Текст книги "П.А. Столыпин: реформатор на фоне аграрной реформы. Том 2. Аграрная реформа"

Правительство в аграрном вопросе не шло ни на какие уступки. П.А. Столыпин отверг как радикальный проект трудовиков, так и компромиссный проект кадетов. Никакого компромисса с левыми партиями, полагал П.А. Столыпин, не может быть. Они – «противники государственности», «им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!» – эти надменные слова были брошены в зал представителем того режима, который совсем недавно ввязался в войну, бездарно ее проиграл и довел страну до «великих потрясений»137137
  Зырянов П.Н. Столыпин без легенд… С. 27.


[Закрыть]. Особенно ему не понравилось предложение левых партий о национализации земли, так как, по его мнению, это могло бы привести «к такому социальному перевороту, к такому перемещению всех ценностей, к такому изменению всех социальных, правовых и гражданских отношений, какого еще не видела история». В результате национализации разорилось бы большое количество помещиков («образованного класса землевладельцев»), что привело бы к «разрушению редких культурных очагов на местах». Каждый гражданин, в том числе и тунеядец, мог в результате национализации земли получить землю, поработать на ней, а потом, когда это ему надоест, бросить ее и «пойти опять бродить по белу свету». Вследствие чего культурный уровень страны понизится138138
  Столыпин П.А. Речи в Государственной Думе (1906–1911гг.)… С. 81–102.


[Закрыть]. Вся речь длилась 40 минут. В начале выступления П.А. Столыпин заметно волновался: делал паузы там, где это было не нужно, частно останавливался, чтобы выпить воды. Но постепенно он пришел в себя, речь становилась все более плавной и закончилась «обычным у него подъемом чувств». Однако аплодировали П.А. Столыпину мало: правые и левые были речью недовольны (первых не устраивало то, что он выступил против крестьянской общины, вторых – против национализации земли). Только октябристы практически безоговорочно поддержали аграрный курс П.А. Столыпина, так как он был близок к их политическим воззрениям.

Таким образом, подвергнув критике аграрные проекты различных партий, указав, что ни один из них не облегчит положения крестьян, так как дело не в малоземелье, а в низком уровне хозяйства крестьян, и объяснив, что самая культурная часть населения, 130 тыс. землевладельцев, будет разорена, от чего пострадают и крестьяне, П.А. Столыпин заявил, что о принудительном отчуждении не может быть и речи: правительство твердо держится принципа неприкосновенности прав собственности, но, признавая расстройство крестьянского хозяйства, готово прийти к нему на помощь, облегчая приобретение земли, организуя переселение, устраивая земельное положение (уничтожение чересполосицы и длинноземелья, образование хуторов и др.).

Последнее аграрное заседание Думы было посвящено ответу на Декларацию, которая с разных сторон была подвергнута более или менее резкой критике. Правительственная программа переустройства землевладения и землепользования стала объектом ожесточенных нападок. К тому же Дума не хотела отказаться от требования частичного отчуждения помещичьей земли. Поэтому довольно быстро правительство поняло, что ждать конструктивной работы от новой Думы не приходится. К тому же поступали сведения, что левые, прикрываясь депутатским иммунитетом, занялись откровенной антиправительственной деятельностью и вне стен Таврического дворца. Конфликт между Думой и правительством отзывался эхом по всей стране. Крестьяне, глядя на Думу, бойкотировали столыпинскую аграрную реформу. По стране ходил слух, что якобы тем, кто выйдет из общины, не будет прирезки земли от помещиков. В 1907 г. реформа шла очень плохо. В результате всего этого правительство стало готовиться к роспуску Думы. Уже вскоре после вторых думских выборов в правительственных кругах начались консультации по вопросу о судьбе Думы и перспективах выборного представительства. В общих чертах мнение Николая II и его ближайших советников можно сформулировать так: Дума должна сохраниться как институт государственной власти, но порядок избрания депутатов следует существенно изменить, чтобы дать преимущество представителям промонархических сил. Прежде всего, следовало разработать новое избирательное законодательство. Эта ответственная работа была поручена товарищу (заместителю) министра внутренних дел С.Е. Крыжановскому, сыгравшему ключевую роль в разработке булыгинской думы и других актов выборного законодательства. Вскоре им было подготовлено три проекта. Первый предполагал разделить избирательные съезды и избирать членов Думы по отдельности от каждой курии. Второй сохранял общие губернские (городские) избирательные съезды, но давал существенные преимущества уездным землевладельцам (автор называл этот вариант «бесстыжим»). Третий предусматривал избрание депутатов губернскими земскими собраниями и городскими думами.

