Текст книги "Понты и волшебство"

Морган снова замолчал.

– Но ключи не могли исчезнуть без следа, – наконец молвил он. – Ибо их судьба неразрывно связана с судьбой нашего мира. Третью попытку собрать все ключи предпринял Темный Властелин и преуспел больше остальных. Четыреста лет понадобилось ему, чтобы установить местонахождение утерянных ключей, и в конце концов он нашел их в Кантарде, куда послал армию Черного Лорда Келлена. Владыки Танг, сами того не ведая, хорошо потрудились в его интересах, собрав в одном месте семь ключей. Пролив кровь, Келлен нашел ключи и доставил в Цитадель, выстроенную неподалеку от подземного прохода, ведущего к Колодцу Хаоса. Тот факт, что Темный Властелин поместил свою Цитадель в столь удобном месте, говорит о том, что он с самого начала намеревался открыть Колодец и выпустить Первозданный Хаос в этот мир.

– Подождите минутку, – сказал я. – А оставшиеся два ключа? Он их получил?

– Ключ Воды находится на дне океана, в самом глубоком месте, где не может существовать ничто живое. Так говорят легенды. Точное место никому неизвестно, поэтому получить его практически невозможно. Ключ Знаний по-прежнему хранится у людей.

– Тогда чего ради поднялся такой переполох? – резонно заметил я. – Колодец открывается девятью ключами, у него есть только семь. Армагеддона не будет, это чистая арифметика.

– В жизни не все подчиняется арифметике, – сказал Морган. Тут он прав. – Попробуй представить перед собой дверь, запертую на девять засовов.

– Представил.

Это было несложно, потому что примерно такие двери охраняли входы во все мои жилища. Расцвет криминала, знаете ли, и все такое. Смутные времена.

– Ты находишься внутри, а засовы снаружи. Сможешь ли ты выйти?

– Однозначно нет.

– А теперь представь, что засовов всего два, а тебе просто не терпится наружу. Попытаешься ли ты выбить дверь?

– Несомненно.

– И ты можешь преуспеть в этом, если приложишь максимум усилий и если кто-то будет помогать тебе снаружи. Хаос разумен лишь на инстинктивном уровне, но он полон разрушения и он хочет выйти из места, где его заточили.

– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, – сказал я.

– Семь ключей и помощь Темного Властелина, этого достаточно, чтобы открыть Колодец, – сказал Морган. – Поэтому Темный Властелин и не ищет остальные ключи, по крайней мере, он не использует для этого все свои возможности.

– Хорошо, – сказал я. – В смысле, ничего хорошего, но я понял. Однако я пока не вижу, какая может быть связь между ключами, Колодцем Хаоса и нашим коротким путем.

– Связь есть, – ответил Морган после непродолжительного молчания.

Меня эти паузы а-ля Ельцин уже начали раздражать. Конечно, не настолько, чтобы я выказал свое раздражение вслух.

– Ключи – это не просто инструменты для сдерживания Хаоса. Каждый ключ уникален и каждый обладает своими способностями, которые могут быть использованы как во благо, так и во вред, как для разрушения, так и для созидания. Каждый ключ является могущественным артефактом и имеет свою силу. Ключ Воздуха позволяет контролировать погоду, вызывать ураганы и ливни, ключ Земли может сотворить землетрясение или сделать почву плодородной, ключ Искусства дарит вдохновение, а ключ Силы делает его обладателя практически непобедимым.

Тем не менее приплывшим из-за моря великанам ключ Силы, бывший в их пользовании с самого Сотворения мира, мало чем помог. Предки Моргана и сэра Реджи надавали им по башке, разве не так?

– Ключ Знаний тоже имеет свою силу, и эта сила способна помочь тебе обрести необходимые умения, – сказал Морган. – Я знаю, где он находится. Это и есть короткий путь.

– Угу, – сказал я. Пока все логично. Использование древнего артефакта для приобретения необходимых супергерою способностей. – Какие-нибудь еще детали последуют?

– Да, – сказал Морган. – При помощи ключа Знаний можно передать память от одного человека к другому, в нашем случае сэр Реджи предлагает поделиться с тобой своей памятью, той ее частью, которую сочтет нужной.

