Текст книги "П.А. Столыпин: реформатор на фоне аграрной реформы. Том 2. Аграрная реформа"

В 1907–1912 гг. трудовики не внесли никаких изменений по аграрному вопросу в свои программные документы, ограничившись критикой столыпинской аграрной реформы, которая сводилась к указанию на отсутствие в программе пунктов, выражающих минимум требований трудового крестьянства. Этот недостаток мешал группе при обсуждении Указа от 9 ноября 1906 г. и явился причиной трений между членами фракции при рассмотрении законопроектов по аграрному вопросу. Наиболее острые выступления трудовиков в III Думе были также связаны с Указом 9 ноября 1906 г. Трудовики утверждали, что «никогда, ни от одного крестьянина-пахаря они не слышали одобрений Указа от 9 ноября», более того – крестьяне «не могли поверить, что Государственная Дума способна утвердить закон, проливающий кровь на Руси»182182
  РГИА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 3389. Л. 533.


[Закрыть], и поэтому трудовики настаивали на его отмене. При этом фракция указывала на экономические, политические и социальные последствия введения Указа от 9 ноября 1906 г. По мнению трудовиков, наиболее опасными для государства являлись социальные последствия проводимых в деревне преобразований, так как создание огромной армии безработного и голодного пролетариата может положить начало внутрикрестьянской смуте. Так же как и энесы, трудовики считали, что острая земельная нужда приведет к противостоянию проживающих в городе крестьян и тех, кто занимается отхожим промыслом. Трудовая группа решительно выступала против превращения земли в предмет купли-продажи, так как это, по их убеждению, неизбежно привело бы к обезземеливанию крестьянства.

Таким образом, вопрос об утверждении Указа 9 ноября 1906 г. рассматривался фракцией не столько как агрикультурный, сколько как социальный, политический. Именно поэтому трудовики рассматривали происходящие в деревне преобразования как «беззаконие над крестьянством». Будучи сторонниками общины, трудовики утверждали, что она не представляет никаких препятствий развитию земледельческой культуры. Трудовая группа доказывала необходимость сохранения общины исходя из следующих посылок: община является прообразом кооперативных союзов; превращение земли в товар приведет к уничтожению мелкой земельной собственности; община защищает интересы малоимущих; устранение чересполосности возможно только при общинном строе; общность выпаса скота и водопоя, свобода прогона и проезда чересполосности существенно сокращают расходы отдельного крестьянина; отдаленность рынка и несовершенство путей сообщения делают весьма затруднительным, если не невозможным, любой хозяйственный расчет.

Самый веский аргумент против закона был выдвинут представителем «трудовиков» А.Е. Кропотовым. Он сказал, что новый закон путем отмены коллективной собственности, как в виде общины, так и в виде двора, лишает возможности обеспечения землей всех тех, кто накануне вступления в силу закона не смог или не в полной мере сумел предъявить свое «право на землю», причитающееся каждому члену общины или двора (это могло относиться, например, к находящимся в отлучке крестьянам, работающим в городе, или к тем, кто в отсутствие передела получил бы добавочные участки земли для будущих членов семьи). А.Е. Кропотов говорил: «Как местный обычай, так и законные требования и разъяснения Сената говорили о том, что каждый член общества имеет право требовать от общества наделения той землей, которая была дана этому обществу, и следовательно лишать их этого права – это то же самое, что отнять у помещиков землю»183183
  Государственная Дума. Стенографический отчет. 1909 г. III созыв. Сессия вторая… Ч. 3. Стб. 2874.


[Закрыть]. Дума проигнорировала эти слова. Представители правительства тоже. При этом бесспорно, что правительство должно было не обходить молчанием этот довод.

