Текст книги "Отражение"

– Фу-уф! Вредный, занудный тип! – Молодая женщина забавно обернулась, проверяя, не слышит ли её кто, и доверительно призналась: – Извини за вторжение, но Тейлора иначе было не дожать. Попроси я его не в твоём присутствии, он начал бы выспрашивать всякое, а потом не сказал бы ещё месяц – «думал». Сноб! Ах, и да: поздравляю с математикой. По английскому мы не стали выдвигать тебя на экзамен – с твоим родовым талантом это просто не нужно, но сто баллов по математике[32]32
  Японская система школьных оценок стобалльная, сто – максимальный результат.


[Закрыть] – это реально круто. Поздравляю!

– А?..

– Почему экзамен был в форме контрольной и без предупреждения? Дюпон упёрся: зачтёт, только если будет проверка «реальных знаний, а не заученных». Ещё один перфекционист и педант на мою бедную голову, а ещё французом себя считает… Но ты всё равно справилась же! Кстати, директор Кабуки твоими успехами тоже очень доволен: он даже уговорил Абрамова записать тебя на свой специальный факультатив, раз уж у тебя теперь нагрузка на два обязательных ниже… – Нацуро вдруг прервалась и высвободила из-под рукава блузки «умные» часы. – Ох, извини, мне нужно срочно бежать. Если что, ты знаешь, где меня найти!

34

– Шестой день учебного года, ещё неделя не прошла, а мне кажется – я здесь уже полгода, как минимум!

– Зато к следующей весне будет казаться, что вот только-только всё началось – а уже год прошёл, – со смешанными чувствами ответил я своей партнёрше. Ладно, школа – а куда делся мой первый курс в универе? Только-только зимняя сессия прошла – и вот уже летняя на носу. – Зато какой прогресс в формулировках всего за три учебных дня: от «по назначению» до «разрешено по рекомендации». На это факультативное занятие, получается, сложнее, чем в закрытый клуб попасть.

– Третья физра в день! – Ми аж передёрнуло. – Я бы, честно, как-нибудь обошлась бы.

На самом деле в описании занятия не было сказано, что именно преподают на факультативе, однако расположение места проведения в спортивном комплексе академии говорило само за себя. К счастью, к записи в таблице расписания прилагалась, как обычно, схема прохода – без неё был реальный риск заплутать. Вот понастроили же…

– А может, всё-таки не физкультура… – Ми мечтательно прищурилась и рефлекторно, в который раз за день, повела плечами. От непрерывных, правда, не сказать, чтобы прямо уж выматывающих, нагрузок в мышцах оставалось тянущее ощущение. Даже отчасти приятное – по крайней мере, по сравнению с тем, что ощущали ноги суккубы наутро после эпического забега, но всё равно непривычное. Судя по отдельным телодвижениям «товарищей по несчастью» на других уроках, им приходилось не лучше. – В конце концов, в додзё «Карасу Тенгу» – грузовой терминал и стрельбище. Может, здесь… м-м-м, школьный театр?

– Ага. Анатомический. – Шутка вышла мрачной, но удивительно в тему: обстановка располагала. Пустынная узкая дорожка, подстриженные, ещё не успевшие толком обжиться кусты рядком… и никого. Я ещё раз сравнил схему на экране ноута в руках у Ми и безликую белую пластиковую дверь в глухой задней стене одного из трёх зданий комплекса. – Похоже, это здесь.

– Ну, по крайней мере нет биометрических сканеров, – вздохнула подруга и решительно потянула за ручку.

Внутри сомнений в спортивном предназначении объекта не осталось: две раздевалки с соответствующими значками, из женской – проход в душевую (из мужской, надо полагать, есть такой же в свою). Ряд узких металлических шкафов для вещей, большая часть открыта и пуста. Совершенно бесполезный архитектурный изыск: зачем делать, если все в общаге переодеваются и принимают душ, а погоды как таковой в холде и нет? Чтоб было «как принято»? С другой стороны, крыша в коттедже Родика тоже есть, хотя, казалось бы, что в ней за нужда? М-да. О, а вот этот проход из общего холла, надо полагать, ведёт туда, где будет факультатив. И, кстати, тянет оттуда очень знакомыми (и незнакомыми тоже), характерными эмоциями!