В конце мая 1907 г. министр внутренних дел и председатель Совета министров П.А. Столыпин представил эти проекты царю. Познакомившись с разработками министерства и, в частности, узнав, что сами авторы называют второй проект «бесстыжим», Николай II «изволил смеяться этой шутке и решительно сказал: "Я за бесстыжий"139139
  Крыжановский С.Е. Заметки русского консерватора // Вопросы истории. 1997. № 3. С. 127.


[Закрыть]. После этого в экстренном порядке и в строжайшей тайне был подготовлен текст нового избирательного закона. Таким образом во главе заговора стал сам царь. Его мало интересовали хутор и отруба, но раздражала «левая» Дума. П.А. Столыпин же ради реформы был готов пожертвовать какой угодно буквой закона. В целом разгон Думы был делом несложным, но опыт показывал, что новая Дума будет повторением разогнанной. Поэтому требовалось пойти на прямое нарушение закона и издать (без санкции Думы) новый избирательный закон. Поводом для роспуска послужило выступление в Думе 1 июня 1907 г. П.А. Столыпина, в котором он обвинил в заговоре против государства 65 депутатов от социал-демократической фракции, потребовав лишения их депутатской неприкосновенности и привлечения к следствию, для 16 из них дать санкцию на немедленный арест. Простая логика требовала от правительства довести провокацию до конца, чтобы получить более весомый предлог для роспуска. Но царь совсем потерял терпение и в личной переписке П.А. Столыпину напомнил, что «пора треснуть». Накануне роспуска П.А. Столыпин писал царю; «Завтра вношу известное вашему Величеству требование в Думу, и если в субботу она его не выполнит, то, согласно приказанию вашего величества, объявляю высочайший Манифест и Указ о роспуске. Новый избирательный закон будет представлен к подписанию завтра в пятницу». Вместе с тем, по свидетельству В.Н. Коковцова, П.А. Столыпин спросил Николая II: «Можно ли будет Думу не распускать, если она согласится на исполнение требования?» На это тот ответил, что «понимает, что в таком случае Думу нельзя будет распустить и поставить правительство в неловкое положение»140140
  Маклаков В.А. II Государственная Дума (Воспоминания современника). Лондон, 1991. С. 224–225.


[Закрыть].

В 8 часов вечера 2 июня 1907 г. император подписал манифест «О роспуске Государственной Думы и времени созыва новой Думы и об изменении порядка выборов в Государственную Думу», утверждающий новое «Положение о выборах в Государственную Думу». В ночь со 2-го на 3 июня П.А. Столыпина посетила делегация кадетов в составе: М.В. Челнокова, В.А. Маклакова, П.Б. Струве, С.Н. Булгакова, которые просили не распускать II Государственную думу. В ответ на это П.А. Столыпин им откровенно заявил: «Есть вопрос, в котором мы с вами все равно согласиться не можем. Это аграрный вопрос. На нем конфликт неизбежен. А тогда к чему тянуть?» 3 июня 1907 г. были обнародованы царский Манифест о роспуске Думы и новый закон, изменивший порядок выборов в Думу. Это фактически означало, что в России был совершен государственный переворот. В результате его 3 июня 1907 г. в России установилась так называемая «третьеиюньская» политическая система, или «третьеиюньская монархия». Обнародованный 3 июня 1907 г. новый избирательный закон сильно ограничивал представительство в Думе основной массы населения России (рабочих, крестьян и жителей национальных окраин). Ставка была сделана на увеличение депутатских мест для помещиков и крупной буржуазии, рассматриваемых как надежная социальная опора самодержавия. «Положение о выборах в Государственную Думу» от 3 июня 1907 г. значительно сузило электоральную базу низших сословий. Теперь в землевладельческой курии один выборщик избирался от 230 человек (ранее от 2 000). Городская курия была разделена на две категории: в первой (состоятельные горожане) один выборщик избирался от 1 000 избирателей, а во второй – от 15 000. До этого в единой городской курии один выборщик избирался от 7 000 населения. Крестьянская курия посылала одного выборщика от 60 000 (ранее от 30 000), а рабочая – от 125 000 (ранее от 90 000).

