Текст книги "Гламурная ржавчина. Пленные русские"

При встрече Даши с Женевой ей удалось зафиксировать, появление еще одного фигуранта – Майкла Хэспела, кадрового сотрудника ЦРУ, курировавшего деятельность этой группы. В последующем нам удалось установить факт вербовки этой троицей Женевы Боссар. Их интерес к ней был не случаен, ведь она дочь высокопоставленного лица из Министерства обороны Франции.

– Эту девочку мы тоже знаем… – холодно резюмировал отец. Его настроение явно скакануло в обратную сторону. – Что с ней?

– С ней пока ничего. Она, как мы и ожидали, вывела исламистов на Дашу с целью ее вербовки, но мы сыграли свою игру и получили важную разведывательную информацию, с которой намерены поделиться с руководством Генеральной дирекции внешней безопасности Франции DGSE.

Старинные напольные часы 18 века, стоящие в углу кабинета, словно подчеркивая важность сказанного Мезенцевым, отозвались мелодичным боем.

Васильев откинулся на спинку кресла и опустил взгляд на непрочитанные документы, лежащие на столе. Воцарилась долгая пауза. В его душе нарастало волнение, он не мог в одночасье решить для себя, как ему относиться ко всему тому, что сказал Мезенцев. Ему лишь было ясно одно – его дочь приняла для себя важное и серьезное решение. Путь, на который она вступила, сопряжен со многими опасностями для жизни. Что касается его самого, то никаких колебаний по поводу второго посольского срока во Франции не должно быть. Нужно возвращаться в Москву. До конца контракта осталось менее двух месяцев…

Даша и Мезенцев переглянулись, после чего Мезенцев заговорил вновь:

– Александр Федорович, вы, наверное, в душе вините меня, что я стал застрельщиком в ситуации с выбором Даши?

Поймите меня, ситуация была непростой и требовала мгновенного решения. Прятать голову в песок было бы неразумно, ибо от террористов не прячутся их «выкорчевывают». Вы же в это время находились в Москве поэтому решение мне пришлось принимать без вас.

Васильев поднял глаза. Отыскал на столе трубку, набил ее свежей порцией табака, после чего перевел взгляд на Мезенцева.

– Не беспокойтесь, Николай Петрович, на сей счет. Даша взрослая девушка и вправе принимать самостоятельные решения. Тем более, это решение принято ей в интересах безопасности не только нашей семьи, а прежде всего, нашей Родины, которую мы все здесь представляем.

Не скрою, что я очень тревожусь по этому поводу, но это удел всех родителей. Меня лишь занимает один вопрос. Как я понимаю, Даша не подготовлена к такой работе в полной мере. Не так ли, Николай Петрович?

Мезенцев посмотрел в сторону Даши. Она по-прежнему сидела на подлокотнике кресла и в глубоком раздумье водила туфелькой по узору персидского ковра.

– Вы правы, Александр Федорович. Даша пока не подготовлена в должной мере к самостоятельной работе. Поэтому с завтрашнего дня она, в соответствии приказом директора СВР, приступит к освоению программы специального трехнедельного курса. Это стандартный минимум для тех, кто имеет высшее образование, и кого мы берем к себе на работу. Ну, а так я ее куратор, то вся ответственность за ее подготовку, как контрразведчика, возложена на меня лично.

Основные усилия будут сосредоточены на изучении Дашей методов ведения разведки противником, наблюдения, выведывания, конспирации. Не забудем мы страноведческую и идеологическую подготовку, а также стрелковую и физическую.

– А у Даши есть псевдоним? – неожиданно спросил отец.

Мезенцев на мгновение замялся, потому как понимал, какой вопрос последует вслед за этим. Но лукавить не стал, потому как мог навредить хорошим отношениям, сложившимся у него с Васильевым. Дружескими их назвать было нельзя, ибо с представителями контрразведки, как правило, не дружат, скорее всего сторонятся. В лучшем случае они выстраиваются на доверии и понимании важности задач, решаемых ими.

– Фаина.

– Что такое Фаина? – не сразу сообразил отец.

