Текст книги "Прикончить чародея"

Глава двадцать третья,
в которой главный герой беседует со «своими стариками» и не выносит ничего нового из этой беседы

Нам пришлось ждать в саду около трех часов.

Что ж, по сравнению с прочим это было вполне приятное времяпрепровождение. До беседки не долетал шум города, пирожные были восхитительны, а чай в чайнике не остывал.

Обсудив проблемы, мы болтали с Карин о том о сем, старательно избегая касаться в разговоре темы наших дальнейших действий. С учетом прибытия к стенам города сэра Ралло, они требовали тщательного планирования.

Мне уже дважды удалось убежать от людей графа Осмонда без потерь с обеих сторон. Позволит ли сэр Ралло сделать это в третий раз?

Я не хотел с ним драться. Его люди исполняют свой долг и не имеют против меня ничего личного. Чистый бизнес.

Пятнистые Лианы гораздо опаснее.

Должен заметить, что при решении такого рода проблем люди куда конструктивнее, чем эльфы. Благородно отправлять против подлежащего ликвидации человека только одного киллера за раз, но целая команда могла бы решить поставленную задачу куда проще и быстрее.

Пятнистые Лианы являются профессионалами, и не выходят на охоту, не получив о жертве исчерпывающей информации. Зачастую они знают об объектах охоты больше тех, кто их на эту охоту отправляет. Хотя в моем случае это сомнительно. Если бы они знали все…

Наконец-то к нам снова вышла служанка и позвала меня в дом, сообщив, что контакт установлен. Мне даже не пришлось просить Карин остаться в саду, она сама заявила, что при разговоре с моим учителем ей делать нечего, и налила себе еще чашечку чая.

Служанка проводила меня на второй этаж по широкой наружной лестнице, и оставила у двери в рабочий кабинет волшебницы. Прислуга не должна входить в те места, где ее хозяева творят магию.

Виола По Волнам Ходящая сидела в большой кресле с резной спинкой, которое чем-то напоминала мне трон. По правую руку от волшебницы стояло большое, в человеческий рост, напольное зеркало в металлической, украшенной причудливым орнаментом раме.

Поверхность зеркала была все еще покрыта рябью, и ничего не отражала, но мелодичный перезвон уже смолк.

Когда я присел на стоявший напротив зеркала стул, Виола произнесла магическую формулу, и я увидел своего учителя Исидро.

Он стоял перед своим телефоном в привычной зеленой хламиде, и его лицо не выражало никаких эмоций. Словно с ним связался не единственный в его жизни ученик, которого он не видел уже больше года, а совершенно посторонний чародей, желающий получить консультацию. Присутствие при разговоре Виолы, совершенно необходимое для поддержания контакта, заставляло его быть еще более сдержанным, чем обычно.

Вот и он. Но что я хочу ему сказать?

– Добрый день, Исидро, – поздоровался я. Не знаешь, что говорить, начни с приветствий.

– Добрый день, Рико. Вижу, что ты наконец-то обо мне вспомнил.

– Я не мог связаться раньше. Были проблемы.

– Догадываюсь. Если бы у тебя проблем не было, ты вряд и бы и сейчас решился со мной поговорить. Где ты?

– Я буду в Бартадосе, – сказал я. – Как только смогу. Сейчас я недалеко от подножия Серых гор, так что дорога может занять некоторое время.

– Значит, блудный сын возвращается домой?

– Пришлось, – сказал я. – Исидро, я подцепил заклинание, от которого не могу избавиться самостоятельно, и мне потребуется ваша помощь.

– Что за заклинание? И при каких обстоятельствах ты его «подцепил»?

– По глупости, – признался я. – Это заклинание вынуждает меня… действовать опрометчиво, когда я слышу определенный звук.

– Тогда заткни уши, – вот уж хороший совет. До этого я мог бы додуматься и сам. Но чтобы отсечь колокольный звон, мне пришлось бы полностью лишить себя слуха, что избавило бы меня от одной проблемы, подарив взамен целый букет других. – Если ты не в состоянии добраться в Гнездо Грифона самостоятельно, мы можем выслать людей тебе навстречу.

