Текст книги "Девушка с телеэкрана"

Глава 10

Вечер постепенно сменяла ночь. Эви лежала, прижавшись к Джеку, на узкой односпальной кровати. Прошло несколько часов, а он все еще оставался рядом.

Днем, направляясь к ее двери, он был уверен, что его влечет только секс. После восхитительной, несмотря на условия, ночи рядом с Эви у него осталось ощущение незавершенности чего-то очень важного. Казалось, удивительным изучать друг друга, настраиваться на общую волну, когда дурманят свежий, прохладный воздух и зеленые ароматы леса, а звуки ночи настраивают на романтический лад. Он спрашивал себя: почему не может отпустить ее, противостоять желанию прикоснуться к ней?

Сейчас он чувствовал ее теплое дыхание, пальцы перебирали пушистые волосы, и Джек все яснее осознавал, что этого ему недостаточно. Он был уверен, что сможет встать и уйти, но теперь понимал, что, предложи ему судьба любое место во Вселенной, он предпочел бы остаться здесь.

Волосы ее переливались в свете тусклой лампы на прикроватной тумбочке. Обычно у него не возникало желания остаться рядом с женщиной, каким бы прекрасным ни было проведенное с ней время. После армии у него несколько раз случались связи, но короткие, ничего для него не значащие, ему не составляло труда уйти и забыть. Такие отношения не трогали душу, он слишком дорожил своим жизненным укладом, чтобы впускать кого-то в свой мир, поэтому держал дистанцию.

– Не думала, что увижу тебя снова, – прошептала Эви. – Может, только по телевизору.

Он наклонил голову и посмотрел на золотистую макушку:

– Спасибо.

– За что?

– За твою заключительную речь. За то, что отметила важность курса для детей.

Он произнес это спокойно, пожалуй, немного равнодушно.

– Пожалуйста. Я подумала, что обязана это сделать. Исправить свою ошибку, вернуть тебе доброе имя.

– Тогда в лесу я вел себя так… Потому что хотел, чтобы ты поняла… Но сделал все неправильно. Я думал, ты уже создала для себя картину происходящего, а я должен был тебя остановить.

Эви приподнялась на локте.

– У меня нет огромного послужного списка, если говорить об отношениях с мужчинами. Люди думают, что в моей постели оказывается каждый, с кем я разговариваю на вечеринке более пяти минут. На следующее утро я читаю в газете о том, что у нас роман. – Она опустила голову ему на грудь и положила руку под подбородок. – Я никогда не пыталась остановить сплетников. Честер постоянно твердит, словно мантру, что плохой рекламы не бывает. Продолжительных отношений было всего несколько. – Лицо ее стало задумчивым. – Начиналось очень красиво, я думала, что на этот раз нашла свою любовь, много позже понимала, насколько мужчины могут быть корыстны. Они все добивались популярности и мечтали попасть в шоу, появляться со мной на вечеринках и завязать нужные знакомства. – Она помолчала. – Вот так. Когда они понимали, что я не люблю тусовки и не так часто появляюсь в клубах, теряли ко мне интерес.

Она прикоснулась губами к его груди, и тело вновь отреагировало возрастающим желанием.

– Поверь, я не рассказываю об этом всем подряд. Просто раньше не встречала такого, как ты. Роскошная женщина на экране была тебе неприятна, а перепачканная грязью и вонючая привлекла внимание.

Джек усмехнулся:

– Ты никогда не была вонючей.

Эви улыбнулась:

– Мне очень приятно, что тебе захотелось узнать, какая я на самом деле. Кажется, я всю жизнь играла роль. В школе, куда меня отправили после смерти мамы, вела себя так, словно стала другим человеком. И знаешь, это помогало. Я спрятала тоску за маской непослушной девчонки, которая, смеясь, готова идти на любые безумства. Впервые в жизни кто-то посчитал меня крутой. У меня появилось много друзей, я стала центром внимания.

Она села и повернулась к потемневшему окну. Ветер носился по улице, кружил между автомобилями на стоянке, дождь барабанил по стеклам.