– Не совсем представляю, как такое можно проделать, – сказал я.

Такое описывалось только в научной фантастике. Если дело и обходилось без лоботомии, процесс был достаточно сложным и болезненным. Всякие электроды и кабели, напрямую соединяющие два мозга…

– Ты проживешь часть его жизни, – сказал Морган. – Будешь участвовать в тех сражениях, в которых он участвовал, убивать тех, кого он убивал, испытывать боль, которую он испытывал. И если ты не умрешь в процессе, то ты обретешь те навыки, которыми он сочтет нужным с тобой поделиться.

– Умру в процессе? – переспросил я.

Скоропостижная кончина в результате какого-то магического эксперимента в моих планах на ближайшее будущее не значилась.

– От шока, – пояснил Морган. – Болевого или эмоционального. Видишь ли, сэр Реджи предлагает тебе отнюдь не самые радужные частички своей жизни.

– Но память – это же еще не все, что мне нужно. Далеко не все.

– Память не только разума, но и память тела. За время транса ты проживешь годы, ты узнаешь многое и многому научишься. Это может изменить тебя, и это тебя изменит. Воспоминания сэра Реджи станут твоими воспоминаниями, настолько очными и подробными, что ты не заметишь разницы.

– Гм, – сказал я. – Интересное предложение, добрый человек. А скажите-ка мне вот что… В ходе этого процесса я не утрачу свою личность?

Слишком много фильмов ужасов я видел на эту тему. Начиналось все с передачи сознания, а потом обычный, добропорядочный и ничем более не примечательный человек превращался в кошмарного кровожадного монстра с капающей с клыков слюной.

– Нет, – сказал Морган. – Твоя личность изменится под воздействием приобретенного опыта, но ты все равно останешься самим собой. Однако я хочу, чтобы ты понял: в любом случае это довольно опасный эксперимент. Никто из нас не вправе принять решение за тебя.

– Какова вероятность, что я умру в процессе?

Не самый последний момент. По крайней мере, лично для меня.

– Обычно вероятность равна одному шансу из десяти, – сказал Морган. – Все зависит от личностей людей, участвующих в передаче, от их силы воли и разума. Более точно тебе сможет сказать человек, у которого хранится ключ. Он немалому числу людей помог.

– Я хотел бы услышать ваше мнение на этот счет, – сказал я. – Вы маг и куда мудрее меня, тем более в подобного рода делах. Как вы считаете, стоит ли нам становиться на короткий путь?

– Я – всего лишь человек, – сказал Морган, хотя было видно, что похвала ему льстит, – и не могу знать всего. Сэр Реджи говорит, что это единственный способ подготовить тебя к схватке с Темным Властелином, а его авторитет в этой области непререкаем, и я не сомневаюсь в его словах. Я готов признать, что нам всем было бы легче, если бы ты умел сражаться, как сэр Реджи. В первую очередь легче было бы тебе самому. Но если ты ответишь отказом, мы все равно сделаем все, что в наших силах, дабы помочь тебе в выполнении твоей миссии. Никто не может принять решение за тебя. Решать должен ты сам.

После его слов воцарилась тишина, нарушаемая лишь обычными ночными звуками да сопением Кимли. Это была тягостная тишина, тишина ожидания. Они сделали предложение и хотели знать, будет ли оно принято. Слишком многое зависело от ответа. Карты были выложены на стол, наступила пора моего хода.

– Я должен подумать, – сказал я. – До утра. Утром я дам вам знать.

– Да будет так, – сказал Морган.

Более разговоров в тот вечер я не припомню.

Глава восьмая,
в которой герой знакомится с ограми

Все произведения в жанре фэнтези изобилуют долгими и трудными походами, полными опасностей и лишений. Создается такое впечатление, что наличие в данном конкретном мире магии автоматически означает полное отсутствие в этом же мире мало-мальски приличного дорожного сообщения, особенно между теми пунктами, куда главным героям позарез надо попасть. И чапают они пешкодралом.

Вот и мы чапали.

