Текст книги "Служение нации. 10 мировых примеров управления Государством"

Трудное замещение Аденауэра

Между тем, возраст Аденауэра достиг более чем критического «потолка» – пора уходить в отставку. Под его руководством ХДС/ ХСС четыре раза подряд выигрывал выборы, страна процветала, в ней установилась демократия. Для достойного завершения своей карьеры Аденауэр решил сделать эффектный жест – совершить историческое примирение Германии с Францией, к чему, со своей стороны, стремился французский президент Шарль де Голль.

Каждый из великих лидеров искал в этом выгоду для своей страны. 4 сентября 1962 года Аденауэр встретил в аэропорту Бонна де Голля. Неожиданно для всех 72-летний президент крепко обнял изумленного 86-летнего канцлера и расцеловал его в обе щеки. Аденауэр позже сказал: «Первый раз меня целовал иностранный государственный деятель, да еще к тому же француз».

28 января 1963 года два величественных старца еще раз обнялись. Столетняя межнациональная вражда закончилась. Германский канцлер и французский президент подписали договор о дружбе между двумя государствами.

После этого Аденауэр наконец-то собрался в отставку. Все считали, что его единственным преемником может быть только Людвиг Эрхард. В феврале 1963 года Эрхард даже публично заявил о своей готовности принять пост канцлера, естественно, если партия сделает такое предложение. Но вдруг против его кандидатуры высказался Аденауэр. «У него нет качеств политика, – желчно выразил он свое мнение. – Он плохой европеец, не понимает значения интеграции и может затормозить или даже остановить этот процесс. Он слабо разбирается во внешней политике. Даже его вид не подходит для канцлера – он слишком толст, чересчур много ест и курит». Аденауэр, для того чтобы удовлетворить политическое честолюбие Эрхарда, предложил избрать его президентом, но только не канцлером.

Эрхарда это, естественно, не устраивало, ему вовсе не хотелось отсиживаться в почетном кресле. До этого он не проявлял особой активности на пути к посту канцлера, но после таких действий Аденауэра он стал более настойчив. 22 апреля 1963 года состоялось заседание верхушки ХДС, на котором обсуждалась кандидатура Эрхарда: 159 – за, 47 – против, 19 – воздержались. Недовольный Аденауэр в качестве председателя партии отказался объявить Эрхарда своим преемником в правительстве, за него это сделал генеральный секретарь Дуфхус. Напоследок великий канцлер пробурчал: «Можно быть самым лучшим министром экономики, но не разбираться в политике. Мне не доставляет удовольствия говорить это о человеке, с которым я проработал вместе 14 лет и на счету которого немало выдающихся заслуг. Но для того поста, на который он претендует, я считаю его непригодным».

15 октября 1963 года Аденауэр ушел в отставку. На другой же день, 16 октября, бундестаг официально утвердил Эрхарда в должности канцлера – 279 голосами против 180.

Упомянутое противостояние двух великих германских государственных деятелей нельзя рассматривать как обычную размолвку двух политиков, уставших друг от друга. Это – принципиальный спор, в котором каждый был уверен в своей правоте. Эрхард вовсе не был обуреваем жаждой власти, его мало интересовало само кресло канцлера, но он очень беспокоился за дальнейшее экономическое развитие страны.

В свою очередь, Аденауэр считал, что у Эрхарда нет необходимых качеств лидера – железной хватки, тонкого искусства лавирования и врожденной политической интуиции.

И вообще, Эрхард – зацикленный на своих теориях «книжник» и недисциплинированный упрямец, которого только ему, Аденауэру, удавалось держать в уезде.

Став канцлером, Эрхард особое внимание уделил совершенствованию системы образования и поддержке науки. Такая политика была названа «духовными инвестициями», инвестициями в будущее. Создавая равные возможности в области образования на разных уровнях, независимо от доходов и материальной обеспеченности родителей, он предоставлял молодым людям одинаковые шансы для жизни и карьеры.

Правительство планировало предоставить дополнительные льготы начинающим предпринимателям, рабочим и служащим при строительстве жилья, покупке акций и т. д.

Во внешней политике, как и ожидалось, он не смог найти общего языка с Францией, не удалось взаимопонимание с Советским Союзом. Он проявил нерешительность в вопросе о продлении срока давности для уголовного преследования нацистских преступников. Люди стали поговаривать, что новому канцлеру не хватает властности и жесткости.