В результате этого в Государственной думе резко сократилось представительство низших слоев населения. Так, в Европейской России квота выборщиков от крестьян составила 22,4 % (ранее 43 %), от землевладельцев – 51,3 % (ранее 34 %), от городских избирателей – 24,2 % (ранее 23 %), от рабочих – 2,3 % (ранее 3,4 %). По новому «Положению», были фактически лишены избирательных прав жители окраин Российской империи: Акмолинской, Семипалатинской, Тургайской, Уральской и Якутской областей. Представительство других национальных регионов было существенно ограничено: вся Азиатская Россия могла теперь избирать только 15 депутатов; Кавказ вместо прежних 29 депутатов только 10; Царство Польское – 14 вместо 37. Из них два избирались в Варшаве, причем один – обязательно выборщиками от жителей русского происхождения. Такой же порядок устанавливался для Виленской и Ковенской губерний, где русское население отдельно от прочего избирало по одному члену Думы. Наряду с представительством окраин сокращалось и представительство от городов. Только семь из них сохранили право избирать членов Думы отдельно от населения своих губерний: Санкт-Петербург, Москва, Варшава, Лодзь, Киев, Рига, Одесса. В целом с введением «Положения» от 3 июня 1907 г. избирательным правом могло воспользоваться лишь около 15 % населения Российской империи. Помещики и крупная буржуазия, составлявшие в общей сложности около 1 % населения России, отныне получали более 2/3 мест в Государственной думе. Минимальный возраст депутатов был повышен с 25 до 30 лет.

Списки избирателей подверглись пересмотру. Закон от 3 июня 1907 г. вроде бы не лишал никого прямо избирательного права, ликвидировав лишь право двойного голоса: «никто не может иметь на выборах более одного голоса», «каждый избиратель может осуществлять свое право на участие в выборах лишь в одном съезде», «лица, владеющие избирательными цензами в пределах двух или более уездов или городов, осуществляют свое право на участие в выборах в съезде или разряде, ими избранном». Эта статья в наибольшей степени коснулась съезда мелких землевладельцев, так как выборщики этого съезда могли участвовать на выборах и от крестьян. Количество избирателей по съезду мелких землевладельцев сократилось.

Положения о выборах от 3 июня 1907 г. продублировали систему контроля над проведением выборов из предшествующего законодательства. На низших ступенях власти его осуществляли губернаторы, на высшей – министр внутренних дел. На местные власти возлагались обязанности по определению времени и места проведения избирательных съездов, составлению списков выборщиков и избирателей. Значительно сократились сроки публикации избирательных списков. Так, если по Положению от 6 августа 1905 г. их подлежало опубликовать за шесть недель до выборов в местных ведомостях, то по Закону от 3 июня – за четыре недели. Избирательные списки составлялись в алфавитном порядке с обязательным указанием напротив каждой фамилии, имени, отчества и избирательного ценза, на основании которого было получено право участия в выборах.

Новым законом о выборах были конкретизированы условия проведения подготовительных избирательных собраний. Начальник местной полиции мог назначать одного из подведомственных ему чинов для присутствия в подготовительном собрании избирателей с правом его закрытия. Особо оговаривались условия, при которых избирательные собрания могли быть закрыты полицией, а именно: «1) когда собрание отклонится от предмета своего занятия; 2) когда в собрании высказываются суждения, возбуждающие вражду одной части населения против другой; 3) когда в собрании производятся неразрешенные денежные сборы; 4) когда в нем присутствуют лица, «в собрания не допускаемые»; 5) когда нарушен порядок собрания мятежными возгласами либо заявлениями, восхвалением либо оправданием преступлений, возбуждением к насилию либо неповиновению властям, или же распространением преступных воззваний либо изданий, и вследствие того, собрание приняло характер, угрожающий общественным спокойствию и безопасности»141141
  Государственная Дума в России в документах и материалах. М., 1957. С. 371–372.