Община у нас всегда была надежной фискальной единицей, содержащей на последние гроши своих захребетников, заявил трудовик И.С. Томилов. «Кто эти захребетники? А захребетники у нас привилегированное сословие – дворянство, духовенство и правительство». В результате применения Указа 9 ноября 1906 г. «большинство земель перейдет в руки капиталистов и кулаков и за счет общины создадутся крестьянские помещики, появится новый вид деревенского пролетариата. Вследствие этого увеличится наплыв рабочих и безработных в городах, в связи с чем повысятся цены и ухудшится заработная плата рабочих. Увеличатся голодовки, смертность, разврат, разбои. Все это является результатом закона 9 ноября… Цель издания этого закона всем известна. Он издан для того, чтобы погасить революционное движение, посеять раздор и вражду среди крестьян, поссорить их между собой и тем отвлечь стремление отобрать у помещиков землю»184184
  Там же. Стб. 410–411; Аврех А.Я. П.А. Столыпин и судьбы реформ в России… С. 70.


[Закрыть].

Не сумев добиться отмены Указа 9 ноября 1906 г., Трудовая группа решила внести в него ряд изменений, направленных на сохранение за общиной монопольного права на выдел земли в частную собственность и на установление нормы выхода. Фракция стремилась максимально урезать права домохозяина, считая, что тем самым она защищает семейную собственность на землю. Так, И.Я. Сагателян говорил в земельной комиссии: «Частная собственность сокрушает известные патриархальные воззрения русского народа, поэтому следует сохранить земельную собственность в таком виде как безусловно русское национальное явление»185185
  РГИА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 3387. Л. 72.


[Закрыть]. В качестве альтернативы правительственному указу Трудовая группа внесла на рассмотрение земельной комиссии «Проект главных оснований наделения безземельных и малоземельных крестьян землей», одобренный на совместном заседании Трудовой фракции с группой беспартийных крестьян и поддержанный всеми левыми фракциями. Обращает внимание тот факт, что и трудовики, и группа беспартийных крестьян придавали большое значение деятельности местных земельных комитетов. Трудовики совместно с социал-демократами выступили с самыми резкими суждениями о деятельности Крестьянского банка и перенесли весь вопрос о его политике с думской трибуны на страницы оппозиционной печати. Фракция также добивалась запрещения продажи кабинетских земель Крестьянскому банку186186
  Горобченко Т.Ю. Трудовики в III Государственной Думе // Научная республиканская конференция. Орел, 1994. С. 161–164.


[Закрыть].

Настойчивость Трудовой группы по принятию законопроектов по аграрному вопросу привела к тому, что в марте 1908 г. они выдвинули законопроект «О ликвидации обязательных отношений крестьян Закавказского края к помещикам», обратив особое внимание на идею конфискации помещичьих земель и наделение ею крестьян. Трудовики также выступали в Думе за сохранение разнообразных форм поземельных отношений, требуя соблюдения постепенности при переходе к новым формам владения, боролись за ограничение права заклада земли и изменение податной системы. В Трудовой фракции не было единства по вопросу о создании отрубного и хуторского землевладения. Это объясняется тем, что члены Трудовой группы являлись представителями различных земледельческих регионов России: в Прибалтийских губерниях уже давно существовало право собственности земельного надела, а в центральных губерниях были сильны общинные традиции землепользования.

Трудовики выступили с критикой переселенческой политики правительства, определив при этом причины неудач: недостаточное количество заготовленных для населения участков; непригодность значительной части подготовленного жилья: отдаленность надельных участков от старожильческих селений (до 100 верст), вследствие чего – дороговизна доставки грузов; отсутствие дорог, строительство которых обходилось от 200 до 780 руб. за версту; неединовременная выдача ссуд, их незначительность; отсутствие больниц и частые вспышки различных эпидемий; отсутствие агрономической помощи; тяжелые условия переезда. Трудовиков поддержали социал-демократы. По всем этим вопросам трудовики совместно с депутатами других оппозиционных фракций предъявили депутатские запросы187187
  Горобченко Т.Ю. Трудовая группа в Государственной Думе (апрель 1906 – июль 1907 гг.) // Научные труды Московск. гос-го ун-та леса. М., 1998. Вып. 292. Т. 1. С. 45–52.


[Закрыть].