– Не надо, – сказал я. Согласиться на такое означало бы расписаться в собственном бессилии. – Я справлюсь. Передайте моему отцу, что со мной все в порядке.

– Ты сам ему об этом скажешь. Только я не уверен, что с тобой все в порядке, Рико. Ты перестал следить за своей внешностью.

Да, я знаю, что светлею. Полагаю, это происходит каждый раз, как только я теряю сознание, и часть магической энергии меня покидает. Заклинания тоже нужно обновлять.

– Это уже не столь важно, – сказал я.

– Верно, – сказал Исидро. – Тебе придется многое нам объяснить, Рико. Ты подставился.

– У меня не было выбора.

– Я желаю услышать об этом полный отчет, когда ты будешь здесь, – отрезал Исидро. – А теперь поговори с доном Диего.

Исидро шагнул в сторону, и перед зеркалом возник мой приемный отец.

Поскольку он не был эльфом, то выглядел куда старше, чем Исидро, хотя и был моложе чародея на пару веков. Последний год не прибавил барону Вальдеса молодости. Напротив, он постарел гораздо сильнее, чем должен был… Мне стало стыдно. Это была целиком и полностью моя вина.

Когда я ушел из дома, я пытался сбежать не от него, а от своих наставников.

– Здравствуй, папа.

– Здравствуй, Рико. Я рад тебя видеть… – несмотря на то, что ты от меня сбежал. Окончание этой фразы я мог додумать и сам. – Насколько я понимаю, у тебя возникли сложности. Насколько они серьезные?

Драконы, Пятнистые Гиены, сэр Ралло, весь этот чертов Город Людей…

– Не очень серьезные, – сказал я. В таких случаях дети всегда врут своим родителям. По крайней мере, любящие дети. – Я расскажу все, когда буду дома.

– Я жду тебя и без твоего рассказа, – сказал дон Диего. Мы редко называли друг друга «отцом и сыном» даже в своих мыслях. Особенно он. Он ведь с самого начала знал, что я не его сын, меня же в этом вопросе просветили, только когда мне исполнилось десять лет. – Не буду отнимать твое время. Ты хотел поговорить с Мигелем?

– Я рад, что побеседовал с тобой, – сказал я. – Мы скоро увидимся, папа.

– Надеюсь, – сказал он. – Буду тебя ждать.

– До свидания.

– До свидания, Рико, – он отошел в сторону, и его место занял Мигель.

Исидро пытался выглядеть бесстрастным, отец был искренне рад меня видеть, а Мигель…

Мигель – это Мигель.

Однорукий никогда не бывает доволен. Список эмоций, отражающихся на его изборожденном шрамами лице, крайне ограничен. Обычно они варьируются от презрения до ярости, веселье Мигеля может быть только злорадным, а доброты в нем я вообще никогда не видел.

В детстве я боялся его, как боятся только монстров из глупых страшилок, сочиняемых подростками. С тех пор я стал старше, но я все равно его опасаюсь.

– Ты вляпался в очередное дерьмо, Рико, – заявил Мигель вместо приветствия. Кроме левой руки, у него отсутствует правое ухо, а по шрамам на лице можно изучать историю всех последних войн. Ухо, конечно, ему никто не вырастит, как и руку, но от шрамов он мог бы легко избавиться при помощи Исидро, но Мигель этого не хочет. Носит свои шрамы, как ордена.

– Вляпался, – сказал я.

– Думаешь, я удивлен?

– Ничуть.

– И ты прав. Ты хочешь что-то узнать, или просто решил передо мной покрасоваться?

– За мной послали Пятнистую Лиану.

– Ты убил его?

– Да, – сказал я. Пока я решил не вдаваться в подробности о настоящем убийце эльфийского диверсанта. – Но я был несколько ошарашен его визитом.