– Не могу сказать, что мне очень нравился тот образ бесшабашной девчонки. Кто бы мог подумать тогда, что и в двадцать пять я не смогу быть самой собой. Только сейчас образ поменялся, и я стала богатой принцессой. – Эви поежилась. – Тем утром я подумала, что ты такой же, как остальные мужчины в моей жизни.

Джек поднялся и обнял ее за талию.

– Поверь, это никак не связано с твоим экранным образом. Ты ведь все мне объяснила, и я понял. Я сам это видел. Когда включается камера, меняются даже твои интонации, ты ведешь себя совсем по-другому. Со мной ты была не такой. Дело в том, что я стараюсь не привязываться к людям. И не люблю говорить о себе.

– Я это поняла. Ты бы знал, сколько часов я провела у компьютера, пытаясь найти о тебе хоть что-то, помимо того, что пишут в газетах. Ты всегда говорил только о своей работе.

– Я делал это намеренно.

– Почему? Тебе есть что скрывать?

Она специально произнесла эти слова шутливым тоном, надеясь, что сможет таким образом пробить стену, но выражение лица Джека стало жестче.

– В чем дело?

Внезапно смутившись, она натянула на себя простыню.

– Помнишь, ты рассказывала о том, как вела себя в школе? Как хотела стать своей для одноклассников.

Она кивнула.

– Со мной было то же самое.

– Правда?

– Я не о шикарной школе, а о давлении со стороны сверстников. Подростку необходимо стать частью коллектива, каким бы он ни был. Моя школа была ужасна, настоящий ад. Представь, что может быть, если в жизни подростка нет авторитетов, примера для подражания, лишь разнузданная толпа таких же никому не нужных детей. Денег у меня никогда не было. Мама могла только прокормить нас, на большее рассчитывать не приходилось.

Джек почувствовал, что краснеет. Так случалось каждый раз, когда он вспоминал о бесцельном болтании по улицам, в то время как мама убивалась на трех работах, чтобы как-то прокормить семью.

– Должно быть, тебе приходилось очень тяжело. – Эви положила ладонь ему на руку.

Джек поднял глаза к потолку с облупившейся штукатуркой. Ему было приятно ее внимание.

– Кончилось тем, что я попал в плохую компанию и влез в неприятности.

– Неприятности?

Джек выдохнул:

– Вандализм. Кража машин. Это трамплин для более серьезных проблем.

Эви сидела не шевелясь, хотя он полагал, что она захочет пройти в ванную, не пожелает в такой момент быть с ним рядом.

– Я обязательно попал бы в полицию, вопрос времени. Однажды мы подожгли машину, и половину моих приятелей арестовали. Если бы появились доказательства моей причастности, я бы оказался рядом с ними. Полицейские пришли к нам домой и до ужаса напугали мать. Тогда вмешался дед. Устроил мне выволочку за то, во что я превратил свою жизнь, сказал, что мне надо учиться ответственности, заботиться о матери и сестре.

– И что было дальше? Ты смог разобраться с полицией?

– Да, в некотором смысле. Я поступил не совсем так, как советовал дед.

– И что это значит?

– Ушел в армию. Сбежал из этого ада. Таким образом, моя жизнь кардинально изменилась.

Эви понимающе кивнула:

– Я читала о твоих заслугах в армии. Впечатляет.

Джек грустно усмехнулся и покачал головой.

– Да, но я тогда забыл об ответственности за маму и сестру.

– Как это?

Джек отвернулся, но затылком ощущал требовательный взгляд голубых глаз.

– Дед хотел, чтобы я нашел работу, порвал с дружками, помогал семье, остался в Лондоне. Но я испугался, что не хватит сил пойти против ребят, которых считал друзьями. Поступил как законченный эгоист.

– С чего ты вдруг решил, что уйти в армию – значит поступить эгоистично?

