Текст книги "Понты и волшебство"

Пустыня превратилась в болото, которое поглотило половину моей армии. В болоте жили твари, утаскивающие моих солдат на дно. Когда в них попадали пули, они взрывались, выделяя едкий отравляющий газ. Я наслал на них ретровирусную чуму, и запах разложения преследовал меня весь остаток пути.

Мы вторглись в созданную им страну на стальных боевых машинах. Нам противостояло все – земля стремилась поглотить нас, небо поливало жесткой радиацией, деревья обвивали нас своими ветвями и обрушивали на нас свои вытащенные из-под земли корни. Мы шли вперед.

Перед нами возникла стена огня.

– Уходи, – раздался его голос.

– Нет, – сказал я.

Упирающаяся в небо стена пламени двинулась на нас. Плавилась броня. Воздух жег легкие, дышать было невозможно.

Я попытался создать тучи, чтобы обрушить на пламя ливень, но небо смеялось надо мной. Я попытался создать на его пути непреодолимую горную гряду, но ее поглотила земля. Стена выгибалась дугой, охватывая нас в кольцо. Мой противник был стар и мудр, и он очень не хотел проигрывать.

Кольцо сжималось. Над нами оставался только колодец неба, окрашенного в цвет доменной печи. Пламя было со всех сторон. Мое войско пало, киборги не выдержали высокой температуры, плавились их микросхемы, кипящий металл струйками стекал на стекло, в которое превратился песок под ногами.

Тогда я сам стал пламенем, огромным, разрушающим, и я пожрал пламя вокруг себя, став от этого еще сильнее.

Он снова отступил.

Мы сошлись один на один на территории Шаолиньского монастыря, в тени пагод, под тихий шелест молитвенных мельниц. Он двигался легко и плавно, как бабочка, но жалил, как скорпион. Я изобрел новую школу карате, стиль медведя-гризли. Мы сражались три с половиной часа, как в старом китайском фильме с участием Брюса Ли, затем я сломал ему обе ноги. Он вырастил крылья и взмахнул ими, поднимаясь на высоту трех человеческих ростов. В прыжке я настиг его и сшиб на землю. Мы покатились в смертельных объятиях. Обратившись в воду, он проскользнул у меня между пальцев и просочился под землю. Я пролился на почву кислотным дождем.

Он вынырнул из пещеры в виде гигантского змея о пяти головах. Они дышали огнем и поливали землю кислотой моего дождя. Мечом-кладенцом я отрубил четыре головы, отражая струи пламени зеркальным щитом.

Он уполз в глубь горы, я последовал за ним во главе дружины гномов. Нас атаковали орки, обрушивая огромные сталактиты на наши головы. Мы убивали орков боевыми топорами, прокладывая свой путь через груды мертвых тел.

Мы настигли его в тронном зале, где колонны терялись во тьме потолка. Он сидел на троне в окружении могучих воинов с секирами, булавами и длинными мечами. Я скрестил руки на груди, посылая свой отряд в атаку. Все погибли, мы снова остались вдвоем посреди хаоса.

– Ты был лучшим, – сказал он, и голос его эхом отражался от стен. – Лучшим во все времена. Мне даже жаль, что игру придется закончить.

– Но закончишь ее не ты!

– Ты еще не видел истинной мощи Владык!

Каменный свод обрушился на меня из темноты, я оказался погребенным под ним, огромные булыжники придавливали мое тело к земле. Со всех сторон слышался его хохот.

Умереть, как затертый в айсбергах ледокол, как Портос, не вынесший огромной ноши, как шахтер в обвалившейся шахте… Нет!

Я разметал булыжники одним движением руки и встал на ноги посреди бескрайней равнины. Толпа воинов, от края до края видимости, накатывалась на меня. У них были короткие мечи и собачьи головы, каждый из них был точной копией древнеегипетского бога Анубиса.

Я наслал на них армию скарабеев, обрушил с неба саранчу и сотворил тьму.

