Текст книги "Во имя рейтинга"

У Гомера Парис был неоднозначен. Временами обычный обыватель и трус, а временами он ничуть не уступал Гектору в деле истребления ахейцев.

Именно из-за его спины сегодня на Киборга бросился Эней.

Яснова и снова прокручивал этот эпизод на мониторе.

Прыжок, падение, подъем на ноги, удар щитом, удар кулаком. И неуязвимый снова летит со стены.

Жалко, ни на чье копье пяткой не напоролся.

Красивый момент. Меня от него уже тошнило.

– Ага, застукан на месте преступления. – сказал Макс, появляясь в моей вотчине. – Любуешься, как Мачо уделал Киборга?

– Что? – машинально переспросил я.

– Говорю: любуешься как Мачо уделал Киборга?

– Ага.

– Через полтора часа Билл собирается объявить зрителям правду. Я должен при сем присутствовать.

– Сочувствую.

– Зато тебе повезло. Сидишь тут и в ус не дуешь, а мне перед репортерами выделываться.

– А ты не выделывайся. Прикинься дураком. Тебе это несложно будет сделать.

– И завтра же меня уволят? Нет, спасибо. Как тебе сражение? Все внимательно просмотрел? Никаких больше закидонов?

– Кроме того, что Киборг чуть не взял город в одиночку? Никаких.

– Может, они вообще кончились? Закидоны, я имею в виду.

– Может.

– Ты в это веришь?

– А ты?

– По крайней мере, стараюсь, – сказал он. – Получил последние записи?

– Пока нет. А там что-то интересное?

– Домосед гуляет по полю имило беседует с полковником Трэвисом о Киборге. Алкаш с Рыжим пьют, Тиран с Рогачом пьют, Мачо спит без задних ног, Симпампуля милуется со своей Красоткой, в общем и целом все тихо. Киборг с Дружком сидят в шатре и жрут. Поносят троянцев.

– Понятно, – сказал я.

– Присмотри тут, пока меня нет.

– Бу сделано.

– И пожелай мне удачи.

– Удачи.

– А более жизнерадостно?

– Удачи.

– Гад ты.

– Еще какой.

Значит, через полтора часа Билл, Джон и Макс будут объяснять прессе технические характеристики темпорального туннеля и рассказывать об организационных проблемах, связанных с проведением съемок в Древней Греции. А я тут остаюсь держать руку на пульсе событий.

Чудесно.

Иногда я тупой. Особенно в последнее время. Поэтому только через полчаса обратил внимание на то, как Макс называл Энея.

Мачо.

Хотя с самого начала в нашем внутреннем обиходе Анхисид был Итальянцем, и никем иным.

Мелочь, но почему-то мой измученный разум за нее зацепился.

Конечно, Макс мог просто оговориться. Это было самое простое и логичное объяснение. Заработался и начал путать имена.

Но мне не слишком верилось, что он оговорился три раза.

Энею сменили кличку? С какой стати? И почему никто не известил меня? И зачем менять кличку так спешно?

Странно.

Я выключил просмотр и вывел на экран файл со списком героев, за которыми мы вели особое наблюдение. В скобках рядом с именами были написаны прозвища, которые использовали только сотрудники проекта. Эней обнаружился между Домоседом и Циклопом.

В скобках стояло – Мачо.

Мне стало плохо. Этот файл составлял я сам.

Доступа из локальной сети к нему не было. Конечно, при условии, что среди наших сотрудников не затесалось ни одного толкового хакера. Но зачем кому-то лезть в мои файлы и изменять одно-единственное имя?

Розыгрыш? Очень глупо.

Не думаю, что в той запарке, в которой мы работаем, у кого-то есть время на розыгрыши.

Какой смысл в изменении клички, существующей исключительно для внутреннего пользования? Чем Мачо принципиально лучше Итальянца? Короче в два раза, ну и только.

Подозрение, забравшееся под мой скальп, было настолько чудовищным и нелепым, что я расхохотался. Этого просто не может быть, потому что этого не может быть никогда.

Я закурил сигарету и подумал, что, если начну проверять свое предположение, значит, самое подходящее для меня место – ближайший дурдом. Кто-то явно переработал, и совершенно точно, что этот кто-то – я.

