Текст книги "Презумпции и принципы в конституционном праве Российской Федерации"

Правовая презумпция конституционности деятельности участников конституционных правоотношений, как и одноименный правовой принцип, выполняет важнейшую функцию стабилизатора не только конституционно-правовых, но и всех остальных правоотношений. Цель данной презумпции заключается в поддержании единого конституционного пространства на территории Российской Федерации. Принимая во внимание то, что Россия является федеративным государством, обеспечение принципа верховенства Конституции Российской Федерации и поддержание ее высшей юридической силы на всей территории Российской Федерации является одновременно сложной и важной задачей.

Презумпция конституционности деятельности участников конституционных правоотношений распространяется на всех участников конституционных правоотношений без исключения. Обязанность осуществлять свою деятельность в соответствии с конституционными положениями в полной мере лежит на всех участниках конституционных правоотношений вне зависимости от того, является ли такой участник простым гражданином Российской Федерации или высшим государственным органом власти. Такое обязательство закреплено в ч. 1 ст. 15 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации.

Данная презумпция не имеет прямого закрепления в отечественном законодательстве. Косвенное закрепление этой презумпции в Конституции Российской Федерации содержится в нормах, закрепляющих принцип конституционности деятельности участников конституционных правоотношений (ч. 1, 2 ст. 15) и решениях Конституционного Суда Российской Федерации. В зависимости от характера конституционных правоотношений и их участников Конституционный Суд Российской Федерации ссылается на различные аспекты рассматриваемой презумпции. Например, в своем Особом мнении по делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного закона) Тамбовской области (постановление Конституционного Суда Российской Федерации № 19-П от 10 декабря 1997 г.)[115]115
  Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Б. С. Эбзеева «По делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного закона) Тамбовской области». Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 10 декабря 1997 г. № 19-П) // Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. № 1.


[Закрыть] судья Конституционного Суда Российской Федерации Б. С. Эбзеев ссылается на презумпцию конституционности деятельности органов государственной власти и их должностных лиц и принимаемых ими правовых актов.

Таким образом, презумпцию конституционности деятельности участников конституционных правоотношений целесообразно охарактеризовать как косвенно закрепленное в нормах конституционного права предположение, при котором деятельность всех участников конституционных правоотношений считается соответствующей положениям Конституции Российской Федерации до тех пор, пока иное не доказано в установленном нормативными актами порядке.

Косвенное закрепление презумпции конституционности деятельности участников конституционных правоотношений в нормах права и отсутствие прямого указания на наличие данной презумпции в Конституции Российской Федерации не является основанием полагать, что эта презумпция не имеет существенного значения в российском праве или вообще не отражена в нем. Предположим, что презумпция конституционности деятельности участников конституционных правоотношений отсутствует в отечественном законодательстве. В таком случае все субъекты конституционно-правовых отношений изначально считаются нарушающими Конституцию Российской Федерации при вступлении ими в такие правоотношения. Представляется, что такое положение вещей приведет к правовому хаосу, поскольку будет противоречить всем идеям и основам, заложенным в Конституции Российской Федерации. Поэтому Конституция Российской Федерации и конституционное законодательство не могут не предполагать наличие презумпции конституционности деятельности участников конституционных правоотношений. Эта презумпция следует из смысла Конституции Российской Федерации и отражается в ее положениях. Данную презумпцию в соответствии с приведенной в первой главе настоящей работы классификацией правовых презумпций целесообразно охарактеризовать как правовую (вытекает из положений Конституции Российской Федерации и отражается в решениях Конституционного Суда Российской Федерации), косвенно закрепленную в законодательстве (отсутствует прямое нормативное закрепление), отраслевую презумпцию (относится к конституционным правоотношениям), которая играет роль базовой презумпции для всех отраслей права. Презумпция конституционности деятельности участников конституционных правоотношений выведена путем истолкования Конституции Конституционным Судом Российской Федерации.

Очевидно, что презумпция конституционности деятельности участников конституционных правоотношений имеет общий характер и ее применение к отдельно взятым обстоятельствам в любом случае потребует ее дальнейшей конкретизации. Тем не менее ценность настоящей презумпции заключается в том, что она «впитала» в себя основное понимание того, что участники конституционных правоотношений изначально должны рассматриваться как надлежащим образом осуществляющие свои права и несущие свои обязанности прежде всего в соответствии с Конституцией Российской Федерации.