Помещение за коротким коридором оказалось относительно небольшим – у российской средней школы типовой спортзал раза в два больше. Причём треть площади занимали разнообразные спортивные снаряды – от брусьев и турника до велотренажёра. А вот на свободной части пола… шёл бой. Может, обычный человек сказал бы «драка», но как таковой дракой действо не было. Участники не злились и не веселились – наоборот, от них волнами распространялась предельная собранность и сосредоточенность. С такими чувствами не идут выяснять отношения и мстить – так люди работают. И не люди тоже.

Абрамову удивительно шло спортивное кимоно – он словно утратил привычную тяжёлую шкафообраз-ность и перемещался даже на вид лёгким, невесомым шагом. А вот Фабио Клавелю, наоборот, одежда того же фасона придавала нетипичную для него серьёзность – легкомысленный мачо даже, казалось, в лице переменился… Ой, нет, не казалось! Смугловатая кожа мексиканца теперь стала тёмно-красной, кроме того, мимические мышцы словно напряглись все разом – не до конца, но заметно. В руках одноклубник Ми держал короткую палку. Вместе с ним на русского пытался нападать незнакомый… Ну да, это явно был именно демон. Восточный разрез глаз и причёску «конский хвост» органично дополняли гладкие, прижатые к бокам головы рога остриями назад! И уши, если присмотреться, были слишком острыми для человеческих – но на фоне нетипичных для приматов «украшений» черепа различия были незаметны. Рядом с немаленьким учителем и словно раздавшимся в плечах «контрабандистом» рогатый терялся, но это не мешало ему молниеносно двигаться и атаковать Абрамова голыми руками просто в пулемётном темпе. Кстати, концы костяных выростов закрывали своеобразные протекторы: что-то вроде шаров, нацепленных на острия – никакой другой защиты ни на одном из тройки бойцов не было.

Несмотря на эмофон, было незаметно, что Абрамов как-то особо напрягался – двигался мужчина скупо и выверенно, словно перетекая с места на место, и отвечал ударом на удар только тогда, когда не мог увернуться сразу от двоих. Своеобразный бесшумный танец сопровождали только шлепки босых ног школьников, отрывистый свист дубинки в руках Фабио и ритмичные короткие выдохи, когда очередной удар сэнсэя отбрасывал то одного, то другого оппонента. Завораживающее зрелище тянулось минуты три – наверняка скучное для неспособного оценить технику движений и ударов непрофессионала вроде меня… Если у него нет доступа к дару моей партнёрши. С «комментариями», которые невольно давали мне сами участники боя, всё смотрелось совсем иначе – парни каким-то образом координировали свои действия, во всяком случае пытались, а Абрамов постоянно вносил в эту общую картину чётко рассчитанный диссонанс. Он же, как выяснилось, следил за временем.

– Всё! – Негромкая команда сопровождалась шагом назад.

Клавель и азиат-демон замерли и… в следующее мгновение удивительно синхронно растянулись на полу. Дикая усталость, облегчение, лёгкое расстройство и ещё много чего до кучи: Ми едва не покачнуло от такой волны настроений. Учитель физкультуры незаметно, но цепко осмотрев парней, направился к суккубе. И, мягко говоря, счастливым он не выглядел, что скрыть даже не пытался.

– Я не знаю, что с тобой делать, – честно признался преподаватель. – Понимаю, зачем тебя ко мне сюда отправили, но от этого понимания толку… А, да что там… Идём.

Мирен вслед за Абрамовым прошла к тренажёрам – парни практически не отреагировали на неё, продолжая блаженно расслабляться на полу – и… едва успела поймать брошенную ей русским боксёрскую перчатку.

– Надевай. – Физрук-оружейник вздохнул, сам напялив на руку тренерский щиток.

Ещё раз вздохнул, снял улавливатель ударов и помог Ми натянуть-завязать защитную рукавицу на правую руку. Ну что поделать, если ни я, ни моя партнёрша ничего подобного даже в руках никогда не держали?