Он вырос до размеров звездной системы и погасил Солнце у себя в кулаке. Мы бились, взрывая звезды, топча планеты ногами и отправляя в небытие галактики. Он промахнулся и уничтожил Млечный Путь. Я отступил к Проксиме Центавра. Он прилетел кометой и взорвался, врезавшись в Солнце. Огненный смерч смел все планеты системы, и я отступил на кораблях, ведомых могучими искиннами.

Он атаковал нас метеоритным роем, который мы расстреливали из протонных пушек и тахионных разлагателей.

Он закрутил пространство и время в кольцо, а сам превратился в гигантского змея Уробороса, кусающего собственный хвост. Я поразил его молотом Тора, и он рассыпался армией циклопов.

В образе Зевса я поражал их молниями с горы. Он основал новое религиозное течение и призвал своих последователей к джихаду. Они осадили склоны горы, и я спасся на огромном орле, который был сражен стрелой Рудры, прилетевшей из-за горизонта.

– Ты даже лучше, чем я думал! – загрохотало небо, пока я падал и земная твердь приближалась ко мне.

Я пал, гиганты схватили меня, заковали в цепи и привязали к скале, огромный орел прилетал каждый день и клевал мою печень.

Я вывернул руку из сустава и сорвал с себя цепи. Освободившись, я свернул орлу шею. Скала обратилась вулканом, и потоки лавы залили меня с головой, увлекая вниз. Я закричал, и лава превратилась в лед.

Я растопил лед огненным дыханием, образовалось море. Моя парусная шхуна была атакована гребными галерами, абордажные крючья впивались в борт, на палубу сыпались пираты. Мы разметали их, но корабль затонул. Я выбрался на берег необитаемого острова и жил там годы, питаясь плодами, найденными в лесу.

К острову причалили пироги людоедов. Я ушел в горы, они преследовали меня. Я убил их по одному, завладел лодкой и поплыл в сторону континента. Поднялся шторм, и на меня налетело цунами.

Я прыгнул в воду и достиг дна. Там, в Марианской впадине, мы снова сошлись – гигантский кашалот против огромного спрута. Он обвил меня щупальцами, и мы пали на дно, зарываясь в ил.

Потом все исчезло.

Он снова стоял напротив меня посреди НИГДЕ.

– Ты прав, – сказал он. – Мы равны, никто не сможет победить.

– Победитель должен быть, иначе игра потеряет смысл.

– Смысл игры в вечном продолжении. Никто не мог противостоять мне так долго.

– Все твои братья погибли.

– Братья? Они не были мне братьями, и мне надоела их крысиная возня. Как ты думаешь, неужели люди могли сами сразить всех Владык Танг? Это даже не смешно, это абсурд. Я стоял за спиной человеческих полководцев и смертных чародеев, я направлял их действия на каждом шагу. Это была захватывающая партия, и я выиграл. Как и всегда.

– Ты не можешь выигрывать всегда.

– Как видишь, могу.

– Победитель должен быть. Этот мир тесен для нас двоих.

– Есть и другие миры.

– Я не уйду.

– Я тоже.

– Конфронтация неизбежна.

– Значит, война будет вечной.

– Нет, она закончится сейчас.

– Ты глупец. НИЧТО НИКОГДА не заканчивается.

– И это пройдет, – ответил я словами Екклезиаста.

– Ненависть вечна.

– Нет.

– Твое предложение?

– Вот оно. – Я достал из кармана револьвер с пустым барабаном и вставил в него один патрон. – Там, откуда я пришел, это называется «русской рулеткой».

– Играя с бессмертным, нельзя надеяться на случай.

– Случайность тут ни при чем. Пусть свое слово скажет рок.

– Я не верю в судьбу.

– Тогда стреляй первым.

Он принял оружие из моих рук, крутанул барабан и приставил дуло к виску. Раздался щелчок, и он протянул оружие мне.

– Рок, – повторил я, крутанул барабан о рукав и выстрелил ему в лицо.

На его лбу появилась маленькая дырочка с обгоревшими краями, из нее потекла струйка крови.

– Я принял твои правила, – сказал он. – А ты их нарушил.

– На войне нет места чести, – сказал я. – И я всегда нарушаю правила.