– Это ее псевдоним, – улыбнулся Мезенцев. – Даша его выбрала сама. Это хороший псевдоним, он не указывает на сотрудника. Кстати псевдоним «Бир» у нашей разведчицы Ирины Алимовой был в этом плане не совсем удачным, потому как туркменское имя Биби-иран, которое получила она при рождении, было созвучно с ним. Но это было давно, сейчас же современный компьютер в одно мгновение уловит из многих сотен тысяч имен сходство псевдонима «Бир» с именем «Биби-иран».

Снова установилась пауза. Васильев раскурил вновь трубку, затем глядя открыто в глаза Мезенцеву спросил:

– Псевдоним «Фаина» нужен был моей дочери для контакта с исламистами? Не так ли, Николай Петрович? – задал он тот самый вопрос, который предвидел Мезенцев.

– Да, Александр Федорович, для контакта. Но, замечу, это был контролируемый нами контакт.

– Понятно, – ответил Васильев. – Он встал из-за стола и стал медленно расхаживать по кабинету, пыхтя трубкой. – Нам остается поразмыслить о целесообразности информирования Министерства Европы и иностранных дел, так сейчас называется МИД Франции, о террористической ячейке, окопавшейся в Париже. У меня есть ощущение, что там, с присущим нашим коллегам чванством, могут наплевательски отнестись к нашей информации, как это уже не раз бывало.

Их нынешний министр не очень-то лояльный человек к России. Еще будучи министром обороны, он критиковал наши действия в Сирии, в частности, говорил, что после парижских терактов лично ездил в Москву, чтобы договориться о совместной борьбе с терроризмом, но безрезультатно. – Русские вели эффективную борьбу с терроризмом только в Пальмире, которую потом снова сдали, – ехидно говорил он на радость Пентагону. – Поэтому не будем излишне усердствовать в этом вопросе, ограничимся информированием руководства французской контрразведки DGSE.

– Я рад, Александр Федорович, что вы пришли к такому пониманию, – сказал ему на это Мезенцев. – У меня лично давно сложилось убеждение, что куда наших коллег не целуй все равно наткнешься на их задницу. Извините меня, за столь не дипломатический язык. – В 2001 году, – продолжил он, – мы передали коллегам из ЦРУ информацию о состоявшейся в Кабуле встрече представителей организаций, подчинявшихся Усаме бен Ладену, на которой обсуждался план террористической атаки на Америку с использованием пассажирских авиалайнеров.

Эту информацию мы получили от своего агента из Узбекистана. Подготовили итоговый документ, который затем передали главе представительства ЦРУ в Париже. Однако американцы не отреагировали должным образом, и в результате 11 сентября случилась непоправимая трагедия. Вот такое великосветское чванство!

Раздался звонок телефона правительственной связи.

– Извините, это звонит министр, – поспешил к телефону Васильев.

Мезенцев и Даша удалились. Кабинет первого секретаря посольства они покидали с полным удовлетворением.

Даша неожиданно для себя подметила в отце то, что ранее она никогда не замечала в нем. Он открылся ей как человек, который умеет слушать других и не навязывать им свое исключительное мнение.

Мезенцев же в который раз восхитился умением Васильева спокойно и выверено оценивать обстановку, не сгущая при этом краски, как это делают нередко другие политики.

Глава VIII
На местной «Ферме»

– Алекс, в моей жизни произошло одно важное событие, – набрала его номер сотового телефона Даша, – давай его отметим в кафе «Petit Palais».

– Это которое на авеню Уинстона Черчилля?

– Да, там. В 17 часов буду ждать тебя в кафе. Я закажу нам бутылочку твоего любимого вина «Ferrande».

– Окей.

Даша посмотрела на часы. Время есть, чтобы войти в образ, – с удовлетворением подумала она и направилась к платяному шкафу. Итак, что надеть?

Может это – розовое шелковое платье от «Гуччи», с вырезом, украшенным цветами?

Нет, я буду выглядеть в нем как дорогостоящая шлюха, – отвергла она свой выбор.