– Теперь бей.

Мирен с сомнением оглядела собственную руку, щит в руках тренера – и на пробу… э-э-э, стукнула. Попала – пожалуй, это можно было назвать единственным результатом.

– Не бойся, продолжай.

…

– А теперь попробуй ударить, а не коснуться.

…

– В полную силу, пожалуйста.

…

– В полную…

…

– …

…

– Ну, представь, что у тебя компьютер завис на середине интересной серии!

От отчаяния у мужика не иначе как открылся пророческий дар! Вообще-то компьютеры пинать строго противопоказано – Ми об этом знала не хуже меня. Но в сочетании с ясно ощущаемым всё усиливающимся разочарованием (что-то вроде «я снизил ожидания до нуля, но тут вообще отрицательные значения»), яркий образ сработал – моя партнёрша, неожиданно полыхнув короткой яркой злостью, что есть силы хлопнула по щиту. С таким же успехом можно было всадить кулаком в стену! Тренер, если по логике, должен своей рукой «отрабатывать» удары, но Абрамов не зря сетовал на «незнание»: получилось… больно. Плечо, предплечье и правую трапециевидную мышцу спины пронзила короткая боль – пальцы, по счастью, перчатка всё-таки защитила. Ми рефлекторно поджала руку – и тут же расслабила, но учитель, разумеется, заметил. И не схватился за голову только благодаря своей выдержке.

– Кошмар, – неестественно ровным голосом подвёл итог физрук.

По суровой роже Абрамова было не очень заметно, но эмоции выдавали – перспектив обучения Мирен он не видел, хотя честно старался прямо сейчас найти хоть какие-то. Однако, чем дольше тянулась пауза, тем больше чувствовалось – как бы ни было сильно желание выполнить указание учебной части (то есть Куроку, как я понимаю) по поводу девушки, в итоге вердикт будет вынесен отрицательный. Не потому, что молодая суккуба ему не нравилась, а потому, что чувство профессионального долга и объективная оценка собственных навыков и талантов не позволяли действовать безответственно.

– Ну вот, третьей физкультуры в день у тебя всё-таки не буд… – прокомментировал я и осёкся. Потому что Мирен неожиданно для меня и для себя тоже на чистейшем русском произнесла:

– Олег Валентинович, дайте мне, пожалуйста, шанс!

– Поскольку я никогда не обучал девушек, тебе много до чего придётся дойти самой.

Теперь Абрамов в эмоциональном чутье суккубы напоминал грозовую тучу: клубящееся негодование то и дело прорезали вспышки раздражения – правда, пока всё это было направлено на самого себя. Мужчина наверняка клял себя последними словами за несколько секунд слабости, когда не смог противостоять искренней просьбе одной голубоглазой блондинки. Сама же блондинка только кивала и соглашалась, до сих пор пребывая в ауте от собственной выходки.

Нет, почему она так поступила, я понимал, разобрался в клубке ощущений постфактум: на какое-то мгновение ощущения от готовящегося отказать в обучении наставника вдруг наложились на образ Роксаны Родики, большой любительницы всё решать за дочь, даже не пытаясь спросить, согласна та или нет. Решение «доказать, что могу» было абсолютно спонтанным, шло из глубин подсознания – я даже отреагировать не успел. Причём Ми не тупо долбанула мужика шармом: он присутствовал, но был не сильнее обычного фонового. Нет, хитрое чутьё сработало, выбрав тот единственный императив поведения, что пройдёт сквозь щиты воли и здравого смысла собеседника без всякой магии! Чистый инстинкт! И ведь получилось же…

– …Ещё придётся с первого же занятия привыкать к защитной кирасе. Подвижность ещё больше ограничится, но другого выхода я просто не вижу: я учу работать сразу в фулл-контакт, никак иначе.