Ноги его подкосились, и он упал. Тело его истончалось, становилось прозрачным. Я сделал шаг назад, и вокруг него выросли стены ада, гигантские щупальца тянулись из них, пронизывали его тело, поглощали его.

– Я не умру! – крикнул он.

– Но твоя агония будет вечной, – сказал я, и НИЧТО принялось таять вокруг меня.

Я лежал на походной кровати в шатре лорда командующего, ветерок колыхал стены палатки и охлаждал выступающий на моем лбу пот. Самого лорда Келвина в палатке не было, и нельзя сказать, что сей факт меня сильно огорчал.

Рядом со мной сидела Галадриэль. На ее прекрасном лице были видны дорожки засохших слез.

– Я вернулся, любимая, – тихо сказал я и удивился, как нежно прозвучал мой голос.

– Ты был без сознания три дня, – прошептала она.

И поступила не так, как должны поступать эльфийские принцессы, а так, как поступают обычные женщины. Женщины, которые любят.

Она обхватила руками мою голову, прижала к своей груди и заплакала. В голос, ничуть не стесняясь своих слез.

– Я не смогу жить без тебя, – прошептала она сквозь рыдания. – Где ты был, Иван?

– Я сражался, – сказал я, чувствуя, что у самого на глаза наворачиваются слезы. – Я сражался и победил.

– Ты – мой герой, – сказала она. – Ты всегда побеждаешь.

– Ради тебя, – сказал я. Эти глупые и банальные слова совсем не кажутся глупыми и банальными, когда ты сам их произносишь и свято веришь в каждое сказанное слово. – Ради тебя я готов на все.

– Знаю, – прошептала она.

Настал мой черед заключать ее в свои объятия.

Нас никто не беспокоил.

Несколькими часами позже я почувствовал голод и жажду, о чем и сообщил своей любимой. Она принесла мне воды и фруктов. Подкрепив свои силы, я откинул полог палатки и одарил взглядом Черную Цитадель и пространство перед ней.

– Оп-па, – сказал я. – А где эта чертова армия?

– Ушла сегодня утром, – сказала Галадриэль. – Мы победили, а у солдат есть дома, в которых остались их семьи, есть и свои дела. Остался только небольшой гарнизон во главе с лордом Келвином и Морганом. Они сидят в Цитадели и роются в манускриптах, насколько я понимаю. Пытаются сделать так, чтобы Колодец Хаоса навсегда остался закрытым. Они и тебя хотели поместить в Цитадель, но я решила, что это будет неправильно, и лорд командующий уступил нам свой шатер.

– Как это мило с его стороны, – сказал я. – А Кимли?

– Первый день он не отходил от тебя ни на шаг, пока не понял, что я сама в состоянии позаботиться о своем любимом муже. Тогда он собрал остатки войска гномов и ушел. Сказал, что будет ждать нас по ту сторону Ущелья Рока и проводит в любое место, куда мы только захотим. Зомби все окончательно мертвы, это случилось в тот момент, когда ты погасил Черный Огонь Тагры, а остатки орков, уцелевшие после контратаки лорда Келвина, укрылись в пещерах. Думаю, теперь они не скоро нас побеспокоят.

– Но приглядеть за ними никогда не помешает.

– Лорд командующий отправил за ними группы вольных охотников, – сказала Галадриэль. – И целый отряд его кавалерии стоит вон за тем холмом, охраняет нас, но так, чтобы не доставлять особого беспокойства.

– Как это мило с их стороны, – сказал я. – Так что, выходит, мы все-таки победили?

– Победили. Черная Цитадель разрушается, как и говорил этот демон, уже появились трещины в фундаменте. Но процесс идет медленно, и у нас есть еще несколько дней, прежде чем она развалится окончательно. Она ведь простояла здесь почти пятьсот лет.

– А я остался здесь? – Судьба Черной Цитадели меня не особенно волновала.

– Да.

– Так это же хорошо! – воскликнул я. – Ты даже не представляешь себе, как это замечательно!

– Война закончилась, но впереди еще много работы.

– Это уже не наша работа, – сказал я. – Враг повержен, дело сделано, мир спасен и больше ему ничего не угрожает, так?