[Закрыть]. Местная администрация оказала давление на общественность в деле организации избирательной кампании.

Лидер кадетской партии П.Н. Милюков довольно резко оценил действия П.А. Столыпина: «Первая русская революция закончилась государственным переворотом 3 июня 1907 г.: изданием нового избирательного "закона", который мы, кадеты, не хотели называть "законом", а называли "положением". Но провести логически это различие не было, однако, возможности: здесь не было грани. Если гранью считать Манифест 17 октября, то "положением", а не "законом" были уже, в сущности, "Основные законы", изданные перед самым созывом I Думы; это уже был первый "государственный переворот". Тогда и теперь победили силы старого порядка: неограниченная монархия и поместное дворянство. Тогда и теперь их победа была неполная, и борьба между старым, отживавшим правом и зародышами нового продолжалась и теперь, только к одной узде над народным представительством прибавлялась другая: классовый избирательный закон. Но и это было опять только перемирие, а не мир. Настоящие победители шли гораздо дальше: они стремились к полной реставрации»142142
  Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1990. Т. 2. С. 3–9.


[Закрыть].

Между тем еще в апреле 1907 г. С.Ю. Витте в частных беседах отмечал, что альтернатива реформе избирательного законодательства – временное упразднение Государственной думы и введение диктатуры143143
  Толстой И.И. Дневник. 1906–1916 гг. СПб., 1997. С. 86.


[Закрыть]. Его поддерживал один из деятелей земского движения октябрист Н.В. Савич: «Закон был издан в порядке указа, он был по существу государственным переворотом. Но он спасал самую сущность нового конституционного строя – „представительного строя“, как его называл сам Столыпин. В той среде, к которой я принадлежал, этот закон встретили с нескрываемым ликованием. Для нас это было симптомом того, что, несмотря на нелепое поведение первых двух Государственных дум, „увенчание здания“, которого столько десятилетий добивались земцы, не получило смертельного удара, что сохранилось участие представителей общественности в деле управления государством, в контроле над деятельностью исполнительной власти. Вместе с тем мы полагали, что отныне путь революции будет оставлен, что общество убедится в том, что будущность и расцвет государства – в спокойной эволюции, в сотрудничестве представителей общества с наследственной властью. Мы сознавали, что новый закон, давая нам большие права, тем самым налагал на нас большую ответственность за будущее страны. Но тогда мы верили в свои силы, вернее – в свои добрые намерения. Мы были убеждены, что, став на путь созидательной работы совместно со Столыпиным, нам удастся прочно наладить отношения власти с народом в лице вновь созданного народного представительства»144144
  Савич Н.В. Воспоминания. СПб., Дюссельдорф, 1993. С. 24–28.; Выборы в I–IV Государственные Думы Российской империи (Воспоминания современников. Материалы и документы)… С. 581–585.


[Закрыть]. Таким образом, ужесточение избирательных законов было своего рода компромиссом между либералами и консерваторами – лучше проводить реформы, но более медленными темпами, чем вообще не проводить.