К концу второй фразы Ми наконец поняла, что Абрамов, вслух фиксируя очередную проблему (и мысленно кривясь), смотрит не куда-нибудь, а на её грудь. Кровь прилила к щекам девушки, и только после этого преподаватель сам очнулся от раздумий о будущей тяжёлой судьбе – своей и ученицы. Я ощутил лёгкий укол ревности, но вместе с тем прекрасно понимал мужика: бюст моей партнёрши прекрасно мог выступать в качестве высокоэффективного антидепрессанта для лиц мужского пола с двенадцатилетнего возраста и старше. Этой частью тела она целиком и полностью пошла в мать, включая объёмы – уже сейчас полноценный четвёртый размер. Не скажу, что одноклассники Ми себе прямо шеи выворачивали, на неё глядючи, – в академии было много красивых девушек, а идеалы у всех разные… но гордиться однозначно было чем. Кто бы мог подумать, что развитая грудь может стать препятствием для чего-либо?

– Так, ладно. – Абрамову понадобилась целая секунда, чтобы оторвать-таки взгляд от футболки Мирен. – Для тебя на сегодня всё. Кимоно и всё остальное к следующему занятию будет готово – забирать не надо, возьмёшь из выделенного шкафчика в раздевалке… А вы, оболтусы, вижу, уже достаточно отдохнули, чтобы пялиться тут и шушукаться? Ну-ка, стойку принять!

Суккуба спокойно вышла за дверь места проведения факультативных занятий, аккуратно закрыла её… И пару раз приложилась лбом о пластик. Не сильно, но ощутимо.

– Да что со мной такое-то!

– Ми…

– Сначала заставила тебя целоваться с Нанао-тян, вчера сорвалась на Феодораксиса. А сегодня – вот это!

– Мира…

– Почему?!Будто вместо меня кто-то другой в такой момент мной управляет!

– Каждый раз был стресс и уважительные причины, – мягко подсказал я.

– Но это не оправдывает того, что я веду себя как безголовая дура!

– …Вообще-то у меня есть теория, – признался я, и девушка застыла, не донеся лоб до поверхности двери в третий раз. На самом деле «теория» у меня появилась прямо сейчас, но чем больше я крутил эту мысль, тем больше она мне нравилась. – Ты перестала бояться. И ты не ведёшь себя как дура, кстати.

Суккуба недоверчиво на меня «посмотрела», отстранившись от двери в спортзал. Немного подумала – и всё-таки двинулась по дорожке в общагу.

– Перестала… бояться?

– Да. И между прочим, сделала это, выполняя своё обещание мне, чем я вдвойне горжусь.

– А… – Мои слова пришлись красавице блондинке по душе, но ещё больше сбили с толку. – Но я всё равно не…

– Смотри: что такое рефлекторный шарм суккуб, срыв, после которого следует пси-удар «по площади» с соответствующими последствиями? – начал излагать я свою точку зрения. – Это либо внешнее воздействие такой силы, что уже нет сил терпеть, либо когда быстро происходит что-то опасное или пугающее – помнишь, как тебя Фабио за руку схватил? Это – реакция страха, применение «встроенного оружия», дара твоего рода. Примерно так испуганный, не умеющий драться человек станет отмахиваться, будучи зажатым в угол незнакомцем с ножом в тёмном переулке. Согласна?

– Скорее да, чем нет. – Аналогия партнёрше не очень понравилась, заставив нахмуриться, но в целом возражений у девушки не было.

– Другой вариант реакции на опасное событие для людей и животных: гнев и контратака, часто даже на опережение. Не всегда выигрышная тактика поведения в стрессовых ситуациях, но гораздо лучше, чем страх. Тем более для того, у кого на страх завязано срабатывание триггера удара родовой магией. Когда ты злишься, шарм тоже используешь, как с Куроцуки, но его применение дозировано и узконаправленно. Причём смотри: ты трижды применяла «гнев», и трижды победила – ситуация была развёрнута в нашу пользу с минимумом потерь и максимальным выигрышем.

– И сейчас, с факультативом, победила? – скептически отозвалась Ми.