– Ты не поймешь. Просто решил все бросить и начать новую жизнь, вместо того чтобы попытаться наладить старую. Я оставил маму и Хелен в нищете. Ничего не сделал, чтобы мама не работала в трех местах, а у Хелен появилась надежда на лучшее будущее. Хуже всего, я просто поставил их перед фактом. В армии нашел все то, чего мне так не хватало, и это стало для меня откровением. Тренировки, жесткая система, иерархия, видимый результат. Мне нравилось, что у меня появилась возможность улучшить физическую форму. Именно об этом я и мечтал.

– Не понимаю, почему тебя мучает чувство вины? Уверена, твоя семья гордится тобой, тем, как ты смог организовать свою жизнь, защищал людей. Это точно. Ведь я испытываю такие же чувства к Уиллу. Для него армия – это все. Его предназначение. Не сомневаюсь, твоя сестра думает так же.

– С твоим братом все по-другому. – Она смотрела на ситуацию со своей точки зрения. В ее семье все мужчины были военными, поэтому Уилл сразу после школы отправился в Сандхерст. Ей не понять, насколько различны их ситуации. – Он ушел в армию, а тебя оставил в собственной квартире на попечение трастового фонда. Хелен же осталась ни с чем. Со временем мы даже перестали поддерживать связь. Я почти не писал и не получал писем. Совсем не звонил. Самое ужасное, я не сразу осознал, что потерял связь с семьей, занятый собственными делами. Серьезность положения я ощутил лишь тогда, когда позвонила мама и сообщила, что Хелен в больнице. Передозировка.

– Она пыталась покончить с собой? О, Джек.

Он отреагировал так же, когда услышал.

– Нет, Эви. Передозировка наркотиками. Она была наркоманкой, дилером один из моих так называемых приятелей. А меня не было рядом, я не смог ее остановить.

Эви нахмурилась и опустила голову. Теперь все становилось ясно.

– Поэтому ты занялся благотворительной деятельностью, чтобы помочь наркоманам?

Джек кивнул.

– Меня не было рядом, когда я так был нужен сестре. Я сразу же демобилизовался и решил, что буду устраивать свою жизнь дома. Поместил Хелен в реабилитационную клинику. Словом, сделал все, что должен был сделать много месяцев назад, если бы не был так увлечен собой. Решение организовать курс для детей пришло много позже, после того как телевизионщики заинтересовались моим курсом выживания для взрослых. Я подумал, что такое занятие могло бы стать спасением для многих ребят, без дела болтающихся на улице.

Он с трудом поднял голову и посмотрел на Эви.

– Со мной лучше не связывать свою жизнь. Я не смог позаботиться о самом дорогом мне человеке. Я эгоист. Теперь полностью погружен в работу, чтобы хоть как-то загладить свою вину. Ты заслуживаешь, чтобы рядом был мужчина, для которого ты стояла бы на первом месте. Боюсь, не смогу тебе этого дать.

Эви даже не шелохнулась. Неужели она не слышала, что он сказал? Вместо этого она потянулась к нему и поцеловала. В ее движениях было столько нежности, что по коже пробежали мурашки.

– Ты не должен винить себя за то, что Хелен стала наркоманкой. Тебя даже рядом не было. Мы все совершали ошибки в прошлом. Посмотри, например, на меня. Ты думаешь, что можешь контролировать поведение ближнего, а при этом не можешь уследить за собой? Почему ты уверен, что с ней не произошло бы то же самое, если бы ты жил дома?

– Не произошло бы, – сердито бросил Джек. – Я бы следил за ней.

По его тону Эви поняла, что он не вполне в этом уверен. В груди потеплело от нежности, ее охватила радость оттого, что она не ошиблась: он отличается от тех, кто встречался на ее пути прежде. Вот и ее пытается защитить, хотя весьма странным способом. Становилось ясно, почему Джек почти не дает интервью и старается избегать вопросов о прошлом и личной жизни.

– И поэтому ты категорически настроен против личной жизни?

Джек помедлил и кивнул:

– Не хочу, чтобы все повторилось.

Ее тронуло его огромное чувство ответственности за сестру. Ах, если бы кто-то думал так о ней. Такой чертой характера Джека невозможно не восхищаться.

– Меньше всего мне хочется, чтобы были обнародованы некоторые факты из жизни Хелен. Сейчас у нее все хорошо. Она учится в колледже. А я стараюсь держать журналистов и людей из мира телевидения подальше от своей семьи.