– Да, дорогой. – Она улыбнулась.

– Будем жить, – сказал я.

– Будем, – согласилась она, обнимая меня за талию.

И мы снова вернулись в шатер, столь любезно предоставленный нам лордом командующим. Позвольте мне опустить занавес именно в этом месте.

Эпилог

Вы хотите знать, чем закончилась эта история?

Конечно, хотите, ведь вы получили ее в виде книги (если вы вообще ее получили, а если не получили, то нет смысла что-либо объяснять), прочитали ее почти до конца, а у каждой книги должно быть логичное окончание, расставляющее все точки над «ё», дающее ответы на все вопросы, раскладывающее все по полочкам.

В частности, если действующих лиц в книге было несколько, в заключительной части повествования принято рассказывать, что стало с ними после окончания основной части истории, как они жили, чем были славны и как закончили свою жизнь.

Постараюсь.

Орден Святых Понятий по-прежнему занимает тот монастырь, в котором началась эта история, защищает крестьян, гоняет разбойников, пьет вино и горланит по вечерам непристойные песни, фильтрует базары, решает реальные вопросы, забивает стрелы и, хотя неофитов у них немного, не испытывает проблем с верующими.

Братаны отремонтировали мой «Гелендваген», как могли, конечно, так, что на рынке в Люберцах в базарный день за него не выручить и трети его реальной стоимости, затащили его в свой сад камней и пускают всех желающих полюбоваться на средство передвижения, при помощи которого Избранный проник в их мир, чтобы спасти их жизни. Пускают, разумеется, за чисто символическую плату.

Сотрудники ГИБДД, они же доишники, по-прежнему пасутся на дорогах и вымогают мзду с проезжающих мимо путников, и по-прежнему их никто не любит.

Оплакав потерю сына, Бранд остался на своем ответственном посту Повелителя Эльфов, и Дивный Народ живет в своей резервации, изредка показываясь миру и удивляя всех произведениями своего великого искусства.

Коллеги покойного Гармона сложили множество баллад о нашем походе, но, поскольку никому из них не довелось счастья в нем поучаствовать, переврали все безбожно. Одно время эти баллады были особенно модными, и тогда я старался не показываться в общественных местах, чтобы не нарваться на очередной опус, посвященный нашим приключениям. В последние годы мода пошла на убыль, и опасность услышать «Балладу о Последней Войне» все меньше и меньше.

Тем более что войны все равно не прекратились. Расправившись с могучим внешним врагом, народы Двенадцати Королевств занялись своим излюбленным занятием – междоусобицей, причины были, как всегда, банальными и обычными. Передвинуть границу на сто метров, оттяпать плодородные земли, захватить сулящие выгоду рудники и отомстить наконец-то тому козлу, который посмел высказать такое предположение относительно матери нашего богоподобного Величества.

ГМиЧ признала заслуги Моргана перед отечеством, наградила его кучей всяких наград, нам, простым смертным, не понятным, и предложила бросить наконец походную жизнь и воздвигнуть собственную башню. Сначала Морган отнекивался, большей частью для виду, а потом принял предложение и обзавелся собственным фаллическим символом неподалеку от развалин башни Корда. Место ему нравится, видите ли, он всегда мечтал о таком. Когда моя рукопись будет закончена, именно Морган попытается переправить ее на Землю, в мир, откуда я пришел и куда я не хочу возвращаться. Зачем? Сам не знаю.

Кимли, сын Дэринга из Твердыни Каменной Доблести, конечно же не стал Верховным Королем Гномов, хотя его авторитет на родине сильно возрос после возвращения из Черной Цитадели. Вернулся он во главе армии гномов, той самой, что штурмовала Ущелье Рока, подарив нам возможность пройти Тропой Павших. Мало что осталось от той армии, и Дарин, сын Дарина, был сражен в битве. Надеюсь, что сейчас он пирует в Валгалле за длинным пиршественным столом. И еще надеюсь, что за этим столом он удерживает место и для меня.