После долгого и мучительного раздумья, которое по моему наручному хронометру заняло около двух с половиной минут, я принял решение пойти на риск по короткому пути, потому что длинный, как и говорил сэр Реджи, ничем хорошим закончиться не мог. Понимаете, что я имею в виду? Если уж герою суждено зарезать самого злодейского мирового злодея, он должен уметь пользоваться своим перочинным ножиком. Тем более что мой единственный путь домой, куда я, впрочем, не так уж сильно хотел,[18]18
  И с каждым днем хотел все меньше и меньше.


[Закрыть] лежал через труп Темного Властелина.

Спутники мои встретили мое решение с должным пониманием и соответствующим случаю сочувствием и сразу же вывалили мне на голову кучу новых проблем.

Как то:

А. Ключ Знаний хранился у одного из самых влиятельных членов Гильдии Магов, Корда Мудрого, в его традиционной башне, находившейся в двух неделях пути в сторону, несколько отличающуюся от той, в которую мы шли до этого. Скажем, отличающуюся градусов на сто двадцать.

Б. Из этого следовало, что план Моргана идти тихонько пешочком и не открывать магические порталы, через которые Темный Властелин мог бы нас отследить, накрылся предназначенной для стирки посудиной, сделанной из желтого недрагоценного, но цветного металла.[19]19
  Сноска для непонятливых – медным тазом.


[Закрыть]

В. Было принято решение до башни Корда добираться своим ходом, а после завершения ритуала, если он завершится удачно, на что все члены нашей команды спасателей мира сильно рассчитывали, совершить прыжок в сторону границ Империи и лицом к лицу встретить поджидающую нас опасность.

Г. Поскольку в молодости Корд Мудрый звался Кордом Агрессивным и занимался примерно тем же самым, чем Морган занимался всю свою профессиональную деятельность, то бишь специализировался на боевой магии, в чем был превзойден своим последователем, отношения между двумя магами сложились весьма и весьма прохладные. До такой степени прохладные, что, даже если речь шла о спасении мира, где все старые распри по идее должны были бы быть отвергнуты и забыты, сам Морган идти к волшебнику отказался наотрез. Несмотря на все мои уговоры и доводы, он уперся рогом и не шел ни на какие уступки. Пойдете вы с сэром Реджи, говорил он, а мы с Кимли подождем вас внизу. Я бы, типа, пошел, если бы это было необходимо и другого выхода не было, но вы прекрасно справитесь и без меня.

Д. Кимли боялся высоты, поэтому с предложением подождать внизу и постоять на атасе, как бы чего не вышло, согласился с легкостью, пугающей для столь солидного чело… гнома.

Е. Была и еще одна загвоздка. Помните пример с дверью и засовами, который приводил мне Морган говоря о необязательности наличия у Темного Властелина оставшихся ключей для наступления всеобщего кирдыка? Два засова хлипче, чем девять, но один – гораздо хлипче, чем два, и, хотя Темный Властелин мог обойтись и без ключа Знаний, это совсем не означало, что он откажется заграбастать его при первой же представившейся возможности. Конечно же ГМиЧ хранила местоположение доверенного ей ключа в атмосфере строжайшей секретности, однако Морган о нем знал, сэр Реджи знал, знал и Кимли. А Темный Властелин уже не раз доказывал свое умение добывать нужную ему информацию и находить то, что другие найти не могут, так что по дороге к башне Корда мы вполне могли наткнуться на одного из Черных Лордов с отрубленной головой волшебника в одном кармане и необходимым нам ключом Знаний в другом.

Это, так сказать, перед вами был список крупных неприятностей. Мелких же было столько, что мне не хватит букв алфавита, чтобы изложить их все в порядке перечисления.

Поход через лес! О, сколько романтики в этом действе, воспетом во множестве романов, поэм и баллад! О, эти деревья-великаны, кронами заслоняющие небо и создающие вечный полумрак, в котором так удобно ломать ноги и налетать на огромные пни! О, эти ветви, хлещущие тебя по лицу и переплетенные в узлы, завязать которые может только пьяный матрос, и иногда настолько плотные, что дорогу приходится прорубать мечом! О, эта зеленая трава, вырастающая на высоту до полуметра, опутывающая лодыжки и мешающая каждому шагу! О, эти комары, тучами вьющиеся над головой и пикирующие на тебя целыми эскадрильями!