Может это – красное от «Диор», оно для тех, кто не боится бросить вызов судьбе? Я же бросила вызов…

Стоп! Какой вызов? Судьба едва не поимела меня. К тому же в этом платье видны ноги и плавки – решительно забраковала его она.

Может это – пестрое трапециевидное платье от «Куррежа», из плотной ткани, без аппликаций, с круглым вырезом?

Но это любимый бренд Женевы, – остановила она себя. Увольте, я не буду носить тряпки, которые носит эта сучка Женева!

Даша в бессильной злобе опустилась на край своей кровати. Одеть абсолютно нечего, – раздосадовано подумала она. Одни блестящие, дорогостоящие упаковки. В них я буду походить на съемную дуру из «Куина».

Что со мной не так? Почему я вдруг стала презирать то, в чем ходила раньше? А что в конце концов носят простые французские девушки? – задалась она вопросом.

Миди – это точно! Один тон, не слишком обтягивающее, и, конечно же, пиджак или кардиган до середины бедра, – выскребала она из своей памяти образы, которые постоянно наблюдала на улицах Парижа.

И тут ее осенило. Это все у меня есть, такую одежду я носила на первом курсе учебы в консерватории, – едва не вскричала от радости она…

Алекс увидел Дашу не сразу. Войдя в кафе, он бегло обшарил глазами зал в поисках яркого пятна и не обнаружив его направился в соседний зал. В этот момент, откуда-то сбоку, со стороны окна, донесся ее смешливый голос:

– Молодой человек, можете присесть за мой столик, у меня свободно.

Такую Дашу он не видел уже много лет. Она была в черном маленьком платье, в белом блейзере и с распущенными волосами.

– Ого, какой у тебя стильный прикид! – восхищенно сказал он. – Не удивительно, что я сразу не заметил тебя. Выглядишь классно!

– Спасибо, за комплимент, Алекс. Надоело таскать с собой сумку. Пришлось надеть пиджак, потому как мне нужны были карманы.

– Для чего?

– Присаживайся, узнаешь…

Подошел официант, держа в руках бутылку красного сухого вина.

– «Ferrande», как вы и заказывали, мадам. Открыть?

– Да.

Дождавшись, когда официант наполнит бокалы, она с улыбкой на лице сказала:

– Давай выпьем за мое официальное трудоустройство, к которому ты имеешь некоторое отношение.

– Ты устроилась на работу? – уставился на нее Алекс. – И куда же?

Вместо ответа, Даша расстегнула пуговицу на накладном кармане блейзера и извлекла из него свое служебное удостоверение сотрудника СВР и протянула его Алексу.

Алекс открыл его и принялся рассматривать, подобно тому как изучают подлинность водяных знаков на денежных купюрах. Убедившись в подлинности документа, он сморщил лоб и погрузился в раздумья, где пребывал несколько минут. После чего спросил:

– А какое к твоему трудоустройству имею отношение я?

Даша усмехнулось, видя с каким трудом он выдавил из себя этот вопрос.

– Помнишь, ты настоял, чтобы я перед отъездом с подругами на Балеарские острова обязательно уведомила об этом второго секретаря посольства?

– Помню, – мотнул головой Алекс.

– Так вот, друг Женевы, который пригласил нас на морскую прогулку, оказался террористом, и я помогала Николаю Петровичу Мезенцеву, чтобы установить это.

Потом от него последовало предложение перейти на работу в Службу внешней разведки. Я согласилась. Сегодня утром он привез из Москвы приказ директора СВР о моем назначении и лейтенантское удостоверение. С завтрашнего дня у меня начнется специальная подготовка.

– И кем ты будешь работать? – скривил лицо Алекс, – «медовой ловушкой»?

– Прости не поняла, какой такой медовой ловушкой?

– Это когда девушку подкладывают в постель к террористам, чтобы она что-нибудь вынюхала…

Даша яростно сверкнула глазами.