Как и принцип конституционности деятельности участников конституционных правоотношений, данная правовая презумпция состоит из множества конкретизирующих ее аспектов, которые разделяют ее на конкретные правовые презумпции в отношении отдельных субъектов конституционного права. Например, относительно граждан Российской Федерации действует презумпция конституционности их деятельности в тех или иных конституционных правоотношениях. Относительно органов власти и должностных лиц действует презумпция конституционности их деятельности.

Если дальше конкретизировать данную презумпцию, то можно говорить о презумпции конституционности деятельности, например, Правительства Российской Федерации и его членов, презумпции конституционности деятельности Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации и его членов и т. д. Представляется, что данный перечень правовых презумпций будет соответствовать списку субъектов конституционного права.

С одной стороны, целесообразно детально описать все возможные правовые презумпции, которые могут возникнуть, например, из презумпции конституционности деятельности органов власти и должностных лиц как одной из составляющих презумпции конституционности деятельности участников конституционных правоотношений, поскольку каждая из них, проходя через призму правового статуса того или иного органа власти или должностного лица, будет отличаться своей правовой спецификой. С другой стороны, важно одной правовой презумпцией охватить сразу несколько однородных категорий, поскольку основная суть всех отдельных презумпций, появившихся в результате конкретизации одной, будет идентична. Так, относительно презумпции конституционности деятельности участников конституционных правоотношений отметим, что единой основой для остальных презумпций, выделенных из данной презумпции, является предположение соответствия деятельности этих участников положениям Конституции Российской Федерации.

Раздел 3
Принцип и презумпция конституционности нормативных правовых актов и их взаимосвязь

Еще одним основополагающим принципом отечественного конституционного права является принцип конституционности нормативных правовых актов. Данный правовой принцип непосредственно взаимосвязан с уже рассмотренным принципом конституционности деятельности участников конституционных правоотношений и относится прежде всего к органам публичной власти и должностным лицам, в чью компетенцию входит принятие нормативных правовых актов. Соответствие нормативных правовых актов Конституции Российской Федерации зависит исключительно от принимающих их органов власти и должностных лиц. Это объясняется тем, что только принимающие нормативные правовые акты органы и должностные лица закладывают в нормативные правовые акты положения, которые должны соответствовать Конституции Российской Федерации.

Принцип конституционности нормативных правовых актов основывается на ряде положений отечественной Конституции, в том числе на закрепленных в ст. 15: законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации; органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации.

Как верно отмечает И. В. Сухинина, принцип соответствия Конституции Российской Федерации означает совершение действий и принятие актов компетентными государственными органами, содержащих нормы права, прежде всего на основе идей конституционализма, отраженных в основополагающем законе государства – федеральной Конституции. Означенный принцип предполагает невозможность подмены положений Конституции ни федеральными конституционными законами, ни федеральными законами (главенствующими конституционными актами), ни иными государственными актами[116]116
  Сухинина И. В. Указ. соч. С. 60.


[Закрыть]. Представляется, что, с одной стороны, рассматриваемый принцип следует определить как обязанность органов, наделенных полномочиями принимать нормативные правовые акты, строго следовать Конституции Российской Федерации во время всех стадий процесса принятия таких актов, с другой стороны, данный принцип есть нормативное закрепление того, что все нормативные правовые акты приняты во благо человека и гражданина и действуют в конституционных рамках, укрепляют стабильность правовой системы государства и направлены на совершенствование правового регулирования.

Наличие рассматриваемого принципа в отечественном конституционном праве также позволяет помимо всего прочего укрепить доверие граждан Российской Федерации к деятельности государства. Так, Конституционный Суд Российской Федерации в своем постановлении от 23 апреля 2004 г. № 9-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федеральных законов «О федеральном бюджете на 2002 год», «О федеральном бюджете на 2003 год», «О федеральном бюджете на 2004 год» и приложений к ним в связи с запросом группы членов Совета Федерации и жалобой гражданина А. В. Жмаковского»[117]117
  Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 апреля 2004 № 9-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федеральных законов «О федеральном бюджете на 2002 год», «О федеральном бюджете на 2003 год», «О федеральном бюджете на 2004 год» и приложений к ним в связи с запросом группы членов Совета Федерации и жалобой гражданина А. В. Жмаковского» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. № 4.


