Текст книги "Гитлер и РСХА"

Гестапо. Ставка на страх, кругом враги

В развитии гестапо Гейдрих изначально делал ставку именно на страх. Известны его слова о том, что политическая полиция должна вызывать у немцев «страх и трепет». Именно такая репутация, по его мнению, была способна сделать ее эффективным орудием в руках нового режима в борьбе с инакомыслием.

К весне 1934 года, кода шеф СД встал у руля спецслужбы, основы ее организационной структуры были уже заложены Герингом и предшественником Гейдриха – Дилсом. Политическая полиция стала независимой (ранее она входила в состав общей системы охраны порядка). Основными органами стали III отдел гестапо – политический сыск и IV отдел – контрразведка в самом широком смысле слова. Еще при Геринге служба подчинялась непосредственно ему самому. Имперские власти не имели право вмешиваться в ее деятельность.

Такая бесконтрольность вкупе с указом президента Германии от 28 февраля 1933 года «О защите народа и государства», отменявшем основные гражданские права и разрешавшем полиции производить домашние обыски, аресты, подслушивание телефонных разговоров и просмотр писем без решения суда, сделали из гестапо всемогущую организацию, внушающую страх совершенно обосновано.

Возглавив службу и подобрав в руководители квалифицированный персонал, Гейдрих принялся рисовать в сознании Гитлера, руководства страны, обычных граждан образ врага. В своих речах и выступлениях перед товарищами по партии он предостерегал их от излишней расслабленности, заявляя, что хотя все организации политических противников национал-социалистов уже разгромлены, враг по-прежнему силен. По его словам, оппоненты НСДАП стараются консолидироваться и развить подрывную и пропагандистскую деятельность внутри немецкого общества. Враги все те же: мировое еврейство, всемирное масонство и религиозные деятели, пытающиеся «лезть в политику». Опаснее же всего, по заверениям Гейдриха, враги скрытые, работающие в подполье и, якобы, располагающие значительными силами и возможностями. Цель и у тех, и у других одна – разрушение партии и государства.

При Геринге гестапо сосредотачивалось на борьбе с коммунистами, новый руководитель спецслужбы объявил врагами всех, кто «сознательно противостоит народу, партии и государству в идеологических принципах и политических акциях». В одном из внутренних меморандумов, изданных руководством для сотрудников гестапо с целью объяснить, с кем же тем нужно бороться, говорилось: «Это коммунисты, марксисты, еврейство, масонство, политические деятели из церковников, недовольные политическим строем, Черный фронт (возглавлял брат убитого Грегора Штрассера – Отто, бежавший из Германии и работавший против национал-социалистов из-за рубежа; сторонник левых взглядов), промышленные саботажники, сторонники абортов, гомосексуалисты (как подрывающих рост численности и жизненные силы народа), закоренелые уголовники, заговорщики и государственные изменники».

Еще до прихода к власти национал-социалистов СД занималась составлением картотеки на неблагонадежных – общественных деятелей и обычных граждан. Всего за несколько лет накопились значительные по своему объему архивы. Именно они и легли в основу деятельности гестапо на первых порах. Теперь же, когда круг врагов был расширен, картотека быстро пополнялась. Возникла необходимость их как-то классифицировать, и Гейдрих ввел специальные индексы для каждой категории. Под значком А1 проходили противники режима, которых после начала скрытой подготовки к общей мобилизации при приближении войны следует немедленно арестовать; А2 – лица, подлежавшие аресту в момент открытого объявления о мобилизации; АЗ – опасные для властей граждане, за которыми должен быть установлен постоянных контроль, включающий и прослушивание телефонных переговоров, и просмотр почты. Дважды в год картотека обновлялась, вносились уточнения и дополнения.

Очевидно, что с расширением круга врагов государства гестапо нуждалась во все новых и новых сотрудниках, и штат спецслужбы рос изо дня в день. К началу 1935 года в ней насчитывалось около шестисот человек. Создавалась разведенная сеть местными и окружных отделений тайной государственной полиции. Позднее к гестапо была присоединена и пограничная служба, при которой были созданы особые отделы, занимавшиеся вычислением врагов режима, желающих выехать или въехать в Германию. Над страной опустился железный занавес.