– Меня ты тоже к ним причисляешь?

– Для меня ты скорее в серой зоне. – На его губах появилась улыбка, и Эви вздохнула с облегчением. – Откровенно говоря, я ожидал, что ты спрячешься, засунешь голову в песок.

Она улыбнулась:

– Я никуда не уйду. По крайней мере, до завтра. Я улетаю из Инвернесса, так что скоро избавлю тебя от своего присутствия.

Джек прикоснулся к ее щеке.

– А мне очень приятно твое присутствие.

Глава 11

Через три недели после злополучных выходных в Шотландском нагорье зрители с восторгом принимали новый выпуск шоу. Опасения, что интерес к ней Джека будет падать пропорционально времени, проводимому порознь, не оправдались. Работа по организации курсов для детей вышла на новый виток, но он обязательно звонил ей, когда обещал, и отправлял сообщения. На свидания тоже являлся с неизменной точностью. Этим он напоминал ей отца и брата, видимо, у военных привычка к пунктуальности укоренялась с первых дней службы.

Однако в Джеке ее это не раздражало, скорее наоборот. Она чувствовала, что на него можно положиться. Согласилась с его предложением держать их отношения в тайне. Как она могла отказаться после того, что он рассказал ей о Хелен? Интерес к шоу неуклонно возрастал, и она была готова сделать все, чтобы секреты его сестры не попали в прессу.

Порой Эви охватывали сомнения, казалось, Джек не столько хочет скрыть неприглядные факты из жизни сестры, сколько связь с ней. В конце концов, Хелен попала в больницу много лет назад, сейчас ее жизнь налажена, как и жизнь ее матери, кроме того, со временем переживания и негативные эмоции ослабевают. Стоило подобным мыслям зависнуть в голове, Эви старалась затолкать их глубже.

Может, Джек уверен, что отношения их недолговечны, и не желает оповещать публику о том, что скоро закончится?

Он провел в ее квартире в Челси уже три ночи подряд. Они наслаждались обществом друг друга, даже не выходили перекусить, предпочитали пользоваться доставкой на дом. Он никогда в жизни не чувствовал себя так спокойно. А как приятно было делиться с кем-то своими мыслями и планами и встречать понимание и поддержку. Сейчас он не представлял, как несколько лет мог жить в добровольной изоляции. Эви хотелось многое рассказать, она, как никто, умела слушать.

Все шло замечательно.

Телефон зазвонил, когда она проходила мимо по коридору. Она ответила, и он заметил, как опустились ее плечи, потом она отвернулась к стене и взъерошила волосы. Расстояние между ними было слишком велико, Джек не мог слышать, о чем идет речь, лишь отметил, что отвечает она коротко и резко. Разговор продлился не более двух минут, затем Эви положила трубку и подошла к нему, нервно кусая ногти.

– Кто звонил?

– Отец.

Она развернулась и направилась в гостиную. Джек следом. С задумчивым выражением лица она опустилась на диван.

– Только не говори мне, что ты хочешь нас познакомить, – попытался он шуткой разрядить обстановку.

– Он звонил сообщить, что еще три недели проведет во Франции. Это он называет «побег от папарацци». Сказал, что решил предупредить на всякий случай, чтобы у меня не испортилось настроение, если я решу вдруг приехать.

Голос был пропитан сарказмом, но Джек уже достаточно хорошо знал ее, чтобы понять истинные чувства. Он обнял ее за плечи и посмотрел в непроницаемое лицо.

Темно-розовый диван, мягкий и невероятно удобный, на стене огромный телевизор. Теперь Джек понимал: она не лукавила, говоря о том, что любит проводить время дома, смотреть телевизор, читать, слушать музыку, иногда что-то готовить или заказывать еду в ближайших ресторанчиках. Маску завсегдатая вечеринок она надевала лишь перед выходом из квартиры.

– Ну, парни обычно не спешат знакомиться с отцом девушки. Между отцами и мужьями всегда присутствует некоторая антипатия. Знаешь, папы, как правило, думают, что ни один из мужчин не достоин их замечательной дочурки.