Кстати, о комарах.

Наука на стыке двадцатого и двадцать первого веков сделала огромный шаг вперед, послав человека в космос, снабдив двигатель внутреннего сгорания собственным компьютером, контролирующим работу незамысловатого в принципе механизма, сплетя гигантскую информационную сеть, охватывающую всю планету, расшифровав ДНК человека и клонировав овцу, но не смогла предпринять ничего, чтобы избавить человечество от гнусных насекомых. Та же проблема и с магией. Она позволяет распылить на атомы врага, устроить факельное шествие из живых людей, открыть порталы между мирами, однако никто никогда так и не разработал небольшого, но эффективного заклинания против пищащего гнуса.

Странно, и тем не менее факт.

Морган был истребителем драконов, но против комаров оказался бессилен и он. Так же, как и мы, он вяло отбивался от налетов авиации противника, прихлопывал особо надоедливых тварей своей привыкшей творить заклинания ладонью и бурчал.

Наверное, драконов истреблять проще. Они крупные, поэтому в них сложно промахнуться, и еще драконы – существа одинокие, никогда не нападают такими стаями, как комары. А то, что они плюются огнем и одним взмахом хвоста способны снести небольших размеров деревеньку или, скажем, отряд кавалерии, никакого значения не имеет.

Три дня прошло с тех пор, как мы изменили направление. До расчетного прибытия к башне Корда Мудрого оставалась примерно неделя.

Что я могу сказать о самом походе? Сказать я о нем могу многое! Практически, я могу говорить о нем часами! Но именно говорить, потому что напечатать все это нельзя.

Поэтому описывать сам поход я не буду – да и зачем? Все и всегда описывают походы, но на самом деле всё и всегда сводится к банальному попеременному переставлению нижних конечностей в заданном направлении. Как это описать?

Мы шли, и шли, и шли, и шли, и шли, и шли…

Морган отбивался от комаров и бормотал себе под нос медитативные мантры.

Кимли отбивался от комаров и дурным голосом орал гномьи песни.

Сэр Реджи отбивался от комаров и рассказывал похабные анекдоты.

Я отбивался от комаров, слушал анекдоты и думал о будущем.

Вечерами мы устраивали привалы. Сэр Реджи охотился, обычно это занимало у него от часа до двух, но он всегда возвращался с дичью. Кимли готовил еду, а Морган медитировал и рассказывал нам легенды старых времен, под которые очень хорошо было засыпать.

В легендах Моргана фигурировали красавицы, чудовища и битвы, бесконечные битвы. Причем битв и чудовищ было на порядок больше, чем красавиц. То ли в этом мире не слишком ценили женский пол, то ли сказывалась профессиональная направленность мага.

Драконы не похищали тех редких красавиц, которые встречались в рассказах Моргана. Наоборот, сами красавицы объявляли награду за голову дракона, и куча рыцарей и боевых магов тут же бросалась на поиски несчастных, бряцая оружием и распевая на ходу самые сильные противодраконовые заклятия. Наградой за доблесть обычно служили деньги, ни о каких предложениях руки и сердца плюс полкоролевства в придачу вопрос даже не поднимался, что было довольно разумно. Драконов в давние времена было много, а королевств, как и сейчас, двенадцать, так что где взять столько половин? То есть рыночная стоимость драконов здесь была куда ниже, нежели на Земле.

На четвертый день пути мы вышли на тракт, и передвигаться стало куда легче.

Обычная грунтовка с выбитыми бесконечным количеством крестьянских повозок и карет знати колеями, разбитая копытами лошадей, вела через лес с прямизной пьяного удава. Изредка нам встречалась телега или одинокий всадник, раз в день можно было увидеть конный разъезд, но в основном тракт был пуст. Местные турфирмы явно имели что-то против этого района.