Стряхнул пепел в пепельницу.

Если я прав, то произошла глобальная катастрофа, которую никто не заметил. Но если так, то почему ее заметил я?

Абсурд.

Невозможно. Следует забыть об этом и поискать более простые объяснения.

Розыгрыш.

Явытащил из кармана телефон и ткнул клавишу быстрого набора. Сейчас все разъяснится.

– Макс?

– Ты дьявольски вовремя позвонил, Дэн. Через десять минут репортеры разорвут меня на части, Джон уже заканчивает вводную часть.

– Ятебя не задержу, ответь только на один вопрос. Как давно мы зовем Энея Мачо?

– С самого начала, – обалдело сказал Макс. – Ты сам придумал эту кличку, потому что он похож на актера из этих старых фильмов. Как его? Бандерас? Ну что-то в этом роде. А что, Дэн?

– Ничего, проверяю одну теорию. Ни пуха.

– К черту и сыну его Биллу.

Существует ли хоть мизерный шанс, что и в такую минуту Макс способен меня разыгрывать? И если это мистификация с целью заставить меня усомниться в собственном рассудке, то сколько человек ее поддерживает?

Учитывая, что кто-то поработал с моим компьютером, мистификация должна быть хорошо организована. А смысл?

Я запер кабинет на ключ, немного постоял в коридоре, вспоминая, с какой стороны тут лифт, спустился на четыре этажа и вошел в звукозаписывающую студию. Звукорежиссер с ассистентом сначала приветственно махнули мне, а потом принялись изображать мельницы, стараясь дать мне понять, чтобы я сваливал. Явсем своим видом выказал готовность молчать, дождался конца эпизода, после чего подозвал статиста, озвучивающего Энея.

Слишком мелкая сошка, чтобы Макс посвящал его в свои хохмы.

– Знаешь меня?

– Вы – большая шишка в проекте.

– Вот именно. Отвечай на мои вопросы. Ты давно работаешь здесь?

– С самого начала.

– Как зовут твоего персонажа?

– Эней, сын Анхиса.

– Кличка?

– Мачо. – У статиста был вид человека, разговаривающего с дебилом. Правда, с дебилом, который занимает более высокий пост и может здорово осложнить тебе жизнь, поэтому ему стараются не показывать, что он дебил.

– Свободен, – сказал я и вернулся в свой кабинет.

Убрал с экрана список персонажей, вышел в Интернет на сайт Географического сообщества и вызвал карту мира.

Вот так и становятся сумасшедшими.

Вот Европа, вот характерный сапог, вот…

Окурок выпал у меня изо рта.

Италии на карте не было.

Полковник Трэвис

– Троя покорялась врагу лишь один раз, – сказал Гектор, – И этим врагом был ахеец. Мы не стыдимся этого поражения, ведь мы склонились тогда перед самим Гераклом.

– Гераклу помогал эффект внезапности. – Этот герой успел отличиться везде. – У него с собой не было столько людей, сколько у Агамемнона.

– Геракл не занимал и не грабил Трою, – сказал Гектор. – У него были проблемы с тогдашним правителем города, моим дедом Лаомедонтом, и, убив его, Геракл сразу покинул побережье. Агамемнон – не Геракл.

– Гераклов в мире вообще не осталось.

Шаги. Молчание.

– Мы проиграем, – сказал Гектор. – Наш единственный шанс затянуть войну и выиграть хоть какое-то время для наших семей – остаться в Трое, охраняя стены. Но отец настаивает, чтобы мы бились в поле. Эта дорога ведет в Аид.

– Кто из вас руководит войском?

– Он правитель города и мой басилей.

– Ты ведешь эту войну, Гектор.

– Твои речи смущают мой разум, чужеземец.

– Реши, что для тебя важнее, лавагет.

Выбор между честью и долгом – самый суровый выбор, который вы можете предложить настоящему мужчине.

Что бы он ни выбрал, он все равно поступится частью своей жизни, потеряет частичку своей личности. Главное в этой ситуации – четко понимать, что именно ты теряешь и насколько ценно то, что ты приобретешь.

Молчание. Шаги.

Что я делаю? Какого черта я набиваюсь Гектору в советчики? Что я ему советую?