– Ты ожидал чего-то другого? Тебе не удалось меня огорошить, Рико, мы знали о том, что Лианы взяли след, но не могли тебя предупредить. И это только твоя вина. Если бы ты не был таким идиотом…

– Сколько их? – перебил я Мигеля. Лекцию о своей глупости я могу выслушать и в Бартадосе.

– Ты что, дурак? За тобой послали полноценную девятку, учитывая, кто именно заинтересован в твоей смерти.

Полноценная девятка? Пожалуй, пора писать завещание и отправить Карин подальше от себя. Никто не выживал после того, как на его след выходили девять.

– Понятно, – вздохнул я. – Еще один вопрос, Мигель. Вы слышали о рыцаре по имени сэр Джеффри Гавейн?

– Нет, – сказал Мигель. – Но я знаю род Гавейнов. Сыновей в нем гораздо больше, чем денег и боевой славы. Что у тебя с этим рыцарем? Разборка?

– Пока и сам не знаю, – сказал я. Я так и думал, что сэр Джеффри происходит из знатного, но обедневшего рода. Об этом свидетельствовал и его боевой конь.

– Ты разочаровываешь меня, Рико.

– Позовите Исидро, и закончим со всем этим, – сказал я.

– Я готов выдвинуться к тебе на помощь. Где ты находишься?

– Мне не нужна ваша помощь, Мигель.

– Так ли это? Давно ли ты научился собственноручно зашнуровывать свои ботинки?

– Я покупаю обувь без шнуровки, – сказал я.

– Очень на тебя похоже, – презрительно фыркнул он. – Ты всегда предпочитаешь обходить проблемы, а не попробовать их решать.

– Не всякая стена стоит того, чтобы долбить ее собственной головой, – сказал я.

– Слабак, – бросил Мигель и снова уступил место Исидро.

Как они меня достали!

Несколько минут разговора с этими парнями окунули меня в прошлое, от которого я сбежал в северные земли. Когда я вернусь в Гнездо Грифона, мне придется заплатить высокую цену за собственную безопасность.

– Почему ты отказываешься от помощи, Рико? – вопросил маг.

– Я могу сам о себе позаботиться, – сказал я. – Исидро, вы когда-нибудь слышали об одноразовом магическом артефакте в виде копья, предназначенного для уничтожения дракона?

– А где ты видел такой артефакт?

– Я не видел, только слышал о нем.

– В таком случае, ты должен знать больше, чем я. Потому что я ни о чем подобном даже не слышал. Копьями обычно пользуются рыцари, а не чародеи.

– Им и воспользовался рыцарь, – сказал я. – Но создал-то его чародей.

– Мне об этом ничего не известно, – повторил Исидро. – Какой дракон был убит?

– Грамодон, – сказал я.

– Ты имеешь к этому какое-то отношение?

– Весьма опосредованное.

– Надеюсь, – сказал Исидро.

– Как кто-то узнал обо мне и отправил по моему следу Пятнистых Лиан?

– Мы пока не знаем. Этот вопрос находится в стадии выяснения.

Значит, у Исидро до сих пор есть контакты с кем-то на Зеленых островах. Ноги моих проблем с Пятнистыми Лианами росли именно оттуда.

Интересно, а леди Ива знала, кого именно она хочет подставить? Вдруг история с Грамодоном была частью какого-то хитроумного плана? Эльфы способны выстраивать многоступенчатые заговоры с самыми непредсказуемыми поворотами. Они практиковались в искусстве плетения интриг задолго до того, как люди высадились на южном побережье Вестланда.

Вообще, глупо получилось. По-детски. Мне почему-то казалась, что стоит мне рассказать о своих проблемах старшему поколению, как проблемы тут же покажутся мне мелкими и далекими. Я не видел этих троих уже целый год. И, по большому счету, двоим из них мне нечего было сказать.

Абсолютно.

По сути, сотню золотых я отдам только за возможность увидеть дона Диего. Мои учителя ничем не могли помочь мне на таком расстоянии, кроме пары советов, которые я не счел очень уж полезными.

Придется разруливать кое-какие проблемы самостоятельно.

– Надеюсь, вы проясните все до конца к тому моменту, как я прибуду в Гнездо Грифона, – сказал я.