– Еше два дня по тракту, – сказал Морган. – Плюс два по Бескрайным Пустошам, и мы на месте.

Оспаривать его заявление никто не стал.

Мало-помалу я вошел в ритм и, хотя никакого удовольствия от пеших прогулок по-прежнему не получал, явного неудовольствия тоже не испытывал. Мои же спутники, казалось, были сделаны из стали и гранита. Они не ведали усталости, не валились с ног под вечер, как ваш рассказчик, и даже виду не подавали, что имеют что-то против выбранного Морганом способа передвижения. Даже гном, чьи короткие ноги по идее должны были создавать ему немало неудобств, но об этой идее не слышали, не сетовал на судьбу.

Привалы мы разбивали прямо на обочине, отходя от тракта метров на пять – десять. Так оно безопаснее, объяснил Морган. Хищные звери, в изобилии водящиеся в округе, избегают подходить близко к тракту, а от их человеческого эквивалента не спрячешься даже в самом глухом лесу.

На последний день прогнозируемого Морганом движения по дороге места стали куда более населенными. Мы даже прошли через небольшую деревеньку, расположенную вдоль дороги.

Селение было небольшим, домов на сорок, хотя «домами» эти строения я называю скорее по привычке, нежели по их принадлежности к данной части жилой архитектуры. Хижины, халупы и лачуги, вот как они должны называться.

Местные жители к четырем вооруженным мужикам отнеслись весьма неодобрительно, я бы даже сказал, недружелюбно. Конечно, я и не ждал, что проезжающих – или в данном случае проходящих – путников принято встречать хлебом-солью, но демонстративно загонять детей домой, запирать скотину в сараях и хлопать ставнями окон – это уж чересчур. На улице остались только несколько мужчин, и все они смотрели на нас с нескрываемым негостеприимством, сжимая в руках черенки вил и лопат.

Гном спел им песенку о сексуальных взаимоотношениях крестьянина и медведя, а сэр Реджи одарил одной из своих улыбок, после чего и мужчины поспешили укрыться за защитой стен.

– Крестьяне, – сказал Морган. – Самая отсталая, угнетенная и пессимистически настроенная часть нашего общества. Они считают всех магов черными, всех солдат – убийцами, насильниками и мародерами, а все перемены – к худшему.

– Хочешь заняться просветительской работой, маг? – спросил сэр Реджи.

– Я не очень силен в области просвещения, – сказал Морган. – И у меня вряд ли хватит терпения, чтобы вдолбить хоть что-то в их головы.

– Они хоть грамотные? – поинтересовался Кимли.

– Смеешься, гном? – сказал Морган, – Они до сих пор считают грамотность одной из разновидностей чахотки и избегают ее, как огня. А как обстоит с крестьянами в твоем мире, сэр Геныч?

– Примерно так же, – сказал я, не вдаваясь в подробности коллективизации, создания колхозов, совхозов и последующего развала всего сельского хозяйства.

Мы миновали деревеньку, а еще через пару километров нас ожидал приятный сюрприз – трактир.

– Странно, – пробормотал Морган. – Я не помню, чтобы здесь стояла харчевня. По крайней мере, ее не было, когда я был в этих краях в последний раз. Наверное, ее построили недавно.

Обветшавший вид здания и покрытые мхом нижние бревна сруба противоречили этому заявлению, из чего я сделал не требующий особенных умственных усилий вывод, что в последний раз Морган бывал здесь очень давно.

Сэр Реджи заявил, что заведение надо обязательно посетить. Не то чтобы он, по его словам, имел что-то против гномьей кухни с ее особыми приправами, однако его желудок истосковался по приличному жаркому из кабана.

Кимли ответил, что, если бы ему принесли кабана, он сделал бы из него жаркое, слово «приличное» по отношению к которому было бы явным преуменьшением, но ему носили все кроликов да птичек.

Морган сказал, что хотел бы выпить чего-нибудь более алкогольное, чем вода из ручья, и вопрос был решен большинством голосов.

Перед трактиром была небольшая, плотно утоптанная площадь, что-то типа парковки. На ней стояли две повозки, у коновязи ждали своих хозяев несколько скакунов, так что внутри должно было быть довольно многолюдно.