– Именно. – Наверное, стоило поумерить восторги, но меня, что называется, понесло: раскручивая параллельно собственным словам подоплёку событий, я не находил изъяна в собственной логике, и это вдохновляло. Почти так же сильно, как и приходящая ко мне с каждым новым словом гордость за партнёршу. – Ты захотела доказать матери, что можешь справиться там, где, по мнению других, у тебя нет шансов и даже мнения твоего спрашивать не надо? Ты справилась! Причём сама, и без моей помощи. Сама сотворила собственную судьбу, своим решением и усилиями. Это ли не победа? Опять же, в рекордные сроки освоила самоконтроль в критических ситуациях – то самое «слабое место», которое раньше страховалось только нашей связью. И друзей нашла – пусть пока по-настоящему подруга только Куроцуки, но ведь прошёл всего месяц с твоего приезда в школу, а с большинством знакомых ты начала общаться меньше недели назад. Ты крута, о Мирен Родика, решительно тебе об этом заявляю!

– Спасибо… – Волна неуверенности, смущения, растерянности из эмоций моей подруги постепенно вытесняется новым чувством – уверенностью в собственных силах. Но, как выяснилось, я всё равно умудрился недооценить Ми. – Теперь я обязательно научусь драться и стрелять из автомата. Ну, насколько успею за два года. Ведь, получается, чем лучше я буду это делать, тем больше буду способна защищаться без шарма, то есть буду лучше себя контролировать. Спасибо, Дима! Без тебя я этого не поняла бы! Ты такой умный!!!

Последние две фразы «пропищала» досконально знакомая мне платиноволосая шестнадцатилетняя красавица, а вот сказанное раньше… Будто говорила не девушка-подросток, а зрелая, последовательная в поступках и уверенная в своих силах женщина. Упс… Кажется, я невольно перестарался с «накачкой»… Или мне давно нужно было заставить Ми поверить в свои силы? Впрочем, скоро эффект от моих увещеваний спадёт вместе с накалом эмоций…

…Или нет.

– Марила! У меня к тебе небольшой вопрос! – Мирен вечером подловила полячку, когда та вышла в общий холл второго этажа: для чувствующей эмоции суккубы это была пара пустяков. – Видела, как ты обращаешься с тренировочным мечом, может, ты в курсе, как защитить грудь от ударов, но чтобы не стесняло движения? Собираюсь заняться борьбой, и это проблема…

– Тако же! – Тоже основательно вымотавшаяся где-то за день Войде буквально просияла. – Друженице да соратнице помочь – правдиво дело! Знаю, что да как делать я. В выходные будет час – снимем меры да сделаем.

В чувствах «дикой» девушки царил знатный кавардак, насколько мне удалось понять, полячку где-то знатно и неоднократно обсмеяли с её «средневековыми» технологиями и приспособлениями – и обращение Ми для неё стало сродни бальзаму на раны. М-да, похоже, не у одной Ми занятные факультативы… Так, а это что? Из-за двери Куроцуки тоже потянуло эмоциями – всё усиливающимся смущением. Учитывая великолепную звукоизоляцию комнат, Нанао как-то подслушала разговор и теперь мучилась результатом.

Мучилась долго: у меня успели закончиться занятия в универе. Источник чувства смущения то затухал, то неожиданно распалялся, периодически заставляя Мирен лениво гадать, что такое японка себе надумала. Наконец, когда большая часть жительниц коттеджа уже улеглась спать, Куро-тян покинула свою комнату и поскреблась, иначе и не скажешь, в дверь суккубы.

– Вот. – Нанао сунула открывшей ей Ми в руки… внушительный рулон эластичного фиксирующего бинта. Взгляд (и голову) черноволосая принципиально не поднимала, но даже из-под волос был виден румянец на щеках. – Я… слышала… У нас в клане… учат, как… чтобы не мешали. Но нужно показать… несколько раз… И я могу… помогать на первых порах…

Под конец и так тихий голос Куроцуки сошёл на совсем уже едва различимый шёпот, а от кожи, казалось, можно поджечь спичку. Тем не менее японка действительно хотела помочь подруге.

…Если бы я жил не на конечной, точно проехал бы свою остановку. И едва не споткнулся на ровном месте, когда от засыпающей Ми пришла последняя перед сном особенно чётко различимая мысль:

«У меня действительно есть друзья, и я действительно могу сама строить свою жизнь!»