– Я сотрудник внешней контрразведки, усвой это, пожалуйста. Моя задача пресечь попытку, когда к тебе будут подкладывать в постель. А сейчас мне хочется врезать тебе в одно место, но ситуация не позволяет. Если же случится такое, то я сделаю это с превеликим удовольствием. – Береги свои яйца, мой милый, – процедила она сквозь зубы.

– Извини, малыш… Меня понесло… У меня искаженный способ восприятия мира. Я не могу воспринимать эту педерастическую страну иначе…

Эти слова не убедили Дашу. Она с трудом сдержала себя, чтобы не сказать, что он был на прицеле у террористов и остался жив лишь благодаря ей. Но делать этого она не стала, потому как была уверена, что он ее не поймет.

– Спасибо! – с горечью в голосе сказала она. – Я получила важный свой урок в своей жизни. Теперь я знаю, что ничего нельзя рассказывать тому, кого любишь. Ибо все мужчины живут только в своем мире, а любовь имеет привычку умирать… – Прощай! Один человек светит всего лишь один раз одному человеку. Всё! Закончилась нирвана наших дней, – сухо сказала она, резко встала из-за стола, сунула руку в карман, сгребла в нем какие-то деньги, бросила их на стол и зашагала к выходу.

– Что ж, прощай! Для меня дверь в мир прежних отношений тоже закрыта, – сурово сказал в ответ Алекс.

Даша обернулась, решив, что последнее слово должно остаться за ней.

– Быстро же ты переобуваешься, – насмешливо бросила она вполоборота. – В следующий раз, когда ты это будешь делать, не забывай, что в мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел…

Алекс изменился в лице. Он никак не мог взять в толк, что так разозлила Дашу. Ну, сказал про медовую ловушку, что здесь такого? А может в ее планы изначально входила ссора со мной? Но тогда почему она побрызгалась моими любимыми духами? Странно все это, – ошарашено подумал он…

Кошмары, которые один за другим поставляло сознание Даши, неистово терзали ее душу. Она билась во сне, подобно рыбе, сбившейся по неясной причине с курса, и вылетевшей на берег…

Вот кто-то толкнул ее вперед, падая, она успела развернуться и увидеть его лицо. В осклабившейся звериной гримасе она узнала Вазира. Он навалился на нее. Лежи подстилка, а то хуже будет… Распластав руки она принялась шарить по сторонам. В руку попалась шариковая авторучка, которую она тут же вогнала ему в глаз. Раздался звериный рык, и он в безумной ярости стал наносить ей удары. Хватит! – послышался сверху голос Алекса. С нее достаточно, она все поняла…

Даша вскрикнув проснулась. Фу! Какой ужас! Слава богу, это лишь сон…

Накинув на плечи халат, она вышла на балкон. Осень еще не коснулась деревьев и двор по-прежнему утопал в буйной зелени. Во дворе посольства наряд пограничников нес обычную службу. В доме, где жил Алекс, ни в одном окне не горел свет. Ему бы такой сон, – со злорадством подумала Даша. Потом она еще долго смотрела на фонарь, болтавшейся на столбе напротив ее окна, и лишь когда почувствовала пробежавшую по телу зябь, вернулась к себе в кровать. Заснула она ближе к утру.

– Даша, вставай! Пора обедать! – послышался голос ее матери – Екатерины Евгеньевны, донесшийся со столовой.

Жена посла была миловидной, умной и образованной женщиной, сорока пяти лет. Она в совершенстве владела немецким, английским и французским языками. Для мужа она часто делала необходимые ему подборки статей из газет и журналов. Помогала быть в курсе последних событий, происходящих мире. К тому же она была замечательной хозяйкой, любившей все готовить своими руками.

Даша отбросила одеяло в сторону, спустила ноги с кровати на пол и натянула футболку с эмблемой России на голое тело. Почему обедать? Я что проспала до обеда? – пыталась сообразить она.

– Черт! – выругалась она в свой адрес, когда прояснилось сознание. – У меня же сегодня первый день занятий. Мама! – прошлепала она мимо ванной комнаты в столовую комнату, – Николай Петрович меня спрашивал?

