Текст книги "Личный колдун президента"

Глава 18

Президентский кабинет видел всякое, и если бы у помещения была душа, то она бы порадовалась звучавшим здесь крепким выражениям.

– Вот же козлиные рожи! – президент смял листок и бросил его в урну. – Соскочили, суки чухонские!

Секретарь президента проследил взглядом полёт бумажки и виновато промолчал, хотя и не чувствовал за собой вины. Тем более, он не нёс ответственность за официальный документ из финского посольства. Вот гордость присутствовала – эту ноту завтра с утра посол должен вручить министру иностранных дел, а собственная разведка президентского секретариата раздобыла копию уже сегодня. И чего кричит Глеб Егорович? Тут ордена раздавать нужно, а не ругаться.

– Волков ещё в Кракове?

– Который министр военной энергетики и генерал-лейтенант?

– Разве у нас есть другой Волков?

– Ещё губернатор Пермского края и заместитель министра сельского хозяйства.

– Един в двух лицах?

– Нет, Глеб Егорович, это разные люди.

– Ты ещё про писателя вспомни. Волшебника Изумрудного города читал?

– Разве это наш Владимир Владимирович написал?

– Нет, не он. Но спрашиваю как раз про него.

– Да, он ещё в Кракове. Позвонить ему?

– Не нужно, я сам свяжусь, – президент кивнул в сторону мусорной корзины. – И приготовь к завтрашнему утру ответ на эту писанину, мать их чухонскую за ногу.

– В самых жёстких выражениях, Глеб Егорович?

– Можешь вообще выражения не выбирать. Вояки же…

– Сделаем, Глеб Егорович.

Президент промолчал, переваривая полученную информацию. Эх, какая красивая комбинация полетела псу под хвост! Эти грёбанные финны были назначены на роль мальчиков для битья, и на их примере решено показать всему миру решительность и твёрдость нового российского курса. А эти… эти… эти подлюки умудрились нанести превентивный удар. И всё сгубили.

И ведь вчера ещё ничего не предвещало. Да уж… днём не предвещало, а ночью в стране произошёл военно-монархический переворот, и самоназначенный временный генерал-губернатор Великого Княжества Финляндского отдал приказ о массовых арестах противников нового государственного строя. К утру были расстреляны руководители практически всех политических партий, кроме, почему-то, коммунистов, а из бывших парламентариев и высших чиновников созданы рабочие бригады, готовые к отправке в Воркуту, Норильск и Джезказган.

– Ладно, Дима, чёрт с ними, – махнул рукой Глеб Егорович. – Что ещё принесла в клювике наша разведка?

– Монголы, – коротко ответил секретарь.

– Что монголы? В очередной раз штурмуют Рязань с Козельском?

– Нет, Глеб Егорович, они час назад вылетели в Москву с белой кошмой.

– Зачем?

– Зачем вылетели, или зачем с белой кошмой?

– И то и другое! Я что, из тебя каждое слово буду клещами вытягивать? Дождёшься, прикажу в приёмной дыбу установить.

– Вроде в Историческом музее была.

– Тем более! Так что там про монголов?

– Улсын их хурал…

– Это ты сейчас матом?

– Великий Государственный Хурал, Глеб Егорович. Что-то вроде Государственной Думы, но по-монгольски.

– Что-то слышал, да. И что они?

– Объявили Российскую Империю единственной законной наследницей Золотой Орды, и срочно вылетели для принесения присяги от имени монгольского улуса. По традиции верховного хана поднимают на белой кошме. Или сам хан должен на эту кошму сесть, тут небольшая неясность.

– Бля…

– Ещё они что-то про титул Великого Могола обсуждали, но наш человек в хурале мог неправильно понять.

– Два раза бля…

– Позвольте с вами не согласиться, Глеб Егорович. Если информация подтвердится, то титул Великого Могола даёт нам право претендовать на большую часть Индии, Пакистан, Бангладеш и кусочек Афганистана.

– Афганистан в задницу.

– Правильно, Глеб Егорович, Афганистан вычёркиваем. На остальное претендовать будем?

– Зачем? Сапоги в Индийском океане мыть?