Одним из главных орудий гестапо, вселявших страх в немцев, стал так называемый превентивный арест. Будучи заключен в концентрационных лагерь сотрудниками тайной государственной полиции, гражданин мог не рассчитывать на рассмотрение его дела в суде, на помощь адвоката. Впрочем, привилегией в виде бессрочного ареста и заключения в концлагерь обладал лишь центральный аппарат гестапо. Местные отделения могли арестовать гражданина лишь на срок до семи дней и освободить, если о его продлении не приказало вышестоящее начальство.

Примечательно, что такая безнаказанность и творимое гестапо беззаконие породили у тайной государственной полиции врагов не только среди простых немцев, но и служителей Фемиды, и обычных чиновников, публиковавших, порой, данные о злоупотреблениях в отношении заключенных, содержавшихся в концлагерях, и откровенных преступлениях сотрудников спецслужбы.

Впрочем, Гиммлер еще в Мюнхене успешно боролся с подобными наскоками. Обладая значительной властью в качестве рейсхфюрера СС, он в свое время надавил на министра юстиции Франка, вынудив его приказать прокурорам воздерживаться от проведения расследования случаев смертей или пыток в концлагерях.

Весной 1935 года высший административный суд Пруссии издал постановление, согласно которому действия сотрудников гестапо не могут быть оспорены в административных судах. На них можно жаловаться лишь вышестоящему руководству самой спецслужбы.

Со временем суды и прокуратура почти повсеместно полностью приспособились к конъюнктуре и смирились с принципом, согласно которому если полиция действует в соответствии с правилами, установленными начальством, вплоть до самого высокого уровня, то ее действия не могут считаться противозаконными. То есть сотрудник гестапо был заведомо всегда прав, если его начальство не признало обратное, что происходило, безусловно, очень редко и в исключительных случаях.

Официально гестапо могло применить без решения суда три вида санкций: предупреждение, превентивное заключение и заключение в концлагерь. Это давало агентам спецслужбы возможность подвергнуть аресту даже оправданного судом политического противника сразу же после его выхода из зала заседаний. Наряду с этими методами широко использовались гестапо и «незаконные»: похищения, убийства, иногда замаскированные под несчастные случаи или самоубийства.

К лету 1936 года Гиммлер наконец добился от Гитлера того, к чему стремился на протяжении последних лет – согласия на свое назначение начальником всей германской полиции. Тем самым был нанесен серьезный удар имперскому министру внутренних дел, у которого рейхсфюрер кроме собственно полиции отобрал еще ряд важных функций. Соответствующий указ Гитлер подписал 17 июня. Немедленно были проведены преобразования.

Борьба за крипо

Полиция Германии того времени делилась на две группы: административную (в нее входили транспортная или промышленная полиция, вневедомственная охрана) и исполнительную (уголовная, политическая полиция, полиция охраны общественного порядка, жандармерия).

Гиммлер, встав по главе полиции, решил эту структуру перестроить. В первую часть, получившую название «полиция безопасности», вошли политическая и уголовная полиции (глава – Гейдрих). Во вторую, полицию общественного порядка – все остальные подразделения, которую возглавил протеже Геринга и имперского министра внутренних дел Фрика Курт Далюге. Последний, по сути, был Гиммлеру навязан.

Полиция безопасности структурно состояла из следующих отделов: административно-правовой, начальник – обер-фюрер СС Вернер Бест; политической полиции, начальник – штандартенфюрер СС Генрих Мюллер; политической контрразведки, начальник – оберфюрер СС Вернер Бест; уголовной полиции, начальник – штурмбанфюрер СС Артур Нёбе.

Хотя формально Гейдрих на посту главы полиции безопасности подчинялся министру внутренних дел, в действительности ни он сам, ни его подчиненные Фриком никак не контролировались. Понятие врага народа становилось все более расплывчатым. Со временем в концентрационные лагеря без соблюдения при этом каких-либо установленных законом процедур стали помещаться лица, относившиеся к трем основным категориям: профессиональные преступники – граждане, три раза отсидевшие в тюрьмах или понесшие дисциплинарные наказания сроком не менее шести месяцев; «асоциальные элементы» – нищие, бродяги, цыгане, праздношатающиеся, проститутки, гомосексуалисты, сутяги, алкоголики, простые хулиганы, нарушители правил дорожного движения, психопаты, душевнобольные, спекулянты; лица без определенных занятий и те, кто в двух случаях отказывался от предлагаемой работы без серьезного основания.