В июле 1966 года ХДС проиграл выборы в Северном Рейне-Вестфалии – крупнейшем регионе. Вину за все просчеты и ошибки партийные функционеры ХДС и члены его парламентской фракции возложили на Эрхарда и попросили его «принять меры, необходимые для того, чтобы обеспечить переход к формированию нового правительства». Намек был ясен.

Эрхард не заставил себя уговаривать. 1 декабря 1966 года он подал в отставку, проработав канцлером всего лишь три года. Аденауэр оказался прав. Он был свидетелем неудачи своего министра экономики, но не был рад своей правоте. Через 4 месяца после этого, 19 апреля 1967 года, в возрасте 91 года первый канцлер ФРГ скончался.

Более молодой Эрхард пережил его на 10 лет и умер 5 мая 1977 года, чуть преодолев 80-летний рубеж. Его похоронили со всеми государственными почестями в его родной Баварии, на кладбище небольшого городка Гмунд.

Эрхард в истории

Эти два великана соперничали и спорили при жизни, стараясь доказать, что важнее – политика или экономика. Спор этот не прекратился и после их ухода в мир иной, его продолжили их последователи. Так чья же все-таки роль была важнее в германском «экономическом чуде» – Конрада Аденауэра или Людвига Эрхарда?

Долгое время громадная фигура признанного «отца нации» – Аденауэра заслоняла беспокойную «рабочую лошадку» – Эрхарда. Однако со временем важнейшая роль Эрхарда в подъеме Германии становилась все очевиднее, и он заслужил титул «отца немецкого экономического чуда».

То есть мнение народа уравняло их. Аденауэр и Эрхард сами понимали, что не могут обойтись друг без друга, поэтому, несмотря на бесконечные споры, сотрудничали.

Иногда намекают на то, что Эрхарду повезло с народом, мол, решающую роль в успехе его реформ сыграло трудолюбие немцев. Сам Эрхард тоже подчеркивал это: «То, что произошло в Германии,, было всего лишь результатом честного усилия всего народа, которому были предоставлены основанные на принципах свободы возможности снова прилагать и применять инициативу и энергию человека».

Скромность Эрхарда заслуживает всяческих похвал, но давайте познакомимся с мнением, высказанным еще в 1954 году одной французской газетой: «Мы далеки от того, чтобы недооценивать традиционные качества немецкого населения – его организационный талант, его дисциплину, его дух методичности и предприимчивости. Но в области экономики не бывает чудес, даже в Германии. Все эти качества оказываются бессильными, если нет последовательной политики, которая превращает эти положительные качества в реальные дела». От себя добавим, веймарские лидеры, управляя тем же самым народом, в менее сложных условиях довели его до нищеты, а экономику – до полного развала и, по сути, привели к власти фашистов. Немцы при Эрхарде хорошо работали потому, что результаты их труда адекватно отражались на уровне их жизни. И они видели, что у него слова не расходятся с делом, поэтому верили ему и следовали за ним.

Некоторые публицисты пытаются проводить параллели между реформами Людвига Эрхарда и Егора Гайдара. Между социальной рыночной экономикой Людвига Эрхарда и иезуитской «шоковой терапией» Егора Гайдара нет абсолютно ничего общего. Для того чтобы это понять, надо внимательнее рассмотреть плоды их деяний. Чего достиг Эрхард, мы знаем.

Теперь рассмотрим «достижения» Егора Гайдара и его команды. Принято считать, что «реформы» Гайдара неудачны. Это так – если судить по его популистским заявлениям, согласно которым он якобы хотел облагодетельствовать весь российский народ. Но что из всего этого получилось? После разных хитроумных манипуляций сбережения народа и богатства страны оказались у кучки друзей «добрых реформаторов», в одночасье ставших долларовыми миллиардерами. И это никак не могло быть случайностью, ведь все эти богатства, за самой малостью, попали не в случайные руки, а именно в те, в которые они предназначались.