Таким образом, в III Государственной думе основная задача трудовиков заключалась в проведении борьбы против столыпинской аграрной реформы. Поиски теоретического обоснования несостоятельности столыпинской реформы были безрезультатны. Главную задачу трудовики видели в сохранении общины, которая, по их убеждению, не только не препятствовала прогрессу, но и являлась прообразом кооперативных хозяйств. Причем трудовики были убеждены, что процесс формирования фермерства будет длительным, а попытка революционного решения этого вопроса может иметь пагубные последствия не только в экономической сфере, но и в политической. Переселение крестьян на новые земли оценивалось фракцией как временная оттяжка решения вопроса о наделении землей безземельных и малоземельных крестьян. Трудовики пользовались поддержкой депутатов-крестьян различных думских фракций.

Социал-демократы были постоянными союзниками Трудовой группы по аграрному вопросу. Эта фракция III Государственной думы насчитывала в своих рядах 15 депутатов. Степень участия ее в обсуждении столыпинского аграрного законодательства определялась малочисленным составом, так как для выступления с законодательной инициативой требовалось не менее чем 30 подписей. Отсюда следует, что социал-демократы в принципе не могли выступить с собственной законодательной инициативой. Поэтому неудивительно, что из 50 ораторов, выступивших в ходе открытых дебатов в общем собрании членов Государственной думы, социал-демократическую фракцию представляли лишь двое – депутат-крестьянин из Иркутской губернии Т.О. Белоусов и присяжный поверенный из Кутаисской губернии Е.П. Гегечкори. Кроме того, следует учитывать, что в социал-демократической фракции III Государственной думы лишь четверо депутатов по своей прошлой профессиональной деятельности были непосредственно связаны с вопросами землевладения и землепользования. Из них лишь один депутат представлял центральный земледельческий район.

В целом же уже с конца 1908 г. и особенно в начале 1909 г. среди либералов начало возникать раздражение П.А. Столыпиным. Первыми стали разочаровываться кадеты. Вместо ожидаемых политических свобод в России свирепствовала реакция, душившая не только левых радикалов, но и задевавшая лояльную либеральную оппозицию. Вслед за кадетами чаще и настойчивее стали напоминать П.А. Столыпину о необходимости выполнения обещанных реформ и октябристы. К осени 1909 г. стало ясно, что «реформ» не будет. В передовой статье газеты А.И. Гучкова, которая многозначительно называлась «Попутчики?», в этот период отмечалось: «И в Думе, и вне Думы представители Союза 17 октября, отдавая должное личным качествам П.А. Столыпина, неуклонно указывали на многие ошибки правительственного курса, страдающего раньше всего недостаточной определенностью». Причина этого кроется «в чрезмерной приверженности закулисным влияниям». Тем не менее обещание реформ привело к тому, что Указ от 9 ноября 1906 г. (о разверстании общины на хутора и отруба) с некоторыми дополнениями и изменениями был одобрен Думой и 14 июня 1910 г. подписан царем.

Сам ритм и стиль работы как депутатов Думы, так и членов Государственного совета определялись не формальными требованиями закона, а образованием, профессиональными навыками, ценностной ориентацией народных представителей, к которым приходилось приноравливаться и представителям высшей бюрократии. По воспоминаниям министра торговли и промышленности в 1909–1915 г. С.И. Тимашева, «необыкновенно тяжеловесен был аппарат думских комиссий, конкурировавших в этом отношении с устаревшими бюрократическими учреждениями. Заседания комиссий редко начинались вовремя. Депутатам и министрам иногда приходилось долго дожидаться необходимого кворума. Порой из-за его отсутствия заседания комиссий и вовсе не начинались. Обсуждение часто носило своеобразный характер, так как обычно лишь 2–3 депутата были знакомы с текстом законопроекта. Редкий депутат мог высидеть все заседание. Кто-то уходил вскоре после начала, кто-то же приходил ближе к концу. Таким образом, состав комиссий часто был случаен; случайными, непредсказуемыми были и ее решения. Иногда оказывалось, что не было кворума к моменту голосования. Тогда начинался поиск отсутствовавших депутатов в кулуарах или же в Таврическом саду. Очень многое определяло то, кто отправлялся за прогуливавшимися товарищами. Если на поиски шли сторонники законопроекта, которые приводили своих единомышленников, то дело проходило благополучно. В противном случае законопроект отклонялся или в него вводились нежелательные поправки. Так принимались решения комиссиями, которые были чрезвычайно авторитетны для общего собрания, часто абсолютно не сведущего в обсуждаемом вопросе»188188
  Соловьев К.А. Представительные учреждения и правительство П.А. Столыпина в 1906–1911 гг. // Невыученные уроки П.А. Столыпина. Кедайняй. 2010. С. 63; П.А. Столыпин глазами современников. М., 2008. С. 84–85.