– Найдём применение, Глеб Егорович. Будет повод выкатить англичанам претензии за разграбление вашего наследственного имущества. Вы, как Великий Могол, в своём праве. Стрясём с Англии хоть какую-то копеечку.

– Да что от той Англии осталось?

– Не скажите, Глеб Егорович, – не согласился секретарь. – Если хорошо поискать, то много чего найти можно. А искать мы умеем.

Президент хмыкнул:

– Я ещё императором не стал, а ты уже грандиозные планы строишь.

– Канцлеру Империи по должности положено мыслить глобально и планировать на много лет вперёд.

– Кому положено? – удивился Жеглов.

– Мысли вслух, Глеб Егорович. Извините.

– Ладно уж. Если карьеризм здоровый, его не стоит стесняться.

– Так я займусь этими вопросами, Глеб Егорович?

– Какими именно?

– Финансовыми претензиями к нарушителям территориальной целостности Российской Империи.

– О как!

– Прошу разрешения вылететь в посёлок Мухоедово для передачи материалов в районный суд.

– Это где на прошлой неделе поставили тридцатиметровый памятник Фемиде?

– Глеб Егорович, это же неофициальная столица мирового правосудия. Положение обязывает, так сказать.

– Но почему ты? У нас есть генеральный прокурор.

Секретарь скривился:

– Вам нужно решить вопрос по справедливости, или по закону?

– Даже так?

– Именно.

– Ладно, Дима, отправляйся. Недели на все дела хватит?

– Постараюсь раньше управиться, но обещать не могу. Очень много работы, Глеб Егорович.

Посёлок городского типа Мухоедово. Площадь Правосудия.

До недавнего времени посёлок Мухоедово считался эталоном провинциальной глухомани, опережая в неофициальном рейтинге Урюпинск, Жмеринку и Хацапетовку. Всемирная известность пришла недавно и внезапно, но всерьёз и надолго. Местные жители радовались образовавшемуся многолюдью, и охотно сдавали комнаты понаехавшим иностранцам, скромно ориентируясь на расценки столичного «Метрополя», умноженные на четыре. Гостиницы в Мухоедове не было даже в былинные и почти легендарные советские времена.

Понаехало в районный центр изрядно. Англичан почти два десятка вокруг здания суда крутится, пытаясь всеми правдами и неправдами пробраться внутрь. Охрана их не пускает, так как просители предъявляют на входе паспорта несуществующей страны. Нет её больше, этой Великобритании.

Английская делегация самая многочисленная, но хватает и других, лишь немногим поменьше. Две старушки на лавочке под древней липой, чуть тронутой первой сентябрьской желтизной, как раз обсуждают новых соискателей сурового Мухоедовского правосудия:

– Слышь, Пална, что за цыгане к тебе вчерась заселились?

– Сама ты цыганка, – оскорбилась пухленькая и подвижная Валентина Павловна, поправляя наброшенную на плечи кашемировую шаль. – Это, Верка, португальцы у меня.

Вере Ивановне до восьмидесяти ещё три месяца, и обращения по отчеству она ещё не заслужила, из-за чего переживает и характер имеет желчный:

– Где же ты шестерых-то разместила? Али сама на кухню переехала?

– Ты, Верка, в бизниси не понимаешь ничево, – вернула шпильку Валентина Павловна. – Португальцы, оне мущщины худосочные из-за жаркого климату. Поставила на веранде три раскладушки, да на всех и хватило. Оне же по трое сменами у суда сидят. Сама знашь, какие штрафы за опоздание на заседание. А Роман Юрьич може и неуважение к суду выписать.

– Дык в повестке время указано.

– Дык ту повестку Почтой России посылают. Твоих румын скока раз штрафовали, ась?

– Читыри.

– Вот! А повестка до сих пор не пришла.

– Дай бог здоровья нашей почте, – перекрестилась Вера Ивановна. – Ишшо неделя, и я с тех румынов на новы зубы скоплю.

– А деду?

– У деда своих зубов полно. Штук десять осталось точно.

– Кормишь плохо, вот и не сточились зубы-то.

– Ты свово закормила, – огрызнулась Вера Ивановна, но решила не идти на конфликт, и сменила тему. – Слышь, Пална, за что твоих португалов судить-то будут?

