Текст книги "Служение нации. 10 мировых примеров управления Государством"

Создание нового государства

1 ноября 1922 года Великое национальное собрание упразднило султанат Мехмеда VI, а Мустафе Кемалю пожаловало звание маршала и почетный титул «гази» (победитель). 24 июля 1923 года в Лозанне был подписан мирный договор. Он отменял унизительный режим капитуляций и международный финансовый контроль над Турцией. Согласно Лозаннскому договору Турция обретала новые границы, которые включали Восточную Фракию, Измир и другие территории, отторгнутые от нее по Севрскому договору. Так Турция стала независимой державой и обрела современные очертания.

После подписания Лозаннского договора начался своеобразный обмен жителями между Грецией и Турцией. Страну покинули около 1,3 млн греков, прибыли около полумиллиона мусульман различных национальностей. Миграция происходила непросто, но улучшила греко-турецкие отношения.

29 октября 1923 года Великое национальное собрание провозгласило Турцию Республикой, избрало Кемаля-пашу первым ее президентом, выбрало правительство во главе с Исмет-пашой и объявило новой столицей освоенную ставку – Анкару. Так были сформированы основные органы нового государства.

Выбор Анкары (древнее название Анкира) в качестве столицы был продиктован многими причинами. Город располагается в центре страны, месте слияния двух рек Чубук и Анкара. Он имеет древнюю историю, здесь в XVIII–XIII веках до н. э. располагалось Великое Хеттское государство. А сам город был основан легендарным фригийским царем Мидасом в VIII веке до н. э. и вскоре превратился в важный торговый центр, откуда и происходит легенда о способности Мидаса все превращать в золото. В период римского господства город являлся столицей провинции Галатия. Именно возле этого города Тимур взял в плен Баязида Молниеносного.

Однако в 1923 году он представлял собой маленький провинциальный городок с населением 30 тысяч человек. Газета «Тайме» язвительно писала о том, что министерство иностранных дел расположено в маленьком домике, к решетке которого привязан осел или лошадь, парламент заседает в доме, не большем, чем помещение для игры в крикет, а открытые сточные канавы бегут посреди улицы. Но Стамбул являлся символом поражения Османской империи и был уязвим перед врагами, поэтому новое государство должно было иметь новую столицу. Кемаль сразу же начал отстраивать город и проложил множество железнодорожных путей в радиальных направлениях во все регионы страны.

Уже в 1927 году население города составляло 75 тысяч жителей, в 1945 году – 228 тысяч, в 1996 году – 3 миллиона, а сейчас около 3,5 миллиона жителей.

Мустафа Кемаль намерился из остатков отсталой и дряхлой империи создать динамичное, светское и современное государство. Этой высокой миссии он посвятил всю оставшуюся жизнь и как крайний максималист довел свое служение Родине до того, что вообще перестал выезжать за ее пределы.

Целью его служения было создание цивилизованного государства подобного лучшим европейским образцам. Это стало для него Ыее Яхе, он постоянно повторял: «Мы будем следовать по пути цивилизации и придем к ней… Цивилизация – такой сильный огонь, что тот, кто его игнорирует, будет сожжен и разрушен… Мы будем цивилизованными и будем гордиться этим». Поэтому, прежде всего, в 1924 году, была принята Конституция, скроенная по европейским образцам.

«Главные угрозы»

Кемаль-паша – великий полководец, привыкший к диктаторским методам руководства, перенес их в сферу управления государством. Однако, действуя решительно и твердо, он считал, что «власть не может быть основана на страхе; правление, которое поддерживают пушки, не может быть стабильным».

Впрочем, в двух случаях: в борьбе со старой болезнью – ортодоксальным исламом и новой заразой – революционным коммунизмом он нарушил свое правило, так как видел в них серьезную угрозу своим начинаниям. Он объявил им решительную борьбу, и началась она еще до его президентства. Как прагматик, он поддерживал тесные связи с коммунистической Россией, но внутри своей страны он не собирался терпеть коммунистов.

В январе 1921 года возле порта Трапезунд по его приказу была потоплена шхуна, на которой возвращались на родину из Советской России активисты коммунистической партии Турции во главе с председателем ЦК Мустафой Субхи.

Осенью 1922 года он запретил проведение съезда коммунистической партии в Анкаре, затем закрыл все ее органы печати. Многие коммунисты были заключены в тюрьму и сосланы на каторгу. Компартия была вынуждена уйти в подполье, где ее тоже не оставляли в покое. Следом он запретил и другие оппозиционные партии, заявив, что они нервировали общество безответственными иллюзиями.

