животное на дыбы, и капитану приходилось уворачиваться от ударов кованых копыт.

Вдруг всадник покачнулся и поник к шее коня. В его спине торчала стрела, а позади с вражеским луком в левой руке стояла Ярушка.

Сверху, сквозь ветви и разрывы туч на неё падал свет круглой большой луны.

Она опустила лук.

Бес, тяжело дыша, привалился к дереву.

– Где дедушка и братья? – спросила девушка.

– Они погибли, защищая богов, – сказал Иван.

Ярушка внимательно посмотрела на капитана и спросила:

– Твоя одежда вся в крови. Ты ранен?

– Нет, это не моя кровь, – ответил Бес.

– Ты защищал богов вместе с ними?

– Да.

– Идём туда, – решительно сказала она, построжав лицом.

– Кто они все? – спросил Иван.

– Русы, – просто ответила девушка. – Дружинники князя. Пришли с новым богом, забыв о старых. Нам не нужен чужой бог, у нас есть наши. И мы будем их защищать всегда.

Они пошли по лесу, тревожно шумящему от поднявшегося ветра. Он подхватывал волосы девушки, бросал на ветви. Волосы цеплялись, но Ярушка не обращала внимания, идя молча и торжественно.

Поднявшись на холм, девушка остановилась, осматривая место недавнего боя. Костры догорали и уже не давали света.

Опять вышла из рваных низких туч луна и осветила площадку, усыпанную трупами.

– Нужно очистить всё от врагов, – сказала Ярушка.

Бес принялся стаскивать убитых ратников к склону и толкать тела вниз, бросая туда же оружие.

Когда он убрал всё, девушка сказала:

– Нужно много дров.

Почти до утра капитан таскал сучья из леса наверх, без конца поднимаясь на холм и спускаясь, отчего вымотался вконец, но виду не подавал.

Да и Ярушка, занятая мыслями, не видела ничего вокруг.

Иван сложил тела Переяра Ратмира и Яробора и обложил принесённой большой кучей веток.

Как только над горизонтом появилось солнце, быстро исчезнувшее в низких тучах, девушка попросила Беса поджечь ветки от углей почти затухших костров.

Пламя жарко занялось на ветру.

Ярушка с отрешённым лицом заговорила нараспев:

 
Се сва оне ыде
А тужде отроще одьверзещеши врата ониа.
А вейдеши в онъ – то бо есе красен Ирий,
А тамо Ра-река тенце,
Якова оделяшещеть Сверьгу одо Яве.
А Ченслобог ученсте дне нашиа
А рещет богови ченсла сва.
А быте дне сварзеню
Ниже быте ноще.
А усекнуте ты,
Бо се есе – явски.
А сыи есте во дне божстем,
А в носще никий есь,
Иножде бог Дид-Дуб-Сноп наш…
 

Девушка замолчала и они стояли молча и торжественно. Пламя обжигало жаром. Ветер менялся, дым порой валил на них, обволакивая смрадом.

Через час костёр прогорел.

Потом Иван при помощи топора копал твёрдую землю холма и к середине дня вырыл неглубокую яму, куда сложил останки, оружие и топоры.

Загребать яму пришлось руками.

Всё это время девушка отрешённо и величественно, как Карна[25]25
  Карна – богиня погребальных обрядов у славян.


[Закрыть], смотрела за действиями капитана, подсказывая, что нужно делать дальше.

А под самыми тучами бесконечными кругами парил сокол.

Иван воткнул посох Переяра в мягкий холмик. На него спикировал Волелюб, раскрыв хищный клюв и вертя головой.

– Идём, – сказала Ярушка.

Они начали спускаться с холма и услышали крик Волелюба. Птица поднималась в пасмурное небо и вскоре исчезла навсегда.

Конец первой книги.