2.4. III Государственная дума: реформы в обмен на реформы

Выборы в III Государственную думу состоялись в сентябре–октябре 1907 г. От предыдущей избирательной кампании их отделяло всего пять месяцев, но ситуация изменилась очень сильно. Один из лидеров правого движения И.Ф. Кошко вспоминал о третьей думской кампании следующее: «Мне пришлось провести в Пензе выборы в III Государственную Думу. Губерния так много выстрадала от революционных беспорядков, принявших в конце концов характер открытого разбоя, от которого одинаково страдали все мирные люди, что заранее можно было быть уверенным, что будет избрано спокойное представительство. Крестьянские выборщики, куда по разъяснению Сената был закрыт доступ мнимым крестьянам, тоже не внушали особых опасений. Сюда должны были попасть наиболее влиятельные люди. Так оно и случилось: попали, главным образом, волостные старшины и некоторые деревенские ходатаи… Выборы по секциям крупных землевладельцев прошли совершенно спокойно и дали контингент уездных выборщиков вполне уравновешенный… Возбуждала опасения секция мелких владельцев и духовенства, среди которого было значительное количество политиканствующего элемента. Хотя архиерей в выборы и не вмешивался, но предшествовавшая справедливая и довольно суровая расправа с батюшками красного направления, когда это направление было установлено, образумило большинство духовенства, потерявшего охоту позировать в качестве народных трибунов. Выборы и по этой секции дали вполне благоприятные результаты… Лишь в городах, и то покрупнее, как Пенза и Саранск, прошли в выборщики частью кадеты, но не были все-таки в большинстве»145145
  Кошко И.Ф. Воспоминания губернатора (1905–1914 гг.). Новгород–Самара–Пенза. Петроград, 1916. С. 220–222.


[Закрыть].

На III Совете партии социалистов-революционеров в июле 1907 г. ситуация характеризовалась так: «1) сравнительное укрепление позиций самодержавия, вследствие поворота в сторону реакции тех общественных элементов, которых отпугнула развернувшаяся широта социального содержания революции; 2) усталость, разочарование и разброд в значительной части интеллигенции, как наиболее подвижной, восприимчивой, но и наиболее нервно-впечатлительной части общества; 3) скованность революционной энергии трудовых масс, всякое открытое выступление которых беспощадно подавляется неслыханными репрессиями и 4) как результат этой скованности, при одновременном обострении недовольства, распыление борьбы и ее вырождение в бесплодных индивидуальных эксцессах»146146
  Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. 1907–1917 гг. М., 2001. Т. 2. С. 26–29.


[Закрыть].

Тем не менее даже после издания нового избирательного закона результаты выборов не стали абсолютно предсказуемыми. Как писал В.И. Гурко, в основание нового избирательного законодательства не был положен какой-либо принцип: ни национальный, ни классовый, ни сословный. Губернское избирательное собрание было как раз смешением национальных, классовых и сословных групп, чье представительство находилось в слабой зависимости от их пропорционального веса в обществе. В этом случае господство того или иного направления опять же зависело от случайных обстоятельств. Правительство стремилось поставить мало предсказуемый процесс выборов под свой контроль. Прежде всего оно пыталось оказывать посильное влияние на состав избирательных собраний.

III Дума была созвана 1 ноября 1907 г. Число депутатов в ней, по сравнению с I и II Думами, было сокращено с 524 до 448. Крайне правые имели в Думе 50 мест, националисты – 26, умеренные – 70, октябристы и примыкавшие к ним – 154, кадеты – 56, польское коло – 18, прогрессисты – 23, трудовики – 13, мусульманская группа – 8 и социал-демократы – 20. Председателем III Государственной думы до марта 1910 г. был Н.A. Хомяков, октябрист, сын известного славянофила А.С. Хомякова. Н.А. Хомяков возглавлял объединение правых группировок в Думе. Его сменил лидер партии октябристов А.И. Гучков. В марте 1911 г. Думу возглавил также октябрист М.Р. Родзянко, который не только проработал до конца III Думы, но и возглавлял до 1917 г. IV Государственную думу. В целом III Дума стала первой, проработавшей весь положенный ей пятилетний срок.