В 1924 году Кемаль стал пожизненным председателем основанной им самим за год до этого Народно-республиканской партии, ставшей благодаря его усилиям ведущей и единственной легальной политической силой того периода.

3 марта 1924 года был упразднен халифат и ликвидировано министерство по делам шариата и вакуфов⁴, из Конституции убрали статью, где ислам объявлялся государственной религией, то есть Кемаль отделил церковь, а точнее – мечеть от государства, ставшего светским. Наибольшее сопротивление лаицизму – отделению религии от государства оказали дервиши – члены суфийских братств. С ними жестко расправились – закрыли их монастыри, распустили ордена, запретили им сборы, церемонии и особую одежду.

Кемаль, в принципе, не был против ислама, но он добивался его очищения от косности и противился религиозному вмешательству в политику. Поэтому был создан специальный департамент религиозных учреждений, который строго следил за деятельностью мечетей, монастырей и муфтиев, смещал и назначал имамов, муэдзинов и проповедников.

Соборная мечеть Айя-София в Стамбуле превратилась в музей. Выходным днем вместо пятницы стало воскресенье. Коран перевели на турецкий и в таком виде пытались его внедрять, но из этого ничего не вышло.

Министерство просвещения взяло под свой контроль все религиозные учебные заведения. Муллам запретили вмешиваться не только в политические дела, но и в вопросы общественной жизни. Им оставили проповедь веры, утверждение морали и чистоты помыслов. Под воздействием этих мер турецкий ислам стал обретать своеобразную форму.

Арабские страны, в течение нескольких веков находившиеся под игом Османской империи и считающие себя носителями истинного ислама, всегда недолюбливали Турцию, а после этого вообще стали видеть в ней носительницу ереси.

Реформы

Был введен европейский – григорианский календарь, международная система измерения времени и весов, а арабский алфавит заменен на латинский. (Последнее нововведение базировалось на солидарном решении делегатов съезда тюркских народов в 1926 году в Баку). Мустафа Кемаль лично обучал сограждан новому алфавиту в местах скопления народа, на площадях и в парках Стамбула. Менее чем за полгода основная масса людей освоила его. В Казахстане этот процесс затянулся: латиница была введена в 1930 году, но уже в 1940 году заменена кириллицей.

Вместо мусульманского канона введены новые правовые нормы, разработанные на основе права ряда европейских стран. Поэтому на вопрос: «Кто такой турецкий гражданин?» студенты Дикарского университета дали такой ответ: «Турецкий гражданин – это человек, который женится по швейцарскому гражданскому праву, осуждается по итальянскому уголовному кодексу, судится по германскому процессуальному кодексу, этим человеком управляют на основе французского административного права и хоронят его по канонам ислама». Повод для иронии был, эти нормы были «слеплены» довольно поспешно, порой без учета местных особенностей, но Кемаль понимал, что история дает ему очень мало времени на преобразования, и поэтому торопился.

Был издан декрет, требовавший от чиновников носить костюмы европейского образца. Подразумевалось, что остальные граждане последуют их примеру, однако этого не случилось, особенно крепко люди держались за фески⁵, презираемые Кемалем-пашой. В них он видел «символ невежества, небрежности, фанатизма, ненависти к прогрессу и цивилизации…». После этого фески официально объявили вне закона. Непослушных сурово наказывали, были даже случаи смертной казни.

Много внимания уделялось эмансипации женщин. Отменили многоженство, им дали право развода, они получили право голосовать и быть избранными в выборные органы власти, поступать в любые высшие учебные заведения, ездить вместе с мужчинами в трамваях, поездах, на палубах пароходов и паромов.

«Обычай закрывать лицо женщинам делает нашу нацию посмешищем», – сказал Мустафа Кемаль в одной из своих речей и запретил паранджу. Однако, несмотря на запрет, прекрасный пол не желал открывать свои лики. Тогда Ататюрк, по легенде, издал удивительный указ, согласно которому ношение паранджи разрешалось только… женщинам легкого поведения, и буквально на другой день мир увидел лица турчанок.

Мустафа Кемаль приобщал своих соотечественников к утонченным развлечениям. В первую годовщину республики устроили бал. Большинство из мужчин, собравшихся в зале, были офицерами, они с непривычки робели и не решались приглашать дам на танец. Те, в свою очередь, стеснялись и отвергали робкие предложения офицеров. Президент остановил оркестр и с пафосом воскликнул: «Друзья, не могу себе представить, что в целом мире найдется хоть одна женщина, способная отказаться от танца с турецким офицером. А теперь – вперед, приглашайте дам!» – и тут же сам протянул руку к стоящей рядом женщине.