– Постараемся, – кивнул Исидро. – Нам это интересно ничуть не меньше, чем тебе.

– Полагаю, что я все-таки чуточку больше заинтересован, учитывая, что речь идет о моей шкуре, – сказал я.

– Береги себя и будь мудрым, – сказал Исидро, провел рукой перед зеркалом, и в следующий миг вместо высокого, светловолосого мага в зеленом балахоне я видел свое собственное отражение.

Разговор оказался не слишком полезным. Они ничего не знали о моих проблемах, или делали вид, что не знали, не желая раскрывать карты при посторонних. Тем не менее, я должен был отдать Виоле По Волнам Ходящей заранее оговоренную сумму.

– Я не возьму денег у ученика Исидриона Пентабаира, – ответила волшебница на мою попытку ей заплатить. – Я рада узнать, что Исидрион до сих пор жив. Думаю, мы с ним еще поболтаем после того, как ты уйдешь.

– Спасибо, – сказал я. – Я очень вам благодарен.

– И деньги окажутся для тебя совсем нелишними, – добавила Виола, а потом сказала то, что я совершенно не хотел слышать. – Я знала твоего отца, – она имела в виду совсем не дона Диего. Вот вам и еще один посвященный. – Ты очень на него похож.

– Надеюсь, что нет, – сказал я.

Глава двадцать четвертая,
в которой неприятности главного героя достигают апогея, а Карин никак не может ему помочь

По-моему, Виола По Волнам Ходящая желала со мной еще о чем-то побеседовать, ибо не торопилась прощаться, но поболтать нам не дали.

Почти сразу же после заявления волшебницы о том, что я похож на своего отца (это заявление меня расстроило больше, чем мог бы сделать надетый на мою шею ошейник), дверь кабинета распахнулась и на пороге появилась Карин в сопровождении служанки волшебницы. Карин была обеспокоена, служанка – встревожена.

– Проблемы, Рико, – выдохнула Карин.

– Неприятности, госпожа, – сказала служанка.

– Присядьте и говорите по очереди, – распорядилась Виола.

Служанка села на стул, а Карин осталась стоять, не в силах побороть обуревающие ее эмоции. Вкратце их рассказ можно свести к следующим событиям:

После того, как доблестный сэр Ралло и его бравый отряд перестал маячить под крепостными стенами и требовать открыть ворота, в Город Людей заявился Гарлеон, великий и ужасный. Собственной персоной.

Этого следовало ожидать. Если Гарлеон не способен найти меня самостоятельно, он вполне мог следить за сэром Ралло. Или рыцарь сам мог сообщить дракону, где тот может меня найти.

Гарлеон знал, что я в городе, и выдвинул Владычицам ультиматум. Или они выдают меня Гарлеону завтра на рассвете, живого и невредимого, чтобы он мог покарать меня сам, или он начинает жечь окрестные земли, постепенно подбираясь к городским стенам. Может быть, Гарлеон и не был способен уничтожить Город Людей полностью, но доставить его обитательницам кучу проблем он мог точно.

Владычицам не составили большого труда меня вычислить, и они уже побывали в гостинице. Теперь они собрались у дома Виолы По Волнам Ходящей, ибо нашли свидетельниц, видевших, как я в него входил, и требовали выдачи особо опасного зверя. Меня.

Снаружи их удерживало только уважение к самой могущественной чародейке города. Иначе они уже ворвались бы в дом.

И они это сделают, если я не выйду на улицу в ближайшие минуты.

– Мне не очень нравятся городские обычаи, и я не в восторге от идеи выдать моего гостя местным властям, но я не могу предоставить тебе убежище, мальчик, – сказала Виола, выслушав объяснения Карин и собственной служанки, а также мои дополнения к истории с драконами. – В моем возрасте трудно привыкнуть к новому месту жительства.

– Я и не стал бы вас просить, – заверил я волшебницу.

– Из вашего особняка есть черный ход? – спросила Карин.