[Закрыть], указывает на конституционный принцип поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, «который предполагает правовую определенность, сохранение разумной стабильности правового регулирования, недопустимость внесения произвольных изменений в действующую систему норм и предсказуемость законодательной политики…». Полагаем, что данный правовой принцип является неотъемлемой частью рассматриваемого нами принципа конституционности нормативных правовых актов. Объясняется это тем, что если обобщить определение данного принципа, основываясь на решениях Конституционного Суда Российской Федерации[118]118
  Постановление Конституционного Суда Российской Федерации 15 июня 2006 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности положений подп. 1 п. 2 ст. 2 Федерального закона «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» и части первой ст. 4 Закона Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» (в ред. ст. 12 Федерального закона «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации») в связи с запросом Верховного Суда Российской Федерации и жалобой граждан М. Ш. Орлова, Х. Ф. Орлова и З. Х. Орловой» // Собрание законодательства РФ. 2006. № 26. Ст. 2876; Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 1 декабря 2005 г. № 462-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Сахалинской областной Думы о проверке конституционности частей первой и второй ст. 16 Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. № 2, и другие решения Конституционного Суда Российской Федерации.


[Закрыть], то получится, что данный конституционный принцип содержит в себе требования правовой определенности, сохранения разумной стабильности правового регулирования, недопустимости внесения произвольных, в том числе конституционно не обоснованных, изменений в действующую систему норм, предсказуемости развития законодательства. Это необходимо для того, чтобы участники соответствующих правоотношений могли в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, приобретенных прав, действенности их государственной защиты, т. е. в том, что приобретенное ими на основе действующего законодательства право будет уважаться властями и будет реализовано, а в случае изменения правовых норм – предоставлена гражданам возможность (в частности, посредством установления временного регулирования) в течение некоторого разумного переходного периода адаптироваться к таким изменениям. Таким образом, можно выделить следующие составляющие принципа поддержания доверия граждан к закону и действиям государства:

– правовая определенность нормативных правовых актов, которая означает недопустимость разночтений и двойственного толкования нормы права. Содержание нормы права не должно вводить участников правоотношений в заблуждение;

– сохранение разумной стабильности правового регулирования;

– недопустимость внесения произвольных, в том числе конституционно не обоснованных, изменений в действующую систему норм. Любые изменения в законодательстве должны быть вызваны объективной необходимостью. Произвольное и необоснованное изменение нормативных правовых актов может разрушить всю цепочку регулирования тех или иных правоотношений и привести к правовому хаосу в процессе праворегулирования;

– предсказуемость развития законодательства, с нашей точки зрения, в том числе означает последовательное принятие нормативных актов, адекватно отвечающих сложившимся правоотношениям или отношениям, которые необходимо урегулировать в будущем. Скачкообразное и непоследовательное развитие законодательства неизбежно приведет к путанице в правоотношениях и правовом закреплении тех или иных установлений;

– введение переходного периода дает возможность участникам правоотношений с минимальными неудобствами и издержками адаптироваться под вновь закрепленные или измененные положения законодательства.

Из охарактеризованных выше составляющих принципа поддержания доверия граждан к закону и действиям государства представляется возможным сделать вывод о том, что данный принцип является неотъемлемым звеном в структуре принципа конституционности нормативного правового акта, поскольку правовой акт должен не только соответствовать конституционным положениям, но также отвечать требованиям принципа поддержания доверия граждан к закону и действиям государства.

Рассмотрим презумпцию конституционности нормативных правовых актов. Цель данной презумпции состоит прежде всего в поддержании верховенства Конституции Российской Федерации, сохранении единства правовой системы Российской Федерации, поддержании соответствия нормативных правовых актов конституционным положениям. Данная презумпция распространяется на нормативные правовые акты, конституционность которых может быть проверена Конституционным Судом Российской Федерации в соответствии с его компетенцией, установленной Конституцией Российской Федерацией и Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде Российской Федерации».

Прежде чем приступить к рассмотрению презумпции конституционности нормативных правовых актов, стоит непосредственно обратиться к понятию конституционности нормативного правового акта.