Эви улыбнулась и поцеловала его в губы.

– Ты ошибаешься насчет моего отца. Он будет от тебя в восторге. Ты занимаешься делом, которое в моей семье считается почетным. И ему нравятся твои программы. Расстроить может только то, что там появилась я.

– Между вами всегда были такие напряженные отношения? – осторожно спросил Джек. – Помню, ты говорила, что во время твоего обучения в школе он нечасто появлялся.

– Он приезжал только тогда, когда на меня жаловались учителя.

– А в раннем детстве? Например, когда вы ходили в поход?

– Тогда все было иначе. Тогда была жива мама. – Эви откинулась на подушки дивана и подняла голову к потолку. – Жаль, нельзя нарисовать линию на песке, отчеркнуть прошлое и настоящее.

Он невольно задумался о своей маме и Хелен.

– Какой она была?

Эви задумалась.

– У нее на все хватало времени и сил, она все держала под контролем, у отца так не получалось. Она настояла, чтобы мы с Уиллом ходили в обычную школу в деревне, играли с простыми детьми. Устраивала семейные праздники и совместные поездки. Когда отец был свободен, мы уезжали куда-то на день или два, это было здорово. – Она грустно улыбнулась и посмотрела на свои руки. – Мама погибла в автокатастрофе. Все произошло так неожиданно. Отец сразу установил в доме армейские порядки. Сделал все, чтобы полностью изменить нашу жизнь. Новые школы, новая прислуга, воспитатели. Всячески старался не впустить в дом скорбь. Возможно, он полагал, что так будет лучше для нас с Уиллом, но перемены были такими скорыми и радикальными, что мы долго не могли оправиться от шока. Мне потребовались годы, чтобы все осознать и решиться жить отдельно.

– Скорее всего, он поступил так, потому что не знал, какой еще найти выход. Я не стремлюсь его оправдать, но армия приучает человека мыслить по-другому: он отвыкает жить эмоциями и чувствами. Там все подчиняются приказу, это единственный способ поддерживать порядок.

Эви внимательно посмотрела на него и, казалось, задумалась над этими словами.

– Дело не только в этом, все намного сложнее.

– В каком смысле?

Она выдохнула и решилась:

– Когда мне было пятнадцать, он в очередной раз приехал в школу, когда я кое-что натворила. Тогда я не видела другого способа привлечь к себе его внимание. Думаю, если бы я не разозлила его больше обычного, он не решился бы признаться.

– Признаться? В чем?

Она сглотнула и откашлялась.

– Он не мой настоящий отец.

Глаза Джека сверкнули от удивления.

Эви опустила веки, впервые озвучив это.

– Я не настоящая Стэвентон-Линч. Детали мне неизвестны. Отец ничего не рассказал, а спросить не у кого. Мама дружила с отцом с детства, они вместе учились в школе, в университете. В какой-то момент мама отдалилась от него, у нее завязался роман с одним парнем. Когда она обнаружила, что беременна, ее друг исчез, а отец оказался рядом и поддерживал. Ребенка, то есть меня, он признал своим.

– Невероятно, – потрясенно произнес Джек.

– Да уж.

– И отец относился к тебе как к родной?

Эви кивнула:

– Пока мама была жива. После ее смерти он дал мне понять, что вел себя так только ради нее, а не из-за любви ко мне. Вспоминая прошлое, я обращаю внимание на то, как все изменилось, когда мамы не стало. Отец резко отдалился от меня. – Она задумалась о прошлом. От этих мыслей всякий раз сжимало горло и становилось трудно дышать. – Тогда я не могла понять, в чем причина. Потом много лет пыталась привлечь его внимание, мне было все равно, что делать, лишь бы он посмотрел на меня как раньше. Конечно, я ничего не добилась. В тот день в школе он пообещал продолжать меня обеспечивать в память о матери. Я останусь Стэвентон-Линч, правда останется тайной. – Она повернулась к нему и с тревогой заглянула в глаза. – Джек, об этом никому не известно. Даже моему брату. Умоляю, не рассказывай никому.