[Закрыть].

Для проведения законопроекта в общем собрании отводилось очень мало времени. В октябре, когда обычно начиналась сессия, кворум был слабым и проводить законопроекты было затруднительно. Причем осенью «депутаты, набравшись летом новых впечатлений, пользовались ими как материалами для запросов или политических затей, так что текущие дела подвигались медленно». В декабре же думцы жили в ожидании скорых каникул и часто спешили на места, чтобы дома отпраздновать Рождество. Когда во второй половине января они съезжались в Санкт-Петербург, в Думу вносился проект государственного бюджета. Обсуждение росписи затягивалось на несколько месяцев. «К весенней сессии пленум загромождался грудами законопроектов, и тогда начиналось не столько обсуждение, а скорее штемпелевание заключений комиссий, за исключением некоторых вопросов, на которых члены Государственной думы останавливали внимание своих собратьев по соображениям политическим, ввиду острых спорных интересов или какой-нибудь личной подкладки. Все остальное происходило при полном равнодушии и невнимательности аудитории, в опустевшем зале, среди шумных посторонних разговоров немногочисленных депутатов. Если по таким делам дерзали выступать ораторы, их встречали враждебно, прерывали криками «довольно». Всем мерещились зеленеющие луга и нивы, всех манило на деревенский простор, всем хотелось отдохнуть после продолжительного томления в бесчисленных, подчас невыносимо скучных, заседаниях. В такой обстановке заключительного периода сессии возможны были самые удивительные неожиданности. Не успели проголосовать за один законопроект, как появляется на трибуне другой докладчик, который невнятным голосом, среди общего шума и оглушительных звонков председателя старается объяснить сущность следующего проекта. После него вбегает на трибуну кто-либо из членов Думы, вносит поправку или высказывает пожелание, часто весьма неопределенное, мало идущее к делу. Докладчик, иногда по малому знакомству с предметом (нередко им в последнюю минуту являлось случайное лицо, за неприбытием официального докладчика), иногда с целью не затягивать прения, не возражает, предложение ставится на голосование, при этом несогласные встают. Так как делом никто не интересуется, даже не знают, какой законопроект обсуждается и какое предложение голосуется, то все сидят – в результате предложение считается принятым»189189
  П.А. Столыпин глазами современников… С. 86–87.


[Закрыть]. Особенно остро встал вопрос в последние годы работы III Государственной думы. «Все министры пишут письма с просьбою ускорить рассмотрение внесенных ими законопроектов. Несмотря на то, что сессия прерывается не по воле депутатов и потому, казалось бы, следовало идти нормальным путем, все стараются исполнить желание правительства. На повестку заседания ставятся 100 законов, а в последний день пропущено 120. Что это было за заседание, нельзя себе представить. Три закона проходили в полторы минуты. Ни докладчики, ни сам председательствующий князь В.М. Волконский не знали, за что они голосуют, и когда возбуждался кем-либо какой вопрос, они отвечали: „Там разберутся“, то есть канцелярия разберется»190190
  Глинка Я.В. Одиннадцать лет в Государственной Думе. М., 2001. С. 84.


[Закрыть].

Безусловно, основным субъектом переговоров с правительством было официальное думское руководство – председатель, его товарищи, сеньорен-конвент, комиссии. Причем предметом договоренностей служили отнюдь не только вопросы организационного характера. Благодаря фракционной рыхлости Думы, официальные лица, руководившие прениями, обретали особую роль, во многом предопределяя характер обсуждения. Отсутствие элементарного порядка во время пленарных заседаний с неизбежностью приводило к случайности многиx решений общего собрания. Показательно, что даже часто проводивший заседания товарищ председателя В.М. Волконский зачастую не представлял, какой вопрос обсуждался. «Бывали случаи, когда его спрашиваешь, что баллотируется или что принято, и получается ответ: "А черт его знает". В этой ситуации определенная воля председательствующего на принятие того или иного решения могла иметь существенное значение. Это также обуславливалось равнодушным отношением депутатов к соблюдению норм Наказа, которые регулярно нарyшались думским руководством191191
  Глинка Я.В. Одиннадцать лет в Государственной Думе. М., 2001. С. 71.