– Спрашивал, дочь. Я ему сказала, что ты еще спишь, так как ночью бодрствовала…

– Да уж, бодрствовала, – усмехнулась она. – Всю ночь мне кошмары снились. Это все из-за Алекса – мы с ним поругались, и он наговорил мне всяких гадостей, которые я никогда не забуду.

– Не переживай, дочь, по этому поводу. Все проходит бесследно, – философски заметила мать. – Любимые друг другу многое прощают…

– Для этого нужна небольшая малость – пребывать в статусе «любимого», – фыркнула Даша и повернула назад в ванную комнату. По дороге, вспомнив про Мезенцева, прокричала: «Николай Петрович, просил что-либо передать мне?»

– Да, просил, – крикнула ей в ответ мать. – Сказал, что ваши с ним занятия переносятся на послеобеденное время.

– Это очень хорошо! – буркнула под нос себе Даша…

После обеда в административной части посольства появился Мезенцев, об этом Даше стало известно от дежурного по КПП. К ее просьбе известить о его приезде прапорщик-пограничник отнесся более, чем доброжелательно. И это польстило Даше. Вероятно, ему стало известно о моем назначении на должность, – подумала она.

Вскоре Мезенцев позвонил ей сам и пригласил к себе. В кабинете, помимо его, находились еще два сотрудника посольства: офицер по безопасности и дуайен3030
  Дуайен – протокольный глава (старейшина) дипломатического корпуса.


[Закрыть]. Их Даша хорошо знала, как, собственно, и они ее. Она негромко поприветствовала всех троих.

Мезенцев предложил сесть, и зачитал приказ о ее назначении. В завершении он призвал присутствующих коллег любить и жаловать молодого сотрудника СВР. После чего те удалились, пожелав Даше успехов в учебе на «ферме», чем вызвали неподдельное у нее удивление.

– Мы поедим на какую-нибудь французскую ферму? – спросила она у Мезенцева.

Он громко рассмеялся.

– Нет. Ферма у нас местная.

– Вы имеете «живой уголок» для детей, который у нас на заднем дворе?

– Нет, Даша. Фермой на сленге спецслужб называют место, где происходит обучение молодых сотрудников азам разведывательной и контрразведывательной деятельности. Так, американцы, к примеру, называют «Фермой» тренировочный центр для обучения и подготовки своих агентов на армейской базе Кэмп-Пири, штат Виргиния. Второй подобный центр они называют «Точкой», он находится в Харвей-Пойнт, штат Северная Каролина.

– Я поняла, – живо откликнулась она. – У нас ферма местная, посольская…

– Совершенно верно. Но качество от этого только выиграет, потому как процесс знаний происходит по принципу: «Один учитель – один ученик». Впрочем, есть еще один принцип: «Меньше, но чаще». Я приверженец того, что если обучаемого сразу загрузить большим объемом знаний, то толку будет мало. Это будет также, если костер, на начальной стадии его горения завалить дровами – он потухнет…

– Чувствуется, что в вас, Николай Петрович, говорит прекрасный педагог, – отпустила она ему комплимент.

Мезенцев расплылся в довольной улыбке.

– Это, Даша, от того, что я несколько лет готовил «шпионов» в Академии службы внешней разведки России – в нашем главном учебном заведении. Об этом периоде своей службы я как-нибудь расскажу тебе позже. У американцев тоже есть главное учебное заведение – это Университет ЦРУ, именуемый CIAU. В CIAU входит 11 школ, колледжей и академий. Большинство из этих учебных заведений территориально расположены на «Ферме».

На каждой ферме есть «конюшня», это сленговое название ввел в оборот американский специалист по русской, английской, израильской и китайской разведкам Дональд Маккормик.

– Хм. Забавные названия – «ферма», «конюшня», – хмыкнула Даша. – И что интересного имеется на «конюшне»?

– На «конюшне» нет ничего живого. Это лишь список имеющихся в наличии на «ферме» «дам» и «сестер», которые способны произвести «сборку» на нужной территории. Иногда «конюшня» дополняется еще «феями».

– Ой, как интересно, – изумилась она. – И кто все эти девушки?