– А как же твой родной отец?

При этой мысли на глаза навернулись слезы.

– Он бросил маму до моего рождения и больше никогда не пытался с ней увидеться. С Джоном Стэвентоном-Линчем меня объединяет любовь к одной женщине. Мы и сейчас ее любим. Больше у нас нет ничего общего. То, что он делает сейчас для меня, все ради нее. Мне бы очень хотелось, чтобы и меня кто-то так любил.

Каждое ее слово отдавалось болью в сердце Джека.

– Когда начала сниматься в «Мисс Найтсбридж», я не могла поверить, что мною может восторгаться столько людей. – Эви улыбнулась своим воспоминаниям. – Сейчас одобрение публики значит для меня так мало, что я поражаюсь, как этот восторг мог вскружить голову. Я легко поддавалась на лесть и комплименты, встречалась с мужчинами, которым была совсем неинтересна. И вот в моей жизни появился ты.

Джек обнял ее и прижал к себе. Теперь ясно, что ее бравада всего лишь маска, способ защититься от мира. Приятно, что Эви доверяла ему настолько, что во всем призналась.

– Девушка, которую я впервые увидел в офисе, была именно такой, как красотка на экране. Порой человек невольно стремится быть таким, каким его хотят видеть. – Он погладил ее по голове. – Скажи, почему тебя так беспокоит, что о тебе подумают люди?

– Понимаю, это глупо. Но мой рациональный ум подсказывает: так надо. Я ведь не законченная идиотка и всегда жила в достатке. – Она окинула взглядом комнату. – Но с той поры, как не стало мамы, меня никто не любил, даже не испытывал симпатию.

Эви отодвинулась от него на край дивана, упершись локтями в колени. Джек опустился на пол перед ней.

– Ты удивительная. Прекрасная, вне зависимости от событий прошлого и настоящего.

Она нахмурилась и отвернулась.

– Я никогда не встречал человека, которого бы волновало, что о нем подумают другие. Да, все люди испытывают желание нравиться. Черт, я тоже в школе думал только об этом. Однако это не должно изменить твою личность. Не стоит жить ради одобрения прессы, меня или кого-то еще.

Он взял ее лицо в ладони и заставил посмотреть на себя. Она положила руки ему на плечи и скользнула с дивана на пол.

Они лежали на полу, на тонком ковре и чувствовали себя очень комфортно. Наслаждались друг другом. Пожалуй, впервые в жизни Эви ощутила чью-то поддержку, почувствовала рядом сильное плечо, на которое можно опереться. Кроме того, было невероятно приятно быть самой собой. Интересно, Джек понимает, как много для нее значит?

Их близость была нежной и неторопливой, словно оба боялись пропустить нечто важное.

Джек впервые поймал себя на мысли, что рад тому, что их встреча не стала единственной. Хотя сначала относился к произошедшему несерьезно. Теперь же ему не хотелось расставаться с ней, казалось немыслимым находиться где-то в другом месте, вдали от нее. От глубины чувств перехватывало дыхание. Иной раз возникали мысли, зовущие вдаль, в Шотландию, но внутренний голос призывал остаться рядом с ней.

Их обнаженные тела соприкасались. Джек приподнялся, чтобы заглянуть в ее голубые глаза, и сердце вновь сжалось. В каждом ее движении, стремлении ему навстречу он видел, что значит для нее. Сил отрицать очевидное не осталось, и он отдался наслаждению, удовольствию не столько физическому, сколь эмоциональному, не желая терять ни секунды драгоценного времени.

– Прошу прощения, ты понимаешь, какую совершаешь ошибку?

Честер с шумом опустил чашку латте на блюдце и подался вперед, вскинув брови так высоко, что они почти исчезли под идеальной челкой.

– Твое нежелание подписывать контракт на продолжение съемок в «Мисс Найтсбридж» просто безумие. – Он делано рассмеялся. – Это сравнимо с карьерным самоубийством.

Эви молча сделала глоток кофе.