16 ноября 1907 г. П.А. Столыпин выступил в III Государственной думе с правительственной декларацией, где он обозначил вектор движения своего правительства на ближайшее время: «Правительство надеется обеспечить спокойствие страны, что даст возможность все силы законодательных собраний и правительства обратить к внутреннему ее устроению. Устроение это требует крупных преобразований, но все улучшения в местных распорядках в суде и администрации останутся поверхностными, не проникнут вглубь, пока не будет достигнуто поднятие благосостояния основного земледельческого класса государства. Поставив на ноги, дав возможность достигнуть хозяйственной самостоятельности многомиллионному сельскому населению, законодательное учреждение заложит то основание, на котором прочно будет воздвигнуто преобразованное русское государственное здание. Поэтому коренною мыслью теперешнего правительства, руководящею его идеей был всегда вопрос землеустройства. Не беспорядочная раздача земель, не успокоение бунта подачками – бунт погашается силою, а признание неприкосновенности частной собственности и, как последствие, отсюда вытекающее, создание мелкой личной земельной собственности, реальное право выхода из общины и разрешение вопросов улучшенного землепользования – вот задачи, осуществление которых правительство считало и считает вопросами бытия русской державы»147147
  Государственная Дума. Третий созыв. Сессия первая. 1907–1908 гг. Стенографические отчеты. СПб., 1908. Ч. I. Стб. 307–312.


[Закрыть].

После этого начались прения. На первых порах все шло тихо и довольно мирно: лидер кадетов П.Н. Милюков, говоривший первым, хотя и старался «насолить» правительству и правым, но это ему, по обыкновению, не удавалось, и он снова сбивался на мелочи, опять перелистывал и перечитывал какие-то документы вроде постановлений дворянских съездов и организаций и, забывая главное – правительственную декларацию, моментами нагонял изрядную скуку. После него последовали не менее скучные ораторы. Наконец на трибуну поднялся депутат от партии кадетов Ф.И. Родичев. Он начал с повторений доводов П.Н. Милюкова, перешел на гражданские мотивы о патриотизме, национализме и закончил защитой польских интересов. Слова оратора: «Мы, любящие свое отечество… мы, защищающие порядок», – вызывали смех на скамьях крайних правых, и оттуда в ответ часто слышались напоминания о Выборгском воззвании. Выкрики с мест, не прекращавшиеся несмотря на неоднократные замечания председателя, видимо, еще сильнее взвинчивали Ф.И. Родичева; он становился все более и более резким, терял самообладание, злоупотреблял жестикуляцией – и, не находя подходящих выражений, выбрасывал неудачные афоризмы148148
  Новое время. 1907. 17 ноября.


[Закрыть].

Когда Ф.И. Родичев, вспоминая выражение В.М. Пуришкевича о «муравьевском воротнике», сказал, что потомки его назовут это «столыпинским галстуком», зал в одно мгновение преобразился. Казалось, что по скамьям прошел электрический ток. Депутаты бежали со своих мест, кричали, стучали пюпитрами; возгласы и выражения негодования сливались в невероятный шум, за которым почти не слышно было ни отдельных голосов, ни звонка председателя III Думы октябриста Н.А. Хомякова (виден был только его качавшийся колокольчик). Полукруг перед трибуной мгновенно наполнился депутатами, а сидевшие позади оказались в первых рядах. Раздавались возгласы: «Долой, вон, долой!», «Не расстались со своим Выборгом! Выгнать его, немедленно вон!», «Нечестно, подло! Вы оскорбили представителя государя», «Мерзко, недостойно члена Думы, недостойно высокого собрания». Крики неслись со всех сторон. Октябристы, умеренные, правые – все столпились около трибуны, к которой тянулись десятки рук, и казалось, что зарвавшегося, забывшегося Ф.И. Родичева моментально силою стащат с трибуны. Несколько человек уже стояло за пюпитрами секретарей, а В.М. Пуришкевич порывался бросить в Ф.И. Родичева стаканом. Н.А. Хомяков, увидев, до какой степени разгорелись страсти, покинул трибуну и прервал заседание. За председателем удалились и остальные члены президиума.