Поэтому считать, что Егор Гайдар не достиг своих целей, это ошибочное мнение. Он их достиг, да еще как. То есть в деле претворения своих (истинных) замыслов и Эрхард, и Гайдар по-своему были успешны. Другое дело, что их замыслы – абсолютно противоположны. Поэтому попытки поставить их в один ряд не только смешны, но с учетом результатов их деятельности – кощунственны.

Относительно места Эрхарда в истории. Предыдущий пример свидетельствует, что экономика – это своеобразный волшебный кристалл, который и раскрывает тайные помыслы реформаторов через их деяния, и вместе с тем демонстрирует и их истинный масштаб. Если посредством этого «кристалла» мы взглянем на свершения Эрхарда, то перед нами возникнет огромная историческая личность, преисполненная величественных идей и «старомодного» романтизма.

Отсюда величайший подвиг, совершенный Эрхардом во имя своего народа, навсегда останется маяком для настоящих лидеров, стремящихся поднять свои народы на высоты цивилизации.

Экономический комментарий
«Немецкое чудо»

Хозяйственная реформа 1948 года в Западной Германии круто изменила ситуацию в стране: обесцененные бумажные деньги превратились в желанную всеми валюту; запасы предприятий в течение несколько дней перекочевали на полки магазинов, спекуляция исчезла. К 1950 году производство товаров широкого потребления увеличилось вдвое, достигнув довоенного уровня. На страницах газет все чаще мелькает слово «чудо», когда речь заходит о потребительском буме в ФРГ. Происходившие кардинальные перемены базировались на солидном экономическом фундаменте. К началу 60-х годов ВВП Западной Германии увеличился по сравнению с 1950 годом почти в 3 раза, среднегодовые темпы экономического роста за десятилетие составляли 10 %. Безработица практически исчезла. Система социальной защиты позволяла каждому достойно встретить и старость, и болезни. Все эти успехи, и не без оснований, связываются с именем Людвига Эрхарда, бывшего в течение 14 лет министром экономики в правительстве К. Аденауэра, а затем и канцлером ФРГ.

Итак, Людвиг Эрхард, экономист-теоретик, кабинетный ученый, волею судьбы ставший практиком, министром экономики в стране, которая после катастрофической для нее войны сохранила лишь какие-то ошметки своей экономики. Л. Эрхард относился к одному из крупнейших центров так называемого неолиберализма – Фрайбургской школе, в которую входили и другие видные немецкие экономисты – В. Ойкен, В. Репке, А. Рюстов. Подобные центры возникли в 1930-х годах для противодействия господствовавшим тогда кейнсианским взглядам на государственное регулирование экономики, ограничивающим систему свободной конкуренции. В соответствии с кейнсианским подходом политика регулирования экономики заключается в совокупности государственных мер по инвестированию различных сфер экономики, расширению объемов правительственных заказов, закупок, ужесточению налоговой политики. Ее крайнее проявление приводит, как явствует из экономической истории, к дефициту государственного бюджета и инфляции.

Неолибералы же выступают за либерализацию экономики, использование принципов свободного ценообразования, ведущую роль в экономике частной собственности и негосударственных хозяйственных структур, видя роль регулирования экономики государством лишь в его функциях как «ночного сторожа». Представители неолиберальной концепции государственного регулирования экономики, по Эрхарду – «конкуренция везде, где возможно, регулирование – там, где необходимо», – придерживаются концепции ограничения государственного участия в экономических процессах и большего его содействия свободному и стабильному функционированию предпринимателей как условие устранения неравновесия в экономике. В.Ойкен и его последователи во Фрайбургском университете с 1948 г. начали выпуск ежегодника «Ордо», который сыграл роль теоретической трибуны неолиберализма всех стран. Слово «Ордо», выбранное В.Ойкеном, превратилось в собирательное понятие, символизирующее «естественный строй свободного рыночного хозяйства». Западногерманская доктрина неолиберализма под влиянием «школы Ойкена» стала именоваться «ордолиберализмом». Теоретикам неолиберализма ФРГ принадлежит идея сочетания принципов «свободы рынка» и «социального выравнивания». Впервые ее концептуально изложил А. Мюллер-Армак в своей книге «Хозяйственное управление и рыночное хозяйство» (1947 г.), где, также впервые, использовался термин «социальное рыночное хозяйство». Разработки в этом направлении были продолжены Л. Эрхардом, В. Репке, В. Ойкеном и др. Причем о создании модели «социального рыночного хозяйства» в качестве главной задачи экономической политики страны было в 1950 году заявлено политическим руководством ФРГ в лице ее канцлера К. Аденауэра.