[Закрыть]. В дневниковой записи от 17 марта 1910 г. фактический руководитeль думской канцелярии Я.В. Глинка так описывал характер пленарного заседания: «Гучков распорядился закон о Финляндии не раздавать до объявления в Общем собрании. Сегодня выяснилось, что этим он ловко воспользовался для того, чтобы не дать прениям развернуться по существу, ссылаясь на незнакомство с законопроектом членов Думы. Ведет заседание очень хорошо, точно дирижирует большим оркестром, его „молодцы“ Лерхе, Крупенский и другие все время бегают к нему с донесениями о настроении фракций, о принятых решениях. Чувствуется сила. Зал спокоен»192192
  Тaм же. С. 62.


[Закрыть].

Осенью 1911 г. один из лидеров октябристов барон Е.Е. Тизенгаузен чрезвычайно высоко отозвался о товарище председателя В.М. Вол-конском за его способность «достигать» необходимый результат при голосовании в Думе: «Знаете, князь такой милый, с ним проведешь, что угодно, великолепно считает голоса. Положим, 103 голоса за, тогда он говорит: мой голос – 106-й, барона Тизенгаузена – 112-й и т. д. – принято и готово. Математику знает в превосходстве». «Эти вещи проходят, конечно, незамеченными для членов Государственной Думы ввиду необычайного индифферентизма к сути дела всей Государственной Думы», – констатировал Я.В. Глинка193193
  Там же. С. 89.


[Закрыть].

Председатель Думы и глава правительства работали в тесном контакте. Я.В. Глинка в дневниковой записи от 4 декабря 1910 г. посвятил несколько страниц А.И. Гучкову, который в бытность председателем Государственной думы «у себя в кабинете ежедневно на крошечного формата листочках пишет и все пишет. Вы спросите, кому? – министрам и премьеру, да так часто, что иногда становится совестно даже перед курьерами. Поэтому способы пересылки меняются. Передаются письма через дежурного чиновника особых поручений при премьере, который находится в зале заседаний. Как он ни старается придать этой переписке частный характер, пока это ему не удается, так как министры отвечают ему на эти письма в официальном тоне на официальных бланках за номером. Но это его не смущает, и он все-таки продолжает писать свои записки». А.И. Гучков и П.А. Столыпин перезванивались несколько раз в день. Председатель Думы принимал многие решения, предварительно посоветовавшись с премьер-министром. Председатель М.В. Родзянко требовал особого внимания со стороны правительства. Так, он возмущался тем, что «на звонки председателя Государственной Думы телефонные барышни не сразу отвечают. По этому поводу происходит следующая сцена: в 12 часов ночи звонок телефона у председателя Совета министров. "Кто у телефона?" – "Председатель Государственной Думы Родзянко. Владимир Николаевич, сделайте распоряжение, чтобы ваши телефонные барышни немедленно отвечали на звонок председателя Государственной Думы". Ответ: "Михаил Владимирович, вы в здравом уме и в твердой пaмяти?" Далее Родзянко превращает разговор в шутку»194194
  Глинка Я.В. Одиннадцать лет в Государственной Думе. М., 2001. С. 71, 80, 105–106.


[Закрыть].