Может быть, мне уже не стоит возвращаться назад и попытаться получить ахейское гражданство? Ведь мои речи ведут к изменению истории.

Хотя Дэн и утверждает, что нарушить «принцип бабочки» невозможно.

Молчание. Шаги.

Мы встретили похоронную команду. Не знаю чью. Наверное, троянскую, потому что с большим изумлением они смотрели на моего спутника. Полагаю, что ахейцы пялились бы на меня.

– Мой брат Гелен тоже пророк, – сказал Гектор, – Но в отличие от Кассандры он предсказывает верно. Своим даром он пользуется редко, однако его пророчества всегда сбываются. Он не видит ближайшее будущее и не видит падение Трои, но он говорит, что через двадцать лет на этом месте не будет никакого города.

– В этом они с Кассандрой схожи.

– Иногда я думаю, что мы все слепы, лишь моя сестра видит правду. Но я не хочу этому верить.

– Я вообще не верю пророкам.

– Зря, – сказал выходящий из воздуха Гермес. Змеи извивались и шипели на его кадуцее. – Иногда и пророки говорят правду.

– Радуйся, Гермий.

– Погуляй один, лавагет.

Гектор пожал плечами и свернул в сторону.

– Я был неправ, – сказал Гермес.

– Бывает. Даже с богами.

– Я ошибся в своих расчетах. Арес не выйдет в поле, пока там не будет тебя.

– Может, стоит оставить эту войну людям?

– Нет, – сказал Гермес. – Ты не понимаешь сути происходящего.

– Значит, ты не старался мне ее объяснить.

– Боги не объясняют свои решения обычным смертным.

– Тогда не ожидай, что смертный пойдет тебе навстречу.

– Ты дерзок, Алекс, – сказал Гермес. – Мне это нравится.

Гектор свернул за наваленный из трупов курган и пропал из виду.

– Перед тобой стоит сложная задача, – сказал Гермес. – Выйти в поле, чтобы мой воинственный брат принял участие в битве на стороне троянцев, и при этом не дать ему себя убить. Пока ты будешь жив, Арес будет на стороне Трои. Но, как только ты умрешь, он сразу же повернется против нее.

– Непостоянный он какой-то, – сказал я. – Как флюгер. Не пойму только одного. В чем здесь твоя выгода?

– Ты не веришь в мой альтруизм?

– Прости.

– Правильно делаешь. Но это не только мой интерес, и я не могу сейчас говорить о нем. – Он указал кадуцеем на собирающиеся в небе облака. – Побеседуем позже. Я сам тебя найду.

– Поторопись, – сказал я. – Я не люблю загадок.

Гермий сделал шаг и растаял в воздухе. Интересно, как это у него получается?

Дэн

На карте вместо Италии была Рутулия.

Нелепое название для страны.

Я расхохотался, с тревогой уловив в собственном смехе истерические нотки.

Рутулия! Почему бы нет?

Когда в итоге долгих странствий Эней Основатель высадился на гостеприимный итальянский берег, там обитало племя рутулов. Война между рутулами и остатками троянцев была неизбежна, и тогда вождь рутулов предложил Анхисиду поединок, победитель которого получал все права на землю, а проигравший уходил.

Эней принял вызов на поединок и выиграл его.

Рутулы ушли, а Эней основал город, ставший предтечей Рима.

И стала Италия.

Которая теперь есть Рутулия.

Этому могло быть много объяснений. Во-первых, вождь рутулов убил Энея и рутулы вытеснили троянцев со своих земель по праву победителей. Во-вторых, Эней мог утонуть во время своих странствий. Он мог остаться в Эпире У Гелена Приамида. Он мог жениться на Дидоне и остаться в Карфагене. Была сотня причин, по которым Эней мог не добраться до итальянского берега.

Но причин, связанных с Троянской войной, было только две.

Эней не смог пережить войну и вообще не отправился в свое долгое плавание.

Или, что уж совсем невероятно, троянцы выиграли войну и Энею не было нужды никуда плыть.

Интересно, а показания Гомера тоже изменились? И если так, то в какую сторону?

Ага…

Из текста «Одиссеи» Эней выпал, но троянцы войну проиграли. Наскоро пробежав глазами «Илиаду» – а это было достаточно непросто – я обнаружил, что Анхисид был сражен Ахиллесом в тот же день, что и Гектор. Несколькими минутами ранее.