– Мне не нужен черный ход, – сказал я. – Мы все равно не сможем спрятаться в этом чертовом поселении. И драться с целым городом мы тоже не можем, и вы это прекрасно понимаете.

– И что ты намерен делать, красавчик? – поинтересовалась Карин опасным тоном.

– Сдамся, – сказал я. – Ничего плохого они мне не сделают – дракон требует меня живым.

– А что ты собрался делать с драконом?

– Попробую договориться, – сказал я.

– Договориться? С драконом?

– Договориться можно с кем угодно, даже с драконом, – сказала Виола. – Гарлеон требует, чтобы Рико был жив и здоров. Может быть, он хочет выяснить, что на самом деле случилось с его племянником.

– Вы это говорите, потому что не хотите неприятностей с городскими властями, которые мы можем на вас навлечь, – сказала Карин.

– Вы можете выйти за дверь и поговорить наедине, дети, – предложила Виола. – Мне кажется, вам есть что сказать друг другу без посторонних глаз.

Мы так и сделали. Вышли из кабинета и плотно затворили за собой двери.

– Я не позволю тебе это сделать, – сказала Карин.

– А какова альтернатива? – спросил я. – Спрятаться мы не сможем, драться с целым городом – бессмысленно и ни к чему не приведет. Даже если мы вырежем здесь всех, что абсолютно невозможно, и чего я делать категорически не собираюсь, это не помешает Гарлеону напасть на город и сжечь его дотла.

– Ты собираешься принести себя в жертву, спасая людей, которые так с тобой обращаются? – поинтересовалась Карин.

– За плохое обращение со мной они не заслужили смерти от драконьего пламени, – сказал я. – И у меня нет никакого морального права подвергать опасности тысячи людей. Даже если мы сбежим из особняка Виолы и где-нибудь спрячемся, завтра на рассвете Гарлеон начнет жечь посевы, а потом примется и за дома. Послушайте и постарайтесь понять, дракон требует моей выдачи живым – это значит, что он хочет не просто моей смерти.

– Верно. Он жаждет прикончить тебя сам.

– Драконы любят поговорить со своими жертвами, – сказал я. Я не знал, так оно или нет на самом деле, но должен был отговорить Карин от кровопролития, которое она готова была учинить. В лучшем случае убьют нас обоих В худшем – только ее, а меня все равно отдадут дракону. – Я постараюсь убедить его, что не убивал его племянника.

– На это нет шансов.

– Шансы есть всегда, – сказал я. – У меня будет время до самого рассвета, и я постараюсь найти аргументы поубедительнее.

– Ты сам не веришь в то, что говоришь, – сказала Карин.

– Как бы там ни было, договориться с драконом все же легче, чем противостоять целому городу, и только потом начинать переговоры с Гарлеоном, – сказал я. – А все местные жительницы ополчаться против нас уже хотя бы потому, что я – мужчина. И из-за меня, грязного животного, под угрозу попал весь их долбанный город, в котором им так нравится жить.

– И ты пойдешь? Сам?

– Пойду, – сказал я. – Сам. Один. Вы можете остаться здесь, Виола наверняка не откажет вам в убежище, и поможет покинуть пределы города, когда все закончится. Сейчас вам лучше не выходить на улицы – местные вас вряд ли сильно полюбят за то, что вы привели меня сюда.

– Ты просишь меня поступиться своими принципами.

– Глупо умирать ни за что, – сказал я. – Сейчас вы мне все равно не поможете.

– А за что собираешься умереть ты сам, красавчик?

– Кто вам сказал, что я вообще собираюсь умирать?

– Твой оптимизм можно сравнить только с твоей наивностью, – сказала Карин.

По канонам приключенческого жанра на прощание она должна была одарить меня страстным поцелуем, а в глазах у нее обязательно стояли бы слезы, но мы обошлись без этого.

Такие люди, как Карин, редко показывают свои эмоции, и один раз она уже сделала это при мне. Наверное, лимит исчерпан.

Мы пожали друг другу руки, и она сказала, что голову мне оторвет, если я позволю дракону себя сожрать. После чего я позвал служанку, и та проводила меня на улицу.