Там и было многолюдно. В едва освещенном мерцающим светом факелов зале находилось около пятнадцати человек, что, учитывая, сколько народу мы встречали по дороге сюда, казалось целой толпой. Люди ели, пили, распевали песни и бросали на пол объедки, которые тут же подбирались парой голодных псов. В общем, тусовались, как надо.

Мы сели за свободный столик[20]20
  Столиком этот предмет можно назвать с большой натяжкой. На самом деле это был стол, сбитый из грубо обработанных досок и стоявший на четырех пнях такого размера, что места для ног под столешницей практически не оставалось. Я именую этого монстра «столиком» только в силу привычки. Ну, вы понимаете: вы входите в ресторан и садитесь за столик. А не за стол.


[Закрыть] у стены.

Практически сразу, то есть минут через пять после того, как мы вошли в обеденную залу, к нашему столику подошел тип в замызганном сером фартуке с пятнами, о происхождении которых я предпочел не задумываться. Полагаю, он был официантом, потому что Морган обозвал его «любезнейшим», хотя на вид тип таковым явно не являлся.

– Любезнейший, – сказал Морган, – четыре кувшина лучшего вина из твоих погребов, а мы пока подумаем над заказом.

– Мы полуросликов не обслуживаем, – сказал официант, демонстрируя гнилые зубы и отсутствие инстинкта самосохранения.

Шум в зале сразу же стих. Внимание присутствующих сконцентрировалось на нашей группе.

– Первый тост мы выпьем не чокаясь, – спокойно сказал сэр Реджи, глядя индивидууму прямо в глаза. – За тебя.

– Мы полуросликов не обслуживаем, – повторил тип уже куда менее уверенно.

– С другой стороны, – как бы размышляя вслух проговорил Кимли, – если я раздроблю ему коленные чашечки своим молотом, мы с ним будем примерно одного роста.

– Лично я против гномов ничего не имею, – быстро проговорил официант, – но хозяин заведения, он…

– Почему этот полурослик еще здесь?! – Официант аж подпрыгнул от раздавшегося у него за спиной громового баса. – Я же ясно дал тебе понять…

И тут взгляд хозяина заведения упал, на сэра Реджи. Сэр Реджи улыбнулся. Сэр Реджи умел улыбаться так, что женщины падали в обморок, а мужчины тут же начинали нервно курить. Желательно вне пределов прямой видимости.

Хозяин заведения перевел взгляд на Моргана. Тот достал из-под складок своей одежды магический посох, поставил его рядом с собой, опираясь на него левой рукой, и тоже улыбнулся.

Тогда трактирщик посмотрел на меня. Я продемонстрировал ему длину моего меча, висевшего на бедре, и тоже оскалил зубы в ухмылке. Не один сэр Реджи способен вызывать своей улыбкой столбняк.

– Четыре кувшина вина, – сказал Морган. – И чистые кружки. А потом мы подумаем, стоит ли есть в твоем заведении.

Вино появилось на столе в мгновение ока, словно трактирщик и официант обладали какими-то познаниями в области магии. Публика, убедившись, что развлечения не предвидится, вернулась к своему прежнему занятию.

– В этих краях не любят гномов, – пояснил Морган. – Они еще слишком хорошо помнят мораторий Дальвина.

– Который был вызван чисто экономическими причинами, – сказал Кимли. – И был направлен только на дворян и богатые сословия, что никоим образом не могло коснуться простых людей.

– В человеческом обществе все взаимосвязано, – сказал Морган. – Если у сюзерена неприятности, то страдать в первую очередь будут его вассалы.

– Они не хотели платить нашу цену за оружие, – сказал Кимли. – И мы прекратили поставки.

– Во время войны с соседним королевством, – добавил сэр Реджи. – После чего элитные отряды кавалерии остались без вооружения, которое им подобало.

– У них было людское оружие, – сказал гном.

– Которое ломалось при первом же столкновении со сталью вашего производства, – сказал сэр Реджи. – Из-за чего война была проиграна.