Но почему?

Потому что Эней взял над ним верх и сбросил со стены? Нет, вряд ли.

Почему история изменилась?

Почему я знаю, что она изменилась, а больше никто не знает? Если Италии не было изначально, откуда в моем мозгу взялось это слово?

Пришла пора прочистить мозг электрошоком.

Я вызвал поисковую программу и ввел в строку слово «Энеида».

Программа выдала ноль ссылок.

Вергилий.

Ноль ссылок.

Италия.

Ноль ссылок.

Рим.

«Данных по вашему запросу не обнаружено. Сформулируйте его иначе и повторите поиск».

Сицилия.

«Рутулийская провинция, аннексированная в двенадцатом веке до нашей эры. Основные города…»

Бред.

И тут до меня дошло, что мы утратили вместе с потерей Рима. И у меня внутри все оборвалось.

Правильно, Папу Римского. А вместе с ним и всю Римско-католическую церковь.

Полковник Трэвис

Значит, это был не пьяный бред. Гермес действительно приходил в мою палатку и просил воздержаться от участия в предстоящем сражении.

Гермес и Аполлон. Двух богов я уже видел воочию, одного из них даже успел приложить в челюсть.

Первичный контакт установлен, следует переходить к отработке связей?

Мистер Картрайт хотел, чтобы я прояснил для него вопрос с богами, но сам вопрос он не сформулировал. Боги существуют – это факт, но тот ли это ответ, который ему нужен?

Если существуют Гермес и Аполлон, значит, существуют и все остальные, значит, рассказ об Ахилле правдив от начала и до конца, значит, сами боги мешают нам вести съемки на Олимпе.

Но они почему-то не против, чтобы их снимали в Троаде. Я чувствовал, что влезаю, а точнее – уже влез, и причем по самые уши, в игру, правил которой мне никто не объяснил.

Глава 13

Реалити-шоу «Троя»

Презентация проекта

Интервью с создателями

– …Таким образом, мы все можем убедиться, что модель темпорального туннеля вполне может быть построена уже при нынешнем уровне развития технологии, – подытоживает свое получасовое выступление Джон Мур. – И я со всей ответственностью вам заявляю, что мы создали действующий экземпляр, основанный на изобретении академика Северова, и убедились в его полной работоспособности.

Над аудиторией взлетает лес рук.

– Вы, несомненно, задаетесь вопросом, зачем я вам все это рассказываю, – говорит Джон Мур. – И как это связано с самым популярным на современном телевидении сериалом. Думаю, самые, так сказать, дерзкие умом уже догадались, что к чему. Для остальных официально заявляю – «Троя» на самом деле не сериал. Вы смотрите самое захватывающее реалити-шоу в мире!

Дэн

Все дороги ведут в никуда.

Это раньше они вели в Рим, а теперь Рима нет.

Потому что нет Энея Основателя, Энея Итальянца, чьи приключения пели гимн долгу, нет Энея Скитальца, а есть Эней Мачо, убитый Ахиллесом во время Троянской войны.

Лев Толстой был неправ. Историю вершат народные массы, говорил он, в истории ничего не зависит от одной личности, сколь бы сильной и талантливой она ни была.

И вот вам ответ.

Разница в одного человека – и нет величайшей империи, и гунн Атилла никогда не прославится, ибо теперь ему нечего разрушать.

Каким-то образом мы потеряли Италию.

Что-то изменилось в мировой истории, и, держу пари, изменения эти связаны с нашим чертовым реалити-шоу. Я пока этой связи не вижу, но она есть.

Камеры повлиять не могли. Камеры только наблюдают, не вмешиваясь в происходящие события.

Но камер нам было мало, и мы послали туда человека. А человек не может стоять в стороне. Он все равно куда-нибудь влезет.

Куда влез полковник Трэвис? Что он сделал такого, из-за чего Эней не сумел пережить Троянскую войну?

Будут ли еще сюрпризы?

И самый главный вопрос, который волнует меня куда больше остальных. Если изменения произошли незамеченными для всего мира (а это, судя по всему, именно так), почему их заметил я?