Как известно, Конституция Российской Федерации формирует и закрепляет основные принципы правового регулирования и является базой всего российского законодательства. Следует отметить, что под юридической силой нормативного акта понимается не только его обязательность вообще, но и место, которое он занимает в общей системе правовых актов. Современная российская нормативно-правовая система на федеральном уровне включает в себя ряд составляющих, а именно: Конституцию Российской Федерации, федеральные конституционные законы, федеральные законы, иные нормативные акты палат Федерального Собрания, указы Президента Российской Федерации, постановления Правительства, акты министерств и иных федеральных органов исполнительной власти. Указанный порядок расположения актов делает акцент на особенную юридическую силу Конституции Российской Федерации. При этом также следует учитывать, что соответствовать Конституции Российской Федерации должны не только акты федерального законодательства, но и акты органов государственной власти субъектов Российской Федерации, а также органов местного самоуправления. Это еще раз подчеркивает, что в системе российского права Конституция Российской Федерации обладает абсолютным верховенством над законами и всеми иными правовыми актами, которые не должны ей противоречить.

Приведем несколько аспектов, которые, с нашей точки зрения, влияют на конституционность нормативных правовых актов:

во-первых, это сознательное ненадлежащее исполнение обязанностей по нормотворчеству, возложенных на органы власти и должностных лиц, в компетенцию которых входит принятие нормативных правовых актов;

во-вторых, это добросовестное заблуждение лиц, в компетенцию которых входит принятие нормативных правовых актов.

Таким образом, с одной стороны, не может быть исключено, что нормативный правовой акт может быть принят вразрез с положениями Конституции Российской Федерации. С другой стороны, считать любой нормативный правовой акт противоречащим конституционным положениям – означает предварительную проверку Конституционным Судом Российской Федерации нормативных правовых актов на соответствие Конституции Российской Федерации, поскольку, например, обеспечение контроля за соблюдением конституционности в сфере федерального законотворчества нельзя целиком вверять парламенту, так как он сам принимает законы и вряд ли мог бы стать эффективным контролем.

Если предположить отсутствие презумпции конституционности нормативных правовых актов в российском законодательстве, то получается, что только после проверки на соответствие нормативного акта Конституции Российской Федерации Конституционным Судом Российской Федерации данный акт может вступить в силу. Такой подход не является приемлемым и реально осуществимым. Во-первых, подобного рода контроль не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, а во-вторых, если предположить, что все нормативные правовые акты должны проходить предварительный нормоконтроль, то незамедлительно возникнет паралич всей правовой системы. В свою очередь, как уже упоминалось выше, законодателю и иным органам и должностным лицам вменено в обязанность принимать акты, которые должны соответствовать положениям Конституции Российской Федерации исходя из принципа конституционности деятельности таких органов и должностных лиц.

В связи с этим Конституционный Суд Российской Федерации широко использует в своей работе при определении конституционности положений тех или иных нормативных правовых актов такое предположение, при котором все нормативные акты, принятые на территории Российской Федерации, признаются соответствующими положениям Конституции Российской Федерации. Иными словами, используется презумпция их конституционности. Опровержение этой правовой презумпции, исходя из полномочий Конституционного Суда Российской Федерации, закрепленных в Конституции Российской Федерации и Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации», находится в его исключительной компетенции.

Поскольку рассматриваемая презумпция не имеет прямого закрепления в российском законодательстве, то ответ на вопрос о ее правовом закреплении может быть найден при толковании положений Конституции Российской Федерации Конституционным Судом Российской Федерации. Нельзя не отметить то, что данная правовая презумпция вытекает из положений Конституции Российской Федерации и не может ею не предполагаться. Это обусловлено тем, что законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации, а субъектам правотворчества вменено в обязанность соблюдать конституционные положения. Отсутствие прямого закрепления презумпции конституционности нормативных правовых актов в Конституции Российской Федерации не свидетельствует ни об отрицании данной презумпции, ни о наличии презумпции неконституционности нормативных правовых актов. Предположение существования презумпции неконституционности нормативных правовых актов невозможно, поскольку данный подход не соотносится с природой Российской Федерации как демократического правового государства, а также в связи нарушением таким предположением принципа конституционности деятельности участников конституционных правоотношений и принципа конституционности нормативных правовых актов.

Таким образом, презумпция конституционности нормативных правовых актов это такое косвенно закрепленное в нормах конституционного права предположение, при котором положения всех нормативных правовых актов, принятых на территории Российской Федерации, считаются соответствующими Конституции Российской Федерации до того момента, пока иное не будет доказано в Конституционном Суде Российской Федерации и оформлено его решением.