Основная задача концлагерей заключалась в изоляции реальных или мнимых противников национал-социалистского господства. Никогда и ничего не говорилось о том, что они должны были быть там перевоспитаны, стать лояльными. Концлагерь стал исключительно инструментом террора.

Уже на этапе разделения полиции и возникновения двух новых структур – полиции безопасности и полиции общественного порядка, наметилось противостояние их руководителей – Гейдриха и Далюге. За последним, являвшимся достаточно слабой личностью по сравнению со своим конкурентом, стояли некоторые влиятельные высокопоставленные чиновники МВД. Один из них, министериальдиректор Вернер Брахт, вступил с Гейдрихом в открытое противостояние. Камнем преткновения стало желание шефа СД взять под контроль все дела, носящие политическую подоплеку. Особой темой стало и установление реального контроля над криминальной полицией.

Создав руководящую структуру крипо и подчинив его Гейдриху, Гиммлер, тем не менее, не внес соответствующие изменения вниз по вертикали. Получалось, что шеф криминальной полиции Артур Небе, хотя и являлся фактическим руководителем крипо и начальником для всех его подразделений на местах, те в свою очередь по-прежнему подчинялись главам полицейских управлений округов и районов, входивших в полицию общественного порядка. Гейдрих потребовал от Брахта переподчинения своему управлению всех низовых структур, но тот на обращение не отреагировал, пожелав оставить все как есть и сохранить сем самым контроль над криминальной полицией.

Поняв бесплодность своих попыток, Гейдрих решил действовать через Гиммлера и ввел должности специальных инспекторов, задачей которых и было объединение крипо с гестапо на местах. В результате региональным подразделениям криминальной полиции приходилось, по сути, «служить двум господам». В этом поединке Гейдрих постепенно начал одерживать верх. Одним из основным аргументов, с помощью которых глава СД старался привлечь их руководителей на свою сторону, стало предоставление права вести борьбу с преступностью без фактической оглядки на закон. Теперь полицейские, точно знавшие о преступной деятельности того или иного гражданина, были освобождены от обязанностей собирать против него улики и готовить доказательную базу, а получили право арестовывать его без оглядки на мнение общественности и юстиции. Планы Гейдриха простирались еще дальше. Он намеревался в будущем вообще упразднить прокуратуру в Германии как институт. Ее функции должна была взять на себя та же полиция.

По данным аналитиков полиции безопасности, если гестапо со своими методами вызывало у население чувство враждебности, то деятельность криминальной полиции встречала полную поддержку со стороны немцев. Примечательно, что против активного использования криминальной полицией методов работы гестапо, с которым она теперь входила в одну организацию, выступил сам глава крипо Артур Небе, и это не смотря на весь свой громогласный национал-социализм и следование заветам фюрера, Гиммлера и самого Гейдриха. Последний неоднократно призывал Небе к использованию инструментария политической полиции и в своей работе, однако тот по-прежнему старался действовать в рамках закона.

Установление всеобщего контроля

Уже в начале 1933 года Германия была разделена на административные области, гау. Их насчитывалось по стране тридцать две. Области делились на районы (крайсы), те на более мелкие местные группы (ортсгруппен), далее на ячейки (целлен) и, наконец, на блоки. Во главе каждого подразделения стоял соответствующий партийный чиновник: гаулейтер, крайслейтер, ортсгруппенлейтер, целленлейтер и блоклейтер соответственно.

Последний из перечисленных, блоклейтер, являлся основой НСДАП. Он охватывал своим внимание от сорока до шестидесяти находившихся на его территории немецких семей. От него требовалось доскональное знание ситуации, сложившейся в его блоке, настроений граждан.

В обязанностях блоклейтера значилось выявление недовольных властью и происходящим вокруг и проведение с ними разъяснительной работы. Соответствующие циркуляры гласили, что в случае выявления «ошибочного» поведения какого-то человека, чиновник имел право кроме совета использовать любые средства исправления.

Блоклейтер занимался и выявлением распространителей «вредоносных слухов», о которых впоследствии необходимо было сообщать в «компетентные органы» – гестапо. Таким образом был организован всеобщий контроль над обществом, широкая система доносительства начала действовать. Спецслужба получила в свое распоряжение разветвленную сеть официальных осведомителей, следивших за каждым действием граждан.