Интерлюдия

ВЛАДИСЛАВ ВЕДОВ, МАРИЯ ВЕДОВА

Москва

– Слава, нам нужно проведать сына! – безапелляционно заявила женщина, заставив супруга дёрнуться и уронить электронную книгу, до того тихо-мирно лежащую у него на груди.

Мужчина, ранее уютно дремавший на диване, беззвучно пошевелил губами, но вслух только коротко и очень спокойно спросил:

– Зачем?

– Я сейчас говорила с Димой по скайпу…

– И?.. – поняв, что дальнейших подробностей не последует, поинтересовался Владислав Ведов.

– Он плохо выглядел! – с ноткой возмущения добавила Мария Бедова.

С её точки зрения, первого уточнения было более чем достаточно. Сказала же о скайпе – значит, разговор сопровождался видеоконференцией. А раз она хочет приехать к ребёнку, соответственно, материнским глазом углядела необходимость. И нечего тут переспрашивать!

– Порезы, ссадины, гематомы? – деловито поинтересовался отец семейства, подбирая устройство и придирчиво осматривая экран на наличие повреждений.

– Слава!!!

– Маша… – Супруги встретились взглядами и некоторое время безмолвно «перетягивали канат» – подчёркнутое спокойствие против искреннего волнения. – Наш сын – студент, ты это помнишь? А на календарь ты смотрела? Ты же сама училась в вузе, неужели всё забыла? Середина апреля – месяц до начала зачётной сессии: естественно, Дима напрягается и волнуется. Первый курс как-никак… – Последняя фраза прозвучала как-то даже мечтательно.

– Димочка – отличник, с чего ему волноваться о сессии? – уже не так уверенно парировала женщина.

– Как раз отличники и волнуются, это раздолбаям всё пофигу, – снисходительно пояснил мужчина. – Какой бы талант ни был, хочешь быть среди лучших – вкалывай и напрягайся…

– Вот! – Бедова внезапно издала победный клич. – Ты сам сказал! Бедный мальчик напрягается, там, один, и мы должны его поддержать!

– «Бедному мальчику» семнадцать лет, он экстерном закончил школу – самостоятельно решил и сам всего добился, – тяжело вздохнув, сообщил «в пространство» Вячеслав: по его тону было понятно, что он уже не рассчитывает быть услышанным. – Он сказал, что хочет нас увидеть?

– Нет, не сказал, – поджала губы Мария. – Но материнское сердце всё чувствует! Ему плохо без нас!

Бедов только весело фыркнул: он прекрасно помнил, как Дмитрий буквально-таки вынудил маму с папой озаботиться для себя отдельной жилплощадью. Точнее, поставил перед фактом, между делом упомянув, что с первого сентября будет жить в общежитии университета – мол, слишком далеко и долго ездить из дома, а учебная нагрузка и так большая… Что такое общага и как она влияет на успеваемость первокурсников, и сам Владислав, и его супруга представляли прекрасно – благо опыт был. С другой стороны, Ведов-старший в сыне был вполне уверен: тяжело сбить с пути человека, променявшего обычную школу на экстернат ради возможности поступить в вуз на год раньше. Зато Мария была с мужем категорически не согласна – вот только Дмитрия переубедить так и не смогла. Пришлось самой искать компромиссный вариант – на мужа, в отличие от собственного ребёнка, Маша давить прекрасно научилась.

Супруга, пока Владислав предавался размышлениям, продолжала сверлить собеседника негодующим взглядом. Выдержав паузу и наконец «заметив» этот факт, мужчина кивнул и согласился:

– Поехали.

– Завтра утром поедем, – теперь настало время женщины снисходительно хмыкать: мужик, чего с него взять?