– «Дамы» – это сотрудницы спецслужб, предназначенные для компрометации лиц мужского пола из стана противника. С этой целью они под благовидным предлогом входят в «сборку».

«Сборка» – это не что иное, как завлечение в ловушку. К примеру, «сестра» или «дама» заманивает дипломата в спальню, оборудованную видеозаписывающей аппаратурой. При этом его соблазнение не является обязательным.

Известно, что «дамы», как, впрочем, и «сестры», нередко применяют специальные аэрозоли, включающие запахи трав, которые оказывают сильное возбуждающее действие на их партнеров. Такими запахами, к примеру, обладают известные садоводам вербена и рута.

– В названии «вербена» слышится отзвук «вербовки», – рассмеялась Даша. – Видимо, это неслучайно.

– А ты наблюдательна, Даша, молодец! – похвалил ее Мезенцев. – Проводить параллели – это очень хорошее качество для контрразведчика. В дальнейшем ты это поймешь сама. Сейчас же мы продолжим наш разговор о «дамах».

Сам термин «дамы» указывает на принадлежность сотрудников этой категории к высшим слоям общества.

– Это офицерский состав ЦРУ?

– Нет. ЦРУ – это вообще-то гражданская организация, там нет воинских званий.

– А «сестры»? Они кто?

Мезенцев улыбнулся ей. Он понимал, чем вызвана нетерпеливость Даши.

– «Сестры» – это дамы низшего круга. Им, как правило, достается более тяжелая работа, неизбежно связанная с постелью.

– А кто такие «медовые ловушки» ФСБ?

– Откуда ты узнала о них? – задал встречный вопрос Мезенцев.

– Я вчера вечером вычитала о них интернете. Но там только написано для чего они предназначены. Если, честно, то меня интересует одно – это кадровые офицеры?

– Я понимаю в связи с чем связан твой вопрос. Поэтому отвечу прямо. Наши «медовые ловушки» – это не кадровые офицеры, а девушки, привлекаемые нами для такой работы. По своей сути это наши «доверенные лица», их работу мы щедро оплачиваем.

– А «феи» в ЦРУ – это «медовые ловушки», если судить по аналогии с нашими?

– Медовые, но на любителя, – усмехнулся Мезенцев. – Их «феи» предназначены для тех мужчин, кто любит себе подобных. «Феи» – это общеупотребительное название геев, которых в Америке и странах Западной Европы пруд пруди. Поэтому, исходя из реальности, ЦРУ наполнили списки своей «фермы» отдельными представителями этого новомодного жанра.

– Впрочем, – продолжил повествовать Мезенцев, – геев используют не только американцы. Где-то в конце 60-х годов французскому дипломату Бернару Бурсико спецслужбы Китая подставили на рождественском празднике, который состоялся в посольстве Франции в Пекине, агента-гея Ши-Пейпу – певца пекинской оперы. Французский дипломат в темноте и спьяну не разобрал, кто перед ним, за что и поплатился.

После проведенного им сладостного вечера на него вышел представитель спецслужбы КНР и тот опасаясь разоблачения выдал им около пятисот посольских документов сначала в Китае, а затем в Монголии, куда его перевели.

– На этом их история закончилась?

– Нет. Его роман с китайским геем был длителен. Они даже купили у какого-то врача из Синьцзяна ребенка для себя. Французская контрразведка арестовала ортодоксальных любовников лишь в 1983 году, тогда все и выяснилось. Они получили по шесть лет тюрьмы…

– Да уж, – протянула Даша, презрительно скривив губы, – действительно эксклюзивный и набирающий популярность жанр в Америке и в Западной Европе.

– Это точно так. Думаю неслучайно канцлер Германии Меркель пригласила к себе в страну более миллиона беженцев из стран Ближнего Востока, – усмехнулся Мезенцев. – Она осознает к чему приведет всевозрастающее стремление ее сограждан к однополой любви. Невольно задумаешься о приросте населения, когда постоянно видишь на улицах своих городов мужчин в кожаных плавках и с плеткой в руке. А эмигранты открыто заявляют, что их пригласили в Германию для оздоровления крови нации…

– Здесь, во Франции с этим еще более или менее. Я была с подругой в Нидерландах, так там вообще жесть – сплошное гей-френди…

На лице у Мезенцева появилась лукавая улыбка.