– Вроде как за портвейн.

– За «три семёрки» я бы вопще расстреливала. Хуже них только самогонка у Нюрки Караваихи.

– Не, не за семёрки. За мадеру. Её Массандровский завод в Крыму делат, а португальцы, вишь ли, свой остров в море в её честь назвали.

– И чо?

– Забесплатно назвали.

– А должны платить?

– Залигистрованный бренд!

– Тады да, тады пусть плотют. Ну у Роман Юрьича никакой португал не забалует.

– А чо, румынам твоим баловать можно? Смотри, Верка, дед тебе за баловство остатни волосья на башке и повыдергат.

– Я в хорошем смысле по баловство.

– И чо там хорошева в румынском баловстве?

– Тьфу на тя, Пална! – обиделась Вера Ивановна.

– Ты мне, Верка, на нову шаль не плюй! Поди вон на Киркоровых своих харкни.

– Оне же румыны.

– А я про што? Кстати, како дело-то им шьют?

– Михаил Боярский возмещение требоваит. Дескать, незаконно назвали город Констанца.

– И чо?

– Как это чо? Она евоная жена была.

– Кто?

– Констанция Бонасье.

– Она же за Абдуловым замужем была.

– Пална, ты народ-то не смеши. За Абдуловым замужем Ирина Алфёрова Была, а Констанция Бонасье за Боярским. Разви кино не смотрела?

– В кино был бакалейщик Бонасье.

– Ой, Пална, ты как маленька! Кто такой бакалейщик против Михаила Боярского?

– И вправду.

– Так что засудют моих румынов, как пить дать. Тут или откупайся, или город сноси.

– Город ишшо можно другим именем назвать.

– Каким другим именем, если кино про мушкетёров снято? Там даже песня есть про Констанцию.

– Кино трогать нельзя, – согласилась Валентина Павловна.

Бабушки помолчали, разглядывая подъехавшую к знанию районного суда скромную старенькую серую «Волгу». Не обошли вниманием и два огромных чёрных внедорожника сопровождения.

– Епонски машины, – мечтательно вздохнула Вера Ивановна. – Петровна давеча хвалилась, что епонцы платют хорошо, места занимают мало, а едят ишшо меньше. Наварит им ведро ракушек с нашей речки, и на три дня хватат. Деликатес! За писят тыщ чо бы ево не варить!

– Епонец морепродукты уважат, – согласилась Валентина Павловна. – А Петровна не говорила, за што их судить будут?

– У корейцев спор с ними из-за телевизера.

– Это как?

– Не знаю, но Петровна так и сказала – телеториальный спор.

– Наверно, из-за цены спорят. Корейски телевизеры дешевле будут.

– И машины корейски дешевле, – кивнула Вера Ивановна. – Внуке хочу таку машину купить.

– Заместо зубов новых?

– После них. Роман Юрьич, дай бог ему здоровьичка, ишшо много кого судить будет. Без постояльцев не останемся.

– Епонски-то машины лучшее.

– Больно уж дороги, заразы.

– За это и судят! У себя хошь телевизеры, хошь машины задорого продавай, а на нас наживаться не моги.

– На ананасах тоже наживаются, – оживилась Вера Ивановна. – Ашота на базаре видела? Зубы золоты, цепь на шее толстенная в талец, «Жилуги» тонирована. Истинно те говорю, на ананасах и наживается. Давай на него в суд подадим?

– Сутяжная ты натура, Верка, – покачала головой Валентина Павловна. – Ашот Вазгенович тебе ведь роднёй приходится?

– Ну да, на троюродной сестре золовкиного племянника женат был. Потом-то развелись.

– И што? Развесьтись-то оне развелись, но родство-то всё равно осталось.

– А ведь и вправду, – согласилась Вера Ивановна. – = Пойду-ка я на базар схожу, куплю тот ананас своим румынам.

– Разбалуешь ты их, Верка.

– Дык он ишшо на прошлой неделе с одного боку подгнивший был, авось Ашот по свойски скидку сделат. С одного ананаса и не разбалуются.

– Разви што так.

– Идёшь со мной?