Механизмы взаимодействия высшей бюрократии с официальным руководством Думы находились в состоянии постоянного становления. Причем, речь шла даже о бытовой стороне вопроса: где встречаться министрам с председателем законодательного собрания. Так, С.А. Муромцев, Ф.А. Головин, Н.А. Хомяков принимали министров у себя в кабинете. А.И. Гучков посещал их в министерском павильоне. Не вполне очевиден был и перечень вопросов, в обсуждении которых должны были принимать представители бюрократии. Так, министры чаще всего оставляли без внимания комиссионную разработку законопроектов, внесенных самими депутатами. Исключение составил прoект об изменении порядка рассмотрения государственной росписи (то есть бюджета). В остальных случаях министры и их товарищи либо безмолвно присутствовали, либо отсутствовали в принципе195195
  Донесения Л.К. Куманина из Министерского павильона Государственной Думы, декабрь 1911 г. – февраль 1917 г. // Вопросы истории. 1999. № 1. С. 6–7.


[Закрыть].

Наиболее волнующими для министров были заседания бюджетной комиссии. С.И. Тимaшев вспоминал, что туда «являлись как бы на экзамен, или, скорее, на суд в последовательном порядке все ведомства, одно за другим. Задача комиссии заключалась в рассмотрении смет каждого ведомства на следующий год. Но этим дело не ограничивалось, и по поводу смет пpeдставителям ведомств ставились самые разнообразные вопросы по их частям управления. В результате обсуждения выражались пожелания, нередко довольно фантастические. Я старался всегда быть лично в заседаниях Бюджетной комиссии, что, хотя отнимало много времени, но зато установляло тесные деловые отношения к членам Думы, чем облегчалась совместная работа»196196
  П.А. Столыпин глазами современников… С. 86.


[Закрыть]. Депутаты всячески пользовались бюджетным правом для упрочения своего влияния на политику правительственных учреждений. 7 января 1910 г. А.И. Гучков писал своему соратнику по партии октябристов А.И. Звегинцеву: «Все думаю о чрезвычайных кредитах, за которыми к нам обратилось правительство, на нужды обороны. Никак не следует упускать случай, чтобы поставить свои требования. Начать следует с экзамена ведомств о состоянии дела и о предположениях на будущее». «Суровый экзамен» председателя бюджетной комиссии М.М. Алексеенко впоследствии вспоминали и депутаты Думы. Так, А.В. Еропкин уже в эмиграции писал: «Надо было видеть и полюбоваться, как искусно и с каким достоинством профессор Алексеенко вел заседания с приглaшенными министрами: он был в высшей степени корректен и любезен. Но стоило какому-либо министру… поверхностно отнестись к делу или к задаче Государственной Думы, как он моментально его осаживал. Хорошо помню, как он осадил Министра торговли Шипова, который думал отвертеться на пустяках или с кондачка: профессор Алексеенко произвел ему такой экзамен, и министр отвечал так неудовлетворительно, что всем стало неловко». Особое испытание для представителей высшей бюрократии – пленарные заседания Думы. Их значимость тем более повышалась, что далеко не всегда решение комиссии предрешало мнение всего законодательного собрания. Так, по воспоминаниям Н.Н. Покровского, бывшего товарищем министра финансов, финансовая комиссия не обладала необходимым авторитетом среди депутатов, и представителям ведомства после многолетней комиссионной работы приходилось отстаивать свои законопроекты и на общем собрании. Схожую ситуацию обрисовал один из лидеров октябристов Н.В. Савич в письме к брату от 13 июня 1908 г.: «Дума превратилась в земское собрание, партийная дисциплина рушилась, все сами за себя. В пять минут перерешают самые сложные дела, изученные и решенные в 2–3 комиссиях»197197
  Соловьев К.А. Представительные учреждения и правительство П.А. Столыпина в 1906–1911 гг. С. 68.


[Закрыть]. В первую очередь далеко не все министры обладали необходимыми навыками для публичных выступлений. Например, известную речь председателя Совета министров И.Л. Горемыкина 13 мая 1906 г. мало кто слышал. Он обладал слишком слабым голосом, а акустика в Таврическом дворце не годилась для работы законодательного учреждения. Так что бурная реакция депутатов Думы была спровоцирована письменным текстом, предварительно розданным народным избранникам198198
  Оболенский В.А. Моя жизнь, мои современники. Париж, 1988. С. 346.