– Мы немного с тобой отвлеклись, давай вернемся на ферму, я не рассказал тебе еще об одних фигурантах – «укротителях львов».

На арену «укротители львов» выступают в тех случаях, когда начинают буянить агенты или непослушные «дамы» и «сестры». Бунт среди этой категории чаще всего происходит при их увольнении. Некоторые из них приходят в неистовство и начинают угрожать разоблачением. Тогда «укротителю львов» выдается задание – утихомирить смутьянок. Вот, пожалуй, и все, что я хотел рассказать тебе о ферме.

Мезенцев бросил взгляд на часы.

– Сейчас, Даша, мы сделаем, перерыв на часок. Затем с тобой продолжит занятие Юрий Трофимович Баталов в своем кабинете. Я же отлучусь по нашим неотложным делам…

Выйдя из кабинета Даша увидела Алекса, стоящего у окна. Тот заметив ее, устремился навстречу. Даша предостерегающе подняла руку.

– Даже не думай! – бросила резко она ему в лицо. Алекс замер как вкопанный, она прошла рядом, не взглянув в его сторону…

– Проходи, Дарья Александровна, – радушно встретил ее майор Баталов, офицер по безопасности посольства, на пороге своего кабинета.

– Чай, кофе?

– Спасибо, я попила дома.

– Тогда подсаживайтесь к приставному столику, и мы начнем наше занятие…

Взгляд Даши скользнул по стенам его кабинета, сплошь увешанными рамками с фотографиями с прежних мест его службы. Всего указывало на то, что хозяин кабинета отъявленный служака. Даже его письменный прибор, выполненный из уральского малахита, венчал красно-зеленый пограничный столб с эмблемой двуглавого орла. Из мебели в кабинете был рабочий стол, книжный шкаф, холодильник, и небольшой кожаный диванчик с двумя креслами.

Из интерьерного ряда выбивалась лишь внушительных размеров репродукция картины австрийского художника Георга-Эммануэля Опица, посвященная пребыванию русских казаков в Париже в 1814 году. Она висела на стене у входа и, судя по всему, цепляла взор хозяина кабинета, потому как на ней, помимо полураздетых казаков, была изображена группа задорных парижанок, полоскающих белье на Сене.

А так все предельно просто и даже аскетично, – мысленно оценила Даша внутреннее убранство рабочего кабинета Баталова.

Юрий Трофимович Баталов был темноволосый, крепко сложенный человек, лет сорока. Когда-то он служил в спецназе ФСБ и слыл отчаянным воякой, пока не напоролся на автоматную очередь чеченского боевика на Северном Кавказе. Он часто отмечал, что в спецназе его научили даже в самые сложные моменты сохранять присутствие духа и спокойствие.

Позже, после выписки из госпиталя, у него была годичная учеба в школе военной контрразведки в Новосибирске. И уже позже, после пяти лет оперативной работы в Особом отделе погранотряда на Дальнем Востоке он, по счастливому стечению обстоятельств, был отправлен под крыло к Мезенцеву, который, как оказалось, был его земляком.

Баталов был женат, но жена и сын большую часть времени проживали в России в связи с болезнью ее матери, которой врачи поставили неутешительный диагноз: неоперабельное раковое заболевание.

Баталов прокашлялся, и взглянув в глаза Даши, позволил себе слегка улыбнуться:

– Начнем?

– Начнем, – также просто ответила она ему, передернув плечами.

– Шпион, к какому бы иностранному государству он не принадлежал, всегда для нас враг, – суровым голосом начал Баталов. – Для контрразведчика нет важнее задачи, чем поимка шпиона. Его поиск, Даша, мы должны вести постоянно и неустанно…

Потом спохватившись, что его аудитория состоит из одного человека, поменял тональность и снизил громкость на пол тона.