Данную презумпцию целесообразно охарактеризовать как правовую (вытекает из положений Конституции Российской Федерации и отражается в решениях Конституционного Суда Российской Федерации), косвенно закрепленную в законодательстве (отсутствует прямое нормативное закрепление), отраслевую (относится к конституционным правоотношениям), которая играет роль базовой презумпции для всех отраслей права. Презумпция конституционности нормативных правовых актов выведена путем истолкования Конституции Российской Федерации Конституционным Судом Российской Федерации.

В качестве примера приведем решения Конституционного Суда Российской Федерации, в которых встречается ряд ссылок на данную презумпцию. Так, судья Конституционного Суда Российской Федерации Г. А. Гаджиев, ссылается на презумпцию конституционности нормативных актов в своем особом мнении по делу о толковании ст. 103 (ч. 3), 105 (ч. 2 и 5), 107 (ч. 3), 108 (ч. 2), 117 (ч. 3) и 135 (ч. 2) Конституции Российской Федерации[119]119
  Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Г. А. Гаджиева «По делу о толковании ст. 103 (ч. 3), 105 (ч. 2 и 5), 107 (ч. 3), 108 (ч. 2), 117 (ч. 3) и 135 (ч. 2) Конституции Российской Федерации». Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12 апреля 1995 г. № 2-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 1995. № 2—3.


[Закрыть]. О данной презумпции также упоминали судьи Конституционного Суда Российской Федерации Н. В. Витрук[120]120
  Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Н. В. Витрука «По делу о толковании положений части 4. ст. 111 Конституции Российской Федерации». Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11 декабря 1998 г. № 28-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 1999. № 2; Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Н. В. Витрука «По делу о проверке конституционности ряда положений Устава – Основного закона Читинской области». Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 1 февраля 1996 г. № 3-П // Вестник Конституционного Суд РФ. 1996. № 1.


[Закрыть], Б. С. Эбзеев.[121]121
  Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Б. С. Эбзеева «По делу о проверке ряда положений Устава (Основного Закона) Тамбовской области». Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 10 декабря 1997 г. № 19-П // Вестник Конституционного Суд РФ. 1998. № 1.


[Закрыть]

Следует отметить различные мнения авторов относительно рассматриваемой правовой презумпции. Так, исследуя вопрос конституционности нормативных правовых актов, И. В. Сухинина при рассмотрении презумпции конституционности государственных актов справедливо отмечает, что действие данной презумпции предполагает юридическую обязанность для всех субъектов, которая выражается в том, что федеральная Конституция и принятые законы государства обязательны для всеобщего исполнения. Этот автор указывает, что основой данной презумпции является предположение, что законодательная, исполнительная и судебная власти хотят и обязаны соблюдать федеральную Конституцию и действуют в соответствии с ней, поэтому и правовые акты, издаваемые ими, должны признаваться соответствующими Конституции, пока официально не установлено иное. Также, отмечая многообразие форм нормативных правовых актов, И. В. Сухинина отмечает многообразие презумпций конституционности, которые применяются при реализации норм, а именно: презумпция конституционности закона, презумпция конституционности и законности подзаконного нормативного правового акта и презумпция конституционности индивидуального акта[122]122
  Сухинина И. В. Указ. соч. С. 63—65.


[Закрыть]. Полагаем, что такой подход, при котором происходит подобное разделение на несколько однородных презумпций, может быть не всегда оправданным. Фактически в данном случае речь идет об одной презумпции, которая в каждом конкретном случае адаптируется под ту или иную разновидность акта. Если применять подобный подход при рассмотрении иных правовых презумпций, то может оказаться, что однородных категорий, под которые необходимо адаптировать презумпцию, будет великое множество и это неизбежно приведет к неопределенностям и трудностям в процессе изучения и применения правовых презумпций. Целесообразнее одной правовой презумпцией охватить сразу несколько однородных категорий, т. е. в данном случае рассматривать все нормативные правовые акты в рамках одной общей презумпции их конституционности.

Указывая на то, что в литературе существуют многочисленные примеры нестандартного использования понятия презумпции, Д.М.Щёкин определяет презумпцию конституционности нормативных правовых актов как вероятностное суждение не о факте, а о соответствии нормативного акта акту более высокой юридической силы и относит ее к суждению о наличии определенных нормативных оснований правоотношений.[123]123
  Щёкин Д. М. Указ. соч. С. 22—25.