Ведь если всё пустить на самотёк – возьмёт и прямо так и поедет. Ничего не подготовив и с пустыми руками. А надо заботу проявить! Тем более это совсем не сложно: чего не хватает недавно начавшему жить отдельно студенту? Да домашней еды же! И вообще еды – это ж какие нагрузки на мозг, жрать постоянно хочется. Сколько лет прошло, уже собственный ребёнок высшее получает, а всё никак не забывается… Ну и одежды летней собрать – скоро тепло станет, а с прошлого сезона небось всё если не рваное, так мятое или в пятнах, причём сам владелец о том ни сном ни духом. Все они, мужики, такие… Кстати, надо заодно и платяной шкаф проверить с комодом. На предмет моли, да и посмотреть материнским взглядом: еду сготовленную съел? Вот и советы выслушай.

Посмотрев на ушедшую в свои мысли супругу, Владислав молча покачал головой. О чём сейчас думала его дражайшая половинка, секретом для мужчины не было: всё-таки, как-никак, девятнадцать лет счастливого брака за плечами. Как не было секретом и то, что особого толку от приготовлений и от общения не будет: сын, конечно, выслушает (если терпения хватит) – и всё равно сделает всё по-своему. Причём даже не из-за подросткового чувства противоречия, а просто потому, что чужое мнение ни в грош не ставит. Увы, но и родительское мнение для Дмитрия уже давно тоже стало чужим.

Как из жизнерадостного карапуза, обожавшего воображать и придумывать различные проказы, вырос мрачный, прагматичный и циничный нелюдимый подросток – вот вопрос. Нет, сын не растерял способности общаться с окружающими, но словно окружил себя незримой стеной, не подпуская к себе никого по-настоящему близко. Правда, одноклассники и дачные шапочно знакомые приятели Димы этого никогда не замечали, да и они, родители, поняли слишком поздно. И если сам Владислав после некоторой внутренней борьбы принял ситуацию как есть (дети вырастают – этого не изменить), то Мария так и не смирилась, время от времени пытаясь навязать чаду совершенно ненужную тому запоздалую заботу. Впрочем, процесс «навязывания» продолжался лишь до момента личной встречи – после чего срабатывал особый талант сына, и всё на некоторое время возвращалось к статусу-кво.

То, что Ведов-младший, скажем так, может до некоторой степени навязать свою волю при личном общении, его отец начал догадываться давно. Сложно жить бок о бок с кем-то много лет и не замечать даже небольших странностей… Однако, как выяснилось, родителям Димы это вполне удавалось. Слава никогда не принимал собственные мысли по поводу «мелкого» всерьёз: если человек коммуникабельный, язык «хорошо подвешен» – не стоит удивляться, что ему удаётся уболтать собеседников на то, на что они, в принципе, готовы были согласиться и сами. Одни жизненные достижения можно было объяснить упорством и настойчивостью, другие – банальным везением, третьи – хорошими способностями в учёбе. Цельная картина в голове мужчины сложилась только после того, как ставший студентом отрок съехал на снятую для него квартиру и приступил к учёбе.

Примерно месяц спустя после начала учебного года в курилке компании, где трудился Владислав, в очередной раз зашла речь об успехах отпрысков, и гордый папаша вслед за остальными коллегами похвастался: отличник, экстернат, теперь учится в медицинском. Что? Заставили, следили, зачем так рисковали? Нет, ну что вы – никто не рисковал, сам Дима всё устроил, сам! «Бессердечный карьерист, которому наплевать на собственную семью» – это было самое мягкое, что Слава о себе случайно услышал, проходя мимо бухгалтерии. Да и часть сослуживцев после разговора стали общаться с Бедовым с ощутимой прохладцей.

Пытаясь понять, что же произошло, отец семейства внезапно осознал: он, первое – ни разу до того не рассказывал о своем ребёнке никому постороннему подробно, и второе – пересматривая события ретроспективно, сам не может понять, что на него нашло. Ладно, семнадцатилетний подросток – почти взрослый, но началось-то всё на два года раньше! И он подписывал нужные бумаги и делал звонки совершенно без задней мысли: ну а чего волноваться-то? И не рассказывал о семье приятелям и знакомым, свято убеждённый, что это им не интересно. Убеждённый Дмитрием, как теперь становилось ясно. Сложив два и два, мужчина всё понял. Не сразу поверил – но нарочито-отстранённо наблюдая редкие встречи сына и матери, удостоверился.