Поскольку армии требовалось руководство, но никто не хотел брать его на себя, а те, кто хотели, не имели никаких шансов его получить, временную власть в свои руки взял Кимли, сам того не желая. По возвращении выживших воинов в Подземные Чертоги, власть эта из временной превратилась в постоянную, ибо указом Сталина Кимли был назначен новым Королевским Стражником. На данный момент он жив, здоров, чувствует себя преотлично и раз в несколько лет выбирается из своих подземелий, чтобы пройтись по местам боевой славы и повидать старых друзей. Скоро он должен в очередной раз навестить меня.

Галадриэль. Моя любовь ушла из Обители Эльфов и поселилась со мной, хотя межрасовые браки ни эльфами, ни людьми особо не поощряются. Что я могу сказать по этому поводу? Общественное мнение – это мнение тех, кого не спрашивают, а принцессе эльфов и спасителю мира не нужно ничье разрешение, чтобы быть вместе.

Стараниями Моргана и лорда Келвина, чье прозвище я упоминать не буду, двенадцать королей узнали о той роли, что я сыграл в этой заварушке, и осыпали меня всякими почестями, милостями и подарками. Наслышанный о человеческой натуре и о королевском нраве, я без всяких пререканий взял то, что мне было нужно, отказался от того, что мне категорически нужно не было,[82]82
  Например, возглавить чью-нибудь армию, жениться на принцессе и огрести кучу неплодородной земли в качестве приданого.


[Закрыть] и поселился в весьма скромном трехэтажном замке в сельской местности с умеренным климатом и полным отсутствием враждебно настроенных соседей.

А вы знаете, что эльфы и люди могут иметь общих детей? Я не знал, но теперь их уже четверо, три девочки и мальчик, они прекрасны, как эльфы, непоседливы, как любые дети, любопытны, как люди, и доставляют нам массу приятных хлопот. Вот и сейчас Сашка пытается забраться ко мне на колени и посмотреть, чем таким важным занят его папа, что до сих пор не идет играть в футбол…

Мы проиграли со счетом восемнадцать-два, хотя лично я голов забил штук двадцать, и я снова возвращаюсь к рукописи. Она уже почти закончена, и мне не терпится отложить в сторону перо, промокнуть последнюю страницу, исходя душевными страданиями от отсутствия шариковых ручек, выпить по случаю завершения работы вина из моих подвалов и пойти в спальню, где меня уже ждет моя прекрасная жена.

Но это же все не то, скажете вы. О чем он тут болтает? Жена, дети, старые друзья, вино из подвалов… Хорошо устроился, мужик, мы за тебя рады, но дай нам ответы на те вопросы, которые нас интересуют.

Ты выяснил, из какого мира явился Владыка Танг?

Правда ли то, что сказал Темный Властелин? Являлся ли мир, из которого ты пришел, компьютерной игрой и был ли ты ее персонажем? И реален ли тот мир, в котором ты сейчас живешь, или это очередная компьютерная стратегия, в которой ты решаешь новые задачи и выполняешь новые миссии? Ты наконец удостоверился, что сам не являешься сумасшедшим и что все это не привиделось тебе, пока ты лежал, привязанный к больничной койке между сеансами электросудорожной терапии? Или безумен был сам Темный Властелин?

Боюсь, что вынужден вас разочаровать. Я не знаю. Не знаю наверняка.

Выяснить, откуда пришел Владыка Танг, не представляется возможным, да и, скажу честно, я никогда по этому поводу особого любопытства не испытывал. Он был, теперь его нет, и слава Богу.

Адекватен ли я? Не знаю. Едва ли человек может судить о собственном душевном здоровье. То, что я вижу за окном последние десятилетия, выглядит достаточно реальным, кошмары с пробуждениями на Земле не мучают меня уже довольно давно, уступив свое место другим кошмарам, часть из которых связана с нашим походом, а часть с бытовыми проблемами. Реальность – это то, что мы видим каждый день, и, клянусь здоровьем моих детей, мне нравится то, что я вижу.

Виртуальная реальность, компьютерная игра? Тоже не факт. А вы сами никогда не ловили себя на мысли, что являетесь персонажем какой-нибудь компьютерной игры, экономической стратегии или бродилки в реальном времени? Уверены ли вы сами, что ваш мир, мир, в котором вы живете, не виртуальное построение, управляемое по прихоти неведомого вам игрока?