Взволнованный, бледный П.А. Столыпин при первых же криках встал со своего места и, окруженный министрами, вышел из зала почти одновременно с Н.А. Хомяковым. За председателем Совета министров тотчас же поспешило несколько депутатов. Ф.И. Родичев все еще стоял на трибуне, краснел, бледнел, пробовал что-то говорить и затем будто замер, видя, что его выходкой возмущена почти вся Дума, за исключением, может быть, небольшой группы лиц. Наконец сквозь ряды депутатов к кафедре протиснулся высокий старик, кадет М.Н. Покровский, и прикрыл руками Ф.И. Родичева, который при несмолкавших криках: «Вон», «Долой», – спустился к своему месту и затем, окруженный кадетами, вышел в Екатерининский зал. Едва трибуна освободилась, на нее вбежал П.Н. Крупенский, постучал кулаком и стал переругиваться с левыми. В.В. Шульгин постарался увести не в меру разгорячившегося депутата149149
  Новое время. 1907. 17 ноября.


[Закрыть].

Раздались возгласы: «По фракциям, по фракциям!» – и депутаты с шумом покинули зал. Крестьяне-депутаты больше всех других были взволнованы и удручены скандальной выходкой и сыпали по адресу кадетов весьма нелестными замечаниями: «Два года не дают работать… Оставались бы себе в Выборге, коли не отучились ругаться», «С первых шагов снова делают скандалы». Сами кадеты только разводили руками и почти не находили оправданий для непонятного выступления своего однопартийца. «Он не обобщал, а говорил лишь о потомках В.М. Пуришкевича», – только и могли сказать кадеты, видимо крайне недовольные скандальным инцидентом. Во время перерыва правые, умеренные и октябристы в своих фракционных заседаниях пришли к одинаковому решению – применить высшую меру наказания и исключить Ф.И. Родичева на 15 заседаний. Н.А. Хомяков, не желая допустить никаких прений, предвосхитил это, и Дума громадным большинством против 96 голосов левых, поляков и кадетов исключила Ф.И. Родичева на 15 заседаний. Н.А. Хомяков перед этим решением напомнил, что в руках депутатов священный сосуд, неприкосновенность которого каждый должен хранить, как самого себя. Ф.И. Родичев в большом смущении произнес свои извинения и просил верить в их искренность. Дума под конец устроила бурные овации П.А. Столыпину, оставшемуся на своем месте до конца заседания.

Во время перерыва стало известно, что П.А. Столыпин, взволнованный неожиданным оскорблением, вызвал Ф.И. Родичева на дуэль. В комнату председателя Думы Н.А. Хомякова явились государственный контролер П.А. Харитонов и министр народного просвещения П.М. Кауфман и просили передать об этом Ф.И. Родичеву, который не заставил себя ждать. Извинение происходило в присутствии министров, Н.А. Хомякова и саратовского депутата П.Н. Львова. Ф.И. Родичев признавался, что он совершенно не имел в виду оскорбить главу кабинета, что он искренне раскаивается в своих выражениях, которые не так были поняты, и просит его извинить. «Я вас прощаю», – сказал П.А. Столыпин, и объяснение было закончено. П.А. Столыпин был при этом крайне взволнован, а Ф.И. Родичев казался совершенно подавленным. Известие о том, что председатель Совета министров принял извинение, быстро облетело залы и внесло успокоение. Тем не менее выражение «столыпинский галстук» сохранилось и стало «крылатым».

Обсуждение Указа 9 ноября 1906 г. началось в Думе 23 октября 1908 г., то есть спустя два года после того, как он вошел в жизнь. Правительство намеренно не спешило с этим, казалось, самым спешным и главным для них вопросом: они хотели, чтобы указ успел пустить глубокие корни, стать необратимым. В общей сложности обсуждение его шло более полугода. Выступило полтысячи ораторов, не считая прений в Аграрной комиссии, предшествовавших пленарным заседаниям. Уже сам этот факт, а также ожесточенность, с которой шли думские дебаты, свидетельствуют о том, что все классы и партии русского общества отчетливо понимали: новый правительственный аграрный курс имеет жизненно важное значение для исторических судеб страны и, следовательно, для них самих150150
  Аврех А.Я. П.А. Столыпин и судьбы реформ в России. М.: Политиздат, 1991. С. 68.


[Закрыть]. В основе реформы лежало намерение дать крестьянскому вопросу либеральное решение.