– Мы не виноваты в том, что вы, люди, не умеете обращаться с металлами.

– Естественно, в той войне были и чисто тактические просчеты, но кто захочет в этом признаваться, особенно если вину можно свалить на другую расу?

– Да, – гном громко отхлебнул вина из своей кружки, – никто не хочет признать, что не умеет воевать. Гораздо проще свалить поражение в войне на поставщиков оружия.

– Вы поставляли оружие другой стороне.

– Они за него платили, – сказал гном. – И хватит об этом. Я не торговец, так что меня это не слишком интересует.

– Хватит так хватит, – сказал сэр Реджи. – О чем предлагаешь побеседовать, любезный гном?

– О еде, – сказал Морган. – Трактирщик, мы готовы заказывать!

Трактирщик появился около столика неожиданно быстро, наверное, очень хотел поскорее от нас избавиться.

– Что у тебя есть из еды?

– Сейчас готовится туша дикого кабана на вертеле, – сказал трактирщик. – Есть кролики, рябчики и куропатки, местные охотники всегда снабжают меня свежей дичью.

– По куропатке на каждого, – сказал сэр Реджи. – И по порции кабана. И вина, много вина. У тебя есть комнаты, чтобы мы остановились на ночь?

– Комнаты есть, – сказал хозяин. – Но они все уже заняты вот этими господами.

Он неопределенно махнул рукой в сторону зала. Перспектива провести ночь с нами под одной крышей его не слишком прельщала.

– Мы попросим, и они потеснятся, – сказал сэр Реджи. – Если это не составит для тебя проблемы.

– Никаких проблем, – быстро сказал трактирщик. – Я как раз вспомнил, что одна комната свободна. Мой второй повар поехал к родственникам в соседнюю деревню.

– Вот и чудно, – сказал сэр Реджи. – А теперь неси еду, мы умираем от голода.

– Вы, люди, только и думаете о том, как набить желудок, – сказал Кимли.

– Ты повторяешься в своих претензиях к человеческому роду, – сказал сэр Реджи. – Потому, что ты – расист.

– Я – расист?! – возмутился гном.

– Совершенно верно, – сказал сэр Реджи. – Я давно тебя раскусил. Ты отличаешься крайне агрессивным шовинизмом в адрес тех, кто выше тебя ростом.

– Да у меня куча друзей среди людей, эльфов и даже огров!

– Видишь, как ты это сказал? «Даже огров».

– Я ничего не имею против тех, кто выше меня ростом, если…

– Если что?

– Если он… – гном смутился, – если он мне не неприятен. Как личность.

– Тем не менее ты всегда стремишься показать превосходство собственного народа.

– Это не расизм, – сказал Кимли. – Это национальная гордость и лояльность к своему государству. Вам, людям, этого не понять.

– Ну вот, снова за свое.

Нам принесли заказ, и гном вгрызся в свою куропатку с энтузиазмом, неожиданным для существа, которое думает не только о своем желудке.

Кстати, куропатка была неплоха. Конечно, немного недотягивала до тех, что подают в «Метрополе», да и вино было не по двести сорок долларов за бутылку. Однако оно оказалось вполне сносным, особенно по сравнению с тем пойлом, которым нас потчевали в Кертории.

– Сэр Реджи, – сказал я, когда мы утолили свой первый голод и настало время начать легкую и ни к чему не обязывающую беседу. – Я, кстати, заметил одну крайне любопытную особенность в том, как ты выбрал свое место, и у меня возникли кое-какие замечания.

– Например? – сказал сэр Реджи.

– Ну, понимаешь, я не мог не заметить, что ты сидишь спиной к двери.

– Ну и что? – невозмутимо спросил сэр Реджи.

– Вроде бы ничего, но в моем мире ходит поговорка, что люди, которые хотят жить долго и умереть в преклонном возрасте, не должны садиться спиной к двери.

– Это еше почему?

– Потому что тогда они не увидят, кто вошел.