Все было спокойно и цивилизованно. Конечно, стражницы, чародейки и примкнувшая к ним толпа слегка ошалели, увидев на улице мужчину без ошейника, но быстро пришли в себя.

Меня даже не стали валить на землю и бить ногами. Просто взяли под прицел арбалетов и сообщили, что нашпигуют болтами, если вдруг им только покажется, что я начинаю произносить заклинание. Интересно, Гарлеон предупредил их о том, что я чародей, или это сделал сэр Ралло?

Под прицелом арбалетов меня проводили в какой-то дом неподалеку от особняка Виолы По Волнам Ходящей и разместили на каменной скамье в подвале. Десять арбалетчиц продолжали удерживать меня под прицелами. Наверное, они собираются сторожить меня до самого рассвета.

Арбалет может угрожать жизни мага только тогда, когда маг не ожидает его применения.

Чары щита разработаны именно на тот случай, когда в вас палят, и произнести заклинание можно очень быстро.

Но я не собирался устраивать свалку в подвале, хотя и мог это сделать с неплохими шансами на успех. Одолев арбалетчиц, мне придется столкнуться со стражницами, чародейками и всем населением Города Людей, тогда как основная проблема ждет меня за его стенами. Я был Гарлеону благодарен хотя бы за то, что он приказал доставить меня живым. Ситуация куда осложнилась бы, если бы он требовал выдать им мой труп.

Также неплохо, что дракон назначил выдачу на рассвете. Куда труднее мне было бы убеждать дракона в своей невиновности, сдвинь он нашу встречу ближе к полудню. Не составляет труда догадаться, что предпримет Гарлеон, если в полдень я развернусь в сторону города и брошусь искать ближайшую колокольню.

В общем, есть еще причины для оптимизма, как говорил умирающий от ран эльф при виде плывущего по реке трупа орка.

Встреча с Гарлеоном пугала меня, но не слишком. Может быть, вообще вся эта беготня была ошибкой, убеждающей дракона в моей виновности, и мне надо было сразу встретиться с ним и поговорить. Думаю, у меня есть кое-что, что способно заставить его меня выслушать.

Только бы Карин не наделала каких-нибудь глупостей.

Ближе к вечеру арбалеты начали дрожать в уставших руках воительниц, и им прислали замену. Новенькие арбалетчицы были такие же, как первые, носящие мужские доспехи, очень серьезные и неулыбчивые.

Я заметил, что у горожанок вообще не очень хорошо с чувством юмора.

В полночь их сменили опять.

Я сидел на скамье, привалившись спиной холодной каменной стене, закрыв глаза и набираясь магической энергии. Присутствие стражниц меня уже не отвлекало, я успел к ним привыкнуть. Из медитации меня вывела пощечина.

Довольно сильная, особенно если учесть, что я постарался максимально расслабить свои мышцы. Голова дернулась от удара, а кольцо на руке женщины содрало кожу с моей щеки, и я почувствовал бегущую по щеке струйку крови.

Отвесившая мне пощечину дамочка оказалась одета в обтягивающие кожаные штаны, сапоги на высоких и тонких, как шпильки, каблуках, и короткую кожаную куртку. У нее было бледное аристократическое лицо, а волосы ниспадали до середины спины.

– Я – Владычица Виктория, – представилась она. Очень любезно, если учесть, каким способом она со мной поздоровалась.

– Одна из пяти, как я понимаю, – заметил я.

– Ты находишься в подвале моего дома.

– Заметьте, я сам вас ни о чем не спрашивал, – сказал я.

– Ты не похож на убийцу драконов.

– Вам ли не знать, как обманчива внешность.

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно нахмурилась она.

– Вам виднее.

– Ты смел, если учесть, какая участь ждет тебя на рассвете.

Я пожал плечами.

– Жаль, что у нас с тобой так мало времени, – сказала Виктория. – Я обожаю дрессировать животных. Особенно таких, как ты. Глупых. Наглых. Самоуверенных, – вдруг она села мне на колени и обвила руками шею, приблизив свои губы к моему лицу. – Если бы я с тобой поработала, через три дня ты уже валялся бы у меня в ногах, целовал мои пятки и умолял бы отдать тебе какой-нибудь приказ.