Докладчиком Аграрной комиссии стал октябрист С.И. Шидловский. «Во всяком случае могу с уверенностью сказать, – писал он много лет спустя, – что ближе меня едва ли кто-нибудь из членов Думы стоял к Указу 9 ноября, так как мне же пришлось проводить его и через Земельную комиссию, и через Государственную Думу, не считая всех предварительных переговоров с Государственным Советом, правительством и проч.»151151
  Шидловский С.И. Воспоминания. Берлин, 1923. Ч. 1, 2. С. 133.


[Закрыть]. С первых же слов он был вынужден признать, что еще совсем недавно идея конфискации помещичьей земли находилась в плоскости практического решения, а в настоящий момент продолжает оставаться заветной крестьянской мечтой. Отвергая такой подход в принципе, докладчик противопоставил ему идею личной крестьянской собственности на землю. Только такая собственность выведет крестьянина из нужды, сделает из него свободную личность. «Если кто действительно желает обращения нашего государства в правовое, – утверждал он, – тот не может высказаться против личной собственности на землю». Перейдя к вопросу о малоземелье, С.И. Шидловский использовал следующие аргументы: ограниченностью территории и экстенсивным, рассчитанным на большую площадь, характером крестьянского хозяйства. Отсутствие подлинной хозяйственной культуры создавало у крестьян «веру в пространство». Эта «вера в пространство в нашем народе, – вынужден был признать он, – еще очень сильна… крестьянство в пространство верит как в единственного целителя всех недугов… поэтому уничтожение этой веры в спасительное пространство должно быть приветствовано». Не надо захватывать помещичью землю, убеждал крестьян С.И. Шидловский, «вступать из-за ее захвата в кровопролитную войну было бы верхом безрассудности… Среди крестьян популярна мысль об экспроприации частновладельческих земель без выкупа. Помимо других соображений, захват чужого имущества неминуемо оттолкнет от крестьянского хозяйства всякого рода капиталы и уничтожит в корне все виды кредита, а это для них гибель»152152
  Государственная Дума. Третий созыв. Сессия первая. 1907–1908 гг. Стенографические отчеты… Стб. 171, 175, 189–191.


[Закрыть].

Далее С.И. Шидловский говорил, что закон не стремится к чему-то совершенно чуждому для народа и противоречащему естественному развитию. Наоборот, давно уже установлено, что у крестьян сильно стремление к институту частной собственности (чего и кадеты не оспаривали). Таким образом, правительство своим законом выходит навстречу этой естественной тенденции. Делая это, оно в точности выполняет ту функцию, которая нормально всегда свойственна правительству и должна быть ему свойственна. Утверждение, что закон насильственным образом вводит частную собственность, говорил С.И. Шидловский, является искажением действительности. Если несколько человек хотят иметь собственность сообща, закон им нисколько в этом не мешает, только такая совместная собственность должна быть основана на добровольно заключенном договоре, а не на уставе мира, поскольку сельская община, конечно, ни в коем случае не может рассматриваться как добровольное объединение: ведь общеизвестно, что сельская община представляет собой обязательное объединение, стоящее под защитой старых законов. Именно такая природа сельской общины делает неизбежным известное вмешательство законодательной власти в ее устранение. Другой представитель большинства, А.З. Танцов, с особым ударением на это указывал: «Говорят: предоставьте общину самой себе, пусть она живет или умирает по своим собственным внутренним законам. Всякое вмешательство законодательной власти признается насилием (А.И. Шингарев с места: правильно!). Можно подумать, что община в том виде, как она существует, есть порождение свободно развивавшейся народно-хозяйственной жизни, что она ничем не обязана внешнему принудительному закону, так как только в таком случае позволительно было бы думать, что она может исчезнуть так же свободно и безболезненно, как она возникла. Но в действительности это не так. Всем известно, что государственная власть, желая сохранить патриархальное учреждение общины ради своих целей и, главным образом, ради своих целей фискальных, обратила ее в принудительный союз»153153
  Государственная Дума. Стенографический отчет. 1909 г. III созыв. Сессия вторая… Ч. 3. Стб. 2867.


[Закрыть].