Взятый Эрхардом курс на создание экономического порядка основывался на сформулированной им еще в 1946 году концепции социально– рыночной экономики. Ее отличительной чертой является сочетание двух принципов: конкурентных отношений в экономике, с одной стороны, и социальных гарантий – с другой. Это означает, что конкурентная борьба должна находиться под контролем государства, однако этот контроль должен определять лишь рамочные условия экономического порядка.

Главная стратегия курса состояла в том, чтобы использовать стабилизирующий эффект жесткой денежной реформы и одновременно либерализовать цены. Для этого требовалось отменить многочисленные регламентации и постановления, сковывающие инициативу хозяйственных субъектов, создать условия для конкуренции путем принятия жесткого антикартельного законодательства, переориентировать инвестиционные потоки в сферу производства потребительских товаров и жилищного строительства, а также использовать социальные амортизаторы для защиты наиболее слабых и незащищенных слоев населения.

Наиболее важным нравственным аспектом реформы стало то, что труд снова приобрел смысл. Люди поверили, что деньги можно заработать честным трудом, а не только спекуляцией на американских сигаретах. Поменялись не только витрины магазинов, но и психология и настроение людей. Эрхард писал, что «под давлением конкуренции, через внешнюю торговлю, жесткую политику в отношении золота и кредитов немецкая экономика вынуждена добиваться, прилагая все силы, наибольшей эффективности».

«Экономическая конъюнктура не может опираться только на финансирование потребления, но оно вполне может быть опорой конъюнктуры» – писал тогда Эрхард. Были погашены основные внешнеторговые долги, прекратился рост цен, наблюдался устойчивый рост темпов промышленного производства, росла занятость населения, постоянно повышался уровень жизни.

По характеристике В.Репке, «социальное рыночное хозяйство» – это путь к «экономическому гуманизму». Л. Эрхард на съезде христианско– демократического союза (ХДС) в 1957 году провозгласил о начале второго этапа в ФРГ «социального рыночного хозяйства». Позднее в одной из своих публикаций начала 1960-х годов он подчеркивал, что именно «свободное соревнование является, прежде всего, основным элементом социального рыночного хозяйства». А на очередном съезде ХДС в 1965 году Эрхард уже заявил о завершении в ФРГ программы создания «социального рыночного хозяйства», превратившей эту страну в «сформированное общество». Доктрина «сформированного общества», по мнению Л.Эрхарда, это поиск лучшего «естественного экономического порядка», которого можно достичь через создание «социального рыночного хозяйства».

Огромная заслуга Эрхарда заключается в том, что он выступил в своей теоретической и практической деятельности против господствовавших в то время тенденций. Вся атмосфера послевоенной Европы не располагала к радикальным либерализационным мероприятиям. Жизнь в условиях подавленной инфляции стала элементом политической и экономической культуры многих держав-победительниц. В Англии правительство лейбористов активно пользовалось рационированием. Во Франции, как, впрочем, и во всей послевоенной Европе, преобладала интеллектуальная атмосфера преклонения перед социализмом и социалистическим экспериментом, увлечение государственным регулированием. Все это в полной мере располагало к тому, чтобы сохранять ту систему управления подавленной инфляцией, которая сложилась за годы войны. Именно здесь Эрхард проявил себя как ученый и политик, способный стратегически оценить ситуацию и в полной мере понять фундаментальные преимущества рыночных механизмов. Пост министра экономики Эрхард занимал в течение 14 лет и наряду с К. Аденауэром олицетворял возрождение Германии. За эти годы он создал структуру экономического законодательства, разработав закон о картелях, закон о банках, закон о международных экономических связях. Развитие системы социальных гарантий, которую проводил Эрхард, базировалось на законе об уравнивании экономического бремени, однако он всегда оставался противником далеко идущих социальных реформ.