Вероятно, ко всем его действиям применима фраза, сказанная относительно Петра Великого: «Он варварство устранял варварскими методами».

В 1934 году все титулы Османской империи отменили. В то время у турок, впрочем как и у казахов до середины XIX века, не было фамилий, существовали только прозвища и почетные эпитеты. Поэтому с января 1935 года ввели фамилии. Люди сами выбирали их, одни стали называться по своим профессиям – Офицер, Почтальон, Торговец, Рыбак, Пастух; другие – по устоявшимся прозвищам – Лысый, Толстый, Длинный, Пузатый; третьи придумали благообразные фамилии – Вежливый, Благородный, Честный, Добрый; четвертые имена отцов сделали своими фамилиями; пятые воспользовались официальным списком рекомендованных фамилий, где фигурировали – Настоящий турок, Большой турок, Воин, Герой и т. д. Самому Мустафе Кемалю Великое национальное собрание дало фамилию Ататюрк – Отец турок.

Реформы коснулись и турецкого языка, который был перегружен многочисленными заимствованиями из персидского и арабского языков.

После внедрения латиницы Кемаль-паша основал лингвистическое общество, которому поручил очистить и обновить язык. Подавляющее большинство арабских и персидских слов удалили, вместо них ввели слова из других тюркских языков, древних текстов, а в случаях, когда ничего подходящего не находилось, просто изобретали новые слова. Термины европейского происхождения, гораздо более чуждые, чем восточные заимствования, остались нетронутыми. Впрочем, вскоре обнаружилось, что обойтись без некоторых арабских и персидских слов, прочно вошедших в ткань языка и культуры, невозможно, поэтому их восстановили.

Поднятие национального духа

Было уделено большое внимание поднятию чувства национальной гордости. Мы уже упоминали, что понятие «турок» в самой Османской империи было второсортным, а в европейской литературе и среде оно вообще употреблялось с оттенком пренебрежения. Мустафа Кемаль дал понять, что рожденная новая нация с этим не может смириться и с пафосом произнес: «Какое счастье быть турком!» Этот вызов всколыхнул сердца всех турок и был услышан во всем мире.

Вместе с тем, в самой стране стремящейся увеличить число этих счастливцев, стала проводиться уникальная национальная политика. На заре становления республики из общего населения примерно 12,5 миллиона человек собственно турки составляли чуть больше трети. Проживающих здесь тюркоязычных азербайджанцев, туркмен, ногаев и каракалпаков сразу же записали турками. Но даже при этом почти половину населения представляли курды, арабы, греки, армяне, грузины, евреи.

Кемалисты взяли курс на ассимиляцию фактического большинства меньшинством: объявили всех проживающих в новой республике турками и установили один государственный язык – турецкий. Ататюрк не признавал ни этносов, ни классов, его лозунг: «Единый язык – единый народ – единая страна».

Позже военные даже добились внесения этих положений в Конституцию, принятую в 1983 году. Ее 66-я статья гласит: «Каждый, кто связан узами гражданства с турецким государством, – турок», а статья 42: «Никакой иной язык, кроме турецкого, не может изучаться и преподаваться в учебных заведениях в качестве родного языка».

В турецких паспортах указывается не национальность, а вера, под этим понимается, что все мусульмане страны – турки.

Согласно этой политике самое многочисленное меньшинство – курды назывались «горными турками». Но в результате многолетней борьбы за свои этнические права они добились признания.

Нынче из 70-миллионного населения Турции турки составляют 80 %, курды – 17 %, а все остальные национальности – лишь 3 %.

Кемаль Ататюрк полностью отвергал имперское наследие, требовал забыть его и строить новое будущее. Он запретил преподавать в учебных заведениях прежние курсы истории и приказал внедрить «новую» историю, разработанную по его указанию. И даже сам написал «Очерки турецкой истории».

Была придумана фантастическая «солнечная языковая теория», согласно которой все языки мира произошли от тюркского. Шумеров, хеттов, этрусков⁶ объявили турками. «Выяснилось», что китайскую и индийскую цивилизации основали различные группы турок, другая группа воспитала Европу: «Эти мигранты (турки) превосходили народы Европы в искусствах и знаниях, спасли европейцев от пещерной жизни и поставили их на путь умственного развития». С помощью таких мифов Ататюрк пытался укрепить гордость турок и поднять их национальный дух.