[Закрыть]

О. А. Кузнецова, определяя конструкцию презумпции конституционности нормативных актов, указывает на то, что «если нормативный акт принят в установленном порядке, то он предполагается конституционным, пока Конституционным судом РФ не установлено обратное».[124]124
  Кузнецова О. А. Указ. соч. С. 74—75.


[Закрыть]

Ю. А. Сериков относит презумпцию конституционности положений федерального законодательства к норме-принципу, нормативное утверждение которой в частном случае может быть опровергнуто[125]125
  Сериков Ю. А. Правовые презумпции в решениях Конституционного Суда Российской Федерации // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. № 4. С. 3.


[Закрыть]. Следует обратить внимание на различия в названиях презумпции конституционности нормативных правовых актов у ряда указанных выше авторов, а именно: презумпция конституционности государственных актов, презумпция конституционности нормативных актов, презумпция конституционности положений федерального законодательства и т. д. В связи с тем, что большинство исследователей в своих работах только поверхностно упоминают презумпции в конституционном праве без какого-либо их дальнейшего рассмотрения, то довольно сложно предположить, какой именно смысл они вкладывают в упоминаемые ими презумпции в конституционном праве. Представляется, что различия в названиях не изменяют основу конструкции презумпции конституционности нормативных правовых актов, а именно то, что это такое предположение, при котором положения нормативного правового акта считаются соответствующими Конституции Российской Федерации до того момента, пока иное не будет доказано в Конституционном Суде Российской Федерации и оформлено его решением. Тем не менее презумпция конституционности нормативных актов и, например, презумпция конституционности положений федерального законодательства совсем не идентичны по своему содержанию. Из теории права известно, что понятие «нормативно-правовые акты» включает обширный перечень актов правотворчества, а не только акты федерального уровня. Таким образом, презумпция конституционности положений федерального законодательства распространяется только на федеральные нормативные правовые акты.

В рамках рассматриваемой правовой презумпции необходимо отметить, что, исходя из положений Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации не входит рассмотрение на соответствие Конституции Российской Федерации нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, изданных по вопросам, не относящимся к ведению органов государственной власти Российской Федерации или к совместному ведению органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти субъектов Российской Федерации. В компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации также не входит рассмотрение на соответствие Конституции Российской Федерации нормативных правовых актов федеральных министерств, федеральных служб, федеральных агентств и других федеральных государственных органов.

В связи с тем, что Конституционный Суд Российской Федерации обеспечивает правовую охрану федеральной Конституции, в субъектах Российской Федерации функции по охране их учредительных актов (конституций и уставов) выполняют конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации. Поскольку законы и иные нормативно-правовые акты субъектов Российской Федерации «во многих случаях не соответствуют учредительным актам субъектов Федерации»[126]126
  Гошуляк В. В., Ховрина Л. Е., Геворкян Т. И. Конституционное правосудие в субъектах Российской Федерации. М.: Альфа-М. 2006. С. 13.


[Закрыть], основными задачами конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации является правовая охрана учредительных актов субъектов Российской Федерации – конституций и уставов и обеспечение их высшей юридической силы в правовой системе субъектов Российской Федерации. Таким образом, рассмотрение законов субъектов Российской Федерации на их соответствие учредительным актам (уставам и конституциям) субъектов Российской Федерации также не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации.

Подводя итог рассмотрения правовой презумпции конституционности нормативных правовых актов, обратимся к зарубежному опыту нормативного закрепления данной презумпции. Так, например, Кодекс конституционной юрисдикции Республики Молдова[127]127
  Кодекс конституционной юрисдикции Республики Молдова от 16 июня 1995 г. № 502-XIII // Monitoru Oficial1995. № 53—54.


[Закрыть] содержит ст. 7 «Презумпция конституционности нормативных актов».

В данной статье закрепляется следующее: «Любой нормативный акт, а также международный договор, одной из сторон которого является Республика Молдова, считается конституционным до тех пор, пока его неконституционность не будет доказана в процессе конституционного судопроизводства с обеспечением всех предусмотренных настоящим кодексом гарантий». Также отметим, что Закон Республики Беларусь «О Конституционном Суде Республики Беларусь»[128]128
  Закон Республики Беларусь «О Конституционном Суде Республики Беларусь» от 30 марта 1994 г. № 2914-XII // Ведомости Верховного Совета Республики Беларусь. 1994. № 15. Ст. 220.