[Закрыть]. Невыдающимся оратором был министр народного просвещения А.Н. Шварц, который говорил «бестолково и скучно». Некоторые же министры уверенно себя чувствовали на думской трибуне и, благодаря своему красноречию, обретали значительный вес в глазах общественного мнения. Особой славой думского оратора пользовался П.А. Столыпин. Депутат-октябрист И.С. Клюжев писал после выступления премьера с декларацией правительства 6 марта 1907 г.: «Сам Столыпин производит чарующее впечатление, говорит он сильно, громко, уверенно и авторитетно. Декларация, чтение ее и сам Столыпин произвели на массу, не исключая и крайних левых, громадное впечатление. „Это сказано по-хозяйски“, – уловил я фразу крестьянина-депутата. Лучше, сильней этих слов, сказанных от глубины души мужичка, и придумать трудно»199199
  П.А. Столыпин глазами современников… С. 155–156.


[Закрыть]. Яркие выступления принадлежали и В.Н. Коковцову. Порой депутаты невольно ему аплодировали, хотя до этого предварительно сговаривались хранить враждебное молчание.

Невозможно провести жесткую грань между официальной и фракционной организацией народного представительства. Так, с фракционном руководством Думы правительственные чиновники встречались еще в сеньорен-конвенте, объединявшем представителей депутатских объединений. Например, 26 июня 1908 г. министр финансов В.Н. Коковцов обсуждал на нем порядок утверждения государственной росписи200200
  Гронский П. Совет старейшин // Право. 1910. № 5. С. 200.


[Закрыть]. Министры регулярно приглашали представителей фракций для консультаций. Так, по сведениям депутата Э.А. Исеева, в ноябре 1908 г. П.А. Столыпин пригласил к себе по два представителя от всех фракций (не считая кадетов и социалистов) для консультаций относительно прохождения в нижней палате законопроекта по указу 9 ноября 1906 г., инициировавшего земельную реформу. Премьер настаивал, чтобы правительственный проект был принят без изменений, однако его усилия оказались тщетными. Такого рода переговоры были возможны и с иного рода объединениями: представителями местного самоуправления, священнослужителями. Последних правительство долго пыталось организовать в единую сплоченную группу. «Вообще я нахожу, что священнослужители должны быть исполнителями предписаний Святейшего Синода, этой достойнейшей главы церкви», – говорил один из депутатов епископ Митрофан в самом начале работы Думы третьего созыва. Однако, отчаявшись подчинить своей воле представителей церкви, правительство пыталось найти иные механизмы воздействия на духовенство. Так, депутат А.А. Уваров в своем выступлении от 8 марта 1912 г. утверждал, что один из чиновников Святейшего Синода, присутствовавший на пленарных заседаниях Думы, следил, как голосовали члены нижней палаты, принадлежавшие к духовному сословию201201
  Соловьев К.А. Представительные учреждения и правительство П.А. Столыпина в 1906–1911 гг. … С. 70.


[Закрыть].

Правительственные чиновники искали личных договоренностей с наиболее влиятельными членами Думы, которые могли бы сыграть решающую роль при принятии того или иного решения. Так, оно долго пыталось установить неформальные отношения с председателем Бюджетной комиссии М.М. Алексеенко. Влиятельный депутат П.Н. Крупенский сотрудничал с Департаментом полиции. Октябрист А.А. Уваров регулярно перезванивался с П.А. Столыпиным и т. д. Естественно, особый интерес правительства вызывали лидеры думских фракций, например А.И. Гучков, который регулярно принимал участие в переговорах с представителями исполнительной власти и был ключевой фигурой при формировании позиции фракции октябристов. «Эти дни Столыпин старается конфиденциально обработать думские партии в пользу флота, но безуспешно, – писал он 20 мая 1908 г., в период обсуждения сметы Морского министерства. – Вчера был штурм на меня, но я остался скалой». Правительство стремилось разрешать все возникавшие противоречия во время непринужденной беседы при личной встрече или на банкете. П.А. Столыпин, А.П. Извольский, И.Г. Щегловитов, С.А. Воеводский и другие представители высшей бюрократии регулярно давали рауты, на которых присутствовали как депутаты Думы, так и члены Государственного совета202202
  П.А. Столыпин. Биохроника. М., 2006. С. 225, 231, 234, 238, 240, 242, 272, 273, 276, 307, 339, 342.