Однако, вознося турецкую нацию, создавая новую патриотическую элиту и очищая ислам, Кемаль был противником национальной, кастовой и религиозной вражды. Поэтому этнические репрессии в отношении армян и греков считал безумным варварством.

И рынок, и план

Ататюрк придавал огромное значение выработке эффективной экономической стратегии страны. С целью обозначения ее общих контуров он 17 февраля 1923 года созвал в Измире Экономический конгресс, в котором участвовали 934 делегата – представители всех слоев населения.

Основная мысль вступительной речи вождя – единственным прочным фундаментом независимости и суверенитета страны является сильная экономика. Поэтому турецкая нация должна сменить ориентиры. «Те, кто воюет с мечом, в конце концов терпят поражение от тех, кто воюет сохой, – сказал он. – Соха – вот наше перо, которым мы будем писать национальную историю…» Эти слова особенно убедительно звучали из уст знаменитого военачальника.

Конгресс поставил задачу перехода от мелкого производства к крупным предприятиям, быстрейшего создания тех отраслей промышленности, для которых имелось местное сырье, ускоренного строительства широкой сети железных дорог и автомобильных путей. Был взят курс на механизацию сельского хозяйства и развитие банковского сектора.

Поначалу этот курс проводился в рамках традиционной для капиталистических стран рыночной экономики. Но первый же опыт показал, что такая модель в чистом виде в Турции не работает. Буржуазия сразу же устремилась в торговлю, в первую очередь сырьевыми ресурсами, строительство домов, спекуляцию. Бизнесменов интересовала только их прибыль, причем большая и скорая, и они ни перед чем не останавливались для достижения этого. Они отказывались вкладывать деньги в промышленность, в производство, их мало интересовали государственные интересы. Тогда Кемаль Ататюрк перешел к жесткой политике государственного регулирования экономики, во многом напоминавшую плановую экономику СССР и получившую название «этатизм».

Правительство составило долгосрочные планы индустриализации страны, национализировало значительную часть промышленности и транспорта, создало два государственных банка «Сумербанк» и «Этибанк», которые инвестировали и контролировали деятельность предприятий, запретило операции с иностранной валютой внутри страны, установило квоты на импорт, повысило ввозные пошлины, открыло свои рынки для иностранных инвесторов.

Приведем один из оригинальных примеров поощрения развития местной легкой промышленности. По закону, государственные служащие и, естественно, работники соответствующих предприятий обязаны были носить одежду местного производства из тканей отечественного происхождения, даже если она была дороже, чем импортная. Разница в цене им возмещалась.

Когда грянул мировой экономический кризис 30-х годов прошлого века, турецкая экономика, конечно, испытала определенные затруднения, но, тем не менее, поднималась вверх. По темпам промышленного развития она тогда занимала третье место в мире. Совсем неплохо для молодого государства, особенно на фоне всеобщего хаоса.

Ататюрк многое сделал для формирования национальной буржуазии. Когда он пришел к власти, основные промышленные отрасли и торговля в стране находились под контролем греков, армян и евреев. Подобное положение имело две причины. Первая – турки, впрочем, как и тюрки в своем большинстве, с неохотой занимались бизнесом, а торговли вообще избегали. Вторая – в империи в довольно многочисленную армию брали только мусульман. Зато немусульмане платили большие налоги, поэтому, чтобы выплатить их, они занимались предпринимательской деятельностью. Президент решил по-своему приобщить турок к серьезному занятию бизнесом. Отобрав группу мелких турецких предпринимателей, у которых чувствовалась коммерческая жилка, он предоставил им различные льготы, беспроцентные кредиты и выгодные государственные заказы. Им отдали предприятия, технику и производственные помещения представителей национальных меньшинств, прежде всего греков и армян, бежавших из страны. Вызвав к себе наиболее крупных греческих, армянских и еврейских бизнесменов, которые предпочли остаться, Кемаль призвал их поделиться с турками не только секретами предпринимательского искусства, но и взять их к себе в долю. Причем он дал понять, что о степени выполнения своего указания он будет судить по тому, насколько успешными окажутся их турецкие подопечные. Эти господа, понимая, с кем они имеют дело, постарались сделать все для безукоснительного выполнения таких указаний. Ататюрк пригласил в страну много разных специалистов из Франции, Германии, СССР, которые обучали турецкие кадры. Вследствие этого формирование турецкой менеджерской и бизнес-элиты стало продвигаться вперед стремительными шагами.