– А пойдём, – Валентина Павловна встала со скамеечки и перекрестилась на здание суда. – Дай бог здоровьичка Роману Юрьевичу.

Посёлок городского типа Мухоедово. Прокуратура.

– Как ваше здоровье, Роман Юрьевич? – секретарь президента с усмешкой посмотрел на судью, маскирующего рвущийся наружу хохот под кашель. – Лекарство какое нужно? Или коньячку употребите.

– Водка нужна, Дмитрий Александрович, – вместо судьи ответил районный прокурор. – Ведь невозможно же на трезвую голову это выслушивать.

– Что именно вы называете словом «это», Андрей Викторович? Как по мне, так вполне обоснованные претензии.

– И художественная литература в качестве доказательства, – прокурор вслух прочитал название на обложке книги. – «Ярославна, королева Франции». Антонин Ладинский.

– А что не так? – удивился секретарь президента. – Исторический факт имеет место быть. Анна Ярославна вышла замуж за французского короля? Вышла. Её сын стал французским королём? Стал. А вторым браком – за графа Валуа, представителя будущей королевской династии. Так что Российский Император, как законный наследник Великого Князя Киевского, имеет все основания заявить о своих правах на долю в том наследстве. С процентами за просрочку, разумеется.

Прокашлявшийся судья с лёгким смешком добавил:

– Тогда уж стоит вспомнить, что матерью Анны Ярославны была шведская принцесса.

– Точно!

– А английская принцесса стала женой Владимира Мономаха.

– Вот, можете, если захотите!

– Византийскую принцессу вспоминать нужно?

– Которую?

– Жену Владимира Ясно Солнышко. Ещё одна вышла замуж за Ивана Третьего, но Византии уже не было как таковой.

– Разберёмся и вспомним в самом ближайшем будущем, – заверил судью секретарь президента. – Пока нужно закончить с Францией.

– Они только посмеются над нашими претензиями, Дмитрий Александрович.

– И это мне говорит человек, осудивший Великобританию на обесточивание? – недобро прищурился Дмитрий Александрович. – Пусть смеются, пока мы им свет не выключили. Хорошо смеётся тот, у кого есть доступ к рубильнику!

Судья с прокурором переглянулись, и с пониманием одновременно кивнули. Недавно образованное МВЭ, то есть Министерство военной энергетики, заявило о себе как о серьёзной организации с огромными возможностями и неограниченными полномочиями. Англичане тоже поначалу смеялись, ну и где теперь та Англия? Точнее, она есть, территориально занимая примерно третью часть Лондона, а остальная страна с азартом и применением оружия до сих пор делится на десятки независимых герцогств, графств, и баронств. Редкая информация с того берега Ла-Манша заставляет волосы дыбом подниматься, и не только на голове.

А вчера, говорят, от электричества отключили Норвегию и Швецию. Вроде как у Великого Княжества Финляндского к ним большие претензии.

– Хорошо, – согласился прокурор. – Дело «Российская Империя против Франции» передаём в суд. Кто у нас следующий на очереди, Дмитрий Александрович?

– Мальта, Андрей Викторович. Вот заявление.

– Ага, понятно, – прокурор углубился в чтение представленного документа. Через пару минут поднял взгляд. – С Мальтой вопросов нет, но смущает необоснованно маленькая сумма компенсации.

– Какая страна, такие и компенсации, – пожал плечами секретарь президента. – Не будем жадничать.

– Не будем, – согласился прокурор, протягивая руку за очередной бумагой. – А это что у нас?

– Иск королевства Дания к королевству Испания о нарушении прав на первенство в открытии Америки.

– Чушь какая-то!

– Не скажите, Андрей Викторович! Десять процентов от суммы иска поступят в бюджет Мухоедовского района.

– Да? – заинтересованно воскликнул прокурор. – Какое замечательное и насквозь прозрачное дело со стопроцентными шансами на выигрыш в суде. Роман Юрьевич, не желаете ознакомиться?

– Я занят, – ответил закопавшийся в бумаги судья. – У меня через час заседание.

– Что-нибудь интересное? – оживился секретарь президента. – Заодно и перерыв в работе устроим.

– Калининградский рыбоконсервный завод против правительства Германии. Упущенная выгода из-за минирования Балтийского моря во время Первой мировой войны. Ничего интересного.