Следующей задачей, вставшей перед гестапо, стало установление контроля над немцами на работе. Еще летом 1933 года Геринг подписал инструкцию для прусских государственных чиновников, в которой им предписывалось наблюдать за коллегами, их словами и делами, разоблачая критикующих существующий режим.

Так была создана обстановка тотального шпионажа всех за всеми. Каждый шпионил за соседом, а сосед, в свою очередь, шпионил за ним самим. Предусматривалась и ответственность за недоносительство. Широкое распространение для выявления неблагонадежных получила практика провокаторства.

Объектами контроля стали не только общественная, но личная жизнь немцев в самом широком понимании. Каждый завод и крупное предприятие представляли собой партийную ячейку, в которой действовали свои «наблюдатели». Профсоюзы на местах в скором времени были заменены трудовым фронтом, контролировавшем социальное обеспечение работников, их зарплату и осуществлявшем другие функции. Через работников фронта гестапо устанавливало наблюдение за тем или иным немцем, о неблагонадежности которого поступило сообщение из другого источника. Те были обязаны обратить на такого человека пристальное внимание и подавать сотрудникам политической полиции регулярные отчеты.

За крестьянами было установлено наблюдение по аналогичной схеме через организацию «Крестьянский фронт», созданную в 1935 году.

Вскоре и для занятия торговлей немцу было необходимо разрешение гестапо. Обычная полиция и раньше выдавала специальные удостоверения желающим попробовать себя в определенных видах торговли. Причем делала это лишь после проверки морального облика претендента. В гестапо решили подмять этот процесс под себя и обязали подразделения полиции общественного порядка на местах перед выдачей документа консультироваться с сотрудниками спецслужбы. Политически неблагонадежные торговцы удостоверение не получали.

Особое внимание уделялось представителям средств массовой информации. Так, публиковаться на страницах газет имели право лишь члены Палаты писателей и Профессиональной ассоциации журналистов, куда можно было войти, лишь подтвердив свою благонадежность.

Аналогичные организации с теми же правилами приема создавались и для адвокатов, и для врачей. Так, Ассоциации германских врачей, существовавшей с 1873 года, пришла на смену Национал-социалистическая лига медиков, в которую не вошли, а, следовательно, не могли и официально работать, евреи, социалисты и все инакомыслящие – неблагонадежные.

Важнейшим средством сбора информации и выявления противников и просто критиков режима стало повсеместное прослушивание телефонных разговоров. Специальная организация – Научно-исследовательский институт Германа Геринга, была создана еще в 1933 году. Институт отслеживал все телефонные переговоры, телеграфные сообщения и радиопередачи. Особый интерес вызывали телефонные звонки и телеграфные отправления немцев за рубеж. Перехватывались и расшифровывались и сообщения, шедшие транзитом через немецкие средства связи из одной соседней страны в другую.

Основной упор в прослушке делался на переговоры влиятельных лиц, иностранцев, проживающих или работающих на территории Германии, а также неблагонадежных немцев. Охватить всех остальных тогда технически не представлялось возможным, поэтому основную часть населения прослушивали по случайному выбору. Институт обладал оборудованием, способным подключиться к любой телефонной линии и записать разговор.

Периодические отчеты о результатах организованной в отношении отдельных лиц прослушки направлялись и самому Гитлеру.

Детище Геринга, названное его же именем, НИИ сыграл важную роль в подготовке к Ночи длинных ножей. Создатель института, согласившись на сотрудничество с гестапо и СД, так никогда и не передал спецслужбам полный над ним контроль, оставив в своем исключительном ведении.

Использовали сотрудники гестапо и СД в своей работе и «жучки» – микрофоны для прослушки, устанавливавшиеся в интересующем их доме во время отсутствия хозяев или в его присутствии под предлогом ремонта телефонной линии. Гейдрих здесь особенно не церемонился ни с кем. Однажды и министр правительств Гитлера Шахт обнаружил один из таких микрофонов у себя в гостиной. Оказалось, что с гестапо сотрудничает его горничная, она и установила устройство. А сам микрофон был способен распознавать звук голоса, даже если говоривший находился в самом отдаленном помещении дома.