Кемаль Ататюрк после своего первого президентского срока еще трижды, в 1927, 1931 и 1935 годах, избирался на этот пост.

Как правитель, он порой в силу чрезвычайных обстоятельств бывал беспощаден, но великий английский писатель Уильям Голдинг в своей повести «Чрезвычайный посол» показал, что сильный человек склонен к диктаторству, но упаси Бог от слабого правителя, который наверняка станет кровавым тираном.

Под руководством Ататюрка Турция получила широкое международное признание, в 1932 году ее приняли вЛигу наций, онаулучшила отношения со всеми своими соседями, в первую очередь с бывшими врагами – Грецией и Россией (СССР). Она стала играть ведущую роль в Балканской Антанте, состоящей из Греции, Румынии, Турции и Югославии. Летом 1936 года в Монрё (Швейцария) была подписана новая конвенция по проливам Босфор и Дарданеллы, где полный контроль над ними передавался Турции. В 1937 году она заключила Саадабадский пакт с Ираном, Ираком и Афганистаном. В 1938 году спорная с Сирией провинция Александретта вначале попала под совместное турецко-французское управление, а уже через год вошла в состав Турции.

Так Турция превратилась в сильное и независимое государство, а мир признал в Ататюрке великого полководца, смелого реформатора и мудрого государственного деятеля.

Частная жизнь

Его личная жизнь отличалась заметным своеобразием. Ататюрк много читал и потому собрал богатейшую библиотеку, в которой были книги великих классиков, философские труды и научные издания. Он любил природу и часто выезжал на своем коне Сакарья в сопровождении пса по кличке Фокс. В спорте он предпочитал плавание, любил играть в нарды и бильярд.

В семейной жизни он был не очень счастлив. Он женился поздно, в возрасте почти 42 лет, на Латифе Ушаклыгиль, работавшей у него секретарем. Поначалу они не расставались, молодая жена сопровождала своего знаменитого мужа почти во всех его поездках по стране. Однако через два с половиной года брак вдруг неожиданно распался. О причинах этого явления они предпочли умолчать. Родных детей у Мустафы Кемаля не было, зато он взял семь приемных дочерей, одного сына и двух сирот на попечение. Всем им он дал хорошее воспитание и образование. Его приемные дети любили его как родного отца и стали достойными гражданами государства, которое он построил, в том числе и для них.

У Кемаля Ататюрка были и ярко выраженные человеческие слабости. Он обладал вспыльчивым, неуживчивым и ревнивым характером. Он не любил отчима и однажды не только выгнал его из дома, но даже чуть не убил, к счастью, не мог найти пистолет. Пасынок успокоился лишь тогда, когда сестра отчима стала его любовницей.

Кемаль любил веселое общество и женщин, шумные застолья, устраиваемые им, были предметом бесчисленных сплетен. Он пил, причем очень много. И порой вел себя непотребно, он мог на балу крепко поцеловать дочь французского посла, сорвать феску с египетского дипломата, а итальянскому послу совсем недипломатично указать на дверь.

Он верил в свое мессианство и публично заявлял, подобно Людовику XIV: «Турция – это я! Убить меня – значит убить Турцию!»

Вместе с тем он обладал удивительной самоиронией. Один французский журналист саркастически написал: «Турцией правят один пьяница (президент), один глухой (премьер-министр) и 300 глухонемых (депутаты)». Кемаль возмутился и попросил передать этому писаке, что Турцией правит только один пьяница.

Все его выходки можно объяснить только тем, что его колоссальная энергия не могла найти себе выхода. Он жаловался своему секретарю: «Мне скучно до слез… Я выполняю свою работу за один час!» А речь шла об огромной работе, проводимой им во всех государственных и общественных сферах. Поэтому, зная масштаб его деяний, государственные деятели многих стран прощали ему эти «шалости», а народ безмерно его любил, несмотря ни на что.

С середины 1936 года здоровье Ататюрка стало ухудшаться. Его огромная работоспособность стала ниже, стала ухудшаться память. В марте 1938 года врачи поставили диагноз – цирроз печени, это был приговор. 10 ноября, в 9 часов 5 минут 1938 года, в своем дворце Долмабахче Отец турок скончался. Все свое имущество он завещал своей партии. 21 ноября 1938 года его временно похоронили у здания Анкарского этнографического музея. После завершения строительства мавзолея «Аныт кабир», через 15 лет, 10 ноября 1953 года, его тело с большими почестями было перенесено туда. Здесь величайший из тюрок нашел вечный покой.