– Благодарю вас за предложение, но я не собираюсь вступать в брак так скоро, – сказал я.

– О, я бы быстро отучила тебя так шутить, – сказала она, впиваясь ногтями в кожу на моем затылке. – Хотя я бы и оставила тебе язык, чтобы ты мог вылизывать мою обувь. Ты спал бы на коврике у моей двери, и питался бы объедками с моего стола, как собака.

– Если честно, меня не слишком интересуют ваши больные фантазии, – сказал я. – По-моему, у вас тут нет недостатка в людях, которые уже это делают все, о чем вы мечтаете.

Вот значит, как они тут обращаются с мужчинами? Нет, нам с Карин точно не следовало идти в этот город.

Мы сами загнали себя в ловушку. Предположив, что город укреплен достаточно хорошо, и дракон не решиться на него нападать, мы совершенно исключили из вида тот вариант, которым воспользовался Гарлеон. Было совершенно очевидно, что жители города не будут укрывать меня от гнева дракона, рискуя собственными жизнями.

Такой фокус мог бы прокатить только в Хайгардене, и не потому, что король защищает всех своих подданных от несправедливых нападок. Ультиматум Гарлеона настолько бы возмутил Людовика Четвертого, что он выслал бы против него своих лучших рыцарей и чародеев. А меня казнил бы сам.

– Я способна заставить тебя пожалеть о твоих словах, убийца драконов, – сказала Виктория.

– Вы не можете меня убить, – сказал я. – Дракон обидится.

– Верно, убить не могу, и покалечить тоже. Но я могу поиграть с тобой до самого рассвета.

– Значит, мне будет не так сложно бороться со сном, – сказал я.

– Расскажи мне, что чувствует человек, который умрет уже на рассвете? – поинтересовалась Виктория. – Наверное, все твои чувства обострены до предела, а желание жить достигло своего апогея? Расскажи мне, о чем ты сейчас думаешь, убийца драконов.

– О характере вашей болезни. Наверное, она неизлечима.

Виктория наконец-то отпустила мою шею. Все еще продолжая сидеть у меня на коленях, она извлекла из ножен короткий кинжал и вонзила его в мою ногу. По самую рукоять.

Больно.

Интересно, если я сброшу эту сумасшедшую на пол, тетки с арбалетами меня пристрелят? Не хотелось бы выяснять.

Я закусил губу, чтобы не доставлять ей удовольствие своими криками.

– Дурачок, – ласково сказала Виктория. – Эта ночь, последняя для тебя, могла стать самой прекрасной ночью в твоей жизни. А вместо этого она станет настолько ужасной, что ты с благодарностью примешь огненное пламя дракона, как избавление.

Интересно, что она имела в виду?

Неужели ей настолько интересна смерть, что она хотела сделать то, о чем я подумал, с приговоренным к мучительной казни человеком?

Психопатка.

– Как поживает твой остроумие? – поинтересовалась Виктория.

– Не хотелось бы вас разочаровывать, но оно находится не там, куда вы целились, – сказал я.

Она улыбнулась и провернула кинжал в ране.

Я был не прав. Прошлый раз мне не было больно. По-настоящему больно стало только сейчас.

Когда Виктория вытащила кинжал из моей ноги, стало немного легче. Я мог бы запросто избавиться от боли с помощью магии, но арбалетчицы вряд ли разбираются в волшебном искусстве и могут меня пристрелить при попытке произнести заклинание. Вдруг они подумают, что это не лечебная, а боевая магия?

Мне надо было дожить до утра, когда жительницы сами выведут меня из Города Людей. Иначе все станет еще сложнее.

Значит, придется терпеть.

Виктория помахала окровавленным кинжалом перед моим лицом.

– Ты не падаешь в обморок от вида собственной крови?

– Вряд ли уместно задавать такой вопрос убийце драконов, – сказал я. – Я и от вида вашей крови в обморок не упаду.