В случившемся, впрочем, не было ничего удивительного. Клановая и межличностная борьба в руководстве Германии процветала, каждая группа и человек старались собрать на конкурентов досье. Вот и Геринг предоставлял в распоряжение гестапо и СД, а по сути Гиммлеру и Гейдруху, мощности своего института, с помощью которых они имели возможность слушать разговоры как обычных немцев, так и других руководителей рейха. Сам же Геринг мог, при желании, прослушать и разговоры самого рейхсфюрера СС, и руководителя СД. Те же установили секретные пульты и слушали уже самого создателя института. Тотальный шпионаж всех за всеми в действии.

СД – организация-побратим

Не смотря на то, что со временем численность гестапо сильно возросла, изначально количество агентов государственной полиции как штатных, так и добровольных было невелико. Гейдрих, считал, что одной организации для контроля над обществом и выявления неблагонадежных явно недостаточно. Бороться с внутренним врагом следовало обеими руками. Такой второй рукой для него стала родная СД, из которой он решил создать совершенно новую партийную службу безопасности.

Проблема СД заключалась в том, что, не смотря на свое название и грозную сферу деятельности, она не пользовалась в партии авторитетом. До прихода Гитлера к власти ее численность варьировалась от 30 до 50 человек. Столько же было и внештатных сотрудников. Не слишком она возросла и в течение всего 1933 года. К осени в ней работало всего около ста человек.

Отто Олендорф, вступивший в СД в 1936 году, первоначально занимавшийся сбором информации о настроениях граждан, а затем, после создания в 1939 году Главного управления имперской безопасности (РСХА), назначенный на пост начальника одного из его управлений, однажды заметил, что на момент его прихода в спецслужбу никакой разведывательной деятельности она не вела.

Долгое время не обращал на нее своего внимания и Гиммлер, Гейдрих же, являвшийся главой СД, хотя и ввел в гестапо нескольких людей из своей службы, получивших наряду с партийными еще и государственные звания, развитием своей изначальной родной структурой до поры до времени также особо не занимался. Сфера деятельности спецслужбы в то время ограничивалась наблюдением за крупными партийными функционерами на местах. Задача – «разоблачение вражеских элементов в НСДАП».

В первые годы управления страной Гитлером СД действительно не представляла из себя ничего фундаментального, являясь своеобразным клубом высокоинтеллектуальной молодежи, которую сюда влекла романтика секретной службы и желание «улучшить национал-социализм». По мнению молодых людей, новый порядок в Германии должен «носить «разумный характер» диктатура одного человека – быть рациональной, а сама национал-социалистская революция – соответствовать основным правилам человеческого общежития». Они предполагали, что, будучи спецслужбой, за спиной которой стоял сам Гиммлер, смогут изменить положение вещей в лучшую сторону. Как раз одним из представителей этой молодежи был Отто Олендорф, который через своего университетского товарища смог попасть на прием к Рейнхарду Хене, занимавшему должность начальника отдела центрального управления СД. Там, в окружении Хене, он обнаружил многих таких же, как и он сам, критически думающих людей, написал заявление и был зачислен в партийную спецслужбу.

Сюда же пришли и другие: Бест, Мельхорн, Берендс, Шелленберг. Все они были представителями интеллектуальной элиты страны. Однако, часто конкретные шаги Гейдриха наталкивались на их сопротивление. Так, Вернер Бест, автор «боксгеймских документов», возглавивший организационный отдел СД, считал, что ключевые позиции в спецслужбе должны занимать юристы, в то время как Гейдрих хотел бы видеть на этих постах гибких людей, «не связанных юридическими нормами».

В начале 1935 года глава СД разделил спецслужбу на две части: партийную формацию, в которую вошли сотрудники его полиции безопасности, и разведывательную организацию. Первая была призвана в будущем стать основой для объединения партийных и государственных структур в одну. Вторая – стать «подвижным инструментом, органом ощущений и чувств на теле народа, видящим и слышащим все, что происходит у противника и во всех областях жизни». В результате и Бест, и глава гестапо Мюллер перешли в партийную формацию СД. На разведывательную составляющую своей организации Гейдрих возлагал большие надежды, желая ее превращения в немецкий аналог британской Сикрет Сервис (внешняя разведка Великобритании).

Центральный аппарат СД был увеличен, появились новые управления, получившие цифровые обозначения. Римской I обозначалось управление, занимавшееся организационными вопросами, II – контрразведкой, III – зарубежной разведкой. Управления подразделялись на отделы, возглавлявшиеся, как правило, академиками или докторами наук. Гейдрих подобрал у себя неплохие кадры. Территория страны была поделена на семь командно-территориальных управлений СД. Далее шли округа, в которые уже входили отдельные учреждения спецслужбы в городах и сельских районах.