Если Рима не было изначально и даже поисковые компьютерные системы не могут найти никаких аналогов этому сочетанию букв, как я могу помнить о его существовании? О существовании несуществующего?

Быть может, все куда проще? Быть может, это я сошел с ума?

Интересно, а полковник Трэвис помнит об Италии, которой он каким-то образом положил конец?

Полковник Трэвис

Вечером Гермес явился не один. С ним был его родич, сын Лаэрта и Антиклеи, внук Аркесия Островитянина и Автолика Гермесида, правнук Гермия Психопомпа и, получается, праправнук самого Зевса.

У дальнего потомка Зевса была амфора с вином. Сын Зевса принес чаши.

Они не стали материализовываться из воздуха, вошли, откинув полог, как всякие приличные люди.

В присутствии бога вино на землю лить не стали. Так, качнули чашами в его сторону и пригубили. Гермес тоже хлопнул рюмашку, после чего потек разговор.

– Что, один не справишься? – усмехнулся я, салютуя Лаэртиду. – Подмогу привел?

– Справлюсь, – сказал Гермес. – Просто вдвоем тебя убедить будет куда легче. Видишь ли, все, что я сейчас расскажу тебе, я уже рассказывал однажды своему правнуку.

– Только я так ничего не понял, – хмыкнул Лаэртид.

– Троянская война – это не только человеческая война, – сказал Гермес. – А империя, которую собирается строить Агамемнон, нужна не только самому Агамемнону.

– Кому еще? – спросил я.

Гермес ткнул пальцем в небо:

– Папе.

– Он тут с какой стороны?

– Сверху, – сказал Одиссей. – Папа у него всегда сверху.

– Брось свой казарменный юмор, внучок, – сказал Гермес. – Скажи мне, Алекс, в твоем мире есть боги? Не какие-то абстрактные понятия, а такие боги, как я или Аполлон? С которыми можно поговорить или… подраться?

– Нет, – сказал я.

– А вы верите, что они существуют?

– Нет, – сказал я. – Они не существуют, потому мы в них и не верим.

– Вот она, глубокая теологическая ошибка, – сказал Гермес. – Причем самая глубокая из всех возможных. Ты неправильно построил свою фразу, Алекс, надо бы с точностью до наоборот. Вы в них не верите, потому они и не существуют.

– Даже так?

– Именно. Чем питаются боги?

– Нектаром и амброзией.

– Так говорят о богах Олимпа. А чем питаются боги Валгаллы? Обычной человеческой пищей, а боги Индии пьют сому. Но я сейчас говорю не о той пище. Вера в них людей – вот что поддерживает существование богов на самом деле.

– Любопытное заявление, – сказал я. Проходимец слишком хорошо знает географию, для местечкового идола я имею в виду. – Значит, человек первичен?

– Яне знаю, что первично, – сказал Гермес. – И, предвкушая твой следующий вопрос, я не знаю, кто создал мир. Меня тогда, знаешь ли, еще не было. Может быть, люди появились одновременно с богами, может быть, между ними был заключен какой-то договор… Суть сейчас не в этом. Это очень сложный вопрос, и зависимость богов от веры даже сами боги осознали лишь недавно. Вопрос вот в чем. Бог может существовать только на той территории, где в него верят.

– Немного не понял, – сказал я.

– Эллада, – сказал Гермес. – Боги Олимпа могут чувствовать себя богами только в Элладе. Ну или, как видишь, в Троаде. В Черной Земле – так ахейцы называют земли, известные тебе как Египет, – верят в своих богов, и богам Олимпа нет туда хода. Там правят бал Ра, Осирис Анубис, Сет, Гор и прочие парни. Раньше мы считали, что так египтяне называют олимпийцев, но мы ошибались. Мы не можем проникнуть туда, за несколькими исключениями, следовательно, египтяне верят не в нас.

– О каких исключениях идет речь?

– Бог может проникнуть на те земли, где есть хотя бы один человек, который в него верит. Конечно, он не способен захватить с собой все свои божественные атрибуты и может лишь наблюдать, делать выводы.

– А что это за люди, которые вам так помогают?

– В данный момент речь идет о купцах.

– Миссионеров засылать не пробовали?