Часто термин «социальная рыночная экономика» трактуется совершенно иначе, чем это понимал Эрхард. Почему-то неотъемлемым атрибутом социальной рыночной экономики наши политики и экономисты считают, в первую очередь, форсированную экспансию государственных обязательств. На самом же деле, в более поздние 1950-е годы уже на фоне очень высоких темпов экономического роста Л. Эрхард, тем не менее, поддерживал долю государственных расходов в ВВП практически на том же уровне, что и в 1950 году. Таким образом, ограничение, а то и снижение налогового бремени, было важнейшей задачей на этапе начала экономического роста. Он прекрасно понимал, что сначала «курица должна снести яйцо», а уже потом можно обсуждать, что с ним делать. Сегодня доля государственных расходов в ВВП ФРГ достигает примерно его половины, но чтобы достичь этого, германское экономическое чудо должно было сначала состояться.

Дао Дэна

«Какая разница, какого цвета кошка, главное – чтобы она ловила мышей»

Дэн Сяопин

Пророчество Наполеона

Поднебесная – одна из древнейших и уникальнейших цивилизаций, изобретательница бумаги, пороха, книгопечатания и компаса – имеет пятитысячелетнюю непрерывную и бурную историю. Часто ее раздирали внутриусобные войны, ее не раз завоевывали варвары, надолго устанавливая свое господство. Особенно большие трудности выпали на ее долю в самом начале XX века. Она устала от более двух с половиной веков управления чуждой маньчжурской династии Цин и стала объектом агрессии восьми государств – Германии, Англии, Японии, Франции, США, России, Австро-Венгрии и Италии, которые в 1901 году навязывали ей кабальный протокол и поделили на сферы влияния. Китай фактически превратился в полуколонию. В это время никто не вспомнил пророчество Наполеона Бонапарта, изреченное им век назад: «Когда проснется Китай, содрогнется мир!» Китай все же проснулся, и мир действительно содрогнулся.

В те же трагические для него годы родился Дэн Сяопин, которому было суждено осуществить предсказание «маленького капрала» Наполеона.

Юность

Дэн Сяопин родился 22 августа 1904 года в деревне Пайфан, волость Сесин, уезд Гуанань, провинция Сычуань, которую относят к юго-западу страны, в семье довольно состоятельного землевладельца. Мать его умерла рано, и отец женился во второй раз. При рождении он получил имя Дэн Сяныыэн, в школе его звали Дэн Сисянь, а в политике – Дэн Сяопин. Сяопин переводится как «маленькая бутылочка» – дружеское прозвище, ставшее партийной кличкой, данное ему из-за маленького роста – всего 153 см.

Его отец Дэн Вэньмин был образованным человеком, пламенным патриотом и предводителем тайной организации «Общество старейшин и братьев»¹. Естественно, такой отец воспитывает сына в патриотическом духе. Понимая значение образования в жизни человека, отдает пятилетнего Сяныиэна в частную школу, а затем в 1910 году в лучшую школу Сесиня.

Один из школьных учителей обращает внимание на одаренного подростка и усиленно занимается с ним. Он знакомит Дэна с летописями китайских династий, конфуцианскими и буддийскими трактатами, помогает изучить древнекитайский язык и основы современной науки.

В 1911 году произошла синьхайская революция («синьхай» – название года по старому китайскому календарю), которая свергла маньчжурскую монархию. Вождь революции Сунь Ятсен следующим образом сформулировал цель революции: «Китай должен быть государством китайцев, и управлять им должны китайцы», – подкрепленную «тремя народными принципами» – национализмом, народовластием и народным благосостоянием.

Маленький Дэн, конечно, не понимал значения этих перемен, но сама атмосфера того времени не могла не влиять на него.

В 1918 году он поступает в среднюю школу уезда Гуанань. 4 мая 1919 года в Пекине вспыхивает восстание против завоевателей – японцев, и Дэн Сисянь со своими товарищами по-своему поддерживают его: бойкотируют японские товары и бичуют национальных предателей.

Осенью он поступает в Подготовительную школу в городе Чунцине для последующего обучения во Франции.

Две империи – Британская и Французская, соперничавшие на Дальнем Востоке, старались обучить на своей земле и воспитать в своем национальном духе элиту подвластных им стран, но, как водится, это давало двойственный результат. Одни действительно становились преданными ставленниками-коллаборационистами, но другие, получив хорошее образование, вопреки их замыслу, становились вождями и активистами национально-освободительных движений.