[Закрыть] в п. 2 ст. 2—1 «Законность» устанавливает следующее: «При рассмотрении вопросов о соответствии нормативных актов Конституции Республики Беларусь Конституционный Суд исходит из презумпции их конституционности».

Закрепление данной презумпции в указанных зарубежных законодательных актах снимает многие вопросы относительно правового положения и характеристики этой презумпции, которые могли бы возникнуть вследствие нормативного закрепления. Прямое закрепление данной презумпции в отечественном законодательстве позволило бы не только окончательно определиться с ее правовым содержанием и назначением, но и унифицировать использование такой презумпции Конституционным Судом Российской Федерации. Так, отсутствие нормативно закрепленного определения данной презумпции привело к тому, что Конституционный Суд Российской Федерации использует в своих решениях разные названия этой презумпции, а именно: презумпция конституционности принимаемых органами государственной власти правовых актов[129]129
  Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Б. С. Эбзеева «По делу о проверке ряда положений Устава (Основного закона) Тамбовской области». Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 10 декабря 1997 № 19-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. № 1.


[Закрыть], презумпция конституционности действующих законодательных норм[130]130
  Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2004 г. № 134-О «По делу об отказе в принятии к рассмотрению запроса центрального районного суда г. Челябинска о проверке конституционности части второй ст. 238 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. № 5.


[Закрыть], презумпция конституционности проверяемых на соответствие Конституции нормативных актов[131]131
  Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Г. А. Гаджиева «По делу о проверке конституционности указа Президента Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. № 2137 «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики», Указа Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне Осетино-Ингушского конфликта», постановления Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 1360 «Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа», Указа Президента Российской Федерации от 2 ноября 1993 г. № 1833 «Об основных положениях военной доктрины Российской Федерации». Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31 июля 1995 г. № 10-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 1995. № 5.


[Закрыть], презумпция конституционности актов[132]132
  Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Г. А. Гаджиева «По делу о толковании ст. 103 (ч. 3), 105 (ч. 2 и 5), 107 (ч. 3), 108 (ч. 2), 117 (ч. 3) и 135 (ч. 2) Конституции Российской Федерации». Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12 апреля 1995 г. № 2-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 1995. № 2—3.


[Закрыть], презумпция конституционности федерального закона.[133]133
  Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Н. В. Витрука «По делу о проверке конституционности ряда положений Устава – Основного закона Читинской области». Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 01 февраля 1996 № 3-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 1996. № 1.


[Закрыть]

Также в своих решениях Конституционный Суд Российской Федерации часто использует такое словосочетание, как «принцип презумпции». В абсолютном большинстве случаев данное словосочетание относится к презумпции невиновности, которая закреплена в ст. 49 Конституции Российской Федерации и выглядит как «принцип презумпции невиновности»[134]134
  Например: см., Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 17 июля 2002 № 13-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 342, 371, 373, 378, 379, 380 и 382 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, ст. 41 Уголовного кодекса РСФСР и ст. 36 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» в связи с запросом Подольского городского суда Московской области и жалобами ряда граждан» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. № 6; Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 25 апреля 2001 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности ст. 265 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А. А. Шевякова» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2001. № 5.


[Закрыть]. В качестве примера использования подобного словосочетания применительно к презумпции конституционности нормативных правовых актов можно привести Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Г. А. Гаджиева «По делу о толковании ст. 103 (ч. 3), 105 (ч. 2 и 5), 107 (ч. 3), 108 (ч. 2), 117 (ч. 3) и 135 (ч. 2) Конституции Российской Федерации» (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12 апреля 1995 г. № 2-П), в котором говорится о «принципе презумпции конституционности актов». По нашему мнению использование такого словосочетания является не совсем корректным, поскольку создает неопределенность в правопонимании. Мы уже отмечали важнейшую роль презумпций, рассматривая положение, в котором правовая презумпция закрепляется в норме-принципе и вследствие этого становится своеобразной конструкцией под названием «принцип-презумпция». В случае когда презумпция закреплена в правовой норме, которая является принципом, словосочетания «принцип-презумпция» или «принцип презумпции» должны рассматриваться только как правовая норма, имеющая принципиальное значение и закрепляющая в себе презумпцию. Действительно, презумпции в конституционном праве носят фундаментальный характер и в связи с этим являются принципиальными, т. е. базовыми. Тем не менее, представляется, что наиболее корректным было бы употребление термина «презумпции» без какой-либо привязки к термину «принцип» и наоборот.