– Как раз сейчас и пробуем, – сказал Гермес. – Наш главный миссионер – ваш вождь вождей, а с ним еще семьдесят тысяч миссионеров поменьше.

Реалити-шоу «Троя»

Презентация проекта

Интервью с создателями

– «Ассошиэйтед пресс». Вопрос мистеру Картрайту. Изобретение темпорального туннеля – это огромный прорыв в науке, и, как мне кажется, он не должен принадлежать какому-то одному человеку, пусть даже тот и полностью финансировал исследования. Вы так не считаете?

– Конечно же я тоже так считаю. Но ведь я не просто человек, я – бизнесмен, и я должен оправдать свои расходы. Уверяю вас, как только они окупятся, я тотчас же передам изобретение в руки ученых всего мира. Хочу только заметить, что никакой практической ценности оно не несет. Мы можем проникнуть в прошлое лишь для наблюдения, изменить ход истории мы не в силах. Мы не способны влиять на ход событий, отравить Гитлера или Сталина, отменить создание ядерной бомбы мы не в силах. Мы можем только смотреть, изучать, анализировать. Полагаю, с помощью темпорального туннеля мы сможем пролить свет на некоторые белые пятна в истории человечества.

– Узнать наконец, кто убил президента Кеннеди?

– Да, мы сможем посмотреть, что на самом деле произошло в тот день в городе Далласе, штат Техас, и так ли уж виновен Освальд, как это принято считать.

– «Таймс». Вопрос главному режиссеру. Героев вашего шоу озвучивают профессиональные актеры?

– Да. Сначала мы получаем компьютеризованный перевод, потом его дублируют профессиональные актеры. К слову, все люди, занятые на проекте, свободно разговаривают на древнегреческом. Гипноз в наше время творит чудеса.

– Вы собираетесь показывать все десять лет Троянской войны?

– Только до тех пор, пока это будет интересовать публику. Скажу от себя: мне безумно хочется посмотреть, чем эта история закончится.

– Но ведь все знают, чем она закончится. Троя падет.

– Да, но как? Как именно падет Троя? Честно говоря, я не думаю, что троянцы могли купиться на этот пресловутый ход конем…

Полковник Трэвис

– Передел сфер влияния, – сказал Гермес, – вот как я это называю. На территории, где в меня верит один человек, я лишь гость, соглядатай, шпион. Но если на эту же территорию вломится армия вторжения, где в меня верит каждый солдат, я стану в той земле хозяином.

– Допустим, я уловил суть, – сказал я. – Но при чем здесь Троя? Это ведь не чужая земля, и в Троаде вы и так чувствуете себя как дома. В чем же провинились троянцы?

– В нежелании сотрудничать с Агамемноном, – сказал Гермес. – Папа считает, что все верующие в Громовержца должны выступить против иноверцев единым фронтом. Приам отказался поддержать Золотые Микены, тем самым он поставил жизнь своего народа выше воли богов, и он должен быть за это наказан. Как только Троя падет, Агамемнон нападет на хеттов, а потом вторгнется в Египет. Что может заставить людей отказаться от веры в старых богов и приветствовать новых, как не армия победителей, которые всюду возводят храмы олимпийцам и наглядно доказывают, что ахейские боги сильнее местных?

– И старые боги постепенно умрут? Когда в них перестанут верить?

– Нет, – мрачно сказал Гермес, – старые боги умрут значительно раньше. Как только армия Агамемнона вторгнется в их владения.

– И что же их доконает? – поинтересовался я.

– Мы, – сказал Гермес.

Дэн

Хорошо, сказал я себе, хотя ничего хорошего пока не видел. Попробуем мыслить логически. Вполне может статься, что это будет логика сумасшедшего, но лучше хоть какая-то логика, чем тот бред, что происходит сейчас.

Начнем.

Сначала перечислим все факты, которые не укладываются в привычную схему мироздания.

Факт номер один – мы не можем вести съемки в окрестностях Олимпа.

Старая версия – нам мешает какая-то локальная электромагнитная аномалия.

Новая версия, появившаяся после боксерского приема полковника Трэвиса, – боги Олимпа не хотят, чтобы их снимали дома.

Факт номер два. Ахилл – неуязвимый герой.

Старая версия – мутация.

Новая версия – купание в Стиксе.

Факт номер три. Ахилл не тонет в воде.