– Я не говорила, что не хочу его подписывать, просто прошу тебя как моего агента, – она подчеркнула последнее слово, чтобы дать понять, кто из них кому платит, – добиться для меня отсрочки в принятии решения. – Она перевела дыхание. – Мне нужно кое-что обдумать.

Откровенно говоря, после перерыва в съемках и нескольких недель с Джеком она не могла думать о работе.

– Скажи на милость, о чем тут думать? После твоего клеветнического высказывания не пристало так себя вести. – Он поднял руку, когда понял, что она хочет что-то сказать. – Ладно, допустим, ты не можешь сейчас дать ответ компании, но скажи, что за важные вопросы тебе надо обдумать? Что может быть важнее шоу?

– Я много времени провожу с Джеком Трентом. После съемок мы очень сблизились.

Глаза Честера стали такими огромными, что, казалось, заняли все лицо.

– Стоп. Подожди. Ты хочешь сказать, что у тебя роман с Джеком Трентом?

Эви пожала плечами и смущенно улыбнулась:

– Что-то в этом роде.

С шумом отодвинув стул, Честер встал и пересел на диван к Эви. Положив руку ей на плечо, прижал ее к себе.

– Почему ты не сказала мне раньше?

– Не хотела, чтобы об этом кто-то знал. Джек запускает новый проект. Я боялась, что огласка может ему помешать. Ты же знаешь, он не любит публичности.

Несколько недель, проведенных вместе, были так прекрасны, что она не хотела давать повод все разрушить. Кроме того, надо подготовить Джека к тому, что она согласна пойти на компромисс ради сохранения отношений. Идея уйти, пусть на время, из проекта показалась ей весьма привлекательной. Она будет проводить большую часть времени с ним, не придется играть роль, можно побыть самой собой. Честер поднял руки:

– Все ясно. Мне не раз приходилось уворачиваться в быстрых водах современного шоу-бизнеса, могу сделать это еще раз и для вас с Джеком.

– Правда?

– Милочка, разве я когда-то тебя подводил? Ты же знаешь, что можешь доверять мне во всем, что касается карьеры. А теперь давай выпьем еще кофе, и ты мне все расскажешь.

Он вскинул руку, подзывая официантку.

Эви сидела в оранжевом кресле для грима, мастер наносила на ее лицо пудру огромной пушистой кисточкой. Она старалась не обращать внимания на сидящего рядом Джека, над лицом которого слишком долго колдовал другой гример. Джек не реагировал на ее присутствие, вел себя так, словно рядом чужой человек. Лицо его походило на каменную маску. Красные плакаты с рекламой нового шоу «Горячий завтрак» были расклеены повсюду, куда ни бросишь взгляд. Всего через несколько минут они будут в эфире.

И все же Эви не выдержала.

– Ты мог бы проявить и больше энтузиазма, – заметила она сквозь зубы. – Честеру удалось добиться интервью на тему твоих курсов для детей, все идет прекрасно, а у тебя такое лицо, будто идешь на виселицу. Не забывай, ты публичная личность.

После ее разговора с Честером агент сделал несколько удачных ходов для рекламы курсов. После участия в его шоу Эви ощутила некоторую причастность к этому важному делу.

– Ты же знаешь, как я отношусь к таким вещам, – не поворачивая головы, ответил Джек.

Перед интервью в программу запустили ролик об участии Эви в выпуске шоу Джека и несколько кадров о том, как препятствия преодолевают одиннадцатилетние мальчишки и девчонки.

На экране появилась ведущая.

– После успеха своего шоу Джек Трент выступил с новой инициативой и решил организовать курсы выживания в школах. Похоже, детям будет очень весело. – Короткий смешок. – Что ж, узнаем подробности от него самого.

Эви смотрела на экран монитора. Камера снимала лицо Джека крупным планом. Он говорил очень увлеченно, казалось, в этой жизни его больше ничто не волнует так, как новое дело. Блондинка-ведущая наклонилась к нему и улыбнулась. Эви внезапно почувствовала раздражение. Конечно, женщины с ним кокетничают, ведь никто не знает, что он ее мужчина.