– Постойте, ведь в Первую мировую войну никакого Калининградского рыбзавода не было?

– Но минирование было!

– Логично и разумно. Во Вторую мировую тоже минировали.

– Да, но там виновные понесли наказание, а в этом случае нет.

– Согласен, – кивнул Дмитрий Александрович. – Важен не только результат, важна и справедливость.

– И работать не скучно, – засмеялся прокурор.

– Правильно! Если работать весело, и результат получается весомее.

– Ага, весь мир обхохочется, – хмыкнул судья. – А вот как быть с тем фактом, что реставрация Российской Империи ещё не произошла, а иски от её имени уже предъявлены. Мало того, уже и дела выиграны.

– И что? – удивился секретарь будущего Императора, претендующий на будущую должность канцлера Империи. – Между прочим, несмотря на отсутствие бюрократических формальностей, де факто мы получили официальное признание Китая, Монголии и Финляндии. Приветственное послание от японского микадо ожидается ближе к вечеру.

– Эти чего суетятся? – спросил судья. – На них пока только одна претензия на рассмотрении.

– Это пока. Но откройте любой учебник истории… Мало поводов для исков?

– В таком случае, послание им не поможет.

– Это их проблемы – сами заварили кашу, сами пусть и расхлёбывают. А за крейсер «Варяг» они ещё ответят.

– Кстати, о каше, – оживился Роман Юрьевич. – А не пообедать ли нам перед заседанием?

– Это можно, – согласился секретарь президента. – А то я даже не завтракал. У вас есть приличная столовая?

– Буфет в районной администрации. Между прочим, их борщ даже Владимир Владимирович Волков недавно похвалил.

– К Волкову я на ужин приглашён. Он должен сегодня из Кракова вернуться. Собирался, во всяком случае. Заодно там и переночую, а с утра с удвоенной энергией опять за дела. Глеб Егорович очень надеется на наше трудолюбие, товарищи.

– Не подведём! – заверил прокурор. – Сейчас вот только пообедаем.

В Кистенёвке Дмитрий Александрович появился поздним вечером, но не увидел ни самого Волкова, ни его дочери. И вообще в деревне наблюдалась нездоровая суета.

– Илия пропала, – пояснил секретарю мрачный тип с автоматом на плече. – Из школы с одноклассником приехала, пошли они вдвоём на пасеку пчёл смотреть, и с тех пор их никто не видел.

– Похищение?

– Как бы не хуже, – покачал головой автоматчик. – Видны отчётливые остаточные следы сработавшего портала.

Дмитрий Александрович, посвящённый в тайну пришельцев из другого мира, охнул:

– И куда он сработал?

– Владимир Владимирович как раз и выясняет. А потом кому-то не поздоровится. Вообще пожалеет, что на свет родился.

«Всемирный информационный портал «Эхо Большого Козодоева»

Демократическая и либеральная общественность всего мира с возмущением и негодованием следит за циничным фарсом, разыгранным кровавым режимом тирана и узурпатора, чья фамилия не называется по соображениям безопасности. Мы негодуем и протестуем против вопиющего произвола в отношении гордого польского народа, пострадавшего за нашу и вашу свободу.

Ещё немного, и тирания скатится к откровенному геноциду! Да что говорить, он уже скатился, организовав отвратительное и позорное мероприятие под названием «Польский аукцион». Напомним нашим читателям, что режимом незаконно выставлены на продажу объекты недвижимости независимой Польши, в том числе такие памятники архитектурного и исторического наследия, как Вавельский замок, монастырь Комалдолезских монахов, Ягеллонский университет, набережная Вислы и мосты через Вислу, монастырь Святой Эльжбеты в Лидице-Катовицкой, четыре километра государственной границы со Словакией и один километр границы с Чехией, и многое другое.

С присущем режиму цинизмом было заявлено, что вырученные с так называемого аукциона средства пойдут на возмещение расходов по нейтрализации террористов в недавней операции в Кракове. Но мы знаем, что эти деньги будут традиционно разворованы коррумпированной генеральской хунтой, и если что и останется, то этого не хватит на покраску всех трёх имеющихся на вооружении танков и одного надувного самолёта. Давно известно – армии у России нет, а голодные и раздетые солдатики занимаются строительством генеральских дач.