Старая версия – отсутствует.

Новая версия – сказываются родственные связи с нереидой Фетидой.

Факт номер четыре. Исчезновение на какое-то время полковника Трэвиса из поля зрения наших телекамер.

Старая версия – системный сбой.

Новая версия – по аналогии с Олимпом. Допустим, он встречался с каким-то богом, который хотел сохранить конфиденциальность.

Следствием их разговора стала смерть Энея Основателя и исчезновение из всемирной истории Рима и прочей Италии? А вот это не факт.

Полковник Трэвис никак не желает оставаться в стороне. Сегодня днем, во время перемирия, он встретился с Гектором и всю дорогу науськивал парня убить Ахилла. Чуть ли не предлагал навалиться на него вдвоем.

А что, если Гектор его послушал?

Вот они, допустим, вдвоем и навалились. С Анхисидом на пару. Раньше – я имею в виду – в версии Гомера – Гектор сражался против Ахилла один на один, теперь, после беседы с Алексом, взял на это смертельное рандеву Энея, и вот итог – Пелид убил обоих. Рима нет. Италии нет. Туше?

После разговора с Гектором, точнее во время него, полковник Трэвис снова выпал из эфира, ненадолго, минут на пять, а потом камеры обнаружили его в одиночку бредущего по направлению к ахейскому лагерю. Опять с кем-то встречался?

Не факт.

Фактов вообще мало, одни домыслы.

Боги есть. Сейчас их, может, и нет, но тогда они были.

Мы за ними наблюдаем. Они знают, что мы за ними наблюдаем.

Наблюдение меняет объект.

Наблюдение меняет и наблюдающего.

К чему эти перемены?

Реалити-шоу «Троя»

Презентация проекта

Интервью с создателями

– «Московские известия». Вопрос генеральному продюсеру проекта мистеру Муру. Правда ли, что вы предоставляете под реалити-шоу «Троя» выделенный канал и шоу отныне будет идти двадцать четыре часа в сутки?

– Совершенно верно.

– А сколько времени составляет запаздывание?

– Три с половиной тысячи лет.

Смех в зале.

– Нет, я имею в виду, на какой срок вы задерживаете материалы у себя, прежде чем предоставляете их на экраны для просмотра?

– Около суток. Это чисто технический вопрос, связанный с редактурой отснятых материалов, синхронизацией, компоновкой в удобные для просмотра блоки, переводом и дубляжом, наконец.

– «Всемирное сообщество историков». Вопрос тому, кто может на него ответить. Мы уже замечали некоторые несоответствия предлагаемой вами истории с интерпретацией Гомера, списывая их на вольности ваших сценаристов. Теперь мы готовы списать их на тот факт, что Гомер все же был поэтом, а не историком. Однако несоответствия продолжаются, и теперь мы можем привести факты, которые противоречат не только Гомеру, но и привычной нам реальности вообще. Как быть с эпизодом, когда Ахиллес, сын Пелея, ходил по волнам? Раньше мы полагали, что это комбинированные съемки, но вы заявили, что это реальность. Что же, вы предлагаете нам поверить в мифических богов Олимпа?

– Гомер в них верил. Мы же ничего не предлагаем и ни к чему ни призываем. Мы просто показываем вам реальность.

– Но эта реальность противоречит законам физики!

– Значит, у вас проблемы с физикой, а не с нашим шоу. Повторяю, мы не вставляли никакие спецэффекты в то, что вы уже могли видеть на экране, так же как не собираемся делать это и впредь. А выводы… Выводы вы можете делать сами.

Полковник Трэвис

– Посуди сам, сын Виктора, – сказал Гермес. – Допустим, армия Агамемнона врывается в Египет и наголову разбивает ванакта Черной Земли, как называют фараона ахейцы. Это уже повод усомниться в своих богах, не так ли? Никто никогда не проверял это на практике, но я полагаю, что побежденные рано или поздно перенимают религию победителей. Но это еще не всё. На плечах армии Агамемнона в Египет вторгаемся мы, сохраняя свой истинный статус, и сражаем богов Египта. Их там не очень много, кстати. И мы на коне. Местных богов нет, а людям надо во что-то верить. И они будут верить в нас, расширяя нашу сферу влияния.