– Другая зараза, с которой мы в таком же режиме будем бороться, – продолжил он более ровным голосом, – это агенты противника из числа скурвившихся российских граждан и вставших на путь предательства.

Даша почувствовала, как прильнула кровь к лицу. Ее охватило душевное смятение, так как она продолжала еще считать себя виноватой за проявленную беспечность, приведшую к гибели Дианы.

– Извините, Дарья Александровна, – поспешил извиниться Баталов, – за употребление столь резких слов. – С дипломатическим политесом у меня туговато. Николай Петрович Мезенцев, часто указывает мне на это. Я с этим борюсь, но моя прошлая военная служба периодически дает о себе знать…

Даша сдержанно улыбнулась.

– Ничего особенного, Юрий Трофимович, не случилось. Первый секретарь посольства тоже этим нередко грешит. Особенно когда отзывается о политике США на Украине. Знаете, как он однажды сказал об одном министре иностранных дел?

– Как?

– Если этот хлыщ был бы бабой, – сказал он, – то из него вышла бы хорошая сука…

Баталов на мгновение застыл от неожиданности, а потом взорвался громким смехом.

– Ну, Александр Федорович, выдал… Полная ему уважуха… Настоящий мужик…

– Вы только, Юрий Трофимович, об этом никому не говорите, а то мне прилетит от папы, как «с добрым утром».

– Можете, не беспокоиться на сей счет, Дарья Александровна, я уже похоронил сказанное вами в себе.

Баталов отпустил еще несколько хвалебных слов в адрес первого секретаря посольства, после чего молвил:

– Николай Петрович, просил меня рассказать вам об использовании террористами в своей подрывной деятельности популярных «интернет-мессенджеров».

При упоминании террористов лицо Баталова заметно посуровело. Он знал, о чем будет говорить. На его личном счету были десятки уничтоженных террористов на Северном Кавказе, а также был выявлен «спящий агент», который «залег на дно» с задачей расширения своих контактов и возможностей среди работников одного из оборонных заводов в Подмосковье.

– Террористы всех мастей основательно прописались в глобальной сети, – продолжил он. – Прежде всего, ими активно используются интернет-серверы «Telegram», «WhatsApp», «ZELLO» и другие. Руководители этих серверов не сотрудничают с правоохранительными органами и спецслужбами, а вместе с тем и в них не только содержатся исламистские проповеди.

Они стали для исламистов настоящей крепостью, за которой они в настоящее время скрываются. Добраться до вербовщиков и организаторов терактов контрразведке не так-то просто, ибо все инструкции и команды на совершение массовых убийств отдаются ими с удаленного доступа. Так недавний теракт в метро Санкт-Петербурга, о котором ты надеюсь слышала, показал, что последние инструкции террорист, приведший взрывное устройство в действие, получил через интернет-сервис сообщений за минуту до теракта.

– А другие мессенджеры разве исламистами не используются? К примеру, «Twitter», «Google», «Facebook».

– К великому сожалению, террористы с легкостью обходят, так называемую систему двойной верификации этих мессенджеров. Ведь не секрет, что все мессенджеры связаны с операторами сотовой связи. В этом звене осуществляется двухступенчатая проверка личности клиента: первая ступень – «логин» – «пароль», вторая – смс подтверждение.

– Это я знаю. А как террористы ее обходят?

– Происходит, Даша, все очень просто, по крайней мере в России. Они покупают с рук серую сим-карту сотового оператора, зарегистрированного на чей-то левый паспорт. Затем в магазине приобретают новый сотовый телефон. Вставляют в телефон карту, вбивают в поисковую систему, к примеру, «telegram» и этот мессенджер оседает в телефоне клиента.

Кстати, на каналах этого мессенджера можно отыскать инструкцию для начинающего террориста по изготовлению бомбы. Ее можно отыскать также и на каналах распространенного среди террористов мессенджера «ИМО». Там, за короткое время начинающие террористы проходят курс взрывотехники, при этом своих кураторов никто из них не видит, так как все их общение осуществляется посредством коротких текстовых сообщений.