Поневоле появляется вопрос – что случится, если сдерживающие агрессию тирана войска НАТО исчерпают поистине безграничный запас миролюбия, и нанесут ответный удар? Не ведёт ли нас к Третьей Мировой Войне безнравственная, безрассудная и человеконенавистническая политика очередного кровавого режима?

В знак борьбы с режимом мы призываем наших сторонников провести домашний флэш-моб. Завтра в шесть часов вечера мы должны выложить в социальных сетях наши фотографии с нанесённой на лицо польской национальной символикой. Лучшие снимки будут украшать галерею нашего портала в течении месяца.

Так победим! Ваша Гортензия Колчак.

Комментарии пользователей сети:

«Топорная работа, товарищ маёр! Явку с повинной и доказательства как на блюдечке вам подавай!»

«Сам дурак. Гортензия всегда всё правильно пишет».

«Забавно, несуществующая армия заняла остатки Польши за тридцать семь минут. Репортаж Аманды Гопкинс все смотрели?»

«В том репортаже танков не показывали. Они ржавые и не заводятся».

«Как хотите, господа, но я бы метров двести государственной границы прикупил по сходной цене».

«Нищеброд! На Вавельский замок денег не хватает?»

«Хватает. Но зачем мне эта развалина? У меня яхта размером не намного меньше».

«Камрады, а там горы как называются? Бескиды, Татры, или ещё Карпаты?»

«Тебе зачем?»

«Я пару неплохих склонов под горнолыжный курорт присмотрел. Сейчас название придумываю».

«Поддерживаешь терана?»

«Причём здесь тиран? У меня бизнес, ничего личного».

«При императоре Николае Втором тебе бы руки никто бы не подал. Прихвостень кремлёвский»

«Идиоты. Николашка был императором курильщика, а щас у нас будет император здорового человека».

«А как же слезинка невинного польского младенца?»

«А что, на аукционе уже младенцев продают?»

«Куда смотрит ООН?»

«Очередное преступление режима. Они уже до работорговли скатились».

«Узбагойтесь, хомячки, никто никому никого не продаёт. Барышня подразумевает сферического младенца в вакууме».

«На опыты пускают штоле? Лол!»

«Админ, забань школоту!»

«Полякам, между прочим, предоставлено право эмиграции в США. Утром министр иностранных дел сказал».

«Ты веришь официальной пропаганде?»

«Я верю фактам, а они вещь упрямая. Первые триста тысяч переселенцев уже высажены прямо на пляжах Флориды. Кто много лет трындел про «пора валить»? Присоединяйтесь».

«Ты платный кремлёвский тролль».

«Я художник, и с точки зрения эстетики мне это нравится».

«Киса, скажите мне как художник художнику…»

«Как это на пляжах Флориды? Там же война».

«В Америке не может быть войны, потому что её быть не может. И забаньте кремлеботов».

«Откуда тогда взялись американские беженцы в Мексике?»

«Это из-за отделения Техаса. Нормальная демократическая процедура в нормальной стране. В ЭТОЙ стране такое невозможно!»

«Калифорния просит ввести миротворцев».

«У кого просит?»

«Им без разницы, лишь бы ввели».

«Для сохранения демократии можно пригласить миротворцев».

«Северная Корея уже предложила свою помощь».

«Смеёшься? У них даже ржавых танков нет».

«На Али-Экспрессе купят».

«Северные корейцы против морской пехоты США? Не смешно».

«Хочешь посмеяться – посмотри в зеркало, клован! Твою хвалёную морскую пехоту жители Гарлема доедают».

«А какие у Польши национальные цвета?»

«Чёрный».

«Я серьёзно спрашиваю. Гугл выдаёт ошибку 404».

«С недавних пор у них национальный цвет траурный. Крась морду гуталином и выкладывай в Фейсбуке».

«Фейсбук и Твиттер с прошлого месяца не работают».

«Ещё бы и этот гадюшник прикрыли, совсем бы хорошо стало».

«Понял. Уже выехали. Майор Соколов».

«Ой…»