Со временем СД принялось за создание своей сети осведомителей. Как говорилось в специальном циркуляре, разосланном в начале 1937 года на места, нужно было в первую очередь привлекать «людей, обладающих общими познаниями и способных мыслить логически и по-деловому, в первую очередь – учителей, районных партийных руководителей, членов СА и СС, руководителей крестьянских объединений, врачей и вышедших на пенсию чиновников».

Численность СД постоянно росла. В 1937 году в спецслужбе работало около трех тысяч сотрудников, еще 50 тысяч значились в качестве осведомителей.

Главным же продолжал оставаться вопрос о том, чем же должна заниматься спецслужба, за кем следить и какие сведения добывать. Еще летом 1934 года Гиммлер объявил, что «СД должна выявлять противников национал-социалистской идеи, возглавить их ликвидацию и вести всю контрразведывательную деятельность государственного полицейского аппарата». Проводить же мероприятия в отношении конкретных лиц СД не имела право – это было прерогативой гестапо.

Идеологи СД, не желая, чтобы спецслужба стала неким придатком к политической полиции, старались придумать для нее свою нишу. И придумали, но слова о том, что СД является «крупнейшей мировоззренческой информационной службой партии и в конечном счете государства, которая должна отслеживать тенденции в умонастроениях граждан», звучали как-то неубедительно.

Недостаточность в прояснении сферы деятельности СД в 1935 году, в период ее становления, не раз становилось причиной различных казусов и столкновений с гестапо. По сути обе организации занимались примерно одним и тем же. Отдел политической полиции IIA (марксизм) отслеживал коммунистов, тем же самым занимались и люди из отдела II 2 СД (левые партии и организации).

Формально СД обладала своего рода монополией на внутриполитическую разведку. Однако вело ее и гестапо, используя в то же время разведданные, получаемые от партийной службы безопасности.

Лишь в июле 1937 года Гейдрих издал распоряжение, в котором попытался разграничить сферы деятельности политической полиции и службы безопасности. Призвав к ликвидации параллелизма в работе спецслужб их общий руководитель постановил: гестапо должно заниматься марксизмом, фактами измены родине и эмиграцией, СД – наукой, народным творчеством и народным духом, искусством, образованием, партиями, вопросами государственного управления, конституцией, связями с заграницей, масонством, а также имеющимися объединениями и союзами. Что касается других вопросов, к примеру, католической церкви, религиозных сект, правозащитников, прессы, то здесь, наконец, произошло разделение труда: за СД остались основополагающие вопросы, за гестапо – конкретные случаи.

Борьба, тем не менее, на этом не закончилась. Еще большую путаницу внес некий меморандум, составленный в службе безопасности и призванный подчеркнуть ее главенствующую роль среди спецслужб рейха.

Его автор определил задачей гестапо борьбу с антигосударственными явлениями, а СД – устранение антинародных устремлений. Далее эти понятия расписывались, но настолько неконкретно, что понять, о чем же все же идет речь, не представлялось возможным.

Между тем СД нашла перспективную нишу, еще не занятую гестапо – зарубежный шпионаж. В спецслужбе выделилась вторая ветвь – «СД-аусланд», занимавшаяся ведением политической разведки за границей, наблюдением за политической деятельностью покинувших страну граждан, участием в подготовке Германии к войне, создание «пятой колонны» в тылу противника до начала боевых действий и многим другим. Точнее было бы сказать, что всем этим СД-аусланд должна была заниматься, но часть направлений были охвачены буквально мельком, иные недостаточно широко. В зарубежном СД работало около четырехсот сотрудников, опиравшихся на помощь все тех же добровольных агентов и оплачиваемых помощников. И те, и другие – это, как правило, эмигрировавшие в различные годы из Германии немцы.

Кроме того в задачи спецслужбы вошло и преследование противников нового немецкого порядка за пределами Германии. Одним из эпизодов такой борьбы с врагами на чужой территории стала охота за братом убитого в Ночь длинных ножей Грегора Штрассера – Отто Штрассером, лидером так называемого «Черного фронта», левой оппозиционной немецкой организации, действовавшей с территории соседних с Германией стран.