Ничего сверхъестественного в таланте отпрыска не просматривалось: никаких эффектных внушений, как их показывают в шоу о гипнозе или в голливудских фантастических триллерах. Просто Дима словно знал заранее, что именно нужно ответить, чтобы получить определённый результат, – в пределах доступного выбора. Как в компьютерной игрушке с элементами ролевой игры[33]33
  Привычная английская аббревиатура RPG как раз и означает Role Player Game.


[Закрыть]: тут ответ, там ответ, оп, вот и ещё десять пунктов в «репутацию». Полчаса общения – и Мария уже забыла, что вот только что хотела влезть в жизнь потомства ценными советами и «аудиторскими проверками». Эффект успешно держится некоторое время – супруга, фигурально выражаясь, постепенно возвращается к «первоначальным установкам»: телефонные и даже видеоразговоры наследнику почему-то и близко не удаются по эффективности. В какой-то момент материнская обеспокоенность перевешивает, и цикл повторяется с тем же результатом.

Владислав подозревал: Маша тоже должна была заметить некие странности и цикличность в своём поведении, но она упорно не желала ничего замечать. А её муж не собирался заводить разговоры вроде «с нашим ребёнком что-то не так». Убедить жену он бы убедил, но что в итоге? Пятьдесят на пятьдесят: или к психиатру побежит, или к священнику: «ребёнок же, сам не разберётся». В любом случае сын им такой подставы точно не простит. Тем более ничего плохого ни себе, ни другим Дима не делал, опасностей жизни старательно избегал: честно учился вместо попыток выиграть пару миллионов в покер или пойти в «активисты», уговаривая пожертвовать деньги на «благое дело». Может статься, его нелюдимость – как раз старание минимизировать своё влияние на других? Глупо, конечно, – все люди влияют друг на друга, что такого, если ты – слегка сильнее? Наоборот, надо пользоваться и заводить друзей побольше…

Увы, время для подобного разговора было упущено. Нужно было больше времени уделять отпрыску, но – увы. Ещё пять лет – и место молодого парня займёт молодой мужчина. И вот тогда они опять смогут услышать друг друга – уже не как взрослый и ребёнок, а как равные.

ОКИНА МАÔ, ЛЮЧИЯ НАЦУРО, ОЛЕГ АБРАМОВ

Старшая школа (академия) «Карасу Тенгу», информационный центр (библиотека), помещения для работников учебной части

– Только не говори, что ни разу тут не был, – хмыкнул Окина, видя, как коллега усиленно крутит головой по сторонам.

– Когда бы я сюда успел попасть? Стоило приехать – сразу припрягли контролировать строительство, потом с этим вашим додзё разбираться. А тут ещё и занятия начались, чтоб их, – несколько сварливо отозвался русский, разглядывая интерьер большой круглой залы.

Чем-то помещение напоминало личные апартаменты Куроко – тоже книжные полки, мягкие низкие диванчики и нестандартная конфигурация помещения. С другой стороны, на этом сходство и заканчивалось, а начиналось… М-да. Начиналось.

– Нашим додзё, Олег-кун, нашим. Привыкай уже, – не отрываясь от планшета, пропела Нацуро, с ногами устроившаяся во вращающемся кресле у подковообразного стола-пульта.

– А можно было сделать это… место не в стиле фанатской копии базы доктора Зло из романов о Джеймсе Бонде? – привычно придавив ворохнувшееся в душе раздражение, язвительно поинтересовался Абрамов. – Ладно, склад за забором двухвековой давности, чёрт с ним. Но сдвижная стенная панель, за которой биометрический сканер, открывающий люк в полу?

– В школе, и уж тем более в академии магии, просто обязаны быть тайные ходы, – наставительно покачала пальчиком Лючия, – все современные писатели так считают. Вот, послушай: «Он завлёк её в нишу за статуей и так страстно прижал собой к стене, что древний механизм сработал, и влюблённые упали на пыльную кучу золота и украшений, из которой тут и там торчали человеческие кости. Но не было в мире силы, способной оторвать их в тот момент друг от друга…»