Она снова сунула кинжал мне в ногу, в нескольких сантиметрах от первой раны.

– Вас не беспокоит тот факт, что я могу умереть от потери крови? – спросил я.

– Не волнуйся, не умрешь. Я могу пытать людей неделями, прежде чем им удается сбежать от меня в могилу. Я уже это делала.

– Не сомневаюсь.

Она вытащила кинжал. Небогатый у нее арсенал пыток. Наверное, стоит познакомить ее с Мигелем. Недели, ха. Нашла чем хвастаться.

Эльфы умеют пытать своих врагом годами.

– Неужели тебе нравится то, что я с тобой делаю? – поинтересовалась Виктория, слизывая мою кровь с лезвия. От этого зрелища меня начало мутить. Садистка, психопатка, вдобавок еще и вампир.

– Нет, – честно ответил я. – Не нравится.

– Ты хочешь, чтобы я прекратила?

– Это было бы неплохо.

– Тогда попроси меня об этом.

– Прекратите это делать, пожалуйста, – сказал я.

– И называя меня «госпожой».

Пустите меня к дракону, подумал я. По-моему, договориться с ним будет куда легче.

– Прекратите это, пожалуйста, госпожа, – сказал я. Почему бы и не сказать, особенно после всего, чем так знаменит этот город?

– Скажи, что ты меня любишь.

– Пожалуйста, продолжайте, – сказал я.

Она пожала плечами и в третий раз ударила меня кинжалом.

Пожалуй, скоро я к этому привыкну.

Оказывается, можно привыкнуть и к боли. Нет, я не перестал ее чувствовать, но в третий раз терпеть было уже куда легче.

Шаман племени гоблинов по имени Штуг был куда более приятным парнем. Он просто собирался сожрать мое сердце, о чем меня честно предупредил. А чего от меня добивается эта сумасшедшая, я понять так и не смог.

– Неужели тебе так трудно сказать, что ты меня любишь?

– Вы – психопатка, – сказал я.

Лица арбалетчиц оставались все такими же серьезными и бесстрастными. Воительницы продолжали держать меня на прицеле, а то, что творила их Владычица, их вроде бы и не касалось.

Подумаешь, с животным играет. Люди травят медведей собаками, и ничего. На меня же спустили эту… самку кобеля.

– Вы больны, – сообщил я Виктории. – Весь ваш город. Когда-нибудь вас вырежут, как гнилую плоть.

– Это животное Людовик до сих пор терпит присутствие на континенте орков, – сказала Виктория. – Как-нибудь переживет и наше.

– По сравнению лично с вами, орки просто милашки, – сказал я.

Зачем я это делаю? Может, я какой-нибудь извращенец?

Может быть, я тоже психопат, и мы с Викторией идеально подходим друг другу? Ей нравится делать людям больно и унижать их, а мне – терпеть когда все это делают со мной?

На этот раз она не стала бить в ногу, а кольнула в живот. Несильно, только чтобы пустить кровь.

– Я могу вырезать свое имя на твоей груди, – сообщила она.

– Только если вы пообещаете, что не сделаете в нем грамматических ошибок, – сказал я, содрогнувшись, но исключительно внутри себя, чтобы не показывать ей свою слабость. У нее ведь довольно длинное имя.

– Храбрый и глупый, каким и должен быть убийца драконов, – констатировала она.

Встав с моих колен, она присела на скамью справа от меня и взяла мою правую руку в свои. Наверное, со стороны мы были похожи на двух влюбленных.

У нее были длинные ногти, выкрашенные черным лаком. Странно, что именно эта мелочь бросилась мне в глаза.

– Я знаю, что ты чародей, а вы, чародеи, очень цените свои пальцы, – как будто обычные люди их не ценят. – Что ты скажешь, если я отрежу тебе мизинец?

– Скажу, что вы можете оставить его себе, – сказал я.

– Так я и сделаю, – нежно проворковала она.

Когда Виктория привела свою угрозу в исполнение, я все-таки закричал.