– Что скажете вы, Эви? Ведь вы испытали все на себе. Телезрителям наверняка не терпится узнать все из первых уст.

Эви улыбнулась, довольная тем, что сможет во всеуслышание похвалить Джека.

– Не скрою, было непросто. Но и невероятно увлекательно. – Скрывать правду оказалось легко. Особенно когда о ней даже страшно подумать. – Мы привыкли жить в мире высоких технологий: компьютеры, телевидение, всевозможные приспособления. Все это здорово, но надо иногда и забыть об этом, насладиться отдыхом на свежем воздухе. Поверьте, это здорово. Сначала трудно, но очень полезно и познавательно. Мне удалось справиться со всеми трудностями в основном благодаря помощи Джека.

Она повернулась и улыбнулась ему.

Ведущая подалась вперед.

– Должно быть, ему было приятно тебе помогать. Кажется, вы очень сблизились. – Она с усмешкой оглядела их обоих. – Сейчас на эту тему ходит немало слухов.

Она хитро улыбнулась, когда на экране появился снимок, где Эви сидит рядом с Джеком, положив голову ему на плечо после того, как выбралась на берег из ледяной реки.

Эви сделала над собой усилие и растянула губы в улыбке. Сейчас мнение зрителей будет зависеть от ее реакции. Появилась прекрасная возможность. Весь мир уже считает их парой, остается только все подтвердить. Она молчала, ожидая, что Джек возьмет это на себя, рассмеется и подтвердит слухи. Оператор взял их лица крупным планом.

– Эта фотография сделана после очень сложной переправы через реку, – хмуро прокомментировал он. Выпрямился и расправил плечи, всем своим видом демонстрируя готовность обороняться.

– Так, значит, слухи ложны и вы не вместе? – настаивала ведущая.

– Между нами совершенно точно ничего нет, – заявил Джек. – Просто мы работали вместе. У нас приятельские отношения, поскольку мы продолжаем работать на одну компанию. Кроме того, я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать личную жизнь.

– О да, конечно. – Ведущая вскинула руки, сдаваясь. – Тебе есть что добавить, Эви?

Она повернулась и с улыбкой взглянула на Джека. В горле встал ком, по затылку поднимался жар, и с этим ничего нельзя поделать. Скоро ее лицо станет такого же цвета, как плакат с рекламой «Горячего завтрака». Он только что отверг ее перед всем миром.

– Пожалуй, ничего. Мы действительно просто друзья. – Голос ее прозвучал хрипло, сглотнуть ком она не могла.

Интервью закончилось через пять минут, Эви не слышала ни одного сказанного за это время слова.

Каким-то образом ей удалось сохранить самообладание, покинуть студию и добраться до дома. Сейчас меньше всего нужен еще один скандал вокруг ее имени. Стоило только представить заголовки, и уже становилось плохо. Эви Стэвентон-Линч устроила публичное выяснение отношений с Джеком Трентом. Вместо этого она попыталась сделать все, чтобы сохранить спокойствие и выдержку, хотя в душе бушевали боль и гнев.

Он отказался от нее. Для дальнейшей благополучной жизни на телевидении. Может ли быть хуже?

Она готова была понять его нежелание афишировать их отношения, но не ожидала, что он поведет себя подобным образом. Впрочем, чего она ожидала? Что он во всеуслышание заявит о своих чувствах? Впрочем, Джек ведь мог просто промолчать, хотя это и выглядело бы немного странно. Но он не пожелал использовать любой другой из возможных выходов, твердо и уверенно заявил, что между ними ничего нет и быть не может. Из этого она может сделать лишь один вывод: он стыдится их отношений.

Закрыв дверь квартиры, отгородившись от внешнего мира, она повернулась к нему, стараясь сохранять спокойное выражение лица и не обращать внимания на бурю в душе. А сколько было счастья, что рядом появился человек, которому нравилась она, а не телевизионный образ, который знал все о ее прошлом и готов был оставаться рядом! Такие отношения казались подарком судьбы. К сожалению, этот мужчина оказался не настолько смел, чтобы рассказать хоть кому-то о том, что происходит между ними.