Мой мир, тот, в котором я не родился, но в котором я живу сейчас и надеюсь умереть, в весьма и весьма отдаленном будущем, конечно, прорисован до малейших деталей, слишком подробно, чтобы быть воплощением фантазии какого-нибудь, пусть даже самого талантливого программиста, и населяющие его люди (и не люди тоже) совсем не похожи на картонных и одноликих персонажей. Здесь есть добро и зло, радость и горе, богатство и нищета, здесь полно грешников, но встречаются и праведники, большинство людей, как и везде, заняты проблемами собственного выживания, мужчины и женщины работают, воспитывают детей, нянчатся с внуками и не заморачивают себе голову вопросами о реальности мира, который их окружает.

Но может быть, часть правды была и в словах Темного Властелина. Возможно, что он пришел из будущего Земли, той Земли, которую я покинул. Возможно, что технология этого предполагаемого будущего не могла прописывать игры до мельчайших подробностей, но обладала способностью открывать двери в параллельные миры, которых, как известно любому школьнику, бесконечность, находить те частицы бесконечности, которые по своим параметрам подходят под их требования, и засылать в них игроков, получая свои деньги и обещая ни с чем не сравнимые впечатления.

Это страшно.

Даже в мое время компьютерных игр и увлеченных игроков было великое множество, да и сам я грешен, управлял фигурками на экране, стравливал их между собой и наблюдал за их войнами и гибелью, воскрешал, сохранял ситуацию и снова и снова бросал в бой.

Но если это правда… Это значит, что во многих мирах сейчас идет война, вызванная страстью к накопительству зеленых бумажек[83]83
  Хотя вполне возможно, что в будущем самая твердая мировая валюта будет другого цвета. Может быть, это даже будет рубль с изображением Путина на одной стороне и двуглавого Ельцина на другой.


[Закрыть] и азартом игры, что в этот самый момент тысячи гномов гибнут в Ущелье Рока, своей смертью прокладывая путь другому Избранному, сопровождаемому другими спутниками, вооруженному другим мечом. Опять льется кровь, и кричат умирающие, и стонут раненые, и, возможно, в том мире доблесть и честь не смогут одолеть холодный расчет, и мир падет лишь для того, чтобы потом игрок на вечеринке мог хвастаться перед друзьями своей победой, рассказывая, как уничтожил целый мир, и не задумываясь о судьбе его обитателей.

Вселенная бесконечна, а игр много. Возможно, где-то сейчас горят корабли, пылают планеты, выжженные с орбиты боевыми крепостями очередной расы пришельцев, тонут в крови континенты и новоявленный диктатор прокладывает по трупам дорогу к вожделенному трону.

Может быть, попав в нужный мир, моя книга будет способна что-то изменить. Хотя я подобных надежд и не питаю. Не так уж я и наивен, чтобы пытаться изменить мир одной рукописью…

Слова мои обращены не к вам, читающим сейчас эти строки, а к вашим детям или внукам. Попытайтесь донести до их поколения одну очень важную мысль, попробуйте это сделать, очень вас прошу. Когда они начнут играть в свои игры, пусть хоть иногда они задумываются над тем, во что именно они играют.

Но даже если я и прав в своих теориях, и даже если моя книга останется в нашем мире и Морган не найдет способа переправить ее вам, или если вы прочитаете ее, но не примете всерьез и не последуете моему совету… все равно ситуация не так плоха, как может показаться. Я один не смогу ее изменить. Эта книга не может ее изменить. Возможно, даже вы не можете ее изменить.

Но все же… Пусть будущие игроки поберегутся.

Потому что в глубине моей души живет вера, даже не просто вера, а твердая убежденность в том, что в каждом мире из бесконечного числа миров, используемых взрослыми мальчиками в качестве игровой площадки, может найтись свой Избранный, свой герой.

С мечом, лазером или пистолетом. С верными друзьями или без них. Убежденный в своей правоте или испытывающий сомнения. Но он может найтись, и он найдется.

И в очередной раз сотворит невозможное.