[Закрыть]. «Большое значение в деле сближения Столыпина с членами палат имели его известные приглашения «на чашку чая», которые привлекали в квартиру премьера огромное число лиц – членов Думы и Совета, министров и ближайших их сотрудников, представителей ученого мира, видных общественных деятелей. Принимал он с истинно русским радушием. Представители разных лагерей объединялись у столов, заваленных обильным угощением, знакомились друг с другом и вели деловую беседу, которая содействовала выяснению многих вопросов»203203
  Тимашев С.И. Кабинет Столыпина: из «Записок» Министра торговли и промышленности // Русское прошлое: историко-документальный альманах. СПб., 1996. Кн. 6. С. 118.


[Закрыть].

Непосредственный диалог депутатов с правительством – лишь один из способов повлиять на прохождение того или иного законопроекта. Часто министры шли иным путем, пытаясь воздействовать на лиц, стоявших за депутатами. П.А. Столыпин на первом заседании Совета по делам местного хозяйства 11 марта 1908 г. утверждал: «При громадном пространстве Российской империи, при разных условиях местностей, входящих в ее состав, между учреждениями исполнительными, которые разрабатывают законопроекты теоретически, и между законодательными учреждениями должно стоять еще промежуточное учреждение, промежуточная среда, оживотворяющая, вливающая живую силу в выработанные министерством предположения»204204
  П.А. Столыпин: переписка. М., 2004. С. 621–622.


[Закрыть]. Законопроекты отдавались на заключение Совету по делам местного хозяйства, созываемым правительством съездам предводителей губернского дворянства, съездам представителей промышленности и торговли. Один из таких съездов был созван властями в Москве весной 1908 г. Его решение должно было способствовать успешному прохождению через Думу законопроекта о реформе промыслового налогообложения. Существовала и обратная ситуация, когда депутаты консолидировали вокруг себя значительные группы влияния, чье положение становилось серьезным аргументом в борьбе с правительством за проведение того или иного решения. Прежде всего, фракции могли рассчитывать на местные отделения партий и союзов, экспертные советы при депутатских объединениях Государственной думы, которые образовывались для обсуждения какого-либо конкретного вопроса. Так, в декабре 1907 г. кадеты организовали при фракции группу специалистов, разрабатывавших проекты Земского положения для губерний, где еще не были учреждены органы местного самоуправления. В сентябре 1908 г. они провели совещания среди земцев, имевшие целью предварительное обсуждение законопроектов, внесенных в Думу. Октябристы приглашали деятелей местного самоуправления для независимой экспертизы правительственных инициатив205205
  Соловьев К.А. Представительные учреждения и правительство П.А. Столыпина в 1906–1911 гг. … С. 72.


[Закрыть]. В Думе второго и третьего созывов при фракции «Союза 17 октября» работала экспертная комиссия, разрабатывавшая проекты, связанные с церковной проблематикой206206
  Каменский П.В. Вероисповедные и церковные вопросы в Государственной Думе третьего созыва и отношение к ним «Союза 17 октября». М., 1909. С. 14–17.


[Закрыть]. Осенью 1908 г. в Москве по инициативе одного из лидеров «прогрессистов» И.Н. Ефремова возник кружок профессоров для разработки проекта нового университетского ycтaвa. Депутаты Государственной думы, члены комиссии по государственной обороне Н.В. Савич и А.И. Звегинцев устраивали регулярные совещания с офицерами военно-морского флота. Они же были инициаторами неформальных собраний, в которых принимали участие депутаты, входившие в комиссию по государственной обороне, и представители Морского министерства. Тесные контакты с офицерским корпусом поддерживал и А.И. Гучков207207
  Гучков А. Московская сага: летопись четырех поколений знаменитой купеческой семьи Гучковых. М., 2005. С. 415.


[Закрыть], также он был непосредственно связан и с представителями высшего дипломатического корпуса. Члены городской группы запрашивали необходимую информацию непосредственно у городских местных управлений, ее представители участвовали в съезде городских деятелей.