Странно мне было объяснять прославленному воителю такие прописные истины. Понимаете, что я имею в виду? Если вы смотрите фильм или читаете книгу о какой-нибудь воинственной компании, там всегда будет эпизод, когда старый и умудренный жизнью боец учит молодого и неопытного никогда не садиться спиной к двери, ибо в один прекрасный день это может стоить ему жизни. Тем более что даже во время нашего пребывания за стенами монастыря сам сэр Реджи рекомендовал мне всегда закрывать дверь. Не помню, говорил ли он мне что-нибудь относительно того, как следует сидеть. Может, и говорил. Странная непоследовательность.

– А, понял, – сказал сэр Реджи. – Ну, так это для новичков и дилетантов. Когда ты достигаешь определенного уровня мастерства, глаза перестают быть самым важным органом восприятия. Ты учишься пользоваться всеми остальными, носом, ушами, интуицией, в конце концов. Возьмем, к примеру, уши. Многие недооценивают информацию, которую можно получить при их помощи. Хотя, если знать, что и как надо слушать, уши способны дать гораздо больше, чем глаза, тем более что глаза можно использовать далеко не во всякой ситуации.

– Уши тоже.

– Верно, поэтому мудрый человек должен уметь пользоваться и тем и другим. Обоняние – тоже не последний способ что-либо узнать.

Царящий в трактире смрад заставил меня усомниться в истинности подобного заявления.

– Главное, – продолжал сэр Реджи, – привыкнуть к существующему постоянному шумовому фону и точно вычленять появление новых звуков. Закрой глаза.

Я закрыл.

– Теперь слушай фон.

Я начал слушать. Говор людей, чавканье гнома, заглушающее этот говор, стук посуды и звон сдвигаемых кружек, потрескивание факелов…

– Лошади неспокойны, – сказал сэр Реджи. – Кто-то приближается к трактиру.

Пока он не обратил на это мое внимание, я ничего не замечал, но теперь… Да, лошади явно стали пофыркивать громче, чем раньше, и принялись перебирать ногами.

– Скрип ступенек на крыльце, – сказал сэр Реджи. – Кто-то поднимается и идет сюда. Это один человек, среднего роста, весом примерно с меня. Слышишь позвякивание? Он вооружен, причем не одним мечом, а двумя или, возможно, мечом и кинжалом. Он трезв, но устал с дороги, и шаг его не совсем уверен. Тем не менее этот человек знает, зачем он сюда идет.

– Откуда, черт побери… – изумленно начал я.

Прямо средневековый Шерлок Холмс. А я – туповатый доктор Ватсон, которому нужно все разжевывать.

– Он открывает дверь и встает на пороге, – сказал сэр Реджи. – Очевидно, высматривает в зале кого-то, кто ему нужен.

– Слышь, Гранитный Воин, – напряженно и чуть насмешливо сказал Кимли, – ты бы закончил играть в слепого, открыл бы глаза и оглянулся. Сразу поймешь, кто ему нужен.

Что-то в голосе гнома подсказало мне, что это не продолжение обычной пикировки. Я открыл глаза и уставился на вошедшего. В тот же миг прозвучал голос, веселый и уже слышанный мною ранее:

– У меня есть для вас две новости, хорошая и плохая, – сказал Черный Лорд Келлен, придерживая левой рукой широкополую франтовскую шляпу. – Я жив. А вы все – трупы.

Я выстрелил ему в грудь.

О скорости человеческой реакции сказано много. Еще больше о ней показано по телевизору, а часть из продемонстрированного по этому ящику для массового убийства времени я даже имел удовольствие наблюдать воочию.

Скорость человеческой реакции достаточно велика. Чтобы убедится в этом, достаточно посмотреть любой китайский фильм, посвященный кунг-фу. Если такое они творят в постановочных драках, где режиссер требует, чтобы бойцы специально замедляли движения и фиксировали удары, дабы публике было на что посмотреть, остается только догадываться, что будет, если они вступят в реальную схватку.

Однажды, блуждая в лабиринтах спутниковых телевизионных каналов с пультом дистанционного управления в руках, я натолкнулся на какой-то спортивный канал, по которому шла передача об экстремальных видах спорта и всяческих трюках. В течение следующих пятнадцати минут наблюдал я следующее.