– Если все и впрямь так красиво, – сказал я, – то что тебе не нравится в плане твоего отца, Гермес? Зачем тебе затягивать расправу над Троей? Ты ведь и сам бог.

– Я – плохой бог, – сказал Гермес. – Я не умею мыслить масштабно и предпочел бы новым свершениям сохранение статус-кво. Если в твоем мире вообще нет богов, значит, здесь мы сделали что-то не так. Кроме того, у экспансии есть и обратная сторона.

– Ты боишься ответного удара?

– Раньше таких войн не было, – сказал Гермес. – Допустим, опять только допустим, что армия Агамемнона захватила Египет, земли Египта стали принадлежать Микенам, а люди Египта – Олимпу. Остановится ли на этом ванакт ванактов? Нет. Остановится ли на этом мой отец? Нет. Я не боюсь богов Египта, так же как Агамемнон не боится армии фараона. Но дальше… Я боюсь того, что может быть дальше. Один смертный из представителей профессии, пользующейся моим особым расположением…

– Вор, – пояснил Одиссей.

– Вор, – согласился Гермес. – Кто-то ведь должен быть богом воров, так почему не я? Так вот, этот вор был приговорен к смерти в Микенах, и я помог ему бежать из тюрьмы, в благодарность потребовав, чтобы он отправился в путешествие. Он много где побывал, и я вместе с ним. Я видел богов Валгаллы, которые только и делают, что сражаются друг с другом, я видел богов других земель, и я видел, что ни армия Агамемнона, ни все силы Олимпа не способны завоевать весь мир. Я видел страну, которая называется Индией. В тех землях очень много богов и очень много смертных. Если боги Индии все вместе плюнут, Эллада уподобится Атлантиде.

– Утонет, – пояснил Одиссей.

– В индийском пантеоне есть очень неприятные парни, – сказал Гермес. – Вроде Тримурти или Локапал. И стоит нам вытеснить с занимаемых позиций хоть один пантеон, где гарантия, что кто-то не захочет повторить тот же фокус с нами? Тропа будет проложена, и пройти по ней сможет любой желающий, а я совсем не хочу видеть, как Синешеий Шива со своим трезубцем станцует у подножия Олимпа Танец Разрушения.

– То есть, – сказал я, – ты думаешь, что, даже если вы не доберетесь до них, они все равно могут добраться до вас?

– Можно сказать и так А война богов, как ты уже можешь понять, затронет и людей. Мягко говоря, затронет. И наш общий единственный шанс – Троя. Камень на пути бурного потока.

– Почему опять Троя?

– Если Троя падет быстро, это воодушевит людей, и они с новыми силами ринутся в дальнейшие походы. Поэтому пусть Троя падет медленно. Пусть ее осада длится год, другой, десять лет. Люди устанут от войны, даже если не устанет сам Агамемнон. Солдаты захотят вернуться домой, а не продолжать войну до бесконечности. Да и боги могут передумать за столь солидный срок.

– А почему тогда просто не отдать победу троянцам?

– Нет. Этот вариант даже не обсуждается. Отец зол на город, ибо он… Короче, зол. И если Агамемнон не возьмет Трою, то Зевс все равно испепелит ее своими молниями. Илион обречен.

– Почему твой папа не испепелит город прямо сейчас и не облегчит Агамемнону дорогу?

– Потому что в следующей войне он не сможет помочь, ибо хетты и египтяне не верят в него. И если армия Агамемнона будет постоянно рассчитывать на помощь с Олимпа, далеко она не уйдет. Отец временами порывист, но не глуп.

– Логично, – сказал я.

– Большинство родичей…

– Богов Олимпа, – пояснил Одиссей.

– Большинство богов Олимпа поддержали идею отца, – сказал Гермес. – Она не понравилась только Аполлону, который принимал участие в постройке Илиона и, несмотря ни на что, питает к городу нежные чувства. Он и его сестра Артемида должны были выступать на стороне защитников города. Конечно, это не остановило бы Агамемнона, но затянуло бы войну, что нам на руку. А тут появляешься ты и ломаешь Фебу челюсть. Хорошо хоть, этим поступком ты взбудоражил Ареса, который готов биться на стороне Трои, лишь бы сразить тебя.